Текст книги "Весна веры (СИ)"
Автор книги: Галина Гончарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Глава 13
Ах, растекусь я рекою отсюда,
Буду лелеять, носить облака…
Анна, Россия
Звонок Ольги Сергеевны застал Анну врасплох. Хотя, казалось бы, зачем ей звонить?
И самой?
Лично?
Не через секретаря?
– Я хочу тебе сообщить, что Сережа умер.
Голос железной леди дрогнул, изломался…
Да она же плакала, – сообразила Анна.
Она плакала, а потом взяла себя в руки и кое-как позвонила Анне. Только вот что последует дальше?
Боря рассказал ей про Лейкина. И сказал, что договорился с полицейским. Вместо попыток соблазнить Анну, тот напишет отчет, из которого будет ясно, что женщина ведет высокоморальный образ жизни. Никаких внебрачных связей, никаких мужчин, а что живут черт-те где… тоже понятно! Продали, что могли, только бы сына вылечить.
Бесплатная медицина у нас в стране обходится очень, очень дорого.
– Ольга Сергеевна, держитесь. Хотите, я приеду, помогу вам?
«Свекровь» глубоко вздохнула, явно пытаясь справиться с голосом. А Анна просто представила.
Вот если бы Гошка…
Если бы он…
Нет, даже язык такое не выговаривает! И думать не хочется. И жутко становится, потому что ей тогда просто незачем бы жить…
– Благодарю. Все организует мой секретарь. Похороны послезавтра, в два. Прощание в Благовещенской церкви.
– Мы обязательно придем.
– ВЫ? – уточнила Ольга Сергеевна.
– Я и сын, – спокойно ответила Анна. – Он имеет на это право.
В телефоне помолчали.
– Никогда не думала, что я так скажу. Приходи.
И понеслись гудки.
Несколько минут Аня смотрела на телефон. А потом махнула рукой и отправилась к Борису. Надо же ей с кем-то посоветоваться?
Надо.
Насколько она поняла характер Цветаевой…
Сейчас ей плохо и больно. Через два часа ей все равно будет плохо и больно, но появится жажда действий. А каких?
Есть подозрение, что Анне они не понравятся.
Сына нет, есть внук, внука надо заполучить тем или иным способом… да все способы хороши в этой войне без правил! Что может сделать Цветаева?
Что угодно.
И Анна всего не предугадает, у нее разум иначе работает. Чуточку, но иначе. Надо поговорить с тем, кто лучше нее разбирается в реалиях этого мира.
* * *
Савойскому звонок не понравился. Но…
Может, дама решила протянуть оливковую ветвь?
Должно ведь в ней быть хоть что-то человеческое? Ну хоть немного? Хоть огрызком каким… не каждый ведь день родной сын умирает?
Анна в этом сильно сомневалась, но допускала возможность чуда. Хотя вряд ли… Борис подумал, и решил ее слова не отвергать. Она этих людей лучше знает.
– Аня, ты как себя чувствуешь?
На Ольгу Сергеевну ему плевать было. А вот Аня – его женщина. Любимая… точно? Определенно. И ее психологический комфорт Борю волновал намного сильнее.
– Сложно, – созналась Анна. – Сергей мне звонил, я просто не рассказывала.
– Мы еще поговорим о твоей неуместной скрытности. Отшлепаю. Чего он от тебя хотел?
Аня подумала пару минут.
– Мне показалось… нет, тогда мне ничего не показалось. А вот сейчас… он прощался.
– Прощался?
– Да. он так разговаривал, словно не думал, что мы еще увидимся. За сына поблагодарил.
Боря приобнял женщину за плечи.
– Анечка, так случается. Люди от нас уходят, надо просто это принять.
Анна тряхнула головой.
Принять? О, это – запросто! Ей и самой скоро уходить, и она отлично знает, что ТАМ – жизнь. Не страшное небытие, которого так боятся в этом времени и которое так пытаются заговорить. А жизнь, только другая.
Хелла сама об этом сказала, а она уж точно знает.
Значит – ничего страшного. Что Цветаев заслужил, то он и получит. Но вслух она ничего подобного не скажет. Вслух…
– Он сказал, что подсел на наркотики, – память Яны подкинула картинку из прошлого. – Я как раз выходила из института, а он сидел на лавочке и курил. И поздоровался. А я с ним… так и завязалось. Девушка, которую он ждал, опаздывала, и Сергей решил не дожидаться.
