Текст книги "Гибель Атлантиды (Неоспоримые свидетельства падения и гибели легендарной цивилизации)"

Автор книги: Фрэнк Джозеф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Императорский дворец

Недалеко от акрополя находился дворец императора. Действительно великолепный, он не был кричаще безвкусным в своей роскоши, а являл собой пример величественной простоты. Этот дворец служил императору не только домом, но предназначался также для деловых встреч и приемов. Сюда приезжали важные гости со всей империи и из других стран. Дворец был окружен большим парком, вдоль дорожек которого тянулся подстриженный кустарник. Здесь же был разбит и фруктовый сад на четырех акрах[9]9
  Акр равен приблизительно 0,4 га.


[Закрыть], где росли яблони, грушевые, апельсиновые, лимонные, гранатовые и фиговые деревья.

К саду примыкал виноградник, возле которого были сушильни с их деревянными полками для сушки винограда, и давильни, где виноград давили в огромных чанах искусные виноделы. Рядом раскинулся большой огород с естественным орошением из двух источников. Сады и цветники находились в ведении императрицы и наследниц, которые сами их возделывали. Множество различных цветов произрастало на плодородной островной почве вулканического происхождения.

Здесь в обрамлении подстриженных кустов журчали небольшие фонтанчики, а редкие статуи природных богов и богинь, расположенные в тени деревьев, благородно освящали пространство сада.

Фантастические птицы с невероятно длинными хвостами в ярком оперении, переливающемся оранжевыми и желтыми красками, звонко перекликались, перепархивая с ветки на ветку. В густой траве среди цветов жужжали пчелы. И весь этот парк, полный жизни и ярких красок, составлял неповторимо притягательное обрамление императорской резиденции.

Покрытые бронзой стены дворца были увенчаны полоской голубых изразцов, протянувшейся под самой крышей – красной, слегка покатой. Искусно выполненный из серебра орнамент обрамлял огромные створки дверей высокого главного входа, украшенные золотыми резными пластинами. По обе стороны от входа стояли, как бы охраняя его, два изваяния собак, выполненные в натуральную величину – одно из золота, другое из серебра. Символика статуй была гораздо глубже, чем можно было предположить. В соответствии с древним островным культом цари ассоциировались с волками, поэтому собаки-волки являлись не только символами хранителей, но и, соответственно, золотая – солнца, мужского начала, а серебряная – луны, женского.

Через эту дверь можно было попасть в пышно убранный зал, где в центре стоял длинный стол из темной твердой древесины, украшенный великолепной резьбой. Несколько дюжин стульев с высокими спинками были выполнены в том же стиле из такого же дерева и покрыты красивыми чехлами, сотканными женщинами, принадлежащими к королевскому дому. По всему залу стояли золотые изваяния обнаженных юношей, державших в руках факелы.

Здесь проходили пиры, приемы, важные встречи и другие светские мероприятия. Из этого зала можно было попасть в тронный зал, где император во всей своей славе и могуществе вершил дела великой империи. Атлантида царила на океане и была достаточно могущественна, чтобы присвоить ему собственное имя. Она была центром огромной империи, раскинувшейся от Малой Азии на востоке, где ее армия принимала участие в Троянской войне, до берегов Дальнего континента на западе.

Благословенный остров

За тремя стенами, окружавшими столицу, простиралась широкая долина, покрытая вечнозеленой растительностью и славившаяся своей весьма хитроумно устроенной системой искусственного орошения, которая охватывала территории процветающих сельскохозяйственных ферм.

Высокие скалистые берега острова служили ему естественной защитой от частых в этих широтах сильных ветров. Внутри горного кольца мирно зеленели обширные луга, манили своей прозрачностью воды озер. Вблизи больших озер располагались селения. С высоких гор, покрытых ледниками, сбегали быстрые прозрачные ручьи, питающие чистой водой город и отдельные поместья.

