Текст книги "Юная Венера (сборник)"
Автор книги: Гарт Никс
Соавторы: Джо Холдеман,Дэвид Брин,Гарднер Дозуа,Элизабет Бир,Йен Макдональд,Гвинет Джонс,Элинор Арнасон,Мэтью Хьюз,Тобиас Бакелл,Стивен Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)
Вверх. К смертельному небу. В венерианский ад. Да будет так. Другого выбора у них не оставалось.
– Если мы поднимемся на поверхность, я смогу починить подшипник изнутри, не опасаясь, что сюда хлынет вода. А если потребуется работать снаружи, я могу сделать это, надев шлем и комбинезон. Надеюсь, они смогут сдержать яд достаточно долго.
Петри вздрогнула.
– Будем надеяться, что в этом не будет необходимости.
– Да. Но в то же время снаружи я мог бы поправить балластные камни. Я… просто не вижу иного пути.
Петри сидела напротив Ионы на ящике, обдумывая его слова.
– Разве не путь наверх уничтожил «Гордость» и Ленинджер?
– Верно… но их подъем был неконтролируемый. Быстрый и хаотичный. Мы будем подниматься медленно, уменьшая давление воздуха в том же темпе, как снижается давление воды. В любом случае мы должны подниматься постепенно, иначе газ в нашей крови убьет нас. Медленно и нежно. Это единственный способ.
Она улыбнулась.
– Так обычно говорят девственницы.
Иона почувствовал, что краснеет, и был рад, когда Петри снова стала серьезна.
– Пока мы будем подниматься, не возникнет ли у нас еще одна проблема? Не израсходуем ли мы весь воздух?
Он кивнул.
– Деятельность внутри подлодки должна быть сведена к минимуму. Спертый воздух мы будем сжимать в баллоны, меняя его на свежий. Кроме того, у меня есть фильтр.
– Откуда? Разве… они же очень дорогие.
– Этот я сделал сам. Паналина показала мне, как использовать кристаллы пиньона и электрический ток, чтобы расщеплять воду на кислород и водород. Мы поставим кого-то из пассажиров по очереди крутить генератор. Но это слабенькое устройство. Оно не может производить достаточное количество кислорода.
– Это не повод от него отказываться, – ответила Петри решительным бабушкиным тоном. – Командуй, парень.
Подъем был изнурителен. Взрослые и подростки по очереди выкачивали насосом балластную воду, и тогда лодка поднималась в хорошем темпе… но потом приходилось снова набирать воду в цистерны, когда казалось, что подъем слишком быстрый. Иона отслеживал показания датчиков, показывающих давление внутри и снаружи. Кроме того, он наблюдал за синдромами декомпрессионной болезни – дополнительном факторе, из-за которого подъем был таким медленным. Всем незанятым пассажирам было положено спать, что достаточно сложно осуществить, когда маленькие дети постоянно плачут из-за боли в ушах. Иона учил их зевать и зажимать нос, чтобы выровнять давление, хотя его объяснения прерывались приступами чиханья. Даже во время отдыха все должны были дышать глубоко, чтобы легкие постепенно очищались от избыточного газа в крови.
Кто-нибудь из детей постарше по очереди крутил ручку сепаратора, разделяющего морскую воду на отдельные элементы, один из которых был пригоден для дыхания. Устройство исправно работало – на соляном коллекторе уже собрался приличный слой соли. Тем не менее Иона беспокоился. Правильно ли я поставил полюса? Что, если в баллон попадает кислород, а водород я выпускаю в отсеки? Вдруг наша лодка уже полна взрывоопасной смесью, которая может положить конец нашим страданиям в любую секунду. Он не знал, как это определить, ни в одной из его книг не было сказано об этом, хотя он смутно помнил, что у водорода не было запаха. Сопровождая его во всех проверках и повторяя все его объяснения по несколько раз, Петри чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы настаивать:
– Тебе нужно отдохнуть, Иона. Я буду следить за скоростью подъема и вносить необходимые коррективы. А сейчас я хочу, чтобы ты закрыл глаза.
