Текст книги "Весна веры (СИ)"
Автор книги: Галина Гончарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
– Гоша, родители – это не просто две клетки. Родители… они любить должны. А если человек тебя не любил, не знал, не видел… разве он отец?
– Да… наверное.
– Вот папа женится на маме, и у тебя отец будет.
– Это будет хорошо. Кира, а ты брата или сестренку хочешь?
– Брат у меня уже есть. А вот от сестренки я бы не отказалась?
– Есть? А кто? – удивился Гошка.
Кира притянула мальчишку к себе. И растрепала ему светлые волосы.
– Ты, глупый. Ты мой брат.
* * *
– Поехали.
– Куда?
– Аня, солнышко, рыбка, зайка… пожалей мои нервы?
Аня подняла брови. Совершенно нехарактерны для мужчины были эти жалобно-шутливые интонации.
– Боря, что случилось?
– Давай вместе купим тебе кольцо на помолвку. И обручальные выберем?
Аня качнула головой.
– Боря, ты ведь и сам справишься…
Хотя суть проблемы она уже поняла. А вдруг не угодит?
А вдруг ей не понравится?
И вообще, зачем мучиться, если можно просто взять женщину с собой и дать ей право выбора.
Неограниченное, денег на кредитке хватит.
– Есть еще Кира! Вдруг ты ей подарок приглядишь?
Против этого довода Анна не устояла. Хотя и поворчала немножко.
– Боря, вот так, загонять меня в угол, было очень некрасиво.
– Зато эта гадина от тебя отвяжется.
– Нет. Скорее, она привяжется к тебе.
– Плевать! Женимся, я усыновляю Гошку, и пусть хоть своим ядом отравится!
Аня промолчала.
Чувствовала она себя предательницей. Но – что поделать?
* * *
Вопреки всем предположениям, Борис не повез Аню в большие ювелирные магазины. Роман остановил джип у небольшого дома старой постройки.
Вывеска «Ювелирный салон» там присутствовала, но аккуратная, небольшая. Почти – для своих.
Внутри тоже было не особо роскошно. Аня осмотрела прилавки и тихо вздохнула про себя.
Да, это не Фаренье…
Знаменитый ламермурец Фаренье, который делал украшения для императорской семьи… что-то сейчас с ним стало? Может, уже и в живых нет…
Аня помнила украшения его работы. И у нее была веточка ландыша.
Как ему удалось так подобрать жемчужины?
Как удалось так их оправить?
Но веточку даже в руки брать было боязно, казалось, лишь тронь, и стечет на пол невесомая роса бриллиантов, посыплются хрупкие белые чашечки цветов…
– Боря? Какими судьбами?
Из задней комнаты вышел пожилой мужчина, лет семидесяти. В Русине Аня сказала бы – старик. Здесь и сейчас – просто пожил человек. Но умирать даже не собирается. Сухощавый, крепкий, с венчиком седых волос и яркими веселыми глазами.
– Дядя Веня, здравствуйте!
– И тебе не хворать, сынок. Так что ищешь?
– Невесту привез.
– Невесту?
Яркие карие глаза впились в Анну. Ненадолго.
– Хм… а интересная девочка, Боря. Не такая, как твои прежние. С Лизкой что? Кончено?
– Дурак был. Что поделать?
– Теперь уже можно ничего и не делать. А если от той гадючки избавился, значит, не такой уж ты и дурак. Как вас зовут, девушка?
– Анна.
– Анна. Ах, какое красивое имя. Ах, разрешите мне звать вас просто Анной…
– Я не Анна Австрийская, потому – разрешаю, – отшутилась Анна.
– И не надо. Наглая баба была, между нами говоря, хоть и королева. Скажите пожалуйста, что вам подобрать?
– Кольца на помолвку. И на свадьбу, – распорядился Боря.
– И может быть, что-то для Киры? – вставила Анна.
– Да, конечно. У малявки день рождения.
– Изумруды оказались нехороши?
Анна подняла брови.
– Это ваши?
– Мои.
– И вы их продали для юной девушки? Не верю!
– Правильно не верите. Я как раз приболел, а вот мой помощник и продал… болван. А вы бы что для нее посоветовали?
– Пока не знаю. Из того, что я тут видела – ничего.
– Так-таки и ничего?
Анна прошлась взглядом по витринам еще раз.
– Не обижайтесь, но даже изумруды были сделаны лучше. А это…
– Ширпотреб?