– Он получил больше, чем смог оценить, – Боря поцеловал Анну в висок. С удовольствием принюхался. Она не пахла дорогими и сладкими духами, как Лиза. Анна пахла по-домашнему. Мята, лимон, яблоки, корица, еще какие-то пряности… Дом, семья, спокойствие. – Я не в претензии. Я выиграл от его глупости. И… не отпущу тебя одну.
– Боря? Это правда?
Это решение Борис принял только что. И глядя на просиявшее лицо Анны, подумал, что все правильно.
Семья – это и поддержка, и помощь, и плечо, подставленное в трудной ситуации. Аня о себе не думала, когда мчалась выручать Киру в общежитие. Знала, что дело может закончиться плохо, но сделала все, чтобы помочь девочке.
А от него никаких геройств не требуется. Просто потратить часок-другой времени.
– Где состоятся похороны и прощание?
– Вот, – Анна показала СМС-ку, которая пришла ей на телефон. Там было подробно расписано и время, и место, и даже сброшена карта.
Боря демонстративно вычеркнул из ежедневника назначенную встречу, сам перенес ее на другой день и вписал указанное Аней мероприятие.
– Мы едем вместе.
Анна потерлась щекой о лацкан его пиджака. И заговорила о том, что волновало ее неизмеримо больше, чем Сережа Цветаев. Даже покойный.
Не она же с ним спала? Вот и переживать не стала…
– Боря, у нас еще одна серьезная проблема.
– Какая?
– Скоро у Киры день рождения.
– Это не проблема, подарок я уже купил, – Боря самодовольно улыбнулся. – Как тебе?
Из сейфа было извлечено нечто большое и черное. Коробка… да, красиво!
Анна оценила и серьги с изумрудами, и колье с ними же, и даже браслет и кольцо. Почти парюра. Шпилек не хватает, броши, диадемы. Да и колец надо хотя бы пару, лучше три, в одном стиле, но разной массивности, под разные типы рук…
И задумалась. Как бы так выразиться, чтобы и не обидеть, и ее правильно поняли…
– Боря, ты уверен, что Кира это будет носить?
– Конечно!
Анна качнула головой.
Украшения были дорогими. Красивыми, изящными… не для девочки. Для взрослой и уверенной в себе женщины. Кира в них будет смотреться попросту нелепо.
Это не подарок, это вложение денег.
– Боря, мне кажется, Кира для них должна чуточку подрасти. И в школе в колье будет неудобно?
Савойский недаром занимался бизнесом. Анины хитрости он раскусил мгновенно.
– Анечка, давай без лишних фраз? Что ты хочешь сказать?
– Что это не подарок для Киры. Она порадуется, но не оценит по-настоящему. Это не станет для нее радостью. Так… еще одна роскошь. Ей нужно нечто другое. То, что можешь дать ей только ты. Она тебя безумно любит, поэтому и все ее фокусы… половина – точно. И если ты пойдешь ей навстречу, ну хоть шажок сделаешь, ребенок будет счастлив.
Боря задумался.
– А что ты предлагаешь?
Аня улыбнулась.
– Подари Кире то, что ей необходимо. Именно ей, по-настоящему.
– Что именно?
– Домашний праздник. Боря, милый, она у тебя очень домашняя девочка. А вот это все… краска, тряпки – это наносное. Ты уже пригласил гостей?
– Пока нет. Но ты понимаешь, все уже в курсе…
Анна кивнула.
Да, есть протокольные мероприятия. А есть семья. И она, как дочь императора, очень жестко это разграничивала. И Киру научит.
– Понимаю. Боря, у меня есть предложение…
* * *
За дверью кабинета кот по кличке Сталин неторопливо облизнул усы.
Странные эти люди! Ясно же – твоя самка! Так чего ты ее не того? Чего вы все ходите друг вокруг друга, все мурлыкаете, поете… давно бы котят завели?
Вот кошкам хорошо, у них в жизни все правильно. Самая красивая кошечка достается самому лучшему коту. К примеру, ему. Кто не согласен – того когтистой лапой. Лучше два-три раза, чтобы дошло. А у людей…
Зачем они так усложняют себе жизнь?
Вот несчастные… пойти им, что ли, крысу поймать? В утешение?
Ведь сейчас говорят-говорят, а на дворе-то что?
