Текст книги "Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера"

Автор книги: Гала Рихтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Пекин в репортажах был великолепен.

Я никогда был в Азии, если честно. Не то чтобы не хотелось, просто не получалось как-то. Теперь, сидя у стереовизора, и наблюдая за ярким, красочным Китаем с его удивительными праздниками и совершенно отличающейся от западной философией, я пожалел. Когда-нибудь, обязательно туда поеду.

Вообще-то, меня недавно осенила отличная идея: стать путешественником. Пока не знаю, как это осуществить, все-таки эпоха великих географических открытий давно миновала, открывать на Земле больше нечего, поэтому все авантюристы и рванули в космос, но мне-то гораздо интересней было увидеть сотню незнакомых мне мест: джунгли Южной Америки, алмазные копи африканских побережий, заброшенные азиатские храмы, увитые лианами, изрезанные фьордами берега Норвегии… а не торчать на чертовом корабле посреди холодного космического пространства или ломиться аж на Пояс Астероидов.

Когда-нибудь, я все это увижу. Обязательно. Просто надо подождать еще хотя бы чуть-чуть.

Так вот, от новостей я не открывался почти ни на минуту. Столик перед стереовизором был завален пакетами из-под чипсов, коробками от заказанной по телефону пиццы и заставлен чашками из-под кофе, которых мне лень было мыть. Вместо пепельницы я поставил банку из-под вишневого джема, наполненную водой.

Нервничать, ждать, курить одну сигарету за другой, и грызть ногти было противно, но остановиться я уже не мог. Дик, наверное, прав – я, похоже, чокнулся, причем окончательно.

Накануне открытия съезда я не спал. Количество выпитого за сутки кофе достигло критической отметки в четырнадцать чашек, а банку с окурками я вытряхивал трижды, пока сердце не заколотилось в таком бешеном темпе, что чуть не начался приступ стенокардии. После этого злоупотреблять стимуляторами я перестал, убрав подальше и то, и другое.

Все началось в одиннадцать ночи 26 марта, когда все приличные люди уже спали, а неприличные шлялись по улицам в поисках приключений на свою многострадальную за…голову. Я относился, видимо, к промежуточному слою, сидя пятый час перед стерео, не пропуская даже идиотскую рекламу шампуней и кремов для лица.

Музыкальная заставка к новостям уже успела набить мне оскомину, но в этот раз все было иначе. Сердце заколотилось с такой скоростью будто хотело пробить ребра, руки, напротив, похолодели. Черт, неужели Синклер все-таки выполнил то, что хотел?

"– …Срочные известия из Китая, где в эти минуты должно состояться открытие совещания глав почти всех государств мира. Представители властей сообщают, что несколько минут назад террористами организации "Альтернативный мир" было выдвинуто требование выдать им представителей Соединенных Штатов Америки и Канады. В случае невыполнения требований главой террористической организации Полем Синклером обещано уничтожить пекинский дворец заседаний, созданный специально для этой международной встречи. В данный момент профессионалы уже ведут поиск взрывных устройств на территории города, а так же устанавливают противоракетные комплексы"

Дальше я слушать не стал, меня свалил истерический хохот.

Ищите взрывчатку, устанавливайте противоракетные комплексы, делайте что хотите, "Квебек" вы с орбиты не собьете…Синклер обманул всех, сделал то, что хотел и он добьется того, чтобы ему выдали этих несчастных. А потом он их убьет, спокойно и без жалости. И не сказать бы, что я его осуждаю.

В холодильнике валялась початая бутылка скотча, оставшаяся от прежнего жильца. Я добрался до кухни, налил себе в стакан виски, накидал туда же лед из морозилки и вернулся к ящику. В новостях показывали кадры из хроники, там, где Синклер был моложе, и еще стоял "у руля" в Канаде. Капитан на стерео улыбался в камеру, и я отсалютовал ему своим стаканом.

– А вы молодец, мистер Синклер, – сказал я, ухмыляясь, – Держу пари, вы сейчас просто наслаждаетесь процессом. Очень надеюсь, Риди это видит.

