Текст книги "Живая бомба"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 11
НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ФИНАЛ

Юля сидела на перилах возле подъезда. Завидев приближающуюся высокую фигуру, она испуганно вскочила на ноги, но, вглядевшись, успокоилась. Это был Камельков. Остановившись от Юли в нескольких метрах, он понурил голову.

– Ну! – гневно сказала Юля. – Чего стал как вкопанный? Хочешь загреметь в милицию? Быстро пошли отсюда!

Юля подошла к Камелькову, схватила его за руку и повлекла к подъезду. Камельков безвольно поплелся за ней.

Лифт оказался на месте. Они быстро поднялись на пятый этаж. Перед тем как войти в квартиру, Юля выразительно посмотрела на Камелькова и приложила палец к губам. Он понимающе кивнул.

– В прихожей никого не было, на кухне – тоже. Соседи, вероятно, легли спать. Юля и Камельков на цыпочках прошли к ее комнате. Камельков при этом сильно прихрамывал на правую ногу.

Войдя в комнату, Юля не стала включать большой свет, а щелкнула кнопкой торшера. Да тут же и охнула. В темном подъезде лицо Камелькова было таким же, как всегда, но здесь, на свету, Юлиному взору открылась ужасающая картина: левая часть лица Камелькова покрылась вздутым багровым пятном. Глаз заплыл. Губа была рассечена, а из уха на щеку стекла тонкая струйка крови.

– Бог ты мой! – испуганно прошептала Юля. – Да он тебя изувечил!

– Чепуха, – прохрипел в ответ Камельков. – Ему досталось еще больше. – Камельков поднес руку к лицу и потрогал опухоль, но тут же скривился от боли. – Черт, – просипел он, – а этот парень хорошо дерется.

– Он закончил специальную академию в Израиле.

– В Израиле? – удивился Камельков. – То-то я смотрю, техника у него уж больно незнакомая.

– Ладно. Садись на диван и жди меня, – распорядилась Юля. Я принесу все необходимое.

– Мне бы водки, – жалобно попросил Камельков.

– Перебьешься, – сказала Юля. – Сиди и не высовывайся. Не дай бог, тебя увидят соседи. Они мне потом житья не дадут.

Юля вышла из комнаты, а Камельков откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Избитое тело ныло от боли. Во время драки он этого не чувствовал, но теперь наступал отходняк. Так всегда бывало после боя. Даже когда он выступал на соревнованиях. Утешала лишь одна мысль: противнику тоже здорово досталось. Камельков был уверен, что сломал-подлецу нос и рассек бровь. Да и по ребрам дал ему хорошо. В общем, белобрысому змею будет о чем вспомнить.

Вскоре вернулась Юля. Поставила перед Камельковым железную чашку с холодной водой и принялась протирать лицо мягкой тряпочкой, смоченной в воде. Когда тряпочка прикасалась к ранам на лице, Камелькову хотелось стонать, но он крепился, боясь разбудить Юлиных соседей.

Промыв Камелькову раны, Юля протянула ему опасную бритву.

– Соседская, – объяснила она. – Япромыла ее одеколоном.

– Зачем это?

– Ты должен разрезать гематому возле глаза. Сама я не смогу.

– Да ну ее к черту, – запротестовал Камельков. – Что я, идиот, резать себе лицо?

– Если не разрежешь, будет еще хуже. Ну, не будь трусом. Это тебе не за девчонкой ухлестывать.

Камельков вздохнул – и взял бритву.

– Над чашкой, – приказала Юля. – Смотри не испачкай одежду кровью.

Камельков склонился над чашкой, сцепил зубы и, досчитав до трех, резким движением взрезал опухоль. Кровь потекла по лицу и закапала в чашку.

– О господи! – хрипло вскрикнула Юля и закрыла лицо руками.

– Это я должен кричать, а не ты, – сморщившись от боли, проговорил Камельков. – Давай, что там дальше?

Юля подождала, пока из разреза вытечет кровь, затем обработала рану одеколоном и наложила пластырь.

' – Готово, – сказала она. – Завтра будешь как огурчик.

– Так быстро? – удивился Камельков.

– Как соленый огурчик, – поправилась Юля. – А через неделю и как свежий.

