355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Фридрих Незнанский » Грязные игры » Текст книги (страница 17)
Грязные игры
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 18:24

Текст книги "Грязные игры"


Автор книги: Фридрих Незнанский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Но секундой позже с лестницы буквально скатились омоновцы.

Стой! – заорал один из них. – Стой! Стрелять буду!

Норд не обратил бы никакого внимания на эти крики, если бы прямо перед ним не вырос еще один омоновец, видимо, дежурный у входа.

Держи его, Вася! – донеслось из-за спины.

Омоновец широко расставил руки и тоже заорал

не своим голосом:

Стой! На пол!!

Норд и не думал подчиняться. Он резко повернулся и побежал в сторону, к гардеробу. Хотя этот маневр уже мало что мог дать.

Выход пришел неожиданно.

Молоденькая девушка надевала плащ у гардероба. Норд подбежал к ней, схватил за шею, выхватил из кармана скальпель и поднес к ее горлу. Омоновцы остановились как вкопанные.

Машину, – негромко сказал Норд, – машину с шофером. Или я перережу ей горло.

17 часов 30 минут

Москва, Генеральная прокуратура РФ

Конечно, Грязнов позвонил мне сразу же после происшествия с Патриком Нордом. Его убийство должно было стать достойным завершением всей этой истории – все оказались на том свете и соответственно ничего и никому уже не расскажут. Поэтому можно валить на них все что угодно. Что и будет, видимо, сделано. И о чем из уст Генерального прокурора будет доложено на ковре у Президента.

А что, стройная картинка получается – Сократ с Нордом воевали-воевали, вот и довоевались. Друг друга угробили. А теперь российский спорт, наконец очистившись от скверны, полным ходом двинется к новым достижениям. Разумеется, под чутким руководством Назаренко. Который теперь, я думаю, получит неограниченную власть над всеми спортивными и околоспортивными организациями. Норд уже не в счет – он выведен из игры. На него можно уже даже не устраивать покушений. Ведь даже если он будет давать показания против Назаренко, подтвердить их будет некому. Все свидетели, как уже было сказано выше, на том свете. Им наши земные дела до лампочки.

Грустно все это. Грустно и страшно. Потому что то же самое, что со спортом, можно проделать с чем угодно. Со средствами массовой информации, например. Или, скажем, с нефтедобывающей промышленностью. И без всяких коммунистов у власти, которыми нас пугали в прошлом году, перед выборами. А я, представитель правоохранительных органов, ничегошеньки сделать не могу.

Мои грустные думы прервал телефонный звонок.

Турецкий! – раздался голос Ирины.

Да, моя радость, – ответил я. С женами надо быть полюбезнее – никогда не знаешь, какова будет их вторая фраза.

Ты, Турецкий, изверг!

Я же говорил!

Почему? – терпеливо поинтересовался я.

Потому что ты посылаешь молодых, неопытных ребят в такие места, где их избивают и чуть не убивают!

Я давно заметил, что моя Ирина, когда сильно нервничает, начинает говорить в рифму. Кстати, о чем это она?

Прихожу домой из магазина, – продолжала Ирина, – а у нашего порога прямо на холодном полу сидит молоденький такой, симпатичный парнишка. Весь побитый, в синяках и крови. Я говорю: «Ты чей?» А он: «Я помощник Турецкого, Александра Борисовича».

Постой, Ирина... – попытался я остановить этот поток. Но все было бесполезно.

Твой практикант чуть не погиб! У тебя нет совести!

Ирина, остановись. Позови Женю к телефону.

Не позову!

Почему? – удивился я.

Потому что я ему оказала медицинскую помощь, отмыла...

Отмыла?!

Конечно. Он был весь грязный, в земле и угольной пыли. Тебе-то, конечно, все равно. Короче, я его уложила спать. Да он и сам на ходу засыпал.

Ну ты, блин, даешь, – выдохнул я, пораженный заботливостью своей жены, – ну ладно, пусть спит. Надо только позвонить его матери, чтоб не волновалась.

Вспомнил. Давно уже позвонила.

Ирина, расскажи толком, кто его так.

Охранники Назаренко.

Выяснив подробности, которые успел сообщить Женя, я положил трубку. Вот и подтверждение моих мыслей. Охранники Назаренко могут избить не только практиканта, следователя, но и любого другого работника прокуратуры, ФСБ, МВД, или вообще любого человека. И ничего им за это не будет.Опять раздался звонок. На этот раз звонил дежурный с проходной:

Александр Борисович, тут к вам женщина рвется.

