Текст книги "Теневой меч"

Автор книги: Гай Хейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 24
Kонец рода Магора

Без жалости! Без сожалений! Без страха!

Боевой клич Черных Храмовников

Площадь Основателя, Очаг Магора

Гератомро

087398.М41

В звуки приближающегося оружейного огня ворвался гортанный рев. Достейн взглянул на Дорогу Магора и увидел космодесантников на больших боевых мотоциклах, со стрельбой влетающих на площадь. Несколько Детей Императора упали, однако предатели неторопливо расступились, доставая собственное оружие и открывая ответный огонь по Адептус Астартес. Некоторые изменники несли устройства, больше напоминавшие музыкальные инструменты, нежели оружие, и они начали выводить звонкую какофонию разрушения, рвавшую на куски горы плоти вокруг спутников Магора и дробившую кости под ними. Захватчик Достейна все время оставался рядом с попятившимся Дилом, протяжно и громко расхохотавшимся.

– А вот и Черные Храмовники! Последние гости нашего празднества!

Между распростершимся телом Поллейн разгорелась калейдоскопическими цветами и стала пульсировать мембрана энергии, раздуваясь наружу в такт с военными инструментами Детей Императора.

Один из Черных Храмовников свалился с боевого мотоцикла, раздавленного звуковым импульсом. Космодесантник покатился по земле, высекая доспехами искры. Он перекатился и вскочил на ноги, выхватывая меч.

– За Дорна! За Императора! – проорал он и ринулся на предателей-космодесантников, только чтобы погибнуть под шквалом болтерных снарядов.

Достейн отстраненно наблюдал за происходящим, парализованный страхом. Их ведь не могли вынудить на самоубийственный рывок, подумалось ему.

Черные Храмовники обрушились на Детей Императора, сшибая массой своих скакунов всех, кто оказался у них на дороге. Болтганы полыхали. Добравшись до центра площади, они спрыгнули с мотоциклов, и те, продолжая вращать колесами, покатились дальше и врезались в последователей Темного Князя. Их ноги усиливали доспехи, поэтому воители отскочили невероятно далеко, разбив при приземлении брусчатку. Там они выхватили клинки и топоры, примотанные стальными цепями к запястьям, и сразу же кинулись в сражение, вознося хвалу Императору и проклиная изменников за их предательство. Тонкие силовые мечи встретились с тяжелыми топорами в брызгах искр. Черные Храмовники были неукротимыми воинами и двигались с плавным изяществом, невзирая на размеры и тяжесть доспехов. Подталкиваемые инерцией мотоциклов, они срезали нескольких последователей Трастуна прежде, чем успели замедлиться.

– Правда, впечатляет? – прошипел Дил Достейну. – Но эти сыны Дорна встретились с сыновьями Фулгрима. Они – Дети Императора, которые когда-то олицетворяли слово «совершенство». Каждый из этих воинов сражался тысячи лет, и их мастерство фехтования непревзойденно, даже этими так называемыми Рыцарями Дорна. Узри же, как погибают псы Императора.

Трастун двинулся на бой с Черным Храмовником в окаймленных красным доспехах. Он сражался яростно, стискивая в одной руке болт-пистолет, а в другой – силовой топор. Воин ударил навершием топора по колену одного из предателей, сбив его с ног и свалив на землю, после чего оборвал его противоестественную жизнь тремя болтерными выстрелами в голову. Прежде чем тот умер, он крутанулся на одной ноге и ударом снизу раскроил грудь другому изменнику. На месте попадания разорвались молнии, а затем раздался громогласный хлопок уничтожаемых атомов, и из разрубленной грудины неостановимым потоком брызнула кровь. Еще один умер, изрешеченный выстрелами из пистолета красночерного воина, потом еще и еще. Все это время воин ускорялся и пел громче, продолжая рубить предателей топором. Его удары стали сумасшедшими, боевая песнь заставляла дрожать сами камни площади.

Дил поморщился.

– Молитвы их божеству. Тут они не подействуют.

Трастун обезглавил одного из Черных Храмовников, облаченная в шлем голова со стуком покатилась между ног сражающихся космодесантников. Заметив, что воин в красном занят, он атаковал, однако его меч натолкнулся на усиленное древко топора. Трастун тяжело навалился на врага, но Черный Храмовник откинул его, и они отшатнулись друг от друга.