Больше суток без сна все-таки оказали свое действие на организм. Виски я – от греха подальше – убрал обратно на кухню, мне и пары глотков хватило для того, чтобы понять простую вещь: спать хотелось неимоверно. Машинально, уже не вглядываясь, я просмотрел еще пару истеричных репортажей, а потом уснул прямо в кресле, сжимая в руке пульт и думая о том, что если и есть на свете человек, на которого я бы хотел походить, так это капитан с его потрясающим упорством и стратегическим мышлением.

* * *

Ранним утром меня разбудило сразу несколько звуков: монотонно сигналящая машина под моим окном, убить владельца которой я захотел сразу же и бесповоротно, витиеватая ругань, доносящаяся из соседского открытого окна и мелодия заставки новостей. Оказывается, вчера я так и не выключил стерео, и новости шли всю ночь.

Риди должен был заехать за мной сегодня днем, и я готов поспорить на что угодно, что он выполнит свое обещание, независимо от того, захватили ли террористы президента США или на Нью-Йорк внезапно напал Магнето, или Статуя Свободы ушла под воду вместе с Алькатрасом. Поэтому я встал, проорал кое-что нелицеприятное дураку-водителю, сигналящему в пять часов утра под моими окнами, и направился в ванну, а после и на кухню. К счастью, в коробке оказалось еще два пакетика ройбуша, да и печенье вчерашнее я тоже еще не доел. Так, с кружкой и тарелкой печенья, я вернулся к стерео, думая только о том, что пора бы собирать вещи. Зная Риди, можно быть уверенным, что он припрется ни свет, ни заря, лишь бы только сделать мне мелкую пакость.

На "Би-Би-Си" конечно же вещали об одном и том же, решил я, устраиваясь поудобнее в кресле. Конечно же, о Пекине и Синклере, как будто и других новостей в мире нет. Но…От последних слов дикторши я резко дернулся и кружка вылетела из рук, и кипяток попал…ну, в общем-то, совершенно неважно куда именно. Потому что важнее было совсем другое.

– О, черт!

"– Наш корреспондент в Пекине сообщает, что операция по захвату лидера террористической организации "Альтернативный мир" Поля Синклера началась около часа назад. Напомним, что вчера "Альтернативный мир" выдвинул требование выдать им президента США и премьер-министра Канады, угрожая в обратном случае, разрушить Пекинский дворец. Слово нашему специальному корреспонденту. Энтони?"

Я съежился, когда появившийся в кадре на фоне какого-то китайского пейзажа парень продолжил тему:

"– Да, Джулия. На данный момент ситуация все больше накаляется. Въезд и выезд из китайской столицы запрещен на неопределенное время, армия и полиция находятся в состоянии полной боевой готовности. Репортеров не информируют о том, что происходит, но съемочной группе нашего канала удалось выяснить, что среди окружения Поля Синклера есть человек ФБР, благодаря которому и удалось выяснить месторасположение и намерения "Альтернативного мира" Его имя пока не разглашается, тем не менее, нам удалось выяснить, что…"

– Дьявол!

Я размахнулся и со всей дури бросил пустой кружкой в противоположную стену. Керамику сейчас делают крепкую – вопреки моим ожиданиям, упав, она не разбилась, а со стуком откатилась в сторону. Наверное, если бы осколки полетели во все стороны, мне стало бы легче. Так – не стало.

Вот я дурак. Ну зачем, хоть кто-нибудь знает, зачем, я свалил с "Квебека" при первой же представившейся возможности? Ведь знал же, чувствовал, что что-то будет, с самого начала знал, кто шпионит на корабле, но промолчал потому что мне не позволил что-то сказать долбаный кодекс чести. А теперь капитан из-за этого в опасности.

Если бы я остался, я переубедил бы его, и не было бы никакого Пекина. В своих способностях я не сомневаюсь, все равно бы переупрямил. Но мне, чертовому эгоисту, захотелось на Землю, на солнышко, на свежий воздух.

Идиот, кретин, придурок!

Я мог ему сказать, кто работает на Америку. Конечно, мог.

Укутываясь в плед, я снова уставился в картинку стерео.

