Текст книги "Эльфийка. Переполох в Академии (СИ)"
Автор книги: Фред Винни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Охренеть, – по слогам повторил Роман, покачал головой: – Так вот, почему у тебя столько проектов. А я и думал, в восемнадцать лет столько знать – это нереально, хотел еще спросить как-нибудь, с какого возраста ты начала участвовать в этих вещах… С какого, кстати?
– Лет с двенадцати, у меня рано открылись способности. Поначалу меня просто папа с собой брал, в качестве накопителя, он сам с сотрудниками устанавливал матрицу заклинания, а меня просил наполнить силой, но через время я их запомнила, там хочешь не хочешь, а запомнишь, с таким количеством. У меня самый большой магический резерв в городе, меня всегда зовут, когда надо что-то большое сделать, так что опыта море. Меня даже на другие Грани звали, но папа не пускал. Говорил, выйдешь замуж – езжай куда хочешь, а пока живешь в моем доме – сиди дома. Я злилась. Даже всерьез обдумывала вариант устроить себе фиктивный брак, но так никого и не выбрала. Он знал, что мне никто не нравится, так что, я думаю, он просто таким образом меня оставил на своей Грани.
Роман опять посмотрел на меня, на этот раз почти как раньше, качнул головой и понизил голос:
– Это из-за того, что ты наполовину лесной дух, кровь духа оказывает на тебя влияние. Чистокровные духи от рождения бестелесны и бесполы, они приобретают пол тогда, когда находят пару, и уже в паре выбирают свое положение, инициативное или спокойное, и тогда спокойный становится источником силы для обоих, и беременеет новым духом, а второй становится не привязан в месту и может охотиться и защищать. У полукровок это проявляется по-разному, но чаще всего, в задержке развития до момента спаривания.
Я подняла на него круглые глаза, он смутился и опустил свои, пожал плечами:
– В смысле, пока пару не найдешь, не взрослеешь. Это не обязательно у всех так. Но возможно, именно поэтому твой папа поставил такое условие, пока не станешь взрослой – никуда не поедешь. И фамильяра ты не могла призвать, скорее всего, по той же причине – не было сформировано четкого запроса для зова. Но это не точно, это просто гипотеза, в итоге призвала же, все получилось.
Он выглядел слишком нервным, и сжимал мою руку слишком сильно, а я смотрела на него и думала о том, что фамильяра я призвала после того, как встретилась с ним…
Роман заметил мой взгляд, улыбнулся и поднял ладонь:
– Забудь, фигню сказал, статистика – разновидность лжи, на ней можно строить маркетинг, но нельзя строить человеческие отношения. Ты призвала Толика потому, что он появился наконец-то у вас на Грани, а до этого для тебя просто не было подходящего фамильяра. Призвала и хорошо, все, забудь об этом.
Я кивнула, стала смотреть по сторонам, мы дошли до кафе, о котором он говорил, Роман открыл передо мной двери, как бы случайно отпустив мою руку, и больше не взял, а я сама не пыталась. Мы прошли к дальнему столику в углу, заказали еду, нам принесли напитки, я решила отвлечь нас обоих от сложных мыслей, и спросила:
– Как там лысый кот?
– Ниче, бегает, – с облегчением схватился за тему Роман, – я его покормил, постелил ему под печкой, но он все равно на кровати спит. Сходил, кстати, к хозяевам дома, они по соседству живут, спросил про котов, они сначала долго отпирались, потом признались, что в доме действительно живут какие-то коты, они меня об этом "забыли предупредить", когда дом сдавали.
Мои глаза полезли на лоб, Роман рассмеялся, кивнул:
– Да, я снял дом с котами. С моей точки зрения. С их точки зрения – мы с Толяном приперлись в их дом и нагло стали там жить. Он сказал, что тоже парочку видел. Как мне объяснили хозяева, там жила бабка одинокая, но она умерла, дети продали ее вещи, а дом продать не смогли, так что решили сдавать в аренду. Я уже оставил заявку в городском приюте, что хочу отдать в добрые руки четырнадцать котов, один из них инвалид, но мне сразу сказали, что лысого, скорее всего, не заберут. Так что можешь придумывать ему имя – он, по ходу, остается навсегда. Будем пугать им нежелательных гостей.
