Текст книги "Теневой меч"

Автор книги: Гай Хейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Эй, Сулибан, что тут творится? – Мимо жрецов проскользнул уставший лейтенант в замызганной полевой униформе.

– Я только говорил заслуженному лейтенанту…

Комиссар Сулибан направил на Банника вопросительный взгляд.

– Заслуженный лейтенант Коларон Артем Ло Банн…

Он не успел договорить. Лицо подошедшего лейтенанта исказилось от ярости, и без предупреждения он врезал Баннику кулаком под дых.

Банник упал на пол, из легких вышибло весь воздух. Задыхаясь от боли, он потянулся к оружию. Сулибан кивнул кому-то над ним, и на руку Банника опустился ботинок, придавив ее. Сжав кулаки, лейтенант двинулся вперед, но Сулибан остановил его, прижав ладонь ему к груди.

– Не желаешь объяснить, в чем дело? – обратился он к напавшему на Банника. – За нападение на другого офицера я могу пристрелить тебя прямо на месте.

На лице лейтенанта промелькнул проблеск страха, но его заглушил гнев.

– Это он. Человек, разрушивший мою треклятую жизнь из-за своей гордыни и дуэли, и еще желания польстить себе! Он, – крикнул лейтенант, дрожа от ярости и указывая грязным пальцем на Банника, – мой Троном ненавидимый кузен.

Сулибан изумленно перевел взгляд с одного на другого. Банник открыл рот, скорее от шока, чем от боли. Теперь он сам узнал его. В последнюю их встречу тот был еще ребенком, сыном сестры его матери.

– И… Иона? – выдохнул он.

– Верно, Иона, ты, басдак! – Иона уперся в ладонь Сулибана.

Комиссар с тихой властностью покачал головой.

– Не заставляй арестовывать тебя. Не заставляй наказывать. Мы сражались вместе, но это не помешает исполнить мне свой долг. Я могу, и я застрелю тебя без капли сожаления и буду знать, что Император это одобрил. Тебе ясно?

Иона Артем Ло Банник напрягся. Сулибан оттолкнул его.

– Уходи, Иона. Так как это и есть кузен, о котором я наслышан, я закрою глаза на случившееся. Я не ревнитель строгой дисциплины. Но только на первый раз. Все понятно?

Иона уставился на Сулибана, но никто не мог долго выдержать его рептилий взор, поэтому лейтенант развернулся и стремительно покинул зал.

Сулибан нагнулся и помог Баннику подняться. Он отряхнул его, частично дружелюбно, частично снисходительно.

– Понимаю, вы считаете эти казни жестокими, заслуженный лейтенант, но правосудие в такой Галактике не может быть мягким. Жестокость – оружие слишком полезное, чтобы от него отказываться. Как и с любым ужасным оружием, с ним нужно обращаться с умом. – Он окинул Банника взглядом с головы до пят, расправил ему воротник и отступил назад. – Вот, так-то лучше. Я пригляжу за вашим кузеном. У него на вас большая обида.

Он дважды хлопнул его по плечу и вышел, охранники комиссара бросали на Банника насмешливые взгляды, пока тот потрясенно стоял среди казненных солдат, с бормотанием жрецов в ушах.

Глава 6
Танец на границе ночи и дня

Я дам выбор тебе, молвил Дьявол из леса,

Выбор между ночью и днем.

Я дам игру тебе, молвил Дьявол из леса,

Разгадай ее, не шути с огнем.

Выбери жизнь, любовь предпочти,

Выбери солнце, луну ль захоти,

Выбор сделать придет черед.

Реши стать царем,

Реши – мудрецом,

Только реши, иль смерть тебя ждет.

Отрывок из «Баллады о Магоре», гератомранский эпос

Пик Магора

Гератомро

082398.М41

– Это пустая трата времени. – Второй наследник Достейн остановился и уперся кулаками в бедра. – Я вспотел. Лорду Гератомро не к лицу так путешествовать. Почему мы не взяли катер? Мы бы долетели сюда за пару минут.

Поллейн склонила голову набок.

– Ш-ш-ш! Ты не слышишь?

– Что, рокот орудий? Я постоянно его слышу.

