Текст книги "Анна и змеиный царь (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Эреш улыбнулся так, что Ане захотелось треснуть его поленом по макушке.

– Мы? Оправдываться? Зачем?

– А вы не совершаете гадостей?

– Еще как совершаем. Но – осмысленно. Любой василиск отлично знает, что он положил на весы, добро или зло. А значит, и смысла нет заниматься самообманом.

– У вас это встроенная опция?

– Что?

– Врожденное?

– Мы же змеи, Ань... У нас это иначе, совсем иначе... я могу выглядеть, как человек, но я – василиск. И изменить это не в моих силах.

Аня кивнула.

И все же... ну какой он василиск? Обычный парень, даром, что экстрасенс...

– Не убеждай себя. Не надо.

Паразит он, а не экстрасенс.

– Посмотри на меня, – вновь прочел ее мысли Эреш. – Просто – посмотри.

Аня и посмотрела.

Черт его знает, какой реакции хотел добиться василиск, но из челюсти у него выдвинулись четыре длинных, вполне гадючьих клыка.

– Я – не человек.

– А они...

– Складываются. И расправляются, если я не владею собой.

Искушение было слишком велико.

– Так... любовью ты будешь заниматься в наморднике? Чтобы не покусать партнершу?

Клыки схлопнулись обратно. И ей-ей, у змея покраснели уши.

– Умеете вы, люди, все опошлить!

– Да я-то что, а вот поручик Ржевский...

– Смотреть будешь?

– Да...

И не только уши у него покраснели. Еще и щеки чуть-чуть, кажется... а знай наших!

***

Эреш довольно улыбнулся.

Вот так, и гипнотизировать подругу не надо, и внушать ей ничего не придется.

Аня сидела на куче лапника, удобно завернутая в куртку, чтобы не замерзнуть, сжимала в руке кулон и смотрела в его глубину. Эреш не знал, что она там увидит, да ему это было и не слишком интересно. Приближалась минута встречи с шакалятами.

Эреш уже знал, что с ними сделает, и ждал с нетерпением.

Воля у Змея была всяко сильнее, чем у нескольких недоносков, так что к назначенному времени все явились на поляну. Выстроились в ряд, таращились пустыми глазами...

Освобождать их, или давать слово Эреш не стал. Пошлость какая...

Во-первых, это люди. Уже не василиски и уже не заслуживающие куртуазного обращения.

Во-вторых, это не рыцарский поединок. К чему проявлять благородство с теми, кто не оценит? Хватит и того, что они запомнят его слова.

В-третьих, любое существо, которое издевается над слабейшим (человек ли это, животное, неважно) ради своего удовольствия, жить недостойно. И – нет, дело не в вегетарианстве или прочих глупостях. Просто убивать надо быстро и ради какой-то цели. А издеваться... Эреш проявит милосердие, не убив поганцев, но пусть они на своей шкуре почувствуют, что такое боль. Что такое зло и жестокость.

Так что Эреш поглядел в пустые, словно пуговичные глаза. И холодно улыбнулся.

– Вы запомните мои слова, твари. Навсегда запомните. Вы издевались над теми, кто слабее, теперь вы узнаете как это – на своей шкуре. Когда не можешь поднять руку, не можешь отразить удар...

Эреш быстро начертил пентаграмму, поставил сопляков по углам, и раздал им в руки замечательные кристаллы-накопители. Аня говорила, что это фианиты.

Шикарная вещь, и столько силы можно вложить!

Сам Эреш встал в центр.

Сейчас Аня была бы довольна. Спецэффектов было много.

Сначала Эреш достаточно долго, минут десять, начитывал заклинание, хотя со стороны казалось, что он просто стоит и шипит. И глаза у него были алыми, с вертикальными зрачками...

А потом...

В 'реальных пацанят' словно молнии ударили. Корчились они именно так, и кричали, и выли, и... оседали на землю. А фианиты наливались холодным голубым блеском.

К концу ритуала казалось, что у каждого сопляка в руках маленькая голубая звездочка. И Эреша вовсе не смущало, что эти звездочки сделаны в виде кулонов. Удобно же...

Он дождался, когда прекратился отток сил, и аккуратно вытащил кулончики. Нанизал их на цепочку, надел на шею, скрывая хищный звездный блеск под рубашкой...