Твоими бы устами».. – простонал Камельков, осторожно трогая пальцами пластырь.

– Не трогай, – приказала Юля.

Камельков убрал руку от лица.

– Что теперь? – спросил он.

Юля внимательно посмотрела на Камелькова и вдруг прыснула от смеха.

– Что смешного? – с напускным недовольством спросил он.

– Да ничего. Просто с этой повязкой ты похож на пирата. На очень несчастного пирата.

– Тоже мне нашла над чем смеяться. Что, думаешь, я просто так полез на рожон? Я, между прочим, отстаивал твою честь.

– Мою честь? – удивилась Юля.

– Конечно. А чью же еще?

Юля фыркнула:

– Вот еще. Я и бы и без тебя справилась.

– Это вряд ли. Я ведь видел, как ты пыталась вырваться, но этот парень крепко держал тебя за руку.

Юля хотела что-то сказать, но передумала и вместо этого спросила:

– Кстати, как ты оказался рядом с моим домом? Мы ведь полчаса как распрощались.

– Ну да, распрощались. Но домой мне идти не хотелось, я был слишком… слишком… – Камельков замялся, не в силах найти подходящего слова.

– Возбужден? – с усмешкой спросила Юля.

– Ох уж эта твоя привычка называть все собственными именами, – вздохнул Камельков. – В общем, вместо того чтобы поехать домой, я зашел в бар неподалеку от автобусной остановки и выпил кружечку пива.

– И после этого ты решил вернуться? Ты что, собирался прийти ко мне домой?

– Не знаю, – пожал плечами Камельков. – Я об этом не думал. Просто меня потянуло к твоему дому, и я пошел.

Юля окинула Камелькова подозрительным взглядом:

– Скажи, а ты правда следователь?

– Правда, – кивнул Камельков.

– И тебя послали следить за мной?

– Да.

– Значит, ты вступил со мной «в контакт» только ради работы?

– Конечно!

Во взгляде Юли появилось сомнение.

– И я тебе совсем-совсем не нравлюсь?

– Ни капельки, – сказал Камельков и посмотрел на Юлю своим единственным глазом (второй был заклеен пластырем).

Так я тебе и поверила. Ты слишком много о себе воображаешь, Камельков.

– Ты думаешь?

– Да… Странно, я думала, что ты будешь передо мной лебезить и извиняться за свое… шпионство.

Камельков поднял палец:

– Маленькая поправка: я не шпион, а разведчик.

Юля улыбнулась и легонько стукнула Камелькова ладошкой по лбу:

– Дурень ты, а не разведчик. Неужели ты думал, что я не узнаю, кто ты на самом деле?

– Я об этом не задумывался. И вообще, знаешь что!

– Что?

Камельков обнял Юлю за талию и привлек к себе:

– А вот что. – Он осторожно приблизил свое лицо к лицу Юли и поцеловал ее в губы. Тут же отпрянул и сморщился от боли.

– Тоже мне герой-любовник, – улыбнулась Юля. – Давай-ка я сама попробую.

Она поцеловала Камелькова в здоровую губу – мягко, нежно. Камельков зажмурился от удовольствия.

– Ну как? – спросила Юля.

– Неплохо, – похвалил Камельков. – Все-таки в работе шпиона есть и свои плюсы.

– Не шпиона, а разведчика, – поправила Юля. – Послушай, а та девушка… ну которая приходила к нам в «Зарю», она кто?

Камельков задумчиво нахмурил лоб.

– Блондинка?

– Да.

– С симпатичным лицом и аппетитной фигуркой?

– Вопрос спорный, но допустим, что это так.

– Никитина, – сказал Камельков. – Мой… то есть моя коллега. Мы вместе работаем.

Юля некоторое время молчала, затем посмотрела в глаза – вернее, в глаз – Камелькову и спросила твердым голосом:

– Вы собираете материал на «Зарю», да?

– Собираем, – признался Камельков. – Да только материала пока что никакого нет.

– А в чем вы их подозреваете?

– В том, что они выступают посредниками при захвате чужих предприятий. Вернее – организуют и осуществляют сами захваты. Разрабатывают стратегию, рассчитывают риски, подкупают нужных людей. А если этого мало, то не гнушаются и убийством. Ты что-нибудь про это знаешь?