Земля Атлантиды изобиловала самыми разными животными. Некоторых, таких как лошади, используемых в войнах, на сельскохозяйственных работах, во время скачек или для перевозок, доставляли на остров с материка. Другие животные издавна здесь водились. Были среди них необычные, например, слоны, произошедшие от потомков вымерших мастодонтов, добравшиеся до острова по исчезнувшему затем сухопутному мосту из Северной Африки. Атлантида была настоящим раем для всевозможных птиц, которые слетались сюда со всех концов акватории океана. Трудяги-пчелы, прилетевшие с пасек, жужжали на цветах, усердно собирая нектар. Остров изобиловал полезными растениями – всевозможными фруктами, орехами; здесь росли маис и пшеница, ячмень и виноград. Всегда в достатке были молоко и мясо. Немудрено, что этот остров, согреваемый жарким, почти тропическим солнцем, овеваемый свежим океанским бризом, даже у более поздних поколений иностранцев остался в памяти как благословенная земля.

Богатство острова составляли леса, важнейший источник ценного сырья – древесины, используемого в кораблестроении, а следовательно, имеющего стратегическое значение для захватнической политики могущественной военно-морской державы. Возобновляемые запасы леса способствовали развитию могучего имперского флота. Но было на острове одно дерево, к которому ни один дровосек не смел приблизиться со своим топором. Это было Дерево Жизни, Дерево Дракона, настолько древнее, что «помнило» еще времена, когда примитивные охотники, преследуя стада диких животных, пришли на этот остров с восточного континента по когда-то существовавшему мосту суши, да так здесь и осели. Под его огромными суковатыми ветвями собирались священники и последователи древнейшей религии, чтобы совершать свои обряды, посвященные весеннему возрождению жизни. Они срезали золотыми серпами ветки омелы, рассекали их, чтобы добыть оттуда сок – священную кровь дракона, которую затем использовали для лечебных целей. Нижние ветви дерева были увешаны позвякивавшими на ветру фигурками, по большей части медными, которые изображали семигорбую змею, изрыгающую Космическое Яйцо из своей пасти. Этот тайный первобытный культ не смогли поглотить другие, более конкурентоспособные религиозные направления, и он существовал вплоть до самых последних дней жизни Атлантиды.

Природные источники – горячие, теплые и холодные – наполняли бесчисленные бассейны. Бассейны, предназначавшиеся для королевской семьи, были огромными, отделанными гладким мрамором, слоновой костью и бронзой. Личные купальни аристократов отличались почти такой же роскошью, а публичные бани могли бы поспорить богатством с королевскими покоями любой другой страны. Существовали купальни даже для лошадей, украшенные мотивами, связанными с древней королевой Атлантиды, Левкиппой. Огромные купальни, больше похожие на пруды, были предназначены для рабочих слонов и жертвенных быков. Интенсивные и частые омовения способствовали высокому уровню гигиены и, соответственно, прекрасному состоянию здоровья всего народа Атлантиды.

И над всем этим счастливым островом царила гора Атлант, часто грозно хмурившаяся от набегающих на ее вершину облаков. Время от времени из ее глубин доносился грозный рокот. Иногда ее чело омрачалось, озаряемое жутким розоватым светом, отблески которого освещали город и весь остров. А порой самые высокие башни столицы начинали раскачиваться, и сама земля дрожала под ногами ее жителей. Однако все это было не более чем божественным напоминанием людям о том, – что Атлант все еще жив.