Он пытался протестовать, но она настояла на своем, используя тон лауссанских матерей:
– Позже мы будем нуждаться в тебе гораздо сильнее. Тебе нужно поберечь силы до поверхности. Ляг и отдохни. Обещаю, что позову тебя, если что-нибудь изменится.
Вняв ее рассуждениям, он вытянулся на паре рисовых мешков, которые Зираш перенес в кабину управления. Иона с благодарностью смежил веки. Но мозг не мог перестать работать.
Насколько глубоко мы сейчас?
Это повлекло за собой следующий вопрос: на какой глубине теперь находится каньон Клеопатры?
Согласно преданиям, первые колонисты пользовались лотом для определения глубины венерианских морей, когда свет от поверхности достигал дна океана. Они запускали воздушные шары, прикрепленные к огромным катушкам с тросом, чтобы определить толщину слоя температурного перехода и взять его образцы, и даже определяли расстояния до горячего неба. Эта практика исчезла, хотя Иона видел одну из гигантских лебедок однажды, во время посещения колонии Чаун, покрытую пылью и источенную временем в каком-то сыром углу.
Давным-давно земляне смотрели в небо, на свою ставшую адом планету так же, как сейчас жители каньона смотрели вверх. Хотя бывали и исключения. Слухи утверждали, что Мелвил, легендарный безумец, вернувшийся из каньона Теодоры, требовал у колоний помощи, чтобы исследовать большие высоты. Ведь там могла быть какая-то пограничная зона, где водились животные, пригодные для еды. Конечно, он был безумцем; но мальчишки до сих пор продолжали шептаться о нем.
Сколько всего комет? Единственная книга в колонии Тайри повествовала о великом проекте преобразования Венеры, предшествовавшем вторжению Косса. Могучие роботы, сильные, как боги, в дальней окраине Солнечной системы собрали глыбы льда и направили их из того невообразимо далекого мира, чтобы бомбардировать планету – каждый день, всегда под одним и тем же углом и в одном и том же положении, с целью ускорить вращение планеты и напитать ее сухие долины влагой. Если каждая комета имеет несколько километров в диаметре… насколько глубокий океан может образоваться на планете за двадцать поколений бабушек?
На каждую комету, падающую на поверхность Венеры, приходилось пять направленных по касательной, прорывающих плотную, густую атмосферу и захватывающих часть этой атмосферы, прежде чем упасть на Солнце. Масштабы этого проекта были ошеломляющими, невероятными настолько, что Иона сомневался: разве он сам мог принадлежать к виду людей, творящих подобные вещи. Петри может быть такой. Она умная. Но не я.
Кто мог завоевать таких людей?
Его взбудораженный мозг обратился к более близким вещам. Если бы не случайная комета, ударившая на шесть часов позже обычного и посеявшая хаос в колониях всего каньона, Иона и его невеста сейчас заселились бы в небольшой лауссанский домик, чтобы получше узнать друг друга, но более традиционными способами. Но вследствие… или даже благодаря чрезвычайным обстоятельствам он в большей степени ощущал себя мужем яркой, настоящей личности, чем ощущал бы в случае физической близости… И все же он тосковал по тому, что теперь уже никогда не произойдет между ними. Там листья пиньонов колышутся над головой. Там он мог показать ей, как ловко он карабкается по лианам. Он бы перебирался с ветки на ветку, держа ее в своих руках, и ветер в полете трепал бы ее волосы…
Протяжный вибрирующий звук проникал в подлодку, словно где-то колебалась толстая струна. «Птица» пульсировала, и Иона чувствовал, что она медленно поворачивается.
Он открыл глаза и понял, что спал. Кроме того, его голова покоилась сейчас на коленях Петри. Она запустила пальцы ему в волосы.
Иона сел.
– Что это было?
– Не знаю. Был резкий звук, корабль немного скрипел, но пол теперь не кренится.
– Больше не…
Вскочив с места, он с криком кинулся к манометрам, шепча проклятия.
– Что случилось, Иона?
– Быстро разбуди всех взрослых и поставь на насос!
Она не тратила время, выпытывая объяснения. Но как только экипаж был расставлен по местам, Петри подошла к нему и подняла одну бровь.
– Оторвались балластные камни, – пояснил он. – Видимо, они висели на волоске. Теперь их нет. Наклон подлодки выровнялся, но мы поднимаемся слишком быстро. Петри взглянула на колонистов Садула и Лауссана, лихорадочно заполняющих балластные цистерны водой.
– Что мы еще можем сделать, чтобы замедлить всплытие?
Иона пожал плечами.
– Мы могли бы снять заплатку с протекающего подшипника и пустить воду в кормовой отсек. Но этот процесс мы не контролируем. Можно затопить всю подлодку. Я бы предпочел перенести декомпрессионную болезнь.
Она молча кивнула.
Они присоединились к работающим на насосах, и вскоре все цистерны были заполнены. «Птица» не могла стать еще тяжелее без затопления отсеков.
– Мы должны снижать внутреннее давление. Это значит, что мы будем выпускать воздух за борт. Чтобы сравнять показатели, – сказал Иона.
– Но нам нужно дышать!
– Выбора нет. Цистерны полны, и мы не можем закачать туда воздух и снизить давление.
И снова насосы, но работа более трудная. Иона вглядывался в людей в тусклом освещении всего двух светящихся ламп, пытаясь увидеть признаки недомогания.
Головокружение, мышечная боль, затрудненное дыхание? Все это может быть только результатом упорного труда.
В книгах говорилось, что признаками декомпрессионной болезни также могут быть боли в суставах, сыпь, бред. Внезапная потеря сознания. Он знал, что старые таблицы погружений были бесполезны, поскольку созданы для людей с Земли. А мы изменились. Во-первых, потому, что ученые изменили наших предков и их потомство. Но время также меняло нас, даже спустя много поколений после того, как мы утратили могучие знания. Каждое поколение участвовало в этом эксперименте.
Сделали ли эти перемены нас менее уязвимыми? Или более?
Кто-то дернул его за руку. Это была не Петри. Одна из девочек стояла перед Ионой, все еще одетая в мятое платьишко подружки невесты, потянула его за собой на другой край подлодки. Сначала он подумал: Видимо, кому-то очень плохо. Она просит меня помочь. Но что я могу сделать?
Но она вела его не на корму. Они пришли на нос лодки, и девочка указала ему на лобовое стекло…
– Что это? – прижавшись к стеклу, Иона напряженно высматривал новое облако обломков…
…И увидел свет. На первый взгляд он был еле заметен. Только острое зрение ребенка могло заметить его так рано. Но вскоре он стал ярче и залил весь свод над их головами.
Похоже, мы в зоне температурного перепада. Он ждал жесткого, может быть, даже смертельного перехода этой границы между нижним и верхним океаном. Но это произошло незаметно, пока он спал. Иона позвал пассажира заменить Петри и подвел ее к окну.
– Иди назад и скажи людям, чтобы держались крепко, – сказала Петри девочке, потом повернулась и обняла Иону. Он взялся за руль. Они были всего в нескольких метрах от Венерианского ада.
Он мог измениться, подумал он, тая надежду, которую никогда не смел озвучить, даже внутри себя. Океан разросся, и его заполнила жизнь…
Наверху он заметил смутное движение. Мелькали переливающиеся формы, живые версии тех раздавленных мертвых особей, что падали иногда вокруг Тайри. Здесь они двигались, мелькая между чем-то, выглядящим как отдельные сгустки развевающихся водорослей.
Иона старался обогнуть их.
Если изменилось море, то, может быть, и небо, воздух или даже Верхние Земли поменялись?
На картах Венеры, снятых с древних земных зондов, были показаны обширные континенты и впадины, различные топографические объекты имели названия, например Земля Афродиты, Плато Лакшми. Каждое название было дано в честь женщины, иногда реально существовавшей, иногда мифической или взятой из литературы. Это было справедливо. Но что за жестокий шутник назвал эти раскаленные, выжженные пустыни «морями»?
Видимо, человечество решило воплотить старые мечты в жизнь.
Что мы там увидим?