"– На эту минуту известно, что объединенный космический и военно-воздушный флот Евразийского и Азиатского Союзов и Соединенных Штатов Америки готов нанести удар по космическому кораблю "Альтернативного союза". Напоминаю, Джулия, что вчера он был замечен на орбите Земли. Власти предполагают, что Поль Синклер и его сообщники находятся именно там. Однако уничтожение корабля может повлечь за собой гибель ученых, похищенных террористами несколько лет назад при нападении на Луна-Сити".

Репортер говорил это очень быстро, настолько быстро, что сознание успевало фиксировать лишь обрывки фраз.

Нанести удар…

Уничтожение корабля…

Как можно уничтожить "Квебек"? Это же бред, как в той басне Лафонтена про слона и уличную собаку. Он же огромен, туда вложен труд десятков сотен ученых, рабочих, строителей…

Я выругался еще раз. Тот, кто предал Синклера, знал о корабле очень многое, потому что сам участвовал в его постройке. Он наверняка знал технические параметры, максимальную скорость, маневренность, мощность двигателей.

Еще бы пилоту – если верить газетчикам, самому лучшему пилоту последних десятилетий, еще и техническому гению, в придачу – не знать таких простых вещей.

Резко заверещал дверной звонок. Ну, конечно, Риди.

– Как всегда вовремя, – съязвил я, открывая дверь. Дик вошел, как ни странно, не отвечая на колкость, и сразу же направился в комнату.

– Видел уже? – спросил он, кивая на картинку с новостями.

Ненавижу отвечать на глупые вопросы:

– Нет, я всю ночь смотрел порно, а утром решил взбодрить себя новостями! Конечно, видел, придурок! – взорвался я.

– Я узнавал последние новости по своим источникам, – произнес Риди, как бы нехотя, – Так вот, они утверждают, что знали о том, что будет, еще несколько недель назад и тщательно приготовились к оборонительной операции. Если бы твоему Сикнлеру не пришло в голову очень громко заявлять о своих намерениях, то никто бы даже ничего не заметил.

– Твои источники ошибаются! – безапелляционно заявил я.

Губы Риди согнулись в саркастической ухмылке:

– Ну-ну… Мой сокурсник работает в Белом доме, так что за достоверность сведений могу ручаться.

Проклятье!

Я рывком схватил со спинки кресла свитер и рюкзак, и попытался выйти из комнаты. Дик моментально загородил мне дорогу:

– Далеко ли собрался, Чарли?

– Так, слетаю на околоземную орбиту, убью одного человека и вернусь, – пообещал я. Риди схватил меня за плечо. Пальцы у него были железные, не иначе синяк останется на предплечье.

– Единственное, куда ты сейчас направишься, это Чикаго, Ривер-сайд, дом номер тридцать пять. Я понятно объясняю, или стоит подкрепить слова еще какими-нибудь стимулами?

А в самом деле, подумалось мне, что дальше?

Все, чего я хотел – улететь и забыть о "Квебеке" навсегда, жить вместе с Чейсами, увидеть Джой, наконец – вот оно, на ладони. Но…

– Что они собираются сделать? Они хотят его убить, да? – вырвалось у меня, – Пусти ты меня, наконец, больно же.

Дик подозрительно оглядел меня:

– Я как-то тебя уже отпустил. Напомнить, что было дальше?

Помнится, в тот раз я сбежал от Риди самым что ни есть простейшим способом: двинув ему в место, куда мужчин не стоит бить из соображений гуманности. Обиделся он тогда здорово, и припоминал этот случай в каждую нашу встречу еще полгода после.

– Мне уже не двенадцать, – усмехнулся я невесело, – Да и ты второй раз не попадешься.

На пару секунд мне показалось, что в его глазах промелькнул огонек иронии, но тотчас пропал, сменившись странным выражением, которое я расшифровал как сочувствие.

– Я не знаю, что будет с этим твоим Синклером, но уверен, что ничего хорошего. Международный трибунал, как минимум. В крайнем случае, погибнет в ходе операции, и – видит бог – я бы хотел, чтобы этого ублюдка застрелили.

Меня словно окатили холодной водой. Дик не мог такого сказать, это же…мерзко. У Риди конечно масса недостатков, но подлецом он не был никогда.