Мудрым жрецам, собиравшимся под отягощенными временем ветвями Древа Жизни, эти звуки говорили гораздо больше. Они означали предзнаменование и предостережение. Пытливые исследователи небес знали о приближающейся гибели острова и приложили все усилия к тому, чтобы поделиться своими знаниями с императором. Их наблюдения о надвигающейся с небес угрозе подкреплялись отчетами, присылаемыми со всех концов империи. Заметил ли император необычную тишину в своей священной роще? Это оттого, что оттуда улетели все птицы. Несколько недель тому назад они начали разлетаться во всех направлениях, и ни одна из них не вернулась. Без их песен на острове воцарилась зловещая тишина. Другие животные тоже вели себя необычно. Некоторые слоны сделались неуправляемыми и убежали от своих владельцев. Лошади вставали на дыбы и отказывались бежать по скаковой дорожке. Козы не желали доиться. Людей охватила странная апатия, смешанная со страхом и смирением перед тем ужасным и непонятным событием, которое явно приближалось.

Император выслушал ученых жрецов с уважением, но напомнил, что они и прежде ошибались в предсказаниях. Не стоит, сказал он, нагнетать страх в момент, когда, как сейчас, неясен исход текущих военных операций. И потом, что, как они полагают, можно предпринять в подобной ситуации? Покинуть Атлантиду, это самое могущественное царство в мире, только из-за того, что произошло несколько необычных событий? Если угроза, о которой они говорят, столь велика, то никакие меры предосторожности все равно не помогут, а раз так – спокойной всем ночи! Но после того как обескураженные жрецы покинули императорские покои, император в смятении сжал в ладони кристалл, висевший на золотой цепочке, надетой на шею. Эта вещица напоминала ему об одном из его предков, который предпринял поездку в долину великой реки на востоке и спас мир от катастрофы, привезя оттуда и установив на острове с помощью местных умельцев некое сложное устройство. Это было давно, несколько веков тому назад. С тех пор изобретение разрушилось, а ученые Атлантиды, поглощенные стяжанием богатств, которыми были оплачены их таланты, используемые как в мирных, так и военных целях, едва ли смогли бы воссоздать его идею и само устройство, даже если бы захотели это сделать. Трагично, что именно египтяне, которые приняли непосредственное участие в разработке этого чудесного механизма, стали теперь врагами атлантов.

Император тяжело задумался, сидя на своем троне, покрытом пурпурной расшитой золотом тканью. Он размышлял о том, действительно ли существует причинная связь между человеческой нравственностью и законами мироздания. Посредниками между человеком и хаосом были боги. Если нарушить их законы, могут ли рассерженные боги в самом деле позволить природе погубить человеческую цивилизацию? Земля когда-то обожествлялась как мать, дающая жизнь всему живому. Теперь ради добычи драгоценной меди все ее тело изрыто шахтами, а чтобы вывезти всю извлеченную из недр руду, необходимо огромное количество кораблей. Жадные руки многих государств простерлись за высококачественной медью, которую все они охотно используют для производства оружия, чтобы уничтожать себе подобных. Вся эта богопротивная деятельность напоминала замкнутый круг, в который он и все его многочисленные предки вовлекли мир, однако встревоженный монарх не знал, как вырваться из него.

Размышлял он и о характере собственного народа, о людях, которые воспитаны материалистами, нисколько не уважающими те силы, которые их сотворили. Даже почтения и благоговения перед бессмертными богами у них почти не было, в отличие от предков, которые, спасаясь из охваченной огнем Трои, взывали к небесам, умоляя богов о спасении. С тех пор годы независимости и господства над океанскими просторами и другими землями изменили характер атлантов. Теперь их больше заботила мысль о мести далекому Египту за разгром, учиненный над ними старым фараоном Меренптахом.

Ужасное предзнаменование

На следующее после прибытия утро капитан торгового судна из Эласиппоса и его офицеры были приглашены в императорский дворец. Их проводили в тронный зал дворца, и они присоединились там к нескольким придворным и солдатам дворцовой стражи. Эта аудиенция не была чем-то необычным, так как правители Атлантиды сохраняли старые традиции и старались по возможности быть доступными для обычных людей. Кроме того, первый человек империи отличался большим любопытством. На длинном столе в огромном зале была выставлена привезенная из Эласиппоса бронза, и император в приподнятом настроении торжественно объявил, что мастера Эласиппоса – самые искусные в мире.