Кто такая?

Фамилия Донская.

Это Инна. Интересно, что ей надо?

Пропусти.

Минут через пять в дверь моего кабинета постучали.

Заходите.

Дверь открылась... и я сначала решил, что схожу с ума и у меня галлюцинации. Я даже ущипнул себя за палец. Потому что в дверях стояла... Кто бы вы думали?Моя давешняя соблазнительница и отравительница, бандитка Наташа!

Вот это номер! – воскликнул я.

Вид у нее был не такой самоуверенный и цветущий, как вчера. Более того, она рыдала. Сегодня Наташа явно не собиралась заводить со мной шуры-муры. Не сочтите меня циником, но где-то в глубине души я об этом пожалел. Потому что, несмотря ни на что, опять восхитился ее красотой. Но при этом, разумеется, открыл ящик стола и на всякий случай достал свой пистолет.Она вошла в кабинет и кинулась к моему столу. Я передернул затвор «Макарова».

Турецкий, – воскликнула она, – неужели ты думаешь, что я пришла в прокуратуру затем, чтобы тебя укокошить?!

Кто тебя знает, – ответил я, – после вчерашнего я жду от тебя чего угодно.

Турецкий, – она была чем-то очень взволнована, – мне нужна твоя помощь!

Садись, – я указал ей на стул, а сам незаметно нажал на кнопку вызова дежурного.

Она села на стул.

Инна в опасности.

Инна?!

Ну да, Инна. Моя дочь.

Удивляться было некогда. Кроме того, я вспомнил о фотографии, которую прихватил в квартире Наташи.

Что с ней?

Она навещала Бородина. В больнице. Ну ты знаешь...

Я кивнул.

Она уже собиралась уходить, одевалась в гардеробе, и тут какой-то сумасшедший маньяк захватил ее в заложники!

Что за бред?

В комнату вошел дежурный:

Звали?

Да. Подожди в коридоре. Хотя нет, дай мне свои наручники.

Я застегнул браслеты на ее тонких и нежных запястьях.

Извини. Но порядок есть порядок. И кроме того, так мне будет спокойнее.

Она не обратила на это никакого внимания.

А откуда ты знаешь об этом?

Я должна была встретить Инну после больницы. Подъехала к Склифу. И тут все и случилось. Я же не могла сама пойти туда. Там полно милиции – меня мигом свинтят. Ты небось розыск объявил?

А как же!

Ну так вот. Я все тебе расскажу. Все. Что знаю, конечно. И про себя, и про других. Но ты только спаси Инну. Спаси ее, Турецкий. Ладно?

Было в этот момент в ее глазах что-то такое, что заставило меня поверить в ее искренность. А кроме того, что мне терять? Она – вот, передо мной, в Генпрокуратуре Российской Федерации. Куда, кстати, пришла сама, своими ногами. И никуда она от меня теперь не денется. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно.

Опять зазвонил телефон. Это был Грязнов:

Саша, тут в Склифе Норд захватил заложницу...

Норд?!

–Да.

Что он требует?

Машину до Шереметьева и самолет.

Ладно. Через минуту выезжаю.

Я взял пистолет со стола, проверил обойму и взял запасную.

Пошли. По дороге расскажешь.

17 часов 45 минут

Москва, больница Склифосовского

Езды от Большой Дмитровки до Сухаревки – минут двадцать, не больше. Но за эти двадцать минут Наташа успела рассказать мне столько интересного, что я даже пожалел, что дорога заняла так мало времени. И одновременно я понял, что она – единственный мой свидетель против Назаренко, которого я теперь должен охранять как зеницу ока.

Почему же ты не обратилась за помощью к самому Назаренко? – спросил я, когда мы подъезжали к Сухаревке.

Обратилась, – горько усмехнулась она. – Звонила. А он даже говорить со мной не пожелал. Через секретарш передавал, что, дескать, в отпуске.

А он не боится, что ты можешь многое о нем рассказать?

Кому? Он все рассчитал – на меня объявлен розыск, Сократа нет. И потом, – добавила она зловеще, – от человека, который находится в бегах, избавиться – как двумя пальцами об асфальт...

Даже в такой ситуации она не могла отказаться от своего обычного лексикона.

Не беспокойся, я тебя защищу. Теперь ты мне нужна.

«Нужна», – грустно передразнила она, – а мне моя дочь нужна. Живая. Понял?

