Текст книги "Операция «Степной барашек» (Роман)"
Автор книги: Ганс Зибе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Пауль вдруг сказал Марте, что он скверно себя чувствует и хочет выйти подышать свежим воздухом. Она молча кивнула ему и увидела, что он сунул в карман несколько сигар.
Нелли мыла посуду. Крампен, вернувшись за свой столик, выпил шесть двойных порций коньяка, а когда Нелли принесла ему седьмую рюмку, он похлопал ее по плечу, а затем опустил руку вниз до бедра. И в тот же миг Марта услышала звук звонкой пощечины, а затем увидела, как Крампен схватился за щеку. Марта была удивлена. Нелли, насколько она знала, не была слишком щепетильной и относилась довольно терпеливо к ее гостям. Зачем же она тогда влепила пощечину этому Крампену?
Вызвав племянницу в кухню, Марта потребовала у нее объяснений.
– Я не потерплю, чтобы меня каждый лапал! – ответила девушка с раздражением.
Марта Фенске задумалась. В районных газетах она как-то читала о том, что на пиротехнической фабрике «Лорхер и Зайдельбах» занимаются выпуском нового оружия, которое лишает людей зрения. Об этом же говорили и ее странные гости, обрывки фраз которых она слышала. Как она поняла, сюда они приехали для того, чтобы организовать демонстрацию протеста.
– Ты имеешь какое-то отношение к этим сумасшедшим? – спросила Марта.
– Да, а тебя это беспокоит?
– Я чувствовала, что ты здесь появилась не случайно! Догадывалась, что сюда тебя привели отнюдь не родственные чувства к тетке. Ты задумала что-то плохое… – Марта подождала, надеясь, что Нелли станет возражать ей.
Однако Нелли не стала разубеждать Марту, чем еще больше разозлила ее.
– Я тебе вот что скажу: я вовсе не хочу, чтобы из– за этих красных закрыли мое заведение!
И тут Нелли неожиданно поняла, что злость ее тетки направлена не столько против нее, сколько против тех людей, которые приехали в Кизебютель, среди которых оказался и старик, который, по-видимому, знал что-то страшное из прежней жизни Пауля.
– Скажи Крампену, что если он еще раз попытается ночью пройти в мой номер, то мои друзья его изобьют!
– Это ты сама ему скажи! – проворчала Марта, гордясь в душе тем, что ее племянница не относится к числу тех женщин, которые готовы лечь в постель с первым попавшимся мужчиной. Однако упоминание Нелли о своих друзьях не понравилось Марте.
– Ну и хороши же у тебя друзья! – язвительно усмехнулась Марта, принимая от племянницы стопку посуды и ставя ее в моечный автомат. – Наверно, по ним тюрьма плачет!..
Нелли изменилась в лице, но все-таки сдержалась.
– Ты права. Время от времени так оно и бывает, когда прогрессивно мыслящие граждане берут в свои руки инициативу и начинают действовать, чтобы хоть что-то изменить в этом паршивом государстве! Но тебя это ни в коем случае не касается, так что тебе нечего бояться!
– Как тебя следует понимать?
– Если человек сам живет в стеклянном доме, то он не должен бросаться камнями в других.
– Не говори ерунды! – раздраженно бросила Марта.
– А разве ты не знаешь, что твой дорогой Пауль четыре года просидел в тюрьме? – спросила Нелли, с недоверием глядя на тетушку.
Марта побледнела, у нее даже задрожали колени, и она опустилась на скамейку.
– Нет, – еле слышно ответила она.
– Старик, что хотел купить табак, узнал его! Они жили в одном лагерном бараке!
– А ты откуда все это знаешь?
– Я тоже одно время смотрела на солнце через решетку, – усмехнулась Нелли. – Но тебе бояться нечего: всего лишь четыре недели ареста за участие в демонстрации протеста в Западном Берлине. Потом меня выпустили.
Слова Нелли Марта пропустила мимо ушей, так она была ошеломлена известием о том, что ее Пауль просидел четыре года в тюрьме. Она не сомневалась в том, что это была правда, – слишком заметно было выражение страха на лице Пауля.
Марта беззвучно заплакала. Нелли испуганно посмотрела на тетушку и, поставив посуду на стол, подошла к ней и прижала ее голову к себе.
В коридоре загудел зуммер, Горица нажал на кнопку переговорного устройства и, приблизив лицо к микрофону, сказал:
– Да, я слушаю!
– Фред, это ты? Я не помешал? Если нет, то я бы зашел к тебе на минутку.
– Ну давай! – Горица нажал на автоматический запор.
Калле Пильц редко навещал его, а уж если приходил, то не без дела. Вот и сегодня, в такую ужасную погоду, когда, как говорится, хороший хозяин и собаку из дому не выгонит, Пильц все же пришел.
На нем было модное меховое пальто, в котором он выглядел еще более бесформенным, а на голове меховая шапка. Раздевшись в прихожей, Пильц прошел за Фредом в комнату. Там он сразу же подошел к окошку и посмотрел вниз – он всегда это делал, когда оказывался в высотном доме. Ему было забавно смотреть вниз на крохотные, словно игрушечные автомобили и на замерзший пруд, похожий на пасхальное яйцо.
– Садись, Калле, – предложил Горица, – не за тем же ты пришел, чтобы поглазеть в мое окошко?
Пильц пригладил непокорные волосы и сказал:
– Разумеется, не за этим… Нет ли у тебя случайно пива?
Фред принес из кухни две банки пива, открыл их и наполнил стаканы.
Пильц выпил пиво и наконец сообщил:
– Вчера меня босс к себе вызывал!
– Ага, выходит, ты опять на мели?
– Ошибаешься, напротив! Он мне одно выгодное дельце предложил! Представь себе: получить наличными десять тысяч! Правда, не сразу, а двумя частями!
Это было действительно редкое и довольно лестное предложение. Обычно Бройер не бросался такими суммами.
– Выходит, что тебе повезло? – спросил Горица.
Пильц тяжело вздохнул:
– Это еще бабушка надвое сказала!.. Речь идет о пиротехнической фабрике в пустоши. Да ты ее знаешь!
Фред кивнул:
– Ты имеешь в виду фирму «Лорхер и Зайдельбах»?
– Точно. Помнишь летнюю сенсацию?..
И Пильц признался Горице, что пришел к нему посоветоваться. При этом он не скрывал и того, что ему и половины суммы вполне хватило бы: его старшая дочка хочет окончить школу манекенщиц, а для этого нужны деньги. С другой стороны, Пильц не забыл и того, как на подобном же деле погорел начальник охраны Хойслер. Ведь все кончилось его гибелью!
– Если смотреть на это дело с этой точки зрения, то пять тысяч не такая уж огромная сумма, – задумчиво произнес Калле. – Скажи мне честно, Фред, браться мне за это дело или нет?
– Чтобы советовать, я должен знать кое-какие детали.
– Разумеется, – согласился Пильц. – Задание конкретное: очистить сейф в старой лаборатории – забрать из него один ящик с ослепляющими зарядами и всю документацию!
– Задание ясное, – подтвердил Горица. – Поскольку спецслужба засекретила сейф, снабдив его специальным сигнальным устройством, тебе наверняка сообщат код, чтобы ты мог отключить сигнализацию, не так ли?
– К сожалению, кода я знать не буду! – Пильц тяжело вздохнул и сказал, что отгадать код будет нелегко.
– И кого же тебе дает Бройер в помощники? – поинтересовался Фред.
– В этом-то и вся загвоздка! Я сам должен найти себе помощника!
Горица был удивлен, так как обычно все бывало иначе. Бройер хорошо знал своих людей и понимал, кто с кем совместим, а кто – нет, ведь от этого часто зависел успех выполнения задания. Тот факт, что криминальный директор поручил такое задание Калле Пильцу, свидетельствовал о том, что на сей раз речь идет не просто о секретной акции, а, скорее, об очень важной операции. Пильц не стал этого отрицать.
Горица назвал Пильцу несколько фамилий, и тот признался, что он и сам подумывал об этих людях.
– Честно говоря, Фред, я побаиваюсь, как бы и на этот раз все не повторилось! Правда, охрана мне мешать не станет!
– Это тебе Бройер сам сказал?
– Намекнул.
Горица задумался: хотя Зайдельбах и уверял, что в сейфе лежат не оригиналы, но кто может гарантировать, что Лорхер без ведома своего компаньона один настоящий заряд не приведет в состояние готовности и не установит в сейфе? В инциденте с Хойслером Зайдельбах не имел об этом ни малейшего представления.
– А если тебя сцапает Лорхер, когда ты откроешь сейф? А вдруг там опять устроена ловушка?
– Я тоже об этом думал, Фред!.. А у тебя нет желания пойти на это дело вместе со мной? – вдруг предложил Пильц.
Горице предложение понравилось. Вот когда ему предоставляется возможность посчитаться с Лорхером! Однако он сделал удивленный вид и сказал:
– Мой дорогой Калле, ты забываешь, что я больше уже не служу в той фирме!
– Бройер сказал, что это не имеет никакого значения!
– Вот как! А тебе не кажется, что ты не туда гнешь?
– Видишь ли, такое со мной всегда случается, когда я начинаю дипломатничать. А ты знаешь, что сказал Бройер? «Дорогой господин Пильц, вполне возможно, что господин Горица согласится пойти на это дело, так как у него есть свой счет к Лорхеру!»
– Тут еще, как ты выражаешься, бабушка надвое сказала!
– Я хорошо сделаю, сказал босс, если передам инициативу в твои руки: ты теперь уже не сотрудник спецслужбы, формально он уже не имеет права давать тебе указания. Однако ему все же очень хочется поговорить с тобой перед этим. Если ты согласен, то подъезжай к нему завтра в десять тридцать! – Сказав все это, Пильц с облегчением вздохнул. На вопрос Горицы, есть ли у него еще что сказать, он только покачал головой.
12. РАСЧЕТЫ
Спустя несколько недель Горица припарковал свой автомобиль в подземном гараже высотного дома «Ганза» и поднялся на скоростном лифте на семнадцатый этаж. Стрелки часов в коридоре показывали девять часов двадцать семь минут.
– Хэлло, Вероника! – поздоровался Горица с секретаршей.
– Хэлло, Фред! – ответила та, пристально взглянув на его «дипломат»; всех других обычно пропускали через специальную рентгеновскую установку.
Как только Вероника нажала на особую кнопку на своем пульте, дверь перед ним распахнулась и он оказался в бюро, в котором проработал несколько лет. Ему хотелось быть пунктуальным. Бройер вышел ему навстречу из-за стола, что он делал далеко не всегда. Он был как никогда гибок и подвижен: два последних года он занимался гимнастикой по особой системе. В кабинете приятно пахло душистым табаком.
Артур Бройер принял свою излюбленную позу: спиной прислонился к подоконнику. Стоя так, что его лицо находилось в тени, он внимательно смотрел на лицо гостя, освещенное ярким утренним светом.
Мундштуком своей трубки Бройер ткнул в сторону «дипломата» и спросил:
– В нем атомная бомба?
– Нет, всего лишь нитроглицерин.
Фред усмехнулся: он хорошо продумал каждый свой шаг. Он не собирался вызывать недоверия у старого хитрого лиса, а преподносить подарки в этом ведомстве было как-то не принято. Он как бы подкупал своим спокойствием и надежной гарантией на будущее. Было очень важно, чтобы они разошлись с Артуром Бройером мирно. Горица молчал, так как Артур сам пожелал начать беседу с ним.
Криминальный директор прокашлялся, а затем спросил:
– Сам факт, что ты пришел ко мне, видимо, свидетельствует, что ты по достоинству оценил предложение Пильца, не так ли?
– Да, причину ты знаешь сам!
– Разумеется. Только не воспринимай библейское выражение «око за око, зуб за зуб» в буквальном смысле слова!
– Ты имеешь в виду, чтобы все обошлось без жертв? Будь спокоен, это не стиль моей работы!
– Я знаю, ты не гангстер; однако с Пильцем, как ты знаешь, возможны и неожиданности. Меня успокаивает то, что ты там будешь. Я уже сожалею, что ты теперь не у нас!..
– Меня радует, что ты сожалеешь обо мне. – Фред умолчал о том, что он решил поделиться с Пильцем одной половиной, дабы не портить с ним отношений. «Знаешь, в жизни всякое бывает… Всегда приятно знать, что у тебя где-то есть друг, который в случае чего придет к тебе на помощь», – сказал он Пильцу.
Бройер уселся напротив Горицы и закурил.
Фред приблизился к нему и сказал:
– Я полагаю, что понадобился тебе не только для того, чтобы контролировать Пильца? Ты не был бы боссом этой конторы, если бы не был способен на нечто большее, особенное!
Артур Бройер усмехнулся:
– Я был бы разочарован, если бы ты позабыл о том, что ты прошел через мою школу.
С этими словами Бройер перешел к делу и тут же проинформировал Горицу о договоренности с директором «ВОМА». При этом он не забыл похвалить откровенность Виндиша. «ВОМА» отнюдь не собиралась финансировать эту операцию ради того, чтобы заполучить в свои руки копии документации. Директор Виндиш потребовал передачи всего материала, который находится в стадии, близкой к завершению.
Бройер умолк. На лице у Горицы застыла та самая усмешка, которая у него означала предвкушение триумфа.
– Что тебя так развеселило?
– Мне уж и повеселиться нельзя, Артур? А ты разве никогда не наслаждался чувством, какое бывает у человека, когда у него в запасе есть важный козырь?
– А он у тебя есть? – осведомился Бройер, выпуская изо рта густое облачко табачного дыма. – Что ж, прекрасно!
– Я могу заставить Лорхера дрожать от страха, а что касается операции, дорогой Артур, то я предлагаю отменить ее вовсе!
– Ты с ума сошел! Почему?! – От удивления у Бройера чуть было не выпала трубка изо рта. Он изумленно уставился на своего собеседника.
– Мне нетрудно догадаться, чего ты хочешь!
– Верно! Пильц задержит Лорхера в соседнем помещении, ну, скажем, за партией в шахматы; ему не обязательно видеть, как ты снимаешь копии. Для того чтобы все сделать как следует, тебе потребуется не менее двух часов… – Голос у Бройера звучал почему-то не очень уверенно и убедительно. – Фред, скажи мне наконец, почему ты считаешь, что операцию надо отменить?
– Только потому, что в том сейфе одна чепуха!
– Этого не может быть!
– Однако это так! – Горица ехидно усмехнулся. – Ослепляющие заряды еще нужно доводить и доводить, а те, что лежат в сейфе, вообще сделаны из самого обыкновенного гипса! Что же касается самой документации, то вместо нее там находится одна макулатура! Самое же комичное здесь то, что сам Лорхер ничего об этом не знает!
Бройер вскочил и забегал взад и вперед по кабинету, перечисляя факты, которые должны были убедить Горицу в том, что спецслужба никогда не выпускала его из поля зрения и хорошо проинформирована о большинстве его дел.
– Я должен сделать тебе, Фред, один упрек! Ты попытался однажды завести меня в заблуждение, и я чуть было не попался на твой крючок! Все твои интересы с самого начала так или иначе сходились на ослепляющем оружии и меньше всего на выяснении печального инцидента, произошедшего с Хойслером! Вот почему, собственно, тебе понадобилась и поездка в Цюрих, и встреча с Хонигманом в Мюнхене!..
Горица старался не встречаться взглядом с Бройером. Его интересовало то, знал ли Артур, что фирма «Лайсинг-оптик» уже перевела на его счет в Цюрихском банке сумму в восемьсот тысяч швейцарских франков… Неужели дело с защитными очками доктора Зайдельбаха провалилось? Нет, этого не могло быть! Убедив себя, что это не так, Фред с облегчением вздохнул.
Бройер остановился перед ним и спросил:
– Ты, кажется, не без успеха подсадил к доктору Зайдельбаху сестру Хойслера?
Горица кивнул и начал объяснять: ученый довольно своеобразно мстит Лорхеру за то, что тот в течение многих лет подло использовал его в своих целях, а в деле с защитным стеклом прямо-таки продал его.
– В таком случае, где же сейчас находится настоящая документация и оригинальные ослепляющие заряды?
– Вот в этом чемоданчике! – с этими словами Горица показал на свой «дипломат».
Фред почти как фокусник положил элегантный «дипломат» на стол и открыл его. В нем лежали завернутые в салфетки четыре «страусиных яйца». Горица снял с них салфетки жестом торговца, который предлагает покупателю весьма необычный товар.
Бройер мундштуком своей трубки показал на пластиковое кольцо и произнес:
– А если это сорвать?..
– Тогда блеснет белая молния и с нами произойдет то же самое, что случилось с Хойслером!
– А эти экземпляры не из гипса?.. – недоверчиво осведомился Бройер.
– Может, попробуем?
– Ты с ума сошел!.. А документация?
Горица достал из кармана куртки маленький целлофановый пакетик, держа его двумя пальцами, в котором виднелся черный рулончик.
– Она вот здесь!
Бройер повалился в кресло и, откинув голову на спинку, уставился неподвижным взглядом в потолок. Взяв себя в руки, он стал вслух размышлять:
– Задание «ВОМА» такое: обеспечить безопасность содержимого сейфа фирмы «Лорхер и Зайдельбах»! А уж что в нем находится: оригиналы или лжекопии – это нас не касается!
Горица, как и раньше, принял условия этой игры:
– «ВОМА» скоро узнает, что материал этот бесценен, и не станет винить за это нашу спецслужбу. Однако сама фирма начнет подозревать, что ее проводят!..
– Но поскольку некий Горица уже является владельцем настоящих ослепляющих зарядов с соответствующей документацией в виде микрофильма, начнется конкурентная борьба «ВОМА» с производителем ослепляющего оружия, и тогда…
– А спецслужба тем временем понесет невосполнимые потери, – перебил его Горица. – Твой дорогой Фред настолько связан со своим партнером, что приносит ему четыре настоящих заряда, с тем чтобы тот передал их «ВОМА»!
Однако Бройер недолго находился в состоянии размышления. Вскоре он вскочил на ноги и, повернувшись к гостю, спросил:
– А микрофильм?
– Сделай с него достаточное количество копий!
Несмотря на свою привычку, на этот раз Бройер не смог скрыть того, что представившаяся ему новая возможность полностью очаровала его; раздражало только то, что сам Горица казался не очень-то воодушевленным. Бройер понимал, что нужно быть полным идиотом, чтобы отдать «ВОМА» заряды в виде простого подарка.
– Я думаю сейчас об использовании нового оружия!
Горица усмехнулся с чувством превосходства.
– Давай действовать сообща, Артур! Будет лучше всего, если мы одновременно обделаем свои сделки, чтобы избежать паники! Тебе я оставляю Хонигмана, как и обещал раньше!
Бройер все меньше и меньше понимал Горицу и потому решил действовать. Сначала он положил четыре «страусиных яйца» в стенной шкаф, а затем вместе с Горицей поспешно направился в фотолабораторию.
Микрофильм заложили в специальный прибор, который настолько увеличивал оригиналы, что их можно было читать. Однако на пленке оказались такие сложные формулы, что расшифровать их с ходу никто не смог. Бройер приказал сделать целую дюжину копий.
Фред неохотно передал Артуру гешафт с Хонигманом, поскольку обманывать израильтянина было опасно. Не без намека Бенно рассказал ему случай, произошедший с одним французским торговцем оружия, который поставил недоброкачественное вооружение, а спустя три недели был убит из проезжавшей мимо автомашины двумя неизвестными.
Для Хонигмана, как и для Бройера, эта договоренность оставалась в силе. Было опасно иметь Хонигмана в числе врагов. В Цюрихском банке уже ожидали поступления одного миллиона швейцарских франков, курс которых был на десять процентов выше марки. Фред был убежден в том, что не допустил в этом деле никаких ошибок.
– Я за то, чтобы продать новое оружие и странам Варшавского пакта! – заявил Горица.
– Продать нашему потенциальному врагу?! – Бройер с недоумением уставился на него.
– А почему бы и нет, если оно представляет собой всего лишь яйцо без зародыша!
– Яйцо без зародыша?.. – обалдело повторил Бройер.
Горица, довольный, усмехнулся и объяснил, что так называемый эффект Зайдельбаха, который состоит в поражении зрительного нерва, действителен только в закрытом помещении, а о применении этого оружия на поле боя и говорить не приходится.
С трудом суть сказанного дошла до Бройера, и он наконец понял столь странное поведение Горицы. Оказалось, тот дарил ему не бриллианты, а всего лишь простое стекло. И все же Бройер решил, что не воспользоваться этим шансом было бы глупо, так как и с такого открытия можно было поиметь некоторую прибыль. Жаль только, что в этом деле заинтересованы и другие.
– Ты можешь гарантировать мне десять процентов? – спросил Горица.
Артур редко кому подавал руку, но на этот раз он протянул руку со словами:
– О’кей, Фред!
И Горица пожал протянутую ему руку.
Снег уже стаял. Сильные дожди в течение нескольких дней беспрерывно лили над северными районами. Небо было так затянуто тучами, что с неба не проглядывала ни одна звезда.
Сегодня ресторанчик в Кизебютеле был закрыт. Марта и Пауль ужинали вдвоем. Нелли, как она сказала, уехала в кино в соседнее селение, но Марта полагала, что она ушла на встречу со своими странными друзьями.
В отношениях между Мартой и Паулем возникла незримая стена недоверия и взаимного подсматривания. Даже тогда, когда они разговаривали друг с другом, в их словах не было прежней нежности, а ласковые обращения, казалось, вообще выпали из их лексикона.
Пауль Ромер догадывался, что все это имело прямое отношение к появлению злополучного старика, о котором он решил не говорить до тех пор, пока эта история не забудется. Пауль вел себя как обиженный, надеясь этим хоть как-то смягчить Марту, которая, будучи доброй женщиной и любя Пауля, вряд ли сможет долго злиться на него.
Когда Пауль немного простыл и стал кашлять, он решил перебраться из спальни Марты в свою комнатушку, чтобы, как он выразился, не мешать ей спокойно отдыхать и не заразить ее. Но это был всего лишь повод.
Марте хотелось ясности, хотя она и избегала откровенного разговора с Паулем, ожидая сообщения из бюро детективов в Ганновере, куда она послала запрос в отношении прошлого Пауля.
По телевизору показывали последние новости. Пауль, смотревший передачу, мимоходом заметил Марте, что он намеревается съездить к Ховельману, вместо которого он заступает в ночную смену.
– Это он звонил тебе? – стараясь быть равнодушной, спросила Марта.
Пауль молча кивнул. На самом же деле ему звонил майор Вольноф, который по телефону приказал заступить сегодня в двадцать два ноль-ноль на дежурство и до трех часов ночи не выходить ни на минуту из дежурки, что бы там ни случилось. По этим словам нетрудно было догадаться, что ночью будет проведена новая операция. Ромер в душе радовался тому, что ему в этой операции отводилась довольно пассивная роль.
Пауль перелистывал газету и недовольно ворчал из-за того, что из нее оказалась вырезана большая часть объявлений.
– Это господин Крампен вырезал, – пояснила Марта, – он просил у меня эту газету.
В этот момент на экране телевизора показался танкер с гербом города Гамбурга, который плыл по Северному морю.
– Из-за каких-то объявлений испортить газету! – возмущался Пауль.
– Глядя на тебя, мне временами кажется, что за столом сидит Вильгельм Фенске, – со вздохом сказала Марта.
Пауль смущенно посмотрел на нее. Лицо ее осунулось, глаза были печальны. Через две недели должно состояться их бракосочетание, и в тот же день они собирались уехать в Ла-Корунью. Теперь Пауль не был уверен в том, что это будет. Вероятно, думал он, ему не стоило так легкомысленно уходить из спальни Марты.
Холодно пожелав ей спокойной ночи, Пауль встал и, уходя, сказал:
– Ну, так я пошел!
В прихожей Ромер надел плащ-дождевик и даже натянул на голову капюшон. Автомобиль Марты, у которого барахлил мотор, был на ремонте, у «консула» оказался незаряжен аккумулятор, оставалось только добираться на мопеде. Пока он вел мопед к калитке, пес радостно прыгал вокруг него.
Дождь бил Паулю прямо в лицо. Все вокруг казалось ему мрачным и печальным.
В доме у Ховельмана горел свет. Ромер заметил это еще издалека и, выключив мотор, доехал до самой садовой калитки. Жалюзи на окнах еще не были опущены. Пауль заглянул в одно из них и увидел стариков Ховельман, которые смотрели по телевизору какой-то фильм. Бруно сидел в кресле. Через час ему нужно было заступать на ночное дежурство. Гундула что-то вязала и перешептывалась с Коринной Крамер, которая сидела на софе.
Ромер редко видел ее, а встречаясь, каждый раз думал, кого же она ему напоминает? И тут его вдруг осенило: он видел ее фотографию! Коринна была похожа на девушку с фотографии, которая стояла на письменном столе Хойслера. Он даже вспомнил дарственную надпись: «От Коринны своему единственному дорогому брату!» У сестры Хойслера была другая прическа, и она очень походила на брата. Однако у той Коринны не было сестры-близнеца! Судя по всему, решил Ромер, это она и есть. Об этом обязательно следует доложить майору Вольнофу! Поручение майора, заключающееся в сборе доказательств относительно того, что именно Ховельман предал Хойслера, все еще не было выполнено.
Входная дверь оказалась запертой. Ромер позвонил. Ховельман открыл дверь и пропустил Пауля в крохотную прихожую. После взрыва в лаборатории они не виделись. Однако тот инцидент имел для Пауля и некую положительную сторону: во время передачи заключения пожарной комиссии было признано, что охрана фирмы подчинена службе военной контрразведки, и это в какой– то степени подняло авторитет Ромера среди его коллег.
– Что-нибудь по службе? – спросил Ховельман, не приглашая начальника охраны пройти в комнату.
– Ваше сегодняшнее ночное дежурство переносится! Вы замените меня утром, поскольку мне нужно будет ехать к начальству!
– Послушайте, – невольно вырвалось у Ховельмана, – я не желаю больше иметь с вами ничего общего!
«Да он убежденный красный, – подумал о старике Ромер, – возможно, что его именно поэтому и уволили с железной дороги!..»
– Радуйтесь, что вас избавляют от ночного дежурства, – проговорил Ромер. – Проспите ночь, а утром явитесь на доклад! – С тех пор как отношения между охраной и «МАД» стали общеизвестными, Ромер часто выражался военным языком.
– Хотите заработать орден? – с издевкой спросил Ховельман.
Однако Ромер проигнорировал эту насмешку. На маленьком столике в коридоре лежала газета. Ромера разбирало любопытство, какие же объявления вырезал Крампен из газеты.
– Могу я посмотреть эту газету? – спросил Ромер, а когда старик недоуменно кивнул, развернул ее.
На предпоследней странице было помещено рекламное объявление о продаже какого-то нового деодоранта и средства для стирки белья. Ромер перевернул страницу и прочел короткое сообщение: «Смертельный случай на охоте! Выходя из охотничьей хижины, капитан бундесвера Г. В. споткнулся так, что заряженное ружье выстрелило и насмерть уложило своего владельца!»
Лес в том районе являлся собственностью бундесвера, однако об этом в сообщении ничего не говорилось.
– Еще что-нибудь?.. – осведомился Ховельман.
– Что вы сказали?.. Да нет! – ответил Ромер, кладя газету на место. – Итак, завтра утром, ровно в шесть!
– Хорошо, – сказал охранник, закрывая за Ромером дверь.
Взревел мотор мопеда, а Ховельман стоял и думал, почему же он не слышал, как Ромер подъехал к его дому…
В двадцать три часа пятнадцать минут автомобиль Горицы остановился за кустами на полевой дороге, по которой обычно очень редко ездили. Фары он сразу же погасил. Калле Пильц докурил свою сигарету.
– У нас еще есть время, – заметил Горица.
– Такого со мной еще никогда не было! – заметил Пильц. – В твоем чемоданчике есть все, за чем следит наш заказчик: три «страусиных яйца» и микрофильм, и, несмотря на это, нам нужно лезть туда?..
– Разумеется, – подтвердил Горица. – Бройер получит деньги сразу из шести мест! Так что радуйся, иначе мы не получим обещанные нам десять тысяч!
– Еще бы! За какой-нибудь час работы мы получим по пять тысяч!
– Эти десять тысяч предназначены тебе, Калле, и пусть Бройер об этом ничего не знает!