Я невольно захихикала, представляя, как к нам приходит Асани, и я сую ей в руки лысого кота, и говорю: "Не бойся, он не заразный", с невинными такими глазами. Роман смотрел на меня и тоже пытался сдержать смех, я решила продолжать топить лед:
– Назовем его Фениалистиэль?
– Феня? – он скептично приподнял бровь, я захихикала:
– Может, Алексисуалий?
– Леха?
– Ну хотя бы Рафаилэль?
– Лысый розовый кот по имени Рафик, ты издеваешься?
– Ну что не так? – я пыталась изображать грусть, но не могла перестать смеяться, он вздохнул и предложил:
– Давай его мистер Пропер назовем?
– Гномье какое-то имя, – поморщилась я, – ему не подходит.
– А Рафик, значит, подходит! – возмущенно развел руками Роман, потом что-то заметил за моей спиной и резко согнулся, сказал шепотом: – Если что, ты меня не видела, – и пополз под стол.
Я обернулась – в нашу сторону шла человеческая девушка, высокая, плечистая и вся такая крупная, что мне стало неуютно от того, что она шла прямо на меня. Девушка смерила меня взглядом, особое внимание уделив моим волосам, слегка скисла, я удивилась тому, насколько мне это оказалось приятно.
Она подошла и остановилась перед столом, мрачно фыркнула:
– Вылезай, Рома, я тебя видела.
Он выбрался из-под стола, наигранно улыбнулся и изобразил удивление:
– О, привет! А ты тоже тут?
– Да, я тут. И я до сих пор пытаюсь понять, "скоро увидимся" – это когда?
– А когда? – Роман изображал тугодума, я переводила взгляд с него на девушку, она злилась:
– Тогда, Ромочка, когда ты слинял со свидания через минуту после его начала, и сказал, что мы "скоро увидимся". Это было месяц назад, за две Грани отсюда.
– Да? – Роман смотрел на нее невинными, непроходимо тупыми глазами, и гнул в пальцах чайную ложку, сначала в одну сторону, потом в другую.
– Да, Ромочка, да, – с сарказмом вздохнула девушка. – Знаешь, я все могу понять – работу в тундре по полгода, год учебы у демонов без возможности даже письмо написать, но сказать, что мы "скоро увидимся" и исчезнуть на месяц, а потом появиться в Верхнем с какой-то… Простите, – она повернулась ко мне и ненатурально улыбнулась, опять развернулась к Роману и продолжила тем же тоном: – С какой-то дамой – это уже за все рамки, Рома. Я пишу твоей маме, что ничего не получится.
– Не надо, – изобразил умоляющие глазки мой куратор, сложил ладони в молитвенном жесте: – Дай мне еще полгодика, а? Ну пожалуйста?
– Что-то изменится? – мрачно вздохнула девушка, Роман опять взял ложку, стал сворачивать ее в кольцо. Девушка повысила голос: – Рома, блин! Я с тобой разговариваю!
– На! – он с дебильно радостным лицом протянул ей гнутую ложку, она посмотрела на него как на идиота, посмотрела на ложку, опять на Романа. Медленно закрыла глаза и кивнула:
– Я пишу твоей маме.
Роман изобразил грусть и досаду, что его подарок не оценили, стал печально разгибать ложку обратно. Девушка посмотрела на него, пораженно качая головой, посмотрела на меня, и с сарказмом кивнула мне на Романа и его ложку:
– Удачи, она тебе понадобится.
– Спасибо, – вежливо кивнула я. Она фыркнула и ушла, громко хлопнув дверью.
Роман перестал изображать умственно отсталого, оставил в покое ложку, немного виновато посмотрел на меня и шепнул:
– Прости. Она немного не в себе.
– Кто это?
Он молчал, я уже была готова к тому, что он возьмет бедную ложку и продолжит спектакль, только теперь для меня. Но он ответил:
– Княжна соседская, мама хочет меня за нее выдать. В смысле, ее за меня. Свести нас, короче. А я не хочу, но и с мамой ссориться не хочу, так что просто тяну кота за подробности.
– Почему ты не объяснишь маме, что не хочешь?