Перед зачарованными взглядами Ионы и Петри проплывала пестрая череда жизненных форм: то словно драконы, то похожие на рыб, то похожие на древние дирижабли, бороздившие небо над древней Землей. И в душе Ионы зародилась надежда.
Предположим, что мы переживем декомпрессию, но будет ли раскаленный, сернистый воздух пригоден для дыхания? Может быть, он немного изменился, как и обещано в легендах? Есть ли сейчас жизнь в Верхних Землях? Может, ее посеяли там в те времена великие творцы, жившие до появления Косса?
Ему представились иллюстрации из потрепанных книжек. Бескрайние джунгли, поливаемые дождями, в которых бродят гигантские животные. Этот мир, покрытый густыми лесами, настолько огромен, настолько богат, что человечество может расти и процветать, и учиться, увеличивая свое могущество и безопасность, укрытое под этими кронами от глаз захватчиков.
Когда-то это было мечтой, и никто не предполагал, что она сбудется.
Небо над ними стало таким ярким, что Иону и Петри пришлось опустить глаза. Дышать было тяжело. Они хором вскрикнули, когда огромная тень проплыла мимо лодки. И затем кабину наполнило яркое сияние, словно взрыв жидкого пламени.
Я ошибся! Это действительно ад!
Рев накатил на них… и в течение одного долгого мгновения Иона не чувствовал тяжести. Он бросил ремни управления, обхватил Петри и рухнул на пол. Подлодка пробкой выскочила из воды, на долю секунды зависла в воздухе и с шумом ударилась о воду, подняв тучу брызг.
Лежа под смотровым стеклом, они задыхались, как и все на борту подлодки, и, кряхтя, ощупывали себя, не веря, что все еще живы. Постепенно яркая вспышка стала ослабевать. Мои глаза адаптируются к освещению, понял Иона. Они никогда не видели дневного света.
Иона и Петри помогли друг другу встать. Еще прикрывая глаза рукой, они выглянули наружу. Звук изменился, изменился и воздух, несущий в себе странные ароматы.
Где-то повреждение!
В оцепенении, все еще мигая слезящимися глазами, Иона смотрел на люк. Кажется, удары снаружи расшатали плохо подогнанные болты, скрепляющие основной люк в среднем отсеке по правому борту, – люк, открывать который можно лишь в безопасных колониальных доках, сейчас был приоткрыт.
С криком Иона кинулся к нему, уже понимая, что слишком поздно. Яды Венеры…
…похоже, больше не существовали.
Никто не падал замертво. Единственной реакцией на атмосферу стало сокрушительное чиханье.
Иона добрался до люка и попытался закрыть его, но «Птица из Тайри» была немного накренена вправо. Тяжелый люк не поддавался, продолжая постепенно открываться. Щель увеличивалась.
– Иона, я помогу, – раздался низкий мужской баритон, в котором он не узнал голоса своей жены. Он повернулся, и увидел, что она не меньше его поражена изменением своего голоса.
– Воздух… он содержит… – он говорил низким, глубоким басом, – не те газы… что вырабатывались пиньонами.
Другой воздух… но пригодный для дыхания. И даже приятный. После пары попыток что-то сказать он начал привыкать к новому голосу и попытался снова закрыть люк. Имелся небольшой крен, но опасности затопления не было, вода плескалась в метре от люка. Конечно, надо было скорее закрыть люк…
…но не сейчас. Иона и Петри, высунувшись наружу, видели нечто большее, чем подернутый рябью синий океан и затянутую облаками небесную твердь. Между океаном и твердью лежала мерцающая, переливающаяся зелень и коричневая полоска, проходящая по линии горизонта, упирающаяся в облака синими пиками вершин. Они никогда не мечтали увидеть это в реальности, но сразу узнали пейзажи с древних, выцветших картинок.
Суша. Берег. Мир. Над их головами странные существа, хлопая изящными крыльями, плыли, как медузы, в сторону зеленых крон.
– Понадобится время, чтобы выяснить, что из этого можно есть, – прокомментировала Петри с чисто женской практичностью.
