Текст книги "Весна веры (СИ)"
Автор книги: Галина Гончарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 10
Ах, уплывите, обманы!
Ах, обоймите, туманы!
Русина, Звенигород
Кого жом Тигр НЕ любил? До бешенства?
Да, были и такие люди. К примеру, вот эта! Освобожденка пламенная!
Стоит, волосы в гульку убраны, глаза навыкате, морда самая что ни на есть благочинная… жама Голубица. Кроткая…
Для своих (только тихо, чтоб не услышала) Гулька. Супруга жома Пламенного.
Кстати – законная. Венчанная.
Вот как так получается? На словах жом Пламенный громко осуждал церкви, и за лицемерие их громил, и всячески пренебрегал, но… с супругой-то венчался по всем правилам! И кто тут лицемер? И эта… крыса летучая туда же! Пережиток прошлого, опиум для народа, бред сумасшедшего, отрыжка средневековья… ну и не венчалась бы? Так нет ведь, еще и в фате в храм шла, как приличная. Смешно даже. Стоит, рыло постное…
– Что вам угодно, жама?
– Нам надо поговорить, жом Тигр.
Тигр ни о какой-такой-рассякой надобности и даром не подозревал, но вдруг что полезное скажет?
– Проходите, жама, – посторонился он. И все же не удержался. – Главное, чтобы супруг вас не приревновал, если узнает о нашей встрече наедине.
– Не приревнует, – даже слегка польщенно отмахнулась жама. – Пламенный знает, что я верна только ему и Освобождению.
Всему сразу? Или правильнее сказать – сразу всем?
Тигр подавился своим ехидством, и решил помолчать. А то ведь как выскажется… а дура это злопамятная и подлая. С ней еще не всякая крыса сравнится, те милейшими созданиями бывают.
– Проходите, жама. Что-то выпить?
– Не пью.
– Тогда просто присаживайтесь. Что привело вас ко мне?
– Яна Воронова, – коротко ответила жама. – Кто это?
Тигр порадовался, что ничего не налил. Впрочем, слюной он тоже отлично подавился, и едва не скончался на глазах у дамы, отчаянно откашливаясь и отплевываясь.
– Кха! ТЬФУ!!! КТО!? КАК!?
Вопросов было очень много, пришлось их сплевывать вместе со слюнями, но жама поняла. И разъяснила подробно и обстоятельно. Были и у нее хорошие качества. Она искренне считала, что вокруг все дураки, а значит, и разговаривать с ними надо доходчиво. Объяснять по десять раз и не обижаться, если дойдет только на одиннадцатый. Ну дураки же!
– Я приехала к мужу, и обнаружила, что он расстроен.
Тигр едва не подавился вторично. Расстроен? Да трехсотлетний клавесин – и тот не был бы расстроен больше! Валежный уже взял Беркут, считай, полстраны в руках врага, договориться не получается, на столицу он идет с четко выраженными намерениями, и за Петера им прилетит, тут и к гадалке не ходи.
Лионесцы помогать отказались, Борхум закрыт, Ламермур – как получится, но добираться туда сложно. А вот Валежному несложно, он скоро будет в Звенигороде.
Конечно, ведется агитация.
Конечно пропаганда работает. Но в том-то и беда, что работает она с обеих сторон!
Пламенный яро убеждает, что торам власть давать нельзя. Вся власть должна принадлежать народу, земля крестьянам, фабрики – рабочим, понятно, не всем, а отдельным представителям, но о таких пошлостях стараются не упоминать. Вот еще не хватало!
И народ верит.
Войско растет, но – медленно.
Плохо как-то с этим делом сообразуется продразверстка. А проводить ее приходится, Петер, чтоб ему на том свете век на ежиках голым задом, страну оставил в глубокой разрухе. Так что…
Поди, убеди людей, что им нужно воевать за тех, кто обрекает их на голод. Кто-то пойдет, понятно, но качество таких войск оставляет желать лучшего.
А «классово близкие», с которыми сведено знакомство по тюрьмам, тоже в бой не рвутся, им своя шкура ценнее собольей.
Валежный тоже вел пропаганду. И нельзя сказать, что безуспешную.
Разоренная страна, голод, холод, и вообще – при императоре было лучше!
А поскольку при нем действительно было… не хуже, скажем так, народ слушал. Да и убийство императорской семьи Пламенному плюсов не добавило.
Он-то рассудил так: нет человека, нет и проблемы. А поди ж ты! Мертвый Петер оказался хуже живого. Живой был тупым и трусливым. Мертвый…
Что тут скажешь?
