Текст книги "Надгробие Дэнни Фишеру"
Автор книги: Гарольд Роббинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Все дни моей жизни
Книга вторая
Глава 1
Отец посмотрел на часы, и мы вышли из полутемного подъезда на улицу. Он быстро спрятал часы в карман и посмотрел на меня с тревогой.
– Без четверти три, – пробормотал он. – Мне нужно торопиться, иначе я опоздаю.
Я безразлично посмотрел на него. Прошло всего пять месяцев, как мы переехали, но, казалось, многие годы разделяют нас. Все шло наперекосяк с того самого дня. Сейчас у отца была работа в аптеке на Деланси-стрит. Двадцать три доллара в неделю.
– Нам по пути? – спросил папа.
Я молча кивнул головой. Мне было все равно. На углу меня поджидали наши ребята.
Все печальные события этих пяти месяцев были свежи в нашей памяти. Особенно те дни, когда я, приходя из школы, заставал его понуро сидящим за кухонным столом с выражением отчаяния и безнадежности на осунувшемся лице. Я пытался сочувствовать ему, но у меня ничего не получалось, он сам был во всем виноват, надо было крутиться…
Несколько дней назад он вернулся повеселевшим и сообщил, что ему предложили работу. Двадцать три доллара в неделю для фармаколога с двадцатипятилетним стажем. Какая-то ерунда! Этого едва хватало на еду.
Мы дошли до угла и остановились перед аптекой, в которой он работал. Отец посмотрел на меня неуверенно. Я видел, что он собирается меня спросить, как я проведу оставшиеся полдня, но гордость ему не позволяла это сделать. Да я бы ему и не сказал.
– Передай маме, что я буду в полтретьего, – наконец выдавил он.
Я кивнул.
Он открыл было рот, намереваясь добавить еще что-то, но передумал. Лишь покачал головой и, ссутулившись, вошел в аптеку. Часы на витрине показывали ровно три.
У меня еще было время до встречи с нашей бандой; я прислонился к стене и принялся без особого интереса рассматривать входивших и выходивших посетителей.
– Наконец-то, Фишер, – услышал я усталый голос напарника отца и заглянул внутрь аптеки.
Из-за прилавка вышел добродушный толстяк, на ходу снимая казенный белый халат.
– Вот, держи. Только смотри, не утони в нем. Чертовски тяжелый день, да еще шефу шлея под хвост попала – все время придирался ко мне.
Отец молча снял пиджак и по настенным часам удостоверился, не опоздал ли он. Из задней комнаты в зал вкатился маленький толстенький человечек с раздраженной миной на липе.
– Прибыл, Фишер? – пропищал он. – Кончай чухаться, тебя ждут рецепты.
– Да, мистер Гольд, – откликнулся отец покорным тоном, от которого меня всего передернуло. – Я не хотел вас задерживать, – виновато пробормотал отец.
Раздражительный человечек с презрением оглядел отца.
– Могли бы прийти пораньше. Не переработали бы…
– Извините, мистер Гольд…
– Ну что вы стоите как болван! – взвизгнул Гольд, сунув отцу две бумажки. – Надевайте халат и мигом за работу! – Он резко развернулся и исчез в своем кабинете.
Какое-то время отец задумчиво смотрел ему вслед, потом взглянул на рецепты, подошел к своему рабочему столу, положил пиджак и шляпу на стул. Разгладив рецепт на столе, внимательно прочитал его, достал с полки пузырек и мензурку. Казалось, что я слышу позвякивание стекла… Неожиданно он поднял голову и заметил меня, краска стыда залила его лицо. Я быстро отвернулся, будто ничего не видел.
Моя шайка ждала уже меня, когда я подошел. Чтобы не беспокоить полицейских, мы завернули за угол. Я не стал терять времени.
– Итак, вы знаете, что делать. Тихонько заваливаем по двое. Предупреждаю: тихонько! Рассасываемся и ждем моего сигнала. Когда я подаю знак, Спит и Солли начинают драться друг с другом в глубине магазина, все бросаются поглазеть, что там происходит, мы же быстро принимаемся за дело. Запомните следующее, – я холодно оглядел каждого, – не хватайте всякую ерунду. Только ценный товар, который можно сбыть. Не суйтесь посмотреть, как идут дела у друзей, – схватил и моментально смывайся. Никого не жди. Где собираться, знаете, не раньше чем через час. Все понятно?