В этот момент любимая гончая императора, которая до того тихо дремала в дальнем углу зала, вдруг вскочила, завыла тревожно и выбежала через открытую дверь. Император попытался пошутить по поводу излишне критичного отношения собаки к искусству. Капитан и придворные принужденно улыбнулись.

Но за пределами дворца происходили и другие связанные с животными предзнаменования, которые были восприняты жрецами далеко не столь легкомысленно. Все они ужаснулись, истолковав пророчество, сделанное по печени козла, принесенного в жертву на священном алтаре перед статуей бога Посейдона. Повергало в смятение и то, что ни единой птицы не осталось на острове, – они улетели, а те, что содержались в клетках, пребывали в страшной панике.

Были и другие знаки, которыми были поражены и напуганы даже обычные люди, занятые повседневными делами. Тысячи дохлых рыбин заполнили каналы, в то время как повсюду, угнетающе действуя на людей, слышались издаваемые слонами тревожные трубные звуки. Необъяснимая тревога овладела душами жителей острова. Вся природа словно затихла в ожидании чего-то страшного. Более всех был встревожен жрец, которого отправили к главной святыне, находившейся за пределами города, чтобы тот наблюдал за поведением горы Атлант. Он видел явно сверхъестественное явление на самой вершине горы, покрытой плотными облаками: таинственные вспышки света, словно там бушевала гроза без грома.

Все эти знаки не предвещали ничего хорошего. Они были предсказаны много месяцев тому назад главным астрологом. Этот верховный жрец уплыл отсюда несколько недель тому назад, после того как его предсказания были встречены полным равнодушием со стороны властей. И вот теперь эти предсказания зазвучали вместе с бронзовой утварью из Эласиппоса, разложенной на столе перед императором. Чаши и статуэтки подпрыгивали и позвякивали, каждая на свой лад, а массивные канделябры из полупрозрачных раковин вибрировали и раскачивались на своих позолоченных цепях. Мечущиеся в них язычки пламени то взлетали высоко вверх, то почти гасли словно листья осины, отбрасывая пляшущие неровные тени на стены и пол.

– Это землетрясение, – объяснил император и так уже понятное всем явление. Однако гости молчали, задержав дыхание. – У нас это бывает довольно часто, – продолжал он. – Просто боги стараются привлечь к себе наше внимание.

Однако на этот раз никто не улыбнулся. Было заметно, как под ногами колеблется пол, и даже императору начала изменять его невозмутимость. Сначала одна бронзовая статуэтка со звоном упала на пол, затем другая. Они падали и звенели, катаясь по вибрирующему полу, но никто не пытался их поднять.

Началось!

– Ваше величество! – Жрец, которого обязали наблюдать за горой Атлант, ворвался в императорский зал без предварительного доклада. – Гору перекосило, на ее юго-восточном склоне появился ужасный горб! Она беременна жуткой опасностью! Мы должны как можно скорее покинуть это место!

– Давайте… – начал император охрипшим от волнения голосом. Он судорожно сжал рукой кристалл, висящий на шее, но дальнейшие слова застряли в его горле. Во дворце со всех сторон раздавались громкие испуганные крики мужчин и женщин, сопровождаемые грохотом падающих камней. Жена и дочери императора, обеспокоенные, но все же сохраняющие выдержку, сгрудились вокруг мужа и отца.

– Туда, – наконец приказал он, и все последовали за ним прочь из зала и дальше, через священную рощу с неожиданно пересохшими фонтанами. Земля двигалась под ногами, было трудно идти, люди спотыкались, но никто не отставал. Они слышали раскаты грома. Но это не было похоже на грозу, так как звук не прекращался ни на мгновение. Это был монотонный непрерывный гул. Император вел свою маленькую группу к паре небольших суденышек. Личные яхты императора покачивались на воде в небольшом канале, ведущем к Храму Посейдона.