– Не совсем. Но сделано не мастером, а ремесленником.
– Девушка, да вы разбираетесь? Ну, пройдемте…
Задняя комната была как бы не в два раза больше собственно магазина. Ювелир Веня, Вениамин Аркадьевич, но для вас, юная дама, как и для Бори, дядя Веня, усадил Бориса и Анну в удобные кресла, предложил воды и светски осведомился.
– С чего начнем?
– С жемчуга, – спокойно сказала Анна, понимая, что это экзамен для нее.
– С чего, простите?
– С жемчуга. Для Киры, на день рождения. Полагаю, нужно колье и браслет. Сережки лучше капельками, но тут смотря, что у вас есть. Боря, можно?
– Мы с тобой об этом уже говорили.
Анна послала ему улыбку.
И последовательно отвергла шесть комплектов из жемчуга. Красивых, спору нет. Но слишком тяжеловесных. Не для девушки, не то, не так…
Ювелир смотрел все более внимательно. Потом подмигнул Боре так, чтобы Анна не заметила, и вытащил из сейфа еще одну коробку.
Открыл – и Анна не удержалась от хлопка в ладоши.
– Идеально!
Набор был обманчиво простым.
Коротенькая нитка жемчуга, браслет, сережки. Ни колец, ни брошей, но есть заколка, украшенная тем же жемчугом. Скорее, даже длинная шпилька, которая крепится в прическу.
Некрупный, бледно-розовый натуральный жемчуг. Оттенок едва проснувшейся зари…
Ничего тяжелого, аляповатого, броского. А вот застежки – шикарные. Но это для тех, кто может оценить.
Жемчуг очень хорошо сочетался с простым розовым кварцем. Из кварца и были вырезаны несколько цветков. Маленьких, аккуратных, очень изящных. На застежке колье, браслета, на шпильке. Сережки как раз были простыми жемчужными капельками.
– Вот это она точно носить будет. А изумруды – хорошее вложение капитала.
– А как вам этот камень? – ювелир мягко, словно кошачьей лапкой, положил перед Анной маленький бархатный мешочек.
Анна спокойно вытряхнула себе на ладонь несколько камней, играющих всеми переливами цветов.
– Опалы? Минуту… – всмотрелась, качнула головой. – Подделка? Какое хорошее качество.
– А как вы это определили?
Анна подняла ладонь так, чтобы через камни прошел солнечный луч.
– Опал… опалесцирует. А где искры? Они должны быть…
– Вы так хорошо разбираетесь в драгоценностях?
Анна пожала плечами.
Хорошо? Нет, просто она жила среди этого. И опалов видела как бы не больше, чем этот милый ювелир. И других драгоценностей…
– Не очень.
– Если это не очень… у меня помощник принес, по случаю достались. Это синтетика, верно. Но качественная.
– Никогда бы не сказал.
– А вот девушка сразу поняла. Не хотите у меня на полставочки поработать?
– Дядя Веня!
Анна покосилась на Бориса, но отказала решительно.
– Благодарю вас, мне и так неплохо.
– Если что – вакансия открыта. Теперь давайте разберемся с помолвочным кольцом. Какое берем? С бриллиантом?
– Да, – решительно утвердил Борис.
– Но выбирать будет девушка?
– Да.
И пытка началась снова.
Анне пришлось пересмотреть примерно сотню колец с бриллиантами, прежде, чем она увидела именно то, что нужно.
Небольшой бриллиант, всего в три карата, был такого же оттенка, как и глаза девушки. И был утвержден единогласно. Просто камень в лапках зажима. Ни лишних украшений, ни виньеток, ни прихотливых изгибов. Просто, скромно, достойно, дорого.
Очень дорого.
Кстати, еще с десяток камней Анна отвергла по причине дефектов. Пятен, вкраплений, трещинок…
Вениамин Аркадьевич только головой качал, глядя, как девушка легко выносит суждения, едва взглянув на кольца, серьги, браслеты…
Знал он цену такой легкости. Для нее надо с бриллиантами с детства рядом быть. Тут не просто опыт, тут… даже и не поймешь – что именно? Она из семьи ювелиров? Похоже на то… или из очень богатой семьи.
Он ведь еще и в глаза ее смотрел. И не видел там ни алчности, ни жадности, ни желания владеть… Анна была равнодушна. Не блестели ее глаза от драгоценностей. А вот на Бориса она смотрела намного теплее. Повезло парню. Определенно…
* * *
– Ты так хорошо разбираешься в драгоценностях?