Ответа не последовало. Я усмехнулся, глядя на их сосредоточенные рожи.
– Тогда за дело! Первым вхожу я. Веем следить за мной и никакой самодеятельности!
Я быстро отошел от них, вслед за мной рассыпались ребята. В закусочной было полно народа. Тем лучше!
Я протиснулся вперед по тесному проходу вдоль стойки бара и занял позицию у кассы. Взобравшись на высокий вращающийся стул, принялся ждать официантку. В большое зеркало увидел, как за моей спиной проскользнули Спит и Солли. Подошла девушка-официантка.
– Что будешь пить?
– А что у тебя есть, крошка?
Скользнул по ее накрашенному личику безразличным взглядом. Пока еще не все были готовы. Она устало посмотрела на меня, откинула со лба прядь черных как смоль волос.
– Все указано в меню, – ответила она скучно, – читать умеешь?
Я сделал вид, что внимательно читаю меню. Вошли еще двое моих парней.
– Двойной шоколадный. И побольше мороженого, – заказал я.
Девушка склонилась над стойкой и принялась сбивать коктейль. Я искоса оглядел зал, особенно ту его часть, где располагались стеллажи с товарами. Мои ребята уже были возле них. Девушка добавила содовой в высокий стакан, воткнула соломинку и пододвинула стакан мне. Страшно захотелось, чтобы все быстрее кончилось. Я небрежно бросил на стойку десять центов, девушка ловко подхватила монету и опустила в кассу. Я кивнул застывшим в напряженных позах Спиту и Солли, а сам принялся потягивать сладкий тягучий коктейль. В углу зала послышалась возня. Я ухмыльнулся и обернулся на шум. Как раз в этот момент Солли спиной влетел в стеллаж с продуктами, раздался грохот посыпавшихся банок. Теперь все посетители смотрели туда, самые любопытные бросились поближе поглазеть на то, что происходит. Все шло как по нотам. Девушка за стойкой сказала что-то и удивленно посмотрела на меня.
– Что там? – спросил я.
– Не зкаю, кажется, драка. Но похоже, не настоящая.
– Как это?
– Они слишком усердно размахивают руками… Бьюсь об заклад, что их дружки сейчас чистят магазин. – Она обвела зал опытным взглядом. – Ну, что я говорила? Вон, посмотри!
Она кивнула на одного из моих парней, рассовывающего по карманам косметику. Как раз в этот момент он поднял голову и радостно улыбнулся мне. Я указал глазами этому идиоту на выход и повернулся к стойке. Девушка пристально глядела на меня широко раскрытыми глазами.
– Так ты с ними?.. – прошептала она.
Я быстро наклонился над стойкой и крепко схватил ее за руку. Напряженная холодная улыбка застыла на моих губах.
– Ну и что ты собираешься делать?
Она улыбнулась, не отводя взгляда.
– А ничего, – спокойно ответила она. – Это не мое дело. Барбара Хаттон как-нибудь переживет. Этого добра у нее навалом.
Я отпустил руку и вновь оглянулся. Все мои парни успешно смылись, а двое мужчин взашей выталкивали Солли на улицу. Я с облегчением перевел дух, зачерпнул круглой ложкой добрую порцию мороженого и отправил его в рот, оно приятно охладило пересохшее горло.
– Это то, что ты не доложила мне в коктейль, – улыбаясь, сказал я.
Она широко улыбнулась в ответ. У нее были густые длинные черные волосы и мягкие темно-карие глаза. На бледном лице алели пухлые губы.
– А ты молодец. Твои ребята ловко все провернули, – прошептала она.
Нет, эта девушка мне положительно нравилась.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Нелли.
– А меня – Дэнни. Живешь неподалеку?
– На Элдриди-стрит.
– Во сколько кончается твое дежурство?
– В девять, когда закрывается магазин.
Я улыбнулся и соскочил со стула.
– О’кей! Буду ждать тебя на углу. Сегодня мы будем при деньгах!
Не дожидаясь ее ответа, я подошел к продавцам, которые восстанавливали порушенный Солли стеллаж, поглядел на них несколько минут и вернулся к стойке бара. Девушка с явным интересом посматривала на меня, не переставая работать. Я улыбнулся ей на прощанье.
– Пока, Нелли-вижу-все!
