Текст книги "Лёха - сокрушитель Вселенной (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 46. Применение Насилия В Отношении Представителя Власти

Белый Город красив в любое время суток, но когда лучи восходящего солнца касаются островерхих крыш и высоких шпилей, он приобретает особое, ни с чем не сравнимое очарование. Ласковое утреннее солнце мягко стучится в закрытые окна, лёгкий ветерок играет с прозрачной листвой Белого Древа, а по тихим аллеям уже прогуливаются редкие прохожие. Пахнет свежим хлебом – пекари уже растопили печи. Меняется караул, и усталые воины наконец отправляются спать, а на их место заступают новые защитники. Город продолжает жить своей жизнью, несмотря на осадное положение и грозящую опасность.

Но Лёха и его новые братья по оружию вместо прогулок по бульвару и утреннего кофе теперь шли по узкой горной тропинке на запад, в места, где видели орочьи банды. Шли друг за другом, след в след, и каждый неверный шаг был сопряжён с огромным риском сорваться в ущелье. И всё же Избранный храбро прокладывал путь, самым первым ступая на шаткие камни.

Он шёл первым не ради того, чтоб доказать храбрость или выбрать наилучший путь лично. Герой просто не хотел спешить навстречу оркам, которые в его представлении выглядели вооружёнными до зубов зеленокожими амбалами, как он видел в одной посредственной киношке.

Солдаты же, которые согласились скрыть блестящие кирасы под широкими плащами, шли следом, ловко перепрыгивая по камням. Для каждого из них такой темп был почти что прогулочным, но никто не возражал. Кроме самого лучшего солдата.

– Почему так медленно? – сквозь зубы прошипел капрал, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

Вопрос был явно риторический, но Лёха его услышал и принял на свой счёт.

– А ты хули базаришь опять? – обернулся он.

Резкий поворот нарушил равновесие, и Паладин едва не упал с горной тропы, лишь резкими взмахами рук сумев вернуться в устойчивое положение. Петрович не смог сдержать усмешки, но тут же спрятался за чьим-то плащом, так что весь гнев обрушился на капрала.

– Чё ты, язык в жопу засунул? Вчера вроде смелый был, – продолжил Герой.

Юный солдат гордо вскинул выбритый подбородок.

– Я спрашиваю, почему так медленно, – произнёс он.

Остальной десяток не вмешивался, но пристально следил за противостоянием двух лидеров. Кто-то даже шёпотом переговаривался, но в целом они даже немного расступились, чтобы и капрал, и Лёха друг друга видели.

– А тебе не похер? – прозвучал вопрос с подвохом, как любил Лёха.

– Нет, – ответил солдат. – Я, капрал первой роты первой баталии Ганс Шмульке, не терплю, когда саботируют приказы. А ты своим промедлением это и делаешь. Чем дольше мы идём, тем сильнее враг.

Кто-то согласно закивал, мол, верно говорит, но Лёха только рассмеялся.

– Мне вот ваще похер, кто ты такой. Мы на разведку идём, дебила ты кусок, – произнёс Герой. – Это значит, позырить и обратно придти. Сечёшь?

Некоторые из солдат поддержали такую позицию, понимая, что идут не на сражение, а на тайную операцию, и спешка тут не нужна.

– И вообще, вы, сука, в армии нах, – добавил он. – Нале-е-е-ВО!!!

Вбитые рефлексы сработали быстрее, чем солдаты успели задуматься, и все разом повернулись. Кроме капрала Шмульке, который только дёрнулся, вместо того, чтоб исполнить приказ.

– Ты тут не командир. Ты присягу Белому Городу не давал, и вообще, даже не воин, – пафосно ответил он.

– Ты чё, бля, – Лёха даже опешил на мгновение. – Ну-ка, сюда иди.

Но и этот приказ был демонстративно проигнорирован.

Лёха без лишних раздумий подошёл к нему и сходу прописал смачнейшего леща. Открытой ладошкой, не слишком больно, но достаточно унизительно. Капрал, что сначала стоял и высокомерно смотрел, от удара дёрнулся и рефлекторно втянул голову в плечи. Ухо и щека стали наливаться пунцовым. Герой замахнулся снова, резко, и Шмульке снова дёрнулся, но Лёха добродушно потрепал его по голове, только и всего.

– Не ссы, бля, солдат ребёнка не обидит, – произнёс он, не обращая внимания на перешёптывания остальных.