– Потому что это очень сложно, нереально. Я пытался, она просто нашла другую девушку, а когда я и другую забраковал, она стала выпытывать у меня причину – почему она мне не понравилась, что в ней не так. А в ней все не так, хотя нормально с ней все, но я один раз попытался это маме объяснить, она каким-то загадочным образом выцедила из моего объяснения какие-то за уши притянутые параметры идеальной девушки, типа того, что я сказал, что девушка коротышка, мама стала искать мне высоких. Но дело не в росте или каких-то параметрах, я просто не хочу, но маме не объяснишь, ей горит меня женить, и она уверена, что если найдет идеальную девушку, то я захочу. И много лет уже парит мозг и себе, и людям, поэтому я ищу себе работу где-нибудь у черта на рогах, чтобы она до меня не добралась.
Я молчала и вспоминала какой-то учебник истории нравов, где о маложивущих разумных говорилось, что для них главное в жизни – оставить потомство, поэтому у них женщины, вышедшие из репродуктивного возраста, начинают помогать более молодым особям находить себе пару и выращивать детей. Так происходит у дельфинов, косаток и людей. Интересно, дельфины тоже убегают от своих дельфиньих бабушек, а бабушки за ними плывут и уговаривают присмотреться к вон той красивой дельфинихе?
Нам принесли заказ, мы взялись за еду, опять повисла напряженная тишина. Я не выдержала и спросила:
– А почему ты не хочешь жениться?
– А для этого нужна причина? Просто не хочу. Я еще слишком молод. Но мама так не считает, у нее все дочери замуж повыходили и уехали в другие дома, она остро чувствует, что дом пустой, и хочет внуков поскорее. А я не хочу, так что приходится прятаться.
– Ты не хочешь детей? – мои брови ползли все выше, я почему-то считала, что все маложивущие любят детей. Роман усмехнулся и поморщился:
– Я еще слишком молод для этой фигни.
– Сколько тебе?
– Двадцать шесть.
Я наморщила лоб, мысленно деля среднюю человеческую жизнь в сто лет на части, детство до полового созревания – пятнадцать, старость – после восьмидесяти, то есть, двадцать шесть – это начало репродуктивного возраста. Да, ему рано, наверное. Хотя уже можно. Я попыталась изобразить понимание и поддержку:
– Ну да, когда мне было пятьдесят, я в куклы играла. А мои ровесники уже женились. Но меня не заставляли, у нас с этим проще.
Роман опять посмотрел на меня тем странным взглядом, мне показалось, он хочет что-то сказать, но он хорошо подумал и промолчал.
***
После кафе мы поехали в тот торговый центр, в котором катались на коньках. Атмосфера была все еще немного напряженная, но все же получше, чем сразу после того, как он узнал о моем возрасте. Мы подошли к самому началу длинного ряда магазинов с одеждой, я с опаской посмотрела на выставленное в витринах разнообразие:
– Ром, что мне купить? Папа сказал, что нужно одеваться по местной моде, но здесь такое разнообразие, что я сама не понимаю, какая мода здесь местная.
Он смерил меня взглядом, усмехнулся:
– Купи джинсы.
– Что это?
– Это такие человеческие штаны. Везде, где есть люди, есть и джинсы. Их можно носить под все, и на учебу, и на природу, и в парк. И сарай чинить в них можно. Отличная, в общем, одежда. Твой куратор рекомендует, – он сунул руки в карманы и посмотрел на свои штаны, я тоже посмотрела:
– Это они?
– Да.
– Хорошо, давай купим джинсы.
И мы пошли их покупать. Обошли все магазины, примерили штук сто, купили штук десять, все разные, даже Роман себе одни купил, они ему очень шли и я его уговорила. На нас смотрели с улыбками консультанты, несколько раз обращались к нам так, как будто мы пара, я никого не поправляла, Роман тоже, я его об этом осторожно спросила, он сказал, что это не важно, и предложил забить. И я забила.
К джинсам мы накупили разных кофт, и приличных, и смешных, пару одинаковых даже купили, на них были коты, которые указывали пальцами друг на друга, и надпись, я не читала на этом человеческом, мне Роман перевел: "Этот котик/Эта киска со мной". Это было очень мило, мы вышли из магазина в них, за руки, я смотрела на своего куратора и думала, что его внутренний маятник опять качнулся, он держал меня за руку и выглядел веселым и счастливым.