Анна не стала отпираться.
– Да, я могу.
– Откуда?
– У нас в гостях бывали самые разные люди, – не стала врать больше необходимого Анна. – Научили.
– Как этот ваш… Сеня-антиквар?
– И как он – тоже. Я всегда любила узнавать нечто новое…
А еще Аделина считала, что женщина должна разбираться в украшениях. А как иначе она определит, что купить, что ей муж дарит? Поэтому все ее дочери в обязательном порядке бывали в мастерской у Фаренье. Диди даже эскизы для него рисовала, и он украшения для Лидии делал… где теперь и Диди, и эскизы?
– Ты у меня сокровище.
Аня с улыбкой потерлась о плечо любимого мужчины. Прижалась, вдохнула его запах. И на миг, только на миг ощутила себя защищенной.
Любимой, важной, нужной…
Хелла, спасибо тебе! Хотя бы миг!
Но – мой!
Глава 15
Мимо, мимо идите,
Вечные, тонкие нити –
Яна, Русина
– Вы что-то позабыли, тор генерал?
Яна была не в настроении.
Планы побега она строила ночью, утром, даже частично днем, строила их умываясь, расчесываясь, даже топая туда, куда и император пешком ходил…
Фиг там вам! Фиг там нам!
Одна она бы и не задумалась. И удрала бы, и ручкой махать на прощание не стала. И не догнали бы! Глупости какие!
Но с Гошкой…
Нет, нереально. А доверить сына купцу?
Уйди она – и мальчик тут же окажется заложником. Потащи она его с собой…
Яна – взрослая и умная. И то она может заболеть, сломать ногу, повстречаться с волком… вариантов – прорва. А это ее сын.
Ее мальчик.
Нет, удрать – нереально. Но хорошего настроения ей этот факт не прибавлял. И появление Валежного она встретила без малейшего восторга.
Генерала это не смутило. Вот, если бы гранатой, или из пистолета в упор… а внешнее недовольство?
Три раза ха! Его таким не пронять, он не герой романов!
– Тора Яна, я не просто так, я по делу.
– Слушаю вас?
– Вы же не думаете, что я нашел вас случайно?
– Нет? – мигом заинтересовалась Яна. Есть возможность на ком-то сорвать дурное настроение? Немедленно покажите мне этот стрессоотводчик!!! Я сейчас на нем… я ему все… сорву! Или оторву!
– Тора Яна, я хотел бы пригласить вас в гости к человеку, который посоветовал мне дождаться вас.
– Одну минуту, – отреагировала Яна. – Только… подкрашусь!
Она хотела взять пистолет. Еще один, на всякий случай.
Понятно, чтобы убить негодяя, ей пистолет не понадобится. Но… вдруг?
Валежный хмыкнул, но настаивать не стал. Пусть делает, что пожелает. Лишь бы поговорила с умным человеком. Как-то у него сложно получалось с женщинами. Врагов убивать можно! А как ты убедишь в чем-то даму?
Ее-то убить… можно. Но зачем тогда убеждали?
Эх, тяжко жить на свете белом…
* * *
На епископа Яна посмотрела без малейшей приязни.
Под благословение не подошла, прищурилась и поинтересовалась:
– Ваша работа?
– Смотря что, чадо.
– Я вам не чадо, – огрызнулась Яна. И в принципе, была права.
– Как пожелаете… Анна Петровна?
– Можно просто – тора Яна.
– Хорошо, тора Яна. Проходите, располагайтесь, я вас чайком угощу.
– Всю жизнь мечтала.
– Вот ваша мечта и сбудется…
Яна посмотрела с подозрением. Но решила сразу этого тролля в рясе не убивать. Ишь ты… мечта у нее сбудется! Как бы у тебя инфаркт не приключился!
Убивать ради своего удовольствия Яне еще не доводилось, но ведь любой новый опыт полезен? Так, кажется, пишут в гламурных журналах? Или они что-то другое имели в виду?
Валежный посмотрел на Яну, от которой можно было спички поджигать. На епископа, который колдовал над чайничком, дружелюбно улыбаясь.
И предпринял тактическое отступление.
– Я… мне надо… я вернусь через полчасика.
И улетучился за дверь. Там оно безопаснее будет…
* * *
Несколько минут Яна молчала. А потом решила не играть в сложные игры.
– Генерал сказал, что он нашел меня благодаря вам.