Все подъезды к больнице Склифосовского были оцеплены милицией. Мне пришлось раз десять вытаскивать свое удостоверение. В конце концов мы добрались до главного входа.

Пробравшись через толпу омоновцев, мы оказались в вестибюле. Самого Норда видно не было – он находился в плотном кольце автоматчиков. Это уже был не ОМОН. Судя по стальным взглядам и экипировке, здесь заправляла знаменитая «Альфа». Вообще, народу здесь было довольно много. Мне немалого труда стоило разыскать Грязнова. Наташу я крепко держал за руку.

Слава был мрачнее тучи.

Какие последние новости? – спросил я его.

Плохие, – отрезал Грязнов.

Я почувствовал, как вздрогнула Наташа.

Говори толком. С заложницей все в порядке?

Да. Пока что.

Наташа задрожала, как будто ее сильно знобило.

Не волнуйся, – попытался успокоить ее я. Хотя, какое тут может быть успокоение?

Кто это? – поинтересовался Грязнов.

Это Наталья Донская. Мать заложницы. И та... м-м-м... короче, которая меня пыталась отравить позавчера.

У Грязнова, в полном соответствии с известной поговоркой, глаза вылезли на лоб.

Как ты ее нашел?

Она сама пришла. Но давай не будем терять время. Что еще тут происходит?

А ничего. Операцией руководит ФСБ. А именно – полковник Карпенко. И ему был передан приказ – буквально минут десять назад...

Он покосился на Наташу, потом наклонился ко мне и прошептал:

Никакой машины не давать, Норда из страны не выпускать, в случае отказа отпустить заложницу – принять меры к его физическому уничтожению. Понял?

Да. А ты понял, от кого исходит этот приказ?

Это было ясней ясного. Хоть Норд уже не опасен для Назаренко, но убрать его надо. Просто для личного спокойствия. Значит, Назаренко имеет влияние даже на ФСБ. Круто!

Внезапно с того места, где находился Норд, донеслись крики. Я вместе с Наташей кинулся туда.

Из-за широких спин бойцов мы разглядели немного. Но этого было достаточно для меня. И как выяснилось, для Наташи тоже.

Маленького роста смуглый человек в грязном черном костюме держал Инну за шею. В другой руке у него был зажат медицинский скальпель, лезвие которого касалось ее горла. И не просто касалось – на ней уже виднелось несколько царапин, из которых выступили капли крови. Инна была не просто испугана – на ее лице застыло выражение какой-то безнадежности. Кстати, и сам Норд выглядел не лучше. Кричали автоматчики. Норд, видя, что его требования и не думают выполнять, решил пробиваться к выходу. Но его быстро остановили.

Тут я почувствовал, что Наташа сильно сжимает мою руку. Я обернулся к ней:

Что случилось?

Турецкий, – было видно, что только нечеловеческим усилием воли ей удается держать себя в руках, – мне надо тебе что-то сказать.

Мы отошли в сторонку, и я ее выслушал. Поначалу я подумал, что она или сошла с ума, или хочет меня обмануть. Но потом понял, что сейчас не время для обмана. Для Наташи наступил так называемый момент истины, когда на одной чаше – жизнь самого дорогого человека, а на другой – правда. Хотя, правда эта оказалась почище чем в кино...

Теперь я знал, что делать дальше. Я бросился к полковнику Карпенко и опять достал свое удостоверение.

Я следователь по особо важным делам Тур...

Что надо? – хмуро спросил он, мельком глянув на мой документ. Это был круглолицый лысый человек предпенсионного возраста. Я знаю такой тип, доводилось сталкиваться. Все их мысли – успеть получить до пенсии генерала.

Мне надо поговорить с террористом.

Карпенко усмехнулся:

Всего-то? А на каком основании?

Я расследую дело, в котором Патрик Норд проходит в качестве обвиняемого.

Ну и что же вы своего обвиняемого до сих пор не поймали? – саркастически улыбнулся Карпенко. – Почему он разгуливает по городу, заложников берет?

Господин полковник...

Товарищ, – поправил меня Карпенко.

Хорошо, товарищ полковник, – я еле сдерживал свое нетерпение, – сейчас не время для выяснений. Я должен пройти к террористу и поговорить с ним. И тогда, поверьте, он отпустит заложницу.

Не говорите глупости. И вообще, я веду операцию. И мне решать, кого допускать, а кого нет. У нас свои люди есть, профессионалы, между прочим. Они и будут вести с ним переговоры.

А если не договорятся?

Если не договорятся, будем действовать согласно приказу.

