Текст книги "Живая бомба"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 15
НАПАРНИК

Миша Камельков сидел перед кроватью и держал Юлю за руку. Рука была вялой и бескровной. Юля лежала в постели с поднятым до самого подбородка одеялом. Глаза ее безучастно смотрели в больничный потолок. Ее красивое лицо побледнело, черты обострились. Под глазами пролегли глубокие тени, губы побелели и запеклись.

– Все будет в порядке, – говорил Камельков, сжимая в ладонях узкую Юлину ладонь. – Врач сказал, что операция прошла успешно. Жизненно важные органы не задеты. Уже через месяц сможешь танцевать, останется только маленький шрамик.

– Не… волнуйся, – тихо проговорила Юля и облизнула пересохшие губы. – Я чувствую себя нормально.

– Только маленький шрамик, – повторил Камельков, стараясь, чтобы голос не задрожал.

Юля повернулась и посмотрела на него ввалившимися глазами.

– А ты… будешь… меня такую любить? – спросила она.

– Спрашиваешь! – горячо воскликнул Мишаня. – Я буду любить тебя всякую! Главное, чтобы ты меня любила, а об остальном не беспокойся.

– Я бы тебя любила, – сказала Юля и снова отвернулась от Камелькова. Глаза ее, огромные, запавшие, смотрели в потолок. – Плохо, что все так получилось, – сказала Юля. – Теперь ты не сможешь спокойно работать. А ты должен быть спокойным.

Камельков нежно поцеловал Юлины пальцы, прижал ее руку к своей щеке и сказал:

– Не волнуйся. Этот гад получит сполна, обещаю тебе!

– Да, – ответила Юля. – Я знаю. Теперь ему не отвертеться. Мы сумели его прижать, да?

– Да, сумели. И только благодаря тебе. – Камельков глянул на наручные часы.

– Тебе пора? – не глядя на него, спросила Юля.

Мишаня вздохнул:

– Да, зая. Сейчас я должен идти, но завтра утром я снова буду у тебя. Хорошо?

– Хорошо.

Камельков встал со стула, затем наклонился и осторожно, словно боялся поранить, поцеловал Юлю в губы.

– Не скучай, – ласково сказал он. – Думай только о хорошем.

Юля улыбнулась:

– Хорошо, милый. Я буду думать о тебе. Только прошу тебя… будь осторожен. И ничего не делай один, без своих товарищей. Обещаешь?

– Обещаю.

Камельков почувствовал, как на глаза ему наворачиваются слезы.

– До завтра, – сказал он, повернулся и поспешно, чтобы Юля не успела заметить его мокрых глаз, вышел из кабинета.

План был простой. Дождаться темноты, а там будь что будет. Ловкости и силы Камелькову было не занимать. Избитый Леус лежал в реанимации. У него были сломаны кости лица, а также – обширная гематома в мозгу. Никаких сожалений по этому поводу Камельков не испытывал. Ну, может быть, всего одно – что подонок не превратился в овощ. Впрочем, овощ не может дать показаний, а Леус, по утверждению врачей, должен был со временем прийти в себя. На данном этапе Камелькова это вполне устраивало.

Поремскому он решил не звонить. Хотел было зайти в бар и выпить рюмку-другую водки, чтобы снять напряжение, но затем передумал. Голова должна была работать четко.

Первый свой визит Камельков нанес оперативнику из детективно-охранного агентства «Глория» Филиппу Агееву, с которым его когда-то познакомил Турецкий. После этого они встречались по делам службы еще три или четыре раза. Благодаря сходству темпераментов и характеров Камельков и Агеев с самой первой встречи нашли общий язык, а вскоре и подружились.

Филя встретил Камелькова радостным возгласом:

– Мишаня! Сколько лет, сколько зим! Проходи, дорогой! Пиво будешь?

Камельков угрюмо мотнул головой.

– Значит, дело и впрямь серьезное, – заключил Агеев. – Выкладывай, что случилось.