Несколько секунд Пильц молчал, а затем спросил:
– Это правда? Фред, дружище, у любого другого я бы спросил, не кроется ли за этим какой-то чертовский замысел?
– Оставь, Калле, свое я давно получил! Сейчас я иду на свое прощальное представление. Хойслер был моим другом. Я надеюсь на твою помощь, если она мне понадобится!
– Все будет в порядке! – торжественно произнес Калле и, обняв Горицу за плечи, встряхнул его.
Лобовое стекло машины так заливало дождем, что сквозь него ничего не было видно. Фред включил «дворники».
– Подумай над моими словами, – заметил Горица.
– Все ясно!..
Оба вылезли из машины, как следует застегнув комбинезоны. Все, что им было нужно, лежало у них в карманах. Пильц натянул капюшон так, что видны были только нос и глаза. Чуть позже оба они надели защитные очки с затемненными стеклами.
– А ты уверен, что те «яички» из гипса? – спросил Пильц.
– Вроде бы.
– А если они настоящие?
– Дружище, безо всякого риска десять тысяч не заработаешь! К тому же на носу у нас защитные очки!
Пильц замолчал, но, судя по всему, чувствовал он себя неважно. Горица запер машину, и они по мокрому бурьяну пошли к тропе. Когда они на нее вышли, ноги у обоих по колено оказались мокрыми. Колючую изгородь они заметили только тогда, когда уперлись в нее. Горица прошел вдоль изгороди до калитки, открыл ее и снова запер за собой.
Дойдя до двухэтажного здания управления, оба остановились. Несмотря на темноту, Горица быстро нашел на кольце нужный ключ. В коридоре на них повеяло сухим воздухом. В материальном складе находился щиток автоматической телефонной сигнализации; Горица тут же отключил ее.
В бывшем убежище нацистских офицеров было темно. Пильц и Горица неслышно миновали первый этаж. Лорхер, видимо, спал. Пильц в девять вечера набрал его номер телефона и, услышав голос Лорхера, извинился, сказав, что не туда попал.
Ключ к замку подошел, однако дверь почему-то не открывалась.
– На задвижку закрыта! – прошептал Горица.
Через несколько минут Фред через дырку в стекле открыл задвижку, и они вошли в помещение.
В прихожей было темно. Горица приложил ухо к двери комнаты Лорхера и услышал шумное дыхание старика. Ручка двери повернулась, но и эта дверь не открылась. Пильц тенью метнулся к Горице. Оба они надавили на дверь плечами, она заскрипела, а затем так распахнулась, что они оба влетели в комнату.
Лорхер спал, сидя в кресле. Перед ним на столе стояла пустая бутылка коньяка. Проснувшийся фабрикант расширенными от ужаса глазами уставился на двух взломщиков в черных очках. Вид у него был довольно жалкий.
– Что… что вам надо?.. – испуганно пролепетал он.
– Где твой пистолет? – Пильц приставил дуло своего пистолета к лицу старика. Лорхер словно завороженный уставился на дуло.
– В тумбочке…
Горица вынул оттуда заряженный, снятый с предохранителя пистолет. Со страха Лорхер плохо соображал, но он невольно подумал о том, не эти ли типы в черных комбинезонах устроили взрыв в лаборатории?
Горица обшарил карманы Лорхера и нашел ключ от сейфа.
– А где же второй ключ? – требовательно спросил он.
– Он… у моего… компань… – не успел Лорхер договорить фразу до конца, как Пильц тут же отвесил ему звонкую оплеуху.
Горица бросил укоризненный взгляд на своего партнера. Однако Лорхер от оплеухи мигом пришел в себя и довольно внятно сказал:
– Второй ключ лежит в письменном столе.
Грабители действовали слаженно, чувствовалось, что им были нужны не деньги, а ослепляющие заряды.
– Надевай пальто! – приказал Горица.
«Боже мой, неужели я окружен врагами?» – с ужасом думал Лорхер. Он вспомнил, что после обеда ему звонил Крампен и с угрозой вопил: «Убит капитан Венцель! Якобы несчастный случай на охоте!.. Если ты на него донес, то берегись!» Лорхер так и не понял, почему Крампен был так разозлен.