Площадь полнилась звоном оружия, треском разрывающих полей и грохотом рвущейся материи. Бойцы двигались слишком быстро, чтобы Достейн мог что-либо разобрать. Вокруг воина в красном и Трастуна образовалось пустое пространство, воины обеих сторон поняли, что лучше им не вмешиваться, и соперники стали осторожно кружить друг вокруг друга.

– Я – брат меча Аделард из Черных Храмовников, – выкрикнул Аделард, размахивая топором. – Я бросаю тебе вызов! Пусть твоя смерть будет чистой, в отличие от жизни.

Трастун отдал честь, удерживая вороненый меч перед лицом, силовое поле заставляло скакать и подрагивать клыкастую личину его шлема.

– Я – Дамиен Трастун, и я убивал сыновей Дорна с тех пор, как Хорус объявил войну лжи Императора. Это я стану твоей смертью, рыцарь.

– Посмотрим, – ответил ему Аделард.

Он ринулся вперед с мощным взмахом топора, который Трастун принял на клинок и отвел в сторону. Он провел ответный выпад в воина, но отпрыгнул назад, когда Черный Храмовник вскинул пистолет и стремительно выпустил пару болтов. Невероятно, но Трастун отразил первый снаряд клинком и увернулся от второго. Снаряд погрузился в бедро другому предателю, и тот с воплем упал, после чего его добил еще один Черный Храмовник.

Дети Императора теснили Черных Храмовников, превосходя тех по численности вдвое. Третий рухнул, срезанный ударом сзади и пронзенный двумя мечами спереди. Осталось всего четверо. Но один из тех воинов не походил на прочих.

– Чемпион Императора. Именно его смерть откроет врата, – сказал Дил.

– Ты ждал их? – спросил Достейн.

– Конечно. Мы пустили их сюда! Для моего повелителя время не имеет значения. Они отправились в бой из гордости. Он предвидел это. Смерть одного из столь изысканно чистых людей ценна для действия магии. Его кровь заставит варп покориться мне. Наблюдай за ним, восхищайся его мастерством. Подобное воинское умение встречается нечасто.

Воин прокладывал себе дорогу вперед с безумной энергией, сметая любого, кто вставал перед ним. Доспехи чемпиона Императора покрывали крошечные письмена и развевавшиеся пергаментные свитки. Шлем воина окаймлял венец, и он держал в руках совершенно черный меч, которым без устали размахивал. Каждым ударом он разил врагов, прорубая керамит и разбрасывая тела. Его окружал ореол света столь чистого, что на него было больно смотреть, хотя он и светил не ярко. Когда Достейн понял это, его переполнил стыд, заставив вдруг осознать, сколько плохого он натворил за последние месяцы. В том свете раскрылась правда о его предательстве, и она была тяжелее, чем он мог вынести, но изменник-космодесантник крепко держал его и видел он только самую малость.

Оружия сшибались, песнопения состязались в громкости с богохульными кличами, обе стороны давали выход сотням столетий ненависти. Упал еще один Черный Храмовник. Даже понимая, что верные воины Императора сделают с ним в случае победы, Достейн все равно желал им победить. Звуки большого сражения остановились на некотором расстоянии, рядом с той позицией, где находились его лучшие войска, усиленные воинами Трастуна. Имперская Гвардия не успеет спасти его, это смогут лишь Черные Храмовники, но теперь он понял, что на чашах весов была не просто его жизнь – после всего содеянного он не мог и надеяться на это, – но его душа.

– Диавол! Диавол! – возопил чемпион Императора, бросаясь на Дила, прокладывая себе дорогу сквозь схватку в сторону демона.

Он отбросил в сторону воина в розово-золотистых доспехах и, сменив хватку на мече, вогнал его ему в спину. Лезвие пробило ранец, спину и грудь противника и вырвалось из его груди в брызгах крови, испаряющейся на разрывающем поле. Чемпион выдернул меч обратно и направил его на Дила.

– Я видел нашу встречу во снах. Император послал меня тебя прикончить. Встань же и бейся со мной!