– Запомните мои слова, твари. Рано или поздно вы восстановитесь. Но если хоть кому-то расскажете обо мне – я приду еще раз. Добивать.

Шакалята смотрели на него остановившимися глазами.

Эреш оскалился во все клыки.

– Сейчас вы, твари, поползете отсюда. Проползете до дороги, там придете в себя. И будете все помнить, кроме этого места и наших лиц. По счету три... один, два, три...

Парни дернулись и медленно поползли прочь с поляны. Словно к каждому из них стокилограммовую гирю привязали.

Эреш проводил их нечитаемым взглядом, усмехнулся...

Вот и ладненько. Доползут – хорошо, подохнут, тоже жалеть никто не станет. Разве что их родные... но это уж точно не проблемы василиска.

А теперь надо прибраться на поляне, развести костер посильнее, и поджарить шашлыки. Эреш видел это в интернете, но сам не пробовал... а ведь идея интересная. Вдруг понравится?

Аня сидела, как и прежде. Эреш покачал головой – женское любопытство, оно для всех одинаково, хоть там самка человека, хоть василиска, и принялся за дело. Вот что ему стоило заняться ритуалом на соседней поляне? И пентаграмму маскировать не пришлось бы...

***

Это было странное ощущение.

Аня была самой собой, она осознавала, кто она, и в то же время...

Она была Ириной Шлыговой.

Симпатичной молодой девушкой, дочкой губернатора...

Золотая молодежь?

Да, наверное. И ее друг, Костя, был именно таким. Гулянки, машины, дискотеки, клубы, алкоголь...

Может, и секс бы начался, но Ирина не хотела делить своего парня с другими, а Костя не желал хранить ей верность. А потом, в одном клубе она познакомилась с Пашей.

Ох, Пашенька...

Синие глаза, очаровательная улыбка, умное лицо, кудрявые светлые волосы и косая сажень в плечах. Стоит ли удивляться, что Ирина заинтересовалась?

А когда обнаружила, что к внешности прилагается и незаурядный ум – влюбилась.

В тот день она явилась домой... у них все было. Она светилась от счастья, она пробежала через гостиную и закрылась у себя в комнате... она не знала, что ее видел отец.

И не знала, что отец – приемный. Мать ей этого никогда не рассказывала.

Были какие-то признаки, что отец смотрит на нее, как на женщину?

Ирина их никогда не замечала. Все отцы обнимают дочерей, целуют, ко всем отцам можно залезть на колени и посидеть... может, не ко всем, но зачем везде видеть грязь? Ирина и не видела. А тем не менее...

***

Уснула она с мечтами о любимом. А проснулась от того, что навалилось тяжелое тело, и кто-то дышал вином ей в лицо, и рвал ночнушку, шипя грязные слова...

Как она вырвалась?

Как смогла отбиться и скатиться с кровати?

Ей просто повезло. Извернулась, удачно попав коленкой в насильника. Благо, рубашку ей порвали. И принялась отползать к двери, когда...

Мать появилась в коридоре, и комнату залило светом.

Ирина увидела, что на кровати – ее отец, человек, которого она считала отцом. Она в ужасе шарахнулась к матери, но...

– Что, сучка? Довертелась хвостом? Добилась своего?

Ирине казалось, что она находится в кошмарном сне.

– Мама?

– Я тебе не мать!!! Я терпела, но всему настает предел! Ты, тварь...

– Дина, она... – подал голос отец.

Ирина почувствовала, что ей не хватает воздуха.

На ее глазах совершалось нечто чудовищное. Родной отец пытался изнасиловать ее, а мать... мать его оправдывала, и во всем обвиняла Ирину?

Но...

Откуда только взялись силы?

Ирина вскочила на ноги, что есть силы отпихнула мать, и рванулась прочь из комнаты. Прочь...

Дальше все было так же сумбурно. Подвернувшаяся нога, полет, короткая боль...

Смерть?

Или начало чего-то нового?

***

Боль предательства. Очень много боли.

Желание мести.

Непонимание.

За что?

В чем я провинилась?

Почему – так?

Именно это удерживает душу Ирины, не дает уйти. И тело. Физическая оболочка, которую спрятали ее родная мать и отец... приемный отец, это Ирина теперь понимает, но раньше-то она не знала ничего!

Они прячут ее тело, они объявляют Ирину в розыск, кажется...