Ну вот что, товарищ полковник, – произнес я как можно тверже, – я выполняю приказ заместителя Генерального прокурора Меркулова...

Хоть самого Господа Бога. У меня свое начальство. И вообще, вы нам мешаете. Прошу вас покинуть здание.

Карпенко уже поднял руку, чтобы подозвать своих бойцов. Несомненно для того, чтобы те вывели нас прочь.

Я действую по личному указанию помощника Президента Дмитрия Назаренко!

За такой откровенный блеф меня по головке не погладят. Но делать было нечего.

Наташа воззрилась на меня с ужасом. Но ужас этот был смешан с уважением.

Карпенко, к моему удивлению, сразу заглотнул крючок.

Где подтверждение? – Он хитро прищурил глаза.

Устная директива. Если хотите – можете проверить по телефону.

Я играл ва-банк. И моя карта оказалась сильнее.

Карпенко немного помедлил, потом сказал:

Ладно. Даю вам пять минут. Сдайте оружие и наденьте бронежилет.

Через пару минут передо мной уже расступались альфовцы. Я вошел в кольцо автоматчиков и сразу почувствовал себя неуютно от нескольких направленных прямо на меня стволов.

Норд увидел меня, и у него в глазах появилась надежда. Инна, конечно, меня узнала, но даже не пошевелилась. Это и понятно: одно неосторожное движение – и лезвие скальпеля вонзится ей в горло.

Норд, – произнес я как можно спокойнее, – если вы отпустите девушку, я гарантирую вам жизнь и безопасность.

Машину с шофером, – повторял он как заведенный, – самолет и вылет из России.

Я – следователь Генпрокуратуры. Я занимаюсь делами об убийствах Сереброва, Стрижа, Ста– ревича. Нам нужны ваши свидетельские показания. Поймите, без вас нам не расставить все точки в этих делах.

Норд пропустил мои слова мимо ушей.

Машину в Шереметьево. Самолет. Вылет из России.

Норд, у вас нет никаких шансов. Поймите. Вам не удастся уйти.

Нужно было подбирать слова очень осторожно. Ведь человек, у которого отнимают последнюю возможность, способен на все.

На меня смотрели глаза альфовцев. Смотрели без всякого выражения. Для них Патрик Норд был просто террористом, которого убить – не только не грех, но и обязанность.

Вас не выпустят, – говорил я, – поймите, не выпустят. Единственный ваш шанс – сдаться. Я гарантирую вам жизнь и безопасность во время следствия.

Норд немного опустил голову. Видимо, он обдумывал мои слова.

Нет, – вдруг сказал он, – машину, самолет, вылет из России. Или я перережу ей горло.

Не перережете, – сказал я негромко.

На лице Норда отразилось изумление.

Почему?

Потому что это ваша дочь.

Что? – Норд широко раскрыл глаза. Даже Инна вроде очнулась от своего оцепенения.

Да, Патрик Норд, Валерий Мунипов, это ваша дочь. Ваша и Фатимы Салхазовой.

Норд вздрогнул. В глазах у него появилась растерянность.

Молодец, Турецкий! Теперь дальше, дальше, только очень осторожно!

Да. Она здесь. Если вы не верите, я могу ее позвать.

Я повернулся и поискал глазами Наташу. Наконец нашел ее лицо между фигурами автоматчиков.

Пропустите ее!

Наташа протиснулась в кольцо.

Фатима, – прошептал Норд и разжал руки. Скальпель с оглушительным звоном упал на мраморный пол.

Инна, почувствовав, что она на свободе, бросилась к матери.

И тут прогремел выстрел. Норд упал. Я бросился к нему, хотя можно было этого и не делать. Стрелял профессионал – пуля угодила точно посреди лба. Норд был мертв.

Готов, паскуда!

Я резко обернулся. Прямо перед автоматчиками стоял полковник Карпенко. В руке у него был пистолет.

Полковник, вы ответите за это!

Он только ухмыльнулся:

Перед своим начальством – да. Кстати, именно мое начальство отдало приказ на физическое устранение Патрика Норда.

Кто именно отдал приказ?

А вот это, гражданин следователь, не ваше дело. Я выполнял приказ.

Он говорил еще что-то, но я перестал слушать. Мне было все равно, что скажет этот старый гэбист.

Саша, – это был Слава, – пойдем отсюда.

Ночь на 3 октября

Москва, Генеральная прокуратура РФ

Мы допрашивали Наталью Донскую, которую раньше звали Фатимой Салхазовой, до двух часов ночи. Вернее, это был не допрос, а скорее монолог. Она рассказывала, а мы слушали и записывали. Перебивать ее не хотелось – настолько это была удивительная история.