Ну, или я не замечал за ним такого.

– Что ты мелешь? Ты что, гад, мелешь?!

Его рука, лежащая на плече, наконец разжалась, и я сразу же проверил онемевшее место на целостность. Вроде кость находилась на месте, хотя полной уверенности у меня не было.

– Да он в сто раз лучше тебя или моей мамаши, или еще кого бы то ни было! Слышишь меня? – выкрикнул я зло.

– Не глухой, – огрызнулся Дик, – Отлично слышу. Рад, что ты наконец нашел себе идеал для подражания, жаль только что выбрал ты человека, которого разыскивают все спецслужбы мира. Впрочем, это было закономерно. А мне, дураку, еще казалось, что ты выбрал для себя нормальную жизнь с семьей и друзьями… Черта с два! Стоило Полю Синклеру поманить тебя, ты побежал за ним как собачонка.

Меня передернуло. Пока Риди нес свой бред, меня начало колотить, озноб пробирал до самых костей. Он был несправедлив и ко мне, и к капитану, и вообще, не имел никакого права со мной так говорить.

И, кажется, я обиделся.

– Да пошел ты, – сказал я, после того, как Дик закончил свою тираду, и отвернулся. За окном начал появляться народ, видимо, рабочий день начинался независимо от того, что сейчас творилось на орбите. Войны, террористы, космические корабли – все это не могло прекратить обыкновенную жизнь, с десятичасовым рабочим днем, зарплатой, и вечеринками в клубах и барах.

– Чарли, – Риди снова дотронулся до плеча. Я прошипел пару-тройку ругательств: было, между прочим, жутко больно, и он отдернул руку, – Извини, извини. Пойдем. Все равно, сейчас ни ты, ни я ничего не решаем, как бы нам того ни хотелось.

Солнце уже поднялось выше небоскребов, и осветило весенние улицы, и я почему-то вспомнил старую песню коренных нью-йоркцев, сочиненную больше ста пятидесяти лет назад.

– И будет наш Манхэттен, Нью-Йорк и остров Сэттен, – словно прочитав мои мысли пропел в тишине Риди, фальшивя через каждую ноту и нещадно перевирая мелодию. Я едва удержался от того, чтобы демонстративно закрыть уши ладонями.

Но это дурацкое совпадение мыслей меня даже обрадовало. Мы с Диком, конечно, постоянно ссорились, но все-таки друг друга понимали. Всегда.

– Мне надо тебе объяснить, – тихо сказал я. Риди наклонил голову и внимательно на меня посмотрел. Сейчас в его взгляде не было злости, только любопытство, и я все рассказал, начиная с того дня, как в чикагском доме Чейсов появилась моя мать и заканчивая моментом высадки на Землю, когда пилот по имени Дейв высадил меня во флайер-порту Нью-Йорка, воспользовавшись то ли фальшивыми, то ли просто чужими позывными.

Я рассказал о Синклере и его сыне, о том, чем занимался на "Квебеке", о том, как красива из космоса планета, и о том, что ужасно соскучился по Мелани, Лоуренсу, Питеру и Джой ("особенно, вероятно, по Джой" вставил Дик ехидно), и о том, что чертовски сложно сдержать данное слово, если ты находишься в совсем небольшом расстоянии от тех, кто тебе дорог.

Оказывается, мне просто надо было выговориться. Я говорил без остановок, минут, наверное, сорок, а потом почувствовал, что бешенство, сидящее внутри, понемногу проходит, и я уже не рвану черт знает куда чтобы уничтожить предателя. Теперь можно просто все обдумать, а потом уже решить, что делать, а не наломать кучу дров с перепугу.

– Вот так. – закончил я, – Все еще считаешь его подонком, да?

Дик нашел на тумбочке мою самодельную пепельницу – бывшую банку из под джема, вытащил из кармана пачку и закурил. Как ни странно, "Мальборо", а не "Кэптен Блэк".

– Пытаюсь бросить, – усмехнулся он, заметив мой недоуменный взгляд, – В конце концов, надо же подавать хороший пример для таких, как ты.

– А-а-а, – протянул я понимающе. Говорить о том, что таким, как я хороший пример подавать уже поздно, было наверное бестактностью, поэтому я промолчал. Кажется, Риди правильно все понял, и поэтому не стал развивать тему.

– Мне жаль, что все так вышло, – сказал он, и я сразу же понял, о чем речь. – Может, тебе и впрямь лучше было остаться на "Квебеке".

Я потянулся за свитером. Квартирка, в которой я жил, была, конечно, дешевой, но отапливали в ней хреново. Хотя, по правде, свитер тоже грел мало.

– Не знаю, – признался в собственной беспомощности я, – И что теперь делать, тоже не знаю.

Дик задумчиво повертел очередную сигарету. Я съехидничал:

– Ты же вроде собирался бросить.

Тонкая "мальборо" вернулась в пачку. Пачку Риди смял и выкинул в окно. Эта показательная педагогическая акция вызвала во мне ухмылку и желание сказать еще пару язвительных фраз, но я пожалел человека, курившего – по собственному признанию – уже больше десяти лет. Наверное, отказаться было сложно. Я приучился к табаку лет с одиннадцати, и жизнь без хотя бы одной сигареты в день казалась неполноценной. Хотя… на "Квебеке" я прекрасно обходился без сигарет. Впрочем, там была совсем другая жизнь.

– Знаешь что, Чарли, – начал Дик, – Я могу позвонить Энди в Вашингтон и узнать, что там происходит. Только обещай мне, что не совершишь никакой глупости.

Смотря что подразумевать под словом глупость, подумалось мне. Если считать мою обычную тенденцию бить, ломать и крушить все на своем пути, то глупостей я совершать не буду точно. Просто сил не хватит.

– Обещаю, – сказал я, почти не кривя душой. Риди посмотрел на меня подозрительно, но говорить ничего не стал, – Правда. Честное слово. Дик, звони. Пожалуйста.

* * *

Через шесть часов мы стояли, прячась от проливного дождя, под навесом в нью-йоркском флайер-порту и ждали прибытия друга Дика, заместителя начальника службы охраны Белого Дома мистера Салливана, в просторечии Энди, и я уже успел прослушать тысячу и одну историю о том, как чудили в студенческие годы эти двое. Честно говоря, меня уже тошнило от ностальгического тона Дика, и я поклялся себе, что ни за что в жизни не буду поступать в колледж, чтобы не напрягать потом окружающих рассказами о бурной молодости.

Хотя вообще-то, я прекрасно понимал, что он просто пытается отвлечь меня от дурных мыслей.

К прилету флайера из столицы я выкурил половину новой диковой пачки и собирался было пойти купить себе еще, но Риди не позволил. Длинную и нудную нотацию на тему вреда курения я прослушал, размышляя о своем, и, в конце концов, он просто на меня наорал, из чего я сделал вывод, что нервничаю сейчас не один.

Энди Салливан оказался высоким худым мужиком в очках одних с Диком лет, одетым в дорогущий костюм. Стригли его, похоже, там же, где и Президента – прически были абсолютно идентичными. Но двигался он почти как Поль Синклер, бесшумно и плавно.

– Здорово, Риди, – они пожали друг другу ладони с преувеличенно серьезным видом. Через секунду Дик отдернул руку с воплем, – Повелся, – с восторгом сказал Салливан.

– Черт, Энди, этому фокусу с током уже лет сто, сколько ж можно? – деланно возмутился Дик. Глаза у него, тем не менее, были довольные, – Позволь тебе представить – мой подопечный Чарли Рихтер. Он – то еще золотце, поэтому током его советую не бить, дабы избежать неприятных последствий.

– Насколько неприятных? – серьезно спросил Салливан. Риди ухмыльнулся:

– Намного, Энди, намного… Подробнее расскажу позже. Я припарковал машину у входа. Предлагаю проехаться до ближайшей забегаловки и чем-нибудь перекусить. Мы с Чарли не ели с самого утра.

– Поехали, – согласился Энди.

Мы остановились в маленькой итальянской пиццерии, заказали отдельную комнату со столиком и стереовизором, и только после того как официантка вышла с заказом, прикрыв за собой дверь.

– Что там происходит? – спросил я, уже не в силах сдерживаться. Дик посмотрел на меня со всей выработанной с годами строгостью.

– Чарли, не торопи события.

– Дик, заткнись и катись к черту! Мистер Салливан, пожалуйста.

У Салливана сверкнул в глазах опасный огонек.

– Дик, а у твоего подопечного не слишком большие запросы, а?

– Чарли, пойди прогуляйся, – велел Риди, протягивая мне десятку. – Закажи себе в баре шоколадного коктейля, поговори за жизнь с официанткой, ты же любишь.

– Пошел ты, – высказался я и хлопнул дверью. Денег, которые сунул мне в карман куртки Синклер, вполне хватило бы, чтобы скупить весь шоколадный коктейль в городе. Впрочем, Дику об этом знать было совсем необязательно.

Салливан прилетел, потому что говорить о Синклере по телефону было опасно, тем более, если ты работаешь в правительственной структуре такого уровня. Видимо, они с Диком и вправду были очень хорошими друзьями, раз уж он угробил на перелет уйму времени, и собственную безопасность.

В новостях за все это время говорили о чем угодно, только не о том, что в реальности происходит сейчас наверху. Много рассказывали о капитане, показывали старые фото и записи. Показывали ученых, которые находились в Луна-Сити во время нападения. Строились версии – одна фантастичней другой. В итоге, я, разозлившись, швырнул пульт от стерео в стенку, он по касательно задел Дика, а Дик, в свою очередь, принял своеобразные меры – позвонил в Вашингтон. Его друг примчался почти сразу.

Интересно, позвони я Питеру, поступил бы он так же? Наверняка все сначала бы взвесил, а уж потом, точно решив…

Стоп, Чарли, это плохая мысль. Ничего бы он не стал обдумывать, прилетел бы сразу – это ж Питер, великий защитник всей школьной малышни, брошенных котят и полудурков с криминальным прошлым.

У барной стойки было безлюдно: то ли народ наконец решил посмотреть новости и надолго припал к стерео, то ли начавшийся дождь не выпустил людей из офисов и домов.

– Двойной экспрессо без сахара, – заказал я. Смуглый парнишка-бармен из итальянцев, всего лет на пять старше меня, кивнул:

– Еще что-нибудь?

– Курить здесь можно?

– А ты не слишком молод? – саркастически спросил он. Я пожал плечами, и он показал на табличку: "курить запрещено".

По стерео крутили один из музыкальных каналов, что-то приторно-сладко пела певица, которая, насколько мне помнится, нравилась Джой. Все бы ничего, но вид полураздетых девиц вызывал сейчас во мне ничего только неприкрытое раздражение. Я отхлебнул кофе, и поинтересовался:

– Слушай, а можно переключить на Си-Эн-Эн или Би-Би-Си?

Бармен пожал плечами и кинул мне пульт:

– Да смотри что хочешь, все равно народа нет.

– Неудачная смена? – посочувствовал я, чтобы хоть что-то сказать. Он недовольно сморщился:

– Дерьмовая, а не неудачная, так вернее будет. С этими чертовыми политиками скоро все сойдут с ума. Ну, скажи, парень, какая разница, что там творится в Китае? Есть и пить все равно надо будет всегда.

Я индифферентно помотал головой: мне была разница, но говорить об этом не хотелось. Поскорее бы уже эти двое решили все между собой и рассказали, что происходит в космосе.

Щелкнуло, и пение, наконец, прекратилось, сменившись заставкой новостей. Я со стуком поставил чашку на лакированную столешницу барной стойки и переключил все внимание на ведущего.

"– В эти минуты миллионы жителей Земли с тревогой смотрят наш выпуск. Между тем, известия с орбиты приходят самые противоречивые. Всего полчаса назад нас информировали, что со стороны космического корабля "Альтернативного мира" к Земле вылетел флайер. Предполагается, что на борту находится один из агентов США".

Понятно, кто за штурвалом. Даже думать не надо. И чего я этого ублюдка не придушил в первый же день знакомства? Решил, что Джой этого не одобрит? Черт.

У меня сейчас было странное ощущение на душе: будто воздух вокруг начал свиваться от напряжения в тугую петлю. Я как-то смотрел фильм, в котором по сюжету главный герой попал в эпицентр урагана, и теперь чувствовал себя так же – вокруг все было натянуто… и натягивалось еще больше. Я не знал, что будет дальше, мне просто хотелось, чтобы произошло что-нибудь определенное. От неопределенности мне было душно, будто внезапно выкачали весь воздух.

Черт, быстрее бы все это закончилось.

Кофе больше не хотелось. Хотелось выбежать на улицу, под холодный дождь, чтобы хоть как-то успокоить нервы.

Наверное, мое состояние было заметно, потому что бармен как-то странно на меня посмотрел.

– Эй! Все нормально?

– Что?

– Тебя зовут, – он сделал кивок в сторону.

Я повернул голову и наткнулся на беспокойный взгляд Дика.

– Чарли, пойдем.

– Сейчас, – я соскочил с высокого барного стула и по дороге едва не сшиб локтем графин с водой.

Итальянец посмотрел на Риди подозрительно:

– Что это за хмырь?

– Коп, – ответил я, усмехаясь. Периодически Дика принимали за бандита, и он прекрасно об этом зная, всячески поддерживал образ. Пользуясь этим, он мог разгуливать по любому гетто, сливаясь с местными. Бармен все еще смотрел на него недоверчиво, и я добавил на чудовищном американском итальянском, таким же далеким от языка Данте, как сам торопливый современный итальянский был далек от чеканной классической латыни, – Он мой друг и мы здесь по делу.

– Я бы не стал доверять друзьям с такой физиономией, – ответил парень на той же смеси наречий. Я пожал плечами и направился к Дику. Вдогонку мне донеслось, – Эй, твой кофе!

– Больше не хочу, спасибо, – ответил я, не оборачиваясь.

В гостевой комнате было накурено. Официантка уже принесла огромную пиццу с пепперони, пива и стакан колы для меня. Колу я проигнорировал начисто.

– Садись, – Дик пододвинул мне стул.

– Может, обойдемся без церемоний? – начал закипать я. Не то чтобы меня злило отношение Риди, просто само ожидание доводило до бешенства. К тому же, за окном продолжался мерзкий, почти осенний дождь, а я всегда терпеть не мог такую погоду.

– Чарли, сядь, – в его голосе внезапно прорезалась сталь.

Шутить с Диком в такие моменты не стоит – себе дороже; прецеденты уже бывали. Я с грохотом подвинул к себе ветхий стул и плюхнулся на сидение с недовольным видом.

– Ну?

– Они знали о "Квебеке", – сказал Риди, кивнув на молчащего друга. Глаза у Салливана были напряженные – будто он не хотел, чтобы об этом говорили, – Знали, что он планирует сделать. И хорошо приготовились. Синклер уже все равно, что мертв. Ты извини, но ни я, ни Энди не скажем тебе ничего утешающего.

Я медленно-медленно выдохнул. Снова сделал вдох.

Духота накуренного помещения смешалась с воспоминанием – запахом корабля и пыли…

Я медленно и спокойно поднял глаза на Дика, перевел взгляд на Салливана. Не ложь. Конечно же, не ложь.

– Ясно, – сказал я так же размеренно, – Все ясно. Спасибо, мистер Салливан, и тебе Дик, спасибо. Мне…мне надо выйти.

– Мальчик, ты… – начал было друг Риди, но я все так же спокойно и тихо его оборвал:

– Не называйте меня так.

И вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь – сначала в общий зал, а потом на улицу, там, где лил за шиворот холодный дождь.

* * *

В Нью-Йорке было много мест, где можно было раздобыть оружие. Китайские кварталы, негритянские гетто… там ничего не менялось уже вторую сотню лет, и если и были районы криминальней, то мало.

Если ты отираешься на улицах этого города с малолетства, то быстро понимаешь, где можно купить оружие, наркоту или контрабанду. Эти места не привлекают к себе большого внимания, но их словно окружает особая аура – атмосфера опасности. Здесь никогда не бывает людно и шумно, не бывает разборок и драк. Просто здесь – опасно.