А она остается в доме, в который никто не приходит. Иногда на пороге появляются люди, и она подпитывается их страхом, болью, но это случается редко, так редко...

Приход Эреша стал спасением.

***

И вновь сменяется картинка.

Теперь Ирина находится в палате, в которой на кровати лежит человек.

Он спит. Он ее не видит, но Ирина узнает своего отца. Она бы узнала его из тысячи.

Недаром говорят, не тот, кто родил, а тот, кто вырастил... духовные узы бывают крепче кровных. Намного крепче.

Разбудить?

Да, наверное...

Ирина касается висков мужчины, не зная, как поступить – и неожиданно проваливается в его сон.

Там много боли. Очень много боли. И – чувства вины.

Не просто так спился мужчина, ой, не просто.

Ирина видит в его воспоминаниях себя. Веселую, счастливую, искристую и живую, такую настоящую, такую красивую...

Когда родительские чувства перешли в иные? Когда отец увидел в дочери – женщину?

Он и сам не знал. Но в какой-то миг...

Он молчал. Он смотрел и молчал, он знал, что отпустит, рано или поздно. И стерпел бы Костю. Видел же, что это – несерьезно.

А вот Пашу...

Заклинило человека.

Когда девушка, которую ты любишь, безумно любишь, возвращается со свидания, и вся светится, и видно, что у них с парнем было...

Он себя не оправдывал, такому оправдания не было. Нажрался, потерял над собой контроль, полез к девчонке, не остановил, позволил умереть, спрятал тело...

Виновен.

Со всех сторон виновен, и крыть тут нечем. Виновен.

И эта вина уничтожала его изнутри.

Ирина могла сейчас разбудить его. Могла отомстить. Могла просто сжать руку – и остановить сердце своего приемного отца.

И все же...

Он наказал себя куда сильнее, чем наказала бы его она. Смерть для него станет избавлением.

Что сделала Ирина?

Она и сама не знала, что заставило ее тихо шепнуть: 'прощаю тебя... прощай...'

И – ушла.

Чтобы наведаться по второй нити. К матери.

Или не к матери? Потому что женщина, которая способна так поступить со своим ребенком, разменять его на житейские блага, выбрать деньги, а не дочь – не мать. Просто самка. Просто чрево...

Или она тоже сожалела?

***

Диана, так звали мать Ирины, не сожалела. В данный момент она наслаждалась жизнью... в объятиях Паши. А Ирина смотрела, и чувствовала, как что-то черное поднимается в ее груди.

Да,, и так бывает.

Диана давно поняла то, чего не понял ее муж. Поняла, увидела в дочери соперницу... и решила ее нейтрализовать. Почему бы и не так?

Был найден Паша, он обаял сопливую девчонку... целей было две. И любовник рядом, и дочка не представляет опасности, потому что молодая семья должна жить отдельно, да и влюбилась Ирина не на шутку...

Грязно? Гадко?

У некоторых людей такая душа. Клоака, иначе не скажешь...

Паша?

Ирина коснулась и его души. И не испытала облегчения. Правда, и отвращения не испытала. Паша оказался профессиональным альфонсом.

Ничего личного, дорогуша, это просто бизнес. Кто-то продает яблоки, кто-то себя...

Паша не любил ни мать, ни дочь, он хладнокровно крутил с обеими, рассудив, что ничего не потеряет. Да и ласковый теленок двух маток сосет. А про смерть Ирины он не знал, ему сказали, что девчонка просто уехала.

Пропала?

Ну... почти. Отец ее определил в закрытую школу определенного типа, для шлюх. Паша поверил. Или просто не стал выяснять правду – к чему? Ему и так удобно.

И Ирина не выдержала...

Какова была реакция любовников, когда перед ними в воздухе проявилось привидение?

Ирина, с растрепанными волосами, окровавленная, в порванной ночнушке, тянула к матери руки и выла.

Тихо, но очень пронзительно.

– Убииииийца! Проклинаю тебя!!! Не видать тебе покоя, никогда...

Получилось очень вдохновенно и проникновенно. А что-то большее Ирина и сделать не успела. Любовников – заклинило.

Бывает такое... от неожиданности или страха у женщины происходит спазм, и зажимает... да-да, именно там и именно то самое. Мало того, что это – больно, так еще и фиг расцепишься. Надо будет вызывать скорую...

