Текст книги "Волшебные истории"
Автор книги: Гай Север
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
– Та-а-ак. Ты сломал Хрустальное зеркало. Видели? Он сломал Хрустальное зеркало. Все видели? Хорошенько запомнили, перед смертью?
– Может быть, еще не сломалось? – осторожно предположил советник.
– Как же еще не сломалось, когда так хрустнуло? – воскликнул мальчик. – Теперь назавтра, когда придет этот Шара, мы остаемся без Хрустального зеркала. А Магистр ушел за крысиными хвостиками. Почему здесь столько грязи? – Каборга топнул ногой, взметнув ураганчик едкого мусора. – Почему даже чехол нельзя снять, чтобы ничего не сломалось? Что теперь прикажете делать?
Советник, управитель и главный стражник стояли, убито понурившись.
– Только идти и сдаваться этому Шаре, без разговоров. Пойдем к нему, скажем: вот, страшный, могущественный и свирепый маг, Шара Превеличайший. Вот тебе наше Хрустальное зеркало. Оно теперь твое, с грязным, пыльным, рваным чехлом. Может быть, хотя бы ты наведешь тут порядок.
Каборга, скрестив на груди руки, прохаживался взад-вперед перед шеренгой взрослых.
– Честное слово, пусть лучше наш Замок завоюет этот ужасный Шара, чем терпеть такое, – он обвел рукой очертания Зеркала.
– Но хозяин! – робко заговорил управитель. – Ведь Магистр нам запрещали трогать машину. Они ведь нам запрещали, обещали превратить в лысых ежей, если мы что-нибудь сделаем. Вы что, разве не помните?
– Болваны! – закричал мальчик, больше не в силах сдерживаться. – Он имел в виду, чтобы без него никто не хозяйничал! Чтобы Зеркало не включали без дела! Но пыль-то, пыль с него вытирать нужно! На волшебных вещах не должно быть пыли! И сам он тоже хорош. Триста лет сидит в своей башне, и хоть бы разок проверил, как оно там. Может быть, оно вообще не работает? Чистого Знания ему подавай. Ушел за крысиными хвостиками. А я, – мальчик ткнул пальцем в чехол, – даже не знаю, зачем оно нужно. Зачем оно нужно? – Каборга обернулся к советнику.
– Хрустальные зеркала, – осторожно ответил советник, – есть во всех замках. И у нас оно тоже есть.
– Во-первых, уже, кажется, нет. Во-вторых, что толку? Если никто не знает, зачем оно нужно. Но что же делать, что делать... Что делать-то?! О-о-о, это я сам виноват. О-о-о, я виноват сам. Мне самому надо было заботиться обо всем. Но разве все-то упомнишь? Голова пухнет. То бочек для вина не хватает, то мельник, чтоб ему пусто было, мост своротит. То туши эти передерутся. Как дальше быть? Не-е-ет, я поеду сдаваться. Поеду сдаваться этому ужасному чародею. Тут недалеко, два часа дороги. Пусть делает со мной что пожелает, но я дальше так не могу. Все! Сегодня же ночью еду. А вы тут хозяйничайте, как вам вздумается.
– Хозяин, может, еще не все потеряно, – неуверенно предположил главный стражник. – У нас в подвалах есть Черная сфера. А где-то в шкафах должен быть Золотой шлем. Давайте посмотрим. Может, не надо сдаваться ехать.
– Хорошо, – мальчик устремился из комнаты. – Хорошо, – добавил он, громыхая вниз по ступенькам. – Спустимся в подвал и посмотрим, что у нас с Черной сферой. Вы хоть знаете, как она выглядит? Вы поймете, что это она? А дорогу вы знаете? Вы в подвалы спускались, вообще? Хоть раз? Не-е-ет, я, кажется, понял, почему наш старик ушел за крысиными хвостиками. Я, кажется, понял.
Они выбежали из башни на западный двор, где Тукка распекал сосунка за то, что тот как-то неправильно отрубил рыцарю полголовы. Полголовы валялось у ног Тукки, который рычал, свирепо размахивая ручищами. Каборга – за ним советник, управитель и главный стражник – обогнули головореза, пересекли засыпанный щепками двор, вошли в главный чертог.
– Ну, – мальчик топнул. – Ведите меня!
– Куда? – прошептал ключник. – В подвалы?
– Где у нас Черная сфера?
– Я слышал, в подвалах...
– Что значит «слышал»? Веди! Где Черная сфера? Ты знаешь или нет?
