Текст книги "Деликатное поручение"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Фридрих Евсеевич Незнанский
Деликатное поручение

Пролог

Этой ночью должно было все решиться. На небе светили звезды, из темноты доносились крики африканских животных.

Если все пройдет благополучно, то меньше чем через три часа они будут в Виндхуке.

Первым делом – в российское посольство. Наверняка все необходимые документы уже готовы. Министр иностранных дел должен был об этом позаботиться.

На машине посольства их доставят прямо к самолету, и никто, ни Кауримо Ритуако, ни Сэм, ни сам черт, не сможет помешать им.

Из посольства надо будет обязательно связаться с Витей Солониным и ребятами из группы выживания. Нельзя допустить, чтобы они подвергались риску.

Но это в последний раз!

Никогда, никогда больше не ввязываться в подобные авантюры! Даже если цели будут самыми благородными.

Но почему же до сих пор не вернулся Майкл?

Александр Борисович посмотрел на часы, они показывали полночь. Значит, Майкл ушел сорок минут назад. Он должен был уже вернуться. Неужели с ним что-то случилось? Он-то здесь совсем ни при чем.

Турецкий перекатился на другой бок и всмотрелся в темноту.

Впереди виднелись силуэты хижин, среди которых своими размерами выделялся дом Сэма. Обычный двухэтажный щитовой дом, но на фоне хижин он выглядел настоящим дворцом.

Они оставили машину недалеко от дороги. В темноте все равно никто не заметит. Отсюда до нее около семисот метров. Бежать недолго.

«Господи, – подумал вдруг Александр Борисович, – но ведь это же чистой воды безумие. На что я надеюсь? На то, что Сэм не проснется? На то, что он не сможет догнать Нас? Но ведь самое паршивое, что Сэм защищает этого мальчика. Может быть, если бы не он, мальчик был бы уже мертв. Нет, никогда больше. Это точно в последний раз».

Впереди послышался шорох, и Александр Борисович сильнее вжался в землю.

– Это я, Саша, – послышался шепот Майкла. – Все нормально.

– Майкл, почему так долго? Я подумал, что-то случилось.

– Если бы что-то случилось, ты бы услышать. Просто я стараться быть как можно более аккуратный.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Александр Борисович. – Ты его видел? Ты видел мальчика?

– Да, видеть. Он есть в тот большой доме. Никакой охрана я там не видеть. Он спит на первой этажа. Ты мочь проходить туда через дверь на задняя стена. Я смотреть, там есть засов, но он очень простой открываться.

– Ты хочешь сказать, что мальчик один во всем доме?

– Никакой охрана я там не видеть, – повторил Майкл. – Саша, ты уверен, что хочешь делать так?

– Уверен, Майкл, уверен. Возвращайся к машине и жди меня там. Если услышишь шум, то сразу не уезжай. Иначе за тобой погонятся. Выжди пару часов.

Если меня поймают, скажу, что я один. В Виндхуке иди сразу в российское посольство и сообщи Хмелеву, где я нахожусь. Может быть, он сумеет что-нибудь сделать… А теперь я пойду.

– Саша, – спросил Майкл, и в темноте Турецкий увидел, как блеснули его белки, – этот мальчик на самом деле твой сын?

– Нет, Майкл. Это не мой сын.

– Это сын твоей знакомой девушки?

– Нет.

– Саша, а почему тогда ты делать все это?

– А черт его знает, Майкл, – усмехнулся Турецкий. – Я и сам толком не понимаю.

Прислушиваясь к каждому звуку, Александр Борисович медленно пошел к деревне. Ему казалось, что он производит слишком много шума. Каждый раз, когда под его армейскими ботинками раздавался хруст, он застывал на месте и какое-то время стоял не шевелясь.

Обойдя деревню, он осторожно подобрался к нужному дому. В доме, как и во всей деревне, стояла мертвая тишина.

Александр Борисович заглянул в окно.