Дил улыбнулся.

– Как можно проигнорировать такое приглашение? – сказал он и кинулся к чемпиону со скоростью атакующей змеи.

Из каждой руки Дила вырвалось по мечу, экзотичные сплавы мерцали яркими цветами и истекали изысканными ядами. Теперь он сражался с чемпионом, Трастун – с Аделардом. Изменников осталась дюжина, однако два других Черных Храмовника были отделены, отбиваясь от всей мощи врагов. Один упал, сбитый с ног. В его нагрудник с тошнотворным хрустом погрузился клинок.

Прежде чем умереть, он посмотрел на Достейна. Его болтер поднялся, и он выстрелил. Достейн ожидал смерти.

За спиной у планетарного губернатора раздался хлопок. Великан, державший Достейна, рухнул с пробитым шлемом. При падении руку на плече Достейна свела судорога, раздробив ему ключицу.

Заорав от боли, Достейн упал под тяжестью свалившегося на него воина. В панической агонии, он незаметно выбрался из-под него и пополз прочь.

– Проклятье, Шоам, веди нас ближе, – сказал Банник. – Отсюда мы не выстрелим.

Он снова сверился с авгуром прицеливания. Вид из его ока закрывали массивные статуи на площади и поднятые вокруг них горы трупов.

«Люкс Император» ехал по длинной дороге к Площади Основателя, укрываясь в тенях зданий. Властные лики скульптур смотрели над морем трупов. Шоам просто переезжал через них. Они никак не могли объехать мертвецов, ковром устилавших улицу.

– Тот свет! Видишь его, Мегген?

Мегген посмотрел через то же устройство, что Банник.

– Что еще за свет? А это?.. Похоже на тело…

Банник отвел глаза от окуляра и утер лицо.

– Игнорируй. Наша цель там. Хорошенько прицелься, но, по возможности, старайся не смотреть. Эппералиант, новости от боевой группы?

– Мне удалось лишь на короткое время связаться с верховным командованием, сэр. Но насколько я могу сказать, продвижение остановилось в пятистах ярдах отсюда. Мы сами по себе. Я получаю странные показания с площади. Я… я их не понимаю.

– Не думай о них. Ты имеешь дело с дьявольскими умениями предателей. Люди вроде нас не должны видеть подобных вещей, – отозвался Ченсормен. Его рука нервно стучала по болт-пистолету.

Баннику хотелось, чтобы тот замолчал и не нервировал экипаж. Он попытался сосредоточиться на схватке впереди, где сражались гиганты из легенд, окруженные худшим злом, на которое было способно человечество. На секунду он заметил Аделарда, бившегося с массивным чемпионом темных богов, а затем его снова поглотила битва.

– Запросить у Парригара поддержку? – спросил Эппералиант. – Черных Храмовников одолевают.

– Отрицательно. Пару сверхтяжелых, скорее всего, засекут, и тогда игра закончится. У нас лишь один выстрел, ты слышишь, «Люкс»? – произнес он и потер костяшками пальцев пласталь. Двигатель чуть взревел.

– «Люкс Император» понимает тяжесть данной ситуации и всецело желает привести ее к удовлетворительному итогу, – ответил ему Старстан. – Он не подведет нас, заслуженный лейтенант Банник.

Банник снова уставился в дальномер. Он закусил губу.

– Шоам, подведи еще на сто ярдов.

– Тогда мы окажемся всего в ста пятидесяти ярдах от врат, сэр, – сказал Эппералиант. – Нас засекут.

– Я действительно не хочу промахнуться, – произнес Банник. – Подведи нас ближе. Старстан, приготовься зарядить конденсаторы «Вулкана», как только мы остановимся.

Дил и чемпион бились насмерть. Нечистые клинки сталкивались с кромкой священного черного меча. Дил кружился и метался быстрее, чем Достейн мог уследить за ним взглядом, однако каждый удар в шквале выпадов натыкался на черный меч. Один за другим предатели-космодесантники падали вокруг дуэлянтов, убитые Чемпионом, стоило им подойти слишком близко. Вскоре остался только Трастун, сражавшийся против Аделарда, и Дил, сцепившийся с чемпионом.