Любит у нас народ мучеников! И поди, объясни, что за все его дела Петеру еще мало досталось! Не помучился как следует! Если найдется выживший потомок императорского рода, то Валежному и трудиться особо не придется. Народ к нему кинется.
И тот, что за императора, и тот, что сомневается. А деньгами его снабжают.
Не особенно щедро, но деньги есть. И оружие, и продовольствие… хотя оружие они прекрасно и у противника отбирают.
Так что…
Да, можно сказать, что Пламенный расстроен. Рушится мечта всей жизни. И вторично ее осуществить не получится. Освобожденцы столько наворотили в несчастной Русине, что отныне жандармский корпус надо держать не для их поимки, а для их спасения. От рук ликующих народных толп. Которые с ликующим воплем: «ага, попался, сволочь!!!» раздерут в клочья любого освобожденца. Вместе с его идеями, да.
И ликовать будут. Тигр даже не сомневался. Ни минуты.
А что там про Яну? Можно подробнее?
Жама Голубица не разочаровала. Как и любой женщине, ей было любопытно, чем занимается супруг. А то, во что он ее не посвящает, вдвойне интересно! Поэтому до секретных документов жама тоже добралась. И обнаружила, что у жома Пламенного совместные дела с Мишелем Вороновым.
– Этот… бугор?[17]17
Жаргонное «гомосексуалист». Россия, 18–19 век. Оскорбительное. Прим. авт.
[Закрыть]
Тигр хотел выразиться конкретнее, но в последний момент спохватился, что разговаривает с дамой, и заменил термин на более пристойный.
– Да, жом. Так что это за Яна Воронова?
Тигр опустил глаза и решил почти сознаться.
– Моя вина, жама. Я, дурак, подшутил, а ваш супруг, кажется, поверил…
– Во что?!
Тигр честно пересказал историю своего знакомства с Яной. И развел руками. Мол, в шутку сделал вид, что узнал ее на портрете. Но кто ж знал, что Пламенный это всерьез примет? Это же портрет! Да и сходство есть, но императорская семья большая, сколько веков они по бабам гуляли? Могло быть сходство, могло!!! И между императорской дочкой и крестьянской, к примеру!
Или потомком брюхатой горничной, которая ушла из дворца, стала женой какого-нибудь мещанина… бывает же всякое!
Хотя и не такое!
Чтобы великая княжна, зная, кто приговорил ее, кто убил ее отца, и… вот так себя вела? Вы себе это можете представить?
Такой выверт сознания жама Голубица, конечно, не представляла.
– А кто же она тогда?
– Да кто угодно! Мало у нас этих… эмансипэ?[18]18
В те времена синоним феминистки. Кстати – презрительный, ибо доэмансипировались, дуры, до шпалоукладчиц, прим. авт.
[Закрыть]
Жама Голубица кивнула. Себя она, кстати, таковой не считала.
Эмансипация? Что вы! Только Освобождение! А остальное от Хеллы!
– Вы правы, жом Тигр. Но муж поверил всерьез. Они хотят найти вашу знакомую, и выдать ее замуж за Мишеля Воронова.
Третий раз Тигр не подавился. Уже притерпелся. А вот от матерного выражения – эквивалента: «они окончательно с ума сошли?» увернуться не удалось. Жама Голубица вздохнула.
– Я боюсь, что и мой супруг не устоит перед искушением.
Тигр кивнул.
А чего тут непонятного? Если Пламенный поверил… ну и зачем отдавать вероятную императрицу Мишелю? Он сам отлично женится!
Ах, есть у него жена?
А она не стена. Подвинем и захороним.
Зная супруга и его стремление к власти, жама Голубица этот вариант просчитала и принялась искать союзников. И, разумеется, нашла их.
Тигр поцеловал жаме ручку, заверил в своем содействии и выпроводил. И заходил по комнате.
Ну, Пламенный!
Ну, собака страшная!
Был бы у Тигра хвост, так сейчас бы точно все полоски об стены обтрепались. Яну ему!?
Хрен тебе с бугра, а не мою Яну! Сволочь такая!
Не говоря уж обо всем остальном…
Но что делать-то? С продовольствием они с Ураганом вопрос решили, тот написал, что едет домой, хотя и как-то… без особой радости. Но это ладно, тут не до счастья и любви.
Но даже вдвоем они против Пламенного работать не смогут! Нужен кто-то… кто-то такой, кто сможет. Но это… измена.
Хотя… он что Пламенному – супруга, что ли? Чтобы изменять? Вот уж увольте, у него другие вкусы! Были, есть и будут!