– Жди меня, Дэнни-ловкач! – улыбнулась она в ответ.
Я направился к выходу, чувствуя на себе ее взгляд. Проходя мимо полки с туалетными принадлежностями, я взял массажную щетку, провел несколько раз ею по волосам и небрежно опустил в карман куртки.
Глава 2
Скупщик подозрительно посмотрел на меня.
– Где ты добыл все это?
– Тебе что нужно, товар или его родословная? Я же не спрашиваю, где ты взял деньги, чтобы открыть свою лавку!
Он смотрел на упаковку. Руки его вытащили из нее флакон «Мам». Разговаривая со мной, он нервно подбрасывал флакон.
– Мне бы не хотелось иметь дело с полицией…
Я протянул руку к упаковке.
– Ну что ж, тогда все это купит кто-нибудь другой.
Он поспешно схватил меня за руку.
– Погоди, я же не отказываюсь.
– Тогда не задавай дурацких вопросов. Пятнадцать долларов – и все это твое.
Он обнажил свои желтые волчьи зубы.
– Десять.
– Четырнадцать, – быстро ответил я.
Начался торг, и это было нормально. Другого нельзя было ожидать.
– Одиннадцать.
– Не-а! – мотнул я головой, вновь кладя руку на упаковку.
– Двенадцать пятьдесят, – окончательно произнес он, и я понял, что больше он не накинет ни цента.
– По рукам, – согласился я.
Он торжественно извлек старый замызганный бумажник, тщательно отсчитал положенную сумму. Пересчитав деньги, я небрежно сунул их в карман и собрался уходить. На пороге скупщик окликнул меня.
– Если будет что-нибудь еще, приноси мне, – проговорил он. – Я дам приличную цену.
– Поживем – увидим, – уклончиво ответил я и вышел из лавки.
Сделка была так себе. На семерых выходило меньше двух долларов. Овчинка не стоила выделки. Больше этим заниматься не имело смысла. Я взглянул на часы и направился на Ривингтон-стрит. Ребята будут ждать меня в семь, сейчас шесть. Надо забежать домой и занести отцу ужин. Обычно это делала мать, но сегодня мне хотелось избавить ее от лишних забот.
В подъезде вновь ударил в нос запах гниющих отходов. Уборщик как всегда надрался с утра и забыл забрать мусор. Хотя эта история повторялась чуть ли не через день, я все никак не мог привыкнуть жить в грязи. Вот бы достать денег и выбраться из этого хлева! Я свято верил, что когда-нибудь этот момент настанет, что я смогу выкупить наш старый дом.
Открыв дверь в квартиру, я сразу прошел на кухню. Мама оторвалась от плиты и удивленно посмотрела на меня.
– Отец сказал, что будет дома полтретьего, я отнесу ему ужин, – сказал я.
– Может быть, сначала поешь сам? – обрадованно спросила мама.
Я отрицательно помотал головой:
– Не хочу, один парень угостил меня сосисками у Каца.
– Но все равно нужно поесть что-нибудь жидкое, – настаивала мама.
– Нет, спасибо.
Она слишком устала, чтобы спорить со мной. Взяла с полки эмалированный судок, наполнила его, уложила в бумажный пакет и подала мне.
– Приходи пораньше, Дэнни, – окликнула она меня на прощанье.
– Конечно, мам, – ответил я уже с лестницы.
У аптеки я остановился и заглянул внутрь через витрину. Отца не было видно. Должно быть, он ушел в заднюю комнату. Войдя в магазин, я задержался у прилавка. Из рецептурной доносился противный визгливый голос мистера Гольда. Он опять кого-то распекал.
– Ты осел, Фишер! – донеслось до меня. – Зачем только я тебя нанял! Вечная морока с вами, банкротами. Ни черта не знаете, зато амбиций сколько! – Отец что-то пробубнил в ответ, слов нельзя было разобрать.
– Оставь при себе свои идиотские объяснения. Понимаете, он еще и оправдывается! Я пожалел тебя, когда ты приполз ко мне на брюхе, когда ты плакал, что тебе нечего есть. Но это не значит, что ты должен мне садиться на голову. Либо ты будешь делать то, что я тебе приказываю, либо я тебя выброшу на улицу. Или – или! Ты меня слышишь, Фишер? Или – или!
– Извините, мистер Гольд, больше этого не повторится, – лепетал отец.