– А видишь это? – Она указала на юг, где темное небо прочерчивали пересекающиеся инверсионные следы.

– Это истребители Имперского Флота. Зачем ты задаешь глупые вопросы? Я не идиот.

– В самом деле? Это же тебе приснилось, что нужно посоветовать Адептус Администратум проваливать отсюда, вот только они не захотели, верно?

Достейн прищурился.

– Тетя Миссрин никогда раньше меня не слушала!

– Но она послушала, и теперь у нас тут пушки и корабли с пушками.

– Вот почему мы идем пешком, а не летим?

– Надеюсь, для тебя это уважительная причина отправиться своим ходом. Я иду пешком потому, что мне это нравится. А ты уверен, что ты не идиот, дражайший племянник?

– Тебе не следует так со мной разговаривать! – огрызнулся он, люто ненавидя себя за раздражительность. Поллейн всегда умела вывести его из себя. Она заставляла его выглядеть несостоятельным. – Я старше тебя. Ты только третья в очереди. Я – первый наследник.

– А вот тут ты заблуждаешься! Уже не первый, после того как моя сестрица заплатила ту возмутительную сумму, чтобы ей в чане сварили Миссрин Вторую.

– Ладно, второй! – отрезал он. – Но я все равно стою выше тебя.

– Второй, третий, какая разница? – Поллейн лишь пожала плечами. – Я – твоя тетя, нравится тебе это или нет. – В отличие от своей сестры, Поллейн была худой и загоревшей. Ее кожа не блестела так же ярко в свете двух небольших лун Гератомро, как у Достейна. Она улыбнулась, сверкнув ровными жемчужными зубами. Она была красивой и недосягаемой и из-за этого неимоверно мучила Достейна. – Только подумай, что сказала бы сестрица на то, что мы здесь двое, совсем одни! – Она хихикнула. – Это так захватывающе! Раньше у меня не было компании, Достейн.

Он смущенно поежился под ее взглядом. Иногда, когда она смотрела на него, Достейн как будто чувствовал ее пальцы у себя в голове, добирающиеся до его мозга, словно тот был топленым маслом.

– Ты очень часто бываешь под солнцем. Это неподобающе для человека твоего ранга.

– Но не настолько неподобающе, как потеть, будто хряк, бегущий за сладкобобами! – насмешливо бросила она.

Безответная влюбленность Достейна вновь обратилась в гнев:

– Что ты хотела мне показать?!

– Танец! Танец на границе ночи и дня. Что еще?

Поллейн обернулась и кинулась вверх по склону, разбрызгивая росу с широколистного подлеска.

– Нонсенс. Мифы. Глупая девчонка, – ответил он, но предательский голос зашептал у него в голове: – Если это так, то почему ты идешь за ней?

Он сосредоточился на раздражении, чтобы прогнать тревогу, и поспешил следом.

Она была быстрее его и проворная, как каприда на горных склонах. По его подсчетам, они преодолели уже две тысячи футов, после того как поздно вечером покинули дворцовые пределы. Глупые игры Поллейн злили его – вырядившись в беспризорников, они улизнули через прачечные под западным крылом, но он бы сделал все, только чтобы быть рядом с ней. Если говорить начистоту, то ввязаться в это его заставили только две причины. Первая была очевидная. Женитьба на тете обеспечила бы ему место среди аристократии Гератомро, как на это столь часто намекала его вторая тетка, губернаторша. Вторая смущала его так, как на это было способно лишь влечение к кому-то, кто открыто смеется тебе в лицо. Он вожделел ее. Она была уже в самом расцвете женственности. Через месяц она получит свой титул. Его не слишком-то волновали мысли о женитьбе – вся эта династическая чепуха меркла перед его любовью к ней. Но обладать ею… Это была совершенно другая мысль. Его ладони невольно вспотели.

