Текст книги "Гайя Антонин-Вампиры Северного Рима-3"

Автор книги: Гайя Антонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Госпожа! – по лицу вампира я видела, что он испугался.

Едва Масачика двинулся ко мне, чтобы помочь встать, я замахала руками:

– Нет, нет, нет, стойте на месте, прошу вас!

Я поднялась, ощущая, что и голова, и жопа теперь болят.

– Я… прошу прощения, – японец, кажется, был искренен. И это заставило меня гадливо скривиться. – Вы очень привлекательны, госпожа, – он поклонился.

– Спа…спасибо, – ошалело проговорила я. – Но не желайте так больше, ладно?

Масачика еще раз склонил голову передо мной и исчез из столовой.

Я стояла, потирая одной рукой голову, другой – попу, и никак не могла собрать вспугнутые мысли в кучку или стайку. Это… мне отсюда надо сваливать, не дело это, ох, не дело…

Я налила себе в стакан абсента из буфета и одним махом выпила. Долила еще. И тут ко мне спаломничал очередной вампир.

– Гайя?..

Я вздрогнула и разлила абсент.

– Да б…дь, – прошептала я.

Пришел Тристан. Я со страхом посмотрела на него. Стильная черная майка, куча неформальных кулонов, кожаная куртка с закатанными рукавами, прикольные штаны – ну хорош, конечно. Но вампир.

– Да, мастер Тристан? – пропела я настороженно, занимая удобную позицию для побега – стала у двери в зимний сад.

Трисс приближался.

– А, Тристан, – я наигранно засмеялась, прикрывая глаза рукой. Хотелось плакать. – А постой там, ладно?

– Что случилось, Гайя? – он нахмурился, остановившись.

– Ох… Да ничего особенного, – я фальшиво улыбнулась. – И что вас всех так тянет к дампиру, который решил выпить в тишине и одиночестве?

– О, милая, – Тристан усмехнулся, – а, может, дампиры просто не хотят – ну, если по-честному – пить в тишине и одиночестве?

Я уставилась на Трисса. Нет, я определенно их ненавижу.

– Может, дампиры хотят, чтобы мы ходили за ними? Хотят нашего внимания?

– Как Соленна, да? – тихо, но твердо перебила его я, глядя в свой стакан. – Она тоже хотела покончить с собой, ну, на самом деле?

Последние мои слова звучали откровенно издевательски. Да, я достала из рукава туз.

С лица Тристана вдруг сползла его вечная легкая улыбка. Он опустил глаза, стал так печален, что я пожалела о сказанном.

– Как… Соленна, – повторил он. – Прости, Гайя, – он поачал головой. – Я не думал, что мое общество так на тебя действует. Прости, если я хоть жестом, хоть взглядом мог тебя оскорбить.

И он развернулся и вышел из столовой. Я пожалела о сказанном. Господи, что за день?! Кто там еще из новоприбывших не явился ко мне? Надо бежать из столовой.

Я выскочила, как ошпаренная, из треклятой комнаты с ее трекятым уединением.

– Да, скучать тебе не приходится…

Я притормозила. Слева по коридору шел Мана. Он улыбался, и, похоже, был в прекарсном расположении духа.

– Ты… ты все слышал? – голос изменил мне, я сорвалась на шепот.

– Ага, – Мана с лукавой улыбкой приподнял брови. – Мастер Масачика обычно предпочитает парней. Гордись! – с сарказмом провозгласил мой супруг. – На тебя встает даже у старых геев.

– Ты слышал, – уточнила я, – и ничего не сделал?

– «Я сама со всем разберусь, ладно?» – передразнил меня Мана.

На сегодня с меня было достаточно этой х…ни. Развернувшись, я хотела уйти, но на полпути вернулась.

– Ты как-то плохо пытаешься заслужить прощение, тебе так не кажется?

– Дойна слово в слово рассказала мне, что поведала тебе тогда, – зеленоглазый был серьезен. – Ну что ж, в нашей постели и впрямь тесновато, особенно как на стороннего наблюдателя. Я, ты, Ингемар. Да еще Ева…

– Так какого!.. – сорвалась я на крик, но взяла себя в руки. – Какого. Ты. Заставил. Свою. Лесби. Просить у меня прощения? – это была просто какая-то трагикомедия.

Мой супруг пожал плечами.

– Ты этого заслуживаешь, – бесцветно сказал он.

