Текст книги "Грязные игры"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Гриша заметил, что она все время смотрит в зеркало заднего вида. Видимо, она надеялась, что ее дружки все-таки услышали сигнал и бросились в погоню. Но никого сзади не было.

Пассажирка внезапно успокоилась. Она кое-как перевязала рану на руке и вполголоса выругалась. А потом попросила:

У тебя йода нет? А то заражение может быть. Гриша поразился такой наглости. У него из носа до сих пор кровь лилась – только успевай утираться, а ей, видишь ли, йод понадобился.

Сейчас, сейчас. Тебе в полиции все дадут. И йод, и зеленку, и еще много чего.

Она сокрушенно покачала головой и вдруг твердо сказала:

Ну ладно, хватит дурить. У меня к тебе дело. Гриша расхохотался:

Дело? У тебя теперь одно дело – на адвокатов работать.

Сможешь хорошо заработать.

С твоей помощью? Только пулю в лоб.

Гриша покосился в проем между сиденьями. Вроде пистолет завалился далеко, как бы ни старалась, она его не достанет.

Да ты хотя бы послушай.

Нечего мне тебя слушать. Попалась, так сиди и сопи в две дырки.

Позавчера у тебя пассажир один был... гнались еще за ним.

Хм... Интересно, откуда она это знает?

Как это ты узнала?

Не твое дело. Узнала.

Ну был. Дальше что?

Он у тебя в машине сумочку забыл.

A-а, теперь понял. Так вы меня хотели из-за этих вонючих двух тысяч укокошить? А риск? За ним бандиты гнались! С пистолетами! Ни за что не отдам!

Да засунь ты эти две тысячи... сам знаешь куда. Мне книжка нужна.

Ты мне зубы не заговаривай. Какая еще книжка?

Такая. Записная.

Тут Гриша вспомнил, что в черной сумочке действительно вроде лежала какая-то книжка.

И за эту книжку, – продолжала бандитка, – я заплачу тебе еще две тысячи. Раз уж ты оказался такой боевой.

Впереди замаячила светящаяся вывеска полицейского участка. Гриша подъехал поближе и остановился метрах в двадцати от его дверей.

Еще две тысячи?

Да.

Прохожих на улице не было. Иначе любой, кто заглянул бы в окно Гришиного «каприса», наверняка пожалел бы об этом. Вся одежда и Гриши и его пассажирки была в крови.

А как ты меня нашла?

Она секунду подумала, потом объяснила:

А он номер твоей машины запомнил.

Не надо. У него одна забота тогда была – свою шкуру спасти и ноги унести. Некогда ему было мои номера разглядывать.

Ну какая разница. Нашла и нашла. По телефонному справочнику. Книжка у тебя?

Ну, предположим, у меня.

Она с облегчением вздохнула.

Значит, так. Деньги плачу сразу. И расходимся. А если ты меня сейчас в полицию сдашь, то бабки достанутся копам. Из участка я через час выйду и тебя снова отыщу, как сегодня отыскала. И тогда тебе так просто не уйти.

Гриша вытащил из кармана упаковку бумажных носовых платков и приложил один из них к носу. Кровь потихоньку останавливалась.

В сущности, что он теряет? Раз они за этой книжкой так охотятся, значит, там что-то важное записано. И его, Гришу, это никаким боком не касается. С другой стороны, если бы он вовремя не смотался, то эти сволочи его бы просто убили. Нет, сначала бы выведали, где книжка. В любом случае, пока эта книжка у него, они не отстанут. И никакая полиция здесь не поможет. Раз они сумели разыскать его среди тысяч таксистов, значит, это не банальные грабители из Бронкса. Это люди посерьезнее. И гораздо опаснее.

А если я отдам книжку, а завтра вы меня снова разыщете и пришьете?

Она рассмеялась:

Да на хрен ты кому нужен? Забирай свои деньги и уматывай. Никто тебя не тронет.

Гриша пораскинул мозгами и решил, что ему ничего другого и не остается.

Ну ладно. Только деньги вперед.

Она усмехнулась и полезла в свою сумочку. Достала оттуда пачку сотенных купюр и протянула их Грише.

Тот положил деньги в карман и, протянув руку, открыл бардачок.