Когда они поженятся, он положит конец этим маленьким экскурсиям, как пить дать. Не пристало бродить по горам, как обычный пастух. Он продрался сквозь рощу пальмовых деревьев, чья походившая на руки листва по-идиотски замахала ему, когда он углубился в небольшой подлесок. Удаляясь от опушки, пальмолисты становились выше, их тонкие, как копья, стволы разветвлялись в кроны из пяти крупных листов, колеблющихся на ветру так, что напоминали болельщиков, приветствующих любимую команду. Листья скрыли звезды, и мрак сгустился. Иссохшие бурые руки мертвых пальмолистов хрустели под ногами, громче, чем пластековая обертка. У него начала зудеть шея. Достейн резко обернулся, уверенный, что кто-то смотрит ему в спину, однако за ним никого не оказалось.

– Поллейн! – зашептал он, не осмеливаясь закричать. – Поллейн!

Над головой шелестели листья. Краем глаза он заметил движение и побежал вперед так быстро, как позволяли ему слабые ноги.

– Стой! – воскликнул он. – Подожди меня!

Отблеск глаз, за которым последовал сполох презрительной улыбки. Она находилась по ту сторону ряда деревьев, прокладывая путь сквозь редкую растительность, стерегшую их границу. Внезапно побоявшись вновь потерять Поллейн из виду, Достейн бросился следом за ней и вырвался из-под полога листвы разгоряченным и раскрасневшимся.

Впереди уходил вверх голый каменистый склон. О крутизне подъема судить было сложно, он казался более пологим, чем был на самом деле, пока он не заметил тетю, как будто плавно скользившую высоко наверху. Она указала на запад:

– Взгляни! Солнце восходит! Лучше поспеши, толстенький племянник, иначе упустим его!

Она развернулась и запрыгала вверх, ловко перескакивая с камня на камень. Достейн оступился на первом же валуне, оцарапав себе колено. Он выругался. Во имя Императора, он выбьет из нее эту непочтительность. В лучах рассветного солнца черные тени посерели. Он огляделся по сторонам. Огни Очага Магора сверкали, словно разлинованные драгоценности у подножия горы, в его центре на пятьсот футов вверх вздымались шпили дворца. За городом раскинулась Великая равнина Норта. Вдаль тянулись городки со схожими решетками света. На дальнем краю горизонта виднелось сабельное лезвие оранжевого цвета.

Достейн поднялся на ноги. Пока расположение Поллейн зависело от его стараний, а не прихотей. Кроме того, было бы крайне неприятно преодолеть весь этот путь только для того, чтобы пропустить то, что она собиралась ему показать. Она только посмеется над ним, а он ненавидел, когда она смеялась над ним.

Он добрался до гребня подъема, когда над горизонтом разлился стремительный рассвет Гератомро. Луч света упал на фермы и поселки Великой равнины, двигаясь к Очагу Магора, поднимая ночь, словно завесу.

Поллейн лихорадочно замахала, чтобы он присоединился к ней у большого валуна. Там было много таких же схожих по размеру, многовековых камней, раскиданных по небольшой, поросшей жестким дроком полянке на выступе горы. Вершина, невидимая оттуда, где стоял Достейн, находилась еще пятью тысячами футов выше.

Самый крупный валун лежал почти в центре поляны, каменная игла, больше похожая на обелиск, чем на естественную формацию. Когда рассвет поднялся над солнечной стороной горы и достиг верхушки камня, тот отбросил на утес резкую черную тень, скрывшую склон.

– Какой ужас, – заметил Достейн, предпочитавший упорядоченность мануфакторума дикой природе. Но, что самое главное, он знал, что Поллейн нравились подобные пейзажи, и он таким образом хотел поддеть ее. Жалкая попытка, но он устал, и у него болели ноги. Он в жизни никогда так не потел. – И что я должен здесь увидеть?

– Дьявола из леса! – прошептала она.

– Что? Я думал, ты хотела пошутить! – Достейн окинул взглядом усеянную камнями поляну, всеми силами пытаясь показать, насколько ему скучно. – Мы выше линии деревьев. Я не вижу никакого леса, одни только камни.

– Дурак! Это не его настоящее имя. Так просто люди его зовут.

– Понятно, – ответил он, ничуть не убежденный.

Солнце вырвалось из-за края склона, затопив поляну золотом. Поллейн закрыла глаза и задрожала от его прикосновения. Достейн сглотнул. В лучах утреннего света она была даже еще прекраснее. Он представил ее в придворном наряде, а не в этих обносках, располневшей, с изысканным макияжем, побледневшей вдалеке от природы кожей, в мире, которому она по праву принадлежала. Он опомнился. При одной только мысли о подобном у него голова шла кругом. Или это был тот странный эффект, который Поллейн оказывала на его мозг? Та все еще дрожала, издавая едва слышимые звуки. Ему показалось, словно ее глазницы вспыхнули голубым светом. Это совершенно одурманило его.

Ее глаза резко распахнулись.

– Он идет!

Достейн сморгнул с глаз черные пятна.

– Ложись! – Рука Поллейн сомкнулась на его запястье, и утащила следом за собой. – Он не знает, что мы пришли. Ты спугнешь его. Он очень капризный.

Ее прикосновение оставило странное ощущение. Достейн посмотрел на ее лицо, однако не заметил ничего необычного. Похоже, свет ему померещился. Она творила с ним странные вещи по совершенно естественным, хоть и постыдным причинам, и у него перехватило дух.

– Вот! – произнесла она, взволнованно подняв руку.

Достейн моргнул. В основании каменной иглы возникла дверь. Не ровный высеченный квадрат, но неровная дыра в камне. К его крайнему изумлению, из нее выглянула небольшая косматая голова. Он закрыл рукой рот, чтобы не заорать, и собирался уже броситься со всех ног прочь, но Поллейн крепко его держала и не собиралась отпускать.

Существо оглянулось по сторонам, убеждаясь, что рядом никого. Затем оно вылезло из разлома в камне и пошло туда, где новое утро резкой линией разделяло свет и тьму. Оно улыбнулось. У него была широкая улыбка, видимая Достейну даже с пятидесяти ярдов, Забавно, думал он впоследствии, ведь ему не следовало его видеть, однако он увидел. Потерев руки, существо поставило волосатую ногу на миниатюрный терминатор дня и ночи, закрыло глаза и начало раскачиваться туда-сюда над линией в неуклюжей, но задорной пляске.

У Достейна сжался мочевой пузырь, и ему вдруг настоятельно захотелось помочиться.

– Дьявол из леса, танцующий на границе между ночью и днем, – зашептала Поллейн, совсем не проявляя ужаса, что испытывал он сам. – Это не миф. Хочешь познакомиться с ним?

– Ты спятила?! Оно ведь проклято! Нужно уносить отсюда ноги!

– Нет! Конечно нет, глупыш. Он безвреден! Мы с ним даже подружились. Пошли. На самом деле он совсем не страшный.

Прежде чем Достейн успел что-то возразить, его тетя поднялась на ноги и крикнула:

– Эй, привет! Человечек из леса! Я здесь.

Существо стремительно обернулось и прильнуло к земле, оскалив зубы. На мгновение оно приобрело демонический облик. Но ярость тут же сменилась улыбкой, стоило ему лишь увидеть, что его окликнула Поллейн. Она побежала к существу. Они схватились за руки и стали вместе плясать над границей тени и света, веселясь, будто дети, пока с безумным хохотом не упали на землю.

Достейн встал в полный рост, не в силах отвести от существа взгляд. Он видел животных с сотни планет. Видел образцы разумных ксеносов и некоторых даже живьем. Но он никогда не видел ничего похожего на Дьявола из леса. Размерами он был как семилетний ребенок, но более крепкого телосложения. Тугие мышцы вились под кожей, покрытой редким покровом жестких волосков, слишком тонких, чтобы зваться мехом. Их не было лишь на ногах, лице и руках. Они сгущались на его макушке в копну, полную веточек и грязи. Обезьяний, безгубый рот выдавался вперед. Оно могло бы выглядеть комично, если бы не глаза, в точности такие, как описывалось в легендах, – глубокие, и карие, и полные дикой энергии.

– А! – грубым голосом воскликнуло оно. – У тебя есть друг! Как мило.

Поллейн схватила существо за руку и потащила к Достейну:

– Это мой племянник, но он на год меня старше, да, Достейн? Ему почти девятнадцать. Он был сыном моего старшего брата, но того постигла печальная кончина, и губернатором стала моя сестра.

– При-привет, – выдавил из себя Достейн.

– При-привет, – с широкой улыбкой передразнило его существо. – Эй, а разве это не твоя мать убила его отца? – спросил Дьявол из леса Поллейн.

Поллейн помрачнела:

– Мы не говорим об этом. Не будь таким грубым. У матери был ужасный характер.

– Наверное, раз она убила собственного брата, – беззлобно скривившись, произнесло оно. Внезапно существо странным образом стало походить на доброго дядюшку, дразнящего детишек обещанием дорогих подарков на День Вознесения, а не на чудовище-недочеловека, беззаботно говорящего об убийстве. – Погоди, а ты не тот парень, который посоветовал тете избавиться от Департаменто Муниторум? Очень храбро или очень тупо.

– У меня был сон! Откуда я мог знать, что она убьет их? Я хотел только как лучше.

– Все знают, что следовать за своими снами опрометчиво, это никогда не доводит до добра, парень.

– Заткнись! Я ни в чем не виноват! Что ты такое, во имя Трона? – сказал Достейн.

Существо скривилось.

– Ух! Какая речь! – ответило Оно и чуть поклонилось. – Я – Дьявол из леса, хотя я не такой плохой, как про меня говорят.

– Я никогда не видел ничего подобного.

Существо подалось ближе, оскалив плоские желтые зубы в ужасающей ухмылке:

– А где ты мог видеть? Я такой всего один.

– Ты похож на дегенерата, на мутанта.

– Ах. Ты о моем лице? – Оно обвело лицо пальцем. – Облик, что я ношу в память о некоторых паломниках.

– Откуда?

Существо в ответ лишь улыбнулось:

– Это ведомо только мне. – Солнце захолодило спину Достейна. – Итак, добрый сэр, полагаю, вы слышали легенды?

– В них не упоминались разговоры, – ответил Достейн.

– О! Какой ты сухарь. Ты – сухарь! Но ты мне нравишься. Хорошо. Значит, истории. Они – лишь легенды. Но в целом правдивые. Пять месяцев назад я повстречал твою милую, милую тетю. Красивую юную леди, очень красивую. – Существо окинуло фигурку Поллейн сладострастным взором, которого та словно не заметила, как не увидела и того, как оно сзади подмигнуло в ее сторону. Достейн вздрогнул, заметив на его обезьяньем лице похоть. – Так ты знаешь, что я делаю?

– Ты предлагаешь выбор, который ничем не поможет выбирающему.

Существо укоризненно поджало губы:

– Ладно, ладно. Это жестоко. Вся соль выбора, что я предлагаю, это то, что ты будешь с ним делать. При должной ловкости любой неудачи, которая может тебя постигнуть, можно избежать. Ни один трофей не будет достойным без вызова, не считаешь? Неудача – это дело рук самого выбравшего, а не того, кто предложил выбор.

Достейн, наслаждавшийся многими преимуществами в жизни при минимальной отдаче собственных усилий, мог с ним поспорить. Но у него сложилось чувство, что существо знало, о чем думал Достейн, судя по ухмылке существа.

– Твоя тетя говорила, что ты толковый парень. Ты посоветовал губернаторше выгнать миссию Адептус Администратум. И может, это было не такой уж глупой затеей. В смысле, альтернатива не так уж и хуже. Кто знает, может, вы даже победите!

Достейн нахмурился. Ему не нравилось, как существо поглаживает запястье Поллейн своей кожистой рукой.

– Я хотел помочь. Иного пути не было. Я всесторонне изучил проблему. Мы не могли дать им больше людей. Ужасное дело. Нам не оставили выбора.

– И становится ужаснее день ото дня! – произнесло существо, приложив ладонь к уху в сторону далекого грохота орудий. – Но выбор есть всегда. Что подводит меня к твоему! – Оно довольно сжало кулаки и в возбуждении перескочило с ноги на ногу. Затем остановилось и, словно солдат, вытянулось в струнку. Оно осмотрело Достейна сбоку, выпятив лишенную подбородка челюсть. – Власть, – торжественно промолвило существо. – Или рабство?

– Мне нужно выбирать?

– А что случается с теми, кто не выбирает? В историях.