Покинув Агеева, Камельков отправился в хозяйственный магазин, чтобы прикупить пару-тройку необходимых вещей. Выходя из магазина, он увидел неподалеку от пивного киоска знакомую рослую, широкоплечую фигуру. «На ловца и зверь бежит», – подумал Камельков.

Мужчина взял что-то у молодого парня, прикинутого рэппером (широкие штаны, толстовка с капюшоном, голова, украшенная рыжеватыми дредами), и что-то передал ему взамен. При этом оба вели себя более чем подозрительно – стреляли глазами по сторонам, переминались с ноги на ногу и так далее. Вскоре парень ушел, а верзила остался у киоска, по-видимому соображая, в какую сторону ему двинуть теперь.

«Эх, Гамов, Гамов, – с усмешкой подумал про верзилу Камельков, – тебе только в разведке работать».

Он подошел и негромко окликнул:

– Привет, Гамов!

Верзила быстро спрятал руку в карман, затем обернулся и, прищурившись, посмотрел на Камелькова.

– А, Михал Петрович, – протянул он. – Как поживаешь?

– Лучше всех. А ты?

– Не жалуюсь, – пожал плечами верзила.

Камельков подошел к Гамову вплотную. Посмотрел на руку, спрятанную в карман.

– Что в кармане? – сухо спросил он.

– Ничего, – ответил Гамов. Голос его при этом слегка дрогнул, а сам Гамов слегка порозовел.

– Покажи, – потребовал Камельков.

– Чего?

– Вынь руку из кармана и покажи, что в ней.

Гамов ухмыльнулся:

– А «хе-хе» не «хо-хо», гражданин начальник?

Камельков поднял взгляд и уставился прямо в красные глаза Гамова.

– Я тобой стену вытру, сволочь, – медленно и четко произнес он.

– Что-о? – Глаза Гамова выкатились из орбит. – Что ты сказал?

– Я сказал – ты у меня сядешь лет на десять.

Он сунул руку в карман. Гамов проследил за его движением и побледнел.

– Ладно тебе, начальник, – неожиданно сломался он. – Ты что в самом деле, шуток не понимаешь? Ну давай договоримся, а? Все мы люди и все делаем ошибки. Нужно научиться прощать.

– Что в кармане? – нахмурился Камельков.

Гамов сдвинул толстые надбровные дуги и, виновато опустив голову, вынул руку из кармана. Протянул руку Камелькову и разжал пальцы. На ладони лежал маленький пластиковый пакетик с белым порошком.

– Это не мое, – просипел Гамов. – Очень нужны были деньги, начальник. В первый раз в жизни. Правда. Черт меня дернул связаться с этой дурью.

Камельков взял пакетик и положил себе в карман.

– Хочешь, чтобы все это осталось между нами? – спросил он Гамова.

Тот поднял глаза и недоверчиво посмотрел на Камелькова:

– Конечно. А как?

– Поможешь мне в одном деле?

Гамов склонил голову набок. Прищурился:

– А если помогу, простишь?

– Прощу, – кивнул Камельков.

– И забудешь про порошок?

– Порошок? – Камельков удивленно поднял брови. – Какой порошок? Не было никакого порошка.

– Что ж… – Гамов поскреб лапой в затылке. – Если так, то помогу. Только смотри не обмани. Хитрый ты мужик, Михал Петрович.

Глава 16
НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ

Гамов сплюнул через плечо, подтянул штаны и постучал кулаком в стеклянную дверь.

– Эй, братва! – пробасил он, глядя в глазок видоискателя видеокамеры. – Открывай! Дело есть!

Из полумрака холла к двери приблизился рослый, заспанный охранник. Злобно посмотрел на Гамова и спросил:

– Чего надо?

Гамов поднял над головой пластиковый пакет:

– Слушай, у меня с собой пойла и консервов на две косых. А компании нету. Не хочешь поддержать?

– Нет.

Гамов пьяно осклабился, прищурил глаз и погрозил охраннику толстым пальцем.