Книжки не было.

17 часов 10 минут

Москва, Генеральная прокуратура РФ

Начальнику отделения милиции

при аэропорте Шереметьево-2

майору милиции Савченко И.Ю.

от старшего сержанта милиции Прокофьева Н. К.

РАПОРТ

Сообщаю о нижеследующем:

28 сентября сего года я находился на дежурстве у северного крыла здания аэропорта. Во время обхода территории неподалеку от служебного въезда на летное поле ко мне подошел гражданин Мельников Сергей Станиславович, 1947 года рождения, и заявил, что во время сбора грибов в расположенной неподалеку лесополосе им был обнаружен труп мужчины. Проследовав за Мельниковым, я убедился, что он сказал правду.

В соответствии с инструкцией, мною была вызвана дежурная оперативно-следственная группа МУРа. До момента приезда группы мною были приняты меры по охране места происшествия.

Старший сержант милиции

Прокофьев Н. К.

Врио начальника Московского уголовного розыска

полковнику милиции Грязнову В. И.

от начальника 2-го отделения МУРа

подполковника милиции Яковлева В. М.

СПЕЦДОНЕСЕНИЕ

По факту обнаружения трупа, найденного 28 сентября сего года в лесополосе около аэропорта Шереметьево-2, сообщаю:

Труп обнаружен гражданином Мельниковым С.С. примерно в 16.45. На место происшествия немедленно выехала оперативно-следственная группа РУВД. Тело мужчины было замаскировано кучей опавших листьев. Погибший – мужчина, с признаками насильственной смерти, одетый в черный костюм, белую сорочку в тонкую серую полоску, галстук. На голове обнаружена большая рана. По мнению судебно-медицинского эксперта, смерть наступила в результате разрушения черепа твердым предметом или же от ударов о твердый предмет.

В карманах одежды обнаружено удостоверение работника Национальной федерации хоккея за номером 345, выданное гражданину Теплову В.Л. 1 сентября сего года. При визуальном осмотре фотография на удостоверении соответствует личности погибшего. Также из карманов одежды изъяты водительские права на имя Теплова, портмоне с деньгами на сумму 245 тысяч рублей и 120 долларов США. После составления протокола труп отправлен в морг Первой Градской больницы.

Начальник 2-го отделения МУРа

подполковник милиции

Яковлев В. М.

Конечно, как только к Грязнову поступило это донесение, он тут же позвонил мне.

Честно говоря, я предполагал, что документы, которые передал мне Быстров, несколько сомнительны. Теперь это можно считать почти доказанным. А это могло означать только одно.

Итак, некто заказал убийство Сереброва и Старевича. Заранее были заготовлены липовые документы, подтверждающие их вражду, для того чтобы запутать следствие. Затем люди, готовящие эти документы, уволились из милиции и разбрелись кто куда. Я уверен, что и в Томске уже нет никакого Расулова, не говоря уже о Митрохине с его женой– еврейкой. Ну да ладно, не в этом дело. Те же люди сделали так, что Теплова приняли на работу в хоккейную лигу. Может быть, он там был кем-то вроде резидента. Затем, когда пришла пора расправиться с командой, прибывшей из Америки, они просто-напросто убрали Теплова, чтобы за руль сел кто-то из команды. Зачем? Почему они убили Теплова в лесу, а не в машине, заодно с другими хоккеистами? Может быть, им нужно было знать, что он погиб наверняка, потому что только он может подтвердить то, что два рапорта были сфабрикованы? В машине остались живыми четверо из шести. А если бы им нужно было избавиться от всех, то способов это сделать полно. Убийцы с автоматом могли, в конце концов, расстрелять всех пассажиров уже после катастрофы – машину-то обнаружили только через полчаса.

Значит, им нужно было, чтобы кто-то остался жив. Ведь погибли только те, в кого попали пули – собственно от автокатастрофы никто не умер... Почему?

Эти бесконечные вопросы меня скоро доконают.

28 сентября 1997 года

18.20 по восточному времени США

Нью-Йорк, район Южного Бронкса

Никакой книжки в бардачке не оказалось. Гриша порылся среди нескольких магнитофонных кассет, разных лежалых бумажек, непочатых пачек сигарет и старой, потрепанной карты Нью-Йорка. Книжки не было.