– Капитан, принимайте командование, – приказал император в то время, как все остальные поспешно бросились к длинным узким лодкам.

Капитан начал распределять, кто из мужчин сядет в какую лодку.

– Я сяду на руль, – сказал император. Его изящная с белоснежным корпусом яхта с множеством золотых украшений была не слишком вместительной. – Все лишнее за борт, – крикнул император. Затем, взойдя на свою яхту, поспешно поднял тяжелое золоченое кресло, напоминавшее трон, и сбросил его в воду.

Капитан из Эласиппоса скомандовал морякам браться за весла и приказал своему императору крепче держать руль. Отчаяние придавало людям силы, подгоняя гребцов лучше, чем любой надсмотрщик на галерах, и императорская яхта помчалась по воде с такой скоростью, какой никогда не развивала и в лучшие свои дни, во время мирных круизов вокруг острова. Вторая яхта' шла сразу за ней. Яхты неслись вперед подобно стрелам, спеша покинуть центральную часть острова с рушащимися дворцом и храмом Посейдона. Они миновали внутреннее кольцо с великолепными домами и прекрасными храмами, разваливающимися и рассыпающимися прямо у них на глазах. Яркий утренний свет померк, когда чудовищные угольно-черные облака пепла начали закрывать небеса.

Императрица плотнее закуталась в пурпурную, богато вышитую шаль, стараясь укрыться от внезапно налетевшего ледяного ветра. Сгущающаяся тьма сопровождалась жутким грохотом, возвещающим о том, что рушится все, что было ей дорого в этом мире. Она видела вокруг множество других самых разных суденышек под парусами и даже могла узнать некоторых их владельцев.

Внезапно раздался жуткий треск, словно молния ударила в мачту. А затем, после мгновений мертвой тишины, на мир обрушился ревущий, пылающий ад. Сотни раскаленных камней с оглушительным плеском и шипением падали вокруг, подобно шквальному огню противника.

– Правьте к каналу, – выкрикнул император гребцам, а затем обернулся, чтобы то же скомандовать капитану следующей за ними яхты.

Крытый крышей канал, который шел через середину земляного кольца, находился всего в нескольких взмахах весла, и оба судна скользнули в этот тайный ход прежде, чем на них обрушилась сверху артиллерия вулкана. Однако их плавание в темноте по скрытому под землей каналу было не менее пугающим. Масляные светильники, которые должны были освещать им путь, почти все погасли, и путникам пришлось довольствоваться собственными лодочными огнями. Не менее страшными, чем темнота, были жуткие, необъяснимые звуки, эхом прокатывающиеся по всему туннелю. Но, по крайней мере, лодки плыли по каналу почти беспрепятственно, и это было большой удачей.

Возмездие богов

Когда они достигли конца канала, капитан из Эласиппоса приказал остановиться. Он перегнулся за борт и выглянул из тоннеля. Похоже, что тяжелая бомбардировка прекратилась, стихли и подземные толчки. «Идем дальше!» – приказал он, и его зычный голос эхом прокатился под сводами. Гребцы снова налегли на весла. Зрелище, представшее их взору, когда лодки вынырнули из тоннеля, было настолько устрашающим, что никто уже не смог долее сохранять присутствие духа. Вся вода была усеяна перевернутыми и разбитыми лодками и шхунами. Они не увидели ни одного неповрежденного судна. Несколько из тех, что были еще на плаву, пылали, словно факелы.

Всюду плавали обугленные обломки. Они увидели несколько страшно искалеченных и обугленных трупов, а также доведенных до безумия и отчаяния раненых. Те кричали, взывая о помощи к плывущим мимо на яхтах, но лодки и так были перегружены. Императрица и ее дочери рыдали, мужчины хмуро гребли в полном молчании.

А с берега на них надвигалось новое несчастье. Огромное угольно-черное облако стремительно приближалось к ним со стороны горы Атлант, закрывая небо. Тьма начала поглощать утренний свет.