После отъезда Мунипова в Америку, как и предполагалось, через несколько месяцев она родила дочь Инну. Это и была та шуточка, которую выкинул он перед отъездом, чтобы досадить Караханову. Конечно, новый хозяин Фатимы был в жутком возмущении. Но делать было нечего – несмотря на все свои связи, в те времена он не мог достать Мунипова в Америке. А Фатиму пришлось отпустить. Конечно после того, как она отработала те деньги, которые Караханов заплатил за нее Мунипову.

Фатима долго мыкалась, пока не вышла замуж за одного из дальних отпрысков известной в театральных кругах династии Донских. Отсюда и ее новая фамилия. При перемене паспорта она взяла себе другое имя, чтобы навсегда развязаться с прошлым...

Очень скоро она рассталась со своим мужем. Наташа осталась с ребенком практически на улице.

Надо было как-то жить. Сначала она устроилась дворником, чтобы получить хоть какую-то крышу над головой. Потом познакомилась с фарцовщиками на Пушкинской, тоже стала приторговывать дефицитом. А в один прекрасный день – с Сократом, который в то время активно торговал антиквариатом. Эффектная внешность Наташи позволяла ей без труда входить в контакт с иностранцами, которым Сократ загонял купленную у московских пенсионеров филигрань и старинные иконы, добытые за бесценок у подмосковных деревенских бабок.

Скоро Сократа заловили. Те два года, что он провел в тюрьме, Наташа времени не теряла – она познакомилась с Назаренко, который активно шел в гору. Наступили перестроечные времена, и многие делали за короткое время головокружительную карьеру. И главное – головокружительные деньги.

Именно их, родимых, и не хватало в то время Наташе. Конечно, работа с Сократом позволяла ей безбедно прожить, но, когда его посадили, весь «бизнес» пошел насмарку. Поэтому ей пришлось срочно искать способы заработка. К тому же из той дворницкой коммуналки, в которой она жила до сих пор, скоро должны были выселить.

Назаренко появился как нельзя кстати. Они встречались нечасто – один или два раза в неделю на даче Назаренко. Он дарил Наташе подарки, даже давал деньги. Однако ровно столько, чтобы ей вместе с маленькой Инной хватило на жизнь. Их отношения нельзя было назвать любовными – она с самого начала чувствовала, что они построены на чистом расчете. Назаренко не давал ей пропасть с маленьким ребенком в огромной и в общем-то чужой Москве, а она давала ему то, что могла дать. Но Наташа чувствовала, что планы Назаренко в отношении ее не ограничиваются одной постелью. И рано или поздно должно прийти время, когда нужно будет отдавать долги...

И вот в один прекрасный день Назаренко, как обычно, подъехал на своей машине к ее дому. Она забралась в салон, и они поехали на дачу. Все было как всегда – сауна, потом ужин с икрой и хорошим коньяком. Назаренко подарил ей французские духи и какую-то безделушку. Наташа рассчитывала, что день и закончится так, как обычно заканчивались их встречи, но она ошибалась.

Назаренко вдруг спросил, может ли она оказать ему одну услугу. Разумеется, Наташа была согласна.

Это не совсем обычная услуга. Тебе нужно будет поехать с одним... моим знакомым к нему, ну и... ты понимаешь?..

Наташа помотала головой.

Короче говоря, тебе надо будет составить ему компанию на вечер и ночь.

Как это? – не поняла Наташа.

Очень просто. Поедешь с ним, выпьете, потанцуете... Что мне тебя учить? – тон Назаренко становился все жестче.

Зачем?

Затем, что мне это очень нужно.

Что было делать? Конечно, она согласилась.

Но это еще не все, – продолжал Назаренко, – когда он уснет, ты вколешь ему вот это.

Он достал из кармана маленький одноразовый шприц. Наташа с ужасом посмотрела на него и уже было открыла рот, чтобы отказаться, когда Назаренко вынул из другого кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

Это не так сложно, как ты думаешь. Раз – и все. Потом ты незаметно выйдешь из дома, пешком дойдешь до дороги, поймаешь такси и отправишься домой. У него на даче два охранника, которые вряд ли задержат тебя. А это, – он развернул лист, – ордер на новую квартиру. Тебе ведь надоело жить в коммуналке, не так ли? Выполнишь задание – квартира твоя.