Сзади них пульсировали противоестественные врата. Достейн неотрывно глядел на них, хотя от их вида болели глаза. По другую сторону мембраны света он видел отражения собирающихся существ, милых, но ужасных, вплотную прижимающихся к сиянию. Пока они казались незавершенными, плоскими, словно неоконченные наброски безумца.

Достейн подполз ближе, его раненое плечо висело, а левая рука была подогнута, словно лапа у раненой собаки. Он не осмеливался подняться, поэтому затаился, наблюдая за тем, как люди, намного лучше него, вынуждены сражаться по его вине.

Аделард вертелся и рубил, не останавливаясь. Его боевой гимн раздавался по-прежнему громко и отчетливо даже после долгих минут боя, однако Трастун нисколько не уступал его улучшенному метаболизму, и, кроме того, его еще больше усиливала нечистая энергия варпа. Трас-тун высоко подскочил и обрушил на брата меч, колдовские энергии, обволакивавшие его клинок, столкнулись с чистым энергетическим полем топора Аделарда во взрыве света и звука. Воин отшатнулся. Достейн с замиранием сердца смотрел, как Трастун вновь двинулся на него, его меч – размытые дуги болезненного огня перед ним. Топор с мечом встретились снова. И снова бойцы разошлись. Аделарда теснили дальше от врат, обратно к кольцу статуй Основателей и горам трупов. Достейну стало дурно. Вот к чему он привел свой мир. Страдания и смерть. Он огляделся в поисках хоть какого-то оружия. Его взгляд упал на болтган мертвого космодесантника, но даже обеими руками он бы не отцепил его от магнетического замка и не поднял с доспехов.

Затем Достейн заметил пистолет в кобуре на боку космодесантника. Неловко прижимая раненую руку, он подполз ближе. Нервно оглянулся, однако ни Дил, ни Трастун, похоже, его не замечали.

Достейн потянулся за болт-пистолетом здоровой рукой. Оружие легко выскользнуло из кобуры, но он едва не выронил его, попытавшись поднять. Сделанный для космодесантника, болт-пистолет был слишком массивен, чтобы обычный человек мог удобно держать его. Он с трудом сел, опустил оружие на колено и прицелился в Трастуна. Его палец казался слишком маленьким для спускового крючка.

– Тебе стоит присоединиться ко мне, ты хороший воин! – выкрикнул Трастун сквозь жужжание и треск сошедшихся силовых полей.

– Никогда! – сказал Аделард.

– Хорошо подумай. Император не терпит тех, кто называет Его богом. Тебе не ведомы уроки прошлого.

– Ложь! – воскликнул Аделард и отбил клинок чемпиона Хаоса в сторону.

– Тогда ты умрешь, – сказал Трастун.

Он сделал выпад, сжав рукоять обеими руками. Топор опустился, дабы парировать оружие, но за ударом была слишком большая импульсная сила, и меч достиг Аделарда. Воин крутанулся вбок, но клинок оставил глубокий дымящийся порез вдоль готического креста, вылепленного на груди. Под ним заискрились разрубленные силовые кабели. Из вокс-решетки Аделарда вырвался металлический крик, и воин рухнул на землю в умирающих на нем доспехах.

– Столь многие пали предо мной. Ты – крайний из них, – сказал Трастун.

Он поднял меч.

Каким-то непостижимым образом Достейн сумел нажать спусковой крючок, не сбив с цели оружие. Грянул выстрел. Болт угодил точно в цель, пробив силовые доспехи Трастуна и разорвавшись у него в запястье.

Трастун пошатнулся, и его левая рука повисла на жилах разрушенной руки. Уродливый шлем повернулся в поисках нападавшего. Стоило ему заметить Достейна, с опущенным на колено украденным болт-пистолетом, Трастун расхохотался.

– Ты? Ты осмелился отвергнуть меня?

– Я – планетарный губернатор, и это мой мир, – ответил Достейн и выстрелил снова.

Второй болт попал Трастуну в бок, и меч выпал из онемевших пальцев. Чемпион покачнулся. Сделав усилие, рывком, Аделард вскочил с земли, и шип на верхушке его силового топора пробил горжет Трастуна и вошел в мозг.