Весна!
Тут мяу надо! А не разговоры разговаривать! И котят…
Очень странные эти люди.
Ида, Свободные герцогства
Вот чего не ожидала Зинаида, так это громадного букета белых роз.
– Это что?
Жама Гертруда пожала плечами.
– Не знаю, тора. Тут карточка есть…
Ида коснулась квадратика плотного картона. Поморщилась.
Визитка… как много можно сказать о человеке по этому клочку бумаги? Где она заказана, какой шрифт, какая бумага, даже какие духи…
«Очаровательной торе с извинениями и надеждой на новую встречу. Тор Армандо Рессаль».
Данная визитка была образцово-нуворишеской. Иначе и не скажешь.
Самая дорогая белая бумага с водяными знаками и золотым обрезом.
Самые дорогие чернила.
Затейливые буквы, вензеля, несколько цветов чернил, даже небольшой герб. Дорвались деньги до титула. И выдали всю свою вульгарность. Фу и еще раз фу!
Кстати, у ее матери тоже визитки были. Когда она была еще Шеллес-Альденской.
Ида их видела и помнила.
Плотная сиреневая бумага, черные чернила, герб в правом верхнем углу.
И имя.
Аделина Шеллес-Альденская.
Коротко и ясно.
А тут… не визитка, а вопль больших денег, которым на хвост наступили. Что за семейство эти Рессали? Имя ей было решительно не знакомо. Фамилия тоже.
– И кто это такой?
Ответил, неожиданно, жом Пауль.
– Он еще про собаку спрашивал.
Ида тут же вспомнила наглого ламермурца и ощетинилась.
– Ах, вот это кто! Жама Гертруда!
– Да, тора?
– Вам эти цветы нравятся?
– Да, тора Ида.
– Можете забрать их себе.
– Что вы, тора!
– Тогда отнесите их в храм. И больше от этого человека никакие цветы не принимать. Никогда!
Слуги переглянулись. Понятно, никто не осмелился потребовать объяснений, но любопытство-то не спрячешь! Идя тоже это осознавала, а потому…
– Это тот самый тип, который гонял по улицам на фаэтоне и сбил Полкана. Если бы пес меня не отбросил, он бы меня сбил.
Большего добавлять не потребовалось. Лица слуг приобрели весьма недобрые выражения. Особенно у жамы Эльзы.
Полкана кухарка обожала. Особенно после того, как выяснилось, что пес абсолютно лоялен к кошкам. Любимчиком жамы был толстый рыжий кот по имени Финдус.
А когда она видела, как Полкан устраивается поспать перед очагом, а Финдус укладывается прямо на собаку, еще и лапы свешивает…
Чудесная картина!
Сейчас, кстати, Финдус тоже был рядом с Полканом. Ида все время сидела при собаке, но и кота ей выгнать не удалось. Толстое пушистое рыжее чудо лежало бок о бок с псом, и стоило Полкану шелохнуться, он тут же начинал мурчать. Разве что лапами не пихался.
– Букетов больше не принимать, тора. И этого типа в дом не пускать? – уточнил жом Пауль.
– Все верно. Благодарю.
Жама Эльза нахмурилась.
– Тора Ида, проблемы могут быть.
– Разве?
– Да… Рессали – семья богатая, очень богатая…
– Подробности?
Подробности жама Эльза знала из газет, которые обожала. Особенно раздел светской хроники и сплетен.
Рессали – семья богатая, но… не знатная. Совершенно. Купцы, которые разбогатели на поставках оружия. А потом выдали одну из своих за обедневшего тора.
Понятное дело, тот быстро допился до ручки, а может, и подлили чего, и вдовушка осталась с титулом и сыном. Вот этим самым Армандо, который в память об отце был принят везде.
Внешность, деньги, титул… чего б не попользоваться? Он и развлекался, как мог.
Бабник, гуляка, картежник, дуэлянт… полный набор светского шалопая.
– Тем более не пускать, – подтвердила приказ Ида. – Разрешаю гнать всем, что под руку попадется, мне такое в доме не нужно!
Ида не догадывалась, что остановить ламермурца такими мелочами просто нереально. Не пускают в дверь?
Так он в окно залезет!
Не берут букеты?
Так он найдет возможность их передать! Хотя бы закинет в то же окно! И сам за ними влезет…
Иде предстояли тяжелые дни.