Мальчик действительно находился там. Он лежал на низкой кровати, укрытый простыней, и спал.

Если бы он только знал, что за ним пришли! Насколько бы тогда все было проще. А теперь нужно не только не разбудить Сэма, но и не испугать мальчика. Если он закричит, все пропало.

Александр Борисович отодвинулся от окна и подошел к задней двери.

Вот засов, про который говорил Майкл. Турецкий попробовал поддеть его, но ничего не вышло.

Черт! Не хватает еще только провозиться с замком. Майкл сказал, что он открывается легко. Надо было спросить, как именно он открывается.

Александр Борисович предпринял еще одну попытку – и снова неудача.

Главное – успокоиться… Все получится. Только надо успокоиться.

За его спиной раздался шорох, и вдруг Александр Борисович Турецкий со всей отчетливостью понял, что у него за спиной кто-то стоит. Ему показалось, что он чувствует дыхание этого человека на своей шее.

Тогда он повернулся.

Перед ним стоял почти двухметровый африканец с жестким, словно выточенным из камня, лицом.

В руках африканец сжимал автомат.

В следующий момент он резко взмахнул прикладом, и Александр Борисович потерял сознание.

Часть первая
Неожиданное предложение

1

Зима наступила ровно три дня назад. В подтверждение этого факта в ночь на первое декабря выпал снег. И сразу навалило его столько, что руководство Москвы, как обычно, оказалось не готово.

– Мы вывели на улицу всю имеющуюся снегоуборочную технику, – заявил в утренних радионовостях один видный московский хозяйственник. – К сожалению, пока она не справляется. Но мы работаем, – добавил он с такой интонацией, как будто кто-то из зрителей может ему не поверить.

Помощник заместителя генерального прокурора Александр Борисович Турецкий тоскливо посмотрел в окно служебного автомобиля.

Ему было неизвестно, чем в данный момент занимается видный московский хозяйственник, но снегоуборочные машины точно работали. Они двигались через равные промежутки вдоль края дороги, методично загребая снег и выплевывая его в кузова шедших следом за ними грузовиков.

Глядя на снегоуборочные машины, Александр Борисович вспомнил, что в детстве, когда ему было года три, такая машина произвела на него неизгладимое впечатление. И он твердо решил, что, когда вырастет, станет работать водителем именно такой машины. Тогда все остальные ребята из детского сада станут ему завидовать. Еще бы! Вот уж действительно есть чему завидовать!

Впрочем, нынешняя тоска во взгляде Александра Борисовича вовсе не была следствием того, что он так и не сделался водителем снегоуборочного комбайна, а стал помощником заместителя генерального прокурора. Причина была совсем в другом.

Зная особенности и капризы московской зимы, Турецкий разглядывал снежные сугробы и думал о том, что через пару дней, а может быть, даже сегодня вечером непременно случится потепление, а следовательно, весь выпавший снег начнет таять. В результате ходить и ездить по Москве станет проблематично.

Но это бы полбеды. Подлая московская погода никогда не останавливалась на этом и всегда шла дальше. Как только все хорошенько подтает, тут же ударят морозы – и вот тогда-то у водителей, пешеходов и пенсионеров начнутся настоящие проблемы. Именно от этой мысли было тоскливо на душе Александра Борисовича Турецкого.

А еще оттого, что вот уже полтора часа он стоял в пробке.

За это время помощник заместителя генпрокурора успел многое. Он послушал новости на нескольких радиостанциях, потом на каждой из этих радиостанций послушал музыку. После этого Александр Борисович наткнулся на какую-то беседу с гостем студии и целых пятнадцать минут слушал достаточно унылый диспут журналиста с каким-то неизвестным Турецкому собеседником. Было очевидно, что в самом начале передачи этого человека представили радиослушателям, но Александру Борисовичу все-таки показалось странным, что за все время, пока он слушал, кстати, передача ни разу не прерывалась на рекламу, ведущий не удосужился повторить, кто же все-таки находится в студии.