Мой бедный мозг уже не выдерживал. Оставив Ману стоять в коридоре, я вернулась в гостиную и села возле Ингемара. Князь бросил на меня мимолетный взгляд, не отвлекаясь от беседы с Вотаном. Тот, как ни в чем не бывало, улыбался, будто и не он только что намеревался увезти меня с собой и любить и лелеять вдали от своих жестоких братьев из Украины.

Масачику видно не было. Я оглядела гостиную: не было Джейми, Адриана, спали те, кому еще по возрасту положено. Бирсен не было. Маячил Эдгар возле Тристана. Ранний детеныш, как вампиру ему лет семьдесят, а он уже бодрствует. Ница все так же наслаждалась обществом Эрика и смертной. Кимура болтал с Бросу и какой-то девушкой-вампиршей из Маниных. Дандан читала. В основном лица были знакомы мне. Палач в гордом одиночестве сидел в кресле чуть в стороне. Вот! Вот кто еще не счел нужным лезть мне в душу и трусы. Спасибо ему, конечно.

– … и накрыли партию кокаина, – услышала я слова Вотана. – Эрик рвал и метал, ни одна поставка такого масштаба раньше не проходила мимо него…

Ох, точно, вспомнила я, ведь вампиры зачастую руководят всем черным рынком своей страны. И наркотики – это еще ничего. Вот в Индии и США, говорил Гай, работорговля процветает. В основном вампиры продают и покупают людей для своих нужд, но всякое бывает. И власти ничего не могут с этим сделать.

– …чуть до войны не дошло со Шведкой…

Они сплетничали с Ингемаром, изредка Эрик вставлял свои пять копеек.

Прилез Мана, сел сбоку от меня.

– Эй, Монегаск! – Вотан весело обратился к зеленоглазому. – Это, типа, тебя можно поздравить?

– Можно, – невозмутимо сказал Мана. – А с чем?

– С тем, что тебе успешно удалось Сальватриче Ла Порта сделать мастером Чехии, конечно же, – Вотан был язвителен. – Или ты к этому не имеешь отношения?

– Абсолютно, – надо отдать должное Мане, держался он прекрасно, – моя девочка сама изъявила такое желание, а что сумела отстоять это право – молодец.

– Точнее, ей помогли отстоять, – я так и не поняла, завидовал Вотан, что ли? – Мастеры Франции, Австрии, Монако прислали неслабую команду поддержки твоей девочке.

– Ах, это, – Мана пожал плечами, – она ведь в большой семье живет, так что в этом нет ничего странного.

Ай да Мана!.. Я, несмотря ни на что, восхитилась его оборотистости. Раньше он своих дочек распихивал по серралям видных европейских мастеров, а тут даже поставил Торину во главу государства.

– Странно, – отозвался Ингемар, – что я ничего не знал об этом.

– Я сам узнал буквально вчера, – заметил Мана. – Ну, и не уверен, что этому мне надо радоваться, если вспомнить, как закончил свой путь прежний мастер Чехии.

– Вотан, – подал голос Эрик, – это дела Деспера и его семьи и клана.

Я прикрыла рот рукой, чтоб никто не увидел моей улыбки. Люблю, когда Мана выводит других из себя.

– Да я просто хотел сказать, что неудивительно, что он себе и дампира отхватил, – сказал Вотан с ухмылкой.

– Дампира ему отдал я, – вдруг сказал Ингемар резко. – Предлагаю закрыть эту тему.

– Хорошая идея, – заметил Кимура, приближаясь к нам и пряча в карман телефон, – прибыли Суньига с Беатриче и Элишева.

Я решила, что мне лучше уйти наверх, к Саше и Ивану, и посидеть с ними до того, как этот военный совет разбежится. А то кто знает, что придет в голову Суньиге Испанскому или двум принцессам…

Я попросила Кима закрыть меня с его детками в спальне.

– Там уже Анна, – сообщил Кимура, подымаясь со мной по лестнице. – Слушай, поговори с ней. Она что-то совсем захирела.

Я с трудом сдержалась, чтоб не выматериться.

– О, я попробую, но не уверена, – протянула я.

В комнате был полумрак, как и всегда, разгоняемый лишь одним ночником. Дампир Аня сидела у ночника и читала. При нашем появлении она вскочила, но увидев, кто вошел, быстро успокоилась.

– Давай я изнутри закроюсь, – я протянула руку к ключу Кима. – Мне не улыбается сидеть тут, как в ловушке, запертой снаружи.

