Текст книги "Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы"

Автор книги: Фредерик Пол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Форрестер инстинктивно отпрянул, прячась от жара звезды… но секунду спустя понял и принял идеально сотворенную иллюзию.

– «Да восхищен будет Сам творец!» – воскликнул он. – Но как это делается?

– Какого Пота я знаю, – с легкой издевкой ответил мальчик. – Это штуковина с девятой фазы. Спроси инджойер.

– Машина! Объясни!

Без промедления в ответ прозвучал спокойный, невозмутимый голос инджойера.

– Человек Форрестер, феномен, в настоящий момент изучаемый вами, есть фотическая проекция вибраторной занавеси. Эффект интерференции вызывает виртуальное изображение на поверхности оптической сферы, геометрическим центром каковой являетесь вы и ваши юные спутники. Данный конструкт, который вы наблюдаете, есть отредактированная и упрощенная репродукция скансио-съемки сирианского исследовательского корабля в атмосфере звезды…

– Достаточно, – вмешался Форрестер. – Ответ детей мне понравился больше.

Но мальчик строго сказал:

– Внимание, Чарлз. Программа началась. Вон там сирианский разведывательный высокотермальный корабль, и мы идем на перехват.

Резкий мужской голос прохрипел:

– Буксировочный спейскрафт «Гиммел»! У звеньевого корабля неполадки с двигателем! Подготовьте захват, стыковку и эвакуацию экипажа!

– Есть! – закричал мальчик. – Тант, приступай к процедуре поиска! Ты за вахтенного, Чарлз!

Пальцы мальчика замелькали над клавиатурой, появившейся считанные секунды назад. Сестра подчинялась его командам, а когда он энергизировал контур, воображаемый корабль начал выполнять маневры. Мальчик развернул корабль, и под резким углом на скорости прошел через фонтаны горящего газа.

Форрестер не смог сдержать восхищения перед совершенством иллюзии. Все составные компоненты, за исключением излучаемого тепла и ощущения движения – были выполнены безупречно. И Форрестер почти ощущал дрожь и ускорение подъема корабля, ведомого легким прикосновением к клавишам. Очевидно, «Гиммел» являлся боевой единицей эскадрона, посланного на авантюрную миссию без плана и задания. Форрестер не видел ничего, напоминающего сириан. Ничего, кроме змеевидных клубов газа, через которые продирался корабль. Но он ощущал присутствие иллюзорных кораблей. Через громкоговоритель доносились приказы, позывные, переговоры между кораблями эскадрона. Панель высвечивала их местонахождение, высоты над горизонтом и траектории полета в огненном газовом океане Мира Цети. Форрестер отважился спросить:

– Тант, а что делать мне?

– Смотри за происходящим! – прошипел мальчик, его внимание было полностью приковано к управлению. – Не мешай!

Но сестра неожиданно закричала:

– Вижу! Тант, вижу! Вон там!

– О Пот! – в отчаянье простонал он. – Когда ты научишься докладывать по уставу!

Она сдержала волнение и доложила:

– Борт замечен. Вектор семь, кажется. Угловое наклонение… незначительное.

– Приготовиться к захвату, – скомандовал мальчуган.

Из-за водоворота красного свечения показалось, исчезло и вновь вынырнуло жирное червеобразное тело корабля – черное пятно на слепящем глаза экране. Черная обшивка, черные глазницы иллюминаторов, черная хвостовая часть, где сопла изрыгали черный топливный выхлоп в ослепительно яркую атмосферу. Двигатели корабля замерли, и усталый голос прохрипел из громкоговорителя.

– Торопись «Гиммел»! Мы держимся на пределе!

Они подобрались к отбившемуся от эскадрона «кораблю». Струи воспламеняющегося газа кренили их спейс-крафт. Форрестер застыл в изумлении. За контурами беспомощного, брошенного командой судна, через хромосферу, затмевая радиационные взрывы, надвигалось нечто огромное, устрашающее…

– Пресвятой Боже! – крикнул он. – Сириане!