– Хм, – промычал Иона, слишком удивленный, чтобы что-то сказать, не умея выразить все, что творилось сейчас в его сердце. Наконец он произнес: – Когда-нибудь это время придет… Мы должны вернуться вниз. И рассказать.
После долгого молчания Петри ответила:
– Да. Когда-нибудь.
Она обняла его, и это крепкое объятие придало Ионе силы. Он вдохнул полной грудью сладкий аромат ветра, в котором чувствовался нежный запах ее волос.
Гарт Никс
Бывшего солдата принуждают к участию в экспедиции, пытающейся проникнуть в смертоносные тайны венерианских болот, и герой понимает, что ему необходимо стать «местным» в самом фундаментальном смысле слова, чтобы иметь хоть какой-то шанс выжить.
Знаменитый австралийский писатель, сотрудник «Нью-Йорк таймс», Гарт Никс работал публицистом, редактором, консультантом по маркетингу, менеджером по связям с общественностью и литературным агентом, прежде чем выпустил серию бестселлеров «Старое королевство», в составе которой романы «Сабриэль», «Лираэль, дочь Клэйр», «Аборсен» и «Тварь в витрине». Также известна его серия «Седьмая башня», состоящая из романов «Осень», «Замок», «Аэнир», «За пеленой», «В битве, «Фиолетовый камень», а также серия «Ключи от королевства», включающая романы «Мистер Понедельник», «Мрачный Вторник», «Утонувшая Среда», «Сэр Четверг», «Леди Пятница», «Превосходная Суббота» и «Лорд Воскресенье», а также отдельные романы, такие как «Тряпичная ведьма» и «Дети Тени». Небольшие по объему произведения Никса объединены в сборник «За стеной». Его последние два романа написаны в соавторстве с Шоном Уильямсом, это «Вихри бед: Тайна» и «Вихри: Монстр». Его новые работы – роман «Дворцовый переворот» и сборник «Сэр Гервард и мистер Фитц».
Никс родился в Мельбурне, в настоящее время проживает в Сиднее, Австралия.
Гарт Никс
Дорога в Обитель прокаженных
Бокал мартини, стоящий на специальном кронштейне рядом с левой рукой Кельвина, задрожал, когда колеса шаттла коснулись бетонопластовой взлетно-посадочной полосы. Секунду казалось, что коктейль из апельсинового сока, джина и вермута выплеснется через край, но в этот момент корабль мягко опустился на шасси и покатился по самому короткому, дешевому и оживленному космопорту Венеры.
– Не пролилось, – сказал Кельвин. Не спуская глаз с полосы, он оторвал правую руку от штурвала и, взяв бокал, сделал небольшой глоток. – С тебя два пятьдесят.
– Я проверю по видео с черного ящика, – произнес женский голос из динамиков. – Кроме того, он все еще может пролиться, когда мы будем тормозить.
– Нет, – ответил Кельвин. Перед ним выскочил голографический дисплей, советуя ему применить обратную тягу и колесные тормоза, потом тревожным оранжевым светом загорелись еще несколько всплывающих окон, оповещающих о неработающих системах, но все это происходило, как он и ожидал, так что волноваться было не о чем. – Выпей сейчас. Первое приземление, это закон. Там все нормально, Сьюз?
– Конечно. Только пришлось двоих оглушить. Торопыги, на каких-то энергетиках. Так перевозбудились по поводу достопримечательностей Венеры, что решили выйти пораньше. Примерно на десяти тысячах.
– Шахтеры! – сказал Кельвин. Он поставил мартини и продолжил рулить, двигая до полной остановки возле терминала, немедленно освобождая посадочную полосу. Через полторы минуты должен был садиться следующий, еще двенадцать были на подходе. Шестимесячный перелет от Меркурий Инкорпорейтед, обратный корабль-мегалайнер оставался на орбите, а десять тысяч шахтеров, которые не могли позволить себе вернуться на Землю, рвались спуститься, чтобы вкусить наслаждений и развлечений, которые мог предложить им сырой, вечно окутанный облаками портовый город и его окрестности.