Трастун повалился на землю, и Аделард упал обратно. Бой между Дилом и чемпионом достиг кульминации. Из дюжины прорех на доспехах Черного Храмовника поднимался дым. Его клинок замедлился. Дил с победным визгом бросился к нему, устремив на чемпиона все четыре меча. Он заключил воина в нечестивые объятия, обвив Черного Храмовника змеиным телом.

От этого удара мембрана, разделявшая материальное царство и варп, выгнулась наружу и уже не вернулась назад. Из этого нового растяжения на Вселенную воззрились тысячи пар голодных глаз.

– Путь открыт! – победно завизжал Дил. – Путь…

Демон издал щелкающий звук и выгнулся дугой.

Черный Меч вырвался из его позвоночника, густой синий ихор заструился по змеиному телу. Меч описал круг, расширяя рану, и целиком вышел наружу, практически разрубив Дила напополам. Демон-герольд с хрипением упал, и чемпион, пошатываясь, встал во весь рост – доспехи расколоты, кровь ручейками стекала к его ногам.

Он воздел меч к небесам и запрокинул голову:

– Император, услышь меня! Я – брат Бастойн из Черных Храмовников! Я послужил тебе! Я послужил тебе! Узри меня! Без жалости! Без сожалений! Без страха!

Воин перехватил меч и вонзил его в камень. Затем он опустился на колено. Склонив голову в молитве и сложив руки на рукояти черного меча, он умер.

Мембрана задрожала. Голова Поллейн проговорила: «Как чудесно». Верхняя половина Дила лежала неподвижно, почти отрубленный хвост извивался сзади.

Аделард перекатился на бок и рассмеялся, его хохот усиливался, пока не заполнил собой всю площадь.

– Ты проиграл, демон! Сегодня на Гератомро не придет ужас.

Дил приподнялся, его торс свернулся в себя, как у умирающего насекомого. С влажным хрустом его хвост отделился, и он отполз от врат.

– Осталась… еще одна смерть, Храмовник… и я нашел ее. Последний из рода Магора.

На излете сил он снял с пояса кинжал и метнул его.

– Нет! – закричал Аделард.

Клинок вонзился Достейну в лоб. Его глаза закатились, и он рухнул замертво.

– Это… ты… проиграл, – прошипел Дил.

Прежде чем тот закончил говорить, его тело уже превращалось в булькающую черную грязь.

Мембрана раздулась и истончилась. Лица, прижимавшиеся к ней, потеряли плоскость, становясь более реальными, когда цвет отхлынул от энергетического поля. А затем оно вдруг лопнуло, совершенно прозаично, подобно детскому воздушному шарику.

Площадь наполнилась страшным смехом, и бесчисленные невесты Слаанеш хлынули в мир.

– Император! – воскликнул Банник, увидев в дальномер, как на площадь вырываются тысячи кошмаров.

– Сэр, я такого прежде никогда не видел, – сказал Эппералиант. – Показания авгуров бессмысленны.

– Нужно открывать огонь. Сейчас, – произнес Мегген.

– Еще нет! Гляди, Аделард пока жив, – ответил Банник.

Они видели в прицелы, как космодесантник дюйм за болезненным дюймом уползает от врат, пока площадь за ним заполнялась нечистой ордой. Сущности были многоцветными, их окружал переливающийся свет. Они бились друг с другом и танцевали, и заскакивали на тела павших, чтобы терзать их плоть.

– Нужно стрелять сейчас! – закричал Мегген.

– Ждать сигнала!

Аделард полз дальше, пока площадь затопляло все больше и больше существ.

– Он выберется!

– Кол! Дай команду, Коларон! Давай же!

Ченсормен на четвереньках пролез вперед и раздраженно глянул в перископ Банника.

– Он прав. Огонь!

– Отставить! – закричал Банник. – Он еще жив. Ждем сигнала.

Наконец Черный Храмовник дополз до люмена, где Дорога Основателей выходила на Площадь Основателей, и обнял его. Кучка существ заметила Аделарда и направилась к нему. Выгнутые назад ноги придавали им запинающуюся, хищную походку. Они были ужасными, но также и прекрасными, пародиями на человеческое тело, андрогинные создания, в которых тревожно размывались особенности мужской и женской анатомии. Из-за заостренных зубов вырывались длинные языки. У многих вместо рук были изящные хитиновые когти.