Ключник молчал, не рискуя поднять глаза.
– Та-а-ак. Я, кажется, понял, что у нас своих крысиных хвостиков действительно нет. И почему вдруг Магистр на старости лет срывается из уютной башни, на ночь глядя.
– Что у нас Черная сфера была, я знаю точно, – вздохнул советник. – Когда я был маленький, мне вроде кто-то рассказывал, что ее спускались чинить. Вроде как.
– Можешь не волноваться, с ней ничего не случилось, – усмехнулся Каборга. – Надеюсь, хотя бы старик-то знает, где она там? С вами понятно, – он по очереди потыкал взрослых в животы, – с вас спросу нет. Какой с вас спрос может быть... А он! Это же его вещи! Это же его работа! Чистого Знания ему подавай. А нам ложиться и помирать? Или сдаваться Шаре Превеличайшему? Ну, только вернись, чародей несчастный. Алфизик!
Гулкое эхо разнеслось по чертогу, полному небесного света, который лился сквозь высокие окна.
– Хозяин, вы бы потише, – главный стражник вжал голову в плечи. – Потише... Не нужно так про Магистра. Вас-то он, может, и пожалеет, а нам точно головы не сносить. Превратит нас в лысых ежей, только потому, что вы так про него говорите, а мы слушаем.
– Ну как? Мы идем искать Черную сферу? – спросил ключник чуть слышно. Ржавые ключи в дрожащей руке позвякивали.
– Нет. Что толку?
Ключник едва не свалился от счастья.
Они вышли на восточный двор, где Тургубадук продолжал мучить чучело. Каборга присел на скамеечку у дверей. Наверху, очерченное кромкой стен, дышало спокойной голубизной осеннее небо. Солнце, уже невысокое, касалось гребня стены. В ворота врывался ветер, взметая лохмотья, которые Тургубадук со своей молодежью навыдирал из чучела.
– Та-а-ак, – сказал мальчик, уткнув локти в колени и обхватив ладонями голову. – Что мы имеем? Ни-че-го. С Хрустального зеркала не снимается чехол – раз. В нем что-то хрустнуло – два. Где Черная сфера, не знает никто – три. Про Золотой шлем я услышал вообще первый раз – четыре. Магистр ушел за крысиными хвостиками – пять. Приходи, милый Шара, забирай нас со всеми нашими потрохами, – он с отвращением отбросил пучок соломы из чучела. – Нет, я ухожу сдаваться. Лучше я сдамся сам, чем умереть от стыда, когда Шара придет и увидит. Какие мы здесь вояки.
Каборга расстроенно замолчал.
– Хозяин, не стоит так убиваться, – сказал осторожно ключник. – Ведь у нас не хуже других. Все-таки и Хрустальное зеркало, и Черная сфера, где-то и Золотой шлем должен быть...
– Толку? – вздохнул мальчик. – Ты вот даже не знаешь, где она, твоя Черная сфера.
– Она не моя, – перепугался ключник. – Не надо так говорить, хозяин. У меня только ключи от подвалов, где она... Должна быть, в общем.
– И что? Ты хочешь сказать, что раз она есть – допустим, что есть, – то и порядок? Больше ничего не нужно? Не-е-ет, все-таки я сам виноват. Распустил тут всех. Поделом мне. Так мне и надо.
Ключник ковырял сапогом каменную кладку двора. Каборга поднялся.
– Все! Ухожу.
Взрослые вздрогнули.
– Сдаваться? – тихо спросил советник.
– Пока нет. Сдаться, до утра, я еще успею. Пока пойду к себе и буду думать.
Он встал и поплелся к восточной башне. С полдороги он горестно обернулся, оглядел двор, тяжело вздохнул, добрел до дверей и скрылся.
* * *
Каборга поднялся в свой кабинетик, обустроенный под крышей восточной башни. Башня была невысокой, но Замок стоял на холме, и из окна открывался замечательный вид. Каборга любил усаживаться на подоконник (запустив зубы в булочку), рассматривать окрестности и о чем-нибудь думать. Сейчас он прямиком направился к подоконнику, уселся, прислонившись спиной к косяку, и принялся соображать. День клонился к закату, до позорной смерти оставалось все меньше и меньше времени.
– Нужен какой-то ход, – бормотал мальчик, оглядывая кромку гор на востоке. – Какой-то неожиданный ход. С такими помощниками, – он фыркнул, вспомнив жующего ключника, – нас этот Шара... Кто он такой, вообще? Вмиг покрошит в свои крошки. Нужен ход, нужен ход...
Мальчик соскочил с подоконника и стал расхаживать взад-вперед. Старые половицы скрипели. Походив с минуту, Каборга уселся за столик, открыл верхний ящик. Там лежала записка, которую несколько дней назад ему подбросил Магистр. Каборга в двадцатый раз развернул ее:
«Мой мальчик. Я уже стар. Меня больше не интересуют заклятья и заклинания. Я устроил в Замке все, чтобы ты мог спокойно хозяйствовать. У тебя есть Хрустальное зеркало, у тебя есть Черная сфера, у тебя есть еще кое-что – всего этого тебе хватит. А я уже стар. Мной утрачен интерес к преодолению чисто технических трудностей (свойственный специалистам более молодого возраста). Я уже ощутил всю условность конкретного ремесла и прикладного знания. Меня все сильнее тянет к содержательному естествознанию. Так, вероятно, происходит со всеми стареющими волшебниками, у которых пропадает технический азарт, уступая место стремлению к сути вещей, к обретению ясности, к углубленному проникновению во что-то, лежащее на грани логического и чувственного. Я ищу Чистого Знания».
– Содержательное естествознание, – застонал мальчик, обхватив руками лохматую голову, которая последние полчаса так гудела, будто ее засунули в колокол. – Как мне, во имя этого Чистого Знания, запустить Хрустальное зеркало? Как с него хотя бы чехол снять, а? Хотя бы показать этому злодею Шаре, что у нас тоже Хрустальное зеркало есть. Что голыми руками нас не покрошишь. Что мы не такая деревня. Ты хоть бы разок заикнулся за все это время, Магистр! Помогают ли Черные сферы, когда тебя едут резать. Я бы тебя самого за эту грань, логического и чувственного, заткнул бы сейчас. Только вернись. Учитель еще называется.
Каборга перебрался на подоконник и сидел там до тех пор, пока не стало смеркаться. Наступал замечательный тихий вечер. Восточное небо темнело, становилось холодно-глубоким. Закатное солнце ясно сияло на снежных вершинах. Кричали какие-то птицы, и звонкий звук доскакивал издалека – такой же холодный и свежий, как воздух осеннего вечера.
Каборга слез с подоконника, подошел к столу и открыл другой ящик. Там лежала огромная книга, заложенная многочисленными закладками. Он бухнул ее на стол, достал из шкафа свечу, засветил, нашел нужную страницу и начал читать, водя пальцем по строкам. Через четверть часа он с облегчением захлопнул книгу и вернул в ящик.
– Великий и светлый, – хмыкнул Каборга, вставая из-за стола, потягиваясь и кряхтя. – Ему только учебники сочинять. Он сам, интересно, хоть раз прочитал что начиркал? – мальчик вышел из кабинета и хлопнул дверью. – Если так пишут светлые и великие, чего ждать от темных и невеликих?
В прихожей он надел куртку и спустился в стражницкую. Там было пусто – только осколки кувшинов валялись в подсыхающих лужицах эля.
– Ненавижу, – произнес Каборга без выражения, оглядывая плацдарм попойки.
Он выбежал из стражницкой и направился в оружейную, где жили Тукка и Тургубадук.
– Да что же это такое, – убивался он, пересекая двор, над которым сверкали первые звезды. – На самом деле, что ли, пусть приходит, порежет всех тут и покрошит? Другого выхода, видимо, нет.
В оружейной, среди мятых щитов и кольчуг, уже отходили ко сну уставшие, но донельзя счастливые Тукка и Тургубадук. Они так натрудились за длинный сегодняшний день, обучая неумелую молодежь колоть и рубить, что даже не стали перед сном драться. Отсутствие кровоподтеков на круглых физиономиях определенно значило, что времена наступают иные.
– Тукка! – мальчик подошел к головорезам, которые ворочались в мятом железе, устраиваясь поудобнее. – Тургубадук!
Те разлепили глаза.
– Подъем! Нужно ехать.
Тукка и Тургубадук озадачились. Они сонно глядели на хозяина, который, уперев руки в бока, сурово возвышался над ними.
– Подъем, говорю!
– Подъем? – не понял Тукка.
– Ехать? – не понял Тургубадук.
– Подъем! Ехать!
– Ну-у, хозяин! Какой подъем? Спать пора, мы уже спать собрались, – заскулил Тукка.
– Ну-у, хозяин! Куда еще ехать? Темно ведь уже! – заныл Тургубадук.
– По важному делу, – сообщил терпеливо Каборга.
– Какие дела, спать ведь пора, – скулил Тукка.
– Какие дела, темно ведь, – ныл Тургубадук.
– Ага. Значит, вам уже неинтересно кого-нибудь заколоть? Кому-нибудь отрубить голову? Вы, значит, тоже покрылись пометом, как весь этот Замок? Значит, вам хочется, чтобы нас порезал в обрезки и покрошил в крошки страшный Шара?
Тукка и Тургубадук насторожились.
– Мне нужно украсть у Шары Волшебную силу. Подумайте, как я поеду один? А если меня там покрошат в крошки? Кого тогда вы будете защищать?
– А что это такое – Волшебная сила? – спросил Тукка.
– А ее можно проткнуть пикой? – спросил Тургубадук.
– Волшебная сила – это такая штука, которую нужно украсть, – отрезал Каборга. – Собирайтесь! Дел будет много. Ты, Тукка, сможешь зарубить кого-нибудь алебардой. А ты, Тургубадук, проткнуть кого-нибудь пикой.
– Здорово! – Тукка вскочил, поскользнулся, грохнулся, вскочил снова. – Вот это дело, хозяин! – он в восторге разрубил алебардой скамейку.
– Вот это дело! – Тургубадук вспрыгнул и всадил пику в дверь, едва не снеся мальчику голову. – В дорогу!
– Ждите меня у моста, за воротами, – наказал Каборга.
– Только вы недолго, хозяин, – радостно ответили головорезы, – а то они лягут спать, и мы никого не зарежем!
– Я быстро! – успокоил Каборга. – Мне нужно только предупредить взрослых, что я отлучусь на пару-тройку часов, отрубить пару-тройку голов. Ждите!
– Так вы недолго, хозяин!
– Вы побыстрее там!
Они угромыхали.
– Вот это я понимаю, – сказал Каборга с удовлетворением.
Он снял со стены веревку с крюком и направился в каморку советника. Тот расхаживал из угла в угол. Ужин на столе был нетронут.
– Советник! Я придумал. Нужно съездить в тот замок и украсть у Шары Волшебную силу. У меня есть книга, так там написано, что если у мага отнять Волшебную силу, он перестанет быть магом. Шара пишет, что он маг, значит, у него есть Волшебная сила. То есть если мы как-нибудь эту силу у него отберем, он перестанет быть магом и не сможет нас покрошить и порезать.
Советник поскреб затылок:
– Стоит ли так доверяться книгам? Ведь ехать-то далеко, два часа?
– А кому еще доверяться, – вздохнул мальчик, – если вокруг такой кавардак? Ключнику? Ладно, мы поехали.
– Вы бы взяли накидку, хозяин...
– Там тепло, – бросил мальчик и прикрыл за собой дверь.
Каборга прошел в конюшню, забрался на лошадь и выехал во двор. Миновав арку ворот, он переправился через ров и закричал на головорезов, которые разминались, разрубая дубовые стволы вдоль дороги:
– Хватит мусорить! Мало вам, весь Замок сегодня опилками запорошили. Заставлю завтра все убирать, будете знать.
– Как же так, хозяин? – заскулил Тукка. – Если завтра крошить и резать, зачем убирать, хозяин?
– Зачем убирать, хозяин, когда завтра крошить? – заныл Тургубадук.
– Молчать! – свирепо закричал мальчик. – Прикажу убирать – будете убирать. Вам что, приятно будет крошить и резать в таком свинарнике?
Тронулись в путь.
Каборга – на кляче, головорезы – трусцой, от которой окрестности сотрясались до самых предгорий. Тукка и Тургубадук забегали вперед, обшаривали кусты, для верности тыкая алебардой и пикой во что ни попадя. Тукка, который по такому случаю захватил любимую дубинку, громко колотил по стволам. Через полчаса Тукка наткнулся на ежика, заверещал от восторга, отшвырнул алебарду, бросил дубинку и с ежиком в ручищах побежал к Тургубадуку. Тургубадук умилился, выкинул пику, и они стали носиться с ежиком, пока не грохнулись в ближайшую яму.
Каборге пришлось спешиваться и их выручать. Потом пришлось спускаться к ручью и купаться, потому что на головорезов было страшно взглянуть, даже страшнее обычного. Каборга еле отскреб их от глины, травы и палых листьев. На все ушло полчаса, и они уже сильно опаздывали.
– Вы что, думаете, нас там ждать будут?! – возмущался мальчик, вернувшись в седло. – Подождем, дескать, полчасика, пока Тукка и Тургубадук не приедут, нас не проткнут? Пока голову нам не отрубят? Вы что, правда так думаете?
– Но он был такой славный, – басил Тукка. – У него были такие ушки, и носик!
– А еще у него были такие блестящие глазки, – хрипел Тургубадук. – А как он пофыркивал!
– У него были такие иголочки! – басил Тукка. – Внизу черненькие, а сверху все серебристые.
– А коготочки! – хрипел Тургубадук. – Такие остренькие! Почти такие же острые, как моя пика.
– Нет, как моя алебарда, – возразил Тукка.
– Ну уж нет, – отрезал Тургубадук. – Как моя пика!
– Сейчас как дам! – пригрозил Тукка и уже развернулся, чтобы врезать Тургубадуку, но Каборга изо всех сил треснул его кулачком по лысине, в которой отражалась луна.
– Что за наказание! – воскликнул мальчик. – Все! Разворачиваемся – и домой. С меня хватит! Пусть Шара, наконец, приезжает и режет всех в крошки. Может, хоть тогда не придется все это терпеть.
– Ну хозяин, – заскулил расстроенный Тукка. – А как же отрубить голову?
– Ну вы же обещали, хозяин, – заныл несчастный Тургубадук. – Ведь проткнуть кого-нибудь пикой.
– Хотя бы пару раз дубинкой треснуть кого, – добавил Тукка. – А то зачем я ее взял?
– Тогда быстро вперед, и молчок!
И они ехали по ночной дороге, и в небе ярко серебрилась луна, и горы на горизонте сверкали снежными шапками, и лицо трогал ласковый ветер. И они проехали еще час, и Тукка только два раза треснул Тургубадука по шее, а Тургубадук только раз огрел Тукку пикой по голове. Луна полным кругом сияла в черноте неба. И вот впереди, на холме над дорогой засветились в ночи башни замка. Мальчик с головорезами выехал на поляну.
– Стоять, – приказал мальчик, вглядываясь в поросшую мхом стену и соображая, в какое окно лучше пробраться.
– Ну и где же, хозяин? – завертел головой Тукка, перехватывая алебарду. – Кому отрубать голову?
– Я никого не вижу, хозяин, – огляделся Тургубадук, держа пику наперевес. – Кого протыкать-то?
– Во-первых, я сейчас заберусь в башню, и кого-нибудь, может быть, сброшу, – мальчик показал на маленькую восточную башенку, где на самом верху горел огонек. – Во-вторых, сами тоже ищите! Привыкли, что я за всех думаю, дармоеды! А ну, быстро!
Тукка с Тургубадуком поплевали на руки, перехватили надежней оружие, пригнулись и, свирепо сверкая глазками, разбежались.
– Точно, – решил наконец мальчик. – Лезу в восточную башню. Там все как у нас, не заблудишься. Окно только мешает... Ничего, пролезу под ним, меня никто не заметит. Вон то окно – караульная, как у нас, оттуда можно войти. Дальше чепуха, три коридора – и в башне.
Мальчик перешел вброд ров (воды в нем было по щиколотку), поднялся по некрутому склону, потрогал раскрошенный камень стены. Потом отошел, раскрутил веревку с крюком, запустил. Крюк звякнул, проскрежетал и прочно залег на карнизе. Каборга подергал веревку и полез.
* * *
Он забирался все выше, и залитый лунным сиянием мир ширился. Вдалеке, в предгорных низинах моргали огоньками деревни. Ветер стих, шум листвы смолк. Каборга долез до крюка и запрыгнул в нишу. Цепляясь руками за стену, мальчик осторожно двинулся по карнизу и вскоре был у окна. Он замер, изо всех сил сражаясь с желанием посмотреть, кто там, в комнате, и почему не спит в такое позднее время.
– Наверно, какой-нибудь чернокнижник, – решил Каборга. – Этот Шара, небось, привез с собой толпу чернокнижников и заставляет их сидеть ночь напролет, чтобы изобрести пакость. Нормальные люди в башнях не живут. Только маги и чернокнижники, кто еще? Надо ползти дальше... Нет, все-таки посмотрю. Заодно узнаю, что это за чернокнижники, а то в книгах про них пишут, а я ни одного не видел. Ладно, глазком – и дальше.
Каборга подтянулся, завел подбородок за подоконник и повис, разглядывая каморку. Под окном громоздилась кучка тюков. У стены – небольшой стол: чернильница, перевязанная стопка книг, одинокий листок бумаги с четверостишием, перо. Напротив стола – расстеленная кровать. Напротив окна, рядом с дверью, – большое мутноватое зеркало с тумбочкой. На тумбочке горела свеча. Перед зеркалом сидела девочка в ночной рубашке и расчесывалась. Длинные волосы спутались, и девочка иногда шипела оттого, что их приходилось с усилием раздирать. Она сидела к окну спиной – Каборгина взлохмаченная голова сразу попалась в зеркало. Девочка вздрогнула и обернулась. В глазах ее запылал интерес.
– Ты кто? – спросила она, не вынимая гребешка из волос. – Ты лезешь, чтобы меня украсть?
Каборга подтянулся еще и запрыгнул в комнату.
– Тебя что, заточили? – он подошел к столу, чтобы прочесть написанное на листке.
– Не смотри! – девочка вскочила, бросилась к столу, перевернула листок и накрыла руками.
– Ну, не буду, – буркнул Каборга в смущении. – Откуда я знал, что нельзя?
– Я же не думала, что кто-то полезет ко мне в окно... А как ты пролез? Шара сказал, что в замок и мышь не пролезет!
– Я-то не мышь. А что это у тебя? Стихи?
– Не скажу, – девочка осторожно разглядывала Каборгу. – Но... Если хочешь, я покажу. Только потом... Ладно?
– А я не умею писать стихи, – Каборга рассматривал комнату и краем глаза девочку. – Пробовал, один раз. Но наш старик сказал, что если попробую еще, лучше он превратит меня в лысого ежика.
– Ваш старик? Это кто? И почему ты думаешь, что меня заточили? А что, лысые ежики бывают? Слушай, ты все-таки пришел, чтобы меня украсть? Если украсть, тогда давай быстрее!
Девочка смотрела на Каборгу, и в ее глазах светились теплые искры.
– Наш старик – это как Шара у вас, маг в замке... Я тебе расскажу, только потом. Слушай, что ты делаешь? – Каборга подошел к девочке и осторожно вытащил гребешок из волос. – Ты ведь себе все волосы повыдираешь! Разве так можно? Превратишься в лысого ежика – никакой волшебник не нужен.
– Ну да, – вздохнула девочка. – Но они длинные... Знаешь, как неудобно, самой.
– А где твоя нянюшка? Тебя что, некому даже расчесать?
– У меня нет нянюшки. И вообще, у меня нет никого. Сижу здесь с утра до вечера. Иногда брожу по Замку, где не закрыто. Когда взрослые уходят по военным делам. У них вечно дела всякие, а теперь вот военные. Мы же сюда приехали, чтобы завоевывать мир.
Девочка вернулась к зеркалу, уселась на стульчик и опустила глаза в обшарпанный пол.
– Ну ты не расстраивайся так, – сказал Каборга успокаивающе. – Давай я тебя расчешу. Я знаю, как надо, – соврал он, подумав.
– Знаешь? – девочка повернулась лицом к зеркалу. Свеча моргала в прохладном ветерке из окна. – Откуда? Ты же не такой длинноволосый, просто лохматый. Или у тебя есть кого расчесывать?
– Сейчас нет, – сказал Каборга. – Не вертись! Ну не вертись же, а то я тебе поцарапаю ухо. Откуда у тебя такой гребешок? Им слонов чесать, а не девочек.
– Вот и нет, – надулась девочка. – У слонов, если хочешь знать, кожа нежная-нежная, и ее очень легко порезать. И порезы на ней заживают очень долго, если хочешь знать.
– Да? – удивился Каборга. – Откуда ты знаешь? У тебя что, есть слон?
– Нет, – сказала девочка вредно. – Про слонов у меня книжка, если хочешь знать. Ну, ты будешь меня расчесывать?
Каборга начал осторожно расчесывать девочку. Он расчесал кончики волос, потом дальше от кончиков, потом ближе к корешкам – медленно, тщательно, аккуратно. Девочка перестала хныкать. Она замерла и даже зажмурилась от удовольствия.
– Как здорово, – прошептала она. – У тебя так здорово получается...
– Просто я расчесываю последовательно и спокойно. Все нужно делать последовательно и спокойно, и тогда все будет получаться здорово. Это наш старик говорит, но тут я согласен.
– А думать? Ведь думать тогда тоже нужно последовательно и спокойно? Чтобы здорово получалось, думать?
– Ха, – хмыкнул Каборга мрачно. – Еще как. Если так думать, то, может быть, и делать ничего не надо.
– Ты можешь ко мне приходить, хотя бы раз в день? И расчесывать? – девочка не раскрывала глаз.
– Раз в день? Не-е-ет... Далековато. Я к тебе два часа добирался, на лошади.
– А ты откуда? Ты где живешь?
– Есть тут замок один, потом расскажу... Ты лучше сама ко мне переезжай. Бери книги, стихи, и переезжай, – Каборга продолжал водить гребешком по волосам (пусть даже все было расчесано).
– Если ты меня украдешь, с удовольствием. А так... Сижу здесь одна, в окне, даже из замка не выйти.
– Догадываюсь. Даже гребешка не дадут человеческого, – Каборга повертел гребешком. – Это же орудие пытки, а не гребешок. Отнести нашему старику – пригодится, в лысых ежей превращать.
– А что такое орудие пытки?
– Ну-у... Я точно не знаю, но читал, что неприятная штука. Тобой что, вообще никто тут не занимается? У тебя кто-нибудь есть, вообще? Тебе что, – он постучал гребешком по тумбочке, – даже нормального гребешка негде взять?
– У меня был. Сломался.
– А другой?
– Что другой? Где его взять? Кому я нужна? Я думала, хоть ты меня украдешь. Хотя бы чуть-чуть... Хотя бы ненадолго...
Девочка не поднимала глаз. Каборга погладил ее по плечу, по старенькой ночной рубашке.
– Я тебя украду, обязательно. Честное слово! Возьмем твои книги, стихи, и украду.
– И будешь расчесывать по вечерам? Вот как сейчас, последовательно и спокойно?
– Буду. У нас в Замке куча места, выберем для тебя что-нибудь. У вас тут все так запущено, как даже у нас не запущено. Сидит девочка, одна-одинешенька, вся лохматая, и даже гребешка не дадут. И еще собираются завоевать мир! Да, чуть не забыл... Ты случайно не знаешь, как мне пробраться к вашему Шаре?
– Знаю. Пойдем вместе! Я покажу дорогу! Давай у него украдем какую-нибудь волшебную штуку! Мне так давно уже хочется! А зачем тебе Шара?
– Мне его как раз надо ограбить. Представляешь, сидим мы сегодня, обедаем. Все как обычно. Я, советник, управитель, главный стражник, еще там пара головорезов. Обедаем мы и обедаем, вдруг – хлоп! Письмо, от Шары от вашего. Читаем – теперь я тут главный, и завтра с утра пораньше приеду вас всех крошить и резать.
– Как? – ужаснулась девочка. – Прямо так написал?
– Да! Буквально. Кинулись мы к нашему старику. Стали стучаться, смотрю – записка. Ушел за крысиными хвостиками. К обеду не ждать. И все. А мы – пропадай.
– Да? – глаза девочки вспыхнули. – Ушел за крысиными хвостиками? А для чего ему? А то у нас Шара все жалуется, что в этих краях не достать настоящих стрекозиных рылец, а для чего нужны, не рассказывает. А мне знаешь как интересно, зачем ему стрекозиные рыльца! А этот ваш старик, он страшный? Он злой? Опасный?
– Нет совсем. Почему он должен быть?
– Ну, у нас Шара... Так велит про себя говорить.
– Нет, – Каборга хмыкнул с досадой. – Наш старик вообще никакой. Даже обидно иногда. Хоть раз бы кого-нибудь превратил, все только грозится. А я так хочу посмотреть на лысого ежика!
– Я тоже! Я еще никогда не видела лысых ежиков. Они, наверно, милые!
– Ежики вообще милые. Мы по дороге нашли одного, правда не лысого, пришлось его отпустить. Пойдем украдем у вашего Шары Волшебную силу, а потом я украду тебя, и мы поедем ко мне. Хочешь, я покажу тебе свои книги?
– Еще как! – девочка хлопнула в ладоши. – А что такое Волшебная сила? Зачем она?
– Не знаю. Я читал в книге, да и старик наш говорил как-то, что Волшебная сила – самое главное, что есть у мага. Без нее маг уже не маг. Значит, если у Шары ее украсть, он не сможет никого покрошить, и все будет нормально.
– Может, ее тогда испортить? – засомневалась девочка. – Чтобы уж дело с концом, навсегда?
– Нет. Зачем портить полезную вещь? Мы ее спрячем, пусть пока полежит. В хозяйстве сгодится. Или потом отдадим кому-нибудь, не такому злодею, как этот ваш Шара.
– А как ты узнаешь, злодей или нет? Ведь не дашь ему сначала попробовать? – засмеялась девочка.
– Конечно не дам. Поэтому украдем – и пусть полежит. У меня есть надежный сундук, оттуда ее никто не достанет. Ну что, пойдем?
Девочка кинулась к кучке тюков, разворошила один, достала потрепанную шерстяную накидку, завернулась.
– Я готова! – глаза ее блестели, она улыбалась. Волосы сбегали аккуратной волной на плечи. – Пойдем, украдем Волшебную силу, а потом украдем меня, ты обещал!
– Украдем! – Каборга взял девочку за горячую руку. – Веди.
Он снял с тумбочки свечку. Девочка открыла дверь, и они вышли в маленький коридор, пропахший пылью и затхлостью.
* * *
– Значит так, – прошептала девочка. – Нам нужно вниз, потом по коридору, потом пролезть в отдушину.
Они стали осторожно спускаться по винтовой лесенке. Дрожащие тени крались по грубым каменным стенам вслед. Снизу подуло, свеча заморгала. Каборга прикрыл огонек рукой.
– Если потухнет, придется идти на ощупь, – сказал он озабоченно. – У меня нечем зажечь.
– У меня тоже. Ко мне приходят вечером, зажигают и уходят. И то не каждый день.
– Как же ты пишешь стихи?
– Днем.
– Я думал, стихи пишут ночью. Ведь вдохновение?
– А я без вдохновения, – сказала девочка грустно. – Если свечку нечем зажечь. Но я знаю дорогу даже на ощупь, – она осторожно ступала по каменной лестнице. – Я же там часто бываю.
– А ты ее там не видела?
– Волшебную силу? Нет.
– А представляешь, хотя бы примерно, где она может быть?
– Нет, откуда. Я ведь даже не думала, что у Шары есть какая-то Волшебная сила. Маг он и есть маг... А в чем она может быть? Она большая?
– Не знаю, – Каборга задумался. – Я думаю, эту силу пьют. Сначала проверим все склянки и пузырьки.
– А успеем? Их у него целый шкаф!
– Волшебную-то силу мы сразу найдем, я уверен.
– А как?
– Пока не знаю. Давай сначала туда попадем.
– Наверно, на Волшебной силе должна быть особенная этикетка? – предположила девочка. – Иначе как поймешь, что это Волшебная сила?
Они продолжали спускаться. Шорох шагов уносился ввысь. Наконец в стене разинулась черная пасть – проем в коридор.
– Можно и напрямик, по коридору, – прошептала девочка, остановившись перед проемом. – Но там на дверь наложено запретительное заклятье. Шара весь замок перегородил своими заклятьями, уже не пройти никуда.
– Запретительное заклятье? Может, попробуем? Конечно, страшно, но убить-то нас не должно? Ведь это не убивательное, например, заклятье?
– Но заклятье ведь. Вдруг нас все равно убьет?
– Давай рассуждать. Здесь может быть одно из четырех, – Каборга стал загибать пальцы. – Первое: нас не убивает, и дверь открывается. Это самое лучшее, но самого лучшего никогда не бывает. Ну, сама знаешь... Второе: нас не убивает, но и дверь не открывается. Это тоже сама знаешь... Третье: нас убивает, а дверь открывается.
– Ну да. Так и живем.
– Четвертое: нас убивает, но и дверь не открывается.
– Хоть не так обидно.
– Ну разве что. Пробуем?
– А если будет третье или четвертое?
– Тогда и дело с концом. Хотя интересно, – Каборга мечтательно посмотрел в темноту, – зачем ему дались эти крысиные хвостики?
– Какая нам тогда разница? – девочка посмотрела Каборге в глаза. – Зачем ему дались эти крысиные хвостики?
– Да он все равно бы не рассказал. Он в последнее время только умничал. Приедем ко мне, дам тебе почитать кое-что... Поэтому пошли разбираться с заклятьем.
Они двинулись по коридору, раздвигая свечой плотный мрак. Вскоре дорогу перегородила дверь с большой ручкой.