Нету твоей книжки, – развел руками Гриша.

Ты давай мне не дури тут, – глаза пассажирки сузились и стали как две щелочки для опускания монет, – как это нету?

Нету, и все. Я ее в бардачок положил. А теперь ее здесь нет. Сама посмотри.

Пассажирка сама порылась в бардачке и убедилась, что Гриша прав.

Ну вот что, слушай меня внимательно, – раздельно и четко произнесла она, – теперь твоя жизнь зависит от того, найдешь ты эту книжку или нет. Не найдешь – тогда никто даже твоего трупа не найдет. И заодно твоей жены и детей. Ты меня понял?

Сказано это было таким тоном, что Гриша даже на секунду не усомнился в ее решительных намерениях. Но с другой стороны, он ума не мог приложить, куда подевалась эта проклятая книжка.

–Ну я не знаю... – неуверенно сказал Гриша, – может, куда-нибудь завалилась?

Вдруг сзади послышался звук автомобильного сигнала. Гриша глянул в зеркало заднего вида и обомлел. Сзади стоял тот самый темно-вишневый «кадиллак», который позавчера гнался за его пассажиром.

Это был конец.

А вот и мои ребята, – обрадовалась пассажирка, – теперь они помогут тебе найти книжку.

Гришей вдруг овладела страшная апатия. Может, он бы еще успел завести машину, выскочить около полицейского участка, закричать, наконец. От страха он не мог двинуть ни рукой, ни ногой и только наблюдал, как из «кадиллака» вылезают двое, те самые «гангстеры», и подходят к его машине.

Привет, Ната, – сказал один из них, просовывая голову в открытое окно со стороны пассажирки, – а мы уж думали, не найдем. Как этому фраеру удалось тебя увезти?

А вы что, ублюдки, оглохли? Не слышали сигнала, когда мы подъехали? – неожиданно окрысилась Ната (теперь Гриша наконец узнал ее имя).

Слышали, – примирительно произнес второй, – но он так резко газанул, а потом свернул. Мы всю округу излазили, пока вас нашли.

Козлы, – вполголоса сказала она.

Что с рукой? – гангстер заметил, что она вся в крови.

Не твое дело.

Он что, сопротивлялся? Так, может быть, мы этого пидора того...

Пошел ты...

Она повернулась к Грише:

Ну что будем делать?

Тот пожал плечами.

Не знаешь... Зато я знаю. Мы поедем к тебе домой. Может быть, книжка там.

Она сделала знак своим подручным, и они вытащили Гришу из машины, и засунули его на заднее сиденье. Гриша даже и не думал сопротивляться. Один из гангстеров сел на его место.

Поехали, – скомандовала Ната.

Вообще-то Гриша надеялся, что они не знают его адреса. Он уже готовился к тому, чтобы, как партизан, стиснуть зубы и не выдать врагу местонахождение единственных и самых дорогих ему людей на всем белом свете. Но выбивать из него признание бандитам не понадобилось. Они, похоже, были и так прекрасно осведомлены.

Вон между домами мелькнул знакомый силуэт Бруклинского моста. Сейчас поворот направо, на Шипсхэд-бей, в конце которого и находился дом, в одной из небольших квартир которого жила семья Резников.

Приехали.

Когда они поднимались по темной лестнице, у Гриши подгибались коленки. Он не хотел думать о том, что произойдет через несколько минут...

Ната с сожалением посмотрела на Гришу.

Слушай, ты бледный, как кефир. Советую взять себя в руки и вспомнить, где эта чертова книжка. Не бойся, если она найдется, мы тебя не тронем.

«А если не найдется...» – машинально подумал Гриша и похолодел еще больше.

Слова и все окружающие звуки Гриша слышал, как в тумане. Звук старого, поднимающего их на пятый этаж лифта. Лязг железных дверей. Звонок в дверь.

Гриша, это ты? – донесся из-за двери голос Милы.

Ната толкнула его в бок и прошипела:

Ответь!

Но этого не понадобилось. Дверь и так открылась.