Шмульке теперь стоял и старательно отводил взгляд, чтоб не нарваться ненароком на ещё одну подачу. Избранный внимательно осмотрел его, поправил капралу сбившийся плащ, фибулу, капюшон. Затем резким движением оторвал капральскую нашивку и протянул куда-то в сторону строя.

– Петрович, держи. Твоё будет, – сказал он.

– Ура! – завопил петух, клювом выхватывая нашивку. – Фолько нофить как?

– Сам разберись, хули ты как маленький, – ответил Герой и вернулся в начало колонны. – Шагом марш, бля. По сторонам смотрите.

Солдаты помогли Петровичу закрепить нашивку на груди, и тот теперь гордо вышагивал следом за хозяином.

Узкая тропинка вела вдоль склона горы, и оттуда открывался хороший обзор на долину, в которой раскинулись поля и протянулись дороги. Всё выглядело спокойно. Налитые спелые колосья тяжело клонились к земле, но их никто не убирал. Всех крестьян угнали на рудники, а уцелевшие счастливчики теперь готовились к обороне Города в составе ополчения.

Эта долина была единственной, что подходила к Белому Городу с запада, и как раз в той стороне видели орочьи разъезды, так что разведка должна была быть несложной. Это на равнине враг может идти в любую сторону. Здесь, в горах, наоборот, армия может идти только известными путями, по дорогам и тропам. Поэтому отряд просто шёл навстречу врагу.

– Лёха! Там дым, кажется! – воскликнул Петрович, и все тут же принялись разглядывать горизонт и принюхиваться.

И в самом деле, впереди, за небольшим утёсом, курилась тонкая струйка серого дыма.

– Молодец, капрал! – шёпотом похвалил его Избранный. – Скоро и до сержанта дослужишься.

Лёха жестом приказал всем остановиться и пригнуться. Тропа огибала этот утёс, и скорее всего, за ним находился враг, а по узкой тропинке мог пройти только один. Поэтому Лёха пошёл сам. Он вспомнил фильмы про диверсантов, которые с пятидесяти метров броском ножа снимали немецких часовых, и ему снизошла идея.

В фильмах все разведчики передвигались исключительно ползком, поэтому Лёха, кряхтя и вздыхая, опустился на карачки и распластался по земле. Острые камешки неприятно вгрызались в кожу и залетали в тапочки, но Избранный героически терпел все тяготы. Лёха неумело пополз вперёд, тихо шурша мелким гравием. Солдаты тоже прижались к земле, но пока оставались на месте.

Ползти оказалось гораздо тяжелее, чем представлял себе Лёха, но всё равно он старательно прижимал задницу к земле, чтоб никто не подумал, что он стоит раком. Раком – не по-пацански. Вскоре локти начало саднить, а колено стало похрустывать. Герой остановился и прилёг отдохнуть.

Он обернулся, посмотреть, насколько далеко уполз, и не увидел никого. Только Петрович выделялся ярким пятном, но даже он растянулся по земле, стараясь быть как можно незаметнее. Остальных скрывали серые плащи, по цвету сливающиеся с почвой. Лёха махнул им рукой, и солдаты быстро поползли к нему, почти мгновенно упёршись ему в ноги.

– Давайте за мной, короче, – прошипел Избранный.

Лёха первым преодолел поворот, и увидел большую полянку, с двух сторон укрытую от ветра, будто кусок горы срезало огромным ножом, оставив здесь ровную каменную площадку.

На полянке он увидел несколько фигур, сидящих на корточках вокруг костра. Они тихо переговаривались, но Герой не мог разобрать слов, зато ясно учуял запах жареного мяса. Охраны не было, за тропой никто не следил. Но и площадка была не настолько большая, чтоб незаметно разместить на ней весь десяток, а потом вскочить и броситься в бой. Лёха чётко понимал, что если проползёт ещё чуть-чуть – его точно заметят.

Он снова обернулся и попытался жестом передать, что впереди враг, но не был уверен, что его поняли. Местных жестов он не знал, поэтому показал что-то неопределённое на пальцах. Орки по-прежнему сидели вокруг костра, и Герой понял, что пора действовать. Сейчас или никогда.

Лёха попытался вскочить. Поясницу прострелила резкая боль и он со стоном упал обратно, глядя, как зеленокожие амбалы встают и хватаются за топоры и мечи.