– Порт Венера, порт Венера, – вызвал Кельвин, – борт Бейкер-семнадцать двигается к выходу двадцать пять, ищу кратчайший поворот. Какой мой слот на катапульте?
Ответа не последовало, и это было необычно. Трафик судов контролировала экспертная система с синтезатором голосов, который какой-то шутник настроил так, чтобы звучал голос старого венерианского грузчика с проблемами в легких. Как правило, ответ поступал незамедлительно.
– Порт Венера, порт Венера, повторяю, это борт Бейкер…
– Борт Бейкер-семнадцать, проезжайте. Пилот, оставайтесь в кабине и ждите дальнейших инструкций.
– Оставаться? – переспросил Кельвин. Он узнал голос старшего оператора Кандиса, которого очень редко можно было застать в башне. Передвижение по космопорту было элементарным, немногочисленные правила не касались безопасности судов. И автоматическая система справлялась с ним без труда. – Вы это мне, Кандис? Мне заплатили за этот рейс, я не могу сидеть на земле, у меня шахтеры.
– Ждите распоряжений, Кел, – устало ответил Кандис. – Военно-Космический Флот Земли встретит вас у ворот.
– Что? Флот встретит меня? Зачем?
– Не спрашивайте. И оставьте меня в покое. Я сегодня занят.
– Ты что-то натворил? – спросила Сьюз по внутренней связи.
– Ничего такого, что бы заинтересовало ВКФ Земли, – озадаченно пробормотал Кельвин.
Порт Венера был дипломатическим городом, управляемым сложным трехсторонним советом, состоящим из представителей Мирового Правительства Земли (которое не было в полном смысле слова мировым, поскольку не включало несколько стран-изгоев), КОМ (Космическое объединение Марса, не включающее Цереру) и Меркурий Инкорпорейтед (типичная корпоративная диктатура). На практике в порту Венера преобладало местное управление, и все шло само по себе, пока где-нибудь не сменялся очередной высокопоставленный чиновник и одно из межпланетных правительств не начинало соваться не в свое дело.
– Разберись с этим побыстрее, – сказала Сьюз. Кельвину принадлежало 63,7 % корабля «Быстроногий бродяга», остальное принадлежало семье Сьюз, проживающей на орбитальной станции над Венерой. Сьюз находилась на борту, чтобы защищать семейные интересы и управлять пассажирами и грузами, а ее многочисленные клонированные братья и сестры выполняли различные инженерные поручения и бумажную работу.
– Конечно, конечно, – пообещал Кельвин. Он подключил робота-погрузчика, пальцы автоматически бегали, последовательно отключая системы, а в уме прокручивались некоторые сомнительные сделки и незаконные операции на границе, случавшиеся за последние годы. Он не мог понять, почему обычно сонная таможенная служба порта Венера решила с ним поговорить, и в итоге решил, что таможенники просто хотят получить взятку. Но какое к этому всему имеет отношение Земной флот?
Несмотря на то что ничего конкретно известно не было, Кельвина продолжало мучить легкое чувство беспокойства. Продолжая думать об этом деле, он проглотил противогрибковые таблетки с остатками мартини, отстегнулся и поднялся с места, снял шлем, смазал противогрибковым кремом лицо и руки, затем надел пояс с прикрепленным на нем тепловым лучом (против случайных человеческих грибков и прочего), парализатор (против случайных человеческих подонков), складной нож (когда имеющихся устройств оказывается недостаточно). Он посмотрел на бар в задней части кабины, подумывая о втором бокале мартини, но решил воздержаться. У него будет достаточно времени для этого, когда «Бродяга» вернется на орбиту.
– Кабина безопасна? – спросил он Сьюз, хотя, как всегда, он сам проверил пространство рядом с выходом по слегка заплесневелому экрану. Шахтеры выходили без давки, видимо, успокоенные видом Сьюз, огромной в своем бронированном вакуумном костюме, с парализатором в правой перчатке, а левая ее рука была полностью заключена в шар, проецирующий силовое поле, на тот пожарный случай, когда всех занимающих шесть пассажирских рядов нужно срочно привести в спокойное состояние.
– Да, все о’кей.
