Текст книги "Весна веры (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Пока Яне ничего в голову не приходило. Федор Михайлович что-то говорил, она повернулась к Топычу и одними губами произнесла четко и ясно.

– Если начнется стрельба – падай и детей положи в снег. Понял?

Топыч прикрыл глаза, мол, осознал, сделаю. А Яна…

Говорят – взгляд аж дырку прожег. Да, бывает и такое. Яну словно кипятком обожгло. Она невольно подняла глаза…

Во взгляде парня в каске читалась такая откровенная неприкрытая козлячья похоть… словно она его только что виагрой накормила!

Но с чего бы?

Хелла, твои шуточки?! Ладно, при встрече спрошу! А пока…

Пока парень так смотрел, словно Яна ему тут стриптиз исполняла! Он что – баб не видел? С голодного края?

Яна не понимала, что достаточно выгодно отличалась от крестьянок. Ей это интересно не было. А тем временем…

Густые волосы, правильное чистое лицо, стройная фигура, сильные и плавные движения – она действительно была красива. Да еще и не выпячивала этого. А уж в смутные времена…

Плюс нотку шарма добавляла ее кажущаяся беззащитность. Никто ж не заступится!

Так, и чего этому козлу надо?

Яна понимала, что всех ей не положить. Даже с помощью благословения Хеллы. Но что еще можно с ними сделать?

На память пришла та же киноклассика. Да, безусловно, убить их не получится. А напугать?

А напугать – реально. Это ж не элитные кадровые войска, увидев чудовище, каждый будет стараться спасти свою шкуру. Но никак не идти в атаку. Это – сброд.

Прости, парень…

Правда, могут попытаться пристрелить чудовище. Но не детей же! А важно только это.

Сеня, не подозревая о мыслях Яны, сделал шаг вперед. Второй, ближе к купцу.

– Дочка твоя, что ли?

– Сноха, – как уговаривались, отозвался купец. – Не тронь ее…

– Помолчи, толстомясый, а то стрельну, – показал револьвер парень. И держал-то оружие по-дурацки. Не как оружие, а как… аргумент! Вот, покажу – и все испугаются и согласятся. Привык, что ли, к безнаказанности? – С нами она поедет… сюда иди, красотка.

Яна медленно встала.

Сам напросился, козел!

Шаг, второй, прямиком к парню, глаза которого светились все ярче… будет вам плейбой, сволочи! Смотрите, как бы глазыньки не повыпадали!

Федор Михайлович было, дернулся, но Топыч (умничка, золотце мое!!!) схватил его за руку. Яна видела это краем глаза.

Третий шаг, четвертый.

Встать вплотную к парню и медленно потянуть его за собой, вбок, подальше от костра, чтобы никто не заметил лишнего… что проще всего на костре сделать? Да мясо пожарить. А вот руками Яна его брать не любила, накалывала куски на вилку, так удобнее…

Парень послушно идет за ней.

– С тобой поехать, – мурлыкнула Яна.

– Да… королевой ходить будешь! Императрицей!

– Императрицей, говоришь?

– Да…

Еще шаг… если по ней и начнут стрелять, детей не заденут. Да и не вся ж охрана такая тупая? Если Яна отвлечет подонков, неужели с ними не справятся?

А зрелище она обеспечит!

– А если мне деньги не нужны?

– Да? – парень уже мало что соображал, судя по его реакции…

– Да! – громко рыкнула Яна. – Мне твоя кровь нужна!

И тихо-тихо, шепотом.

– Умри, во имя Хеллы…

Подхватить оседающее тело и приникнуть ртом к шее. А потом выпрямиться и как следует блеснуть окровавленными зубами.

Хорошо получилось, достоверно!

Первым сообразил Топыч. Кинулся на детей, прижал их к снегу. Вторым, сверху, повалился Федор Михайлович, тоже понял.

Тело подонка потянуло Яну вниз, и она не стала сопротивляться, еще им и накрылась, потому что со всех сторон, вразнобой, загремели выстрелы. А в таких случаях лучше не стоять. Попадешь еще под шальную пулю…

Впрочем, из-под трупа Яна высунулась. Немножко. Револьвер у нее был всегда под рукой, так что все шесть пуль она выпустила, и минимум три подонка на ее счету оказалось.

Охрана тоже пришла в себя… козлы!

Через десять минут все было кончено. Кто из бандитов ушел… кажется, кто-то удрал. Но больше десятка остались лежать на земле.