Речь в передаче шла об алмазах. Не столько об их добыче, сколько о криминале, которым эта самая добыча окружена. Самым интересным в этой дискуссии были позиции людей. Приглашенный, как будто совершенно не обращая внимания на все, о чем его спрашивают, монотонно рассказывал о том, что Россия собирается выходить на южноафриканский рынок и чуть ли этот самый рынок не завоевывать. Но ведущий не унимался. Как только в рассказе гостя студии возникала хотя бы секундная пауза, он немедленно вставлял очередной вопрос.

– Как вы относитесь к существованию международного синдиката, так называемой «бриллиантовой мафии», которая контролирует все крупнейшие алмазодобывающие регионы мира? Выходя на южноафриканский рынок, вы не боитесь, что ваши интересы столкнутся с интересами этого синдиката и в этой борьбе вы не сможете выстоять?

– Никакого международного синдиката не существует, – все так же монотонно отвечал опрашиваемый. – Это такой же миф, как мировое правительство или, если хотите, всемирный заговор масонов. Все это выдумки падких на сенсации журналистов, и кому, как не вам, об этом знать. Поверьте мне, я работаю в этой отрасли вот уже без малого тридцать лет и знаком со многими своими коллегами как у нас, так и за рубежом. Уверяю вас, ни я, ни они никогда не слышали ни о каком международном алмазном синдикате. Разве что только в фильмах про Джеймса Бонда. Людям нравится думать, что где-то сидит один злодей, который держит в своих руках все, что только есть в этом мире. Но в реальности так не бывает, и я думаю, что вы, как умный человек, сами прекрасно это понимаете. Алмазы – это точно такой же бизнес, как и любой другой.

– Но вы же не станете отрицать, – журналист продолжал гнуть свою линию, – что в алмазодобывающей отрасли существуют международные преступные группировки, в которые в том числе входят и наши соотечественники? Как вы можете прокомментировать увеличившийся приток в Россию так называемых «черных алмазов»?

– Разумеется, не стану. Подобные группировки существуют в любой отрасли. Было бы странно, если бы алмазодобывающая стала вдруг приятным исключением. Что же касается «черных алмазов», то могу заявить со всей ответственностью…

В этот момент взгляд Александра Борисовича упал на часы – и он понял, что его надеждам опоздать на работу по крайней мере не больше чем часа на два, увы, не суждено сбыться. Потому что два часа уже прошло, но никаких кардинальных изменений на дороге не случилось. Это сразу отвлекло его от передачи, чему весьма способствовали и монотонные голоса участников, и Турецкий выключил радио.

Надо было позвонить и предупредить начальство, а попросту – Константина Дмитриевича Меркулова.

Конечно, если бы в Александре Турецком была срочная необходимость, Меркулов позвонил бы сам – и никакими пробками отговориться не вышло бы. Но врожденная интеллигентность Александра Борисовича говорила ему, что как бы там ни было, а позвонить нужно.

Все же телефон зазвонил первый.

– Здорово, Турецкий, – раздался в трубке звонкий голос Славки Грязнова. – Ты сейчас где?

– Привет, Слав. Я в пробке. Только что собирался звонить Косте, сообщить, чтобы ждал к обеду. А ты где?

– А я тоже в пробке, – радостно сообщил Грязнов. – Часа два, не меньше. Турецкий, хочешь анекдот? Наш компьютерщик вчера рассказал. Тут вопрос и ответ. – И, не дожидаясь отклика, Грязнов начал: – Как зовут собаку Гейтса? – Он сделал паузу. —

Собаку Гейтса зовут Билл. – И Грязнов залился смехом. – Ну что, понял?

– Не понял, – мрачно отозвался Турецкий.

– Ну имеется в виду, что Билл Гейтс сам собака. Ладно, Турецкий, пока. Удачно тебе добраться.