Капитан из Эласиппоса, ловко маневрируя, вел яхту мимо перевернувшихся, разбитых судов прямо к тайному королевскому каналу, прорытому много лет тому назад на случай непредвиденных обстоятельств, чтобы вывезти императора и его свиту из последнего внутреннего водного кольца прямо в океан. Но, когда обе лодки скользнули под его своды, поверхность земли вновь начала содрогаться.

Гребцы еще сильнее налегли на весла, укоротив промежуток между гребками ровно настолько, чтобы успеть сделать вдох. Но даже их яростное, шумное дыхание не могло заглушить гром, который раздавался, казалось, уже со всех сторон: гремели и небеса, и земля, и море. Дышать становилось все труднее. По мере того как под своды канала начал просачиваться пепел, гребцы кашляли, отплевывались, терли глаза тыльными сторонами рук, но не снижали темпа движений.

Когда они подплыли к внешней стене города, император оглянулся и с удивлением увидел странный белый след, тянущийся за ними по воде. На какое-то мгновение он был сильно озадачен. Но потом понял, что это растворяется краска с бортов яхты в бурлящей воде канала. Он оставил свое наблюдение при себе, надеясь, что на следующей за ними яхте ничего не заметят. А сам думал о том, сколько еще времени у них есть, пока не растворилась вся смола, скрепляющая доски корпуса, а их суденышки не развалились. Воздух становился все холоднее по мере того, как надвигающиеся со стороны горы черные облака все больше погружали мир во тьму.

Казалось, целая жизнь, исполненная смертельного ужаса, прошла с тех пор, как император и его спутники выехали с центрального острова, но все-таки они, наконец, добрались до главной открытой гавани на южном берегу. Все пристани и причалы были полны кричащими, смертельно напуганными людьми. Кто-то бился в истерике, кто-то завывал от отчаяния. Моряки продолжали хмуро грести, направляя свои суденышки в открытое море.

Сначала никто на берегу не заметил две легкие изящные яхты, летящие прямо в открытый океан. Но вот раздался громкий крик, их узнали в толпе. И вот уже крик повторился, подхваченный сначала несколькими, а затем сотнями глоток. Этот крик отчаяния, перекрывая грохот канонады вулкана, летел вслед императорским яхтам, с каждым взмахом весел уплывающим все дальше. Крик становился все громче, он звучал, словно заупокойный плач, рвущийся из груди тысяч людей, взывающих к покидающему их императору. Люди видели его на корме: маленькую фигурку с рукой, поднятой скорее в жесте мольбы, чем прощания. Его глаза почти ослепли от дыма и слез. В звуках этого странного трагического гимна не было осуждения, только смесь печали, покорности и благоговения перед волей богов.

В какой-то из этих ужасных моментов от вулкана отделилось извергнутое им черное облако и накрыло город – весь, даже гавань с сотнями людей на причале. И в тот же миг крик стих. Мгновение спустя резкий порыв ветра, сопровождаемый громом, рассеял это ужасное облако и с такой силой отнес суда от острова, что они с невероятной скоростью полетели по океану, словно по воздуху над волнами. Но их паруса, хотя и наполненные почти до предела прочности, все-таки выдержали. Порыв ветра стих так же внезапно, как и возник, и капитан императорской яхты снова смог взять управление судном в свои умелые руки.

Он увидел, как разметало другие суда по всему океану. Их капитаны, заметив недобрые предзнаменования и тревожные признаки, появившиеся несколько дней, а может, и месяцев тому назад, вняли голосу разума и покинули обреченную столицу. В этот миг общий вопль ужаса прокатился над водой до самого горизонта. Император повернулся и увидел, как одна из самых высоких башен рухнула со стены прямо на головы тем, кто искал защиты у ее подножия. Император закрыл лицо руками и зарыдал, уже не стесняясь слез.