Текст книги "Весна веры (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Но выдержат ли солдаты?

Выбора не было.

Валежный посмотрел на Улаева.

– Приказываю. Сделать еще одно усилие и прорвать фронт.

– У нас броневики не на ходу, – сделал попытку отвертеться Улаев.

Куда там!

Валежный лично отправился в лазарет, в котором и отлеживались солдаты. Раненых среди них не было, но с того не сильно легче. Тут и тошнота, и головокружение… и вообще, толку с водителя, который сам-то ровно встать не может! Куда ему броневик вести?

С трудом набрали один экипаж.

Шесть вечера.

Войска Улаева отправились на штурм Сарска.

Медленно пошли вперед три бронепоезда Валежного, медленно потому, что перед ними проверяли дорогу, опасаясь мины…

А вот стреляли они метко.

Пополз вперед единственный бронеавтомобиль.

Поднялась в атаку пехота.

И освобожденцы дрогнули.

Никакие лозунги не заменят выучки. Да и умирать им не хотелось, и усталость была сильная, и… если Валежный позаботился о тылах, о горячей пище, которой обеспечили уставших людей, то в Сарске ничего этого не было.

Там было плохо с продуктами. Для Комитета – конечно, дело другое. А для простых солдат чего тратиться? И так сойдет…

Сработал и второй фактор.

Видя, как надвигаются бронепоезда, Комитет освобождения разумно решил, что надо бы… съездить на прогулку.

Совершить тактическое отступление.

Не рисковать жизнями без надобности.

И вся верхушка эвакуировалась. А солдата не уговоришь умирать, когда генерал убегает так, что подошвы у сапог отлетают. Нет, не уговоришь…

* * *

– Васька, смотри!

– Чаво?

– Таво…

Петруха показывал другу на позиции врага. Ух, контра недобитая! Давили мы вас, давили, а все не впрок. Все одно, явились, сволочи…

Так вот оно было, вечор глава комитета проехал по позициям, а солдатам потом обращение зачитали. Петруха запомнил плохо, но понял все.

А чего ж тут непонятного?

Только анператора с его мироедами скинули, как их взад возвернуть хотят! Ничего!

Их, поди-ка, втрое меньше, и оборужены они хуже… надо просто первый натиск выдержать. А там уж контры сами побегут.

Гладко было в воззвании.

А вот когда бронеавтомобиль едет прямо на тебя.

И когда стреляют из пулемета, поливая траншею ливнем свинца, когда рядом с тобой падает товарищ Фролка… из одной деревни были…

Петруха испугался.

А кто бы на его месте – не!? Чай, глава комитета с ним тут не стоит! У себя сидит, какаву кушает! В чистеньком кабинетике. А не тут, по колено в грязи, в крови…

Так что Петруха побежал.

А чего? Все побежали, и он побежал… но тут-то они хорошо стоят?

Отсюда их не выбьют?

А поезда шли вперед. И постепенно, наращивая мощность, загремели страшные пушки…

Петруха даже и не понял, когда он умер. Просто споткнулся – и все потемнело. Еще одна жертва бессмысленной братоубийственной войны.

* * *

Около полуночи армия Валежного вошла в город.

Добыча оказалась богатой.

Валежному достались два бронепоезда, помимо уже захваченных. Семьдесят пушек, несколько сотен пулеметов, больше сотни паровозов, а вагонов…

Навскидку их было больше десяти тысяч.

И – нет, не только пустых пассажирских.

Для себя освобожденцы и зерно придерживали, и крупы… сволочи!

Впрочем, Валежный тоже не торопился все раздавать, отлично понимая, что в городе предстоит налаживать нормальную жизнь. И сколько времени это еще займет?

Ох, много…

В эту ночь он спал спокойно.

Пусть всего четыре часа, но сон его был глубок и крепок. Сон победителя.

Он не стрелял из пушки, он не шел в атаку на вражеские позиции, но никто и не знает, что он сегодня пережил. Умирать самому легко, миг – и тебя уже нет. Отправлять на смерть других намного тяжелее.

Понимать, что от тебя зависит судьба миллионов людей….

Выдержат ли такое плечи?

* * *

На рассвете Валежного разбудил денщик.

– Антон Андреич, просыпайтесь…

– Чего тебе, Силантий?