Истории. В историях тех, кто пробовал убежать, больше никогда не видели. Во всяком случае, не целиком и не в своем уме. Но это же были просто истории. У Достейна вспотели ладони. Страх вырвался наружу и сковал его конечности. Он затрясся.

– Власть или рабство? Какой-то подозрительно легкий выбор, – пискнул Достейн.

– Ты же лорд, мой лорд! Высокое положение дает свои выгоды. – Оно вновь отвесило поклон.

– Тогда власть, – в смятении сказал Достейн. – Разве это не очевидно?

– Выбор всегда очевиден, но всегда ли он правильный? Взять, к примеру, твой выбор подстрекнуть тетю к предательству.

– Я не подстрекал!

– Ты сам знаешь, что сделал. Ты выступил против нее. Ты разозлил ее, а она действует сгоряча, когда зла. Это твоя вина, ведь ты надеялся, что ее низложат, а тебя поставят вместо нее. Это же был очевидный выбор, не так ли? Получить трон, не замарав руки?

– Я… Я не хотел! – Достейн вспыхнул, потрясенный тем, что Поллейн услышала правду, но продолжала хихикать, будто не замечая ничего вокруг.

– Будь осторожнее со своим выбором так же, как и со снами, – продолжил волосатый человечек. – Никогда не знаешь, куда они заведут. – Дьявол из леса снова взял Поллейн за руку и прижал к ее запястью тонкий палец. Та засмеялась от наслаждения.

– Ой, щекотно! – сказала она.

– Дело сделано, частично, – промолвило существо.

– Я не выбирал! Я просто думал вслух.

– Мысли вслух ведут к резким действиям, вроде провоцирования вражды Империума трупа-бога, – низким угрожающим тоном произнесло существо. – Разве ты рассчитывал не на это? Ты хотел власти, ты не мог получить ее сам, поэтому я дал тебе власть. Ты ее выбрал. Не забывай обо мне, когда взойдешь на престол.

– Власть, – сказал Достейн. Мысль о ней пьянила и переборола даже его страх перед сверхъестественным созданием.

– Несомненно. Судьба клонит к тебе ее внимание. Позволь быть услышанным.

Достейн бросил взгляд на тетю.

– Откуда мне знать, что это не трюк, как во всех историях?

– Истории – это истории, как ты и говорил. Это же взаправду, мой лорд. Если будешь ловким, если будешь решительным, удача повернется к тебе лицом. Разве я это не говорил? Говорил!

– А если я не буду… э-э-э… ловким?

Существо отпустило тетушку Достейна и потерло руки. С нарастающим ужасом ему показалось, что оно выросло по крайней мере на дюйм.

– В таком случае, мой лорд, мы еще увидимся! – Оно взглянуло вверх. – Наступает день. Мне пора! От тебя разветвляются события. Скоро армии Владыки-Трупа будут стучать в дворцовые ворота, – произнесло оно, подражая скрежету о дверь, – неся с собой петлю и огонь для изменников с Гератомро. Если хочешь избежать этой участи, прислушайся к моим советам. Ты захотел власти, а не рабства, так? Сейчас, и только сейчас, если хочешь, можешь изменить свой выбор.

– Я не буду рабом, – с возобновленной решимостью сказал Достейн.

Ощущение руки Поллейн, скользнувшей ему в ладонь, только укрепило чувство.

– Очень хорошо, – произнесло существо.

Не проронив более ни слова, оно поскакало вперед и бросилось в основание скалы, где с треском исчезло. Поллейн хлопнула в ладоши. Достейн метнулся за ним следом и кинулся к обелиску, почти как само существо. Он упал во влажный колючий дрок.

Он удивленно прижал руки к холодному камню. Там ничего не оказалось. Ни трещины, ни даже намека на нее. Он поднял взор. Теперь камень больше прежнего походил на обелиск, покрытый углублениями, что в прошлом могли быть вырезанными письменами. Достейн покачал головой. Это просто углубления. А это – просто камень.

Случившегося не могло произойти на самом деле. Все уже казалось ему сном.

Тетя окликнула его. Красивый лоб Поллейн хмурился, а кожа немного посерела.

– Пошли домой, – устало сказала она.