Юля вздохнула, сложила ладони и зажала их коленями.

– Я … – Она закусила губу и замолчала.

– Да давай уже рассказывай, – подзадорил ее Камельков. – Не будешь же ты защищать того подонка, которого я отделал под орех сегодня вечером.

– Ты его отделал? – насмешливо подняла брови Юля.

Камельков кивнул:

– Конечно.

– А я думала, это он тебя отделал.

Камельков скептически скривился и покачал головой:

– Это потому, что ты не видела его физиономию. Вот увидишь, завтра на работе он будет всем говорить, что его переехал грузовик.

Юля откинула голову и рассмеялась. Камельков укоризненно на нее посмотрел, приложил к губам палец и назидательно изрек:

– Соседи!

– Хорошо. – Юля смахнула с ресниц выступившие от смеха слезы. – Хорошо, я все тебе расскажу. Все началось с того, что кандидат в депутаты Герасимов снял свою кандидатуру…

Теплый и яркий луч солнца, проникнув в комнату сквозь незашторенное окно, упал Камелькову на лицо. Камельков недовольно зажмурился во сне, но, поскольку луч от этого никуда не девался, разлепил опухшие веки, затем снова зажмурился и, прикрыв глаза ладонью, смачно зевнул.

– Ч-черт, – сказал он. – Уже утро, Юль!

Юля, до этого мирно посапывающая на груди у Камелькова, подняла голову и сонно заморгала.

– Что? Утро? – Она растерянно завертела головой.

– Да, солнце мое, утро. – Камельков чмокнул ее в щеку. – По-моему, мы с тобой опоздали на работу.

Камельков протянул руку и вынул из кармана брюк сотовый телефон. Глянул на дисплей.

– Ого! Шеф звонил мне четыре раза! – Он тут же набрал номер Поремского и приложил трубку к уху: – Алло, Владимир Дмитриевич, доброе утро! Это Камельков.

– Ну наконец-то! – недовольно отозвался Поремский. – Почему трубку не берешь, Штирлиц?

– Э-э… Да случайно врубил виброзвонок, сам не знаю как, вот и не слышал.

– Ясно. Короче, срочно дуй на работу. Алена уже здесь. Если не застанешь нас в кабинете, отправляйся к Меркулову, мы будем у него.

– А что случилось-то?

– Карасева взорвали.

– Какого Карасева?

Генерального директора концерна «Геракл».

– Постойте… Это концерн, в который входят предприятия, и менеджеров которых пришили наши киллеры?

– Да.

– Вот черт! А как это произошло?

– Шахидка, – объяснил Поремский. – Взорвала себя и офис. Погиб Карасев, его жена и еще несколько менеджеров концерна.

Камельков присвистнул:

– Во дела! И что теперь?

– Теперь бери ноги в руки и дуй на работу, черт бы тебя побрал!

Поремский отключился. Мишаня отложил телефон и, нахмурившись, посмотрел на Юлю.

– Теперь завертится, – пророчески изрек он.

Часть четвертая
ФИНАЛ

Глава 1
ДЕЛО ЗАВЕРТЕЛОСЬ

Константин Дмитриевич Меркулов пребывал в самом скверном расположении духа. Он прохаживался по кабинету, заложив руки за спину и хмуро поглядывал на собравшихся в кабинете следователей. Те молча следили за его перемещениями, обдумывая изложенные начальником факты.

– Подытожим все вышеизложенное, – продолжил свой невеселый монолог Меркулов. – Начали мы с рутинного в общем-то дела о захвате оборонных предприятий. Пока занимались этим делом, убили троих менеджеров тех самых предприятий, которые фигурировали в деле о захвате. Все три предприятия входят в оборонный концерн «Геракл». Я правильно излагаю, Владимир Дмитриевич?

Меркулов остановился и посмотрел на Поремского.

– Правильно, – кивнул тот.

– Идем дальше. – Меркулов вновь принялся мерить шагами кабинет. – Едва мы взялись за это дело, и вдруг – бац! Взрывается офис гендиректора концерна.

Погиб он сам, его жена и сотрудники офиса. Странное совпадение, однако… Меркулов вновь остановился. Посмотрел на следователей тяжелым взглядом. Однако не знаю, имеет ли смысл объединять эти два дела, пока мы не установили между ними прочную связь, основанную на фактах.

– Мне кажется, не имеет, – вставил свое слово старший следователь Рюрик Елагин. – Это же типичный теракт. А то, что взорван гендиректор «Геракла», – это просто совпадение. Ну посудите сами, Константин Дмитриевич, какая связь может быть между чеченкой-смертницей и киллерами в милицейской форме?

– Н-да… – неопределенно протянул Меркулов и задумчиво потер пальцами подбородок.

– А мне эти совпадения не по душе, – сказал Поремский. – Слишком уж их много.

– Володь, вспомни принцип Оккама, – напомнил ему Елагин. – Из всех возможных объяснений нужно выбирать самое простое. У нас есть террористка-смертница, взрыв и оборонное предприятие. Тебе этого мало?

Поремский качнул головой:

– Не знаю. Тогда для чего ей понадобилось взрывать офис? Пошла бы и взорвала сам завод. Какой смысл уничтожать руководство? Ведь на смену погибшим начальникам придут новые. Конвейер не остановится ни на один день.

– Мне тоже эти совпадения не по душе, – вновь заговорил Меркулов. – И тем не менее не будем спешить с выводами, пока не наскребем достаточное количество фактов. С сегодняшнего дня бросаем все силы на раскрытие этого преступления. Будем разматывать клубочек всем миром. Это, как вы сами понимаете, прямое указание сверху. Возглавит следственную группу Порем-ский. Меркулов остановился возле стола и приподнял косматую бровь. – Чего ждем, господа юристы? За работу! Все материалы у вас на руках.

…Поремский сидел в своем кабинете с сонным лицом и помешивал ложечкой кофе в своей любимой чашке-супнице. Он только что приехал с места взрыва и все еще не мог прийти в себя от увиденного.

Камельков сидел напротив шефа, положив щеку на ладонь, и смотрел на него с сочувствием.

– Что, Владимир Дмитриевич, тяжелое зрелище?

– Да уж, – отозвался Поремский. Он отложил ложку и осторожно попробовал кофе. – Черт, еще не остыл.

– Вы не любите горячий кофе?

– Люблю. Когда губы не обжигает. – Поремский еще немного поработал ложкой, затем вновь, еще более осторожно, попробовал кофе. – Порядок, можно пить. – Потом он посмотрел на Камелькова. Прищурился. – Давай рассказывай, Штирлиц, что удалось узнать.

– А вы думаете, я что-то узнал?

– Думаю? Да у тебя все на лице написано.

Камельков улыбнулся:

– Вы прямо Кашпировский. Кстати, по этому поводу анекдот…

– Может, потом?

– Потом я забуду. Да не волнуйтесь, он короткий. Короче, один мужик, насмотревшись Кашпировского, заходит в подъезд и думает: «А вдруг я тоже телепат?» Пусть мне сейчас из тринадцатой квартиры вынесут лодочный мотор!» Распахивается дверь тринадцатой квартиры, и измученный мужской голос кричит: «Ну где я тебе возьму лодочный мотор?!»

Поремский вяло улыбнулся:

– Рассказал? Теперь давай к делу.

– В общем, так. Юля подозревает в убийстве менеджеров трех сотрудников фирмы «Заря».

– На чем основаны ее подозрения?

Начнем с того, что все они сотрудники частного охранного предприятия «808». Это что-то типа дочернего предприятия «Зари». Руководство у них одно и то же – Хамзат Муслиев. Так вот, работают эти ребята бодигардами.

– Кем-кем?

– В переводе на русский – телохранителями.

– А-а. Давай дальше.

– Время от времени эти трое ребят уезжают в какие-то командировки. Так вот, в день, когда убили менеджеров, все трое отсутствовали на работе. Юля пыталась узнать, где они, ей сказали, что они отбыли в очередную командировку. Кстати, в день гибели кандидата в депутаты Герасимова один из парней тоже был в командировке. А Герасимов был основным конкурентом клиента фирмы «Заря» депутата Новикова. Мы с Юлей думаем, что Герасимову помогли досрочно покинуть этот мир, организовав ему автомобильную аварию.

– «Мы с Юлей», – задумчиво повторил Поремский. – Что, уже спелись?