Просыпаться не хотелось. Валежный ворчал, отчетливо понимая, что сейчас встанет, и пойдет разгребать дела…

– Так батюшка пришел. Цельный епископ, значит. На коленях стоит, умоляет разрешить ему службу провести.

Валежного из кровати аж подбросило.

– Чего ты ждешь, олух?! Сюда веди!

Воцерквленным Антон Андреевич никогда не был. Сложно испытывать уважение к церкви, находясь при дворе. Если кто Синод видел, слышал…

Ей-ей, Валежному их иногда хотелось крысиным ядом засыпать. И не факт, что подействует! Неужели Творец не видит, какая грязь скопилась в Его храмах? Или так всегда? В супе наверх всплывает грязная пена?

Наверное…

А вот верующим Валежный при этом был. Понятно же, что мир сотворен Творцом, что человек сотворен Творцом, что мы его дети… что тут такого удивительного? И чтить Творца нужно.

Только вот…

Полковой священник, отец Георгий, погиб. Геройский батюшка был, под огонь лез, чтобы раненым помочь, ну и не уберегся. Солдаты горевали, Антону тоже грустно было. Но найти нового?

Освобожденцы особенно жестоко относились к священникам. Могли дворян не расстрелять, но священников не отпускали никогда.

Почему бы?

Четкого приказа от Пламенного не было. Не было выпущено никакой бумаги, не было указа. Но…

Людей убивали. Монастыри сжигали. Тем, кто собирается править телами и душами людей, конкуренты не нужны. Все просто.

А тут…

Валежный быстро одевался – хоть и генерал, но не безрукий же! Не прошло и десяти минут, как в палатку шагнул старик лет шестидесяти.

– Епископ Сарский Даниил, – коротко представился он.

– Благословите, владыко, – выдохнул Валежный.

Неважно, что мужчина был одет не в рясу, а в простые штаны и тулуп.

Неважно, что он был давно не стрижен и откровенно… попахивал. Ванную-то в старом храме никто не устроил.

Но его глаза…

Они прямо-таки сияли нездешним светом. И становилось понятно, что епископ не лгал.

– Будь благословен, чадо, во имя Его. Попроси собрать людей, я проведу службу. Во имя тех, кто защищает родную землю…

Конечно, Валежный распорядился.

С на службе присутствовал.

И к причастию подошел, и исповедался, как все…

Страшное рассказывал епископ. Служил – и плакал. Плакал о тех, кто не дождался, кто не успел… он оставался при войске. А Валежного ждали дела.

И дела эти были жуткими.

Город был в ужасном состоянии. Все население, враждебное идеям Освобождения, то есть практически все состоятельное, образованное, дворянское население было истреблено. Практически все.

Часть дам оставили для личного употребления.

Трупы скидывались в овраг за городом. Хоронить всяких высокородных?

Пусть гниют!

Человеческое отношение? Нет, не слышали.

Когда епископ рассказывал, как расстреливали монахов, как врывались толпой в дома, убивали, грабили, насиловали, он плакал. Слезы текли, и мужчина не утирал их.

Валежный и сам заплакал бы.

Но – нельзя. Если не он, то кто почистит эти конюшни? Или точнее – свинюшни. Все улицы города были завалены мусором. Просто – все.

Раздор, разруха, кошмарное зрелище…

Валежный сжимал кулаки, и клялся, что повести всех освобожденцев кверх ногами. Пламенного – особенно. Снимет, даст отдышаться – и опять повесит. Не будет мразям легкой смерти.

Не будет!!!

Люди выходили на улицы.

Они не кричали, не кидали вверх шапки. Они молча стояли и смотрели. Многие плакали. И столько счастья было в их глазах.

Столько доверия…

Вы пришли!

Вы – пришли!!!

Валежный не сразу заметил, что епископ хочет о чем-то с ним поговорить. О чем бы?

Но молчал. Не стал спрашивать. Сам скажет… и Даниил действительно не утерпел.

– Тор генерал, мне бы на пару слов… знаю что не поверите, а все же…

– Слушаю?

Даниил огляделся по сторонам. Да уж, такое человеку скажешь, так пальцем у виска повертит. Но и не сказать нельзя.

– Я молился перед вашим приходом. Когда загремели орудия, я молился за вашу победу.

Валежный вежливо слушал. Спасибо, конечно, за молитву, может, и она помогла. Кто чем может…

– И мне было видение. Ко мне явилась владычица.