Яна выползла из-под трупа и брезгливо вытерла рот.

– Тьфу! Какая ж гадость ваша заливная рыба! Дети, лежать! Мало ли что! Где охрана, мать вашу переэтак!?

– Я бы тоже хотел это знать! – Федор Михайлович поднимался с земли. И зол он был, как разбуженный в декабре медведь. – Я за что, вас так и этак, плачу!? А!?

Сказано, конечно, было намного более подробно, и с указанием родословной охранников, но те не протестовали.

Проштрафились они по полной.

Начальник охраны, Сидор Сидорович, первым подошел к купцу. И тоже принялся расспрашивать своих людей.

Как оказалось, один из охранников, некий Федька, имел склонность к спиртному. Вот и погрелся, чуток избыточно. Пьяный часовой – дрянь. Так что в ножи его взяли быстро. Как этих бандитов не ругай, но ножом они владеть умеют, да и стреляют неплохо. Счастливый их гонять старается…

А потом просто прошли по трупу.

Федор Михайлович только головой покачал. И от души штрафанул всю охрану на двухдневный заработок. Не протестовал никто, понимали – за дело огребли. Могли бы и хуже.

– А как это вы… – Сидор Сидорович посмотрел на Яну. – Неуж впрямь его укусили?

На щеке у нее еще была кровь.

Яна брезгливо поморщилась, но потом решила открыть секрет.

– Я ему жилу на шее передавила и царапнула. Видимо, перестаралась, – пояснила Яна.

– Эээээ… – не сообразил начальник охраны. – Когтями?

Яна едва глаза не закатила.

– Не бойся ножа, бойся вилки. Один удар – четыре дырки!

Вилка у нее в руке была, она ее просто зажала поудобнее. А потом царапнула парню шею на месте артерии. Ей и надо-то было крови самую малость.

Мужчина посмотрел на вилку.

На Яну.

Опять на вилку.

И они с купцом грохнули диким хохотом избавленных от смерти людей.

Вилка! Четыре дырки! Очень кстати пришлась детская присказка!

* * *

– Яночка! Родненькая! Я ж вам по гроб жизни…

Куда и «тора» делась?

Какие там императрицы, какие княжны, какие высокородные? Доченька и родная…

Федор Михайлович и так ей был благодарен по гроб жизни за спасение внуков. Но когда оно вот там, где-то, а здесь только результат… не так оно воспринимается! Совсем не так!

Может, и было-то по-другому, кто ж его знает?

А вот здесь, на глазах, когда он сам увидел…

Когда облитая светом костра девушка шагнула навстречу подонку, уводя его от детей, словно птица – от гнезда, потянула за собой, и тот послушно пошел… Федор Михайлович и сам не знал, что бы он сделал. Но схватил за руку Потап.

– Яна сказала детей прикрыть.

– Э…

А больше купец и сказать-то ничего не успел. Потому как Яна что-то замурлыкала, а потом такой вопль ужаса раздался…

И было отчего.

Когда в тех же отблесках костра, и девушка отрывается от горла мужчины, и губы у нее в крови, и горло у него в крови, и он даже не сопротивляется, а так и оседает навзничь…

Вопль «УПЫРИЦА!!!» поди, в Звенигороде услышали.

Кто-то и стрелять начал, но Яна вовремя упала на землю, прикрылась телом мужчины, да так ловко, что ее не задели. А потом из-под него высунулась рука с пистолетом, и пошло веселье. Охрана, чай, тоже не зевала.

Это уж когда «счастливчики», так их по имени атамана называли, на поляну выехали, они побаивались. Так вот, кого из своих заденешь…

А когда они в растерянности, когда мечутся…

Тут и попасть несложно, и приятно даже как-то…

– Вы, тора, рисковали, – начальник охраны смотрел уважительно.

– Нет. Я его просто увела от детей… они ж ожидали, что он меня тут и разложит, – спокойно объяснила Яна. – Такое бывает. Вот, мы отошли, все смотрят на нас, все стволы направлены на нас, детей Топыч положил и прикрыл, Федор Михайлович помог, вот все и сложилось. Они по мне стреляли, вы по ним.

– Вы так надеялись, что я их…

Яна кивнула.

Надеялась?

Только на себя. Федор Михайлович знал, куда доставить детей, случись что. И Топыча, и Гошку. В Герцогства. А она…

Хелла говорила, что она за один раз может убить одного человека. Приказать умереть одному. Не нескольким.

Вот убила она этого сопляка, повернулась ко второму. Приказала второму, потом повернулась к третьему, приказала третьему.

Так – можно.

А если бы она приказала умереть всем и сразу, сама бы рядом с ними легла.

Яна готова была пойти на это. Но не говорить же о таком вслух? Поэтому…

– Сидор Сидорович, я вас знаю. И работу вашу вижу. Федьку вы ведь почему терпели? Потому как он Акимкин родственник, а Акима Федор Михайлович с собой взял, ну и…

Мужчина кивнул.

– Ну да.

– А так-то у вас дураков нет. Все свое дело знают. И счастливчиков этих вы бы положили еще на дальних подступах… вот и положили. На вашем-то счету сколько?

– Трое.

– Вот и ладненько. Меньше мрази – меньше грязи, – чеканно сформулировала Яна.

Мужчины переглянулись и кивнули. Оно и верно, так-то. Но очень уж радикальная генеральная уборка получается.

А Яна, отойдя в сторону, взглянула в небо. И тихо-тихо шепнула:

– Тебе, Хелла!

Между временем и безвременьем

Богиня довольно улыбнулась, поглотив еще несколько душ.

Ее силы росли. Их хватало уже и на маленькие чудеса, и на Зимнюю Охоту…

Она не ошиблась в девушках. Одна более решительная, вторая менее, но в нужный момент ни у одной рука не дрогнет.

Хорошие девушки. Правильные.

Даже жалко будет забирать. Особенно ту, что в Русине.

Но и вторая….

Та душ поставляет меньше, зато какие они качественные! Можно сказать – отборная дрянь! Такую и сожрать приятнее. Хелла была разборчива.

Что удовольствия в том, чтобы пожирать души глупцов? Вот, Яна сегодня убила… так из них одного осмотреть, да и выкинуть. Сопля же…

Все пошли, и я пошел.

Чтобы, значит, конь, да папаха, да бурка…

Убивают?

Ой, мамочки… а я не хотел! Страшно-то как…

Не душа, а слякоть. Вот и пусть в следующей жизни устрицей родится, проживет так раз двадцать, авось поймет чего. А Анна хорошие души присылает. Просто облизнуться хочется.

И ведь это не последние…

Может, усложнить чуточку?

Тоже ведь, ей прямая польза будет. А сделать она уже это может, силенок хватит…

Главное что? Главное – вовремя остановиться. Чтобы из богини не стать чудовищем. Впрочем, до этого пока далеко, она еще даже силы не восстановила.

Хелла посмотрела в ледяное зеркало и улыбнулась. Определенно, играем!

Глава 11

 
Вырыта здесь на холме
Без вести могила, –
 

Анна, Россия

Так получилось, что звонок Олега застал Бориса в самый неподходящий момент.

Сидишь ты в кабинете, целуешься с красивой женщиной… и тут – телефон! И чувствуешь себя коровой, которой на рога колокольчик намотали!

Какая сволочь придумала эти сотовые?

Стационарный он бы принципиально не услышал. Или снимать не пошел!

А тут – отвечай!

Козлы!

– Борис Викторович, вам фотографии – или прелюбодеев тоже предоставить? – уточнил голос из трубки.

Борис мигом остыл и вспомнил, что козел в хозяйстве животное полезное.

– Это возможно?

– Невозможное было возможно, но возможное было мечтой, – процитировал Лейкин Блока, напрочь убивая все стереотипы о «тупых ментах»[25]25
  А. Блок. Заклятие огнем и мраком. В школе не проходят – считается слишком сложным, дети не поймут (цитируя учителя литературы), прим. авт.


[Закрыть].

– А когда оно станет явью? – не впал в лирику Савойский.

– Лучше уже сейчас. Сможете подъехать?

– Куда?

– Спортзал «Олимпик». Я вас встречу. А это для затравочки, чтобы вы не зря ехали.

Олег отключился, а телефон призывно пискнул телеграммом, выдавая сообщения. Да какие!

Красивые, подробные, четкие фото. Лизы и молодого человека на спортивном снаряде… м-да! Какое нетрадиционное использование! Определенно, у молодого человека широкий кругозор!

Интересно, как это Лейкин сделал?

Пискнуло еще одно сообщение.

«Девушка любит селфи».

Вопросы снялись сами собой. Ну, Л-лиза – подлиза!

* * *

Ровно через двадцать минут Боря был у клуба.