Может, Ирина бы и убила. Но ее охватило такое чувство омерзения, при виде гадкой картины.

– Года не пройдет, гадина! Попомни мои слова, года не пройдет... но мы не встретимся! Никогда! У тебя другая дорога!

И исчезла.

Гадко было до невозможности. Гадко и отвратительно... а что там было дальше с любовниками... медики их знают!

***

Когда Аня вынырнула из видений девушки-призрака, уже перевалило за полночь. Костер прогорел, и готовые шашлыки наполняли поляну вкуснейшим мясным духом. Эреш сидел рядом.

– Ты как?

– Паршиво. Но жить буду.

– Я и не сомневался в этом.

– Знаешь, она никого не убила.

– Знаю. Но что-то сделала?

– Прокляла мать, – Аня пересказала Эрешу увиденное, но василиск не впечатлился.

– Поделом мрази.

– Наверное там решили так же.

– Что ж, легкого пути девчонке. Она заслужила и месть, и полет...

Аня кивнула.

– А мы заслужили шашлыки. Знаешь, они так пахнут...

– И ночь под звездами.

– И даже немного хорошего вина.

– А змеям можно?

– Немножко – можно, – ухмыльнулся Эреш, вытаскивая из лапника бутылку грузинского вина. Аня прочитала название, и поняла, что тоже не откажется от глоточка. Смыть чем-то привкус чужой боли...

Хотя бы и этой ночью.

Костер, шашлыки, вино, звезды, лю... мужчина, который нравится, рядом – что еще нужно? Пару поцелуев, разве что?

Но против этого не возражал и Эреш. И против хорошей музыки, и против танца под звездами, и вино совершенно не мешает василискам танцевать вальс, и глаза у него яркие-яркие, и где-то в глубине зрачка плещется алый огонь...

Любовь?

Нет, пока еще – нет. Но предчувствие ее, предвкушение... то драгоценное, что хранится в памяти человека всю жизнь. Даже если любви и не будет...

Крохотный кусочек счастья в вечности.

***

Домик покупали на следующий день.

Это сложно, когда ты ипотеку просишь, или кредит, или...

Вот тогда и ожидание, и куча бумаг. А так...

Явились в Росреестр, оформили бумаги, передали при свидетелях деньги из рук в руки...

Ну – почти. Когда у василисков все получалось просто и приятно?

Начать с того, что проспали и Аня, и Эреш. Домой они явились на рассвете, отключились, и до двенадцати... и – да! Спали они в обнимку, и не надо думать о них плохо. Спать им хотелось больше всего остального, а вдвоем было и теплее, и спокойнее. Ане – точно.

Все же, воспоминания убитой девочки не были приятными сказочками на ночь. Скорее уж – сказками братьев Гримм. Страшными сказками.

Инна позвонила ближе к полудню, разбудила обоих и вежливо осведомилась, не против ли они встретиться сегодня, через часок? Владельцы дома хотели бы...

Да ковать железо они хотели, пока есть шанс! Спихнуть с рук неликвид, пока эти психи-покупатели не передумали!

Аня посмотрела на часы, взвыла и попросила час на сборы.

Инна согласилась, и в хрущевке начался локальный ад.

Когда человек собирается, что ему нужно?

Принять душ, одеться, что-то съесть, в случае с мужчинами – побриться, для женщин – накраситься...

Добавьте сюда маленькое пространство и трех котов, которые активно участвуют в любом деле. Берешь ты джинсы – стряхни с них кота. Достаешь деньги – покажи коту.

На унитаз, простите, присел – и то кошак тебе на голову прыгает! Они же чувствуют обстановку, они же индуцируются, и носятся то там, то здесь... еще и шантажируют!

Привыкли, что в качестве компенсации за отдавленную лапу или хвост им насыпают корма, и требуют! Свое, кровное, выдавленное из человека!

Как там кошки поддаются обучению, Аня не знала. Но подозревала, что у хвостатых негодяев нехилые задатки дрессировщиков. Человека они вымуштруют в рекордно короткие сроки, это факт.

В результате, из квартиры вылетели два встрепанных чучела, иначе и не скажешь.

И наткнулись на Революцию.

Кто сказал, что вредную бабку можно заткнуть одним скандалом? Ха! И еще раз – ха!