Грязнов отключился.

Пару минут Александр Борисович Турецкий провел в подавленном молчании, а потом набрал номер Меркулова?

– Доброе утро, Костя. Турецкий.

– Привет, Александр Борисович. Можешь не объяснять, видел, что на улицах творится. Как доберешься, сразу зайди ко мне, есть разговор.

– Что-нибудь срочное?

– Да не то чтобы срочное. Хотя и срочное. В общем, приедешь – поговорим, я еще сам толком не представляю. Пока добираешься, я обдумаю. Давай, отбой.

День становился все непонятней. Вначале подозрительно веселый Грязнов с компьютерными анекдотами, а теперь еще Костя намутил воды.

Все-таки, что ни говори, подумал Александр Борисович Турецкий, а заинтриговать Костя умеет. «Не то чтобы срочное, хотя и срочное»… Это как же понимать?

Машина ползла вперед черепашьим шагом, а Александр Борисович от охватившего его профессионального интереса чуть ли не подпрыгивал на водительском сиденье. Перспектива пропрыгать так еще часа два, до тех пор пока он не доберется до Меркулова и не узнает, в чем же суть этого загадочного дела, категорически не нравилась Александру Борисовичу.

Турецкий включил поворотик и решительно начал забирать вправо. Впереди, если ему не изменяла память, располагалась стоянка.

«Ничего, пешком ходить полезно, – подумал Александр Борисович. – Зато через полчаса буду на месте».

Лишенная мигалки машина вначале не произвела на работника стоянки никакого впечатления.

– Все места забронированы постоянными клиентами. Я просто физически не в состоянии никуда поставить вашу машину, – сторож демонстративно обвел рукой полупустую стоянку. – Сами видите, приткнуть негде.

Турецкий вздохнул и полез в карман. Обычным результатом этого жеста было появление на белый свет бумажника, из которого вынимались деньги и протягивались сторожу в качестве компенсации. Однако Александр Борисович вместо бумажника достал удостоверение.

– Генеральная прокуратура, – спокойно сказал он оторопевшему сторожу. – Вы уверены, что все места на стоянке забронированы постоянными клиентами?

– Вообще-то одного из них сейчас нет в Москве, – уныло сдался сторож, разглядывая удостоверение, – так что, если хотите, можете поставить машину на его место. Вам надолго?

– На несколько часов. Сколько это будет стоить?

– Ну я думаю, что для вас нисколько.

– Я могу это расценивать как попытку дачи взятки? – строго спросил Александр Борисович.

– Да нет, нет. Что вы? – испугался сторож. – Я пошутил. Это я так.

Поставив машину на указанное место и расплатившись, Александр Борисович Турецкий бодрым шагом направился в сторону метро.

Конечно, если бы в этом не было необходимости, он не стал бы доставать удостоверение. Не любил он этого делать. Просто, к большому сожалению, в нашей жизни существует огромное количество ситуаций, в которых поступать по-другому просто не получается.

Александр Борисович шел, с удовольствием разминая затекшие за двухчасовое сидение ноги, и с каким-то необъяснимым, присущим исключительно пешеходам высокомерием поглядывал на уныло сидящих за рулем собственных автомобилей водителей, в числе которых только что состоял и сам.

«Что может быть лучше пешей прогулки? – думал Александр Борисович, чувствуя, как впервые, с тех пор как он вышел из дома, у него поднимается настроение. – Интересно, а Грязнов все еще стоит?»

Он достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Славки:

– Славка, привет еще раз. Ты как, все еще стоишь?

– Да ну к черту! Я машину поставил и пешком пошел. Не могу я, до вечера простоять можно. А ты как?

– Точно так же. В данный момент подхожу к метро. Слушай, Слав, тебе Меркулов случайно не звонил?

– Да нет пока. А что?

– Не знаю, странный он какой-то. Сейчас приеду, пойду выяснять.