– День недобрый. Или добрый? – встретил его Лейкин.

– Определенно, недобрый. Так и чувствую, что кальция в организме не хватает, – хмыкнул Борис. – Идем?

– Идем. Побуду вашим регистратором и летописцем. Заодно и видеохронику обеспечу.

– Оплачу по расценкам лучших домов Парижу и ЛондОна, – пообещал Борис.

– Я всегда говорил, главное не талант, а сюжет, – обрадовался Олег.

С администратором явно была договоренность. Откуда и ключ взялся, и дверь нужная открылась, не скрипнув. Нетрадиционное использование снарядов любовникам уже поднадоело, и они по-простому, оседлали «козла». Да, как-то многовато козлов в истории…

Борис меланхолично разглядывал голую задницу парня, который ухал так, словно совой родился. Или обезьяной?

Или…

– Э-эй, ухнем! – немелодично (не дал Бог ни слуха, ни голоса) пропел он. – Еще разик, еще раз!

Шаляпин (вот она – сила искусства!) оказал потрясающее воздействие на любовников.

Лиза завизжала так, что с легкостью посрамила бы отечественную бензопилу. Парень ухнул особенно громко – и почему-то схватился за задницу. Лизу он при этом из рук выпустил, и та с «козла» съехала, продолжая визжать.

– Молодой человек, да вы развернитесь, не стесняйтесь, – подбодрил его Лейкин. – Чего ж стесняться-то? Работа… она такая работа!

Парень развернулся. Надо сказать, что тыл и физиономия у него были примерно одного красного цвета вареного рака.

– Ээээ… я…

– Сколько у вас час стоит? – уточнил Борис.

– Триста, – сознался вконец ошалелый горе-любовник.

– Чего?

– Евро.

– Что ж вы так, евро нынче неустойчив, – вздохнул Борис, доставая бумажник.

– А доллар тем более.

– Ладно. Вот вам, в рублях по курсу. Всего хорошего.

Парень ловко поймал смятый комок ассигнаций – и нырнул в раздевалку. Явно оттуда был еще один выход.

Боря разглядывал Лизу. Голую и почему-то очень жалкую. Несмотря на всю ее холеность. Только вот жалости к ней не было, так, одна брезгливость.

– Ты… ты за мной следил?!

– Следующая реплика – как ты смел? – уточнил Борис.

Лиза подавилась заготовкой из дамского журнала. Действительно, что уж тут? Разве что взвыть патетически: «ты мне не доверяешь?!». Но в голом виде это не звучит как-то…

– Конечно, Лиза. Вот, посмотри…

Боря поднял руку со смартфоном, на экране которого менялись фото в стиле жесткого порно.

– Я не хотел верить. Но проверка показала подлинность. Так что… ты не стесняйся, найди парня и продолжай сеанс, я оплатил. С твоим отцом я сам поговорю.

– Боря!!! – белугой взвыла Лиза, которая поняла, что свадьба отменяется.

– Мне кажется, рога совершенно не мой фасон.

– Я же тебя люблю!

Боря даже говорить ничего не стал. А что тут можно сказать? Позу уточнить? В которой его любить изволили?

– Я… это просто для здоровья! Как вибратор!

– Вибратор я бы тебе простил, – фыркнул Борис. – Но здесь к нему еще слишком много чего приложено.

– Я…

– Всего хорошего, Лиза.

Боря развернулся, вышел – и сразу же набрал Игоря Ивановича.

– Игорь, я к тебе еду. А пока посмотри сообщение.

Лейкин, не будь дурак, перекинул пакет фото на телефон Бориса, а тот сбросил их другу.

– Откуда дровишки?

– Оттуда.

Олег только фыркнул.

Конечно-конечно, если ты делаешь интимные фото и размещаешь их в своем аккаунте, в закрытом доступе, то их никто не откроет. Правда? И не заинтересуется, и не полезет… а что сейчас все телефоны у нас к интернету подключены, лезь, не хочу…

Не хотят просто.

А при определенном умении и навыке, считай, ты сам себя заложил. Во всех позах, как Лиза.

Лейкин попросту договорился со специалистом, ломанул ее профили, а потом посмотрел по последним фото и отследил день – время – место. Остальное было несложно.

– Сколько с меня?

– Как договаривались.

– Прогуляемся? – кивнул Борис на здание банка рядом.

– Со всем моим удовольствием.