Ой! – испуганно вскрикнула Мила, увидев на пороге всю компанию. Надо сказать, тут любой бы испугался. Безумные глаза мужа, разбитое лицо, залитая кровью майка. Не лучше выглядела и Ната, повязка на руке которой промокла от непрерывно сочащейся крови, в которую была выпачкана ее блузка. Когда же Мила заметила огромные блестящие пистолеты в руках гангстеров, то, похоже, просто потеряла дар речи.

Не волнуйтесь, – миролюбиво сказала Ната, – мы пришли с вашим мужем поискать одну вещицу.

И она, легко отстранив худенькую Гришину жену, вошла в квартиру. Вслед за ней ввалились и все остальные.

Кто это? – севшим от испуга голосом спросила Мила Гришу.

Это?.. – только и произнес он.

Мы пришли за одной вещицей, которая должна быть в вашей квартире, – бодро ответила за него Ната, – Гриша ее не нашел в машине, так что придется ее поискать здесь. Давайте, ребята.

«Ребята» вошли один в гостиную, а другой в кухню и стали деловито обшаривать полки, выдвигать ящики, бесцеремонно выбрасывая их содержимое прямо на пол.

Что они делают? – Глаза Милы увеличивались от ужаса все сильнее и сильнее, и Гриша поймал себя на том, что он опасается, как бы они не выпали из своих орбит.

Это обыск, – терпеливо объяснила Ната, – мы ищем записную книжку, которая случайно попала в руки вашему мужу, а он ее куда-то задевал.

Книжку?

Да, книжку.

Какую книжку? Которая лежала у Гриши в бардачке?

Да. Вы что, знаете, где она?

Она вам нужна?

Да. Она нам очень нужна. Именно за ней мы и пришли. – Было похоже, что Ната теряет терпение.

И тут Мила медленно сползла по стене.

Гриша наблюдал эту сцену, сидя на табуретке в прихожей. Внезапно из дальней комнаты выбежали два маленьких Резника и кинулись к отцу.

Папа, папа, а это бандиты? – спросил один из них без тени страха.

–Д-да... б-бандиты...

Между тем Ната не теряла контроль над ситуацией:

Эй, кретины, идите сюда. И принесите из кухни стакан воды.

Гангстеры немедленно кинулись к своей атаманше.

Она что-то знает, – сказала Ната, брызгая водой в лицо Миле. Потихоньку та пришла в себя.

Ну, миссис Резник, а теперь скажите мне, где книжка, – бодро спросила Ната.

Там. – Мила показала рукой в сторону кухни.

Ната сделала знак, и ее подручные, подхватив

Милу под локти, повели ее на кухню. Гриша тоже нашел в себе силы и двинулся туда же. Разумеется, на кухню отправились и дети, которым все это чрезвычайно нравилось.

Мила открыла маленькую дверцу под мойкой, где находилось мусорное ведро.

Вот. Вчера Давидик пришел домой с этой книжкой. Видимо, рылся в бардачке у отца. Он ее изрисовал фломастерами и оставил на столе. А сегодня младший, Яша, изорвал эту книжку на куски и еще сверху покакал. Гриша, я же тебе всегда говорила, не оставляй ценные вещи в машине!

В воздухе повисла мертвая тишина. Все смотрели на жалкие, изгаженные клочки бумаги в помойном ведре.

Ничего не поделаешь – ребенок, – сказала наконец Ната, – ну что, ребята, придется вам потрудиться. Чтобы все до одного обрывка собрали. Я потом сама их сожгу. А пока что я попрошу у миссис Резник бинты и йод.

И пока «ребята» выуживали из ведра вонючие обрывки, она перевязывала свою рану, как ни в чем не бывало беседуя с Милой о том о сем.

Когда бандиты ушли, муж и жена Резники долго сидели молча. А потом Гриша полез во внутренний карман и достал оттуда пачку долларов.

Вот, Мила. Твой муж опять принес домой много денег.

Гриша был очень рад, что все так хорошо закончилось...

28 сентября 1997 года

12 часов Москва

Капли дождя падали на стекло и тут же превращались в длинные полоски. Они быстро росли с одного конца и укорачивались с другого. Таких полосок становилось все больше и больше, пока все окна большой черной «БМВ» последней модели не покрылись равномерным слоем дождевой воды. Шофер включил «дворники».