– Да, тора Яна.
– Откуда вы знали о моем приезде?
– Хелла сказала.
Яна тоже сказала.
То, что не стоило бы говорить о богине. Получилось восьмиэтажно…
– Хелла, значит…
– Мне было видение. И я поделился им с тором генералом, полагая, что так будет лучше для всех.
– Не для меня, – Яна понимала, что ее вызывают на разговор, но у нее-то цель была схожей! Хоть злость сорвать!
Руки с утра подрагивали от сдерживаемой ярости, это нехорошо. А епископа все одно не жалко. За дело огребет!
– Тора Яна, воля Творца никому неизвестна. Мы можем либо принимать ее, либо протестовать. А результат один и тот же будет. Покорного судьба влечет, непокорного тащит[27]27
Ducunt volentem fata, nolentem trahunt – желающего судьба ведет, нежелающего тащит, греч. философ Клефан, прим. авт.
[Закрыть].
Яна аж зубами щелкнула от неожиданности.
– Допустим. Но это вы вмешались в мою судьбу.
– Полагаю, Хелла в нее вмешалась куда как раньше.
Не в бровь, а в глаз. Но сознаваться Яна не стала.
– Я просто хотела уехать. И не вмешиваться. Ни во что.
– И даже на это вы права не имеете, тора Яна.
– Я не имею?
– Вы приняли Русину.
– И что? – искренне не поняла Яна. – Русина до меня стояла и без меня простоит! Что с ней станется?
– Безвластие, тора Яна, время страшное.
– Не я это за людей выбрала.
– Это верно. И за своего отца вы не в ответе. И за его слабости, и за его выбор…
– Вы так не думаете.
Яна со вздохом взяла чашку, покрутила ее в руках. И чуточку отступила назад.
Есть два вида священников. Одни крепят веру в душах. Другие – имидж церкви. Одни едут нести слово божие, и не мечом и огнем, а добротой и любовью. Работают в больницах, копаются в грязи… был такой архиепископ Лука! Встретишь – и уверуешь.
А вторые торгуют отпущением грехов. Открывают церковные лавки и ездят на мерседесах, наивно полагая, что служат Богу. Хотя да, богу-то они служат. Маммоне, наверное…
Этот священник явно был настоящим. И мозоли на его руках наглядно свидетельствовали – батюшка не только лоб разбивает на молитве. Серьезный человечище.
– Думаю, тора Яна. Только вот… слаб я, как и всякий человек. Русина – это ноша тяжелая, каторжная, не для ваших плеч. Но и принять ее больше некому. Вы и сами понимаете, стержень нужен, идея нужна…
– У Пламенного – есть.
– Вы сами видите, какой кровью его идеи оборачиваются.
Яна видела. Но справедливости ради…
– В появлении Пламенного тоже виноват мой отец. Страну довел он, Пламенный лишь расхлебывает заваренную им кашу.
– Я это понимаю. А народ – поймет?
Яна качнула головой. Отпила чай, не чувствуя вкуса, положила ложку меда, размешала… как на кордоне привыкла.
Вредно?
Да наплевать!
– Народ не поймет. Людям стабильность нужна, а не дележка власти.
Только вот стабильности им Яна и не даст. Помрет потому как… Но в ее силах дать легитимность следующему монарху. Вот это – реально.
– Тора Яна, посему-то мне кажется, что вы для себя уже многое решили. Только произносить не хотите. Не нравится вам ваше решение…
Яна сжала пальцами горячую чашку – и сорвалась.
– А кому, кому это понравится!? Меня чудом не убили… сколько раз – я не считаю! И от меня требуют, опять требуют… да почему я не могу просто жить!? Не оглядываясь ни на кого? Почему!?
– Потому что вы человек?
– Неужели?
– Тора Яна, вы же и сами все понимаете. Чем человек от животного отличается? Хвостом?
– Шерстью.
– А еще тем, что животное думает о себе, а человек – о других.
Яна и возражать не стала. И не все животные, и не всегда о себе, но… в этом ли был смысл? Что толку спорить о зоологии?
– Все я понимаю. Но мне это безумно не нравится…
– Знаю.
– А знаете, что в итоге меня убьют? – не удержалась Яна.
– Воля Творца для нас неисповедима…
– Так на моей могилке и напишите. Считайте завещанием.
Епископ опустил глаза.
– Не надо о плохом, тора Яна. Я молиться за вас буду.