Патернал, внимательно посмотрев на меня, все же передал мне ключ.

– Саша и Иван скоро встанут? – спросила я.

– Через час или полтора, как стемнеет окончательно, – ответил Кимура, поглядывая на своих детишечек. – Не выпускай их.

– Постараюсь, – сказала я, – но не ручаюсь. С Иваном я еще смогу справиться, но Саша… Сам понимаешь.

– Скажи Саше, что я огорчусь, если она выйдет.

И Ким ушел. Я посмотрела на Анну – только ли мне почудился скрытый смысл в его словах? Но дампирка усиленно вчитывалась в книгу. Я заперла дверь.

– Что читаешь, Аня? – спросила я, включая свет в ванной комнате.

– «Сто лет одиночества».

– И как? – спросила я, становясь на унитаз и открывая окошко под потолком.

– Точнее, перечитываю в восемнадцатый раз. Нравится очень.

Я стала на бачок и выглянула в окошко. Отсюда ворот не было видно совсем.

– … мне нравится, что мир Маркеса похож на театр в прямом смысле этого слова, где-то фарс играют, где-то на сон похоже…

Я подтянулась на руках и высунулась из окошка. Потом, беспощадно портя свой шелковый белый топ, я протиснулась дальше – и вот я уже стою на узком карнизе, опоясывающем дом. Подо мной – скамеечки на аллее, засаженной сиренью, газон, каменные композиции. Я осторожно проползла, собрав все свои дампирские силы, до угла дома. Выглянув, я смогла обозревать ворота. Напрягла зрение – ага! Делегация пешочком идет по дорожке к дому.

Дождавшись, когда они скроются из поля зрения, я отползла назад и с трудом, угробив топ совсем, влезла в окошко ванной комнаты снова.

– … совсем теряю связь с реальностью. Это как лучшая из колыбельных в мире, – закончила Анна, когда я вернулась в комнату.

Бедная девочка. Я когда-то тоже любила долго и нудно говорить о любимых книгах, картинах и песнях. Только эту привычку у меня отбили.

– Ты во что обута? – спросила я.

Аня удивилась, но вытянула ноги.

– Босая. – констатировала я.

В шкафу я нашла более-менее сносные, Сашины, наверное, босоножки с цветочками и без каблука. Бросила обувку Анне.

– Обуйся, – велела я, вынимая из петелек коралловых брюк ремень.

Аня отложила книгу и обула босоножки.

– Зачем? – спросила она, выпрямившись.

– Уходим отсюда, – сказала я, бросая испорченный ремешок в угол комнаты.

Анна застыла.

– Ты же хотела свалить? Вот и валим, – сказала я. – Сейчас спущусь в гостиную и погляжу, что там и как. А потом вместе пойдем. И не дай Бог тебе запаниковать. Молчи и иди со мной, усекла?

Анна поспешно закивала, бросая книгу на комод. На девушке были шорты из денима и желтая майка. Мне это показалось хорошим знаком – я люблю желтый цвет.

Открыв дверь, я прислушалась. В гостиной было людно. Я перегнулась через перила, чтобы осмотреть новоприбывших и оценить обстановку в целом.

Я выделила новеньких взглядом: стройная невысокая шатенка в желтом (!) платье (принцесса Беатриче д`Эсте), миниатюрная смуглая брюнетка в черных брюках и синем топе с открытой спиной (принцесса Элишева), давно не стриженый смуглый брюнет в черном костюме (Суньига). Они общались с другими вампирами. Прислушавшись, я ничего такого не вынесла для себя – просто треп ни о чем.

Нам с Анной пришлось просидеть почти час, ожидая, пока вампиры свалят на свой долбаный совет. Не учла я лишь одного – не все-то свалят. В гостиной остались Ница, Бросу, Флорин, Эдгар, несколько незнакомых мне вампиров, прибывших с Суньигой и Элишевой. В конце концов я поняла, что надо выбираться сейчас, иначе шанса больше не будет.

Робкой тенью, стараясь не привлекать внимания и не смотреть никому в глаза, спустилась я в гостиную и взяла свою сумочку. Вернулась к Ане. Девушка сидела у двери и была серьезна. Страха на ее лице я не видела.

– Ты точно хочешь отсюда… – я не успела договорить.

– Да! – воскликнула она. – Точно, – уже потише добавила девушка, поднявшись. – Пожалуйста, не передумывай.