Революция прищурилась на пару.

– Вы бы хоть ширинки застегивали, после того самого... Срамота!

И верно, Эреш в спешке пропустил пуговицу. Но там все равно ничего не было видно!

Змей сощурился.

– Спасибо.

– Ишь ты, развратники...

– И не просите, не одолжу. Мне он самой нужен, – отрезала Аня.

И они заскакали вниз по лестнице, оставляя за спиной цунами, в котором слышалось: 'Да я.... Сорок лет!' И вовсе уж неожиданное 'Получше видали!'.

Интересно, что именно она видала? И где? Если учесть заключение экспертов?

Аня плюхнулась в 'коровку' и повернула ключ. Мотор кашлянул, чихнул, и завелся. Вот и хорошо...

– Едем?

– Едем!

***

В МФЦ (удобное, кстати, место) было шумно и людно. И очередь Инна уже заняла.

А рядом с ней сидело.... Нечто..

Даже два этих самых.

В одном можно было признать внука ехидного призрака. Или предположить?

На человека он был похож очень косвенно, по совокупности признаков. А так....

Обезьяна с похмелья. Это как-то ближе. Витька, наверное.

А вторая...

Возьмите стадвадцатикилограммовый кусок сала. Чуть-чуть оплавьте его на сковородке, воткните в него четыре палки и насадите сверху брюкву. И вот – оно. Портрет прекрасной дамы. А, еще закутать в хламиду жуткой расцветки не забудьте. Синенькую, с 'цвяточками', противными такими, 'дярёвенскими'. И из 'брюквы' на мир смотрят два подозрительных глаза.

Обманут ведь, вот как есть – обманут!

Инна поднялась с диванчика с явным облегчением.

– Аня, Эреш... это продавцы.

– Татьяна Никаноровна! – представилась 'дама'. А это муж мой, Виктор...

– Аыммм... – Виктору жить с похмелья было тяжко, факт.

– Приятно познакомиться, – согласилась Аня. – Я покупатель, кто продавец?

– Муж мой....

– Отлично. Пойдемте?

Тетка закивала, воздвиглась с диванчика, который (честное слово!) облегченно вздохнул, подцепила супруга под локоток, и направилась к нужному окошку.

– И это – наследники, – шепнула Аня,, следуя в кильватере парочки.

– Бывает, – Эреша такие тонкие материи волновали меньше всего.

– Как такое может быть?

Змей вздохнул, с видом человека, который в сотый раз будет объяснять матерой двоечнице, что дважды два – четыре. И два плюс два – тоже четыре. Факт.

– Как вы живете, не зная основных законов мироздания?

– Уж не хуже прочих, – окрысилась Аня. – А что?

– Я уж вижу... если Михей, или как там его... в общем, что-то он такое сделал, что его род пресекся.

– Он говорил про любимую, которую потерял.

– Это – другое. Надо вернуться в домик и его расспросить. Перед кем-то он сильно виноват, и должен знать. Или догадываться...

– Он чей-то род пресек?

– Примерно так. Где-то он поступил сильно против заветов ваших богов, и по нему ударил откат.

– А почему страдает тот же Витька?

– С чего ты взяла, что он страдает?

Аня поглядела на 'обезьяна'. Хм... действительно, в чем тут вопрос? Он не страдает, ему разве что на опохмелку не хватает. А так... подобные существа вполне себе счастливы, до похмелья. Потом поиск денег и новое счастье...

– А род прервется?

– Если мы выясним, что случилось – не перервется.

Инна кашлянула рядом.

– Ань, у тебя паспорт с собой?

– Держи.

– Это не мне, это в окошко...

И пошел процесс оформления документов на дом.

Пока девушка в окошке все читала и печатала, Аня решила зайти с другой стороны.

– Татьяна... Никаноровна?

– Да?

– Скажите, а кто раньше жил в этом доме?

– Да мужнин родственник какой-то! Я его и не видела ни разу... нет, вру. Раз мы в деревню заехали, вышел дед из избы и так Витеньку шуганул, что мы больше не возвращались. Наследство – и то получили, как ближайшие родственники.

– Не по завещанию?

– А вам какое дело?

Аня вскинула брови.

– Что значит – какое? Я вам деньги отдаю, а вдруг есть еще претенденты? Я сейчас куплю, а потом судиться замучаюсь!