– Владычица?

– Хелла, – тихо сказал епископ. – Владычица льда…

Валежный кивнул.

Да, и так ее называли. Бывало. И молились ей, тоже случалось. Он знал и никогда в войсках не пресекал – зачем? Кому Творец, кому еще что… если солдат знает, с какой стороны у винтовки штык, пусть хоть козе молится. Генерал на это внимания не обратит.

Все мы дети Творца.

– Я не думал… она сказала мне, что императорская кровь – жива.

Валежного словно плетью хлестнули.

– ЧТО!?

От Изюмского он получал определенные сведения, но там все было зыбко, расплывчато, то ли да, то ли нет… без подтверждений. А тут…

– Императорская кровь жива. И скоро будет здесь. Надо полагать – в Сарске.

Валежный едва не спросил, уверен ли епископ. Потом понял, что вопрос дурацкий. Понятное дело, не думал бы, не сказал. А уж как эта информация согласуется с той, что есть у него…

Отлично она согласуется. Осталось организовать фильтр, чтобы поймать… да. Будущую императрицу.

Любой идее нужно знамя. У освобожденцев, как Валежный ни мечтал пристрелить Пламенного, такое знамя было. Умный, талантливый, харизматичный лидер, умело зажигающий толпу. А вот у них….

Разобщение. Вот в чем их беда.

У них не одна голова, их несколько. Он сам, Логинов, Алексеев, казаки, свободные отряды… да много всего.

Будет знамя – будет все остальное. Но…

А если эта императорская дочь окажется такой же, как Петер?

А, плевать!

У императора не было сыновей, а дочери… дочь можно выдать замуж! Сам Валежный был давно и счастливо женат, но неужели никого не найдется? И замуж выдадим, и коронуем…

Что сама будущая императрица об этом подумает?

А вот это Валежного не волновало. Ни в малейшей степени. У него страна, у него беда, а он думать будет? О бабских чувствах?

Идите вы… жамы! В книжную лавку за романами! А у него работы – не разгрести.

Глава 4

 
Или сердце свое горючее?
Или в землю стучалась дремучую?
 

Анна, Россия

– Аня…

Кира вошла подозрительно тихая и умилительная. Анна оторвалась от комнатного растения, за которым как раз ухаживала, и прищурилась.

– Что случилось?

– Почему сразу что-то должно случиться?

Понятно. Комнатным растениям придется подождать. Анна взяла на себя еще и эту обязанность – ее учили. И теперь удобряла, пересаживала, опрыскивала… Гошка с удовольствием помогал маме.

Вот и сейчас они пересаживали очень симпатичный кактус. Гошка как раз за горшком ушел, а Аня землю готовила.

– Кира, я тебя люблю, но…

Девушка умилительно надула губы.

– Ань, поможешь?

– С чем?

Действительность превзошла худшие ожидания Анны. У девочки намечалось свидание с Витей!!! С тем самым безмозглым мажором! И Кира хотела, чтобы Аня помогла ей одеться. Накраситься. А еще…

Уговорить отца отпустить ее на свидание.

Борису Викторовичу очень не нравилась сама идея свиданий, на которые будет ходить его несовершеннолетняя дочь. А уж как ему не нравился Витя!!!

Кира надула губы и пошла к Анне. Анна схватилась за голову.

Допустим, она была согласна с Кирой. Такой опыт тоже нужен. А как еще повзрослеть? Понятно, свидание должно проходить под контролем, чтобы в любой момент кто-то пришел на помощь, но…

Анна подозревала, что тут коса найдет на камень.

Как вариант, Борис Викторович предложит Анне пойти с девушкой в качестве дуэньи. И либо она испортит отношения с Кирой, либо с ее отцом.

Срочно требовался третий вариант. Причем такой, в котором можно было бы показать всю тупость, ограниченность и нелепость означенного мажора.

Анна задумалась, постучала ногтями по цветочному горшку, а потом ей на помощь пришла память Яны.

– Кирюша, солнце мое, а если начать с малого?

– С чего именно?

– Вот смотри, ты хочешь встречаться с Витей. Так, чтобы не раздражать папу. А папа хочет, чтобы ты была под присмотром во время этих свиданий.

– Ну да… только как это совместить?

– Клуб. У нас в городе есть клуб «Скалолазка». Сообразила?