– Да ла-адно тебе, – сказал он. – Я ж по глазам вижу, что хочешь. Пивка для рывка, а потом водочки в догоночку, а? В натуре, брат, душа горит, а один пить не могу.

– Мужик, ты что, глухой? Здесь тебе не кабак. Иди домой и там догоняйся.

– Так ведь дома скучно! – резонно возразил охраннику Гамов. – Кореша спят. А мне куда деваться?

– Тоже спи. Иди домой и ложись спать, если не хочешь, чтобы у тебя были проблемы.

– Слушай, брат, чё ты заладил – «иди домой», «иди домой». Думаешь, я без тебя не разберусь, куда мне идти?

К первому охраннику подбежал второй. Вместе они принялись увещевать Гамова отправиться домой. Однако Гамов был непреклонен. К прежним своим требованиям он добавил еще одно – пустить его в туалет.

– Я тоже человек! – обиженно басил Гамов, потрясая пакетом с бутылками. – И тоже права имею! Не пустите, я вам прямо под окнами лужу сделаю – вот увидите!

Охранники переглянулись и вынули из-за поясов резиновые дубинки.

Пока Гамов бушевал у входа, Камельков и Агеев колдовали возле одного из окон с торцевой стороны здания.

– Только имей в виду, – сурово сказал приятелю Филипп, – меня с тобой не было. За такие дела меня запросто могут лишить лицензии.

– Не было, – кивнул Камельков. – Если что, я все сделал сам. – Он быстро глянул по сторонам. – Давай быстрее, пока переулок пуст.

Филя с упреком посмотрел на Камелькова, вздохнул и бесшумно нырнул в форточку, стекло которой он предварительно выставил с помощью хитроумного приспособления, которое принес с собой («мой шпионский набор» – так называл свою амуницию сам Филя). Его маленькая, ловкая фигурка скрылась в темноте кабинета.

Камельков проводил приятеля восхищенным взглядом. Сам он в силу своего долговязого роста никогда бы не смог не то что нырнуть, но даже со скрипом протиснуться в эту маленькую форточку.

Ждать пришлось довольно долго. Со стороны входа слышались отчетливые звуки ударов, стоны и чье-то напряженное пыхтенье.

Наконец Филя бесшумной тенью выскользнул обратно.

– Готово! – сказал он. – Сейчас, только поставлю на место стекло.

Через минуту форточка вновь была цела и невредима. Филя спустился с подоконника на землю. Из-за угла вышел Гамов, кивнул Агееву и Камелькову и, прижав к груди пакет с бутылками, быстрыми шагами направился в сторону ближайшей станции метро.

Камельков проводил его взглядом, затем подошел к углу здания, осторожно выглянул наружу и тут же отпрянул назад. Он успел увидеть, что один из охранников сидит на асфальте, прямо у входа в здание, держась руками за голову, а другой стоит рядом с ним, прислонившись к стене и согнувшись поподам – видимо, приходит в себя от мощного удара в живот.

– Уходим, – шепнул Камельков Агееву.

Агеев кивнул, и через секунду оба приятеля растворились в темноте переулка.

По телефону и без того приятный голос Алены Никитиной звучал еще приятнее. «Ей бы сексуальные разговоры по телефону вести, а не следователем работать», – невольно подумал Поремский, но тут же упрекнул себя за глупые и неподобающие ситуации мысли и спросил:

– Что ты раскопала о Богомолове?

– Немного, – ответила Алена. – Он бизнесмен, человек из окружения олигарха Сметанина. Когда-то, так же как и Сметанин, был вице-премьером правительства. Затем вошел в правление нефтяной компании, разбогател. Нынче входит в двадцатку самых богатых людей России. На экранах телевизоров не светится, в политику не лезет. Этакий скромный миллиардер типа Корейко. Самый незаметный из всех российских богачей. Занимается меценатством, поддерживает фонд «Молодежь двадцать первого века». Закупает компьютеры для деревенских школ и тому подобное. Вот вроде и все.

– А что это за фонд – «Молодежь двадцать первого века»?