Глава 47. Первая Эпическая Битва Лёхи Против Армии Тьмы

Лёха засипел, хватаясь за поясницу. Такая нагрузка безо всякой разминки оказалась фатальной, и теперь он не мог даже пошевелиться. Орки неистово зарычали, потрясая оружием и внушая страх беспомощному Герою.

Вдруг вспомнился подвал и крест, но здесь было одно существенное отличие. Теперь Лёха был не один. Из последних сил Избранный поднял руку и вытянулся вверх, будто политрук на знаменитой фотографии.

– В атаку! – заорал он, и тут же упал, словно сражённый вражеской пулей.

Порождения тьмы остановились и расхохотались. Но тут же, словно из ниоткуда, на них красной фурией бросился капрал Петрович, а следом за ним, стараясь перешагивать через лежащего Паладина, и остальной десяток.

– Ур-р-ра! – голосил петух, хлопая крыльями и наседая на орочью банду.

Завязался бой. Из-за того, что орки сперва остановились, на площадку успели выбежать все воины Белого Города, перехватывая инициативу у злобных тварей. Зазвенела сталь, неистовая мощь простых солдат, вынужденных защищать родную землю, начала теснить орочий строй. Поле битвы заслонили спины в серых плащах, и Лёха, стиснув зубы, пополз в самую гущу сражения.

Орки, что сперва начали отступать, быстро перегруппировались и принялись успешно отражать атаки храбрых разведчиков. Лёха вдруг заметил, как один из зеленокожих, самый щуплый, отделяется от строя и мчится вниз по тропе, предупредить других.

– Петрович! – громогласно заорал Паладин, рукой указывая на него. – Держи вон того!

– Яволь, хер майор!

Петух разбежался, набрал скорость и подпрыгнул, словно истребитель на взлёте, но проклятая сила тяготения оказалась сильнее, чем куриные крылышки. Орк же в это время улепётывал так, что сверкали подкованные сапоги. Петрович приземлился на краю обрыва, чудом удержавшись в равновесии, а орк сбежал по узкой тропинке, и догнать его уже не представлялось возможным.

– Да бля, Петрович! – выдохнул Герой, пытаясь подняться.

– Не виноватый я! – мигом откликнулся капрал.

Спину наконец отпустило, Лёха сумел встать и оценить обстановку полностью. Перед ним на площадке шла битва, позади него был обрыв и поворот по тропинке. Сражение кипело по-прежнему, совсем не похожее на виденное в кино буйство акробатических трюков и изящных пируэтов. Никто из солдат не пытался показать чудеса фехтования или применить хитрые тактические манёвры. Два отряда столкнулись нос к носу и толкали друг друга щитами, непрерывно пытаясь молотить оружием сверху. Гремели щиты, рычали орки, кричали люди, и такая драка Паладину решительно не нравилась.

– Так, бля! А ну, разойдись! – заорал он.

Лёха принял боксёрскую стойку и готовился встретить каждого из порождений Зла градом ударов.

– Это приказ, бля! Живо расступились! – он ещё сильнее повысил голос.

Ослушаться приказа солдаты не могли. Строй рассыпался в стороны, и поток зеленокожих ублюдков хлынул прямо на Лёху, будто оползень или вода из прорвавшейся плотины. Паладин начал махать кулаками, но все удары прошли мимо, и орки посыпались с обрыва, словно лемминги. Они пытались остановиться, кричали, но наседающие сзади толкали своих сородичей навстречу гибели.

Когда последний из орков полетел вниз, Лёха проводил его грустным взглядом. Сострадание не было чуждо Герою. Солдаты же, наоборот, радостно заорали, празднуя победу.

С площадки открывался вид на долину, обезображенную продвижением армии тьмы. Чёрный густой дым поднимался от громадных костров, виднелись шатры и палатки командиров, а сама армия выглядела отсюда мерзкой копошащейся ордой. Хитроумные осадные орудия тянули за собой измождённые крестьяне, прикованные к ним железными цепями. Мерзкие уродливые гоблины подгоняли их ударами плетей.

Единственный выживший орк наконец добежал до расположения войска, размахивая руками и указывая наверх, на скалу. Туда, где стоял Лёха и его отряд. Орочий военачальник, одетый в шкуры и кости, поднял взгляд, и Лёха увидел его глаза, горящие нечестивым огнём безумия и злобы. Варлорд жестом отправил своих сородичей в атаку, и от громадного скопления порождений тьмы отделилась ещё одна группа орков, которые беспрекословно побежали на штурм скалы.