С каких ворот поедем, Дмитрий Алексеевич, с центральных или с уголка? – он чуть повернул голову к своему пассажиру.

Пассажир – большой, широкоплечий, круглолицый мужчина в строгом темном костюме и в отличном галстуке, сидел на заднем сиденье и рассеянно смотрел за окно. На коленях у него лежала раскрытая папка с несколькими документами на бланках, вверху которых красовался красный герб России.

Что? – переспросил он, как будто очнувшись от каких-то своих мыслей.

Я говорю, с каких ворот поедем?

С уголка, Коля, с уголка...

Уже остались далеко позади белые коробки Крылатского, промелькнули кунцевские перелески. Маши-на мягко неслась по идеально ровному асфальту Рублевского шоссе, а потом и Кутузовского проспекта.

Ш-шшш, ш-шшш – шуршали «дворники». Пассажир «БМВ» сделал несколько пометок на полях документов, пару бумаг переложил вниз. В основном же он ставил краткие визы в верхних углах, подчеркивал их небрежной линией и рисовал длинный, размашистый, со многими закорючками и широкой петлей внизу автограф. Закончив с бумагами, он аккуратно закрыл колпачком толстенькую, похожую на сигару ручку, вжикнул «молнией» на папке и снова уставился в окно.

Между больших сталинских домов замаячила башенка Киевского вокзала. Потом слева показался во всей своей многострадальной красе «Белый дом». Машина ловко миновала мост и выскочила, мимо раскрытой книжки бывшего здания СЭВ, на Новый Арбат.

Ничто не мешало проезду машины, поскольку гаишники, завидев три разноцветные полосы на ее номере, давали «зеленую дорогу». А некоторые еще и отдавали честь, прикладывая руку с болтающимся на ней жезлом к белым каскам или промокшим даже под капюшонами фуражкам. Дождь уже лил вовсю.

И вот тут-то в теплом и сухом салоне «БМВ» зазвонил телефон. Шофер вопросительно глянул на пассажира через зеркало дальнего вида. Тот утвердительно кивнул.

Алло... Да... Кто спрашивает?.. Кто?.. Откуда?.. Из Нью-Йорка?..

Прежде спокойный и даже флегматичный пассажир вдруг встрепенулся, протянул руку и буквально выхватил трубку из руки шофера.

Да. Я слушаю.

Примерно с полминуты он прислушивался, только утвердительно кивая.

Это точно она?.. Я говорю, это была именно та книжка?

Судя по тому, что выражение его лица становилось все более и более довольным, вести, которые ему сообщали из далекого Нью-Йорка, были хорошие.

Уничтожили? Правильно... Да... Нет... Надо подчистить... Что?.. Двое детей?.. Все равно надо... На всякий случай...

Он положил трубку на аппарат. Машина уже пересекла Бульварное кольцо и миновала закрытый на ремонт Военторг.

Коля, – вдруг негромко сказал пассажир.

Да, Дмитрий Алексеевич, – с готовностью отозвался шофер.

Пожалуй, сегодня поедем через центральный.

Как скажете.

Он крутанул руль и повернул направо, а потом еще раз направо.

«БМВ» выехала на Красную площадь и, даже не замедлив хода, прошмыгнула в ворота Спасской башни...

13 часов 5 минут

Москва, Генеральная прокуратура РФ

Нет, ребята, так и голову сломать можно. В буквальном смысле. Для того чтобы делать какие-то выводы, нужны факты. А если нет фактов...

Ну, Турецкий, это ты загнул. Фактов на самом деле выше крыши. Четыре трупа. Нет, пять, если считать Георгия Мунипова, убитого в Нью-Йорке. Безусловно, это убийство тоже имеет отношение к твоему делу. Сфера деятельности убитых. Оружие. Почерк убийцы. В конце концов фотография. И это нападение на Ленинградском шоссе... Кстати, еще двое убитых... Поэтому грех тебе, Турецкий, жаловаться на отсутствие фактов. Так что сиди за своим столом и думай. Как и полагается следователю прокуратуры. Сопоставляй. Анализируй. За это ты свою зарплату жалкую получаешь...