Сволочизм? Не без того. Яна поставила чашку и посмотрела на епископа ледяными глазами.
– Хорошо, любезнейший. Если от меня это время требует нелегких решений, то и от вас не меньше того! Слово мне дайте.
– О чем?
– Если меня убьют до конца этого года, то вы придете на мою могилку и службу там отслужите.
Епископ поднял на Яну глаза. Усталые, с покрасневшими веками, полопавшимися сосудиками. Нелегко ему пришлось. И еще веселее придется, только жалости у Яны не было. Перебьется! Кто его за язык тянул!?
– Обещаю… тора Яна.
– И второе мое условие. Хелла, говорите?
– Да, тора Яна.
– Над моей могилкой будет стоять часовенка Хеллы. И никто чтобы ее не трогал из ваших… долгополых.
– Это указ издать надо. Императорский.
Яна скрипнула зубами.
– Одно другому не мешает. Иконописцу расскажете, какой вы богиню видели. И все для того сделаете, чтобы ее правильно изобразили…
– Тора Яна, кажется мне, или вы больше знаете… о моем видении?
Яна фыркнула.
– А вот этот вопрос касается только императорской династии.
Все она понимала, боги играют людьми, но…
Но злость все одно брала!
Выгодно – поменяем девчонок местами. Выгодно – подставим! Выгодно – положим… так, Хелла?! Да!?
Ответа не было. А вот злость была. Но уже не кипящая, а глухая, безнадежная, тоскливая…
Яна попрощалась и вышла на улицу. Валежный ждал ее там.
– Тора Яна?
– А что, я с утра поменялась? Все в силе, тор генерал, – вздохнула Яна. – Ирольск, Зараево, а там и подумаем, как и что. И вы подумайте. Кто сможет удержать страну? Кроме Пламенного, конечно, мне он просто не нравится.
Валежный посмотрел на тоскливую императрицу. А потом окончательно попрал этикет и коснулся тонкой женской кисти.
– Тора Яна, ну не звери ж мы… хотите, я вас отпущу?
– Хочу. Но вы так не поступите.
– Да.
Говорить было больше не о чем.
Если бы Яна рассчитывала прожить больше полугода, разговор сложился бы иначе. Положить жизнь на то, чтобы обеспечить чье-то процветание?
Вляпаться во власть?!
Жеванные мухоморы! В этом отношении Яна была полностью копией отца, который обожал свой кордон и свою работу.
Начальство?
Закон – тайга, прокурор – медведь. Как поймаешь, так и жалуйся. Кто ж тебе мешает-то? Тут и волки бегают, только не позорные, а самые настоящие, и тоже кушать хотят. Так что не стесняйся, страдай, родимый!
Яна обладала такой же непереносимостью начальства. И если бы она планировала жить долго и счастливо, она бы из шкуры вылезла, но ситуацию постаралась решить по-другому.
Она точно знала, что скоро умрет. А раз так… надо потратить это время с пользой для окружающих. Пристроить сына, сестру, обеспечить их благосостояние…
А потом можно и о Русине подумать.
К примеру, рассказать Валежному все, что она помнит из своей истории. И про НЭП, и про колхозы, и про демократию, не к ночи будь помянута. Яна-то помрет – и все. А им еще страну на ноги ставить… вот, пусть хоть каких-то ошибок не совершают! Может, МТС сделают, может, еще что…
Везде были и свои плюсы, и свои минусы.
Ладно уж. Если Яна поделится информацией, никакого вреда ей это не принесет. А людей жалко…
По улицам Беркута бок о бок ехали мужчина и женщина, связанные крепче любой цепи. Чувством долга.
Ида, герцогства
– Тора, умоляю! Минуту внимания!
Ида аж зубами заскрипела.
Несколько дней она сидела дома, с Полканом. Пока собака болела, Ида от него и на шаг не отходила. Сама поила, кормила, гладила, сама помогала дойти до палисадника – как настоящий мужик, Полкан отказывался делать свои черные дела на пеленку. Но ты поди, задери лапу, если стоять приходится уже не на трех, а на двух? Псу приходилось помогать, опираться на раненную лапу несколько дней ему было попросту больно.
Спала Ида тоже рядом с собакой. И спалось ей, кстати, замечательно! Ни кошмары не мучили, ни бессонница. Так вот уляжешься, пальцы в шерсть зароешь – и словно теплым одеялом накрывает. А то в аптеках таблеточками кормят!