Чтобы снять нужную сумму через кассу и вручить Олегу, Борис потратил минут пять. И подумал, что дешево отделался.

Свобода – дороже!

А теперь к Игорю.

* * *

Лиза уже примчалась к отцу, который встретил ее ласково – фотографиями по всей морде.

То есть в буквальном смысле. Когда девушка начала рыдать, ее попросту ткнули носом в телефон. Или телефоном в нос… нос был разбит. Телефон тоже.

Лиза пускала жалобные пузыри в гостиной, а Игорь Иванович извинялся перед Борисом.

– Борь, ну ты пойми…

– Да все я понимаю. Но после такого – прости. Не женюсь.

– Я ее воспитаю. Какая измена! Она и слово такое забудет!

– Жестами договариваться будет? – не удержался Борис. – Игорь, я рога носить не хочу. И вообще, рад, что гон… что защитой пользовался. Лиза детей рано не хотела, а я вот кожно-венерических не хочу. Поди еще, пролечись…

– Ты думаешь…

– А ты на фотки посмотри! Внимательно! Я тебе еще не все перекинул! Вот тут она с тремя неграми, вот тут кажется, китайцы, тут кавказцы… я за дружбу народов, но не в таком виде.

Игорь Иванович скрипнул зубами. Крыть было нечем.

– Ты подозревал?

– Мне фотки с неизвестного номера прислали, – не стал скрывать Борис. – Я решил проверить, ну и… убедился. Даже не скажу – на свою голову.

Игорь Иванович только руками развел.

– Борь, прости…

– Гоша, забудь! Работать будем, как и раньше. А насчет свадьбы – это была плохая идея. Может, лет через пять Кирюшка вырастет, вот, если Ванька до той поры не женится, так приглядятся. Как раз парень нагуляется…

Игорь Иванович выдохнул. Такого великодушия он не ожидал.

Договоренности, понятно, но тут такой залет! Такая подстава от родимой доченьки!

Он бы на месте Бориса всю посуду побил, всех матом покрыл, и снимки в интернет слил. И был бы прав… он бы точно терпеть такое не стал.

Жену не для такого берут. За такое счастье девке с панели заплатить можно, а жена по всем… помойкам таскаться не должна!

– Борь… спасибо.

– Не за что. О причинах разрыва помолчим. И советую с дочерью поговорить, если я характер Лизы правильно понял, она сейчас начнет меня грязью поливать…

– Да пусть поливает, кому это в Англии интересно?

– Даже так? Смотри, дело хозяйское…

– Пусть поживет, поучится… мозгами пользоваться научится. А не только сотовым…

Боря кивнул.

– Ладно. Тогда я откланиваюсь, а ты тут сам разбирайся.

Попрощался и вышел.

Игорь Иванович остался разбираться. Он отлично понимал, что все было не так просто. И не так легко. Но… основа все равно та же, вне зависимости от побуждений.

Лиза гуляла? Да!

Изменяла? Направо и налево. Еще и фотки делала!

Положа руку на сердце, и насчет кожно-венерических Боря был прав. Игорь бы на такой точно не женился. А потому мужчина вернулся в гостиную, размахнулся – и влепил дочери еще одну затрещину.

– Поедешь в Англию. В пансион.

– Папа!!!

– Посидишь там пару лет, потом посмотрим на твое поведение! Дура!

Последнее Лиза и сама понимала. Но как же было обидно! Она же уже… вот все-все! И насчет платья поговорила, и примерка на днях, и свадьбу начала планировать, и…

И – все?!

Англия?

С ее мерзкой погодой, дурацкими обычаями и гадкими англичанами? Которые даже умываются не проточной водой, а наливают ее в раковину, затыкают пробку и плещутся в грязи? А пудинг?

Такое же жуткое блюдо, как и его название!

Только и того, что снобизма выше Биг Бена. А так – на карте не найдешь!

– Папочка, умоляю!!! НЕ НАДО!!!

Игорь Иванович хлопнул дверью и вышел. Брат только головой покачал.

– Ну и дура ж ты, сестренка.

– Да пошел ты!

– Я пошел. А ты поедешь.

Лиза взвыла.

Англия становилась омерзительной реальностью! Ыыыыыы, да чтоб вас… чтоб вам…

Почему затонула не она, а Атлантида!? Где справедливость!?

* * *

– Анечка, поздравь меня, я теперь свободен!

– Поздравляю!

Аня выслушала чуточку хвастливый мужской рассказ о Лизе, но поздравила любимого мужчину совершенно искренне. Лизу ей жалко не было.