Вот только факты какие-то малосопоставимые. Почерк убийцы? Да если поднять дела о заказных убийствах за последние два года, там тоже будет полно практически идентичных преступлений. Потому что настоящих, профессиональных киллеров немного. И они среди заказчиков нарасхват. И что характерно, их никогда не ловят. Что касается фотографии, то выйти на этого Норда будет трудно. Во-первых, он в Америке, во-вторых, иди докажи, что он как-то причастен к этому делу. Особенно когда сам в этом не уверен...

Ход моих мыслей прервал Женя Мишин. Я, кажется, говорил уже, что это мой практикант. Хороший парень, но слишком уж правильный и старательный. У меня такое ощущение, что все, что я ему говорю, он потом записывает и заучивает наизусть. Отличник, одним словом.

Например, он никогда не войдет без стука, хотя я в кабинете сижу не один и его стол, между прочим, тоже стоит здесь. Итак, в дверь постучали.

Женя, заходи!

Здравствуйте, Александр Борисович! – сказал он, приоткрыв дверь.

Привет, Женя.

Там вас девушка дожидается.

Симпатичная? – насторожился я.

Ну-у вроде да... – неуверенно протянул Женя. – Пускать?

Практикант Мишин, – назидательно проговорил я, – запомните, женщину никогда нельзя заставлять ждать в коридоре. Во-первых, это неприлично, во-вторых, кто-то другой может перехватить. А в-третьих, если женщина по своей, повторяю, по своей воле пришла в наше унылое заведение, значит, на то были серьезные причины. У нас не магазин модной одежды, да и косметических кабинетов я что-то не замечал. Так что зови скорее!

Я подмахнул пропуск и протянул его практиканту. Женя Мишин скрылся за дверью.

Ну, как вы понимаете, появление незнакомой особы женского пола не могло меня не заинтриговать. Поэтому я сгреб бумаги на своем столе, чтобы хотя бы показалась полировка, опорожнил в корзину для бумаг переполненную пепельницу и пригладил волосы.

Вскоре в дверь опять постучали.

Да-да, – произнес я солидно.

На пороге появилась невысокая, коротко стриженная девушка. Совсем молоденькая, лет восемнадцати, не старше. Судя по выражению лица, она была чем-то крайне огорчена. Более того, в руках у нее я заметил платочек, а на глазах слезы.

Здравствуйте, – я привстал со своего места и указал ей на стул. – Присаживайтесь.

Присев на стул, она моментально пустила в ход свой платок, то есть зарыдала в три ручья.

Что за привычка у некоторых особ – врываться в служебный кабинет и пускать крокодиловы слезы?! Причем без всяких объяснений.

Ну, ну, ну, успокойтесь, – сказал я. Потом, заметив в дверном проеме Женю, отдал ему руководящее указание: – Принеси стакан воды даме.

Честно говоря, за все прожитые мною на белом свете годы я так и не смог научиться останавливать женские слезы. Хотя и знал немало женщин, большинство из которых иногда по тому или иному поводу ревели при мне. Честно сознаюсь, что частенько именно я был причиной этих слез. Но научиться закрывать эти краны я так и не сумел. Так что я сидел и смотрел, как рыдает эта абсолютно незнакомая мне девушка, терпеливо ожидая, пока она успокоится и расскажет, зачем, собственно, она сюда пришла.

Наконец вернулся Женя. Она отхлебнула воды, постепенно всхлипывания утихли и перешли в шмыганья носом, которые становились все реже.

Ну так что? – спросил я, когда решил, что дар речи к ней вернулся. – Что привело вас сюда?

Меня зовут Инна Донская, – произнесла девушка.

И этого, по-вашему, достаточно, чтобы врываться в государственное учреждение? – вспомнив классику, пошутил я.

Она улыбнулась.

Вы следователь Турецкий?

–Да.

Мне сказали обратиться к вам. Вы ведете дело о катастрофе автомобиля с хоккейной командой.

Вообще-то я не обязан с первым встречным объясняться по таким вопросам. Поэтому я осторожно ответил:

Ну предположим.

Я знаю Павла Бородина. Я его... невеста.

Очень хорошо. Вы нам хотите что-нибудь сообщить?

Девушка замялась.

Ну... в общем, да.

Она открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но потом полезла в свою сумку и достала оттуда сложенную вчетверо газету.

Вот. Это статья, которую я прочитала сегодня утром.

Я развернул газету «Московский доброволец» от 29 сентября 1997 года и прочитал указанную ею статью.

БОРОДИНО

Мало кто не слышал о вчерашнем происшествии на Ленинградском шоссе. Эта весть моментально облетела всю страну и повергла в шок не только хоккейных знатоков и болельщиков, но и вообще всех, кто когда– либо слышал фамилию Бородин. А таких в нашей стране, смею предполагать, немало. В Москве так вообще, думаю, нет человека, кто бы не знал этого хоккеиста.

И тот факт, что Павел Бородин лежит в реанимации, пожалуй, заслонил для многих то, что в катастрофе погибли двое его товарищей по команде «Нью– Йорк вингз» – Шаламов и Коняев. Ну разумеется – это же не звезды первой величины, их никто не сравнивал со славными игроками золотого века нашего хоккея. В конце концов, их гонорары не дотягивали до тех огромных сумм, что платили в HXJI Бородину. А для нашего (и не только нашего) хоккейного обывателя количество миллионов долларов, пожалуй, рейтинг почище, чем число забитых шайб.

Шаламов и Коняев с точки зрения большинства болельщиков были обычными рабочими лошадками, которые между тем и явились той силой, которая вытянула тяжелый и до сей поры неповоротливый воз «Нью-Йорк вингз» к заветному Кубку Стэнли. Хотя многими нашими профанами от хоккея эта славная победа приписывается почти полностью Бородину.

Не будем спорить. Это не тот случай, когда в споре способна родиться истина. Попробуем апеллировать к фактам. Может быть, факты откроют нам истинное положение дел в «Нью-Йорк вингз».

Один американский корреспондент перед вылетом команды в Москву взял интервью у Шаламова и Коняева. Не будем называть его имя, хотя оно нам известно, а пленка с интервью имеется в редакции. В этом интервью хоккеисты рассказывают, что Бородин методично создавал невыносимую для других игроков атмосферу в команде. Он мог без разрешения тренера покинуть тренировку, бросить клюшкой в чем-то не угодившего ему игрока или же запросто ударить. Все попытки призвать его к порядку оканчивались ничем– Бородин отвечал, что его, дескать, везде примут с распростертыми объятиями, а на «Нью-Йорк вингз» ему «положить» (цитирую запись).

Даже владелец команды, известный в эмигрантских кругах предприниматель Патрик Норд, не мог приструнить зарвавшуюся звезду. И это несмотря на то, что главной побудительной причиной того, что эта команда состоялась на катках HXJI, была попытка достойного представления российского хоккея за рубежом. И надо сказать, благодаря Патрику Норду, фанатичному поклоннику советского, а потом и российского хоккея, это удалось. «Нью-Йорк вингз» выиграла Кубок Стэнли.

Но, видимо, для Бородина эти благородные мотивы не имеют ровно никакого значения. По словам Шаламова и Коняева, в последние дни их отношения настолько ухудшились, что Бородин перешел к открытым угрозам.

«Он говорил, что, если мы не будем у него, что называется, на подхвате, он нас убьет» – это говорил Шаламов. Теперь он погиб, как и другой «заклятый враг» Бородина, Коняев.

А теперь давайте попробуем проследить события того трагического вечера. Встречать хоккеистов приехал Владимир Осипов. В одиночку. Это объясняют тем, что хотели избежать ненужного ажиотажа и не сообщили время приезда команды в Москву. Но это же бред! Где это видано, чтобы хоккеисты, которые привезли в страну Кубок Стэнли, эту престижнейшую хоккейную награду, приезжали, как жулики, под покровом ночи? Рискну предположить, что на этом настоял Бородин. Его товарищи по команде вообще несколько раз говорили о том, что он был неравнодушен к чужим успехам. И то, что лавры ему придется разделить еще и с другими игроками, он вынести не мог. Конечно, это только предположение, но предположение, основанное на словах хорошо знавших его плохой характер людей.