– Ну давай, Турецкий, ни пуха тебе, ни пера.

– К черту, Слава. К черту.

Первое, что увидел Турецкий, войдя в метро, была огромная очередь в кассу. Однако по сравнению с дорожной пробкой эта очередь казалась такой маленькой, что Александр Борисович, присоединяясь к ней, испытал чуть ли не радость.

2

Константин Дмитриевич Меркулов, заместитель генерального прокурора и непосредственный начальник Александра Борисовича Турецкого, мерил шагами свой кабинет и размышлял.

Сказав Турецкому, что сам еще не очень представляет суть дела, Меркулов не лукавил.

Что бы там ни думал Александр Борисович, зам-генпрокурора вовсе не мутил воду и уж тем более не пытался заинтриговать своего помощника. Он действительно находился в недоумении.

Вопрос, с которым к нему обратились, был, мягко скажем, нестандартным. К тому же обратился не кто иной, как новый министр иностранных дел Борис Крылов.

Это уже было странным.

Но еще более странным оказалось то, что глава МИДа разыскивал его помощника, Александра Борисовича Турецкого. Но для чего он его разыскивает, Крылов не ответил, прекрасно продемонстрировав главное умение всех дипломатов – тактично уходить от конкретных вопросов.

– По очень личному делу.

Именно за эту способность Меркулов, как, впрочем, и большинство людей – не дипломатов, не любил сотрудников дипломатического корпуса, какое бы положение они там ни занимали.

И вот перед ним, Константином Дмитриевичем, теперь стояла вполне конкретная задача – убедить своего подчиненного, государственного советника юстиции третьего класса Турецкого Александра Борисовича, что это так называемое личное дело действительно очень важно. И поэтому Александру Борисовичу стоит пойти на встречу с министром иностранных дел, на которой тот мягко, но настаивал. Задачка не из легких. Об отношении Турецкого к дипломатам Меркулов знал. Александр Борисович не любил дипломатов еще больше, чем его непосредственный начальник.

За то время пока Меркулов вышагивал вокруг длинного стола для совещаний, в кабинет уже два раза заглядывала секретарша и интересовалась, не нужно ли принести ему чай или кофе. Оба раза Меркулов на секунду останавливался, после чего отказывался, и блуждания по кабинету возобновлялись. В этот раз случилось по-другому.

Сделав последний виток, Константин Дмитриевич вернулся на свою исходную позицию, к рабочему столу, опустился в кресло и попросил кофе. Учитывая сегодняшнюю загруженность московских дорог, Александр Борисович Турецкий должен был появиться не раньше чем через два часа. Судя по его упавшему голосу, до места работы ему было еще ехать и ехать.

Все образуется, решил про себя Константин Дмитриевич, тоже мне выдумал на свою голову проблему. Ну сходит Турецкий туда один раз, не рассыплется. Заодно с министром иностранных дел познакомится, глядишь, когда пригодится.

Дверь кабинета отворилась – и на пороге показалась секретарша с подносом в руках, а за ее спиной, довольно поглядывая на своего начальника, стоял не кто иной, как Александр Борисович Турецкий собственной персоной. Его непросчитанно раннее появление оказалось неожиданностью для Меркулова, и уже только потом он понял, что еще пять минут назад за дверью ему послышался голос Турецкого. Значит, не послышался. Тем более что на подносе стояло две чашки.

– А ты что же так быстро? – растерянно спросил Меркулов. – Я думал, ты крепко застрял.

– Вот те раз! – с деланным возмущением произнес Александр Борисович. – Стараешься, спешишь на работу, машину бросаешь, едешь на метро, приезжаешь, а тебе говорят: почему так быстро? Ну извините, гражданин начальник. Промашка вышла. Следующий раз не буду.

– Ладно, Александр, кончай паясничать, – поморщился Меркулов. – Давай садись.