– Да самый обычный. Организует для студентов спортивные праздники и фестивали. Назначает именных стипендиатов. Устраивает конкурсы на лучшего математика или музыканта. В общем, все как у других.

– Значит, миллиардер, – раздумчиво сказал Поремский. – А чем он занимался до того как стал вице-премьером? Он ведь кажется тоже из этих?

– Если имеются в виду сотрудники спецслужб, то да. Богомолов – бывший полковник ФСБ. Однако сейчас, насколько мне удалось узнать, никаких связей с органами не поддерживает. И еще…

Алена замолчала. Слышалось лишь ее дыхание и какие-то слабые шорохи.

– Чем ты там занимаешься? – нетерпеливо спросил Поремский.

– Да листки перепутала. Сейчас найду… Ага, вот. Тут у меня написано, что он имеет обширные связи среди политической и бизнес элиты.

– Ты же говорила, что он не лезет в политику, – напомнил Поремский.

– Не лезет, – согласилась Алена. – Но в связях замечен. Я тут нашла в Интернете заметку о крестинах его дочери. Знаете, кто ее крестный отец?

– Кто?

– Замминистра обороны России!

Поремский присвистнул.

– Ого!

– Вот и я говорю «ого». А знаете, кто крестная мать?

– Нет. Удиви.

Ирина Соколова. Супруга генерального директора ФПГ «Оружие» Матвея Робертовича Соколова.

– Так они почти родственники!

– Угу.

– Гм… Интересно. Министр обороны, фирма «Оружие»… Не нравится мне все это. Нужно будет побеседовать с господином Корейко по душам.

– Побеседуете. Но только завтра, где-то после одиннадцати. Сейчас ваш Богомолов находится в Цюрихе на какой-то выставке. Его самолет прилетает в десять тридцать утра.

– Отлично. Нанесу ему визит.

– А мне что делать?

– Иди домой и ложись спать.

– И то верно, – согласилась Алена. – Заработалась я с вами совсем. Некогда собой заняться. Между прочим, бессонные ночи и лошадиные дозы кофе отрицательно влияют на цвет лица.

– Кому-кому, а тебе по этому поводу волноваться не стоит. Твое лицо ничем не испортишь.

– Еще как испортишь! Вот потеряю привлекательность – тогда поймете!

Поремский вспомнил миловидное, нежное личико Алены и улыбнулся:

– Тоже не страшно. Потеряешь привлекательность телесную – останется привлекательность душевная.

– Владимир Дмитриевич, вы неисправимый оптимист! Ладно, пойду спать. Спокойной ночи!

– Приятных сновидений!

Поремский положил трубку на рычаг.

Глава 17
НЕЗАКОННЫЕ ДЕЙСТВИЯ

– Вот, – сказал Камельков и положил на стол лист бумаги.

– Это что? – поднял брови Поремский. – Заявление об уходе?

– Не дождетесь, – отрезал Камельков. – Это расшифровка телефонного разговора между главой фирмы «Заря» Хамзатом Муслиевым и неким Султаном Бариевым.

Камельков был бледен и невозмутим. Его темные волосы, обычно взлохмаченные, на этот раз были аккуратно зачесаны набок. Щеки столь же аккуратно выбриты.

– Ты, часом, не заболел? – поинтересовался Поремский, удивленно разглядывая преображенного Камелькова.

Камельков невесело усмехнулся:

– Наоборот, выздоровел.

Поремский взял лист бумаги и пробежал взглядом:

– Когда состоялся разговор?

– Сегодня утром. В восемь часов.

– А это чья подпись? – Поремский показал пальцем на фиолетовую загогулину в конце расшифровки.

– Переводчика, – ответил Камельков.

– Переводчика? – Поремский нахмурился. – Какого еще переводчика?

– Обыкновенного. Разговор-то ведь шел на чеченском.

– И где ты его взял, этого переводчика?

– Мой бывший однокурсник – Руслан. Пришлось поднять его с постели, но медлить я не мог.

Поремский склонился над расшифровкой и внимательно прочел. На листе было написано буквально следующее.