Численностью они превосходили силы Белого Города, и Лёха принял мудрое решение отступать, пока не стало слишком поздно. Этот махач он не затащил бы даже плечом к плечу со всеми пацанами Белозерска.

– Все целые? Отходим, бля! – приказал Герой.

Благо, отступать пришлось по той же дороге, а в драке, кроме орков, никто не пострадал.

– Пошли, пошли! – Лёха пропустил солдат вперёд, а Петровича схватил под мышку и развернул, чтобы тот наблюдал за тылом.

Узкая тропинка снова предательски осыпалась под ногами и петляла на склоне. Им приходилось рисковать на каждом шагу, и Лёха рисковал больше всех, постоянно оглядываясь и оценивая обстановку.

– Лезут, падлые! – воскликнул Петрович, и Герой обернулся снова.

Орки карабкались по склону, будто муравьи, с каждой секундой приближаясь к ним. Порождения тьмы рычали и выкрикивали оскорбления, размахивали топорами. Некоторые срывались и падали вниз, но с потерями они не считались, вообще не обращая внимания на раненых и погибших.

Паладин, идущий последним, лихорадочно начал соображать, как можно задержать чертей, не вступая в бой, но никаких мыслей не было, а глупые затеи навроде забросать врагов камнями или отработать на них ура-маваши, он сразу отмёл.

Тропа становилась шире, а Белый Город уже виднелся вдалеке. Солдаты смогли перейти на лёгкий бег, и Лёха едва за ними поспевал, как вдруг один из них оступился и упал.

Товарищи успели схватить его, спасая от гибели, но продвижение замедлилось.

– А-а-а! Я ногу сломал! Сломал! – завопил он, и Лёха узнал голос бывшего капрала.

Солдаты остановились, и Лёха подбежал к ним. Бледный Шмульке часто дышал, опираясь на товарищей. Нога, неестественно вывернутая, выглядела жутко.

– Бля, приехали, – выдохнул Герой.

– Бросьте меня, – глухо произнёс воин. – Я их задержу. Как-нибудь.

Но Лёха так не думал. Шмульке дрожал, стоя на одной ноге, на лбу выступили крупные градины пота.

– Ты чё, дебил? – спросил Паладин. – Мы русские, мы своих не бросаем.

– Мы русские, с нами бог! – добавил Петрович.

Избранный сам взялся нести раненого, тот обхватил его за шею, один из солдат помог с другой стороны.

– Бля, душишь, – просипел Герой, но всё равно поднатужился и понёс бывшего капрала.

Теперь они шли ближе к середине. Лёха отправил одного из разведчиков, самого быстрого, в город, за помощью. Город, высокие стены которого уже нависали над ними, был одновременно так близко и так далеко. А сзади догонял враг.

– Давайте, братцы, ещё чутка осталось! – прокричал Герой, из последних сил переставляя ноги по неровной тропе.

– Лёха, они уже близко! – завопил петух, замыкавший колонну.

Три воина перекрыли тропу, вставая плечом к плечу и смыкая щиты. Они продолжили отступать, но были готовы в любой момент вступить в бой.

– Мочите их! – приказал Избранный, и в этот момент со стен Белого Города на преследователей обрушился ливень из стрел.

Они успели.

Но порождения тьмы не ведали страха, и шли в самоубийственную атаку, продолжая бежать за отрядом разведки. Воля Тёмного Повелителя была сильнее, чем инстинкт самосохранения.

Ворота приоткрылись, и навстречу им выбежали защитники города, сходу врезаясь в сечу, и Лёха благодарно кивнул, проходя мимо них. Теперь численный перевес был на их стороне, и все разведчики благополучно добрались до ворот Белого Города, измотанные отступлением, но живые.

Вскоре и орки повернули назад, осознав бесполезность дальнейшего сражения. Преследовать их не стали. Люди снова праздновали победу, но только Лёха понимал, что это только начало жестокой войны на уничтожение, а грядущие битвы не будут такими же простыми.

Глава 48. В Осаде

– Итак, война началась, – произнёс Архимаг.