Это было ясно и понятно тетке, и та расслабилась. Человек свой интерес блюдет, все нормально...

– Нет там никого. Все поумирали...

– А подробнее никак? Кто умер, что там...

– Я про Витькину семью мало что знаю, – поджала губы дама. – Он у своего отца один ребенок, и папаша его единственным ребенком был.

– А до того?

– Смотреть надо. Но это уж вовсе родство дальнее...

– Да не скажите. Если дед этот четвертое поколение... если у бабки вашего мужа брат или сестра были...

– Это смотреть надо.

Татьяна Никаноровна явно занервничала.

Аня вздохнула и предложила выход.

– Давайте мы сейчас будем все оформлять, деньги передавать и прочее. А мы к вам подъедем на днях, посмотрим бумаги, если кто-то еще будет... ну, будем думать. Давно вы домик унаследовали?

– Да уж года три или четыре тому...

– Прав они на наследство не имеют, но такие вещи лучше знать. Сами понимаете...

Это тетка понимала. И закивала.

– Да, приезжайте. Посидим, чайку попьем...

Адрес она записала собственноручно. На бумажном платочке...

Аня поблагодарила и принялась расписываться в нужных местах. Не прошло и трех часов, как завертелись колесики бюрократической машины. Скоро, очень скоро дом окажется в их ведении.

***

Уже в машине Эреш поцеловал Ане руку.

– Ты умничка.

– Я знаю. А почему...

– А почему – не знаешь?

– Змей.

– Василиск, попрошу не принижать моего достоинства.

– Хорошо. Ну так?

– Призрака мы еще расспросим. А вот с документами ты хорошо придумала, может, и искать долго не понадобится.

– А кто может стать наследником?

– Тот, кто примет силу.

– Это же можно любого человека? Лишь бы подошел?

Эреш покачал головой.

– Нет. Если я правильно понимаю, там не одно поколение жрецов...

– Волхвов.

– Неважно. Служба... меняет. Поэтому лучше всего будет найти кого-то родного по крови.

– А если не найдем?

– Попробуем. Не бывает такого, чтобы весь род поумирал...

– А почему он сам не нашел...?

– Видимо, есть там что-то... может, это ему как наказание. Поговорим, посмотрим.

– Так поедем в село?

– Вот еще, – фыркнул Эреш. – Сегодня домой, а завтра съездим, посмотрим бумаги, потом и решим – куда нам двигаться.

Аня не возражала. Ее еще вечером клиент ждал, так что надо бы хоть часок отдохнуть.

***

У дома их встретила одна из соседок.

Она разделяла Анину любовь к кошкам, и поддерживала девушку. Не просто так, нет....

Неподалеку был частный сектор. И гаражи. И даже небольшой овраг.

И там водились крысы.

Кошки вступали с ними в бои и регулярно приносили голохвостых тварей во двор. Жильцы понимали, что иначе бы твари прибегали сами, и начинали ценить кошачье племя.

– Анечка, здравствуй!

– Любовь Михайловна, мое почтение!

Аня улыбалась искренне. Этого человека она уважала.

– Как у тебя дела? Как жизнь?

– Да не жалуюсь, – откликнулась Аня. Она видела, что даму просто распирает от новости. И – верно.

– А у нас ЧэПэ.

– Да что вы говорите?

– Мишку Курбаша знаешь?

Аня прищурилась.

Что случилось с серым котом она выяснила. И собиралась при случае поквитаться с Курбашом. Хулиган он там, не хулиган... найдется и момент и случай. Было бы желание!

– Знаю...

– Вот! Его на скорой привезли!

– Да что вы?

– Парализовало его!

Аня аж рот открыла.

– Как?

– Ни руки не держат, ни ноги... голова – и та плохо.

– Да с головой у него и раньше паршиво было.

– И дружки его такие же...

– Может, вирус какой? – предположила Аня.

Любовь Михайловна задумалась. Эта версия ей пока в голову не приходила.

– Вирус?

– Ну... алкоголь, наркота, а где наркота, там шприцы, или что-то некачественное им подсунули, или они друг другу какую-нибудь заразу передали через шприц...

– Почему так?

– Если бы воздушно-капельным, или еще как, мы тоже могли бы заразиться. Двор-то один. Значит, или через кровь, или половым путем...