– И в мыслях не было, – ответила я. – Смотри, сейчас мы спускаемся по лестнице. Просто спускаемся, поняла? Как будто так задумано.

Сумочку я бросила через окно к углу дома. Ее можно будет быстро подобрать, когда мы выйдем через заднюю дверь.

– Идем?

Анна кивнула, меняясь в лице. Теперь ей стало страшно.

Каково было мне? Да никак. Я не чувствовала ни страха, ни сомнений. Я точно знала, что права и поступаю верно. Ким меня простит… надеюсь, по крайней мере. Не знаю, правда, что мне делать с Анной – вернуть ее домой? Но что помешает мальчикам снова похитить ее и продолжить страдать херней?

– К Эриставу хочешь? – неожиданно для себя самой спросила я, хватая ее за руку и морально готовясь выйти из комнаты, где по-прежнему сладко и мертво спали Саша с Иваном.

– Хочу, – ответила она, когда я открыла дверь.

Слова Ани так поразили меня, что я на автомате порулила к лестнице. Ну надо же, хочет к Эрису! Что за дивный фарс… Зачем Ким препятствует их отношениям?

Прежде, чем мы спустились, я подслушала кое-что интересное. Нице говорил на английском хорошенький паренек из свиты новоприбывших вампиров:

– … хотел с ним познакомиться. Это так необычно – и волк, и вампир. Элис говорит, что такие могут и с тысячелетним справиться.

– Только к Вотану не подъедешь, – отвечала Ница. – Ты что, такой особенный…

Я бы с удовольствием разузнала поподробнее, услышанное поразило меня. Как же так, разве это возможно? Вотан… Браслет волков на руке. О боже, я должна разузнать о таких экземплярах поподробнее! А пока…

В гостиной на нас сперва не обратили внимания. Я шла, ведя Аню за руку, лишь краем глаза пытаясь оценить реакцию вампиров. Разговоры смолкли в аккурат когда мы скрылись в коридоре. Я услышала изумленный голос Флорина:

– Это… два дампира.

Ну что, этот явно звезд с неба не хватает. Но ведь там еще и Ница есть…

Я притянула дампирку к себе, обхватила за талию и прижала к стене коридора. Чуть слышный разговор доносился со стороны кабинета Кимуры. До него – метров пять в другую сторону от черного входа.

– Что такое? – испугалась девушка.

– Тихо! – я сделала страшные глаза. – Сейчас за нами главная цепная псица Маны прибежит.

Наверное, Аня не знала, кто такой Мана, но по поводу псицы все поняла без слов. Ее глаза расширились, она побледнела и сглотнула. Я услышала дампирским слухом, что за нами идут. И прижалась лбом к лбу Ани.

– Ничего, – шепнула я, – прорвемся.

Ница возникла сбоку, и я сразу же повернула голову к ней, изобразив недовольство на лице.

– Ее нельзя… – начала вампирша, но запнулась, уставившись на нас.

– Мне – можно, – ответила я, сжимая плечо девушки.

– Да… Ты времени не теряешь, – Ница хмыкнула.

– Ну, ты же отказалась от моего предложения, – я нахально опустила руку на бедро Ани. – А место вакантно по-прежнему.

Цыганка подняла скептически брови. Я не стала ждать, что она там дальше скажет.

– Ты не могла бы… – я недвусмысленно указала ей в сторону гостиной, предлагая свалить подобру-поздорову.

– Предохраняйтесь, – промурлыкала гадина Дойна и ушла.

Что ж, на удивление легко отделались. Я тут же выпустила Аню из рук. Я не то чтобы ханжа, но даже в воображаемой ситуации поцелуя с девушкой чувствовала себя неуютно. Дампирка, похоже, тоже.

– Идем, – я потянула ее к выходу, – немного осталось.

– Идем…

Я пнула бедром оказавшуюся незапертой дверь, мы вывалились на крылечко… и застыли. На ступеньке сидел, курил и рисовал прутиком на пыльной плите Мана. Вот почему эта сука Ница так подозрительно легко отпустила нас…

Мана, услышав шаги, повернул недовольное лицо к нам. И застыл, не донеся сигарету до рта. Его глаза расширились изумленно.

– Ты что… делаешь? – спросил он несколько ошарашенно.

– Ну, понимаешь, конкурентов устраняю, – пояснила я. – Зачем мне еще один дампир в поле зрения моих дорогих упырей?

Зеленоглазый сощурился, затянулся, выкинул сигарету и встал, выпуская дым. Я вытянула руку вперед, останавливая его:

– Мы просто уйдем, – сказала я.