Экстренный совет созвали, как только бегущих разведчиков увидели со стены города. Зал для церемоний, огромный и пышный, срочно переоборудовали в штаб, туда принесли столы и карты, повсюду бегали посыльные и адъютанты. Всё это сильно напоминало разворошённый улей, полный злых пчёл, и даже если с виду это казалось полным хаосом, на самом деле в каждом движении был свой порядок и цель.

Триумвират старейшин выглядел единственным оплотом невозмутимости и спокойствия. Архимаг задумчиво теребил седую бороду, лорд-протектор склонился над разложенной картой, консул с отсутствующим видом ждал. Рядом стоял Лёха, поясняя им за расположение войск противника.

– Бля, ну дохера их, говорю же, – докладывал он о результатах разведки. – Тыщ сто, может. Или ваще мильон.

Посчитать хотя бы примерно Герой не додумался.

– Слишком размытые данные. Где, сколько, какие рода войск? – генерал тщетно пытался выдавить из него хоть какие-нибудь сведения.

– Да бля, урки всякие, чуханы. Воняют сильно, – Лёха счёл важным уточнить этот момент.

– Только орки? – спросил Архимаг Гонорий.

Избранник Богини почесал затылок. Для него все эти монстры из фэнтезийных фильмов и игрушек были на одно лицо.

– Да не знаю, – признался он. – Всякие там, разные. И большие, и маленькие.

Одна важная деталь вдруг пришла ему на ум, и он ткнул грязным пальцем в карту, оставляя жирный след на тонком пергаменте.

– Вот здесь я их видал. Ага, точно, здесь. Но только они вперёд двигались, так что сейчас уже наверное не здесь, а вот тут, – он провёл пальцем в сторону города, ещё больше размазывая пятно.

Лорд-протектор едва сдерживал эмоции, изо всех сил сжав кулаки.

– К вечеру, наверное, и к стенам подойдут. Они медленные, у них там орудия, бля, здоровенные, их люди пленные тащат, – рассуждал Герой.

– Какие орудия? Катапульты? Требушеты? Баллисты? – сквозь зубы вопросил фон Брюк.

– Слышь, ты если такой умный, сам иди и смотри, – огрызнулся Лёха.

В осадной инженерии он не разбирался совсем. Вот если бы враги ехали на «тридцатьчетверках» или «тиграх» с «пантерами», Лёха бы их обязательно узнал, даже несмотря на свой коэффициент побед в сорок процентов. Он даже Т-34 и Т-34-85 различать умел, по командирской башенке. Но Силы Зла командирской башенкой не пользовались и наклонной брони не знали.

– Идут! Под стенами уже! – дверь распахнулась, в штаб влетел запыхавшийся посыльный.

Он тяжело дышал, массивный шлем съехал набекрень, похоже, он преодолел весь путь от стен до штаба за считанные минуты. В штабе повисла тишина.

– Бля, не угадал, – тихо произнёс Избранный. – Раньше успели.

– Штурмуют? – робко проблеял консул, будто вырвавшись из какого-то оцепенения.

– Лагерь ставят, ваша Светлость! – ответил посыльный.

– Что ж, на это стоит взглянуть, – сказал Архимаг. – Думаю, в ближайший час на приступ они не осмелятся.

Он оказался прав.

Через полчаса они стояли на первом рубеже обороны – на внешней городской стене, прямо над главными воротами. Внизу, в долине, копошилась орда нечисти, не обращая внимания на защитников и не пытаясь атаковать. Орки, кобольды и гоблины разжигали костры и ставили палатки, огромные каменные тролли флегматично ждали, прикинувшись обычными валунами. Долина оказалась заполнена полностью, до горизонта.

Лёха перегнулся через каменные зубцы на стене и харкнул вниз, наблюдая за полётом. Харчок ни в кого не попал, враги даже не пытались подобраться так близко, но простое, наивное желание Лёхи было исполнено, и ему стало чуточку веселее.

– Где ж мы вас всех хоронить-то будем, – хмыкнул он, пытаясь разглядеть арьергард вражеской армии.

– Ох, мамочки… – консул, завидев столько нечисти, пошатнулся и едва успел схватиться за локоть фон Брюка, который хмуро глядел на долину.

Лёха и сам понимал, что попал в заплёт куда более глобальный, чем очистка сарая от крыс. Ему тоже было страшновато, хоть он бы и не признался.

– Да ладно, не ссыте вы, – произнёс Герой. – Как-нибудь раскидаем.