Турецкий прошел в кабинет, сел за стол и с удовольствием принялся за кофе с печеньем. В кабинете возникла пауза. Молчание нарушил Турецкий:

– Костя, объясни мне, пожалуйста, что значит твоя загадочная фраза про дело, которое несрочное, хотя и срочное. Я ведь, откровенно говоря, в метро полез исключительно от разобравшего меня любопытства. Чертовски захотелось узнать, что же это за дело. И, между прочим, до сих пор хочется.

– Да ничего особенного. – Меркулов в свою очередь отхлебнул из чашки. – Мне тут звонили и просили, чтобы ты подъехал на Смоленскую площадь.

– Куда? – недоуменно спросил Турецкий.

– «Куда?» – передразнил Меркулов. – Александр Борисович, ты много знаешь крупных правительственных учреждений, расположенных на Смоленской площади? В Министерство иностранных дел.

Услышав это название, Турецкий напрягся.

– И кто же звонил? – поинтересовался он небрежным тоном.

– Звонил новый министр иностранных дел Борис Константинович Крылов.

Замечательно.

Александр Борисович залпом допил кофе и поставил чашку на стол. Меркулов молчал, ожидая вполне предсказуемой реакции. Реакция вскоре последовала. Турецкий вознегодовал:

– Какого черта им от меня надо? Зачем я мог понадобиться главе дипломатов? Я вообще с этими хитрецами, то есть с дипломатами, ничего общего иметь не желаю. Если им надо, пусть связываются с прокурором, тот пусть дает официальный приказ. Нет, Костя, хоть убей, но на Смоленскую площадь я ни ногой!

Прекрасно знавший своего старшего помощника, Константин Дмитриевич Меркулов понимал, что тирада не окончена. Поэтому он продолжал молчать, давая излиться бурным эмоциям Турецкого. Долго ждать не пришлось.

– Нет, Костя, ты сам хорошо знаешь, кто такие дипломаты. И относишься к ним точно так же, как я. Я просто не могу с ними общаться. Я им не доверяю. Ну как можно общаться с человеком, который искренне смотрит тебе в глаза, говорит одно, а думает при этом совершенно другое?

Меркулов продолжал играть в молчанку.

– Все люди, даже самые отъявленные негодяи, могут сказать тебе правду, – продолжал Александр Борисович. – Ты смотришь на человека и понимав ешь – да, вот сейчас он говорит правду, а вот здесь не врет. Только дипломаты никогда не говорят правду, они вообще, по-моему, не в курсе, что в мире существует такое понятие. Я думаю, что в институте их учат именно этому. Вот.

Турецкий замолчал, и Константин Дмитриевич понял, что гневная речь, обличающая сотрудников дипломатического корпуса, завершена. И, как обычно, не ошибся.

– Он сказал, что у него за дело? – уже спокойнее спросил Александр Борисович.

– Нет. Он сказал, что хочет поговорить с тобой лично.

– Вот именно об этом я и говорил, – многозначительно кивнул Турецкий. – Очень надо, но зачем – не скажем. По-русски это называется – пойди туда, не знаю куда. Хотя есть выражение и получше, только я, как тот кролик из мультфильма, его не скажу, потому что очень воспитанный.

– Крылов сказал, что это дело конфиденциальное, поэтому нет ничего странного в том, что он не стал рассказывать.

– А это, Костя, как говорят американцы, его бизнес. Надеюсь, ты-то не отправишь меня на Смоленскую площадь в приказном порядке?

– Я, Саша, между прочим, тебя туда и не отправляю. К нашему ведомству это отношения не имеет, так что идти туда или не идти – решай сам. Как, ты сказал, говорят американцы? Твой бизнес?

– Да, – мрачно кивнул Турецкий. – Спасибо. Если это все, Костя, то я с твоего позволения пойду работать. У меня дел важных много.

– Иди, Александр Борисович, работай. И не забивай себе всем этим голову. Мне надо, чтобы она у тебя была свежая.

– А я и не забиваю.