От которых то не уснешь, то не проснешься, то попросту не выживешь! То ли дело – Полкан? Но собак в аптеках не продавали и не предлагали, особенно в качестве снотворного.
Хорошо еще, на Полкане все заживало, как на собаке. Через несколько дней он уже вставал сам, потом ходить начал, а потом Ида решила дойти в лечебницу. Хоть посмотреть, как там дела.
И Полкана посмотрят.
Так-то Стас предлагал прийти к ней на дом, но Ида отказалась. Ее квалификации уже хватало проследить за заживлением раны. А что-то более серьезное – вот. Сейчас они сядут в экипаж и доедут.
Ага, куда там!
Явился, зануда надоедная!
Армандо за неделю умудрился достать ее больше, чем все освобожденцы разом! Он был активен, как бешеный таракан, и назойлив, как целое стадо его сородичей.
Он пытался просочиться в дом, он присылал цветы и сладости, он писал письма, дежурил под окнами…
Яна сказала бы: «секс-террорист». Ида таких слов не знала, и просто мечтала. О гранате.
Кинуть – и нет никакого назойливого типа! В Русине она бы так и сделала…
Или Яна бы его пристрелила… есть и свои хорошие стороны в безвластии? Определенно… Законными методами с Армандо ничего нельзя было поделать. Полиция?
Он уплатил штраф и вернулся.
Полкан?
Собака пока еще болела. А и выздоровеет – Ида его натравливать не станет. Все же тор… если он повредит Полкану… ведь может! Она не станет рисковать другом! А что еще можно сделать с негодяем?
Сейчас она пыталась не обращать на него внимания.
– Тора, неужели вы так и пройдете мимо. Умоляю вас, снизойдите к очарованному вашей красотой несчастному…
Ида скрипнула зубами и опять промолчала.
Зря.
Армандо от слов перешел к действиям и попробовал взять девушку за локоть.
Ида дернулась, но пальцы впились, словно клещи.
– Пустите!
– Тора, вы не хотите меня видеть! Но я перед вами ни в чем не виноват… что мне сделать, чтобы заслужить вашу благосклонность.
Предложить сдохнуть Ида не успела.
Полкан дураком не был. Бродячая жизнь очень способствует естественному отбору, и дураки на улице не выживают. Переводя на человеческие звания, по сообразительности Полкан мог бы посостязаться с иным академиком.
Лапа у него постепенно заживала, наступать он на нее мог, хромым не останется, хотя его им так не выгонят… уж хозяйку он сопровождать в лечебницу мог.
Он понимал и что хозяйка нервничает, и причину видел, и…
И очень удачно они идут мимо водоотводной канавы.
– Гр-р, – сказал Полкан, ставя лапы на пальто наглого типа.
– Тьфу! Брысь!
Страхом от типа не пахло, но и не надо. Главное ведь что?
Что хозяйку он отпустил. А дальше и усилий прилагать не требуется. Только убрать лапы, обежать гадкого нахала – и подтолкнуть. Головой под колени.
Армандо и мяукнуть не успел, как отправился в канаву.
Ида посмотрела на галантного кавалера. На Полкана.
И погладила собаку.
– Пойдем скорее, хороший мой. Нам на работу опаздывать никак нельзя…
Из экипажа Полкан посмотрел на Армандо. Блестящий кавалер обтекал – в буквальном смысле слова. Сидел в канаве и соображал, куда он попал. Кажется, при падении он немножечко головой ударился, вот и смотрел, как неизвестно что!
– А… э… тора, подождите, прошу вас!
Да, некоторым канавы явно недостаточно.
Анна, Россия
Кира проснулась без будильника. Потянулась.
Повернулась.
И едва с кровати не слетела.
– Смайлик! Ты… ты просто Сталин!
– Мурррм!
Кот не понял сути претензий!
Зато он отлично понял, что у молодой самочки праздник. Коты ведь существа умные и серьезные. А потому… ей собираются дарить подарки?
Вот и он подарит…
Вы знаете, как сложно наохотить хорошую большую крысу? Особенно если в доме есть хороший охотничий кот?
Между прочим, он к соседям за ней путешествовал! И не только за крысой, кошечка там тоже очень симпатичная живет… правда, стерилизованная, котят не будет! Но когда это мешало получать удовольствие?
Вот Сталин его и получил.
И от охоты, и от кошки… мурррм!
И что?
Его добычу критикуют?!
МЯУ!!!
Кира поняла и устыдилась.