От услышанного у меня противно заныло под ложечкой. Я бы придушил эту скотину как цыпленка. Никто не может разговаривать с моим отцом подобным образом. Ни один человек не имеет права так обращаться с другим.
Вышел продавец и спросил меня, не нужно ли мне что-нибудь.
– Нет, – ответил я и поспешил к двери, но тут вспомнил об ужине. Подойдя к прилавку, я поставил на него завернутый судок и термос.
– Это для доктора Фишера, – бросил я продавцу и выскочил из аптеки.
– Всего полтора доллара? – недовольно прогундосил Спит.
Я смерил его презрительным взглядом и недобро процедил:
– В следующий раз сбывать товар будешь ты, если только я возьму тебя на дело.
– Да нет, все нормально, Дэнни, – поспешил согласиться он.
Я раздал деньги, зажав себе лишние два доллара. Но это было справедливо, так как всю операцию задумал я.
– Что будем делать дальше, Дэнни? – спросил Спит, изобразив на лице беспредельную преданность.
– Пока не знаю, – сказал я, закуривая. – Но надо придумать что-нибудь другое, более прибыльное. Не волнуйтесь, я подумаю. У меня есть чем пошевелить, в отличие от некоторых, – я в упор посмотрел на Спита. Тот сделал вид, что не понял. – А сейчас я хочу сыграть в крэпс [4]4
Крэпс – азартная игра в кости, в которой о стену кидают одновременно два кубика: выигрывает тот, кто первым выбросит семь или одиннадцать.
[Закрыть]. Кто со мной?
– Только не я, – ответил Спит, – у меня свидание, так я хоть что-нибудь получу за эти деньги…
Все вдруг сразу заспешили. Отправился и я к гаражам, где играли в крэпс. Спит невольно напомнил, что и мне вечером предстоит свидание с новой знакомой. Она мне показалась смышленой девчонкой.
В радужном настроении подошел я к гаражу. Три с половиной доллара – это уже кое-что. Во всяком случае, на них я мог угостить Нелли. У гаража на стреме стоял худой парнишка-итальянец.
– Ты куда это? – с опаской спросил он меня.
– Спокойно, парень, – убрал я с косяка его руку. – Хочу попытать счастья. Вдруг повезет?
Парень, узнав меня, улыбнулся:
– Проходи, Дэнни, проходи…
Через полутемный гараж я прошел в заднюю комнатенку. Здесь было светло. Небольшая группа парней, стоявших полукругом, напряженно всматривалась в пол. В их монотонный сдержанный говор врывался лишь стук игральных костей. Кое-кто встревоженно обернулся на мои шаги, но, узнав меня, снова занялся игрой.
Несколько минут я просто наблюдал. В свою удачу я не особенно верил и поэтому постарался определить, у кого сегодня идет игра, чтобы пристроиться в хвост. После очередной взятки я понял, что везет коренастому парню небольшого роста с очень широкими плечами. Он сыграл, и я бросил доллар на пол.
– Один против, – объявил я, и «крупье» накрыл доллар грязной ладонью.
Мой противник удачно выкинул семерку, доллар уплыл от меня. Но я опять поставил вслед за широкоплечим и на этот раз выиграл. Понемногу меня охватил азарт. Я опять поставил и снова выиграл. Теперь мой капитал удвоился. Сегодня мне явно везло.
Десять минут десятого я стоял возле кафетерия, поглядывая на выходивших из него девушек-официанток. Нелли среди них не было. «Явно выдерживает время, – подумал я. – Что ж, дадим ей еще десять минут».
– Хэлло, Дэнни, – послышалось рядом.
Я видел ее среди выходивших девушек, но не узнал. В своем простеньком платье она выглядела гораздо моложе, чем в рабочей униформе.
– Привет, Нелли.
Она была совсем девчонкой. Во всяком случае, не старше моих пятнадцати с половиной лет.
– Ты голодна? – спросил я, справившись со своим удивлением.
Она молча кивнула. Она тоже была смущена. Во всяком случае, за стойкой она выглядела куда увереннее. Я взял ее за руку, и мы отошли от фонаря – подальше от любопытных глаз.
– К вечеру ты молодеешь, – заметил я.
Она задумчиво покачала головой.
– Большинству девушек приходится сильно краситься, чтобы выглядеть старше. Иначе мы рискуем потерять работу.