Турецкий сидел в своем кабинете над бумагами и тщетно пытался сосредоточиться. Сделать это ему никак не удавалось.

И понятно, поскольку никаких важных дел, о которых он сказал Меркулову, у него в данный момент не было. Тактичный Константин Дмитриевич сделал вид, что не в курсе.

Настойчиво лезли в голову мысли о звонке министра Крылова, и, как ни старался Александр Борисович, он постоянно ловил себя на том, что думает исключительно об этом.

«Легко сказать, не забивай себе голову, – раздраженно думал Турецкий. – Нет, конечно, Костя здесь ни при чем. Он повел себя абсолютно естественно и правильно. Но и при чем здесь я? Еще понимаю, если бы я был сотрудником ГРУ или какого-нибудь другого подобного ведомства. Но я-то работаю в Генеральной прокуратуре. И что за личное дело? Личные дела у всех, и что? Все должны звонить Александру Борисовичу Турецкому? В конце концов, я не один в прокуратуре работаю. У нас очень много хороших, талантливых следователей. Молодых. Почему именно Турецкий?»

За текущими делами рабочий день постепенно подходил к концу. Старший помощник заместителя генерального прокурора Александр Турецкий нет-нет, но все еще размышлял о звонке министра иностранных дел.

Наверное, он размышлял бы об этом и по окончании рабочего дня, и, может быть, даже на следующий день, но в шесть часов на его столе задребезжал телефонный звонок.

– Александр Борисович? – вежливо поинтересовался незнакомый мужской голос. – Извините, я не оторвал вас от дел?

– Нет, не оторвали. Простите, а с кем я разговариваю?

– Борис Константинович Крылов, – представился голос, – министр иностранных дел. Александр Борисович, я звонил вам сегодня утром, но вас еще не было. – Голос министра был чуть ли не заискивающим.

– Да, я знаю, – как можно холоднее ответил Турецкий, – Константин Дмитриевич мне сказал о вашем звонке.

– Александр Борисович, мы смогли бы с вами встретиться завтра? В любое удобное для вас время.

– Извините, но, боюсь, это невозможно. У меня сейчас очень много работы. Не думаю, что мне удастся выбрать время.

– Александр Борисович, мне неловко настаивать, но я все-таки очень прошу вас о встрече. Мне посоветовал обратиться к вам очень близкий друг. А дело, о котором идет речь, не просто важное, оно носит чрезвычайно личный характер. Я очень прошу вас уделить мне хотя бы пятнадцать минут.

Все-таки дипломаты не зря учатся в институте. И уж тем более не зря некоторые из этих дипломатов становятся в результате министрами иностранных дел.

Старший помощник генерального прокурора Александр Борисович Турецкий был польщен.

– Хорошо, я могу подъехать к вам завтра утром в десять часов. Но времени у меня будет немного, и я хочу сразу сказать во избежание дальнейших недоразумений, что никакой помощи я обещать вам не могу. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Александр Борисович, я вам очень признателен, – в голосе министра послышалось облегчение, – я буду ждать вас завтра в десять.

Повесив трубку, Турецкий отправился прямиком в кабинет Меркулова.

– Ты что это такой гордый? – поинтересовался Константин Дмитриевич. – Не иначе министр звонил.

– Звонил, – равнодушно ответил Турецкий, – попросил уделить ему завтра утром пятнадцать минут.

– Ну так уделите, Александр Борисович. Хотя у меня есть подозрение, что пятнадцати минут окажется недостаточно.

– Да, я согласился.

– Знаешь, Саша, – поморщился Меркулов, – у тебя сейчас такой вид, что тебе впору говорить не «я согласился», а «мы согласились». Впрочем, это не важно. Коли согласились, то и действуйте по обстоятельствам. А пятнадцати минут вам точно не хватит. Помяни мое слово.

И в этот раз многоопытный Константин Дмитриевич Меркулов оказался прав.