Назаренко говорил раздельно и жестко, и Наташа вдруг поняла, что у нее нет никакого выбора. Выбор сделал Назаренко за нее. И либо она поедет к этому неизвестному «знакомому», либо этот шприц достанется ей. А это значило, что маленькая Инна пропадет, погибнет...

Наташа все выполнила в точности, как сказал Назаренко. И через неделю въехала в новую квартиру в Черемушках.

За этим заданием последовало другое, потом еще и еще... Наташа поражалась, с какой легкостью Назаренко расправляется со своими недругами. Впрочем, с такой, ну или почти с такой же легкостью теперь действовала и она. Более того, волей-неволей она приобретала опыт и, в конце концов, стала почти профессионалкой. В смысле организации и осуществления убийств, разумеется.

Когда Сократ вышел из заключения, она познакомила его с Назаренко. С тех пор они стали работать вместе.

Наташа рассказала еще много чего. И про войну с Нордом, и как она охотилась по всему Нью-Йорку за книжкой, в которой содержались банковские коды, шифры и номера счетов, на которых хранились деньги от незаконного оборота фальшивой водки и сигарет. И как Назаренко задумал большую дезинформацию, чтобы руками правоохранительных органов убрать конкурента с дороги. И как он, недолго думая, решил убрать Сереброва, Старевича и Стрижа, чтобы окончательно ослабить Патрика Норда. Больше всего поражала его жестокость – в сущности, расстрел хоккейной команды был организован им только затем, чтобы запугать Норда.

Назаренко настолько доверял ей, что именно она, Наталья Донская, вела переговоры с посредниками киллера о том, чтобы совершить покушения на «Трех С».

В конце концов, он не пожалел и Сократа, который многие годы работал на Назаренко.

...Ранним утром Меркулов нанес визит Генеральному. Прямо к нему домой. Они обговорили все детали, и Генеральный лично санкционировал все наши действия по аресту Назаренко.

Часов в восемь утра мы с Меркуловым и Грязновым в сопровождении группы захвата отправились в Раздоры, на дачу Назаренко.

3 октября 1997 года

9 часов 15 минут

Подмосковный поселок Раздоры

Когда мы подъехали к даче Назаренко, первое, что бросилось в глаза, – распахнутые настежь ворота. Ни охраны, ни замков... Мы на трех машинах совершенно беспрепятственно въехали во двор.

И тут нас ждало еще одно потрясение. Последнее в этой истории.

На крыльце дома лежало тело человека в строгом черном костюме и дорогом галстуке. Долго гадать, кто это, нам не пришлось. Назаренко был убит двадцатью минутами раньше выстрелом в голову. Ни охраны, никого из его челяди рядом не было. Только немолодая женщина, видимо жена, сидела на ступеньке и время от времени прикладывала платок к глазам.

Недалеко от дачи мы обнаружили черный «Мерседес-600», на сиденье которого лежал карабин «Сайга» с длинным глушителем и мощным оптическим прицелом. Разумеется, никаких отпечатков пальцев на нем криминалисты не обнаружили. Впоследствии выяснилось, что именно из него были убиты Серебров, Старевич и его жена.

Честно говоря, когда я взял в руки этот карабин, у меня на душе стало как-то спокойнее. Раз неизвестный убийца бросил свое оружие, значит, его неведомый хозяин не отдал ему приказа стрелять снова. В ближайшее время, во всяком случае. А может быть, не осталось уже у него хозяев?

Я ехал домой в каком-то опустошенном состоянии. Вроде бы дело окончено. Подведена черта. Выявлен основной заказчик преступлений – помощник Президента Назаренко. В схватке двух «крестных отцов», Норда и Назаренко, погибла куча народу – «Три С», Ада Старевич, двое хоккеистов из «Нью– Йорк вингз» и другие. В конце концов и сами «отцы» не избежали пуль...

Итак, следствие закончено. Но я не испытывал обычного в таких случаях облегчения. Наоборот, ощущение было такое, будто окунулся с головой в ушат с дерьмом. Хотелось одного – встать под теплый душ и поскорее отмыться...

Что я и сделал, возвратившись домой. А потом я завалился в постель и уснул как убитый.

Осталось добавить совсем немного. Отчет у Президента прошел успешно. Генеральный прокурор России доложил о результатах расследования «хоккейного дела» и, хоть наказывать уже было некого, удостоился похвалы Президента. И я этому очень рад.

Кстати, на место Назаренко сразу же был назначен другой помощник. Как говорится, свято место...


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю