Текст книги "Недобрый час"

Автор книги: Фрэнсис Хардинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

ДОБРЯЧКА СТРАДА, ДУХ ЕДИНСТВА

– По сторонам не глазеть! – шикнул Полбеды. – В землю не смотреть, не суетиться! Шагайте так, будто жрете сердца врагов на завтрак.

Все встали по бокам от Полбеды, копируя его решительный шаг. Их явно видели, но мрачная поступь стаи мастифов волшебным образом пока защищала их. В эту ночь не состоялось ни одной из запланированных встреч. Тени в переулках разбегались прочь. Исчезали силуэты голов на крышах. Громкий свист вызывал лишь топот во мраке.

Кляча еще в Дневном Поборе видела громадный бук, так что повела их к цели, хотя на новых улицах не раз сбивалась с пути. Полбеды требовал, чтобы они не останавливались, не озирались потерянно по сторонам, чтобы всегда решительно шли вперед, даже если понятия не имели куда. Наконец они дошли до бука и увидели напротив белую вывеску, где мужик порол хлыстом громадного черного пса.

Под вывеской стояли две огромные бочки. В них, как в фонарях из репы,[7]7
  В Ирландии и Британии фонари для Хеллоуина в виде светящейся изнутри головы традиционно делали из репы, свеклы или брюквы. А привычные нам тыквы стали использовать для фонарей американские иммигранты в XIX веке.


[Закрыть] были вырезаны грубые морды. Из прищуренных глаз и кривых ухмылок лился дрожащий свет свечей. Дорожка между бочек вела к каменным ступеням.

– Иду первым, – сказал Полбеды. – Май, держись за мной. Потом остальные, и поглядывайте за тылом.

Лестница вела в громадный подвал, где в незапамятные времена хранились бочки с вином. Теперь владельцы решили забить место людьми. Меж некрашеных стен, на каменном полу стояли жалкие подобия столов, вплоть до ящиков и перевернутых бочек.

Камина здесь не было, помещение освещали сотни трепещущих свечей. Изо рта у людей шел пар. Мошка прикинула, что от уличного холода тут спасает только теснота. Тощие детишки сновали в толпе с бутылками и бочонками на спине. Они собирали деньги и наполняли кружки.

Полбеды выбрал стол у стены.

– Сядем тут. – Он царапнул ногтем щели в дереве, будто проверяя чеканку монеты. – Кто-то поработал кинжалом. Добрый знак, так скажу. Свечу на столе не зажигайте, лучше мы будем видеть людей, чем они нас.

Чтобы усилить ночное зрение, Мошка на шесть секунд зажмурилась, прижала веки пальцами, а потом открыла глаза и проморгалась. С одной стороны, сидеть с краю правильно, с другой – есть ощущение, что тебя прижали к стене. В дальних нишах подвала царил мрак. Мошка видела там силуэты, но лиц разглядеть не могла. Несмотря на толпу, в таверне было удивительно тихо. Мошке это напомнило дни, когда у дяди на мельнице она лежала на стропилах и следила за мышиной суетой внизу. Каждое движение преисполнено непонятных ей тайных сигналов. Язык хвостов и усов.

Темный мальчишка с осторожными рыбьими глазами взял у Полбеды монетки и налил в деревянные чашки жидкость, по виду и запаху похожую на сточные воды.

– Знаете, что я думаю? – шепнула Кляча, когда мальчишка ушел к следующему столу. – Похоже, здесь место встреч, вроде ночной ратуши. Видите проходы? Сдается мне, там отдельные кабинеты. Для деловых переговоров.

Мошка огляделась с новым интересом. Все-таки перед ней поставлена секретная задача. Раз они попали в «переговорную» Ночного Побора, отсюда можно начать расследование.

– К нам идут, – буркнул Полбеды. – Жердь, это твой кузен?

Жердь вскинулся, но радостная улыбка мигом потухла.

– Нет, не он.

К ним подошел человек медвежьих габаритов, достигнутых за счет шинели и пары шарфов. Под большой, но кривой шляпой открывалось бледное, неприметное, маленькое лицо.

– Вот это да, – сказал он, постучав зубами и обнажив их в безжизненной улыбке. – Вот это да. – Он сильно потер руки в перчатках и показал открытые ладони потухшей свече посреди стола. – Полбеды Серый. Диво дивное. Позволь, я поставлю тебе выпивку. Забавная встреча, Полбеды Серый, какие же истории нас ждут. – Даже голос его был каким-то бесцветным.