Кира посмотрела на Аню. Подумала минуту, прокручивая в своей голове варианты. И с диким воплем едва не снесла стол.

– Анечка!!! Ты – ЧУДО!!!

– Спокойно, я хочу быть живым чудом.

– Ты – МОЕ ЧУДО!!!

И Кира умчалась к отцу.

Аня довольно улыбнулась, и пошла мыть руки. Кактус придется пересадить позднее, чует ее сердце. Скоро ей придется отправляться к работодателю.

* * *

Сказать, что Борис Викторович был доволен? Это значило злостно преуменьшить его ощущения. С тех пор, как он нанял для Киры гувернантку, его жизнь стала…

Да чудесной она стала, если честно!

Понятно, на работе бывало всякое. Тут и стрессы, и нервы, и скандалы, но дома! Любой воз можно потянуть, если у тебя есть надежный крепкий тыл. Пока мать была жива, Боря был спокоен.

Дома порядок, Кира присмотрена, все хорошо. Но стоило матери умереть, как началось… отбилась от рук дочь, начался беспорядок в доме, Роза Ильинична все же хозяйкой не была… не такой, как мать…

Когда пришла Анна, он не ждал от нее многого. Пусть хоть какое-то время продержится, а там он новую гувернантку найдет. Из Москвы, с рекомендациями…

Уже на сайтах смотрел. Не понадобилось.

Кира внезапно притихла. Успокоилась, перестала походить на папуаса в боевой раскраске, начала более-менее нормально общаться с отцом. Боря решил подождать, посмотреть, что будет дальше.

И был вознагражден вкуснейшей стряпней Анны. Как оказалось, у милой девушки не просто кулинарный талант… с точки зрения желудка, там речь шла о гении. Признанном единогласно.

Вы битую говядину не пробовали? С грибным соусом? Сальник с телячьей печенкой? Цыплят под соусом с крыжовником? Сыр сладкий малиновый, холодец из вишен…

Да от одних воспоминаний как бы слюной документы не закапать…

Потом с облегчением вздохнула Роза Ильинична. Ее могли не послушаться. Привезти что-то не то, поспорить, поругаться, поворчать…

С Анной это было невозможно. Мигом уменьшились расходы на домашнее хозяйство.

Потом комнаты стали чище, простыни и подушки запахли лавандой и мятой, причем не химическими отдушками, а натуральными травами, Боря точно знал, он с той химии чихал не переставая, сами собой отчистились ковры, подклеились и обновились обои, постирались шторы…

Сам бы он мог и не заметить. Но Роза Ильинична Анну нахваливала, не закрывая рта.

Анна вроде бы ничего и не делала. Вообще… А Новый Год?

Можно подумать, он не понял, кто сделал из его маленькой девочки королеву вечера, кто научил ее, кто натаскал, кто… да, Кира взрослела рядом с Анной. И становилась немножечко другой. Боря чувствовал инаковость девушки, но в чем она заключается, сформулировать не мог. И в то же время…

Он ловил себя на мысли, что ищет Анну глазами.

Что радуется, когда Кира по вечерам выбегает ему навстречу и бросается на шею, а Анна выходит вслед за ней и улыбается.

Что ему нравится общаться с Гошкой. А собирать с ним свежекупленную железную дорогу, вообще восторг. И ворчание Анны совершенно не раздражает.

Как будто они… семья?

Но семьей он должен быть с Лизой! Она красивая, умная, статусная, она будет хорошей женой и матерью его детей, она дочь его давнего делового партнера, она…

Она не впишется в эту картину мира. Все разрушит и сломает. Именно поэтому Боря предпочитал последнее время встречаться с ней в городе, водил ее по ресторанам, по модным клубам, но не приглашал домой.

Не мог.

Не хотел?

Сам не знал ответа…

В дверь кабинета тихо постучали.

– Войдите, – откликнулся он. И точно знал – Анна.

* * *

Анна вошла с улыбкой, принесла с собой запах лимона и мяты, улыбнулась.

– Борис Викторович, добрый день.

– Здравствуйте, Анна.

 – У меня к вам серьезный разговор.

– Слушаю. Да вы присаживайтесь, может, вам что-то налить?

– Тоник, – выбрала Анна. – Просто, без всего.

Горьковатый хинный привкус ей нравился, и портить его алкоголем девушка совершенно не хотела.

Боря послушно плеснул в стакан прозрачную жидкость, добавил льда из маленького бара.

– Прошу.

– Спасибо, – Анна коснулась губами ободка бокала, вскинула глаза. Сделала маленький глоток, улыбнулась.

– Кира влюбилась.

– Что!?

– И боюсь, в совершенно неподходящего парня. Ее одноклассник, некий Виктор, фамилии не знаю.

– Сорокин?

Анна пожала плечами.

– Возможно. Кира упоминала, что его отец бизнесмен, а парня перевели в ее школу только в этом году.

– Тогда точно Сорокин.

Очень хотелось материться. Нельзя. То есть можно, но в присутствии Анны матерщина как-то не шла с языка.

– Кира ничего приличнее найти не могла?

Анна развела руками.

– Не знаю. Сердцу не прикажешь. А первая любовь… это бывает очень больно.

– Особенно с таким уродом. Что вы предлагаете?

Анна лукаво улыбнулась. И Боря вдруг поймал себя на чисто мужской реакции. Вот как-то так у нее получилось, обычно Анна выглядела, как Мэри Поппинс из детского фильма, красивая, но не сексуальная. А сейчас…

Ровно на одну секунду что-то в ней дрогнуло, исчезло – или наоборот, проявилось. Как солнечный лучик скользнул по зеркалу. И у мужчины аж вся шерсть дыбом встала.

Пришлось срочно ретироваться за стол, чтобы девушка не увидела его реакцию. Так безопаснее.

Доля секунды – и снова вернулась прежняя привычная и уютная Анна.

– Я предлагаю помочь Кире разлюбить этого типа. Конечно, о серьезных встречах не может быть и речи…

– Еще бы! Моя дочь ему не телка из клуба!

– Но если ей запретить, Кира только больше захочет новую игрушку. И наделает глупостей. Поэтому я прошу у вас оплатить нам с Кирой два абонемента в клуб «Скалолазка».

Боря подумал пару секунд. И расплылся в широкой улыбке.

– Анна, солнышко! Четыре абонемента!

– Почему четыре? – удивилась Анна.

– А мы с Георгием не в счет?

Анна вспыхнула румянцем.

– Сыну я абонемент оплачу…

– Цыц! Считайте это накладными расходами. А я буду приходить время от времени.

Боря мгновенно оценил идею.

Клуб «Скалолазка» в городе не очень известен. Потому как рекламировать его не стремятся. Он не пафосный, не понтовый, не гламурный, и евроремонта там нет. Ребята вообще арендовали старый склад у завода и ремонт делали чуть ли не своими силами, знает он тех парней. Так, шапочно, но знает.

Хорошие мальчишки, сами студенты, но ведь работают! Тянутся!

Так вот.

В клубе был устроен скалодром, батутный центр, тут можно и в шариках по уши попрыгать, и на батуте, и на разных снарядах потренироваться, и по веревкам-канатам полазить…

Будет ли польза от их затеи?

Народ пока шел.

Место было выбрано удачное. Завод располагался чуть ли не в центре города, там и парковка была, и работали ребята круглосуточно…

Открыли маленький бар прямо в клубе, договорились, получилось неплохо…

Почему там?

Вроде и все под присмотром, и камеры везде, и не уединишься. С другой стороны, раз уж пришли…

– Вы планируете затащить Киру на скалодром?

– Почему нет? Ей интересно, она пару раз говорила. Гошка уж точно полазить не откажется, а там, посмотрим. Может, и кто поприличнее найдется? Не этот… хорек?

– Вам Виктор тоже не понравился.

– Мне Виктор тоже не понравился, – подтвердила Анна.

– Оплачивайте четыре абонемента. Я тоже буду приходить, – решил Боря.

Анна кивнула. Утвердила детали и вышла из кабинета. Уже вполне обычная, спокойная…

Но что это было?

Что проскочило между ними в полумраке комнаты? Почувствовала ли это сама Анна? И если да…

Боря задумался. Потом взял со стола бокал, оставленный Анной. Чистый. Ни капли помады. Медленно коснулся губами прозрачного ободка в том месте, где касались ее губы.

Что с ним такое творится?

Не понять…

Или наоборот – все ему понятно, только признавать не хочется?

* * *

– Вау!

Других слов у Киры не было.

Папс не скупился.

Он оплатил и самый дорогой абонемент в «Скалолазку», и костюмчик, и амуницию, и даже личные занятия с тренером для Киры. Тренером, кстати, оказался молодой парень, лет двадцати пяти. Веселый, худощавый, с каштановыми растрепанными волосами и добродушной улыбкой.

– Матвей. Можно сокращенно – Мотя.

Кира фыркнула, оценив имя.

– Не дразнили вас в детстве?

– На ты, хорошо?

– Хорошо. А все же?

Ей пришлось получить насмешек из-за своего имени. Называют родители, а расхлебывают дети. Вот, если б она сама могла себе имя выбирать, к примеру, Елизавета. Или Екатерина…

– Дразнили.

– И как?

Матвей показательно согнул руку, демонстрируя бицепс.

– Примерно – так. Очень хороший рецепт, случись что – бить в нос.

Анна смотрела на это и улыбалась. Она лично съездила в клуб, оплатила абонемент, посмотрела на каждого тренера, пару минут поговорила, и выбрала Матвея. Все ребята были достаточно близки к Кире по возрасту, но Матвей подходил больше всего. На его фоне Витя покажется особенно нелепым и напыщенным.

О, а вот и оно! Всплыло.

Витя выглядел модно. Круто, клево и понтово. Спортивный костюмчик, явно какой-то модной фирмы, кроссовки которые даже выглядели безумно дорогими, сбруя из ремней… Анна и половины не понимала – зачем? Вот на Матвее столько нет, а он-то тренер?

– Привет, – покраснела Кира.

– Кирюха, привет. Не думал, что твой шнурок тебя развлекаться отпустит. Пошли, грохнем по пивасику?

Матвей поднял брови.

– У Киры Борисовны, юноша оплачено индивидуальное занятие.

– Так перенесите его на полчасика?

Матвей коварно улыбнулся, понимая, что за птицу к ним занесло. Но клиента терять не стоило.

– Я вам предлагаю иной вариант. У вас включены индивидуальные занятия?

– Да.

Дешевый абонемент не для Вити. Только самое дорогое и лучшее. Все включено.

– У нас сейчас Леша освободился, один из самых грамотных тренеров. Он бы вас полчасика погонял, а потом вы вместе пива выпьете? Безалкогольного.

– Фу, помои.

– Другого не держим, здесь все же спортивный клуб.

Витя скривился, но задумался. Дело решил Гошка.

– А можно лучше я с Алексеем позанимаюсь? Если он лучший?

Анна посмотрела на сына. Вот о скалодроме ему не стоило даже думать в ближайшие пару лет. И они это обговорили. Гошка здесь для небольших нагрузок. Очень дозированных.

Но…

Покушения на ЕГО тренера Витя спустить никак не смог. Да еще и на лучшего!

– Потерпишь, малявка.

Гошка скорчил расстроенную мордочку, которая могла обмануть любого постороннего человека. Витю и обманули. Но Анна только головой покачала. Он же еще в школу не ходит, откуда такие запасы коварства? Ведь явно нарочно…

Кира тоже что-то заподозрила, но Витя уже тянул ее за руку к скалодрому.

– Пошли, щас залезем…

– Молодой человек, у девушки не настолько хорошая физическая подготовка, как у вас, – вмешался Матвей. – И мышц у девушек меньше. Ей нужно разогреться, сделать растяжку, а потом она к вам присоединится. Вы начинайте, а мы подхватим… Леха, поработаешь?

– Запросто.

Амбал, который спустился со второго этажа, мог своим видом и слона остановить. На скаку.

Здоровущий, бритый налысо, зато с бородой, весом под сто килограмм. И видно, что это не жир. Просто мышцы. Высушенные, плотные, рабочие. Спортивные штаны, майка-алкоголичка, несколько цветных татуировок…

Жуть – жуткая.

Витя сглотнул, но спорить не решился. Правильно, кстати говоря.

Анна тоже не решилась бы. С таким ночью встретишься – потом не раз перекрестишься.

Впрочем свое дело мужчина знал, и равно через пять минут загнал Виктора на скалодром. Где парень и прилип на высоте трех метров. Вдруг оказалось, что выступы маленькие, падать больно, страховочный трос какой-то подозрительно тоненький, а жить хочется. И вряд ли амбал будет тебя ловить на руки.