Обратно мы поехали в карете, потому что ужасно устали, и потому что опять загулялись заполночь, мне опять пришлось ночевать в загородном доме лосика, но я не расстроилась.
В моей комнате с моей кроватью меня ждало четырнадцать котов, и мой куратор опять поцеловал меня на ночь в лоб, пожелав увидеть во сне мамонта, который как слон, только еще и пушистый. Но мне снился Роман, и поцелуями в лоб он не ограничивался, какое счастье.
***
Глава 8, как я пытаюсь со всеми подружиться и прячу лосика
Утром я ожидаемо проснулась в котах. Залежи котов простирались во все стороны, под одеялом спал Рафик, остальным я решила пока не давать имен, потому что их рано или поздно заберут, лучше я буду по ним скучать не очень лично.
Роман накормил меня завтраком, помог вычесать лосика и проводил до остановки, сказав, что я должна учиться пользоваться общественным транспортом сама. Я ничего не сказала – он опять вел себя так, как будто вчера был пьян и творил безумства, а сегодня протрезвел и ему стыдно. Я даже не пыталась взять его за руку.
В вагоне меня все толкали, я удивилась – когда рядом ходил Роман, такого не было. В холле общежития ждали вчерашние покупки, мы договорились, чтобы их доставили сюда, но не подумали о том, как я буду их поднимать на третий этаж – сумки получились тяжелые, Роман бы дотащил за раз, а мне пришлось ходить дважды. Я конечно могла попросить Асани помочь, но она еще спала, так что я не стала ее трогать. Оставила на столе записку, что ухожу в библиотеку получать учебники, переоделась в новые джинсы и майку с котом, заплела в косу волосы, которые все еще оставались гладкими, и пошла.
В корпусах я умудрилась запутаться, так что пришлось спрашивать дорогу, один парень, похожий на эльфа и гнома одновременно, согласился меня проводить, потому что ему тоже было туда надо, и мы пошли вместе. У стойки библиотекаря я назвала свое имя и показала паспорт, мне выдали огроменную стопку книг и направили в один из залов, где нужно было их все подписать по шаблону. В этом зале я познакомилась с несколькими одногруппницами, мы узнали друг друга по книгам, девушки оказались довольно милыми, мы заговорились о будущей учебе и общаге, и все было очень мирно и хорошо. А потом открылась дверь и вошла Асани.
Если бы все в мире было так, как должно быть, и каждый получил бы то, что заслуживает, то за Асани всегда ходил бы оркестр. Сначала открывалась бы дверь, маленькие гномики вносили бы свои маленькие стульчики и инструменты, рассаживались полукругом, потом гномий дирижер поднимал бы руки, а специальный Асанин глашатай громко объявлял бы, ударяя тростью в пол: "Ее Пресветлейшее Величество Асаниэлла ле Кастинэ!", и тут гномий оркестр жарит туш, и Асани такая входит.
Оркестр она, конечно, с собой не водила, но эффект произвела такой, как будто водила. Она была в красном. Сверкающем, вышитом золотом ярко-алом платье в пол, я бы такое даже на Призыв не надела, даже если бы Премию Жизни получала, за изобретение лекарства от всех болезней, я бы не посмела. А она пришла в этом за учебниками. На нее смотрели все, все разговоры смолкли, стало очень тихо. Асани это совершенно не смутило, она наслаждалась всеобщим вниманием и плыла лебедушкой в мою сторону, держа на одной ладони свою птицу, а второй рукой лениво поддерживая сложное заклинание левитации, несущее за ней ее учебники. Судя по ее походке, я подозревала, что она и "идет" левитацией, у нее хватило бы силы.
Асани подплыла ко мне, плавным жестом пригласила учебники лечь на стол, и еще одним движением приказала перу начать их подписывать, потрясающая концентрация. Перо стало порхать над учебниками, Асани великодушно кивнула мне:
– Доброе утро, Уллиниэль. Вижу, ты уже нашла себе друзей? Не представишь меня?