К столу подбежала девчонка, причем Мошка не видела, чтобы их новый знакомый подавал ей сигнал. Девчонка смотрела в пол, и лицо ее было скрыто волосами. Она поставила перед Полбеды стакан вина. Укутанный в шарфы мужик вытащил из-под стола стул и уселся, продолжая греть руки у воображаемого огня. Или он ловил тепло, идущее от Полбеды, – сложно сказать.

– Не помню, чтобы приглашал тебя за стол, – громыхнул Полбеды.

– Не помнишь. – Мужик снял шляпу. Жидкие волосенки потянулись за ней. – Забывчивость часто одолевает новоприбывших. Все нормально. Я просто не мог удержаться. Какие истории. Какие же истории ты нам расскажешь.

– Как следует подумай, прежде чем отвечать. – Полбеды со знойной ухмылкой склонился над столом. – Я что, похож на бродячего актера? Готового позабавить тебя сказками и плясками за стакан вина? Ты знаешь, как меня зовут. Я не знаю ни твоего имени, ни твоего лица. Мы тут кое-кого ждем. Но не тебя.

– Жаль, что не меня. – Незнакомец крутил шляпу, и его руки в перчатках слегка дрожали. – Было бы хорошо, обрадуйся мне Полбеды Серый, прими он мои услуги. На что я весьма надеюсь. Ибо печальная истина гласит, что жизнь – это тяжкий труд. Терпимым его делает только выбор. Мы выбираем, с кем работать.

– Догоняю, о чем ты. – Полбеды подвинул табуретку ближе к незнакомцу. – Думаешь, я собираю решительных ребят, и хочешь побыстрее влиться, пока я не разобрался, кто есть кто?

Незнакомец облизнул губы и на миг оглянулся. Полбеды тут же схватил его за ворот и так рванул назад, что тот чуть не свалился на пол.

– Нет, – тихо, глухо, почти неслышно сказал Полбеды. – Нет, не в том дело. Когда разговор пошел не так, как ты планировал, ты посмотрел через плечо. Значит, ты не сам по себе. Ты мелкая сявка, тебя отправили прощупать почву. Меня так проверяют чаще, чем над тобой глумятся. Куда ни приду, местная шайка лестью и угрозами вынуждает меня вступить к ним. Хорошо. – Полбеды нагнулся вперед, так что мужик в шинели завис под немыслимым углом. – Я делаю что хочу, когда хочу, с кем хочу и никому не кланяюсь. Увижу твою харю еще раз, буду делать что хочу с тобой.

Незнакомец замер и съежился – на случай если Полбеды вдруг решит исполнить угрозу немедленно. Лицо у него застыло, лишилось выражения. Блестящие капли пота налились на разгладившемся лбу, как роса на листе. Зрелище вышло изумительное.

Полбеды притянул его к себе, так что табурет незнакомца со стуком встал на все ножки. Мужик изучил шляпу в руках, потом с величайшей осторожностью водрузил на голову. Молча встал и пошел прочь. Когда он почти исчез из виду, Полбеды поднялся на ноги.

– Полбеды! – поймала его за рукав Кляча. – Ты куда?

– Он знает мое имя. Донесет на меня. Надо порешать этот вопрос. – Варвар посмотрел на спутников, улыбнулся Мошке и грубым пальцем провел ей по подбородку, словно вытирая грязь. По-волчьи ухмыльнувшись, он сказал: – Меньше знаешь, крепче спишь. Сидите тут. Скоро вернусь.

– Зубы Хаггарда! – Кляча разочарованно ударила в стол верхними копытами. – Договаривались ходить вместе!

– Он может постоять за себя, – буркнул Жердь.

– Да знаю! – сердито ответила Кляча. – За него-то мне как раз не страшно!

Мошка слушала их краем уха. Глазами она следила за Полбеды и его жертвой. Едва сапоги варвара опустились на пол, мужик в шинели что-то почувствовал, обернулся и увидел опасность. Он замер, от ужаса его лицо превратилось в парализованную маску. Зато руки в перчатках забились на груди, как перепуганная моль. Полбеды сделал шаг вперед. Мужик – пару робких шагов назад. Потом нелепо дернул головой, развернулся и нырнул в ближайший проход. Снова Мошка представила себя на стропилах мельницы. Вот крошечная мышка одурела от страха. Побежала не туда. А Мошка смотрит. Она – соучастница, потому что не остановила хищника.

Она заметила, что царапает стол, забивая под ногти грязь и занозы. Перед ее мысленным взором рисовались живые картины, и она никак не могла прогнать их из головы. Мужик в ужасе забегает в тупик. Полбеды преследует его по пятам. Он вооружен кинжалами и мечом с длинной уродливой рукоятью. Ее новый друг, Полбеды. Девочка посмотрела на Жердь и Клячу. Те безмолвно разглядывали пену в чашках.

– Полбеды знает что делает. – Жердь резко отхлебнул из чашки и потер длинный подбородок. – Нам ведь нужны деньги? Правильно?

– Откуда ему знать, что у этого червя в карманах что-то есть? – прошипела Кляча.

– Ты что, не слышала? – Жердь лукаво посмотрел на Клячу. – Когда Полбеды тряс этого хмыря, у него на поясе звенело. Готов спорить, там тугой кошель, и Полбеды тоже его слышал. Эй, Май, что с тобой?

Мошка вскочила, чуть не перевернув стол. Она спешно привязала поводок Сарацина к ножке, потом протиснулась меж столов и побежала в проход, где исчез Полбеды. У входа она замерла, прямо как тот незнакомец. Потом стиснула кулаки и рванула вперед, пока в голову не успел прийти более разумный план. Ведь прошли считаные секунды. Не может она опоздать. Только бы успеть сказать пару слов варвару…

Проход вывел ее в другой подвал, где на деревянном настиле стояли гигантские бочки. В одном месте доска подломилась, и бочка упала на пол. Она докатилась бы до стены, не помешай ей тело на земле. Судя по позе, его голова оказалась под бочкой.

Мошка задрожала. Мелькнула надежда, что доски проломились. Что темная лужа на земле – это вино. Ведь пахло тут вином. Интересно, сможет ли она когда-нибудь спокойно нюхать запах вина?

«Знаете, мистер Полбеды Серый, человек, за которым вы погнались, совсем не прост. Об этом говорит много мелочей, но только если увидеть их разом. Звенящий пояс. Хорошие перчатки. Предложение поработать. Это не перепуганная мышка. Вообще не мышка. Это кошка. Ключник».

Кем бы ни был безымянный мужик в шляпе, он исчез. На полу лежал труп Полбеды Серого.

За спиной у Мошки раздались очень тихие шаги. Она хотела было повернуться, но инстинкт приказал замереть на месте.

– Девочка, позволь поинтересоваться, что ты здесь делаешь? – Незнакомый голос прозвучал над самым ухом.

Бух. Бух. Это стучит Мошкино сердце.

– Я… – Она набрала полную грудь воздуха. – Просто стою. И назад не смотрю.

«Чтобы, не дай Почтенные, не увидеть ваше лицо».

– Ты так спешила сюда. Ищешь кого-нибудь?

– Уже нет, – медленно качнула головой Мошка.

– Этот человек на полу, случаем, не твой друг?

Заставив себя дышать ровно, Мошка снова покачала головой.

– Лицо незнакомое, – шепнула она.

Когда человек засмеялся, Мошка ощутила его теплое дыхание.

– Ох ты, ловко. Какая у тебя светлая голова на плечах. Ей там удобно сидится, да? Девочка, умеешь играть в прятки? Стой где стоишь, не оборачивайся и считай. Все пальцы, десять раз. Я спрячусь, но искать меня не надо. Спокойно и медленно иди отсюда и, пока жива, никому не рассказывай, что здесь увидела. Как, тебе нравится такая игра?

Мошка кивнула.

– Отлично. – Тихие шаги пошли прочь. Им в ритм еле слышно позвякивал металл.

Мошка смотрела на дрожащие руки и считала пальцы. И снова. И снова. Не отводя глаза, лишь бы случайно не оглянуться. Она посчитала пальцы в одиннадцатый раз. В двенадцатый. И лишь тогда поняла, что уже можно идти. Она осторожно развернулась и на дрожащих ногах отправилась в главный подвал.

Там она застала Сарацина, пинающего перевернутые табуретки, и одинокую Клячу. Та сердито сжимала чашку. При виде Мошки ее тонкие губы превратились в ниточки.

– Где Полбеды?

Мошка опустилась на табурет и открыла рот. В этот миг она ощутила позади смутное присутствие, услышала ласковый голос над ухом. И слова застряли у нее в горле. Со всей силы укусив себя за кулак, Мошка покачала головой.

Повисла долгая тишина.

– Где Жердь? – наконец поинтересовалась девочка.

Глаза у Клячи тревожно потемнели. Она задрожала.

– Я что, мамка ему? – с внезапным ожесточением рявкнула она.

Мошка молча посмотрела на нее.

– Пустоголовый дурень! – Кулак стукнул об стол. – И брательник этот его, «который нам поможет». Прикинь, брательник не оплатил долг. И светил ему «исправительный труд». Но вместо себя он подставил Жердь, сказал, что тот все отработает. Так что его схватили и уволокли.

– Но… куда его забрали? Что с ним дальше будет?

Кляча промолчала, глядя в пустую чашку.

– Ты не спросила, да? – Мошку будто окатили кипятком. – Ты сидела молча! Позволила его увести! А сама говорила, что вместе мы сила!

– А чего ты ждала? – кисло буркнула Кляча. – Я родилась в час Добрячки Зыбучки, которая помогает тем, кто помогает себе сам. Рисковать ради других я не готова.

– Что, в самом деле? – взорвалась Мошка. – Комитет Часов прав насчет нас? Мы принадлежим ночи, наша судьба – обманывать, грязно ругаться да воровать овец? Мы готовы всадить нож товарищу в спину?

Кляча вскинула голову. Мошку обдало волной презрения и ненависти.

– Ну да, ты смело поднимаешь голос, когда вокруг дневные жители, и худшее, что они сделают, это косо посмотрят на тебя. Будь ты на моем месте, тоже прикусила бы язык. Сама знаешь.

Мошка не нашлась с ответом. Она вспомнила, как покорно считала пальцы, а убийца ее спутника уходил прочь.

К столу подошел крупный мужчина.

– Госпожа, вы готовы? – Он явно обращался к Кляче. – Хозяин ждать не любит.

– Готова. – Кляча встала.

– Вы говорили, что одиноки. – Мужчина изучающее посмотрел на Мошку. – Девочка с вами?

Кляча, не поднимая глаз, покачала головой.

– Тут каждый сам по себе, – сказала она с горечью, даже с отчаянием.

Мошка ошеломленно смотрела, как последний из ее спутников, не оглядываясь, уходит прочь. Девочка застыла на табуретке. Капли ледяного пота катились у нее по спине. Она не смотрела по сторонам, чтобы не видеть, кто положил глаз на одинокую, слабую, беззащитную девочку с вкусным гусем.

Время тянулось медленно. Снова и снова Мошка собирала в кулак хладнокровие и пробовала выдавить из мозгов хоть подобие плана, но перед глазами вставал распростертый Полбеды и ледяная ненависть во взгляде Клячи. Беги отсюда, прожужжал Мухобойщик в голове у Мошки. Немедленно. Прямо сейчас.

Она осторожно поднялась на ноги, вздрогнув от скрипа табуретки. Наклонилась и взяла Сарацина. Большого, добротного гуся. Его белые перья осветили мрак. Изобильная еда на ножках. Приглашение головорезам дождаться ее в переулке.

Мошка дрожащей рукой погладила крыло Сарацина, ощущая пальцами упругую жесткость перьев.

– Снова мы с тобой вдвоем, – шепнула она ему в шею. – Мы с тобой против всего мира.

На подгибающихся ногах она двинулась меж сидящих силуэтов. Волоски на шее встали дыбом. Сзади раздался скрип дерева. Кто-то встал из-за стола. Девочка притворилась, что не заметила, и пошла дальше к выходу, прижимая Сарацина к груди. Судя по звукам за спиной, скрасить ее одиночество решила целая компания.

Столы кончились. До выхода осталось всего ничего. Мошка сохраняла видимость спокойствия, хотя инстинкты кричали, что за ней идут по пятам. В воздухе повисла угроза, как электричество перед грозой. Девочка ступила на первую ступень лестницы… и как укушенная рванула на улицу.

Сзади раздался перестук шагов, и это было не эхо. Вылетев на ледяной воздух, Мошка кое-как спихнула вниз бочку-фонарь с вырезанной мордой. Во все стороны полетели свечи и капли воска. Мошка услышала бадабум-бадабум-бадабум-бадабум-УЙЕАААА-тутум-бадабум-бадабум-АЙООО-бадабум-хррррр…

Дожидаться господ УЙЕАААА и АЙООО она не стала. Вряд ли они будут расположены к беседе. Даже если они не планировали причинить ей вред, теперь точно не удержатся. Девочка решила показать «Догу и хлысту» пятки. Может, не самые чистые, зато очень быстрые.

В Ночном Поборе она знала лишь одно место, где можно укрыться: дом повитухи. Искать его придется очень быстро и с убийцами на хвосте.

ДОБРЯК КОПИЛКИН, СОБИРАТЕЛЬ МЕЛОЧИ

На углу Мошка остановилась, сдернула башмаки и бросилась дальше. Камни мостовой больно ранили ноги, но делали это бесшумно. Топот сзади приблизился было, но затих, когда преследователи свернули не на ту улицу.

Девочка знала лишь один способ найти дом Прыгуш: добраться до городской стены и идти вдоль нее, пока не увидит знакомые места. Она бежала, и взгляд ловил отдельные картины.

Истощенные мужчины и женщины, скованные одной цепью, чинят городскую стену. Тот самый «исправительный труд», о котором говорила Кляча. Двое подростков присели рядом с распростертым телом и вытирают темную жидкость с его карманных часов. Грязный переулок, и шевелящаяся толпа рвет друг у друга чахлые вязанки хвороста.

Стоило Мошке стряхнуть липкие взгляды, как она вляпывалась в новую паутину внимательных глаз. Снова сзади гремел топот. То ли УЙЕАААА и АЙООО, то ли другие. Разницы никакой.

Вот! Она узнала узкое жилище Прыгуш. Дверь была приоткрыта, оттуда осторожно выглядывала госпожа Прыгуша с узлом на спине. Рядом нетерпеливо переминался молодой человек с потайным фонарем, греющий свободную руку под мышкой.

– Малыш вот-вот покажется? – напряженно спросила повитуха.

Звуки подсказывали Мошке, что преследователи дышат ей в спину.

– Госпожа Прыгуша! – крикнула она.

Фигуры в дверях застыли. Госпожа Прыгуша испуганно бросилась в дом, утаскивая молодого человека за собой. Мошка с ужасом поняла, что перед ней маячит перспектива остаться на улице.

Она припустила со всех ног, раздирая пятки о мостовую. Дверь еще не закрылась, она успеет нырнуть между ног молодого человека…

У нее бы получилось, но молодой человек в дверях развернулся и озадаченно уставился во тьму. Влетев в пятно света из его фонаря, Мошка разглядела, как мрачно вытягивается тощее рябое лицо. Ей показалось, что она видит в каждом распахнутом глазу свое отражение с гусем под мышкой.

– От’ди! – крикнула она. Так короче, чем «отойди с дороги», но, к сожалению, молодой человек не понял этого слова и остался на месте. Поэтому Мошка не скользнула мимо. Она со всей силы воткнулась головой ему в живот.

Тот крякнул, какая-то железка шмякнулась на землю. Фонарь упал рядом, и улица погрузилась во тьму. Мошка обошла паренька и ввалилась в дверь. Сарацин вихрем перьев вырвался у нее из рук. Снаружи раздался невнятный шум. Будто люди врезались друг в друга и очень этому удивлялись. Кто-то у порога нервно толкал Мошкины колени дверью. Она втянула ноги в дом, и дверь захлопнулась. В кромешной темени раздался лязг засовов.

Чиркнуло огниво. Из мрака выступил длинный нос и брови Сумбура Прыгуши. Едва глаза привыкли к тусклому сиянию, Мошка разглядела в его дрожащей руке лампадку. Он подул на нее, и свет стал ярче. Стала видна госпожа Прыгуша с портняжными ножницами, готовая раскроить и порезать любого врага.

– Кто здесь? – Госпожа Прыгуша искренне удивилась, увидев двенадцатилетнюю девочку. – Сумбур, а где молодой человек? Неужели…

– Где Сарацин? – В комнате, представшей взору Мошки, отчаянно не хватало гуся. – Он внутрь не попал?

Тут праздник риторических вопросов окончился. Сигналом послужил яростный гвалт из-за запертой двери. Там били людей, рвали одежду, хлопали крыльями и очень знакомо гоготали.

– Он снаружи! Мой гусь на улице! Открывайте дверь!

– Сумбур, открывай, там этот бедолага, будущий отец…

Сумбур Прыгуша, однако, вцепился в верхний засов, равно сопротивляясь и жене, оттаскивающей его от двери, и Мошке, взбирающейся прямо по нему.

Лишь когда шум драки умолк, топот затих вдали и на улицу опустилась тишина, Сумбур отпустил засов. Мошка с повитухой открыли запоры и распахнули дверь. Им тут же отвесил пощечину порыв ледяного воздуха.

Узкая темная улица была пуста. В двух ярдах от двери застыла одинокая фигура. Ее можно было различить исключительно благодаря белому сиянию перьев. Очертаниями фигура явно напоминала гуся, но у Мошки заныл живот, когда ей показалось, что у птицы нет головы.

Тут призрак встряхнулся, раздался печальный звон. Нет, гусь не лишился головы. Она застряла в разломанном фонаре.

Мошка опустилась перед Сарацином на колени и освободила его от останков фонаря. На пропажу нового шлема гусь не обратил внимания. Он безмятежно пережевывал обрывок одежды.

– А где молодой человек? – Госпожа Прыгуша тревожно озиралась. – Должно быть, попал в беду. Его жена рожает, он прибежал за мной с другого конца города. Куда он мог деться?

Мошка вытащила бурую тряпку из клюва Сарацина. Она до боли напоминала плащ будущего отца.

«Сарацин, ты же его не съел?»

Мошка спрятала тряпку в кулак и нервно глянула на Прыгуш – вдруг они заметили ее движение. В этот миг выглянула луна. Повитуха наконец рассмотрела Мошкино лицо.

– Ты! Это ты!

Все инстинкты Мошки сжались в кулак. Когда люди, узнав тебя, кричат, это означает стражу, скандал или захлопнутую дверь. Сейчас ее больше всего пугал последний вариант.

Мошка, подхватив гуся, со всех ног рванула в дом. Прыгуши озадаченно расступились. Под грохот, треск и перезвон она исчезла в недрах узкой комнаты. Последним аккордом этой мелодии был лязг железа.

Повитуха с мужем осторожно прошли через павшую армию столовых приборов, сбитый стул и россыпь картошки туда, где лежала опрокинутая ванна, похожая на черепаший панцирь. Из-под ванны торчал краешек платья и ленточка чепчика. Наверху сидел здоровенный гусь. Он гордо разглядывал бардак, словно генерал – поле боя.

– Не выгоняйте меня! – железным голосом крикнула ванна. – Я не хочу на улицу! Не подходите! Вам меня не заставить!

Сумбур все же подошел, присел на корточки, попытался сдвинуть панцирь, печально вздохнул и отступил.

– Зайчонка, я не способен вышвырнуть ребенка из дома, – торжественно провозгласил он.

– Правильно, Сумбур, достойные слова, – с тихой гордостью ответила жена.

– Ты не поняла. Я физически не способен. Я бы с удовольствием ее вышвырнул, но стоит мне взяться за ванну – и гусь клюет меня в ухо, а девчонка норовит отхватить пальцы кусачками для сахара.

– Ох, Сумбур! Мы не можем ее выгнать, ты что, не узнал ее? Девочка, которая случайно осталась на улице после заката! Она вернулась! Я же говорила, они нас не забыли! Просто не получилось оставить деньги в уговоренном месте. Бедняжка рисковала, возвращалась в ночной город, лишь бы сдержать обещание, а ты хочешь ее выгнать? Какая неблагодарность. Я сама с ней поговорю. Будь сладок, последи у дверей, не вернется ли будущий отец.

Мошка, лежащая во тьме под перевернутой ванной, ощутила тяжесть в животе. Предстоящий разговор не обещал ничего хорошего.

– Вроде бы у нас оставалось… да, вот. – Шаги, хруст юбок. Госпожа Прыгуша села рядом с ванной. – Глянь, у нас тут пирог из крапивы и ежевики.

Острый носик Мошки уловил влажный, сладкий запах еды. Она понимала, что ее прикармливают, как дикого щенка, но сопротивляться соблазну не могла. Она приподняла ванну и увидела тонкую старческую руку госпожи Прыгуши с каким-то комком плесени. Но пахло едой. И на вкус оказалось вполне съедобно.

– Так-то лучше. – Снова зашуршали юбки. Повитуха легла щекой на пол и заглянула под ванну, Мошка увидела край ее лица. – Это же ты помогала нам с сыном Трепачки?

Пирог приклеился к зубам, так что Мошка кивнула. Поняв, что повитуха не видит ее в темноте, она повторила этот жест ванной, то есть покачала ее вверх-вниз.

– И как? Принесла? – В голосе повитухи явственно звучало отчаяние.

«Что принесла? А. Награду. Мы им обещали денег».

Мошка всухомятку проглотила пирог, потом поводила ванной вправо-влево, будто качая головой. Лицо повитухи исчезло из виду. Снова зашуршала одежда. Женщина села на пол. Повисла тишина, как в морге.

У Мошки скрутило живот. Прыгушам нечем заплатить десятину Ключникам в ночь святого Пустобреха.

– Я предупреждал, она вернется без денег, – с унылым самодовольством пробурчал муж повитухи. – И снова попросит помощи. Ворвется в дом, говорил я, и этот ее гусь будет жрать нашу мебель.

Раздался тихий скрежет, будто крепкий клюв жует ножку стула.

– Сумбур, ты такой умный. – В голосе повитухи не было сарказма, только намек на дрожь. Вновь повисло молчание. – Все равно мы не выгоним ее. Девочка, вылезай, не бойся.

Мошка осторожно приподняла ванну.

– Так-то лучше. Ничего страшного, правда?

Увидев повитуху с тонкой улыбкой и непоколебимой решимостью на лице, Мошка прикусила губу.

– Видишь, тут нет головорезов и других проблем. Успокойся.

– Ахм-м. – Сделав это таинственное заявление, Сумбур Прыгуша склонил голову над неким предметом, зажатым в руке, и медленно отошел от двери. – Зайчонка? – В дрожащем свете свечей сверкнул нож с кожаной рукоятью. – Нашел у входа, – объяснил Сумбур.

– Тот человек, будущий отец! – объявила Мошка. – Он уронил вместе с фонарем, когда я врезалась в него. Я слышала лязг о камни.

– Я тоже. – Повитуха дрожащей рукой взяла нож. – Он… все время держал руку под мышкой, будто пальцы замерзли. Одно дело носить нож на поясе, для самозащиты. Но прятать его в руке – это другое. Значит, не было никакой роженицы. А была засада на улице, чтобы завладеть моими вещами и продать их.

Зайчонка Прыгуша нервно хихикнула.

– Вроде бы и нечему удивляться, а я каждый раз удивляюсь. – Она вздрогнула. – Надо бы выпить джина. Что скажете?

С ласкающим слух звуком засовы встали на место. Стукнулись чашки, забулькала бутыль. И наконец прозвучал долгожданный страшный вопрос:

– Что у тебя приключилось?

– Такое дело, госпожа Прыгуша. Мы придумали блестящий план, как расставим ловушку на похитителей Лучезары Марлеборн, как поймаем их тепленькими и получим награду от ее отца. Только ловушка не сработала. Лучезару сумели похитить. И теперь денег нет, зато нас ненавидит весь дневной город, а Лучезару держат где-то в ночном городе, и я должна…

Такую историю красиво не расскажешь. Особенно когда тебя трясет.

Повитуха приняла эти вести с изрядным достоинством. С видом королевы и решительностью ветерана она слушала Мошку и прихлебывала джин. Исчез потерянный, замученный вид, появившийся при виде ножа. Ему на смену пришла яркая улыбка, слишком живая, даже слегка безумная.

Отвечая на вопросы, Мошка незаметно поведала всю тягостную историю, как она впервые встретила похитителей, как писала таинственные записки на аукционе Ростовщиков, как шла в Побор, как в сумерках Клент встречался со Скеллоу, как он придумал ловушку, а та не сработала, и что она сама пережила, очутившись в ночном городе. Конечно, она пропустила моменты, когда они с Клентом нарушали закон. И промолчала о том, как стояла над телом Полбеды. При воспоминаниях о спокойном голосе, посоветовавшем никому не рассказывать об их встрече, у нее до сих пор чесалась шея. Зато она поведала, как похитители требуют за Лучезару драгоценный камень и как сэр Фельдролл боится, что невесту все равно не вернут.

– Что творится, – сказала госпожа Прыгуша, когда Мошка замолчала. – Пресвятые Почтенные, бедняжка Лучезара!

Повитуха прикрыла рот рукой. Вскоре задумчивость сменилась решительностью.

– Допускать такое нельзя. Не вижу другого выхода. Сообщим о ситуации… им. Они быстро найдут похитителей…

Именно такой реакции боялась Мошка.

– Ни в коем случае! Прошу вас, госпожа Прыгуша, мы не можем обращаться к Ключникам!

Доброе, спокойное лицо повитухи неуловимо изменилось. В нем проклюнулась бледная уклончивость.

– Пойми ты, Ключники прекрасно справляются с такими делами, – устало сказала она. – И недолюбливают тех, кто скрывает важную информацию. Если всплывет, что мы знали и не донесли…

– Госпожа Прыгуша, если всплывет хоть что-то, мы все попадем как гусь в ощип! Есть мнение, что Ключники стоят за этим заговором! Скеллоу приехал на аукцион Ростовщиков с увесистым кошелем. У таких проходимцев не бывает больших денег. Может, их дал Бренд Эплтон? Не похоже. Учтем, что отъезд Скеллоу из Побора не отметили в бумагах. Вы предположили, что стража банально прикарманила пошлину. А вдруг его прикрыли Ключники?