Картина задрожала и исчезла.

Они вернулись в детскую. На мгновение Форрестер ослеп, но затем усталые оптические центры понемногу восстановились. Он увидел стены обзора, обстановку, знакомые детские лица. Экспедиция завершилась.

– Весело? – спросила девочка, подпрыгивая от радости. – Понравилось, Чарлз? Весело было?

Но брат с отвращением читал распечатку.

– Таит, – проворчал он, – кто бы говорил! Погляди на результаты. Мы запоздали со стыковкой. Из экипажа в три человека двое засчитаны мертвыми… а мы так и не приблизились к Сирианам. Провалились из-за нею.

– Прости, Тант. В следующий раз буду внимательнее, – с раскаяньем произнесла она.

– Дело не в тебе. – Он взглянул на Форрестера и с горечью сказал – Для миссии с тремя членами экипажа установлены нормативы. Как будто он мог чем-либо помочь в полете.

Задумчиво Форрестер взял жезл ннджойера, выбрал кнопку, приставил отверстие к точке за ухом и нажал. Он не был уверен, что выбрал подходящую для оказии смесь. Он хотел получить состояние спокойствия, счастья и самоуверенности. Вместо этого он принял дозу эйферика. Ладно, подумал он, это тоже сгодится.

Он робко сказал:

– Приношу извинения за срыв операции.

– Не по твоей вине. Надо было думать, прежде чем приглашать в полет.

– Жаль, что не заметили сириан, – с грустью сказала девочка.

– Кажется, я видел их. Большой, блестящий корабль? Двигавшийся на нас?

Мальчуган оживился.

– Не ошибся? Возможно, наши дела не так уж плохи. Отвечай, эй, монитор! – Он выслушал сообщение обучающей машины и улыбнулся. – Получено пробно-условное разрешение, – счастливо сказал он. – Повтор на следующей неделе, Тант. На результат.

– Как здорово.

Форрестер прокашлялся.

– Не расскажете ли, чем мы, собственно, занимались? – спросил он.

На лицо мальчика легла маска менторства.

– Мы провели имитацию атак на сирианский исследовательский отряд в хромосфере Мира Цети. Мне казалось, ты знал об этом. Главная цель – наблюдение, по контакт между нашим и сирианскими кораблями был вариационно изменен в направлении конфликта.

– А-а.

Мальчик озадаченно посмотрел на Форрестера.

– Дело в том, Чарлз, что по результатам полета мы получаем баллы. Но не волнуйся, ты не подвел нас.

– Ясно. – Ростки новой идеи пробились в сознании Форрестера. Несомненно, спокойствие – результат смеси из инджойера, но… – А нельзя ли показать новый материал о сирианах. Чтобы я вблизи рассмотрел их? Например, эпизод первого контакта.

– Ответ негативный. – И мальчик недовольно посмотрел на сестру. – Конечно, это вина Тант. Она заплакала, когда сириан убили. И мы ожидаем нового брифинга, но уже когда подрастем.

Девочка склонила голову.

– Тогда мне было очень грустно, – защищалась она, – но можно показать другое, Чарлз. Хочешь увидеть кокосовый орех на Луне?

– Что?

– О Пот! Смотри. – Мальчик задумчиво почесал ухо и отдал приказ детскому инджойеру. Стена обзора опять затуманилась.

– Предположительно, это другой корабль, но похожий на разыскиваемый сирианами в атмосфере Мира Дети, – сказал он через плечо, одновременно манипулируя обучающей машиной. – О нем мало что известно. Сделан он не сирианами и не землянами. Никто не знает, откуда они взялись, но их превеликое множество. И сирианам, как и нам, ничего не известно о них. Корабли очень старые. Этот – ближайший к Земле.

Стены обзора показывали обратную сторону Луны. Белые хрустальные пики и кратеры расположились около линии раздела, за которой расстилалась черная мгла лунной ночи. Они увидели неглубокую котловину кратера и двигающиеся фигуры.

– Это пленка, – сказал мальчик. – Без эффекта участия. Можно смотреть сколько угодно.

В кратере виднелись купола домов; вероятно – лаборатории или жилища ученых – тех, кто изучал «предмет» в центре экрана, или тех, кто изучал его ранее, и, осознав непреодолимость загадки, сдался.

Корабль напоминал кокосовый орех. Но к нему было применительно любое другое определение.

Объект был яйцеобразным и косматым. Свисавшие усики не имели ничего общего с органической живой материей. Они имели фактуру стекла, заключил Форрестер, наблюдая, как усики отражают и преломляют солнечный свет в переливчатые полоски цвета. Объект достигал размеров локомотива.

– Корабль пуст, Чарлз, – отважилась сообщить девочка. – Все корабли пусты.

– Но кто они такие?

Девочка засмеялась.

– Когда узнаешь – расскажешь. И нам сразу дадут двенадцатую фазу.

Мальчик с теплотой в голосе произнес:

– Теперь тебе известно столько же, сколько и всем.

– Но сириане…

– Нет, Чарлз. Сириане пришли позже, подобно нам. А корабль находился на Луне не менее двух гигалет. – Он выключил экран и радостно спросил – Ну, что ты еще хочешь узнать?

Вопросов было много. И Форрестер лишний раз осознал – чем больше знает человек, тем ничтожнее его знания.

Удивительно, но до этого момента он не задумывался, как много событий происходит с человечеством за время «спячки» землян в жидком гелии, в одной из ванн больницы Западного филиала.

Как приключенческая повесть в журнале: переворачиваешь страницу и обнаруживаешь, что прошло десятилетие. И ты совершенно уверен, что эти годы несущественныв судьбе героя; в противном случае автор непременно бы рассказал о них.

Но прошло не десять лет. И годы эти невозможно назвать несущественными и незначительными. А главное – нет автора, который по желанию читателей может раскрасить «белые пятна».

Глава 10

На третий день работы и шестой после выхода из фри-зариума Форрестер чувствовал себя так, будто прожил миллион дней.

Но он хорошо учился, внушал Форрестер самому себе в немного поздравительном тоне, и старательно готовил «уроки». Вопрос заключается лишь в периоде времени, когда все ответы откроются и он займет подобающее место в свободном масонстве героев.

Между тем, он бы соврал, если бы сказал, что работать на сирианина было неприятно. Единственным человеком, выразившим неодобрение, оказалась Эдне, но ее с того самого дня Форрестер практически не видел. Сирианин разрешил Форрестеру считать его мужчиной, хотя и не отверг противоположную посылку, не вдаваясь ни в какие объяснения. Любопытство инопланетянина было ненасытным, но оно уравновешивалось терпением. В случаях, когда некоторые вопросы ставили Форрестера в тупик, сирианин предоставлял время для подготовки ответов. Их направленность, к его удивлению, касалась прошлого. Сирианин даже объяснил или сделал попытку объяснить причину подобного интереса. С его точки зрения, текущее состояние любого феномена есть прямое и очевидное следствие его предыдущего состояния, и он интересовался именно предыдущими состояниями человечества.

В мозгу Форрестера мелькнула мысль, что, оказавшись военнопленным на вражеской планете, он бы попытался заполучить информацию о вооружении и стратегии обороны. Но, не являясь сирианином, он не стал утруждать себя попытками мыслить, как инопланетянин: это, очевидно, было вне его сил и способностей. Поэтому он и отвечал на вопросы о рекламных агентствах на Мэдисон-авеню, о шумихе и ажиотаже вокруг матчей серии за Мировой кубок по футболу, и каждый день звонил – в банк и удостоверялся в поступившей на счет ежедневной зарплате.

И наконец, в сознание Форрестера внедрилась мысль, что деньги по-прежнему оставались деньгами. На четверть миллиона долларов все еще можно было купить равное количество товаров и услуг, но исходя из жизненных стандартов двадцатого века. Инфляции подвергся не доллар, а уровень жизни.

На доллар все еще можно было купить тьму вещей. Что Форрестер успешно и старательно проделывал.

Как он выяснил, если постараться, можно прожить даже на четверть миллиона, но с условием сохранять потребности 1969 года. Без роботов прислуги. Без современного медицинского обслуживания и, прежде всего, – отказавшись от пользования установками замораживания и сопутствующими этим установкам банками органов, от протезирования, антиэнтропических химических смесей и так далее. И еще он не должен питаться дорогостоящими натуральными продуктами, не путешествовать, не покупать электронные приборы… точнее, если жить, как крестьянин конца двадцатого века, то тогда можно протянуть на эти деньги.

Но не в данный момент. Денег все равно уже не было. Истрачено все, за исключением нескольких десятков тысяч, оставшихся на счете в Девятнадцатом хроматическом плюс зарплата, которую ежедневно перечисляет сирианин. Денег хватит только на то, чтобы оплатить двухнедельное пользование стандартным инджойером. Причем – не позволяя себе излишеств.

Форрестер смирился с ситуацией. Положение дел не тревожило его. Он не опасался банкротства. Ведь в его силах теперь зарабатывать такие деньги, о которых он раньше и не мечтал. Но Форрестеру не давало покоя, что он явился объектом шутки: слишком многие хорошо посмеялись и над ним, и над его четвертью миллиона. Но больше всего задевало то, что Эдне смеялась вместе со всеми.

Расплывчато, как слабые предрассветные блики в пустыне, Форрестер предвкушал время, когда Эдне займет в его жизни важное место.

Но она уже исподволь заняла это место, иронично думал он. По крайней мере, потенциально, она единственный претендент. И, в который уже раз, он ломал голову над ее предложением о выборе имени… И о том, почему она так и не позвонила.

Но то, что важно и существенно для одного человека в некий момент жизни, заключил Форрестер, может оказаться просто несущественным для другого. Он временно очутился в роли ученика у жизни. Ждать, работать, набираться опыта и не искушать удачу – вот его задачи.

Главное достижение ученичества – Форрестер научился быть скромным.

Но Форрестер еще не столкнулся со странными и неприятными обстоятельствами, которые сделают его самым ВАЖНЫМ человеком на Земле.

Что сильнее всего озадачивало Форрестера в поведении босса-сирианина – существо было явно чем-то озабочено. Форрестер даже задал инджойеру по этому поводу прямой вопрос.

– Не уточните ли вы суть вопроса, человек Форрестер? Что именно в поведении Альфарда Четыре Ноль-Ноль Тримата необъяснимо для вас?

– Называй его просто сирианин. У него странная манера речи.

– Возможно, человек Форрестер, это мой перевод. Сирианский язык не имеет грамматических времен и относится к Квази-Буманской категории. И я позволил себе перевод с приближением по нормам английского языка двадцатого века. Но если вы хотите, то я дам более дословный пересказ или…

– Нет, я не о том. Что-то у него на уме.

Пауза. Секунда, другая.

Форрестер знал уже достаточно много, чтобы оценить происходящее. Задержка ответа компьютера означала неординарность поставленной задачи. Но инджойер ничего не объяснил, наоборот, сам обратился с просьбой:

– Можете ли вы привести примеры, человек Форрестер?

– Затрудняюсь. Но он проделывал некоторые странные вещи. Например, имеет ли он право гипнотизировать меня?

Новая пауза. Затем инджойер сказал:

– Не могу ответить, человек Форрестер. Но советую вам действовать осторожнее.

Форрестер и без совета инджойера старался действовать осторожнее. Но, тем не менее, он был в замешательстве.

Сирианин больше не пытался гипнотизировать Форрестера – «чтобы вытащить на свет забытый фактологический материал и стертые психологические травмы прежней жизни», – но его по-прежнему было нелегко понять.

– Объясни основные положения института брака.

И Форрестер в игривой манере, но настойчиво объяснил сирианину неотвратимость сексуального импульса и потребности, но не для всех, иметь семью, что и послужило причиной возникновения формального института брака для умасливания противников незаконного поведения.

– А торговые скидки? – раздался громкий, пустотелый голос.

И Форрестер принялся как можно тщательнее объяснять запутанные нюансы розничной торговли в супермаркетах.

– Вы нарушили или не нарушали законодательные принудительные программы? – совершенно не к месту спросил сирианин.

В этот день их беседа длилась как никогда долго. Как Форрестер ни старался, но четко изложить идею личной этики – законы, не нарушаемые по причине их моральной правоты, и законы, преступаемые всеми из-за их моральной неуместности, – он так и не смог.

Он сочувствовал сирианину, что заставляло его корпеть над домашними заданиями долго и усердно.

Но Форрестер не пренебрегал и собственными домашними заданиями. Он приказал инджойеру показать записи дистанционной разведки планеты сириан.

Он полагал, что сириане – бумажные тигры, но оказалось, что и у них есть клыки. Окружённая мощными крепостями и имея в распоряжении быстрые, мощные боевые корабли, жалящие, как настырные осы, система сириан являла собой хорошо сбалансированную грандиозную вооруженную структуру. В нее входило около дюжины планет; две на орбите Трои вокруг Сириуса Б, остальные – на спутниках большой белой звезды. Все планеты были освоены и заселены. И все – защищены.

Разведывательным зондам землян повезло – или не повезло? – заснять на пленку военные учения. Сириане относились к учениям крайне серьезно. На сокращенной, но хорошо смонтированной записи Форрестер увидел и гибель существ, и уничтожение техники, что могло быть объяснено лишь грандиозным разгулом милитаризма. Сотни больших кораблей были повреждены, часть уничтожена. Флотилии сошлись у покрытого льдом спутника близлежащей планеты… И на глазах Форрестера корабли превратились в груду расплавленных обломков.

Пленка оборвалась. Очевидно, операторы зондов намеренно прекратили съемку. Безопасней оставить сириан без наблюдения, но в покое, чем рисковать – привлечь их внимание к зондам.

Форрестер больше не пытался пригласить сирианина в гости.

На пятый день новой жизни Форрестер встал под понукания кровати, заказал стандартный дешевый завтрак (оказавшийся вкуснее, чем его прежние любимые блюда), выслушал сообщения и приступил к работе.

Гордясь вновь приобретенными навыками, он приказал инджойеру выбрать и запомнить маршрут в подземное безбрежие Американского архивного института. Зеленые указательные стрелки зажигались на полу. Он вышел из комнаты, следуя за стрелками, сел в таксо-лифт, который помимо традиционного вертикального движения был приспособлен и к горизонтальному, и перебрался в соседнее здание. Форрестер пересек фойе, где грохотали машины, сортировавшие устаревшие библиотечные карточки, и оказался в сводчатом зале, в котором хранились архивные документы, к которым его босс проявил явный интерес.

Инджойер отрывисто произнес:

– Проинформируйте меня о термине «Космическая экспансия».

Форрестер оторвался от просмотра микрофильма.

– Привет, Эс-Четыре, – сказал он. – Сейчас я занят тем, что просматриваю материалы об основании Общества Нед Луд, как ты просил меня. Весьма интересно. Одно время эти парни крушили компьютеры…

– Ты сворачиваешь исследование Общества Нед Луд и излагаешь по пунктам мотивы, по которым два региона вашей планеты начали соревнование: кто первым доберется до Луны.

– Хорошо. Дай мне несколько минут, и я закончу просмотр материала.

Ответа не последовало. Форрестер пожал плечами и вернулся к микрофильмоскопу. Луддиты в начале своей деятельности были настроены весьма решительно: в то время как Тайко становился в смешные позы и увещевал, его предшественники вели общенациональный крестовый поход; они разрубали топорами компьютеры и воинственно вопили: «Человеку – работу для человека! Машины в бухгалтерию!»

За чтением он позабыл о звонке босса. Затем:

– Человек Форрестер! – прогремел инджойер. – Получено два срочных уведомления о намерениях.

К Форрестеру обращался главный компьютерный центр, а не глубокий, отдаленный, нерезонирующий голос сирианца.

Форрестер застонал:

– Неужели опять!

– Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор…

– Чуяло мое сердце, – пробормотал Форрестер.

– …заявляет, что он реактивировал охотничью лицензию. Вы уведомлены, человек Форрестер. Действия согласно уведомлению.

– Уведомлен! Уведомлен! – передразнил Форрестер. – Зачитывай следующее сообщение.

– Человек Форрестер, сообщение от Альфарда Четыре Ноль-Ноль Тримата, – сказал инджойер; затем, чуть отбросив чопорность, – или Эс-Четыре, как вы называете его. Уведомление о прекращении найма. Гарантии соблюдены, уведомление оплачено. Причина: отказ от приемлемого требования работодателя исследовать вопросы, касающиеся первоначальных разногласий между США и СССР по космическому зондированию.

Форрестер запротестовал.

– Остановись! Это очень смахивает на… Что за бред! Эй, я что, уволен?!

– Человек Форрестер, – заявил инджойер, – утверждение истинно. Вы уволены.

Первый шок прошел. Но Форрестер не особенно сожалел, несмотря на чувство обиды. Он не сомневался, что все служебные обязанности выполнялись предельно четко. Учитывая характер работы. Учитывая босса.

Надо отметить, у работы были свои недостатки, включая крайне нелестные реплики Эдне и детей о работе «на врага».

С легким сердцем Форрестер вычеркнул из своего сознания сирианина и проинформировал инджойер о желании найти новую работу.

Он получил ее довольно скоро: дубль-слежение за уровнем радиации на подземной атомной станции, расположенной под озером Мичиган. Оплата удивительно высокая, а работа не обременительная. Не прошло и двадцати четырех часов, как Форрестер сделал для себя открытие: премиальные выплаты производились соответственно выбросам жесткой радиации, случавшимся через непредсказуемые временные интервалы. Его предшественник – а точнее все его предшественники – покоились в морозильных подводных отсеках в форме блоков низкотемпературного вещества в ожидании открытия совершенной технологии вывода радиационных отходов из клеток тела. Инджойер откровенно проинформировал, что период вероятного ожидания перед оттаиванием и реставрацией, который зависел от темпа прогнозирования базисных открытий, оценивался, по минимальному приближению, в две тысячи лет.

Форрестер взорвался:

– Спасибочки! – прорычал он. – Увольняюсь! Да и какого дьявола здесь нужен человек?

– На случай отказа электроники, – проворно объяснило устройство. – Органический контролер может сохранить потенциал голосовой связи с центральным компьютером, предусматривая аварийное реагирование…

– Это не более, чем риторический вопрос. Забудь о нем, – сказал Форрестер и вдавил в панель кнопку лифта, который поднимет его на платформу на поверхности озера, а затем довезет до города. – А почему ты не предупредил, что эта работа убьет меня?

– Человек Форрестер, – серьезно сказало устройство, – подобный вопрос не задавался вами. Прошу извинения, человек Форрестер, но вы вызвали лифт. Окончание вашей смены через три часа. Вы не должны оставлять станцию без присмотра.

– Согласен, что не должен. Но я все равно ухожу.

– Человек Форрестер, должно предупредить вас…

– Если я правильно прочел табличку на поверхности, то эта установка функционирует сто восемьдесят лет. Держу пари, экстренные системы контроля ни разу не отказали. Я прав?

– Утверждение истинно, человек Форрестер. Тем не менее…

– Хватит кудахтать. Я ухожу. – Двери лифта раздвинулись; он вошел, и створки замкнулись следом за ним.

– Человек Форрестер, вы ставите под угрозу…

– Заткнись. Опасности нет. Худшее, что может произойти, – кратковременная остановка. А в город пойдет энергия от других генераторов, пока поломку не устранят. Так?

– Да, человек Форрестер, но опасность…

– Ты слишком много препираешься. Разговор окончен. Наверх! – приказал Форрестер. – Да, забыл. Подыщи другую работу.

Инджойер не выполнил приказания.

Шло время, и никаких результатов. Устройство перестало даже говорить с Форрестером.

Возвратившись в квартиру, Форрестер спросил у инджойера.:

– Ну и в чем дело? Компьютеры не подвержены человеческим эмоциям. Если ты обиделся, так и быть – прости.

Ответа не последовало. Инджоейр молчал.

Стены обзора не зажглись.

Заказанный ужин подан не был.

Комната стала мертва.

Форрестер, поборов гордость, отправился к Эдне Бенсен. Дома ее не оказалось, но дети пригласили его войти. Он сказал:

– Дети, у меня проблема. Кажется, я сжег в инджойере предохранитель.

Они в смущении смотрели на Форрестера. Спустя мгновение у него возникло подозрение, что он опять совершил промах.

– В чем дело, Тант? Очередное собрание клуба? Да, Мим?

Дети весело рассмеялись. Форрестер раздраженно сказал:

– Хоть я пришел сюда не смеяться, но все-таки разъясните смысл шутки.

– Ты назвал меня Тант, – смеялся мальчуган. Сестра хихикала громче брата.

– И это не самое смешное, Тант. Меня он назвал Мим! Чарлз, неужели ты совсем ничего не знаешь?

– Я знаю, что у меня неприятности, – натянуто сообщил Флоррестер. – Инджойер перестал работать.

Детские глаза округлились, рты приоткрылись от удивления.

– Ой, Чарлз! – очевидно, масштаб катастрофы пробил бреши в обороне. И все их детские заботы, занимавшие мысли на момент прихода Форрестера, отошли на второй план. Сейчас внимание детей было полностью приковано к Форрестеру.

Он натужно произнес:

– Я хочу знать, что произошло.

– Узнаем! – закричала Мим. – Спеши, Тант! Бедняга Чарлз! – Она смотрела на него, как на прокаженного: с ужасом и с состраданием.

Мальчик знал, какие практические шаги нужно предпринимать или, по крайней мере, он знал достаточно, чтобы вычислить ошибку Форрестера. Через детский инджойер мальчик адресовал вопрос в центральный компьютер, выслушал, вытаращив глаза, неразборчивый ответ и повернулся к Форрестеру.

– Чарлз! Великий Пот! Ты без разрешения покинул рабочее место!

– Да, – согласился он, прерывая паузу. – Я поступил непродуманно, а? Я поторопился?

– Поторопился?

– Сглупил, – уточнил Форрестер. – Мне жаль.

– Жаль?!

– Если вы повторите все сказанное мной, – задумчиво произнес Форрестер, – я наверное, просто сойду с ума, так что лучше вообще ничего не говорите. Согласен, я наломал дров. Полностью это признаю.

– Да, Чарлз, – сказал мальчик. – Но тебе, должно быть, не известно, что ты потерял все свое жалование. У тебя ничего больше не осталось. Возможно, лишь небольшие суммы, автоматически переводимые на будущие расходы по замораживанию, но ни доллара наличных. И, таким образом, ты… – мальчик замялся, губы с трудом выдавили слова. – Ты разорен, – прошептал он.

Возможно, Форрестер за свою жизнь слышал слова и похуже… но… оказаться нищим в век невероятного изобилия и безостановочного потребления? Нищета была равнозначна смерти. Форрестер обреченно развалился в кресле, девочка подбежала к нему и услужливо заказала выпивку. Он отпил с благодарностью, и стал ждать действия алкоголя.