Так что…
Императором стать захотел, Пламенный? На трон свою тощую задницу умостить? Законно!? Легитимно?! Чтобы никто и не пискнул?!
А этот дурачок Мишель тебе теперь нужен, чтобы опознать Яну точно. Меня ты посвящать не хочешь, это понятно, а его можно попользовать втемную, да и списать? Слить в нужник?
Ну что же. Сам напросился.
Опасно, конечно. И если поймают, это смертный приговор. Но и Пламенный не пощадит. Так что…
Тигр махнул рукой и уселся за письменный стол.
Ревность? Злость? Нет, что вы! Резонное опасение за свою жизнь! А лирику оставьте поэтам, тут ей не место! Вот!
Анна, Россия
– Кира, как ты могла!?
– Анечка, ну милая, ну прости…
– Я-то прощу. А вот твой отец с нас шкурки спустит и в Африку пустит!
– Аааааань!
– Запрись в комнате! Сиди там! И – тихо! Поняла? Я сейчас приеду, жди меня и никому не открывай. Какой номер?
– Триста шестнадцать.
– Вот там и сиди! Поняла?
– Д-да.
Анна сунула в карман смартфон и порадовалась, что в городе. А заодно подумала, что надо бы при встрече открутить Витюше все, до чего доберется!
Скотина, тля!!!
Другого слова у нее не было!
После фиаско в спортклубе, Витя решил не отступаться от девушки. А жаль.
А еще жаль, что Кире она по башке не настучала. Но… вот!
Малолетняя балбеска была твердо уверена, что влюблена. И что любимый ей никакого вреда не причинит! А как же иначе!?
О том, сколько таких «уверенных» оказывается в моргах, ей Анна рассказывала. С Яниного опыта, понятно, та много чего знала. Но когда это дети считали взрослых умнее себя?
Понятно, было такое! Но давно и неправда!
А если и правда, то со мной такого точно не случится. Это ж Я! Вот с другими может, а со мной никогда и ни за что!
Анна из Киры это убеждение вытряхивала, но…
Не успела еще. Времени было маловато, хотя иным и всей жизни не хватает для осознания. Уж очень она короткая оказывается…
Одним словом, Витя – предложил. И Кира согласилась.
А предложил Витя Кире пойти на настоящую крутую тусовку. Не в спортклубе сидеть, где одни старперы (до которых Вите, как до Китая в позе рака), не в кафешке, а чтобы все было реально круто!
Вот, его в общагу пригласили! Там как раз отмечают чего-то…
Там, конечно, все взрослые, крутые, но если Кира считает себя маленькой и глупой… дальше продолжать? Вот и Анне не надо было.
Кира считала себя большой и умной, и ее ума хватило, чтобы прийти в клуб, начать заниматься, потом сделать вид, что у нее внезапно заболел живот и удрать за таблетками…
И Анны как на грех, рядом не было, ей надо было поговорить с адвокатом. И Гошка дома остался. Так что никто Кире не помешал и выйти, и сесть к Витюше на скуттер, и приехать в общагу…
И – получить разочарование по полной программе.
Толпа пьяных студентов – и домашняя девочка?
Киру попытались полапать, напоить, затащить в комнату «посмотреть наклейки», хотя Кира так и не поняла, зачем их ТУДА наклеивать? Потом же неудобно будет…
Витя отлично влился в компанию, тискал за попу какую-то девицу… или она его тискала? В него быстро влили стакан водки, потом еще один, а из закуски-то только черный хлеб! Так что…
Витя защитой не был.
А удрать…
Кира откровенно боялась. Она сейчас на третьем этаже, и комендант вусмерть пьяная, она видела, и… она просто боялась. И позвонила Анне.
Девушка только ахнула и сорвалась с места.
Потом она открутит балбеске уши! Но сначала ее надо вытащить целой и невредимой.
А вот что она открутит Витюше…
Кажется, в доме есть пассатижи? Для зажимания и кручения?
* * *
Вот и общежитие.
Хорошо хоть добираться недалеко пришлось. Длиннющая пятиэтажка с рядом одинаковых окон, третий этаж ярко освещен, первый и второй тоже, на остальных все окна темные.
Анна не знала, но недавно руководство института решило наплевать на всю толерантность и сделать из этого общежития «отстойник». Некрасиво звучит?
А то ж![19]19
Лично наблюдала подобные «отстойники» в детских садиках, школах и институтах, прим. авт. Организовано по-разному, но смысл один и тот же. Все проблемные элементы собираются в одну группу или кучку, или класс – и там их становится проще отслеживать, прим. авт.