Во-первых, ее никто гулять не заставлял.

Во-вторых, ее никто силком замуж не выдавал.

В-третьих, а с Кирой она что сделать хотела?

Так что все правильно, как аукнется, так и откликнется. Ты хотела девочку в интернат сдать, теперь сама туда поедешь.

Только вот…

Борис начал все активнее намекать насчет осени.

А кто был по-настоящему счастлив, так это Кира.

– Минус одна Лиза-Подлиза! – сообщила она Смайлику, скармливая на радостях коту здоровущий ломоть хамона. – И чего папа тянул?! Давно бы так!

Кот согласно муркнул.

Конечно, давно бы так!

И вообще, котов можно кормить вкусным мясом без оглядки на разных там подлиз! И побольше, побольше. А уж он отблагодарит как полагается!

Например, мышкой.

Сегодня же принесет и на тапочки положит. Вкусненькую…

Хормельская волость

– ЧТО!?

Никон Иванович аж рот открыл от удивления!

Упырица!?

Сеньку съела!?

– Как Творец един! Так оно и было! – принялся клясться Гришка.

Не всех перестреляла охрана Меньшикова, нет, не всех. Одному «счастливчику» уйти удалось, вот он сейчас и отчитывался лично Никону Ивановичу. И выглядело это в его изложении ТАК…

Яна бы собой гордилась!

И когти у нее на руках были черные, длинные, и клыки, что те иголки, и кожа голубого оттенка, и волосы-змеи… И вообще, это лично она всех перегрызла!

Сначала заманила, прикинулась этакой девицей-красавицей, а потом как… ух! И перекинулась!

Гришка все это время молился, вот и не подействовало на него. А остальные, видать, не так молились. Или не о том. И вообще… вот! У него образок аж с самой Фарафон-горы! Освященный!

Подействовал…

За образок он огреб отдельно.

Никон Иванович, отправил идиота чистить нужники. Но обдумать информацию не успел – к нему прилетела Валька.

* * *

Женщины умеют устраивать бурю в стакане воды. А уж когда для нее есть повод…

Валька и устроила. Смысл был в том, что она доверила Никону самое ценное, что у нее было. Нет, не девичью честь!

А племянника!

Любимого и родного!

А тот его и не уберег…

Коли так… и не надо, вот не надо мне про упырей! НЕ ВЕРЮ!!!

А потому… пока ты не узнаешь, что с племянничком моим случилось, пока не отомстишь за него… не видать тебе тела белого!

Хошь, стреляй, хошь не стреляй…

Черт ли сладит с бабой гневной?

Однозначно, Пушкин знал, о чем писал. Никон чертом не был, даже не представлял, что это такое (не было в местной религии чертей, не на кого было свою дурость списывать), а потому и он не справился.

Напрочь испортив ему настроение, вредная баба удалилась. Никон хлопнул стакан водки и распорядился позвать к себе Фролку Ежа.

* * *

Никон – атаман.

Под ним ходят – податаманы! Ясно же! Вот Фролка и носил чин податамана! А что? Красиво!

– Проходи, Фрол. Присаживайся…

– Благодарю, Никон Иваныч.

– Фрол, помощь мне твоя нужна. Я Сеньку отправлял по границе волости проехаться… так не вернулся ведь! Один парень из всего десятка обратно пришел, и то сам не свой.

– Перестреляли, враги?

– Так если бы! Бормочет про какую-то упырицу, про жуть жуткую…

– Упырицу?

– Вот потому и просьба у меня, Фрол. Возьми своих людей, проедь туда. Посмотри, что там с Сенькой, тело домой привези, ежели есть, что везти. Хоть похороним. Валька мне, сам знаешь, плешь проест.

– Знаю, Никон Иванович.

– Вот, возьми того дурачка, он сейчас дерьмо вывозит, да и прокатись. Посмотри, что да как, тебе я доверяю.

– Благодарствую, Никон Иванович!

Уточнить задание Никон не успел, в дом заглянул мальчишка.

– Никон-Ваныч, там, говорят, письмо от енарала!

– Какого еще енарала?

– Валежника…

Никон два и два сложил быстро.

Письмо от Валежного? И что ж мы пишем?

– Беги, скажи, сейчас буду.

– Хорошо, Никон-Ваныч.

И только пятки засверкали.

– Когда выезжать-то? – напомнил о себе Фрол.