– Сейчас! – провоксировал Аделард. – Давай сейчас!

От вида существ у Банника отнялась речь. Медленно одно из них обернулось и посмотрело на него. Он мог поклясться, что круглые черные глаза заглянули ему в душу прямо через оборудование прицеливания.

– Сэр! – крикнул Эппералиант. – Он отдал приказ.

Что-то большое пыталось пробиться наружу, с бычьей головой и могучим телом. Врата содрогнулись от его рева.

– Сэр! – снова закричал Эппералиант.

Банник моргнул и отвел глаза. Голову наполнили ужасные образы. Его воспоминания о мертвом Тупариллио и покалеченном Брасслоке сами по себе были достаточно дурными, но, кружась у него в мыслях, они стали вовсе извращенными и непристойными.

– М… Мегген, огонь! Огонь! – проорал он, взяв себя в руки.

Пушка «Вулкан» «Теневого меча» выпустила свет Императора в сердце мрака. Выстрел выжег демоническую плоть и попал в нечистые врата. За ним последовал исполинский взрыв фиолетового не-света. Секунду площадь висела на краю варпа, и экипаж «Люкс Императора» увидел сокрытый кошмар, ждавший их по ту сторону смерти.

Врата раздулись, и Аделард остался сидеть возле самого края. Затем, с пульсирующим грохотом, они взорвались внутрь. Демонических созданий засосало обратно туда, откуда они пришли. Волна энергии хлынула наружу, заставив Аделарда покатиться по улице и разогнав тучи над площадью, явить синее полуденное небо.

Наконец стихло эхо. Остаточные образы угасли. То, что никогда не умирало и не могло умереть, стало воспоминанием о том, чему Банник стал свидетелем на площади.

Опустилась тишина.

– Мы… мы сделали это, – первым отозвался Мегген.

– Нет. «Люкс Император» сделал это, – произнес Банник.

– Император защищает нас, – сказал Эппералиант.

– «Люкс Император»! «Люкс Император», прием! – затрещал по воксу голос Коло.

– Вокс работает, – в смятении произнес Эппералиант. – Эм-м… Банник, у меня чистый сигнал по всем каналам.

Банник опустил дрожащую ладонь на рефракционное оборудование. Раненая левая рука пульсировала. У него в голове Тупариллио плясал вместе с существами посреди вечного ада пурпурного огня.

– Сэр?

– Ответь от моего имени. «Люкс Император»…

– Отставить! – сказал Ченсормен. Он обнажил оружие, заставив Эппералианта издать сдавленный удивленный вскрик. – Вы все под арестом. Сдать мне оружие. – Банник обернулся в кресле, внезапный поворот событий прогнал мучившие его ужасные видения. – Медленно, заслуженный лейтенант. Вы освобождены от командования. Теперь машина под моим контролем. Ты, связист, не отвечать на вызовы. Задраить люки. Никто не покинет танк.

Он махнул Эппералианту, чтобы тот поднялся с кресла. Связист с озадаченным испугом подчинился.

– Мы не сделали ничего плохого, – произнес Банник. – Мы положили конец мятежу. Война выиграна.

– Эту войну никогда не выиграть, – ответил Ченсормен, – и, к сожалению, вы узрели всю правду, что кроется за этой войной. Вы отлично справились и сражались с честью и отвагой за нашего владыку, Императора Терры. Можете гордиться собой. Однако теперь все кончено. Эту ситуацию можно закончить только одним способом. Я…

Внезапно, с булькающим стоном Ченсормен рухнул на палубу, на его губах запенилась кровь, глаза расширились, сзади него оказался Шоам, пригнувшийся на лестнице сразу за ним, сжимая в руке окровавленную заточку.

Банник здоровой рукой потянулся к оружию, Эппералиант продолжал с открытым ртом глазеть на Шоама. Невозмутимо игнорируя их, савларец вылез на главную палубу и, присев возле умирающего комиссара, спокойно проткнул ему сердце. Голова комиссара запрокинулась, и его взгляд потускнел.