Кельвин провел по датчику пальцем, потом еще несколько раз, прежде чем дверь открылась, обдав его волной теплого влажного воздуха. Слишком большая влажность и венерианские микроорганизмы, имевшие симпатии к пластику, влияли на датчик открывания дверей, как и на все системы шаттла. Даже при регулярной чистке и обеззараживании срок годности приборов, даже сделанных по «венерифицированной» технологии, был намного короче, чем утверждал производитель.
– Иди и разрули ситуацию, – сказала Сьюз. – Я сделаю всю наземную работу и почищу нас, чтобы лететь обратно.
– Спасибо, Сьюз, – улыбнулся ей Кельвин, стараясь не показывать, что встревожен. Он надеялся, что они вернутся оба. Сьюз умела управлять кораблем, хотя у нее не было такого опыта, как у него, она училась уже на месте, в то время как он окончил полный курс орбитально-атмосферной школы в Форт-Атертон, потом десять лет водил самолет Тихоокеанских объединенных сил Земли, потом как-то пережил Третье Вторжение, летая на штурмовом шаттле с Деймоса на Марс и обратно…
– Вот дерьмо, – произнес он, чувствуя, как его прошлые легкие опасения кристаллизуются во вполне серьезные страхи. Его служба в ВКФ закончилась двадцать лет назад, но он продолжал получать смехотворную пенсию и имел маленькое удостоверение, гласящее, что он демобилизован…
– Ты о чем? – спросила Сьюз.
– Просто вспомнил кое-что, – мрачно ответил он, и воспоминания стали более четкими, когда Кельвин в конце коридора увидел узколицую женщину – старшего лейтенанта в форме военно-космических сил. Шахтеры, увидев на ее бедре лазерный пистолет и сверкающую нашивку «ОП» на рукаве, обходили ее стороной. Полиция порта Венера склонна закрывать глаза на многое и к тому же брала взятки, но все знали, что не стоит переходить дорогу Орбитальному Патрулю ВКФ Земли, Службе правопорядка КОМ или Отделу по соблюдению закона Меркурий Инкорпорейтед, которые по очереди патрулировали космопорт.
– Командир Кельвин Кельвин-21, ранее работавший в ТООСЗ? – спросила старший лейтенант. Она не стала дожидаться ответа и поднесла идентифицирующее устройство к его зрачкам.
– Да, это я, – ответил Кельвин, поскольку не было смысла притворяться кем-то еще. Он подставил руку к блоку идентификации и ждал укола тестера, который проанализирует его ДНК, в частности пытаясь отыскать закодированные последовательности белков, введенные в его кровь на флоте, чтобы отличать его от клонов, братьев и сестер, а позже введенные дополнительно, при допущении его к секретной информации различного уровня при зачислении в спецназ.
Идентификационный блок дал положительный результат, и лейтенант убрала его в набедренный карман. Затем она достала откуда-то, возможно из рукава, синюю повестку, протянула ее Кельвину и взяла под козырек.
Он почти отсалютовал ей в ответ по давно забытой привычке, но в руке была синяя повестка, которая кудахтала вслух чуть медленнее, чем он читал напечатанный текст.
– Не секретно. Командиру Кельвину Кельвину-21, пилоту ТООСЗ второго класса, в соответствии с условиями интеграции ТООСЗ в Договор Мирового Правительства Земли, часть седьмая, раздел три, пункт четыре точка двадцать «О слиянии действующих и резервных Вооруженных сил» ваше освобождение от службы по выслуге лет, распространяющееся на призыв в действующие вооруженные силы по пункту 23А, отменено, и согласно Закону о чрезвычайном наборе (Новое издание) вы обязаны незамедлительно явиться к старшему офицеру Отряда Тройственного договора порта Венера для прохождения службы, не превышающей три стандартных земных года, и с этого момента ваше жалованье, венерианская надбавка, пилотские бонусы и боевые надбавки будут установлены в размере, соответствующем уровню Командира третьего ранга Отряда специального назначения ВКФ Земли. Спасибо и хорошего дня.