– Да хоть бы и завтра с утра.

– Отлично. Как раз в храм зайти успеем.

– Зачем? – как всякий приличный анархист, Счастливый и в Творца не верил! Понятно ж, оно само все так организовалось! Вот плыли в пространстве атомы, потом надоело им, сложились они – и ать!

Даешь вселенную!

А человек вообще недавно с пальмы слез, как на некоторых посмотришь, так и тянет хвост поискать. Неотброшенный!

Теория вероятности и вероятность подобной случайности? Как водится, пятьдесят процентов. Либо сложилось, либо не сложилось. В данном случае – сложилось.

– Так ежели упырица… хошь не хошь, а святой водицы прихватить надо!

– Глупости то и суеверия!

– Может и так, Никон Иваныч. Но жить мне больше хочется…

Счастливый нахмурился. Так, с испорченным настроением, и пришел к воротам, за письмом от «енарала Валежника».

Да… никто не совершенен! Даже самые-самые преданные сподвижники, и те… сколько ж еще из людей эту религиозную чушь вытряхивать придется?

Века, не иначе!

* * *

Послание от генерала Счастливый открыл прямо там. В воротах.

Прочитал.

Подумал пару минут.

В принципе, все было ясно. Вы нам помощь, а мы все, как было. И никакой свободы для Хормельской волости!

Ни рядом, ни боком, ни далеко, ни близко… в лучшем случае чегой-то потом отжалеют. А может, и нет. Все эти «енаралы», белая кость, голубая кровь… А Никон-то из крестьян. По их меркам – быдло.

Значит что? Ему можно слово дать. Но держать это слово не обязательно.

Знает, сталкивался.

Правда, про Валежного говорят, что он честный. И что?

И наплевать!

Счастливый, может, и передумал бы. Но сейчас как-то все один к одному сложилось. И Сенька, и Фрол, и храм, и Валька, и…

– Взять его!

Речи у Никона всегда хорошо получались, обаятелен был, подлец! А уж сейчас, когда ему дико хотелось выплеснуть раздражение… хоть на кого…

Гонцу и слова сказать не дали!

Никон разорался так, что в Борхуме, небось, слышно было. И про права Хормеля.

И про свободы!

И про вечное угнетение, кое Валежным продолжено будет…

И про негодяев, которые такие приказы развозят и не краснеют.

И – в заключение…

– …за такое только одно наказание и быть может! Повесить негодяя!

Дерево, веревка и мыло – не корона императорская, найти несложно. Мигом и принесли, и петлю сделали, и перекинули…

Хоть и пытался сопротивляться гонец, но куда там! Добавили кастетом по башке, да и сунули в петлю. Мигом душа отлетела.

– Вот наш ответ тирании! – пафосно провозгласил Никон.

И отправился восвояси. Его чуток отпустило.

Село неподалеку от Зараево

– Творец милостивый, спаси и сохрани тору Яну, помоги ей во всех ее начинаниях…

Не просто так Прасковья прошла пешком аж тридцать километров. И обратно столько же пройдет. Было поверье такое, что ежели на день весеннего солнышка помолиться за кого, Творец тебя обязательно услышит. Но Прасковья для верности не поленилась до храма дойти.

Было ей за что Творца благодарить!

Было ей, за кого Творца молить.

Как хотите, а тора Яна ей самим Творцом и послана была! Когда б не она, и детей бы Прасковья не сберегла, и подруге не помогла, и вообще…

А так – все она сделала, как тора сказала!

И землянку вырыла, и продуктов запасла, и…

Выжили они! Считай, уже до весны дотянули, скоро и лето, первая зелень пойдет, прокормимся… она и своих детей сберегла, и чужим помогла…

Считай, в деревне почти никто и не помер, так, человек десять. А что по другим делалось, она знала. Целыми деревнями вымирали…

Страшно это.

А потому сейчас Прасковья шептала молитву, упрашивая творца позаботиться о торе Яне. Которая где бы ни была, а ей помогла… побереги ее, Творец!

Прасковья так никогда и не увидела свою спасительницу. Так никогда и не узнала, кем была странная тора. Но до самой смерти, которая будет еще нескоро, она будет делать две вещи. Каждый год она будет делать запасы – мало ли что?

И каждый год, в этот день, она будет ходить в храм и молиться за тору Яну. Только за нее…

Сама жива, дети живы, что еще надо?