Армандо решительно нечего было делать, ему понравилась тора, а полученные отказы только распалили ламермурца.
Влюбленный шел в атаку!
Яна, Русина
Хормельская волость осталась позади, к большому облегчению Яны.
Национализм она не переваривала в любых видах. Гадость жуткая, словно у человека изо рта слизняки выпадают. Жирные такие, отожравшиеся… понятное дело, если вместо головы – кочан капусты, там и слизни водиться будут!
Именно национализм.
Можно и нужно любить свою нацию и свою страну. Но зачем для этого оплевывать чужую? Иногда просто смотреть противно.
Теперь им надо было добраться в Беркут. Оттуда в Сарск, но это все тоже не так просто…
Весна вступала в свои права, снег быстро таял, грязи было – по колено. Но ждать, пока все просохнет?
Нет, нереально. Оставалось только ехать и ругаться.
Но даже самое противное путешествие когда-нибудь да заканчивается. И вот перед ними замаячил Беркут.
Яна с удовольствием рассматривала лежащий в долине город.
Черепичные крыши домов, белые стены… дерева тут было маловато, а вот камня хватало. Камень, песок, глина – из этого и город строился. Золотые купола храмов, горящие на солнце, чистые улицы…
Патрули.
– Стоять! Кто, откуда, зачем?
Яна едва не расплылась в дурацкой улыбке. Но это надо было понимать!
Порядок!
Тем, кто живет в тихой и спокойной стране, этого просто не понять! Их раздражают гаишники, они с презрением смотрят на ППС и рассказывают туповатые истории о полиции.
Но побывав в котле войны и революции, они бы просто бросились на шею первому же постовому. Причем – с поцелуями и слезами радости.
По-ря-док!
Это когда тебя нельзя убить просто за то, что ты живой…
Это самое восхитительное ощущение на свете… почти.
– Меньшиков, Федор Михайлович, купец первой гильдии. Следую в Сарск, с семьей… подорожных нет, вот пашпорта.
Это было самым сложным вопросом.
Для Яны нашлись бумаги, но бумаги Марфы Федоровны Меньшиковой. Что еще могло оказаться под рукой у купца?
Михаил предлагал вписать Яну в его паспорт, как супругу, но тут уж заартачилась сама Яна.
Лучше сестра, чем жена! И вообще, у нее сын… сына – впишем?
Михаил энтузиазма не проявил, и был Яной навечно вычеркнут из списка мужчин. Вообще.
Так, человекообразное двуногое прямоходящее. Мужского рода. Но не мужчина.
Любой мужчина рассматривался Яной с точки зрения вероятного отцовства.
Любишь меня? Люби и моего сына. И прими, как своего. Тогда и я благодарна буду. И отвечу любовью на любовь. А не так, чтобы ты со мной спал, а сына гнал.
Ни один мужик не стоит того, чтобы ради него родного ребенка предать! Ни один!
Впрочем, Яна на своих убеждениях не настаивала. Она имеет право на убеждения, а все остальные имеют право на заблуждения. Это не ее проблема.
Ее проблема и ее счастье – Гошка.
Кстати, Яне иногда казалось, что жом Тигр, скажи она ему о сыне, принял бы мальчика, как своего. Гонял бы по вертикали, но и любил бы.
Он мог… наверное. Или она идеализирует этого мужчину? Впрочем, сейчас это и неважно.
За десять минут были проверены паспорта, благо, биометрии тут не придумали, а повезет, так и не изобретут, купцу сообщили, что насчет железной дороги этот надо лично к генералу на прием, а остановиться можно в доходных домах по Ручейной улице, там неплохо. Можно и на Молодежной, и на Лекарской…
Антон Андреич распорядился, город патрулируют, все тихо-спокойно военный режим.
Вот с продовольствием хуже, дело такое. Освобожденцы, что та саранча, все подожрали, но тор генерал распорядился наладить сообщение. Так что будет хлеб!
Будет!
Яна покопалась в своей памяти, но ничего интересного про Валежного не выкопала. Анна его даже не видела. Это ж не паркетный генерал, а боевой!
– Поехали на Ручейную, – решил купец.
Маленькая процессия двинулась по улицам.
* * *
Когда Валежному показали списки приехавших, он глазам своим не поверил.
Меньшиков!
Купец!!!
Миллионщик!!!
Да родной же ты мой!!!
Валежный отлично понимал, что надвигаются проблемы. Если уж Тигр и Ураган это понимали… да вся страна осознавала, что год будет голодный.
Предотвратить это можно только закупками. А закупки – это деньги, деньги – это купцы. Нет, Валежный не собирался раскулачивать купцов, еще не хватало уподобляться освобожденцам. Но… где купить, у кого купить, за сколько, как не купить втридорога…
Судя по тому, что написал ему Митя, счет Валежного в банке немного подрос. И Антон Андреевич собирался серьезно поговорить с купцом. Ну хоть что-то сделать!
Хоть как-то!
Вот, есть такой тор Изюмский, если с ним объединиться… когда Валежный начал наступление, тор Изюмский принял волевое решение и попросту захватил Зараево. Выгнал освобожденцев (начал вешать, но не всех догнал), выгреб все, что они натащили в закрома, отписал Валежному и начал искать надежного человека. Чтобы в Чилиане закупиться. А тут и искать не надо!
Сам пришел!
Так что тем же вечером Валежный подъехал к доходному дому жамы Брошевой на Ручейной.
Жама встретила его на пороге.
– Тор генерал! Какая честь! Прошу вас, проходите!
Валежный только вздохнул, ностальгически так…
Жама, кстати, была как раз в его вкусе. Не слишком высокая, крепенькая, как молодой грибок, и с внушительными достоинствами. Хоть спереди, хоть сзади, есть, за что подержаться! Идиотской моды на корсеты и скелеты генерал не понимал в принципе. Это не жама, а жаль печальная! На такую… пойдешь в атаку, так пополам сломается! Настоящая женщина должна быть с достоинством… достоинствами… выдающимися такими. Чтобы о кости ничего не стесалось!
– Купец Меньшиков у вас остановился?
– А то как же, тор генерал! И сам он, и детки евойные, и внуки…
– Позовите купца, поговорить с ним хочу, – решил не вторгаться в семейную идиллию Валежный. – Я внизу его подожду, в общей гостиной.
* * *
– Какого черта ему понадобилось? – Яна как раз была у Меньшикова, когда явилась жама Брошева.
– Вот сейчас и узнаем. Но вы…
– Меня здесь нет.
– Вас здесь нет, тора, – согласился купец. – Мою дочь Валежный не видел… вы не знакомы?
Яна пожала плечами.
Вот хоть убивайте… если сразу память Анны была достаточно легко доступна, то сейчас воспоминания уже поблекли, отодвинулись на задний план… может, и видела. Но не запомнила. Или не придала значения.
Всякое может быть.
– Лучше я тут посижу.
– Посидите, тора. А я пойду, поговорю…
* * *
Все бы у Яны получилось. Но…
Четверо детей! Которые решительно плевали на все планы и расчеты!
– Тот самый генерал Победы? А если подглядеть?
– Так нас в гостиную не пустят?
– А мы на лестнице посидим. А когда он уходить будет, посмотрим? Тихонько…
– Только шуметь не надо.
– Не будет никакого шума. Машка, ты поняла? Молчи!
– Я писять хочу!
Мишка закатил глаза, поражаясь глупости младших сестер, но на горшок показал.
– Делай свои дела – и пойдем! Это ж ферейский герой! Тот самый! С ума сойти!
Малышня услышала, что пожаловал лично генерал Валежный, и естественно, им захотелось посмотреть на героя! Это ж генерал! Понимать надо!
Как это сделать? Да устроиться на лестнице и посидеть тихо, подсмотреть. Авось, не погонят.
Ага, авось…
Если бы Михаила Федоровича на тот момент не понесло на двор.
Полутемная лестница, маленькие дети, которые сжались в клубочки… первое, что сделал Михаил – это душевно въехал Гошке ногой под ребра.
Гошка заорал от боли, вскочил, Михаил от неожиданности пошатнулся, взмахнул руками – и покатился вниз. Топыч едва успел перехватить Машку, чтобы та не улетела за дядюшкой, а Мишка удержался сам. Но лбом о перила так приложился, что чуть балясину не выбил.
Естественно, все это происходило не беззвучно.
И Машка заревела басом, и Мишка заорал от неожиданности, а Гошка от боли, а уж как комментировал процесс Михаил Федорович, летя вниз головой по лестнице…
Яна вылетела из комнаты, словно ядерная боеголовка.
ДЕТИ!?
ЧТО С ДЕТЬМИ!?
– Мелочь! Вы как?!
Машка повисла у нее на шее и от души разревелась. Яна принялась осматривать всех остальных.
– Гошка?
– Нормально, мам, об меня этот придурок споткнулся!
– А…
– А я от неожиданности заорал, я тоже в порядке… – сознался Мишка-младший.
Яна посмотрела вниз.
– Где там ваш герой? Надо хоть проверить, вдруг убился?
Федор Михайлович этого бы явно не одобрил. Так что Яна сбежала вниз по лестнице, даже не отцепляя Машку. И…
Дверь гостиной распахнулась.
Естественно, вопли привлекли внимание собеседников. А что не сразу все вылетели, так несолидно как-то… но в результате Яна оказалась почти нос к носу с мужчиной в генеральском мундире.
Свет из гостиной падал на ее лицо.
И…
Яне послышалось ехидное женское хихиканье, когда генерал даже как-то пошатнулся. А потом вдруг опустился на одно колено.
Это Яна его не помнила. А вот он девушку узнал практически сразу. Портреты всех членов императорской семьи были в Русине в ходу. Да и при дворе Валежный бывал пару раз, хотя Яне его и не представляли. Тогда еще Анне…
Не в милости был боевой генерал. Надо бы лизать, а он все гавкал, да гавкал, вот и вызывали не для наград, а для разносов. Но память у Валежного была отличной. Ни возраст, ни прическа, ни непривычная одежда ему не помешали опознать знакомое лицо.
– Ваше…
Хелла там, не Хелла…
Реакция у Яны всегда была отличной, поди, поживи без этого в лесу! Так что маленькая рука тут же закрыла рот Валежному.
– Равняйсь! Смиррррна! Маааалчать!
Команды вылетели словно сами по себе. И хотя были они несколько нестандартными, Валежный понял. И даже с колена поднялся.
– ВЫ!?
Яна закатила глаза.
Только вот и отрицать было уже поздно. Не получится отказаться, хоть ты мясом наизнанку вывернись. Так что…
– Я, тор генерал.
Лицо Валежного она видела плохо, но, кажется, она попала?
Однозначно и бесповоротно.
* * *
Спустя десять минут в той же гостиной сидели уже трое. Десять минут потребовалось Валежному, чтобы свистнуть своих людей, организовать перенос страдающего Михаила Федоровича в его комнату, послать за доктором, приставить к детям еще пятерых людей, чтобы с ними точно ничего не случилось, и отправить малышню по комнатам, запереть всех постояльцев и поставить караул под дверями гостиной. И под окнами – тоже так, на всякий случай.
И только после этого…
– Ваше высочество, я не верю своим глазам.
Яна вздохнула. И все же попробовала, так, по-детски…
– Антон Андреевич, может, вы меня и не видели?
Куда там! Лицо Валежного было непреклонным.
– Ваше…
– Довольно, – Яна поняла, что не вывернется, и решила сделать общения более комфортным для себя. – Отставить обращения. Тора Яна – вполне достаточно.
– Я не…
– Это приказ, тор генерал.
– Повинуюсь, тора Яна.
Яна кивнула.
– Так лучше. О чем вы собирались говорить с Федором Михайловичем?
– О том, что в стране будет голод, – нее стал вилять Валежный. – у меня что-то есть на счете, я хотел просить Федора Михайловича о закупке возможно большего количества провизии за границей. В Чилиане, к примеру.
Яна медленно кивнула.
– Федор Михайлович, возьметесь?
Купец смотрел в пол.
Валежный открыл, было, рот, но Яна коснулась его руки и взглядом призвала к молчанию. Думал Федор Михайлович долго. Но…
– Возьмусь. И закуплюсь, и склады найду, но в Русину, уж простите, не повезу. И своих денег вкладывать не буду. Что тут получится, мне неизвестно, а только внуки у меня… пока здесь такие беспорядки – я к границе и близко не подъеду.
Валежный даже не разозлился. Поонятное дело, Меньшиков купец, не епископ. Ему о своей выгоде думать надо, он об этом честно говорит.
Неблагородно?
А он и не тор. А предложить титул, так откажется.
Все он правильно делает, сначала Валежному надо добиться победы, а уж потом снова веник по веточке собирать и связывать. Генерал и давить не стал, это уже куда как больше, чем он рассчитывал получить.
– Найдется, кому привезти. А большего и не надо. Если согласитесь, мы с вами завтра все обговорим. В подробностях.
– Согласился уже.
– Тогда я за вами солдат пришлю. С утра. И… куда вы из Русины уехать хотели?
– В Герцогства, – пожал плечами Меньшиков.
– Вот, туда и поедете. Там семью оставите – и в Чилиан. Или… как вы там сами решите. Но покупать надо дешево.
– И не только зерно, – подсказала Яна. – Рис тоже подойдет, сорго, просо, кукуруза… что там еще выращивают? Для бедняков, для скота… вы понимаете, Федор Михайлович?
Купец понимал. И словами не обманывался.
Когда голод… тут и для людей нужно, и для скотины, и вообще – о чем речь? Закупать надо, что дешевле и качественнее! Там потом разберемся!
– Понимаю. И это… мне бы охрану. Хоть человек десять.
– Я с вами отправлю сотню, – махнул рукой Валежный. – Не пригодятся – так вернутся. А пригодиться могут, хоть бы и детей охранять, склады… считайте, мой вклад в наше совместное дело.
Сотне вооруженных и обстрелянных людей купец применение найдет. Это точно. Яна это видела по расчетливым огонькам в глазах купца, по тому, как он перебирал пальцами концы пояса, по задумчивой улыбке.
Верные люди на дороге не валяются.
А если они еще дисциплину знают, да с оружием умеют, и совместно действовать обучены…
Сокровище!
Но Яна поставила бы кончик и так урезанной косы, что Валежный даст ему непригодных к строевой людей. Тех, кто не может по какой-то причине воевать в строю, но прекрасно может воевать на гражданке. Возраст, ранение…
На фронт таких тащить – верная гибель, а в тылу они отлично послужат! Еще и получше молодняка, потому как опытнее!
– За это моя благодарность.
– Одно дело делаем, – отмахнулся Валежный. – Завтра коляску пришлю.
И протянул купцу руку.
Тор. Генерал. Первый.
Протянул купцу руку.
Яна не могла этого оценить, по причине наплевательского отношения к сословиям, а вот Меньшиков оценил. И руку пожал.
– Мое слово.
– Спасибо, – просто сказал Валежный. – Могу я поговорить с торой Яной? Наедине.
Меньшиков напрягся.
– А вот это – только ежели тора захочет.
Валежный удивленно поднял бровь, и купец чуточку нервно пояснил.
– Я торе жизнью внуков два раза обязан, а то и больше. И своей. И волю ее выполню!
Генерал с интересом посмотрел на Яну.
– Тора?
Было видно, что его аж корежит от этого обращения. Ничего, потерпит! Яна вздохнула.
– Федор Михайлович, вы можете нас оставить. У меня секретов нет, но предполагаю, что у тора генерала они будут.
Благодарны за это решение были оба. И купец, и генерал, хотя и по разным причинам. И Яна осталась один на один с генералом. Огляделась…
– Дубовик будете? Налью…
– Нет, тора. Не хочу.
Яна кивнула. Она тоже не хотела, но предложить стоило. А что тут еще есть – в баре? Только спиртное, а его не хочется. Ладно, водичкой обойдемся, не переломимся. Яна налила себе, подумала, и налила генералу.
Валежный с благодарностью принял стакан, сделал несколько глотков.
– Тора… умоляю – расскажите?
Яна только вздохнула.
Пока генерал решал вопросы с купцом, у нее было время все обдумать. И даже свою историю урезать по самое дальше некуда. Иду она не выдаст.
Яна точно знала, что ее игра подходит к концу. Она свое почти отжила. А вот Ида…
Доверчивая, добрая, неопытная… и вы хотите такую бросить в болото с гадюками, кое называется политика? Да что там – гадюками! Всех тварей, которые в ней кишат, даже перечислять не хочется – заранее мерзко. Ну, нет! Девочку она на съедение не отдаст!
А потому Яна отделалась короткими фразами.
– Нас всех привезли под Зараево. Там мы жили… недолго. А потом пришли освобожденцы. И всех расстреляли. Просто – всех.
– Но вы…
Яна усмехнулась.
– Не переживайте, тор генерал, не порежусь.
Стрелять она не стала – нечего людей пугать. Сейчас полгорода сбежится. А вот с ножом…
Валежный заворожено наблюдал, как в пальцах девушки возникло тонкое лезвие, как Яна ловко перебирала им, как рыбкой скользила вокруг руки холодная сталь, как лезвие метнулось у него перед глазами, а потом Яна кивнула на узор на обоях.
– Третий левый кругляшок. Видите?
Лезвие взблеснуло и вонзилось, куда Яна сказала.
Валежный встал, подошел к ножу, попробовал вытащить его из стены…
М-да. Это не дамская игрушка. И рука, пославшая клинок в цель, не дрожала. Выдернуть сразу не получилось, пошатать пришлось.
– Еще куда метнуть? – уточнила Яна. – И учтите, стреляю я еще лучше.
– К-как? – едва выдавил ошалевший генерал.
Яна пожала плечами.
– А вот так. Учили меня. И неплохо научили, как видите.
– Но кто?! КАК!?
У Валежного аж стоном вырвалось! Не получалось у него представить Петера, который даже разрешил дочери… да нет! Его бы Аделина с костями сожрала… чтоб ее саму, заразу, на том свете!
Вышивать – танцевать, это конечно! Но чтобы ножи?
Пистолеты?
А видно, что оружие для ее высочества привычно. Держит она его так, как это делают только люди с большим опытом.
– Так получилось, – развела руками Яна. – Ребенок вас уже не удивляет? И то, что меня долго не было при дворе?
Ребенок не удивлял.
Рожать бабам привычно, это не стрелять. Но все же….
– Меня долго не было при дворе. А заняться было решительно нечем. Пока носила, пока то да се…
Валежный заторможенно кивнул.
– Ваше высочество, а кто…
Яна вздохнула, и решила прояснить все до конца. Врать она не станет, это бессмысленно. Правду не скроешь, тем более, в таком деле, а поймай ее Валежный на одном вранье, и всем остальным словам веры не будет. Так что…
– Георгий – мой сын. От Ильи Ивановича Алексеева. Помните такого?
– П-помню.
Валежный побледнел.
– Тора, так вы замужем?!
– Мы не женаты. Но дети появляются не из колец.
Намек получился более, чем прозрачным. Валежный пришел в себя.
– Я не о том. Просто…
– Он умер? – «угадала» Яна.
– Н-нет. Женился.
Яна едва не фыркнула. Вот уж на Алексеева ей плевать было шесть тысяч раз! Даже если бы она с ним переспала по пьянке! И то – наплевать!
Она Цветаева из своей жизни вычеркнула, а такого, как Алексеев, она бы просто кислотой пролила! Чтобы и следа не осталось.
Пакость какая… даром, что в погонах! Анька, бедная, только на безрыбье с таким и свяжешься!
Женился?
Совет, любовь и Слава Богу! Это она и высказала… почти.
– И что? Совет да любовь! Но дело не в этом. Илья, когда мы с ним были вместе, учил меня. И стрелять, и с ножом управляться…
И только попробуй, не подтверди, зараза! На тебе же операцию и проведу! Все равно подтвердишь, но уже фальцетом!
Валежный выдохнул.
– Вот как…
– От меня не ждали сопротивления. Я достала оружие, я смогла убить негодяев, я ушла за сыном.
– Вот так просто?!
Валежный догадывался, что не так уж легко и просто. Но если великая княжна молчит, то может, и лезть не надо? Главное-то он знает!
– Ну… почти.
Яна думала, сказать или нет, но потом решила не скрывать.
– Вот…
Черный камень блеснул на тонкой руке.
И Валежный опять вывалился из кресла, опустился на колени, уже на оба.
– Ваше императорское величество!!!
* * *
Прошло не меньше десяти минут, прежде, чем Яна подняла, отряхнула, привела более-менее в чувство. Да, такого Валежный не ожидал.
На блюдечке.
И императрицу, и наследника… и вот тут Яна предсказуемо взвилась.
– Какого-растакого наследника!?
– Ваш сын…
О познаниях императрицы в области русского (русинского) народного языка Валежного тоже осведомили. Очень конкретно.
– Вы… и…?!
Валежный уже более-менее оправился, и соображал достаточно быстро.
– Ваше…
– Тора. Яна.
Сказано было увесисто. Но – не выплыло.
– Ваше. Императорское. Величество.
Два взгляда скрестились. Сталь звякнула?
Да там две пулеметных очереди полетели! На Яниной стороне были молодость, напор, да и в живых она остаться не чаяла.