Генерал презрительно хмыкнул. Архимаг Гонорий что-то подсчитывал, загибая пальцы и шевеля губами.

– Если я не ошибаюсь, то на каждого защитника крепости приходится по пять сотен чудовищ, – постановил он, из-за чего консул снова чуть не упал.

– Нормально. Вывезем, бля буду, – попытался приободрить их Герой, но цифры, конечно, внушали страх.

– Стены Белого Города ещё никто не брал штурмом, – глухо произнёс лорд-протектор.

– Стены – херня, – возразил Избранный. – Главное, чтоб не зассал никто. Один зассыт – пиши пропало.

Генерал посмотрел на него так, будто Лёха вдруг заговорил на эльфийском.

– Припасы есть, ополчение собрано, защитники на стенах, – флегматично промолвил Гонорий. – Будем держаться.

– Других вариантов нет, – сказал фон Брюк. – Усилить караул.

Триумвират отправился обратно в штаб, Лёха же оказался предоставлен самому себе. Он ещё немного постоял на стене, глядя на копошение вражеской орды. Что именно они делали – он не понимал, но догадывался, что идёт подготовка к штурму.

Гарнизон, впрочем, тоже без дела не сидел. Наверх затащили огромные чаны с водой, которые тут же принялись кипятить прямо здесь, на стене. Ополченцы поднимали камни и складывали вдоль зубцов, приносили боеприпасы для будущего сражения. Лёха даже хотел помочь как-нибудь, но ему мягко отказали. Помощь пока не требовалась, ополчение справлялось само.

Поэтому Избранный спустился со стены и оказался на небольшой площади, где стоял уже знакомый ему каменный карп. Палатки беженцев по-прежнему теснились друг к другу, но атмосфера здесь царила совсем другая, нежели в прошлый раз. Теперь, когда угроза подошла совсем близко, уже никто не смеялся и не шутил, настроение у всех было хмурое и подавленное. Люди не знали, чего ждать, и удастся ли вообще спастись.

Лёха снова подошёл к фонтану. Воды в нём уже не было.

– А чё, этсамое, где вода? – громко спросил он.

Кто-то из беженцев молча указал ему направление, где виднелся колодец и длинная очередь. Люди набирали воду впрок, заполняя все доступные ёмкости. Догадывались, что скоро и там вода может кончиться.

– Ну и дела, бля, – хмыкнул Герой.

Где-то рядом захныкал ребёнок, следом за ним второй. Словно гнетущая атмосфера безнадёги прорвалась через самые хрупкие места.

Лёха терпеть не мог плачущих детей, и раньше он бы просто ушёл, но теперь его словно что-то удержало здесь, среди сирых и убогих. Будто бы он был тут смотрящим на районе, и эти дети попросили его зарешать вопрос. Он подошёл к плачущим детям, и те разревелись ещё сильнее.

– Чё вы, это самое, боитесь что ли? – Герой сел на корты, чтоб оказаться на одном уровне с детьми.

Бабы тут же постарались оттащить детей от него подальше, но Паладину оказалось достаточно зыркнуть на них исподлобья, и те замерли. Посыл был ясен.

Сопливый пацан лет пяти, в одной рубахе, кивнул, взглядом сперва испросив разрешения у матери.

Лёха вдруг ощутил, что взгляды всех людей, что ютились в палатках на этой площади, вдруг оказались прикованы к нему. Будто вопрос, заданный конкретно плачущим детям, оказался адресован абсолютно всем, и пацан своим ответом выразил всеобщее настроение.

– Ну и не бойтесь, – громко произнёс Избранный. – Мы этих уродов всех до одного размотаем. Слово пацана даю.

Лёха видел, что большинство он всё-таки не убедил, но хотя бы этот пацан плакать перестал, только шмыгал носом, втягивая сопли обратно. Прямо как Лёха в детстве, много лет назад.

– Не ссы. Норм всё будет, – добавил Герой, вставая с корточек.

Он потрепал мальчика по волосам и отправился дальше.

Вечерело. Лёха решил пойти во дворец, поспать. Консул обещал ему выделить самую лучшую комнату, как почётному гостю. Лёха попытался вспомнить, когда в последний раз ночевал на нормальной кровати, с одеялом и подушкой, но не сумел. Он надеялся, что хотя бы сегодняшняя ночь пройдёт спокойно.