– Спелись, – кивнул Камельков, но тут же нахмурился. – Но я не хочу это обсуждать.

– Не хочешь– не надо, – согласился Поремский. – А что там с организацией захвата фирм?

– «Заря», – уверенно сказал Камельков. – Бобров и Чудаков – их главные теоретики. Муслиев – идейный вдохновитель и руководитель. Но, сами понимаете, прямых доказательств я наскрести не смог. Для этого нужно вскрыть сейф господина Муслиева, но, во-первых, сейф надежно охраняется. Во-вторых, у нас нет санкции на обыск и выемку.

– Это должно было быть во-первых, – заметил Поремский. – Ты видел этих ребят? Бодигардов?

– Одного.

Поремский понимающе осмотрел лицо Камелькова:

– Так, значит, это он тебя так отделал?

– Владимир Дмитриевич, – обиженно заговорил Камельков, – к чему эти беспочвенные подозрения? Яведь уже сказал – попал под машину!

– Не иначе как под грузовик.

Камельков поморщился.

– Не говорите так, Владимир Дмитриевич. Простая «девятка». Номер я не запомнил – темно было.

– Врачу показывался?

– Да.

– Что он сказал?

– Что мне очень квалифицированно оказали первую помощь.

Поремский кивнул:

– Понятно. При каких же обстоятельствах ты увидел этого бодигарда?

– Этот парень ухаживает за Юлей. Когда я пришел к ней в гости, он как раз ошивался возле подъезда.

– И что было дальше?

– Ничего. Поздоровались и разошлись.

– Ты наверх, а он восвояси?

– Угу.

Поремский хмыкнул:

– Надо же, какой покладистый бодигард. Он подходит под описания?

– Молодой, высокий, спортивный. Закончил академию телохранителей в Тель-Авиве. Владеет боевыми искусствами. И кстати, очень неплохо двигается.

Поремский с любопытством взглянул на Камелькова:

– А это-то ты как выяснил?

– А у меня глаз на такие вещи наметанный.

Поремский с усмешкой посмотрел на здоровый глаз Камелькова (второй, опухший, был почти не виден под повязкой) и сказал:

– Вижу, что наметанный. Ладно. В любом случае у нас есть свидетели. Жена Бойко и этот… как его… помощник Роткевича…

– Антон Михайлов, – подсказал Камельков.

– Нуда. Сможешь раздобыть фотографии бодигардов?

– Попробую, Владимир Дмитриевич. В крайнем случае можно нанять фотографа, чтобы он выследил этих парней и щелкнул их пару-тройку раз – на память.

Поремский покачал головой:

– Не пойдет. Можем спугнуть. Кстати, что с Юлей? Она пошла на работу?

– Нет. Я сказал ей, чтоб оставалась дома.

– Мотивировка?

– Стандартная. Болеет, вызвала на дом врача, теперь ждет.

– Нормально, – одобрил Поремский. – Фотографии надеешься добыть через нее?

– Да.

– Добро. Ну действуй. Как только фотографии будут у тебя – сообщи. Устроим опознание.

Дело, как и предсказывал Камельков, завертелось.

Два дня прошли в лихорадочной работе. Поремский, Камельков и Никитина, а также следователи Елагин и Курбатов мотались по Москве и Подмосковью, беседовали с менеджерами предприятий, входящих в концерн «Геракл», с рабочими, охраной. Допросы и оперативные мероприятия шли один за другим.

К концу второго дня Камельков принес Поремско-му фотографии трех бодигардов.

– Что-то физиономии уж больно протокольные. – Поремский еще раз просмотрел фотографии и поднял взгляд на Камелькова. – Из личного дела, что ли?

– Нет, – покачал головой тот. – Из удостоверений. Лежали в столе у Муслиева, новенькие. Юле пришлось ради этого выйти на работу.

– Что, вытащили из стола? – Угу.

Рискованно. Не заподозрят?

– Да не должны. Юля говорит, что все сделала тихо, во время обеденного перерыва. Секретарша Муслиева – убежала в магазин за чулками. Юля сама ей их порвала – типа случайно зацепила пряжкой от сумки. А пока выясняли отношения, Юля вытащила у нее ключ от муслиевского предбанника.