– Прости, пожалуйста. Я потом съем.
– Мурррм, – успокоился кот. Если потом – это понятно. Крыса – это хорошее мясо. А у людей есть такие специальные штуки, в которых оно может храниться долго.
– Спасибо тебе, умничка моя!
– А нам?
Анна постучалась, но ответа дождаться не успела. В дверь пролез Гошка.
– Урррряяааа!!! С днем рождения, Кира!!!
– С днем рождения, дочка!
– С днем рождения, Киреныш… – Анна пока остановилась на этой форме обращения. Пусть Кира сама решает, как близко она подпустит к себе Анну. Это только ее право.
И на кровать к Кире приземлились подарки.
– Посмотри. Вдруг понравится?
Кира потерла руки и взялась за свертки. Сначала за маленькие.
Жемчуг вызвал одобрение.
– Класс! Обязательно носить буду! Ваще круто! Папс, спасибо!
– Какая ты уже взрослая стала! И красавица!
Кира взялась за второй сверток.
– Оххх!
Платье было… чудесным!
Легким, летящим, вполне современным. Кира понимала, что надень она такое… да куда угодно! На дискотеку? Запросто! На прогулку? Душно, наверное…
– Там две юбки, – подсказала Анна.
Да, шила она сама. Вот еще… сложностей! Купить материал, раскроить и сшить! На современной швейной машинке это не работа, а сплошное удовольствие.
Да, это великая княжна тоже умела. Шить, вышивать, в том числе и бисером, и золотом, плести кружева… единственное, чего не одобряла Аделина – вязание. Так простонародно… фу! Вот еще не хватало! Вязать Анна не умела, но платье сшила – не задумалась. Женщина должна выглядеть хорошо, а как она это сделает, если модистка ей что хочешь навяжет?
Надо учить, вот девочки и учились.
– Аня, это…
Следующий подарок был от Гошки. Казалось бы – что может подарить мальчик? Ан нет! Гошка честно брал у Романа уроки выжигания по дереву – и теперь преподнес Кире шкатулку с ее выжженным именем. Получилось красиво.
– Я туда жемчуг положу! – пообещала Кира.
И в носу у нее что-то защипало… она не одна. У нее семья есть… такое давно забытое чувство. Такое невероятное и теплое…
– Киреныш, ты одевайся – и мы тебя ждем внизу, – сообщила Анна.
– А…
– Вот одежда, я все заранее подготовила. Поверь – это правильно.
Кира посмотрела на джинсы – потертые, мягкие, почти белого цвета, на штормовку, на теплый свитер…
– Это куда мы едем?
– Ты все там увидишь!
После такого отказываться и не получилось. Кира мгновенно стрескала горячий бутерброд, запила его чашкой горячего же шоколада и впрыгнула в обновки.
Джип уже ждал четвертого пассажира.
– Так куда мы?
– Увидишь…
И Кира увидела!
Небольшой домик в сосновом лесу был привлекателен в любое время года. Большая гостиная, веранда, на которой так уютно сидеть в кресле-качалке, мангал, шашлыки…
Боря сам решил пожарить мясо.
Гошка подумал – и вызвал Киру поиграть в настольный теннис, благо, стол для него был, и все снасти были. Кира не отказалась. Взрослые возились с мясом, Анна накрывала стол…
Для Киры это был чудесный день.
Когда отключены все телефоны, когда есть только она и ее близкие… жаль, Смайлика с собой не взяли, его остро не хватало! Они играли в настольные игры, сидели перед камином, пили горячий грог, Кира там, перед камином и уснула, на пару с Гошкой. И уже сквозь сон чувствовала, как отец несет их на второй этаж, и тихонько, чтобы не разбудить, устраивает ее под одеялом и целует в кончик носа. Как когда-то в детстве.
Потом рядом с ней устроили Гошку, дети прижались друг к другу поближе и засопели. Она были рядом друг с другом. Все было хорошо…
* * *
Внизу, перед огромным камином, сидели Анна и Борис. Сидели, молчали…
И – нет. Не занимались они никаким сексом не медвежьей шкуре. Если кто решится – учтите, линяют те шкуры, как заразы. А дети изволят спускаться в самый неподходящий момент, карма такая у детей. Так что все утехи решено было оставить до спальни.