– Допускаю… – нерешительно ответила повитуха.

Слова Мошки упали на благодатную почву.

– Предположим, что за похищением не стоят Ключники, – продолжала Мошка. – Мы сообщим им, как добыть драгоценный камень, что дороже телеги жемчуга, а заодно и самую видную наследницу Побора. Ее отец заплатит и выкуп, и награду, но нам они не достанутся. А Ключники наверняка решат избавиться от нас, чтобы никто не узнал, кто получил выкуп. Госпожа Прыгуша, если мы сообщим Ключникам, как ни обернись дальше это дело, плыть нам по течению Длиннопера.

На лице повитухи боролись противоречивые чувства. Мошка предположила, что Ключники платят за ценные сведения.

– Увы, дорогуша, боюсь, ты права. – Госпожа Прыгуша прикусила губу. – Но что нам делать? – Посмотрев на Мошку, она ласково вздохнула и принялась вытирать платком грязные щеки девочки. – Давай сегодня выбросим эти заботы из головы. Пока мы ничего не можем решить. Вы с гусем останетесь тут… – Повитуха глубоко вздохнула и покачала головой. – Ладно, вместе что-нибудь придумаем.

«Вместе» прозвучало музыкой для Мошкиных ушей. «Вместе» – это сила. Братство. Чем нас больше, тем безопаснее. Об этом не переставая говорили Полбеды, Кляча и Жердь. Их братство просуществовало примерно час.

«Это Ночной Побор. Тут любой союз – это яичная скорлупа. Госпожа Прыгуша – добрая женщина, пока ее доброту не сожрали страх, отчаяние, усталость души. Тут каждый сам по себе, сказала Кляча. Ну и редька с ней», – подумала Мошка.

– Госпожа Прыгуша? – позвала девочка. Когда повитуха придвинулась к ней, девочка перешла на шепот. – Есть ниточка надежды. Пусть не канат, но больше ни вам, ни мне, ни мистеру Кленту, ни дочери мэра положиться не на что. Лучезара Марлеборн где-то в ночном городе, и я знаю имена тех, кто ее похитил. За их головы и ее спасение назначена награда. Ее хватит, чтобы вы оплатили десятину, а мы – пошлину за выход из города. Завтра в Ночной Побор прибудут друзья Лучезары. Они спасут ее, если будут знать, где искать. Вот почему я появилась тут первой. Мне нужна ваша помощь, вам – моя, а Лучезаре – наша. Чтобы найти Лучезару Марлеборн, у нас есть время до ночи святого Пустобреха.

* * *

Госпожа Прыгуша поведала Мошке о ряде проблем:

– Во-первых, нам не обойтись без одного конкретного человека. Она знает всех, у нее острые глаза и чуткие уши, будто мать ее была зайцем. Но позвать ее мы не можем. Более того, нам придется скрывать от нее свои планы.

– Что? Кто? Почему?

– Тихоня. Помнишь Тихоню? Она в прошлый раз помогла вам выбраться из ночного города.

Мошка при всем желании не забыла бы девушку с когтями и тот рассвет, когда они неслись за ней сломя голову.

– Она помогла бы нам найти злодеев… не будь она дружна с Брендом Эплтоном. Да, я о нем слышала. Поговаривают, самый опасный радикал, призывает людей жечь амбары. Тихоня каким-то образом подружилась с ним.

– Думаешь, она участвовала в похищении?

– Вряд ли… но человек она сложный, всякое может быть. И резкая, как пуля. Не попадайся ей на глаза, иначе придется отвечать на кучу неудобных вопросов.

Мошка уважала и опасалась девушку с когтями. Она признала, что с удовольствием числила бы ее среди союзников и не хочет видеть ее среди врагов.

– Подозреваю, эти ждут подходящего момента, чтобы завербовать ее, – добавила госпожа Прыгуша; по тому, как она прошептала слово «эти», Мошка догадалась, что речь идет о Ключниках. – Во время «рассветных забегов» ее ни разу не поймали, но наверняка они в курсе. Тут такое дело. Через Ночной Побор на восток идет тонкий поток контрабанды вроде шоколада. Понятное дело, они собирают с него мзду. В ночном городе такую роскошь никто не может себе позволить, а вот в Дневном Поборе найдутся люди, готовые платить. Насколько я понимаю, эти контролируют черный рынок дневного города, и цены там кусаются. Лишь Тихоне хватает отваги, чтобы заниматься независимыми поставками.