Судя по лицу дамы, об этой версии уже через полчаса узнает весь двор.

Дома Аня принялась допрашивать Эреша, но долго воевать не пришлось, змей раскололся мгновенно.

– Я это. И что?

– А что ты с ними сделал?

– Жизненной силы откачал. Фактически, истощил им энергетическую оболочку.

– И что теперь?

– Да ничего. Восстановятся, не помрут. Убивать – это перебор, а вот так, авось чему и научатся.

Аня подумала.

– И силы тебе нужны, да?

– И это тоже.

Женщина прислушалась к себе. Ругать василиска совершенно не хотелось. Не убил же, действительно... наказание больше проступка?

А вас бы, господа правозащитники, попинать, как того кота!

– Тебя никто не видел?

– Нет.

– Ну и отлично. Давай поужинаем, да мне к клиенту ехать...

Эреш кивнул и направился на кухню. Хорошо, что ему попалась такая спокойная самка, другая бы сейчас хвостом била... а незачем. Он ведь все сделал правильно...

Звездочки силы приятно грели кожу. Этого, конечно, мало, но наверняка подвернется и кто-то еще. Дайте только время.

***

Татьяна Никаноровна жила в получастном доме. Есть такие, на несколько владельцев.

Туалет во дворе, рядом с сараями, вода из колонки...

Во дворе, на тачке храпел несчастный Витька. Или – счастливый?

Судя по улыбке, снилось ему что-то хорошее.

Сама хозяйка встретила дорогих гостей у ворот и пригласила в дом. Войти?

Что Аня, что Эреш только ругнулись. Мало того, что дом просел за годы службы, и надо было спускаться вниз на пару ступенек, так еще и согнувшись. Иначе можно было вписаться лбом в притолку.

Внутри тоже было неуютно. Длиннющий коридор, в которым двоим уже не разминуться, и крохотная комнатушка в конце. Кухня не предусмотрена. Советский человек может и на костре готовить. Или в столовой питаться, комбижиром...

Комнатка же...

Сразу видно человека верующего. Одна стена была полностью увешана иконами. От пола и до потолка. Ну...у каждого – свое. Кто-то и плейбой на стену лепит.

Хозяйка привычно перекрестилась на угол, неодобрительно покосилась на гостей, которые не повторили ее жест, и показала на крохотный столик перед диваном.

– Присаживайтесь...

Аня с Эрешем уговаривать себя не заставили. На стол перед ними, подняв облако пыли, опустилась толстая папка из дермантина, с тряпичными завязочками.

– Это что? – поинтересовалась Аня.

– Тут все Витькины документы. И что от родственников досталось...

– АПЧХИ!

– Давайте смотреть, – согласился Эреш.

Аня высморкалась и кивнула. Давайте...

Следующие два часа не порадовали. Дед Михей действительно имел сестру. У сестры была дочь. У дочери – сын. И результат эволюции – Витенька. Внучек...

Для деда Михея – двоюродный правнук.

И – все.

Аня копалась в папке, читая все бумаги с остервенением землеройки. Все подряд, от надписей на фотографиях до личной переписки. За древностью лет это уже не общение, а исторические документы, вот...

Эреш разглядывал фотографии, сортируя по годам.

Да не так их много и было, десятка два. Ни Михея, ни его сестры, одна фотография Витькиной бабки, с десяток Витькиной матери, ну и самого Витьки.

– А это кто?

Эреш держал в руке фотографию из школы. Класса так, восьмого? Куча детей стоит рядом с учительницей...

– Это Витькин выпускной...

– Это – Виктор, – согласился Эреш, – а это кто?

Палец его уткнулся в лицо на фотографии. Аня пригляделась.

М-да, копия Витьки. Просто сразу не заметишь, потому как девушка. Девочка еще, но овал лица тот же, губы, нос, лоб... разница в подбородке. У Витьки его, считай, и нет, а у девчонки он даже тяжеловат.

– Не знаю... это важно?

– Какую школу он заканчивал?

– Третью...

– А год?

– Не помню, сейчас аттестат его найду, там написано.

Аня с Эрешем переглянулись поверх головы тетки, рывшейся в папке.

– Думаешь, это – оно?

– Хвост его знает... смотреть надо.

Вслух ничего не было сказано, но взаимопонимание у ребят развивалось быстро. Сшипелись...

А что удивительного? У Витьки был отец, а мужчины – существа такие, непринужденные. Плох тот кот, который по кошкам не гуляет...

Аттестат нашелся достаточно быстро.

Аня сфотографировала его на телефон, отсняла туда же фото и отдельно – девочку, покрупнее, просмотрела оставшиеся документы, и попрощалась.

Татьяна Никаноровна, морща лоб, поведала, что вроде как Витькин отец от жены уходил... Кажется. Но в советские времена это было чревато. Парткомы, месткомы и прочие 'комы'.

Пришлось вернуться.

Точно она сказать не может они не так давно вместе, всего лет пять, но что-то Витька упоминал.

В машине Аня покачала головой.

– И живут же люди...

Эреш пожал плечами.

Вот уж что ему было безразлично. Пусть живут или помирают, личное дело каждого. Если человеку так нравится, есть ли смысл его принудительно тащить вверх?

Нет.

– Поехали в школу?

Аня послушно повернула ключ в замке зажигания.

***

Третья школа оказалась старым зданием. П-образной формы, не облицованным пластиком, с большими окнами и настежь распахнутыми дверями.

Это в наше-то время, когда в каждом подозревают террориста и врага. И никого не пускают... странно?

Но войдя внутрь, Аня сообразила.

Какие, к черту, сейчас запоры? Лето же! Дети и школа летом несовместимы, хорошо если хоть кто-то найдется.

– Здравствуйте. Вы к кому?

А вот и первое препятствие. Цербер трехголовый, сиречь, вахтерша. Из таких, железобетонных, которые завсегда готовы тащить и не пущать...

– А кто есть? – Аню такие кадры отродясь не пугали.

– А никого почти что нет. Директора нет, секретарь есть, разве что... завуч есть, Ольги Борисовна.

– Вот, завуч нам и нужна, – согласилась Аня.

– Паспорта предъявите.

Документ Эреша первую проверку выдержал.

Их записали в большую амбарную книгу и пропустили внутрь, в триста пятый кабинет.

При первом же взгляде на завуча, стало ясно, что толку не будет. Завучем оказалась молодая девица, может, чуть помладше Ани, но старающаяся убавить себе не пару лет, а все десять.

Крашеные волосы, черные и гладкие, как парики у египетских красавиц, большие зеленые глаза, подведенные чуть не к вискам, тот особенный цвет лица, который появляется только от килограмма тонального крема на коже, яркие губы...

Эреш посмотрел не без интереса. Дама расправила плечи, поведя бюстом. Костюм едва не расстегнулся, и стало видно кружево бюстгальтера в глубоком вырезе.

– Добрый день. Вы ко мне?

Голос тоже был соответствующим. А вот оценка их стоимости в зеленых глазах – увы...

Нет на них ни бриллиантов, ни одежды от-кутюр, ни обуви от Лагерфельда или кого там еще...

Неавантажно, одним словом.

Ролексов – и тех не купили.

Аня вздохнула.

Вообще, ей хотелось дернуть нахалку за крашеные патлы, но... не успела. Ничего не успела. Заговорил Эреш.

– Девушка, нам вообще-то к завучу.

– Это я.

– Как, в таком молодом возрасте? Быть не может! Девушка, перестаньте нас разыгрывать. В каком классе вы учитесь? Десятый? Одиннадцатый?

Завуч была куплена с потрохами. Она разулыбалась и защебетала с Эрешем.

Аня отодвинулась в тень, за спину змея, и прикусила губу. Вот ведь... зараза! Оба! И он, и она!

И почему он так флиртует с этой кошкой крашеной? Она-то понятно, такая под каждого прыгнет, но Эреш? Хотя кто их знает, василисков, может, им такие и нравятся?

Аня-то в полтора раза крупнее, и совсем другого типа?

Ууууууу... убила бы!

Вот!

***

Эреш Аниной ревности даже не заметил. Он выуживал из завуча важные сведения.

А именно – кто работал в школе больше тридцати лет. И живы ли архивы.

Ответы оказались неоднозначными. Архивы... да, где-то они, наверное, есть. Может быть.

А кто здесь давно работает, так это секретарь директора, Людмила Петровна. Но ее даже двоечники боятся.... вот ведь, старая грымза.

Завуч тоже за что-то недолюбливала секретаршу.