– Как сделаны снимки?

– Я дал ей маленький фотоаппарат. Такой, знаете, в виде зажигалки. Купил, когда был с мамой в Турции. Юля просто перещелкала. А ключ потом подбросила в карман секретарше.

Поремский еще раз перебрал фотографии.

– То-то, я смотрю, качество такое паршивое, – сказал он.

– Но узнать-то можно?

– Можно, Миша, можно.

Камельков нахмурился:

– Владимир Дмитриевич, риск был немалый. На этот раз обошлось, но больше ей туда нельзя.

– Да, Миш, разумеется. Пусть сидит дома и никому не открывает. Фотки у тебя в одном экземпляре?

– В трех.

– Отлично. Тогда дуй прямо сейчас к жене Бойко.

– В Серпухов? – удивился Камельков.

– Да. Сперва, конечно, позвони ей, телефон я тебе дам. А потом попробуешь вызвонить помощника Роткевича. Этого как его… Черт, все время забываю его имя.

– Михайлова.

– Именно, – кивнул Поремский. Давай действуй!

Глава 2
ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ

«Вторник

Сегодня днем проникла в кабинет Муслиева. Страшно было – до жути! Сердце колотилось, как сумасшедшее, думала, что из груди выскочит!

Долго не могла найти их личные дела. Перешарила все полки в шкафу и только потом сообразила, что надо поискать в столе.

Два верхних ящика были закрыты. Третий тоже, но замочек там простенький, как у нас на шифоньере в старом доме. В детстве я такой открывала шпилькой или гвоздиком, когда хотела пофорсить перед зеркалом в маминых платьях. Шпильки у меня при себе не было, но я воспользовалась скрепкой. В общем, открыла я этот ящик. Открыла и чуть с ума не сошла от страха – прямо на бумагах лежал пистолет! Только потом я разглядела, что пистолет липовый. Обыкновенная зажигалка, да и по размеру как игрушечный. Как говорится, у страха глаза велики.

Под пистолетом я увидела несколько красненьких удостоверений, совсем свежих (пахли типографской краской).

Короче, удостоверения я выложила на стол и пересняла их маленьким фотоаппаратиком, который дал мне Миша. (Не знаю, какие получились фотки, пленку я сразу же отдала Камелькову.)

Уходить из кабинета было еще страшнее. Мне все время казалось, что стоит мне выйти в коридор, как меня тут же сцапают. Но… не сцапали.

Ох, черт, только сейчас понимаю, как я рисковала. Ведь я влезла в кабинет к своему начальнику, а это самое настоящее должностное преступление. Если б кто-нибудь увидел – не сносить бы мне головы.

Зачем я это сделала? Не знаю. Сначала думала, что все это из-за злости, которую я испытываю к Леусу, ну и, конечно, противно работать на бандитов. (Конечно, то, что они бандиты, нужно еще доказать. Если выяснится, что Муслиев, Леус, Барыгин и Кузнецов – честные люди, я первая попрошу у них прощения.) Потом, когда я увидела довольное лицо Миши, я поняла, что Леус здесь ни при чем. Мне просто хотелось, чтобы у Миши было такое лицо.

Разумеется, когда он узнал, как я добыла эти фотографии, он пришел в ярость. Кричал, что я не должна была так рисковать, что в следующий раз, когда решу покончить жизнь самоубийством, лучше просто взять и наглотаться таблеток. Кричал и кричал. А потом я взяла и просто его поцеловала. Только тогда и затих. Сказал, что страшно за меня переволновался и что я не должна рисковать своей жизнью. Я ответила, что угрозы для моей драгоценной жизни не было никакой. Ну кто бы, в самом деле, стал убивать меня в офисе? Да и что я такого сделала? Даже не украла ничего.

Нет, скандал бы, конечно, был нешуточный, да и с работы меня после этого наверняка бы уволили. Но чего теперь-то об этом говорить? Все ведь закончилось хорошо. Так я Мише и сказала. А потом… Потом мы целовались. Господи, он может быть таким нежным и ласковым! Прямо как котенок. А может быть крикливым и ершистым, как ежик. Ходил весь какой-то встрепанный, неухоженный. Ладно, не буду больше о нем писать. А то еще влюблюсь…»