В одно из таких мест, известных только тем, кто много лет живет по законам улицы, я и направился. С продавцом мы были немного знакомы, и поэтому он не удивился, увидев в своем заведении пятнадцатилетнего мальчишку, а не придурка из тех, кто постарше.

– Здорово, Рихтер. Ты в гости или по делу?

– По делу, – сумрачно ответил я. У Старика (как продавца звали, я не знал, но мы все знали его как Старика – в неполные сорок у него почти вся голова была седая) всегда было прохладно и темно. Про него поговаривали, что он был солдатом, другие говорили, что наемным убийцей, третьи и вовсе мололи всякую чушь. Старик жил здесь не всегда – просто три года назад обосновался в здании и открыл спортивный магазин для бедноты, продавал дешевую одежду и обувь, иногда делал мальчишкам скидки на мячи или бейсбольные перчатки.

А в подвале у него был запас.

– Могу предложить новые шахматы, – он потряс крохотной коробочкой, – стерео, отличная картинка, передвижение фигур с помощью ввода координат, тебе – как чемпиону – со скидкой.

– Мне не шахматы, – сказал я, не торопясь.

– Тогда что? – почти искренне удивился Старик. Почти – потому что я заметил оценивающий взгляд опытных серых глаз, скользнувших по фигуре. В один момент мне просчитали все: силу рук, ловкость, глазомер.

– Мне надо убить одного человека, – сказал я просто. В магазине, кроме меня была еще парочка, склонившаяся над ящиком с мячами, но они стояли далеко и навряд ли слышали, что я сказал.

Наверное, в этот момент выглядел я уж очень измученным, потому что Старик вдруг сказал:

– Посиди немного. Я выпровожу этих двоих и вернусь.

Рядом были обувные полки и стояла скамья. Я опустился на нее, наблюдая за тем, как хозяин магазина с любезной улыбкой говорит что-то своим клиентам. Те моментально выбрали черно-белый футбольный мяч и исчезли. Старик перевернул табличку на двери на "Закрыто" и вернулся ко мне.

Если он спросит, зачем это мне, я уйду, решил я.

А если начнет отговаривать – врежу.

Старик спросил:

– Холодное или огнестрельное?

Я вспомнил худое лицо капитана, каменевшее каждый раз, когда он говорил о сыне и жене. Вспомнил запись, которую смотрел. Вспомнил горький вкус виски. И ответил:

– Такое, чтоб наверняка. С небольшого расстояния.

В подвале, где располагался склад, Старик протянул мне тяжелый пистолет, оружие явно не новое, но, похоже, надежное.

– Возьми этот. Учить, я думаю, тебя не стоит.

Рукоятка удобно легла в руку.

Я еще никогда не стрелял – не то чтобы не хотелось, просто мне не по душе было огнестрельное оружие. Нож-"бабочка" всегда лежал в кармане, кулаки тоже были при себе, а вот стрелять в человека, зная, что тонкая линия его жизни находится в твоих руках, мне не доводилось.

Что ж, когда-то все бывает в первый раз.

Быстро и профессионально Старик показал мне, как пользоваться стволом, дал запас пуль, хотя я точно знал, что мне хватит и одной. Я расплатился и уже шел к выходу, как вдруг он спросил меня – наверное, в первый раз в жизни:

– Ты уже убивал?

У меня перед глазами промелькнула сценка многолетней давности: мертвый старик на асфальте, мы все – ошарашенные, все еще возбужденные борьбой, и еще не осознавшие того, что мы тогда натворили. И я, на грани истерики, только начинающий всё понимать, глядя в пустые глаза, лишенные жизни.

– Да, – сказал я и хлопнул входной дверью.

* * *

Дождь лил вторые сутки.

В серой пелене, что была за окном, можно было угадать улицу, яркие огни ближнего бара и свет в окнах напротив.

Я бродил по городу весь прошлый день, не боясь того, что меня найдет Риди – думаю, он бы не сунулся ко мне после того, что произошло, а потом наступил вечер, я вымок до нитки и хотел просто посидеть, прижавшись лбом к холодному стеклу. К счастью, на глаза попалась затрапезная гостиница для эмигрантов, в которой не спрашивали документов и вполне были согласны на то, чтобы меня звали "Джоном Смитом".