– Вот дерьмо, – опечалилась Сьюзи. – Три года!
– Это что, шеф? – спросил Кельвин. – Началась война, а нам ничего не сказали?
– Я об этом не слышала, сэр, – ответила старлей. – Просто следуйте за мной.
Кельвин кивнул и повернулся к Сьюз.
– Отведи «Бродягу» обратно при первой возможности. Ты и Сал летайте вместе, за штурвалом по очереди. И берите с собой Сима и Саула, дублеры не помешают. Я вернусь, как только пойму, что это такое. Да, и скажи Сьюзан-старшей, пусть не беспокоится.
– Ты собираешься туда идти? – нахмурилась Сьюз.
Кельвин пожал плечами.
– Ты же слышала. Я забыл, что ТООСЗ хранят данные обо всех ветеранах Марсианского Вторжения в резервных списках, а Мировое Правительство, я полагаю, просто проводит ревизию. Я не могу не пойти. Но вряд ли им надолго понадобится пилот, которому уже перевалило за пятьдесят.
– Меня просили поспешить, сэр, – напомнила лейтенант. – Если вы не против.
– Ведите, – сказал Кельвин. – Увидимся, Сьюз.
Терминал был запружен шахтерами, обгоняющими друг друга, пытаясь поскорее миновать автоматическую систему прибытия. Вместо того, чтобы встать в одну из очередей, офицер провела его через VIP-выход, где двое венерианских полицейских проверили ее пропуск и указали им следовать по движущейся дорожке, которая бежала через туннель предварительной очистки, где их обработали противогрибковыми препаратами, затем через пост автоматической проверки документов. Наконец дорожка вынесла их через медленно растворившиеся старинные двери на автомобильную стоянку, где их тут же охватила венерианская удушливая сырость. Кельвин достал платок из нарукавного кармана комбинезона, вытер моментально выступивший на лбу пот и обвязал платок вокруг носа и рта, чтобы воспрепятствовать попаданию туда спор из воздуха. Таблетки хорошо защищали от того нежелательного, что могло попасть с пищей и воздухом, но Кельвин полагал, что и физический барьер на пути инфекции пойдет на пользу.
– Так что вы мне можете сказать сейчас, когда рядом нет гражданских, шеф?
– Ничего, сэр, – ответила она.
Подняв руку, она дождалась, пока из гаража выехала машина. Еще два офицера Орбитальной Охраны вышли им навстречу, видимо, на тот случай, если Кельвин решит сбежать.
Не то чтобы он не мог сбежать. Но на Венере некуда бежать, по крайней мере надолго скрыться невозможно. И уж точно у него не было никакого желания прятаться.
В то время как космопорт имел довольно приличный вид, остальная часть порта Венера находилась в запущенном состоянии. Вдоль условной сетки плана, которая была перекошена, скручена и забыта вот уже почти сто лет, выросли массивные купола пяти экспедиций, под каждым из них сейчас стояли сотни домов, заводов и фабрик. Между куполами были разбросаны здания всевозможных стилей: от разборных коробок неопластовых жилищ до шестиэтажных особняков из местного кирпича цвета слизи; брошенные суда попадались так же часто, как и дома, здесь встречались и популярные некогда юрты местных ловцов ящериц, на стальном каркасе, которые можно быстро переместить на другое место, если того потребуют обстоятельства.
Как и ожидал Кельвин, ни в одно из этих мест лимузин не отправился, а поехал на принятой тут максимальной скорости в двадцать километров в час по Центральной аллее по направлению к образно называемому Каменным Фрегатом Центру оперативной разведки «Афродита»; водитель полагал, что его ярко-желтые мигалки позволят очистить дорогу от идущих по ней шахтеров, проституток, попрошаек, пророков, карманников и всех остальных, кто тут шел, ковылял и шатался, но шоссе по-прежнему оставалось запруженным народом – быстрого автомобильного движения тут не было никогда.
Лимузин не доехал до «Афродиты». Перед главными воротами Каменного Фрегата автомобиль свернул с трассы направо и поехал по неровному треку, идущему вдоль внешней стороны забора десятиметровой высоты.