«Муслиев.Муслиев у телефона.

Султан.Здравствуй, Хамзат, здравствуй, дорогой.

М.А-а, Султан! Привет! Рад тебя слышать.

С.Слышу, что рад, брат. Как поживаешь?

М.Нормально поживаю, брат. Проблемы есть, но не смертельные. Справляюсь.

С. Не смертельные, говоришь? Ха-ха! Ну-ну. Как там насчет нашего дела, Хамзат?

М.Насчет нашего дела? Ты имеешь в виду маленький салют, который мы устроили?

С. Для кого маленький, а для кого и последний в жизни. Где деньги, Хамзат? Вчера истек последний срок, а ты так и не перевел их на мой счет. Это не по-честному, брат. Знаешь, что у нас делают за такие дела?

М.Султан, не нужно горячиться. Деньги будут. Тем более что я перевел тебе половину еще на прошлой неделе.

С. Половина денег – это не все деньги, Хамзат. Если ты думал, что я забыл про должок, ты сильно ошибался. Фатима сделала свою работу как надо. Ты думаешь, просто было подготовить ее? Ты знаешь, сколько вечеров я с ней беседовал? Сколько сур читал ей вслух? Ты слышал, как я ей рассказывал о наших погибших братьях? Нет, не слышал. Это стоило мне денег и времени, Хамзат. И еще – нервов. Между прочим, девочке было всего восемнадцать лет. Ты помнишь, что такое восемнадцать лет, Хамзат?

М.Султан… Ну к чему эти сантименты? Если ты хотел меня разжалобить, то ты это сделал. Вот сейчас говорю с тобой и плачу. Только делу это не поможет. Двух моих парней забрали в милицию. Легавые нарезают вокруг меня круги, как суки вокруг зайца. И круги эти, Султан, сжимаются все уже и уже. Если я не перевел тебе деньги вовремя – это еще не значит, что я нарушил наш контракт. Деньги будут, Султан. Клянусь своим здоровьем и здоровьем моих детей!

С.Что ж, раз ты клянешься – я тебе поверю. В нашем деле нельзя без доверия. Смотри не подведи меня. А насчет ментов, Хамзат, не беспокойся. Дело сделано чисто. Кстати, твой заказчик доволен?

М.Да, вполне. Менты ни в чем его не подозревают. Правда, они сомневаются, что это был теракт.

С. Ничего удивительного, Хамзат. Они должны проверить все версии – на то они и менты. Проверят и забудут, поверь мне. Кстати, если будут еще заказы – ты мне сообщи. Девочек у меня хватит. Малышки рвутся отомстить неверным, и я предоставлю им такую возможность. Сколько ты взял с заказчика?

М. Это мое дело, Султан. Мы с тобой заранее оговорили сумму, и ты ее получишь. Этих денег тебе хватит на десять яхт.

С. Яхт? Зачем мне яхты, брат? Я воин ислама, а не Роберт Де Ниро. Деньги нужны мне, чтобы покупать оружие для своих братьев, а не для того, чтобы кататься на яхтах.

М.Ты купишь им тонну оружия, Султан! А сейчас извини, я не могу больше разговаривать. Дела.

С.Понимаю, брат, понимаю. Пока! И не забывай про деньги.

М.С тобой забудешь… Пока».

– Магнитофонная запись имеется?

– Да, конечно.

Поремский откинулся на спинку стула и мрачно посмотрел на Камелькова.

– Откуда?

– Откуда всегда. Прослушка.

– Кто разрешил?

– Никто. Я решил проявить самостоятельность. И, как видите, не зря.

– Кто ставил «жучка»?

– Я.

– Врешь. Без Агеева наверняка не обошлось.

– Нет. Я сделал все сам. Один.

Поремский недобро усмехнулся:

– Разумеется. И что теперь прикажешь мне с этим делать?

Лицо Камелькова выразило крайнюю степень изумления.