Ее спокойная речь понравилась мне. Мы подошли к небольшому китайскому ресторанчику под выцветшей вывеской: «Свиные отбивные. 30 центов порция».
– Давай перекусим, – предложил я, открывая дверь и пропуская ее вперед.
Устало улыбающийся старый китаец провел нас к столику, положил перед нами два меню и снова вернулся к двери. Ресторан был пуст, я пробежал меню глазами, хотя знал, что закажу, потом взглянул на Нелли.
– Мне отбивную, – улыбнулась она.
– С жареным рисом, – подхватил я, оценив то, что она не принимает меня за миллионера.
Молодой китаец-официант с таким же усталым, как у распорядителя, лицом поставил перед нами фарфоровый чайник и низенькие широкие чашки, принял заказ и не спеша пошел на кухню. Мы опять встретились с Нелли глазами; она поспешно опустила свои и покраснела.
– В чем дело? – спросил я.
– Мне не надо было соглашаться приходить сюда, – неловко проговорила она. – Мы ведь едва знакомы. Мой отец…
– Твой отец не разрешает тебе? – спросил я самоуверенно. В конце концов, хозяином положения сейчас был я. – Сколько же тебе лет?
Она вновь смешалась и, заикаясь, ответила:
– Сем… Нет, шестнадцать…
– И давно ты работаешь?
– Почти год. Они думают, что я старше…
– И что, твой отец глаз с тебя не спускает? – Самое интересное, мне было действительно не все равно, как она живет.
– Да, он любит поворчать, как все старомодные итальянцы. – Последняя тень сомнения и неуверенности исчезла с ее лица. – Так вот, он такой же. Всегда твердит: вот в наше время, у нас на родине… И требует, чтобы сразу после работы я шла домой. Высчитал, сколько у меня должно уходить на дорогу. А я ведь вполне взрослая, чтобы работать и приносить деньги, а вот поболтать с кем-нибудь, как с тобой, – мне нельзя. Если бы он знал, что я сейчас тут, да еще с тобой, то он бы просто лопнул от злости и не разговаривал со мной до… до самой получки.
– Тогда зачем же ты пошла со мной? – искренне удивился я.
– Да мне просто надоело жить, как в старой Италии, – улыбнулась она. – Надо ведь и им знать, что мы давно живем в другой, новой стране, что здесь все по-другому.
– И только поэтому? – разочарованно протянул я.
– Нет, не только… – честно призналась она. – Мне хотелось узнать, какой ты.
– Ну как, я тебе понравился?
Она покраснела, но кивнула, а потом, преодолев смущение, спросила:
– А я тебе?
Я протянул руку через столик и погладил ее ладонь.
– Да, Нелли, очень.
Мы остановились под фонарем.
– Лучше расстанемся здесь, Дэнни, – сказала она, глядя на меня снизу вверх. – Отец может ждать меня на ступеньках дома.
– Ты просто хочешь поскорей спровадить меня, – недовольно пробурчал я.
– Честное слово, нет, Дэнни! – тихо воскликнула она. – Ты даже представить не можешь, какой он строгий! – Она порывисто взяла меня за руку. – Ну почему ты мне не веришь, Дэнни! Я никогда не обману тебя. Слышишь? Никогда!
Ни на секунду не сомневаясь в искренности ее слов, я легонько сжал ее руку.
– А как ты объяснишь свое опоздание?
– Скажу, что задержалась в магазине. Он знает, что мне иногда приходится оставаться там после закрытия.
– И тебя будут ругать?
– Нет, это уважительная причина. Ему наплевать, сколько я работаю.
Я отпустил ее руку и отступил в тень дома.
– Иди сюда, – тихо позвал я ее.
Она сделала нерешительный шаг вперед, остановилась и спросила:
– Зачем?
– Сама знаешь, – твердо проговорил я. – Иди ко мне.
Она сделала еще шаг и снова остановилась, на ее лице были растерянность и обида.
– Нет, Дэнни. Я не такая девушка.
– Значит, ты просто хочешь побыстрей отвязаться от меня…
Она сделала еще шаг вперед, словно нерешительный пловец, пробующий воду перед тем, как броситься в нее.
– Дэнни, не сердись. Я не хочу, чтобы мы так расстались. Мне показалось, что я нравлюсь тебе. Ты мне тоже понравился. Мне бы очень не хотелось, чтобы все испортилось…
Я решительно притянул ее к себе и крепко обнял, преодолев скованность ее хрупкого тела. Она испуганно взглянула на меня и замерла. Я быстро поцеловал ее сочные влажные крепко сжатые губы. Она никак не ответила на мой поцелуй. Я снова и снова целовал ее, и наконец она начала потихоньку оживать. Губы ее шевельнулись, она доверчиво прильнула ко мне и даже неумело ответила на мой поцелуй.
Отстранившись от нее, я тихонько спросил:
– Ну что, разве это плохо?
Она смущенно спрятала лицо на моем плече.
– Теперь ты подумаешь, что я испорченная, – со страхом и горечью проговорила она.
Я был искренне озадачен, такого я не ожидал.
– Так зачем же ты согласилась пойти со мной? Ты уже должна знать, что почем.
Она посмотрела на меня своими темными глазами, в которых не осталось и следа страха.
– Ты мне понравился, Дэнни, поэтому я не пошла домой…
На этот раз мы оба потянулись друг к другу, губы наши встретились, и она подарила мне настоящий поцелуй.
– Ты обманывала меня, Нелли! – изумленно прошептал я.
Она радостно улыбнулась.
– Больше не злишься на меня?
– Нет, дорогая, на тебя невозможно сердиться.
– Дэнни, – глаза ее были прикрыты, – поцелуй меня еще.
На миг все исчезло: и этот угол, и фонарный столб, и темный проем магазина напротив. Забывшись, я начал искать руками теплоту ее тела. Ее шепот прозвучал в ночи, как крик:
– Дэнни! Дэнни, прекрати!
Неожиданно сильно она оттолкнула меня, схватив за запястья. Я легко освободил руки и положил ей на плечи. Она испуганно дрожала.
– Успокойся, Нелли, дорогая. Я никогда не сделаю тебе больно.
Испуг ее прошел так же быстро, как и начался. Она снова прильнула ко мне.
– О, Дэнни, я никогда не испытывала ничего подобного.
Я наклонился и заглянул в ее глаза, в них стояли слезы.
– Я тоже, – откликнулся я, – милая Нелли.
– Дэнни, может быть… может быть, мы влюблены друг в друга?
Эта мысль тоже поразила меня. Не зная, что ответить, я попытался улыбнуться:
– Может быть, милая… Скорее всего…
Неожиданно мы оба почувствовали какую-то неловкость и поспешно отступили друг от друга. Дрожащими пальцами я достал сигарету и закурил. Нелли протянула мне руку, я взял ее. Никогда я не испытывал такой нежности. Так, рука в руке, мы простояли, пока не погасла сигарета. Потом мы повернулись друг к другу и улыбнулись, как давние знакомые.
– Пока, Нелли.
– До свиданья, Дэнни, – счастливо прошептала она.
И тут мы расхохотались как сумасшедшие, и все, что разделяло нас, улетело вместе с этим смехом. Я наклонился и поцеловал Нелли в щеку.
– Надеюсь, отец не съест тебя?
– Все будет нормально. Скажу, что за сверхурочные платят вдвойне.
Мы вышли под электрический свет улицы.
– Тебе никто не говорил, что ты удивительно красива?
– Нет.
– Так вот, пришла пора объявить тебе об этом. Ты – потрясающе красива! Как кинозвезда!
– Дэнни, глупый, я – обычная девушка, ничего особенного во мне нет.
Мы снова рассмеялись, и я серьезно сказал:
– Нелли, тебе пора идти…
Она молча кивнула, и я физически ощутил, как ей этого не хочется.
– Спокойной ночи, хорошая моя, – сказал я, отпуская ее руку.
– Мы еще увидимся, Дэнни?
– Обязательно… Завтра я заскочу в ваш магазин.
Ее лицо посветлело.
– Я сделаю тебе самый вкусный коктейль. Три полных ложки мороженого. Только приходи без своих друзей, ладно? А то их могут сцапать.
– Так ты о них беспокоишься?
– Мне на них наплевать, – с чувством произнесла она. – Я беспокоюсь о тебе.
– Хорошо, малыш, – пообещал я, ощущая, как нежность переполняет меня.
– Дэнни, тебе они очень нужны, твои дружки? Зачем тебе эти приключения, тебя ведь могут поймать. Неужели ты не можешь найти работу?
– Пока не могу, Нелли. Мои старики не позволяют мне бросить школу.
Она понимающе покивала головой и участливо посмотрела мне в глаза.
– Тогда будь осторожен, Дэнни.
– Постараюсь, Нелли.
Она чмокнула меня в щеку и быстро пошла по улице. Я проводил ее взглядом, повернулся и пошел назад. Мне было так хорошо, что я почти забыл, как мне противно жить в этом районе.
Переходя улицу перед аптекой, я увидел мистера Г ольда.
Глава 3
Он стоял перед аптекой, запихивая в карман мешочек из кожи и парусины. Я знал, что это такое. В таких мешочках в банк сдавалась выручка.
Машинально я нырнул в ближайшую подворотню и некоторое время наблюдал оттуда. На часах было без трех двенадцать. Мистер Гольд еще раз осмотрел витрину и пошел по Деланси-стрит к Эссексу. Я последовал за ним.
Поначалу я сам не знал, зачем я это делаю, но потом мой первый бессознательный порыв приобрел вполне материальные цели. Гольд повернул на Эссекс-стрит, я уже вполне осознанно наблюдал за ним с противоположной стороны улицы. Он остановился у дверей банка и опустил мешок в прорезь специального, вроде почтового, ящика с надписью «Вклады». Потом повернулся и поспешил по авеню «А».
Дальше мне незачем было идти. Я закурил и задумался. Когда мы переехали в этот район Нью-Йорка, мне показалось, что я очутился в другом мире. Так оно и было. Выбраться из него можно было только одним способом – драться за свое место под солнцем, либо ходи голодным. Если ты сильный, то для тебя не существует никаких запретов до тех пор, пока другой, еще более сильный, не подомнет тебя. Это был закон джунглей, и дети соблюдали его еще более рьяно, чем взрослые. Предоставленные сами себе, они боролись за свое существование, подражая наиболее удачливым из взрослых. Сверстники мои относились к особенно жестокой и безжалостной категории подонков. Выжить среди них мне помогло только мое умение драться, да еще, может быть, сообразительность. После того как я отделал их долговязого главаря, они разом зауважали меня. Некоторое время верховодить у них пытались Спит и Солли, но для этого у них было мало силы. Здесь признавали один аргумент – кулаки.
И вот через несколько дней после драки, когда я потягивал коктейль в баре у Мойши, ко мне подвалил Спит и предложил присоединиться к их стае. В одиночку здесь все равно не проживешь, да и шайка эта ничем не отличалась от всех остальных. Поразмыслив, я согласился.
В этом придавленном бедностью районе нижнего Ист-Сайда были свои короли, но была и своя религия – деньги. Человек при деньгах вызывал уважение и пользовался независимостью. При этом не важно, был ли он ростовщиком, сутенером или бандитом, готовым зарезать собственную мать. Здесь подражали не своим отцам, большей частью неудачникам, а этим, с деньгами, настоящим героям, стать одним из которых мечтал каждый мальчишка, если ему, конечно, удавалось выжить. А наши отцы, простые люди нижнего Ист-Сайда, были лишь мякотью, из которой давили сок сильные мира сего… Мы будем умнее их, мы тоже станем королями. И когда я стану королем, когда у меня будут деньги, я выкуплю мой дом в Бруклине.
Я брел по улице. Сзади тащился Спит и спрашивал, что мы будем делать дальше. Недавно я не знал. Теперь знаю. Я смогу убить двух зайцев одним выстрелом.
Но я скажу об этом потом, а сейчас мне нужно повидать Нелли.
Я бессонно лежал в постели. На улице под окном раздался гудок автомобиля. Я выскользнул из кровати, сел у окна, закурил и уставился в темноту.
Вскоре внизу стал различим силуэт мусорной машины, слышалось металлическое громыхание контейнеров. Перед глазами встало лицо Спита; я только что рассказал ему о моем плане. Он явно струсил; Солли же, напротив, загорелся этой идеей, в конце концов Спит тоже согласился. Нас троих было вполне достаточно, но сначала необходимо еще раз выверить маршрут мистера Гольда.
Несколько ночей подряд каждому из нас предстояло незамеченным провожать его от аптеки до банка, запоминая все его остановки. Потом, в назначенную ночь, мы подстережем его и избавим от денег. В мешке, по-моему, должно быть не меньше двух сотен. Нужно только оглушить, вырвать мешок и смыться. Я не сказал Спиту и Солли, что в аптеке мистера Гольда работает мой отец. В конце концов, это не их собачье дело.
С улицы донесся веселый голос какой-то девушки. Он напомнил мне о Нелли. Удивительная она все-таки… Она совсем не походит на громкоголосых, грубоватых своих соплеменниц, которые, как только откроют свой рот, сразу дают знать, что они итальянки. Нелли мягкая, спокойная, хрупкая и нежная. И я ей нравлюсь. В этом я уверен. Интересно все-таки получается. Знакомишься с девчонкой для одного, а оказывается, что она совсем другая, что она нравится тебе. И тебе уже противна даже мысль о том, чтобы обидеть ее. Ты уже готов защищать ее от всего мира. Я вспомнил ее слова: «Может быть, мы влюблены?» Скорее всего, – так оно и есть, ведь мне приятно просто быть рядом, обнимать ее, и разговаривать с ней – наслаждение. Да, Нелли, конечно, права. Я ее люблю.
Снаружи вновь послышался голос девушки. Я высунулся из окна, внизу никого не было. Голос раздавался откуда-то сверху и был очень знакомым. Я глянул вверх, над парапетом светился огонек сигареты. Да ведь это Мими! Интересно, что она делает во втором часу ночи на крыше? Неужели у нее там свидание с Джорджем – как-то она упоминала это имя. Быстро натянув брюки, я бесшумной тенью метнулся наверх.
Дверь на чердак, как я и ожидал, была не заперта. Спрятавшись за ней, я огляделся. Точно. Мими сидела с каким-то парнем. При ярком лунном свете у нее было совсем другое лицо. Не было и следа ее обычного высокомерия. Парень что-то горячо говорил, и, хотя я не мог разобрать слов, было ясно, что он ее о чем-то умоляет. Мими отрицательно покачала головой, и он разразился новым потоком слов. Мими снова покачала головой и сказала:
– Нет, Джордж. Это невозможно. Я очень люблю тебя, но сейчас и думать нельзя о женитьбе. Я так устала от постоянной заботы о деньгах, а если мы поженимся, то у нас все пойдет, как у моих родителей. Этого я не вынесу…
Я усмехнулся: моя сестренка соображала что к чему… И все же мне странно было слышать эти разговоры о женитьбе, как-то не успел я заметить, что моя сестра стала совсем взрослой.
Парень страстно привлек Мими к себе, он что-то сказал и поцеловал ее. С удивлением я обнаружил, что эта недотрога и блюстительница нравов умеет целоваться. На крыше она была явно не впервые. Я потихоньку повернулся и спустился в свою комнату. Минут через пятнадцать я услышал, как стукнула входная дверь, и вышел в прихожую. Мими как раз осторожно поворачивала замок, когда я вошел, от неожиданности она чуть не подпрыгнула.
– Что ты здесь делаешь, Дэнни?
Я стоял и ухмыляясь глядел на нее.
Мое молчание вывело ее из себя.
– Что ты скалишься? – уже сердито спросила вна.
– У тебя помада размазалась, – заметил я вместо ответа.
Ее рука автоматически метнулась ко рту.
– Ты шпионишь за мной! – с негодованием прошептала она.
– Ну да, – спокойно подтвердил я, – не все же тебе подглядывать за мной. Кроме того, ты со своим хахалем так шумела, что я никак не мог заснуть.
– У тебя одна грязь на уме!
– Да неужели? Послушай, что тебе скажет твой младший брат, сестренка: в следующий раз стирай помаду, прежде чем лазить по крышам как кошка.
Она гневно прикусила губу, не зная, что ответить.
Глава 4
Отец вышел к завтраку, когда мы уже поели. Я взглянул на его хмурое лицо с глубоко запавшими от постоянного недосыпания глазами. Вокруг крупного рта и на лбу залегли глубокие морщины. Это уже не от усталости, а от постоянной тревоги. Мне вдруг стало бесконечно жаль его, жаль себя, что у меня такой отец.
– Садись сюда, папа. Я уже поел, – быстро встал я, уступая самое удобное место у окна.
Он тяжело опустился на стул и с благодарностью поглядел на меня.
– Спасибо, сын, за ужин. Я был занят и не заметил, когда ты приходил.