Безрезультатно. Разумеется, это была лучшая «выпивка», которую только могла заказать у детского инджойера девочка. Жаль только, что крепость не превышала уровня лимонада.

Он отставил стакан и сказал:

– Я правильно понял: они отключили инджойер потому, что я не заплатил по счетам?

– Можно сформулировать и так.

– Хорошо, – кивнул Форрестер. – Первоочередная задача – восстановить кредит? То есть достать кругленькую сумму денег.

– Да, Чарлз! – закричала девочка. – Это решит все!

– Но как мне сделать это?

Дети беспомощно переглянулись.

– Как мне поступить?

– Великий Пот, Чарлз. Все просто! Найди новую работу.

– Но инджойер отказывается искать вакансии.

– Пот! – Мальчик упрямо посмотрел на инджойер, взял в руки, потом потряс и положил на стол.

– Плохи дела. Подождем Мим. Вероятно, только она поможет тебе.

– Ты действительно думаешь, что поможет?

– Нет. То есть, я не знаю, каким образом…

– Так что же делать?

Мальчик выглядел озадаченным и немного напуганным. Форрестер был уверен, что сам он выглядел ничуть не лучше. Да и чувствовал он себя погано.

Разумеется, убеждал он себя, Хара еще раз может помочь, опыт у него имелся. Или Тайко, проявив понимание и забыв о гордости, снова пригласит его работать на луддитов.

Но он сомневался в реальности обеих возможностей.

Девочка, не глядя на Форрестера, отошла в сторону и начала говорить с инджойером. Наверное, продолжила прерванную его приходом игру, с горечью заключил Форрестер. Но он знал, что несправедлив к ним. Они – только дети, и у него нет права ожидать от детей разрешения проблем взрослых. Тем более в ситуации, когда взрослый человек – сам Форрестер – оказался не в состоянии разрешить проблему. Внезапно мальчик произнес:

– Совсем забыл, Чарлз. Мим сказала, что Хайнци вновь охотится на тебя?

– Как будто я не знаю. – Данная угроза поблекла в сравнении с катастрофой неплатежеспособности.

– У тебя очередная проблема, – «порадовал» мальчик. – Отсутствует инджойер: кто предупредит тебя о появлении Хайнци? Возможно, ты не все знаешь о процедуре реверса смерти. Если тебя убьют и нет кредита, тебя не заморозят. Правда, существует шанс, что тебе как-то удастся аннулировать боны. Тогда Хайнци, опротестовывая выплаты, будет иметь большие неприятности. Они не захотят оказаться с неплатежеспособным трупом на руках.

– Я ценю их трудности.

– Мне показалось, что тебе будет небезынтересно узнать об этом.

– Ты, как всегда, прав. – Взгляд Форрестера скользнул в сторону – Мим или как тебя называть. Что ты делаешь?

Девочка отвела взгляд от инджойера, лицо ее раскраснелось от возбуждения.

– Я, Чарлз?

– Да. Я слышал, как ты упоминала мое имя.

– Да, Чарлз. Я выдвинула твою кандидатуру на прием в наш клуб. Да мы же рассказывали о нем.

– Очень мило, – с горечью сказал Форрестер. – Ресторан имеется?

– Это совсем другой клуб, Чарлз. Ты ничего не понял. Клуб поможет тебе. И уже поступило первое предложение.

Он был настроен скептически.

– Рациональное?

– О Пот! Конечно, да! Выслушай, что сказал Таре Таркас: пусть спустится он на дно мертвых морей и старинных городов. Пусть придет к призракам старого Джесума.

Форрестер устало пытался расшифровать значение сообщения.

– Абсолютная бессмыслица! – сказал он.

– Ты не прав! Все ясно, как щупальца кокоса обратной стороны Луны. Он считает, что ты должен спрятаться у забытых людей.