– Как – что? Присовокупить к делу! Из разговора ясно, что в убийстве Карасева замешана фирма «Заря». Они были посредниками между заказчиком и исполнителем. Они же и менеджеров убрали. Ведь абсолютно ясно, что эта фирма занимается организацией заказных убийств! Бойко, Роткевич, Каленов… потом Карасев. Они убили их всех! Да, кстати… _

Камельков достал из папки, которую держал под мышкой, еще один лист бумаги и протянул Поремскому. Поремский взял.

– Досье, – прочел он вслух. – Фатима Аслановна Сатуева. Год и дата рождения – двадцать третье августа восемьдесят шестого года. Место рождения – село Атам… Характер спокойный, сдержанный. Прошла подготовку в специальном лагере. Руководитель – Султан Бариев. Отец, мать и брат убиты в двухтысячном году… – Поремский осекся, медленно поднял голову и пристально посмотрел на Камелькова. – Что это? Откуда?

– Из сейфа Муслиева, – ответил тот. – Это оригинал. Видимо, показывали заказчику, чтобы тот был в курсе и ни о чем не волновался. – Камельков вновь полез в свою папку. На этот раз он извлек еще три распечатки. – А вот еще, – сказал он. – Это фотографии Роткевича, Бойко и Каленова, а к ним – сопроводительная информация. Кретины, правда? В кино киллеры всегда уничтожают все вещественные доказательства, биографии жертв учат наизусть, а бумаги и фотографии сжигают. Мне кажется, Муслиев специально держал все это при себе, чтобы при необходимости припугнуть тех, с кем и на кого работал. К сожалению, у меня не было времени вскрыть потайное отделение сейфа. Наверняка там имеется информация похлеще этой.

Камельков швырнул папку на стол и довольно потер ладони.

– Наконец-то у нас появился шанс прищучить их! – сказал он. – Теперь этим гадам уже не отвертеться. Ясчитаю, что нужно немедленно арестовать Муслиева и дать ему прослушать эту запись.

Судя по суровому виду, Поремский не разделял радужного настроения Камелькова.

– Глупый ты человек, Камельков, – со вздохом сказал он. – Незаконный обыск, провокация при допросе свидетелей, незаконное прослушивание телефонных разговоров… За все эти процессуальные нарушения тебя могут погнать из прокуратуры поганой метлой. И правильно сделают. Ты хоть понимаешь, как рисковал, когда поперся в «Зарю»? – Он еще раз вздохнул, на этот раз еще удрученней. – Черт, и я хорош! Я ведь чувствовал, что ты что-нибудь такое выкинешь…

Камельков насупился.

– Владимир Дмитриевич, – сухо сказал он, – хватит вам изображать мать Терезу. Задача следователя – добиться того чтобы преступник понес заслуженное наказание. Если я нарушил закон, отвечу. Но и эти гады не уйдут от расплаты. И потом… – Камельков усмехнулся. – Победителей-то ведь не судят.

Поремский вздохнул и побарабанил пальцами по столу:

– Ладно, победитель. Как Юля?

– Врач сказал, что лучше.

– Пойдешь к ней сегодня?

– Конечно!

– Передавай привет и… поблагодари ее за все. Вот. – Поремский достал из кармана бумажник и положил на стол тысячерублевку. – Купи там ей что-нибудь… Фрукты, йогурты.

Камельков покачал головой:

– Спасибо, но деньги у меня есть.

– Знаю, что есть. Только при чем тут ты? Я ведь не тебя благодарю, а Юлю. Дня через два-три зайду поблагодарить лично. Пока-то, наверное, нельзя? Женщины не любят, когда их видят такими.

Камельков взял купюру и спрятал в карман.

– А что со всем этим? – кивнул он на разложенные на столе бумаги.

– Как – что? Ты ведь сам сказал – присовокупим к делу. Сегодня же возьмем Муслиева. Ты правильно сказал – бандит должен сидеть в тюрьме.

– А как же процессуальные нарушения? Ведь вас за них тоже не погладят по головке.

– Ну… – Поремский криво усмехнулся и пожал широкими плечами, – это когда еще будет.