– Что ты натворил, басдаков маньяк? – завопил Эппералиант.

– Заглуши вокс, – сказал ему Шоам.

– Что?

– «Люкс Император», ответьте. Это Коло с «Возрождения Остракана». Мы идем к вам. Враг бежит. Какова ваша позиция и статус, прием?

Треск ждавшего ответа Коло прозвучал как обвинение. Рука Эппералианта зависла над кнопкой ответа.

– Делай, как он говорит, – сказал Банник. – Послушаем Шоама. – Его рука осталась на рукояти пистолета.

– Ага, да вы сами все поняли, заслуженный лейтенант, – ответил Шоам с желтозубой ухмылкой. Он вытер заточку об комиссарскую униформу. – Вы поняли, иначе я был бы уже трупом. То, что я сделал, – сказал он Эппералианту, – спасло всех нас. – Он спрятал свой самодельный нож обратно в ботинок. – Он собирался прикончить нас за увиденное.

– Какого… Шоам? Какого басдака ты сделал?! – сказал Мегген, зашедший к ним узнать, что за переполох.

– Лучше послушай вот что, Мегген, – произнес Шоам. – Ты тоже, шестеренка. Мы в этом все повязаны.

– В чем? – спросил Мегген.

– Ты о чем, что такое мы видели? Ксеносов? – отозвался Эппералиант.

– Ты сам знаешь, что это были не ксеносы, – ответил Шоам. – По крайней мере, не в нормальном смысле.

– Объяснись. Думаю, у нас есть пару минут, прежде чем у людей появятся подозрения, – сказал Банник.

– He-а, времени больше. Там идет война. – Шоам поднес респиратор ко рту и глубоко затянулся нитрохимом. – Савларцев отправляют в самые худшие места, в места, куда люди вроде вас не попадают. Мы – отбросы, а до отбросов никому нет дела. Значит, если ты отброс, ты учишься выживать. Мы можем пережить что угодно. Если ты уцелел на Савларе, то будешь держаться до тех пор, пока останутся силы. В детстве я слышал истории о местах, где воевали мои соотечественники, местах, где были существа вроде тех, что мы видели. Это не ксеносы, князек, это кое-что похуже. Был когда-то один полк. Он не был первым, и он не стал последним. Он бился с этими существами и победил. И вот все они в конце празднуют, как тут какой-то высокородный пес отдает приказ, и их расстреливают на месте. На тех, кто бежал, охотились, а затем казнили и самих охотников.

– Откуда ты знаешь, если все они мертвы?

– А я не говорил, что убили всех. Как я сказал, савларцы умеют выживать. Погибли не все. Савларцы повсюду. Пара-тройка передали слухи другим савларцам, и савларцы говорят с савларцами везде, где бы ни оказались, потому что больше мы никому не верим. Империум не хочет, чтобы об этом кто-то узнал. Они будут убивать, лишь чтобы сохранить это в тайне. Люди вроде этого служивого. – Он ткнул мертвого комиссара ботинком. – Он бы убил вас, а затем себя, за то, что мы видели. Подождите и увидите, что теперь ждет этот мир. Если мы хоть кому-то обмолвимся словом, мы все умрем.

– Но почему? – спросил Эппералиант.

– Потому что мы знаем правду, – сказал Шоам. – Мы знаем теперь правду о том, что Император не единственный бог во Вселенной. Эти существа, которых мы видели, это слуги темных богов. Существа варпа. Существа, о которых я не должен знать, существа, о которых не должны знать вы.

– «Люкс Император», прием. Мы направляемся к вашему опознавательному маячку. Мы засекли вашу позицию. Есть кто живой? – прозвучал голос Коло.

– Нужно избавиться от комиссара. Если на нем заметят раны от заточки, будет уже не важно, что я скажу, – произнес Шоам.

– Сбрось тело вниз, – сказал Шоам.

– Ах ты падаль басдакова, что ты натворил?! – заорал вдруг Мегген.

– Делай, – сказал Банник. – Спрячь его.

– Кол!

– Просто выполняй! – закричал Банник. – Лучше иметь запасной вариант, да, Шоам?

Савларец кивнул. Он грубо поволок мертвого комиссара вниз.

Банник обвел экипаж взглядом:

– Что скажете, сохраним это между нами?

– А у нас есть басдаков выбор? – отозвался Мегген.

– В смысле, мы не сможем говорить об этом абсолютно никому, даже другим с «Чести Кортейна».

Мегген неуверенно кивнул:

– Конечно. Если другой вариант – смерть. Я – за.

– Старстан?

– Меня не заботит политика Империума, но у Адептус Механикус она ничуть не менее суровая. Если кто-то узнает о случившемся здесь, я поставлю себя под угрозу, хотя не тем же образом, что вы, однако результат будет одинаковым. Я буду хранить молчание, если буду уверен, что вы тоже.

– Эппералиант?

– Сэр, я… я не могу. Я… если это должно быть секретом, возможно, на то есть причина. Может, нам не положено знать. Может…

– Эппералиант, если мы проболтаемся, то умрем все. Шоам правильно сказал.

– Он – преступник. Мы поступили неправильно, – взмолился Эппералиант.

– Отлично. Меня-то просто вздернут, – сказал Шоам, спускаясь назад по лестнице. – Но вы истечете кровью в комнатах для дознаний Инквизиции. Все мы так или иначе умрем, князек.

– Сэр…

– «Люкс Император», мы в пути. Скоро будем. Разведывательные части заметили вас. Что тут стряслось? – спросил Коло.

– Эппералиант, я должен знать, что ты не заговоришь, – в отчаянии сказал Банник.

– Я не могу этого обещать, – ответил ему Эппералиант. – Он все врет. Мы могли бы предоставить ценные разведданные. Новая угроза…

Шоам усмехнулся и покачал головой:

– Эта угроза стара как время, а то даже старше. Ты не знаешь ничего, чего не знали бы они. Ты слышал Ченсормена.

– Сэр! Прошу.

Оружие Банника вырвалось из кобуры. Недрогнувшей рукой он навел его на связиста.

– Эппералиант, я высоко ценю тебя как заместителя командира и солдата. Но, если ты не поклянешься держать язык за зубами, я лично застрелю тебя. Наши жизни в опасности, ты это понимаешь?

Снаружи долетел рев двигателей, затем стих. Приглушенные звуки становились ближе.

Эппералиант выпрямился и потянул куртку вниз, разглаживая ее от складок.

– Тогда так и быть, стреляйте. Я не стану врать. У комиссара были свои причины. Я не могу лжесвидетельствовать лишь потому, что так сказал Шоам.

По кормовой лестнице загрохотали шаги.

– К черту твою гордость! – в отчаянии закричал Банник.

– Это не гордость, сэр.

– Эппералиант, прошу.

Связист покачал головой:

– Вы не застрелите меня. Я знаю вас, Коларон Фор Артем Ло Банник. Вы – хороший человек, понимающий. Вы знаете, что Шоам неправ. Нам нужно обратиться к вышестоящим органам. Вы сами увидите, что я прав, а он – нет.

Банник снял лазпистолет с предохранителя. Индикатор заряда, мигнув, переключился с красного на зеленый. Сквозь толстый металл проник скрежет по люкам крыши.

Глаза Эппералианта расширились. Возможно, его в итоге удивило то, что Банник готов был пойти на крайние меры.

– Сэр, Я…

Банник разрядил пистолет. Резкий треск возвестил об убийстве. Эппералиант повалился на свой стол, по обе стороны его тела вился дымок.

Банник выронил оружие. Кровь отхлынула от его лица, и он упал в кресло.

– Что я наделал?

– Вы правильно поступили, – сказал Шоам.

Люк открылся. На главную палубу просочился слабый солнечный свет, заставив людей внутри прикрыть глаза.

– Сообщите верховному командованию, они живы. – В люке появилось лицо солдата. – Вы выиграли войну! – сказал человек, а затем поморщился, увидев Эппералианта. – Что здесь случилось?

– Колдовство врага обратило его против нас, – ответил Банник.

– Где остальные?

– Погибли. В бою, – сказал Банник. – Они были героями.

Человек исчез, зовя медиков и носильщиков. К ним двигалось больше машин и голосов.