Пойдем дальше. Бородин садится за руль и ведет машину. Как известно, это случилось потому, что пропал водитель. А когда верстался этот номер, нам удалось узнать, что, по неподтвержденным пока данным, его труп был обнаружен в лесу, недалеко от Шереметьева-2. Если это правда, то становится понятно, почему было возбуждено уголовное дело. Как бы то ни было, Бородин оказался за рулем. А не родился ли у него тут план, что именно сейчас он может отомстить своим коллегам по команде.

Чушь? Давайте разберемся.

Бородин профессиональный водитель. Это нам удалось узнать у его коллег. А профессиональный водитель способен разбить машину так, чтобы пострадали только сидящие сзади пассажиры. Характер катастрофы это только подтверждает. Шаламов и Коняев погибли от упавшего на крышу дерева, которое продавило крышу. То, что погибли эти два главных оппонента Бородина, конечно, случайность, но случайность, весьма выгодная Бородину. Теперь у него в команде нет конкурентов.

В Древнем Риме говорили: «Ищите, кому выгодно». В данном случае гибель лучших игроков «Нью– Йорк вингз» выгодна только одному человеку. Дальнейшие выводы можете сделать сами. Кстати, хотим посоветовать то же самое и Генеральной прокуратуре, следователи которой, по слухам, уже занялись расследованием этого потрясшего спортивный мир происшествия.

Статья была не подписана.

Вы знаете, несмотря на абсолютно хамский тон этой статьи, я остался доволен. Потому что, несмотря ни на что, журналистам не удалось пронюхать, что машина была расстреляна из автомата. Молодец, Меркулов!

Ну и что вы хотите от меня? – поинтересовался я, возвращая ей газету.

Здесь все от начала до конца вранье. Ложь от первой до последней строки. Паша не такой. Он никого в жизни пальцем не тронет. А тут такое! Я ехала к Паше в больницу, купила по дороге и... и... – Она снова зашмыгала носом.

Постойте, постойте, – поспешил я направить ее в нужное русло, – газеты часто пишут неправду. Я бы сказал, большая часть того, что в них написано, – неправда. И что из этого? Если по поводу каждой такой статьи люди будут жаловаться в Генеральную...

Нет-нет, – перебила она меня, – вы не поняли. Этого не знает никто. Потому что Паша только мне это рассказал. И то под большим секретом...

Честно говоря, поначалу я слушал ее не очень внимательно. Но потом рассказ Инны Донской показался мне настолько интересным, что я посадил рядом Женю Мишина, чтобы он запротоколировал ее показания. Должна же быть от практикантов хоть какая-то польза!

А как вы думаете, такие... аргументы при приеме в свою команду Патрик Норд применял и ко всем остальным? – спросил я, когда она закончила эту потрясающую даже для меня историю.

Не знаю. Паша говорил, что никто не хотел рассказывать об этом. Все молчали. Не называли даже настоящих сумм своих гонораров. Да и сам Паша никогда бы никому не рассказал. Потому что боялся за маму и меня. От Норда всего можно ожидать.

Хорошо. Но почему именно эта статья так взволновала вас. «Московский доброволец» – это желтая газета, которая дает сенсационные материалы, и рассчитывать найти в ней правду нельзя.

Да, я знаю. Но это неправда, что Паша бил хоккеистов. И потом, мне кажется, что это Норд мстит ему.

Погодите. Вы хотите сказать, что статья заказная и заказал ее Патрик Норд, чтобы опорочить Бородина?

Да. И может быть, чтобы отомстить Павлу.

Только ему? А остальные? Среди них есть погибшие.

Не знаю... Может быть, и им тоже.

А вы знаете, за что именно может мстить Норд Бородину? Павел вам рассказывал что-нибудь еще?

Нет.

Так почему же вы в этом уверены?

Она посмотрела на меня и сказала только:

Я это чувствую.

Вот вам женщины! «Чувствую» – и все тут. И никаких логических объяснений. А ты, Турецкий, бейся как рыба об лед, разбирайся, что к чему.Потому что, уж поверьте моему опыту, чаще всего это женское «я чувствую» потом принимает совершенно осязаемые черты...

14 часов

Москва, Шарикоподшипниковская улица

Голова была тяжелая, словно ее набили мокрым песком. И с чего бы это? Водка вроде вчера была ничего, нормальная. «Абсолют» из Юрки– ных запасов.