Спасибо тебе, Творец. И ей спасибо…

Валежный, Беркут

Сны Антон Андреевич видел крайне редко. А потому и запоминал их очень хорошо.

Сейчас ему снилось то, чего он не видел никогда. Даже не думал, что таковое существует.

Снилось Валежному, что стоит он посреди громадной залы. Да такой, что дворец в Звенигороде хибарой кажется. Облезлой и некрасивой.

А тут все настолько роскошно…

Стекло, белые узоры… или это лед?

Но потрогать Валежный ничего не успел.

Мелькнула белая тень, генерал на мгновение отвлекся, а когда повернулся обратно, рядом с ним стояла женщина.

Даже с большой буквы. Тора.

Явно дворянка, и такая… ну такая…

Никогда Валежный таких потрясающих красавиц не видел! Волосы белые, лицо словно из мрамора, одежда роскошная…а глаза огромные, так и светятся…

– Тор генерал, – шевельнулись розовые губы.

– Тора, – даже во сне Валежный опустился на одно колено. За что и был вознагражден. Ему протянули белую ручку для поцелуя.

Да, увидь Аделина Шеллес-Альденская и эту красавицу, и ее жест, величественный, изящный, она бы с досады все волосы у себя на голове вырвала. Хоть и хороша она была, но до такого совершенства не дотягивала.

– Я рада видеть вас, генерал. Вам кажется сейчас, что это лишь сон, но вы его обязательно вспомните. Верьте мне.

– Это не сон, тора?

– Жрецы говорят о душе. Когда человек спит, его душа покидает тело и путешествует. Иногда по его родному миру, иногда по соседним. Сегодня вы пришли ко мне в гости.

– Это – другой мир?

Вопреки всем представлениям, Валежный паниковать не стал.

Сон же! Душа, другой мир… да хоть бы что! Лишь бы еще на эту красоту посмотреть! Все же… война – это тяжело. Кровь, смерть, грязь, поневоле душа устает, ломается в ней что-то важное. А посмотришь на такое совершенство, и легче становится.

Вспоминаешь, что в мире и красота есть, и вдохновение, и… и вообще! Хороша же! До невероятности!

– Это другой мир, – подтвердила красавица. – Не волнуйтесь, тор генерал, с вами ничего не случится.

– За такое и умереть не жалко! – не удержался Валежный. И был вознагражден благосклонной улыбкой и легким жестом, приказывающим встать.

– Мне не нужна ваша смерть, генерал. Мне нужна ваша победа.

– А уж мне-то как нужна, – вздохнул Антон Андреевич, поднимаясь с колена. – Все бы отдал, хоть жизнь, хоть душу…

– Мне ваша душа не нужна, тор генерал. А вот слова мои вы запомните. Я та, кто покровительствовал императорской династии. И ее последняя представительница поклялась мне кровью и жизнью.

Валежный напрягся.

– Так одна из дочерей императора жива?

– Жива, тор. Более того, она наследует трон Русины. Перед смертью отец передал ей наследство, и она приняла – все.

Валежному чуть дурно не сделалось.

– Кто!? Когда?! Где!?

Хелла, а это была именно она, покачала головой.

– Антон Андреевич, я вам сказать ничего не могу. У всех свои ограничения, у всех свои законы. Разве что на Звенигород идти подождите. Подождите в Беркуте.

– А она… придет?

– Тор генерал…

Хелла погрозила тонким пальчиком, и Валежный смирился.

– А долго ли ждать?

– До лета успеете, – прозвенел хрустальный голос. И все начало таять.

Исчезли хрустальные чертоги, исчезла красавица, и последней, появившейся невесть откуда, исчезла из его сна белая сова. Громадная, полярная неясыть.

Впрочем, Хелла не обманула.

Проснувшись, Валежный отлично помнил свой сон. И…

Сон?!

Или все-таки в этом что-то есть?

Он не знал ответа. Но… может, и впрямь подождать в Беркуте до лета? Заодно и со «счастливчиками» разобраться?

Тут недалеко, чего спешить? Заодно Логинов по тылам врага пройдется, Алексеев, опять же, закрепится – и чего еще надо?

Подождет он чуточку, не переломится.

Дочерей императора он помнил. Хотя и смутно.

Вроде не красавицы… такие мышки серые… странно даже, в кого? Мать там красота невиданная… то есть уже виданная. До ночного видения Аделине далеко было.

Увидит – узнает?

Авось, и узнает. Надо только в женские лица внимательнее вглядываться. А еще…