– Да? – мой супруг нехорошо усмехнулся, неторопливо стряхивая пыль с задницы. – Дальше ворот не уйдешь.

– Посмотрим, – упрямо сказала я, задвигая за спину Аню.

Мана неспешно приближался к нам, сунув руки в карманы своих черных брюк. Я почувствовала, как в душе нарастает гнев.

– Только попробуй тронуть, – прошипела я, пятясь и толкая собой Аню. – Идем, – я повернулась к ней, не забывая следить, не предпримет ли чего мой говнистый муж.

Но он стоял, ничего не делая.

– И почему ты не на совете? – спросила я, уже уверенней шагая к углу дома, за которым валялась моя сумочка.

– Да вот Адриан написал, что войдет через черный вход, – любезно пояснил Мана.

– Да? Ну, мы пошли, – и я окончательно развернулась, увлекая Анну за собой.

Моя сумочка лежала под кустом сирени. Аня нагнулась и подала ее мне.

– Вот, держи.

– О, спасибо ! Теперь пошли.

Мы поползли по газону в сторону дорожки, уводящей от дома к воротам. И тут нас ждал пренеприятнейший сюрприз. Уж не знаю, какого хрена тут кроме Маны еще и Вотан ошивался, но он таки ошивался. И мне показалось, что, в отличие от зеленоглазого, уж он-то ожидал увидеть нас с Аней тут.

Я так резко остановилась, что дампирка врезалась в меня.

– Так-так, – удовлетворенно сказал Вотан, – а я думаю – почему она из окон вылазит и ведет себя вообще крайне подозрительно.

– Я домой, и я вышла через дверь, – ответила я нагло.

Сейчас разве что только наглость спасет нас. Норманн вынул из кармана телефон.

– А что, хозяин дома знает, что ты собралась отсюда, да еще прихватила чужого дампира?

– Она ничья. И не дампир, – соврала я.

Если Вотан и впрямь вампир и оборотень, то мне аукнется все. Начиная с моего вранья и хамства и заканчивая моей дампирской кровью.

– Ну, сейчас проверим… – заметил Вотан с мерзкой улыбкой.

Я не стала ждать развития этих печальных событий. Я просто включила все резервы своего тела на полную мощность, схватила Аню за талию и ринулась по газону влево, наикратчайшим путем к воротам.

Мне пришлось почти отрывать ее от земли, потому что девушка катастрофически не успевала за мной.

Впрочем, долго напрягаться мне не пришлось. Вотан без труда нагнал нас и схватил – меня за топ, а Аню – за развевающиеся волосы. Ткань треснула, дампирка с криков боли упала на землю. Что-то у меня плохо получалось пока ее спасать.

Не раздумывая, я выхватила из сумки пистолет, но чертов норманн с дьявольской скоростью выбил его у меня из рук. И на губах его была улыбка не знающего жалости человека.

– Да отъ…бись ты! – в сердцах я пнула носком туфли газон, потом снова и снова, швыряя в Вотана куски земли.

– Вот грязноротая баба! – ну, наконец-то он изумился, и улыбочка сползла с его губ.

Вотан толкнул меня в грудь, я даже не сумела удержаться на ногах, а дыхание перехватило. Твою мать! Такое монстро палец на голову положит – дырка будет!

– Вотан, я предупреждаю тебя! – мой голос вдруг сломался от страха, когда я увидела, как он с той же садистской улыбкой подымает Анечку за волосы с земли, а она пытается отбиваться. – Не тронь ее!

Я вскочила, хоть грудь болела ужасно.

– Предупреждает она меня, – передразнил норманн, встряхивая дерущуюся и вопящую Анечку. – А то что будет?

Я ринулась к пистолету, но Вотан успел отшвырнуть его ногой. Анна опять упала на землю. Никогда еще я не чувствовала себя такой беспомощной.

– Я убью тебя, – сказала я, и эта мысль придала мне сил. – Я всажу в твое сердце серебро, а потом медленно и со вкусом отх…ячу твою голову.

– Была б ты моей, ты бы рот только для отсоса открывала, – сообщил мне Вотан.

– Так «как королева» или «только для отсоса»?! – я снова швырнула в него кусок земли.

– Одно другому не помеха.

Аня не решалась встать с земли.

– Пи…дюк, – сообщила я, сопровождая это сильное слово интернациональным жестом – вскинутой и согнутой в локте рукой, по сгибу которой я ударила другой.

– Все сказала?

– Теперь – все, – согласилась я. – Можешь вести нас назад. Не делай больно только больше ей, ладно?

– Ты такая… прелесть, – его голос мерзковато дрогнул.

Наверное, возбудился, му…ак. Я видела, где лежал пистолет – отлетел недалеко. Однако я не успела броситься за ним, пока Вотан подымал Аню с газона. Никогда бы не подумала, что есть до такой степени быстрые вампиры…

Он схватил меня за плечи и так резко дернул на себя, что я не успела опомниться, как уже была прижата к нему спиной, а сам Вотан пытался сорвать с моей шеи серебряную ленту, пользуясь моим топом, как прихваткой.

Я была в такой панике, что даже не сразу поняла, что произошло. Вотан швырнул меня на землю, не успев справиться с серебром. Я упала на руки, сумела перекатиться на них – одно из немногих умений, вбитых в меня на каратэ. Пытаясь вскочить на ноги, я увидела что буквально в двух шагах от меня стоит Адриан.

Беленький котик был в белой майке и голубых джинсах. Ровный, как тростник, исподлобья смотрел он на Вотана, сжав руки в кулаки, и красивое лицо сына Маны было еще более привлекательным, чем обычно.

– Ты забываешься, Вотан, – сказал он, и я с трудом узнала голос моего маленького котика.

Как сейчас был похож он на голос Маны… Те же отмороженные нотки, нехорошая, недобрая интонация.

– Адриан, да? – насмешливо спросил Вотан. – Фаллоимитатор Субирано?

Боже… Ничего более оскорбительного… и правдивого (ну, до недавнего момента) я давно не слышала.

Адриан и ухом не повел.

– Вотан, да? – с легкой издевкой спросил он. – Самый сильный воин Европы, да? Которого брат отдал волкам, а потом обратил? А ты все равно под ним ходишь. Ну-ну.

Я забыла о боли в груди, слушая Адриана. Я многого о нем не знаю.

Вотан, изменившись в лице, рванул к сыну Маны.

– Котик! – завизжала я.

Все происходило так быстро, что я не успела и закончить визжать, как Вотан уже лежал на земле лицом вниз, а Адриан заламывал ему обе руки.

Со стороны черного хода к нам, наконец-то, летел Мана, но он замер в нескольких шагах от меня, изумленно глядя на Адриана. Блондин чуть выше заломил руки Вотана – послышался треск костей.

– Адриан Братислав! – Мана был в таком шоке, что мне стало еще страшнее и еще больше не по себе.

Зеленоглазый не осуждал, нет, – он, как и я, был изумлен Адрианом. Я несмело шагнула в сторону Маны – он схватил меня в охапку, быстро ощупал. Шокированные, забыв об Ане, смотрели мы, как Адриан держит Вотана. Потом Мана опомнился, высвободил норманна и вызвал по телефону Ингемара.

– … Мана, ты там что делал? – Ингемар сидел за столом, уткнувшись лбом в сложенные замком руки.

– Ждал Адриана, – зеленоглазый был на удивление тих, наверное, еще не отошел от сцены на газоне. – Хотел завести его в дом через черный вход и посадить возле этой… шустрой женщины, – он без сарказма указал на меня. – Как я заметил, здесь не все восприняли как факт, что она моя жена.

– Адриан. Ты там как оказался?

– Просто задержался с ребятами у ворот поговорить, – Адриан развел руками. – И шел к от… мастеру. Услышал за живой изгородью крик.

Он чувствовал себя крайне неловко, и я это видела, когда стоял тут посреди кабинета, и все смотрели на него. Смотрели настороженно, удивленно, с недоверием и неприязнью. Я не совсем понимала причину этой подозрительности. Ну, подумаешь, парень уложил на лопатки какого-то сверхвоина. Они же ведь вампиры, а не женская гимназия на прогулке, они сверхъестественные создания, по идее, ничто и никто не может их удивить и озадачить.

Но, видимо, я плохо знаю вампиров.

– Мана, а ты ничего не слышал и не видел? – спросил князь, обращаясь к сидящему возле меня Мане.

Вопрос был задан очень холодным тоном.

– Услышал тот же крик, видимо, что и Адриан.

– То есть, как эти две уходили через заднюю дверь, ты не видел?

– Видел, – невозмутимо ответил он.

Я покосилась на него. Ведь ему может влететь за это.

– Спасибо, брат, – отозвался Кимура, – я знал, что на тебя можно рассчитывать.

– Ким, ты знаешь мою позицию относительно этой девушки.

– Так, ладно, – оборвал их Ингемар, – Адриан, как ты сумел… эээ… Вотана уложить?

– Ему повезло! – взвился норманн, но брат дернул его за руку и усадил на место.

– Вотан, – князь обратил волчий взгляд на того, – ты у меня в гостях. Нам сейчас надо решать более важные вопросы, а не почему ты моих дампиров решил оприходовать.

– Прости, Ингемар, – за брата ответил Эрик, – этого не повторится.

– Я надеюсь, – веско сказал князь. И повернулся ко мне. – А ты, Гайя, ничего не хочешь сказать?

Адриана усадил на место Мана. Я встала, повернулась к Кимуре и сказала, прижав руку к груди:

– Прости, Кимура-сама, и не злись.

– Гайя-химэ, я не злюсь на тебя. Но я запомню.

– Ну тогда прости мне своеволие, но ты неправ. Желая защитить ее, ты толкал ее к краю.

Упрямое выражение на лице Кима обеспокоило меня. Нет хуже человека, тихо и спокойно гнущего свою линию, в полной уверенности в своей правоте.

И разозлило. Но я не успела ничего рассказать Киму о нем, как Ингемар снова задал вопрос:

– Ты зачем вообще ее потянула куда-то?

– А зачем вообще она тут? – горячо вопросила я, чем вызвала смешки у вампиров.

– Она такая очаровашка, – заметила принцесса Беатриче.

Я не удостоила ее ответом.

– Анна сама сказала, что принадлежит Эриставу и хочет быть у него.

Приехавший, когда я не видела, мастер Грузии Дато Чиквани (подозрительно светловолосый и светлоглазый) недовольно спросил:

– Погодите. Каким образом женщина моего Эристава оказалась тут? Минамото?

– Ой вей из мир, – не выдержала Элишева, черноглазая и черноволосая миловидная девушка, – может, вы потом разберетесь со своими женщинами? Я в ваш бордель ровно на шесть часов приехала, и задерживаться не намерена.

– Шеба, – сказал Ким.

– Нет, Кимура, – она подняла упреждающе руки, – я не намерена участвовать больше в твоих человеколюбивых кампаниях!

– Ну в самом деле, – Суньига сверлил меня глазами, но тем не менее нить спора не терял, – мы же теряем время. Мы с Беат тоже не собираемся задерживаться тут. В семь утра у нас самолет.

– Я уже понял, – сказал Ингемар, – что вы ненадолго. Давайте подведем черту. Вотан, я очень огорчен твоим поведением. Мне казалось, что ты тут, чтобы помогать, а не усложнять все.

– Этого не повторится, – сказал Эрик еще раз. – Предлагаю закрыть эту тему.

Молчавший допрежь Масачика поддержал его:

– И я предлагаю продолжить совет.

– Масачика, – Мана повернулся к нему, – тебе б тоже не помешало пообещать, что кое-что больше не повторится.

– О чем ты? – нервно спросил он.

– О том, что ты не имел права прикасаться к моей жене.

– Что?.. – брови Ингемара поползли вверх.

– О, ё…ный в лот… – пробормотала Дандан, прикрывая лицо ладошкой. – Масацика. Мне стыдно за тебя…

Я так и не поняла, почему Дандан укоряет сатурна.

– Сто вы все так кидаетесь на эту зенсину?!

– Да какое это имеет значение… – попыталась было вставить слово Беатриче.

– Может, устроить конференцию по «скайпу»? – предложил было Суньига.

– Она зе дазе не класивая!

– Давайте по очереди… – попытался навести порядок Эрик.

– Что значит «некрасивая»? – обернулся к Дандан Адриан.

– Байя, помолчи… Так что… – начал Мана.

Дальнейшее напоминало птичий базар, все заговорили одновременно и громко.

– Молчать! – рявкнул, наконец, Ингемар.

Все умолкли и посмотрели на него.

– Я хочу знать, – он встал из-за стола, и было видно, как обозлен викинг. Чуть исподлобья, склонив голову набок, он вперился взглядом в мастера Японии. – Я хочу знать, что именно произошло.

– Я… попросил прощения у госпожи, – Масачика был смущен и не в своей тарелке.

– Что произошло? – сделав ударение на слове «что», спросил Ингемар.