Матвей тем временем заставил Киру сделать несколько упражнений, тоже обвязал страховкой, и загнал на стену. Пока – на высоту метра от земли. Погонял по вертикальным, по горизонтальным зацепам…

Анна наблюдала краем глаза за Кирой, краем глаза за сыном, который прыгал в громадном бассейне с синими пластиковыми шариками и выглядел безумно довольным. Потом Георгий захотел отправиться на батут, но Анна отловила его, усадила, посчитала пульс и попросила успокоиться. Успеет еще.

Нагрузки должны быть. Обязаны, чтобы сердце лучше заработало.

Но они должны быть контролируемыми. И адекватными. А не так – что захотел, то и сделал. Вот и приходилось следить. Все же Гошка был нормальным подвижным мальчишкой, и ему очень хотелось все и сразу… и по канату бы полазить… можно, мам?

Витя, с помощью тренера, кое-как, отклячив попу, спустился со стены, и, недовольно сопя, отправился в бар. Кира, наоборот, пробовала то одно, то другое…

Анна переглянулась с Матвеем, и тренер подмигнул ей. Все правильно. Можно загнать мажора в клуб. На один раз. А вот к систематическому труду способны далеко не все.

Витя не способен и благополучно сольется после первого же месяца. Так чего его удерживать?

Кира?

А ей Анна поможет.

– Умничка! Кира, как ты замечательно смотришься! Настоящая амазонка!

Анна восхищалась от всей души. И девочка чувствовала. И работала на стене, действительно старалась, выкладывалась. Через полчаса она спустилась вся измученная, и отправилась в бар. Выпить минералки.

Надо, организм потерял и жидкость, и соли…

Витя там и сидел. Поглядывал на все окружающее сверху вниз… Кира села к нему за столик. Анна хотела бы присесть рядом, но – нельзя. Везде она девочку за руку водить не будет. Пусть разговаривает, пусть учится, набивает свои шишки…

У нее все получится.

Обязательно.

* * *

С первого раза, увы, ничего не получается. И когда они ехали домой, Кира взахлеб рассказывала про умного, красивого и обаятельного Витеньку. Анна не стала даже спорить.

Пусть присмотрится повнимательнее.

Пусть сравнит, пусть подумает – и сделает свой выбор. И не в пользу Вити. Анна в этом даже не сомневалась. Кира девочка умненькая, и воспитали ее правильно. А остальное…

Это подростковое, наносное. Как ветки и листья, принесенные грозой на утес. Но рано или поздно их смахнет ветром, и останется основа. Крепкая и незыблемая.

Кира справится. Анна только чуть-чуть помогла ей. Обязательно справится.

Русина, Синедольск

Жом Алоиз Зарайский уверенно шел по следу.

Да, именно по следу. И именно… ее высочества?

Да, он подозревал именно это. Узнав о том, что Алексеевку сожгли дотла, первое, что он сделал, это наведался в деревню. И…

Следов Яна оставила – на роту солдат хватило бы. Просто кому там в тяжелые времена интересна какая-то баба?

Да никому! Вот никто за ней и не погнался, это в мирное время могли бы исправнику отписать, или тору пожаловаться. А сейчас…

Безвластие! Гуляй, рванина, светят деньги!

Но это не мешало сплетникам обсуждать и связанную Евдокию, и пропавшую ее дочку, Ксюху-гулящую, и лесника, который то ли жив, то ли с Ксюхой сбежал, и его жену – вся высохла аж, почернела…

Алоиз прислушался к сплетням, щедро раздал монеты и поговорил с обеими женщинами. Те таиться не стали. Обе, хотя и по разным причинам, были обижены на Яну, обеим было нечего скрывать. Вот и рассказали, что знали.

Пришла, назвалась Яной, волосы неясно какие, глаза карие (это лесничиха), говорила, как тора, с оружием обращается умело. Куда собиралась?

Так в Синедольск. Есть там трактир «Ржаной хлеб», вот туда.

В Синедольск жом Алоиз и отправился. К Матвею в гости.

И сразу понял – была! Была она здесь!

По тому, как смотрит хозяин, как невнятно бурчит ответы, как отмахивается…

Скажет что-то? Нет, вряд ли. Жом Алоиз достаточно хорошо разбирался в людях, чтобы понять – этого не проведешь. Трактирщики и вообще дураками не бывают. Так что нет смысла и метать бисер. Время он потратит, деньги, а куда его взамен отправят – одному Творцу известно.

Алоиз пошел другим путем, и подкараулил одну из служанок за углом. Там, где Матвей ее не смог видеть.

– Ой…

Девка заколебалась, но в руке мужчины блеснуло золото, и служанка не выдержала, рассказала, что знала. Особенно после третьей монеты.

Золото же!

В такое-то время оно втройне ценно! А тора ей кто? Пришла, да ушла… перекати-поле.

Да, была такая. Жила в своем доме, в Синедольске. Служанка пару раз ей еду накладывала, а тора с хозяином разговаривала. У нее четыре ребенка, вроде как.

Четыре?

Тут Алоиз искренне засомневался, что идет нужным путем, но отступать было уже поздно. И то сказать…

Дети… могла и подобрать по дороге. Вроде как лесничиха упоминала, что с ней мальчишка был… вот, а еще трое откуда? По нынешним временам – откуда угодно. Да и выбора у него нет, тор Дрейл неудачи не потерпит, хоть что-то, да ему надо предоставить.

Итак, была, жила в своем доме, где дом находится, понятно, девка не знала, ни к чему ей. Вроде как приехала тора с тремя, а потом уже у нее четверо стало…

Тут Алоиз приободрился. Сразу по двум причинам.

Первая – похоже, дети ей не родные. А вторая – это ж замечательно! Жалостливая дура! Такую легко поймать на сострадание, запугать, запутать – сама побежит, куда надо!

Потом тора уехала.

Куда, зачем, служанка не знает. А вот что знает… вроде как в ночь отъезда она к хозяину приезжала, о чем-то они долго разговаривали. А вот куда потом…

Нет, не знает она.

На чем ехала?

Да возок! Два коня в возке, а подробнее… нет, больше она ничего сказать не может. Теперь жом Матвей знает…

Алоиз едва зубами не скрипнул.

Знает, понятно! Но наверняка не скажет! А силовые варианты тоже отпадают, тут еще неясно, кто кого… и воздействовать на упрямого мерзавца времени тоже нет. В другой ситуации он бы попросту подставил трактирщика, потребовав с него информацию, но сейчас… даже не пожалуешься никому!

В Комитет Освобождения сунуться?

Понятно, трактирщика они тряхнут! Но сначала разберутся с самим Алоизом… нет, не стоит. Туда ж всю шваль поднабрали! Нищую, подлую, завистливую…

Проще не вязаться. А что делать?

А вот то!

Лошади и возок – хорошая примета. Сейчас не так много людей на дорогах, а тут еще баба, четверо детей, надо просто выехать из города, и… вот куда она могла направиться? Но проезжих дорог сейчас не так и много. Надо просто съездить и расспросить на всех направлениях. Несколько дней он потеряет, но потом опять пойдет по следу. Приметная компания, такую не могли не заметить. А кони – это не автомобиль. Они и еду требуют, и заботиться о них надо. И с детьми путешествовать сложно…

Останется след!

Никуда ты от меня, голубушка, не денешься!

Ни-ку-да!

Свободные герцогства

Стас стоял в привычном закутке.

Курил, да…

Не любил он это дело, но иногда, когда на душе кошки скребутся… а они уже до дна все продрали, гады хвостатые… Вот что его терзает?

Что мучает?

Ответ прост.

Ставшие мгновенно безразличными глаза Иды. Не дурак же он, все понял. И что она видела, и что все поняла, и… словно огонек в ней потух. Стас и не ожидал, что будет так больно. Так неприятно.

Леона. Сестра милосердия, конечно, не виновата, но Стас перевел ее в другое отделение. Лично попросил начальника, тот фыркнул, но навстречу пошел.

Но этого ведь мало! И не одна она была, просто именно с Леоной, так уж карта выпала, его застала Ида. И не простит. Не сможет, наверное…

Или сможет?

Нет.

Стас терялся в своих эмоциях, в своих чувствах, ощущениях… Ида.

Нежная и хрупкая. Сильная и решительная. Спокойная и сосредоточенная – какой он ее не видел? Видел всякой. И восхищался девушкой. Он представлял, что сейчас творится в Русине.

Русинов жом Рагальский не любил, будем честны, и Русину не любил, но отдельные представители заслуживали внимания и уважения. Жаль, что их так немного.