[Закрыть]
Но студенты тоже бывают разные. Бывают нормальные, а бывают и чупакабры, которым лишь бы погулять. А в сессию они активизируются, точнее, активизируются кошельки их родителей…
Вот, для таких эта общага и была устроена.
Ректор решил отремонтировать комнаты и драть за них ломовые цены. А еще поселить сюда иностранцев, все равно половина приезжает не учиться, а диплом получать[20]20
Увы. Лично наблюдала. Прим. авт.
[Закрыть].
Поэтому пока четвертый и пятый этажи были закрыты. Там шел ремонт. А вот три первых этажа уже были заполнены «переселенцами». Всего у института было пять корпусов общежитий, так что ректор счел это наименьшим злом. Человеком он был старой закалки, сам приехал из деревни, жил в общаге, и помнил, как бесил, даже БЕСИЛ сосед, который постоянно устраивал гулянки и пьянки. Для деревенского мальчишки учеба была единственным шансом выбраться наверх, а для соседа…
Учиться надо весело, – говорил он, и притаскивал с вечера водки, а с утра – пива.
Так что ректор махнул рукой, потребовал с комендантов списки тех, от кого они мечтали избавиться, и принялся компоновать. Лучше уж помучиться недельку, чем пять лет жалобы слушать. И потом туда таких же скидывать.
Вот общага и гуляла.
Коменданта ректор тоже подобрал подходящего, из любителей выпить, и вахтеров таких же…
Анна этого не знала. Но в общагу вошла смело.
Триста шестнадцать?
Вот «вертушка», вот «рамка», вот пьяный вахтер, вот длиннющий коридор… где тут лестница на третий этаж? Ага, вот!
Анне повезло. Основная гулянка была на третьем как раз этаже. На кухне третьего этажа. И в общежитии были две лестницы. Одна ближе к выходу, вторая, на которой сейчас и было оживленное движение, ближе к кухне. Поэтому по лестнице она поднялась беспрепятственно. А вот потом…
Сразу на этаж она выходить не стала.
Пропустила одну веселую компанию, вторую… дождалась затишья, когда кто-то заорал с кухни, приглашая всех выпить – и вышла с площадки.
Ага, очень удачно.
Триста шестнадцатая комната как раз через две двери. Анна метнулась к ней рысью.
– Кира!!! Это я, Анна!
Замок мгновенно скрежетнул, и у Анны сердце сжалось. Бедная девочка. Сидела за дверью, прислушивалась к каждому шороху… авось впредь умнее будет! Если сразу не дошло, так сейчас страхом хорошо добьется!
– Анечка!
Анна втолкнула девочку в комнату и подождала, пока пройдет еще одна компания. Поднесла палец к губам, молчи! Протянула руку – возьмись и идем.
Кира слушалась.
Опасность они оценивали достаточно здраво. У нас, конечно, не Европа с их паршивой толерастией, по которой ты даже защищаться не можешь, если напавший принадлежит к какому-то меньшинству. Не то, чтоб его в ответ отходить поленом, а даже себя защитить нельзя! И полиция не поможет, чтобы «не разжигать национальную рознь». У нас пока понимают, что подонок национальности не имеет, равно, как и сексуальной ориентации. Но…
Скопище пьяных мужиков и баб? Да еще половина иностранцы?
Понятно, потом пожалеют и покаются. Наверное. Но что с тобой-то сделают в пьяном угаре? Хорошо хоть у Киры хватило ума это понять и не геройствовать.
Рывок на лестницу получился очень удачным. А вот потом…
Кой черт занес их именно сюда и сейчас? Видимо, поднимались за Анной? Или прошли мимо и решили выкурить косяк?
Двое здоровущих парней явно восточной национальности, не кавказцы, а что-то другое… Сирия? Иран? Оба пьяные (после заката Аллах не видит, значит, можно), воняющие марихуаной (про нее в Коране вообще ничего нет) и весьма возбужденные[21]21
В Коране сказано сторониться одурманивающего. Но прямого запрета нет. Про спиртное четко (и то, оправдание про закат слышала от знакомого мусульманина), а вот про одурманивающее слегка размыто, и допускает… вольное толкование, увы. Прим. авт.
[Закрыть].
И оба весьма обрадовались девушкам.
Один встал и прямиком направился к Анне.
Второй просто широко развел руки и развалился, перекрывая проход.
Анна скрипнула зубами. Разум ее работал четко. Если она сейчас начнет драться… она – не Яна. Она не сможет быстро и качественно вырубить человека. И этих двоих тоже.
Поднимется шум, прибегут другие… и какие именно?
Может ли она так рисковать Кирой?
Нет.
Поэтому она сильно, до синяков сжала руку девочки.
– Стой и молчи!
– Аня…
Поздно. Анна уже шагнула вперед, в гостеприимно распахнутые объятия. Но порадоваться парень не успел.
– Умри, во имя Хеллы.
Тихо-тихо. Но ведь сработало же!
Тело осело на ступеньки, а Анна уже сделала второй шаг и наклонилась ко второму наркоману. Он даже пока еще осознать ничего не успел, не понял, почему оседает на пол друг, так и сидел с глумливо-похотливой улыбочкой на толстых, словно замасленных губах…
– Умри, во имя Хеллы.
И на ступеньки мягко ложится второе тело.
Анна схватила ошеломленную Киру за руку, и потащила за собой. По счастью, больше им никто не встретился.
На улице девушка взглянула на маленькие часики.
Ага, до приезда Романа у них еще есть полчасика. Даже чуть больше. Занятие в спортклубе занимает три часа, это пока скалодром, пока бассейн, пока одеться-раздеться, посидеть в кафешке…
Время есть.
И Анна затащила Киру в первый попавшийся закоулок.
– Кирюша, соберись! Как ты себя чувствуешь?
– П-плохо. Ань, а эт-ти…
– А что – эти? Лежат себе. Тихо.
– Т-ты их уб-била?
От шока Кира заикалась. Анна покрутила рукой у виска.
– С ума сошла?
– А к-как?
Девочка явно приходила в себя. Анна только вздохнула, и воспользовалась знаниями Яны.
– Если сильно надавить человеку на сонную артерию, можно лишить его сознания. Но так и убить можно, учти. Не умеешь – лучше не делать.
– А ты их… убила?
– Кира, у меня бы на это времени не хватило, – покривила душой Анна. – Оглушила, да. Хотя кто его знает, что дальше будет? Если с лестницы не рухнут, шеи себе не поломают… после такого может быть потеря ориентации в пространстве. Но если что – говорим, что они просто под наркотой, поняла?
– Да…
– Что они нас не схватили, хотя и пытались. Координация движений у них уже была никакая, мы увернулись и удрали. Поняла?
– Поняла.
– Нам лишние вопросы не нужны.
Говорить девочке правду Анна не собиралась! Это уж явный перебор! Нельзя такое на малышку взваливать, тут и взрослый сломаться может. А уж девочка…
Кира ткнулась ей в плечо и разревелась.
– Аня, я так испугалась! Витя…
– Козел! – рыкнула Анна, мысленно извиняясь перед милейшими животными.
– Д-да.
– И чтоб я больше про него не слышала. Не то пришибу!
– Да я его сама пришибу!
– Нет уж! Я старше!
– А я… он меня подставил!
– Зато у меня шансов больше!
Кира постепенно оттаяла, заулыбалась, и Романа они ждали уже у клуба, перешучиваясь и пересмеиваясь. Ничего. Такое не забудется. А Витю Анна еще разъяснит! Кажется, в кладовке была швабра? Такая старая, крепкая, с ручкой из натуральной древесины?
* * *
– Аня!
Когда на тебя шлепается пятьдесят килограмм одной тушкой, становится не до сна. А если эти килограммы еще и верещат… Аня только порадовалась, что сегодня Гошка не с ней спал. Кира бы его точно разбудила.
– Что случилось?
– Аня… они мертвые!
– Кто? Где?
Прозвучало это настолько изумленно, что Кира даже встряхнулась.
– Ты бы еще – когда, спросила!
– И? Когда? Кира, что такого случилось, что ты ко мне в пять утра ворвалась?!
Киру аж трясло.
– Мне сейчас Витин отец позвонил. Он сюда едет…
– В пять утра?
– Витя в полиции! Все в полиции! В общаге два трупа! А Витя ему сказал…
Аня скрипнула зубами.
– Ах ты ж… тварь! Кира, немедленно одеваться, платье типа моего, и волосы в косу заплести, поняла? Никаких стразов, никакой бижутерии, никакой косметики! Встречают по одежке! Я к Бор… ису Вкторовичу!
Заминку Кира и не заметила. Девочку словно вихрем с кровати снесло.
– Лечу!
Здесь и сейчас не время для споров. Выберутся – разберутся.
Анна вылетела из кровати и принялась одеваться. Простое коричневое платье, воротник под горло, длинные рукава, юбка-клеш ниже колена. Единственное украшение – вышивка на лифе. Сама расшивала, белые ромашки красиво получились.
Провести по волосам пару раз щеткой и уложить так, чтобы ни прядки не выбивалось.
Скромно, просто, очень достойно. И – вперед. Из комнаты.
* * *
Боря спал, когда Анна поскреблась в его дверь.
– Борис Викторович! И серьезнее уже постучала. – Борис Викторович!
Минуты три прошло, прежде, чем мужчина проснулся.
– Анна? – дверь приоткрылась. – Аня, что случилось?
Анна быстро шагнула вперед, оттесняя мужчину в его комнаты, и прикрыла за собой дверь.
– Есть разговор.
– Слушаю? – Боря не удержался и притянул Анну к себе, но та неожиданно отстранилась.
– Боря, все очень серьезно. Очень!
– Слушаю? – посерьезнел мужчина.
– Я надеялась, что все обойдется. Так получилось, что Кира вчера поддалась на Витюшины уговоры. У меня была встреча с юристом, и она сбежала из спортзала, оставшись без присмотра. Этот подонок пригласил ее на вечеринку в общежитии.
То, что высказал Боря, напечатать возможным не представлялось. Все одно цензура вычеркнет.
– …!…!…….!!! И?
– Поняв, куда попала, Кира позвонила мне. Я приехала за ней и забрала девочку.
– Это все?
– По дороге мы встретили двух обдолбанных… я не знаю, какой они национальности. Арабы, может быть? Они попробовали к нам пристать, но мы удрали, – просто объяснила Анна.
– Хм?
– Они уже были в том состоянии, когда неясно, кого из шестерых девушек ловить. Но хотелось всех, – пояснила Анна. – Увернуться было несложно.
– Вот как. И мне об этом никто не сказал?
В голосе бори звенели первые грозовые раскаты. Да, достанется девчонкам потом… но это – потом!
Анна развела руками.
– Кира все поняла, больше она так делать не будет. Все обошлось, но в общежитии каким-то образом оказалось два трупа.
– ЧТО!?
– Витя, я так поняла, оказавшись в полиции, стал звонить отцу. И тот сейчас едет сюда, разбираться.
– Я его самого на части разберу, – пообещал Савойский. И отправился умываться.
* * *
Станислав Семенович, отец Витюши, прибыл ровно через пятнадцать минут. Наверное, гнал всю дорогу, как сумасшедший. Но Анна была уже готова. И Борис Викторович тоже.
– Ну, здравствуй, Стас. Проходи.
Мужчина лет сорока на вид, почти промаршировал в гостиную. Прищурился на Киру. Потом перестал щуриться и вздохнул. Анна не просто так отдала ей приказ одеваться правильно. Сейчас Кире и пятнадцати бы никто не дал. Верхние округлости у нее еще не выросли, а в голубеньком платье в цветочек ей и тринадцать-то сложно было дать. Темные волосы заплетены в косу, свежее личико не накрашено, сплошная невинность.
Станислав мчался ругаться с опытной шалавой, которая затащила невинного мальчика на вечеринку и слиняла с мужиком, как ему сказал Витя. А оказалось…
– Здравствуй, Боря. Ты уже в курсе?
– Что ты позвонил моей дочери с утра пораньше, изрядно ее напугал, орал в трубку… да, я в курсе, – без удовольствия ответил мужчина. – Ладно, что поделать. Проходи, раз приглашаю, садись. Кофе налить?
– Не хочу, спасибо. Скоро кофеин из ушей пойдет.
– Аннушка, что у нас там есть из напитков?
– Есть квас из молочной сыворотки. Есть компот из брусники и бруснично-свекольный напиток. Сейчас подам, – спокойно восприняла вопрос Анна. Не до фанаберий.
Пара минут ей потребовалась, чтобы дойти до кухни, поставить на поднос кувшины, стаканы, подумала, достала из холодильника блюдо с маленькими пирожками и сунула в микроволновку. Как раз согреются, а она за ними второй раз вернется.
Кира предпочла компот из брусники, Борис Викторович оценил напиток, а гость решился попробовать квас. Под пирожки с разными начинками, маленькие, на один укус, хорошо пошло.
А там и разговор пошел.
– Мне Витя позвонил. Из полиции. Сейчас там мой юрист, а я приехал к вам. К Кире Борисовне.
Ссориться мужчине явно не хотелось. Может, увидь он прожженную девицу, вроде той, телы из кинотеатра, он бы не выдержал, но Кира в этот образ никак не вписывалась. И ссориться с Савойским не хотелось. Тоже, не ложка меда.
– Станислав Семенович, если позволите, – взяла слово Анна. – Кира сейчас перескажет события прошлого вечера. А вы их сравните с рассказом сына, хорошо?
– Хорошо, – согласился поостывший мужчина и сделал еще глоток кваса. – Чудо какое! Прямо хоть рецепт записывай!
Анна пожала плечами.
– Я вам запишу.
Там и рецепт-то… она творог для вареников делала, сыворотка осталась. На литр сыворотки пятьдесят грамм сахара, десять грамм дрожжей, мед по вкусу. В теплой сыворотке сахар и дрожжи развести и поставить на шесть часов для брожения. А потом охлаждать.
И квас готов[22]22
Я делала, когда готовить училась. Вкусно, но на любителя, или на окрошку, долго возиться не надо, прим. авт.
[Закрыть].
– Это вы делали?
Анна молча кивнула.
– Простите, что перебила. Кира, пожалуйста, расскажи все, как было, и ничего не скрывай.
Кира кивнула.
– Я… Витя классный, вы знаете. И мне он очень нравился. Он предложил удрать на вечеринку.
– Вот как…
– Сказал, что в общаге, что круто, что у него там друг есть… вроде как Миша…
– Есть такой. Колония по нему плачет.
Кира пожала плечами. Мол, не знаю.
– А когда мы пришли, этот Миша мне сразу не понравился. Он Витю напоил так, что тот почти сразу отключился. Ну и меня пытался, но я пить не могу. Меня тошнит сразу… я испугалась. Он смотрел… нехорошо.
Борис Викторович скрипнул зубами. Кажется, Миша таки доедет до колонии.
Станислав Семенович опустил глаза. Явно что-то знал, – отметила Анна.
– Вот… я заперлась в свободной комнате, триста шестнадцатой, и позвонила Ане. Она за мной приехала, и мы ушли.
– Просто ушли?
Кира качнула головой.
– Нет. Там, на лестнице, по которой мы уходили, двое парней… такие… страшные. Аня меня защищать хотела, а они уже никакие были, только руки тянули и глаза таращили. Мы и ушли. А что случилось? Вроде, говорят, два трупа?
– Да арабы, – как сплюнул Станислав. – Наширялись, да и отправились к Алаху на отчет!
Анна подумала, что скорее, к Хелле. Но промолчала. Этот вопрос она прояснять не собиралась.
– Это не Витя. Он с наркотой никак… и он сразу пьяный стал. Вообще никакой.
– Точно?
– Да. А это… ой, Аня, а это те двое!? Которых мы вчера видели?!
Анна пожала плечами.
– Кира, мне это безразлично. Я бы им помочь все равно не смогла. Я не медик. Приставать не стали – уже хорошо.
– Сволочи, – рыкнул Борис. – Вырываются к нам, как из голодного края, и на баб чуть не кидаются! Знают, за своих им оторвут, что болтается, а тут гуляй – не хочу!
– Вот и не давали бы, – поддержал Станислав, понимая, что все не так страшно. Ну, был там Витя! И что? Там еще много кто был.
А арабы… все верно. Толерастия до добра не доводит. Должны знать, что если бабы и дают, то только добровольно. А если кто слово «нет» не понимает, так может, палкой по организму вернее дойдет?
– Сам понимаешь, в общаге… там какой спрос, – отмахнулся Борис. – И… Кира, ты как хочешь, хоть реви, хоть ори. Еще раз увижу с Виктором рядом – тебя и Аня не спасет.
– Я больше не стану с ним встречаться, – твердо пообещала Кира. И посмотрела в глаза его отцу. – Станислав Семенович, пожалуйста, объясните Вите, что мужчины так не поступают. Мне вчера было очень страшно. И нам повезло, что эти двое… что они нас не схватили. Пусть у него все будет хорошо, но только подальше от меня.
– Я его в школу-пансион отправлю, – пообещал мужчина. – Зарвался, щенок.
– Спасибо.
– А это рецепт, – протянула листок Анна. Мужчина взял его, мимоходом задержал в своей ладони руку Анны. Пальцы девушки были теплыми. Рука не дрожала. Она не нервничала.
– Спасибо вам, Анечка.
– Пожалуйста, – равнодушно ответила девушка.
Им еще предстояло давать отчет Борису Викторовичу.
* * *
Вопреки предположениям, отчет оказался коротким. Успел Боря перегореть, пока с Витиным папашей беседовал. Так что… Было?
Было.
Удрали?
Удрали.
Ну и слава Богу. Если вопросы возникнут, будем решать. Но Борис Викторович уже позвонил знакомому, и тот его успокоил. Сказал, что видимо, под наркотой, у молодых сопляков не выдержал организм. Или под водкой и наркотой… вроде как оба пили, оба что-то курили… сейчас уж не понять, в общаге хотели следы замести, ну и… там теперь сам черт ногу сломит! Если б не Витюша, и к Кире бы вопросов не возникло.
У властей, забегая вперед, и не возникло. Какие уж тут вопросы? Когда у одного инфаркт, а у второго инсульт? И никаких следов воздействия. Сами виноваты, получается.
Может, синтетику какую употребили, может, еще чего…
Анна из-за убитых не переживала.
Не так, как из-за первых. Она не превращалась в бездушное чудовище, готовое вырезать целый город, нет. Но испытывать угрызения совести из-за смерти каждого подонка?
У них были плохие намерения. Анна их просто опередила.
Приятного аппетита, Хелла.
Яна, путешествие
Кто бы сомневался, что путешествие не обойдется без приключений.
Источником неприятностей стала Хормельская Волость. Вроде и ехали-то самым краем, да и тот бы не затронули, но уж очень рельеф местности тут неудобный! Либо дней десять тратить и объезжать, либо проехать напрямую. Понятно, Федор Михайлович выбрал второе.
Вечером они сидели у костров.
Отдельно купец с семьей, Топыч и Яна с сыном.
Отдельно слуги.
Отдельно охрана.
Сидели себе и сидели, спать еще не ложились, ужинали, когда на поляну выехали несколько всадников, одетых самым причудливым образом.
Все верно, обмундирования ребята Счастливого добывали себе сами. Поэтому, на одном был добротный тулуп и почему-то кожаная каска, на втором женская меховая безрукавка и солдатские штаны, на третьем вообще шелковая юбка… его для употребления возят?
Яна напряглась.
Это у нас что – местные махновцы? Похоже…
Пан-атаман Грициан Врический пожаловал?[23]23
Автор не утрирует, такое тоже бывало. «Свадьба в Малиновке» не показатель, но пример яркий и почти без вранья, прим. авт.
[Закрыть]
– Кто такие, откуда едете, куда? – начал беседу парень в кожаной каске.
– Купец я. Мимо еду. Не хотите ли к нашему костру, жамы? – вежливо предложил Федор Михайлович.
Сенька, а в кожаной каске был именно он, приосанился. Так-то!
Здесь и сейчас он был полным властителем судеб людских! Это пьянило! Вот они, сидят, караси жирные, и полностью в его руках. Захочет – обдерет, захочет – на сковородку. А пожелает, так и отпустит, Папаша против не будет!
Ишь ты, харю какую наел, мироед!
Купцов Сеня не любил. И возможно пришел бы к нехорошим действиям, но тут…
Чуть шевельнулась женщина, сидящая у костра, рядом с купцом. И Сенька аж замер.
Отродясь такой красоты не видывал!
Глаза громадные, глубокие, брови словно угольком нарисованы, губы малиновые, а сама вся такая… гладкая! Видно, что тора! Породу не спрячешь!
Ноги сами собой понесли на землю, с коня.
Пусть их! И купца он отпустит, и всех остальных! А вот эта… эта с ним поедет! Для личного употребления!
Сенька уже представлял, как загребет в кулак густые волосы, как потянет ее к себе, как…
Только, что не облизывался. Пусть Папаша ругает! Но такую упустить – грех!
* * *
Яна готова была убивать.
Ах вы… чассссовые! Ну, дайте мне только из этой передряги выбраться целой и невредимой. И вы из нее невредимыми не выйдете! Она лично об этом позаботится!
Как, как надо стоять на часах, чтобы мимо тебя столько народу прошло?
Или их попросту положили?
Так ведь выстрела не было! Значит, или мимо прошли, или ножами поработали. А это уже другая картина получается…. Неумехи паршивые!
Соплячье!
Вам бы прапорщика Баева, для вас бы устав караульной службы стал святее Библии![24]24
Правильно – Устав гарнизонной и караульной службы Вооруженных Сил Российской Федерации, прим. авт.
[Закрыть]
А сейчас что делать? У нее дети! Гошка, Мишка, Машка, Топыч… если эти уроды стрелять начнут, всех положат. А если и не всех… малявки ей все равно дороги! Даже одного потерять не хочется!
Вот что тут сделаешь?