– Ну просто мы в столовой столкнулись, и…

– Что?! – заорал Ингемар.

В кабинете повисла такая тишина, что мне стало не по себе.

– Гайя? – обратился он ко мне.

– Поцеловал меня, – быстро ответила я. – И только. Пожалуйста, не делай из мухи слона…

– Мана, ты знал, – обратился к нему Ингемар, – и что ты предпринял?

– Поднял эту тему тут, – невозмутимо ответил зеленоглазый.

– Ха, – смешок Ингемара был недобрым. – Я жалею, что отдал ее тебе.

– Это я понял, мастер, – заметил Мана. – Давно понял.

Повисшую тишину нарушила я:

– Позвольте нам с Анной покинуть совет.

Ингемар бросил на меня разъяренный взгляд, на миг смягчившийся.

– Ступай. Никто больше не тронет тебя.

– Я буду… в гостиной.

Я встала, взяла притихшую напуганную Аню за руку и увела из кабинета.

Могу лишь сказать, что на этом моя ночь не закончилась. Приехал Северус, и я, обрадовавшись, понеслась к нему, предложила выпить и поболтать. Сева был хмур и мрачен, отвечал односложно, а потом и вовсе взорвался тирадой о том, что я мучаю его драгоценного мастера.

Оставив брата и кипя от злобы, я уселась возле Джейми. Он был невесел.

– Твоя принцесса приехала, – сказала я, залпом выпивая вино.

– Да. Я знаю.

– А чего такой смурной тогда?

Джейми пожал плечами:

– А чему мне радоваться? Она не мой мастер уже.

– Ну, и Суньига приехал. Я так поняла, вы были очень близки.

Джейми посмотрел на меня с печальной улыбкой.

– Это было давно.

Больше от него я ничего не добилась.

Зато, три часа спустя, когда из кабинета Кимуры начали выплескиваться старые вампиры, чтобы перекусить на дорожку, я подсела к мастеру Грузии и предложила ему помочь Эриставу.

Он не был очень доволен общением со мной.

– Я посмотрю, что можно сделать, – он неплохо говорил на русском. – А ты не лезь, куда не просят, девушка.

Я пропустила его слова мимо ушей. В конце концов, я даже своих мастера и супруга не слушаю, что уж там говорить о других…

Уж не знаю, что там Ингемар сказал вампирам, но смотрели они на меня не слишком приветливо. И это тоже меня не волновало.

Волновал только Северус с его претензиями. Мне было больно осознавать, что мой брат, которого я люблю, как и прежде, предпочитает мне своего зеленоглазого мастера. Впрочем, и это не ново. Сева всегда находил на кого променять меня и других сестер и братьев. Друзья, девушки, преподаватели, кто угодно, но не люди, готовые ради него на все. Скрепя сердце, я последним волевым усилием увернулась от встревоженного Вани, вопрошающего: «Че ты такая грустная?»

Ушла в их с Сашей комнату. Честно говоря, я боялась уже куда-то идти во избежание встреч с вампами, еще не оприходовавшими меня. Было одиноко. Десятки мыслей толпились в голове, играли в чехарду и не давали покоя.

О чем они там договорились? Мана настраивал Севу против меня? Что Ингемар скажет мне за попытку украсть ныне запертую Ницей в ее комнате Анну? И что будет теперь, когда Ингемар понял, что Мана меня не защитил от Масачики? Куда, кстати, делся Палач? Не навредила ли я своим существованием на планете Земля приятельским отношениям Киева с другими вампирскими городами и отдельными вампирами?

Было тяжело на душе, и я решила позвонить Гаю. Хорошо, что он вампир – не надо думать, спит ли он, ждать утра.

– Все в порядке? – спросил он вместо приветствия.

– Да, привет…

– Я не могу сейчас говорить, кошечка, перезвоню…

– О… Ладно, давай…

Гнетущая тишина и полумрак. Такой осадок на душе, что даже шевелиться не хочется. И в зеркале так темно, оно так манит… И мужчина, который меня удерживал на земле, стал чужим. Мне не хватало его, и это мучительно было: рядом с ним – невыносимо, вдали от него – еще хуже.

В бездне нет боли и сомнений. Там никогда так не щемит сердце, как в этом мире. Может, кто-то чувствует иначе, но мне там было так… безопасно. Я падала в объятия бездны, как, наверное, в объятия матери могла бы падать. Или нет. Там само пространство – словно продолжение тебя, ты будто вростаешь в плоть мира…