А вот просто посидеть рядом…
В обнимку, глядя на огонь, потягивая грог из больших кружек, в теплом и уютном молчании…
Разговаривать можно с кем угодно. Молчать – только с очень близкими людьми. Здесь и сейчас все было хорошо и спокойно, тепло и уютно…
И Анна была счастлива. По-настоящему.
Так, как никогда еще у нее не было.
– Спасибо тебе за дочку, Анечка.
Понять было несложно. Боря видел, какая счастливая у него Кира, а он, болван, еще хотел глупостями заняться! Народ собрать, или вообще малышку в клуб отправить…
Дурак!
– Она очень домашняя девочка, – не стала скромничать Анна. – Просто ей было тяжело…
– Когда дома не было. Я понимаю.
Анна коснулась ладонью щеки мужчины.
– У нее есть дом. У нее есть ты.
– И ты тоже. И Георгий.
– Теперь – да.
И за оставшееся время Анна даст Кире столько любви, сколько у нее получится. Чудесный ведь ребенок! Добрый, умный, ласковый…
Как же тяжко уходить!
Как неохота их оставлять!
Это будет потом. А сейчас есть она. И есть Боря. И их соединенные руки. И спящие на втором этаже дети.
И пусть весь мир подождет!
Яна, Русина
– Валежный, с тобой встретиться попросту нереально!
– Еще раз нечто такое выкинешь – и мы с тобой у Хеллы встретимся, – парировал Валежный.
Митя фыркнул.
Еще бы!
Вот как тут пересечься с Валежным?
Когда он то в одном конце города, то в другом, и поди, отлови его, и охрана близко к нему никого не подпускает? Бегать и орать?
Вот еще не хватало! Хотя насчет поорать – идея хорошая!
Так что Митя влез на пьедестал пред дворянским собранием и принялся громко и противно орать, призывая Валежного. А как еще?
Взорвать тут все к растакой-то матери? Это он запросто, но есть подозрения, что Валежный не одобрит. А вот поорать было в удовольствие.
Когда еще удастся так поразвлечься?
Все работа да работа, взрывы да убийства, диверсии да эксы. А жить когда? А радоваться жизни?
– Ну, ежели дама против не будет…
– Дама не будет.
Яна как раз приехала к Валежному, уточнить насчет отъезда. А тут это чудо в перьях нарисовалось. И… вот хоть стреляйте, не могла его Яна всерьез воспринимать!
Да, взрослый мужик лет сорока! Явно битый-перебитый, прошедший и огонь и воду и триста метров канализации, пары зубов нет, волосы седые, стрижены коротким ежиком, глаза такие…
С такими даже не убивают.
С такими не считают жертвы… зачем, после первой-то тысячи? И неинтересно как-то…
При этом явный тор, высокий, изящный, тонкокостный… и с самым препакостным выражением лица. И как-то даже его возраст размывается…
Так и хочется воспринимать его, как сверстника.
Яна понимала, что это обманчивое впечатление, что опасен этот милый человек, как три голодных гюрзы, которых хвостами склеили, но поделать с собой ничего не могла.
Так и тянуло улыбнуться.
– Это вы о себе – или о Хелле?
– Мы обе – женщины.
– Я надеюсь, вы все же моложе, тора?
– Немножечко моложе, – усмехнулась Яна. – Совсем чуть-чуть… мне вас оставить, торы?
– Да, тора Яна. Если вас не затруднит.
– Яна? – вдруг напрягся Митя.
– Вы обо мне слышали?
– Ну… если вам знакомы некие хвостато-полосатые…
Кольнуло за грудиной так, что Яна непроизвольно потерла область сердца.
– Жом Тигр? Вы… вы его знаете?
– Более того, я как раз от него.
– И как он?
Яна понимала, что это глупо. Что Тигр о ней забыл уж сорок раз. Но… сердцу не прикажешь. Что-то ныло, свербело… любовь?
Да какая уж тут любовь!? Чушь это и глупости…
Но если бы Яна могла кого-то полюбить, вот в Тигра она бы влюбилась несомненно. Мужчина был такой… куда там несчастным стокгольмским синдромам и БДСМ-щикам?
Для них все игра и романчики, а тут… тут реальная сила. Власть над жизнью и смертью. И когти в крови по самые уши.
Но не это привлекательно. Нет.
Просто рядом с Тигром ни одна другая беда к тебе подойти не осмелится. Сам он, может, и сожрет. Но никто другой до тебя даже волоском не дотронется.
– Жив, здоров, чего и вам желает. А тебе письмо прислал. Надеюсь, это не признание в любви.