Ее голос разносился по молчащему залу, я указала ей на своих новых подружек:
– Знакомьтесь, это Асани…
Она чуть поморщилась и перебила меня, торжественно объявив себя сама:
– Асаниэлла ле Кастинэ, очень приятно. Можете звать меня Санни. Моя подопечная, Улли, – она указала на меня так, как будто я только подошла, а не сидела тут уже час с этими людьми. Одна из девочек шепотом переспросила:
– "Подопечная"?
Асани кивнула с терпеливой улыбкой:
– Староста Грани Ле попросил меня сопровождать его дочь в Академии, она никогда не бывала одна так далеко от дома. Если она будет странно себя вести, пожалуйста, не вините ее – она выросла в удивительном мире, который очень отличается от того, к чему мы все привыкли. Улли у нас особенная, – она ласково погладила меня по голове, улыбнулась зрителям: – Ее фамильяр – лось, это очень… необычно. Фамильяр должен идеально подходить своему хозяину, раскрывая его внутреннюю сущность, – она с любовь посмотрела на свою птицу, погладила ее по грудке, – внутренняя сущность нашей маленькой Улли слегка великовата, – она захихикала, вся библиотека солидарно рассмеялась, я смотрела на нее с раскрытым ртом и пыталась понять, зачем она это делает.
Асани миленько общалась с нашими будущими одногруппницами, этак походя поливая меня за мои джинсы, волосы, веснушки, рост и прочие несомненные "особенности". Я не знала, что делать, я в таких ситуациях никогда не бывала. Нет, я знала, что меня обсуждают за спиной, много раз слышала сплетни, но вот так, в лицо, еще никто такого не делал. Я сидела как оплеванная, и молча обтекала, и даже не знала, кого винить – Асани, которая наконец-то дала себе волю; своего папу, который не нашел для меня компаньонки получше; Романа, который решил отправить меня одну, чтобы я поучилась самостоятельной жизни, или себя, которая в свои двести с хвостиком лет до сих пор не умеет защищаться от таких, как Асани. Мне просто никогда не приходилось. И Асани устроила мне впечатляющее начало этого тернистого пути.
Она закончила с книгами, со всеми попрощалась и пошла к выходу, сорвав еще один массовый "ах" видом своих волос. Мне вдруг остро захотелось всем объявить, что они ненастоящие, но опускаться до такого было противно, мне даже смотреть на нее было противно, и на остальных – несколько парней бросились за Асани, осыпая ее комплиментами и предложениями помочь донести книги, образовалась такая толпа, что они с трудом протолкнулись в двустворчатые двери.
Когда Асани со свитой скрылись из виду, я молча опустила глаза и продолжила подписывать учебники, девочки за столом обменивались взглядами и шепотками, потом кто-то сказал:
– Да… Ох и повезло тебе с кураторшей. У вас там все такие?
– Нет, она у нас одна такая, – мрачно вздохнула я, – у эльфов ценится скромность и сдержанность, но приехав сюда, Асани решила отрываться на полную, как я могу видеть. И она – не моя кураторша, она такая же студентка, как и я. Мой куратор – Роман Волков, Роман дэ'Вол, преподаватель теории превращений.
– Волков – твой куратор?!
Я подняла голову, к нам шла девушка, которая раньше сидела за другим столом, она выглядела знакомо, я пыталась понять, где мы встречались.
– Да, Роман Волков, – спокойно подтвердила я, возвращаясь к учебнику, девушка фыркнула и рассмеялась, ядовито процедила:
– Интересный куратор, по фестивалям подопечную водит!
И моя ручка замерла над бумагой – я узнала голос. Это она тогда увидела нас в толпе. О чем мы думали вообще…
– Ага, и по магазинам, – добавил другой женский голос, я посмотрела в ту сторону, и узнала продавщицу из магазина футболок, это она продала нам парные футболки с котами, мы целовались в кабинке для переодевания, продавцы это видели.
Я продолжила писать, лихорадочно думая, что делать – продолжать отвечать или просто уйти? Не будет ли это выглядеть так, как будто я оправдываюсь? А если будет, то что? Асани меня уже облила грязью так, что каплей больше – каплей меньше… Или это другое? Не подставлю ли я Романа?
– Он показывал мне город и помогал покупать вещи, я никогда не бывала в таких местах, – спокойно ответила я.
– Да конечно, больше он тебе ничего не показывал? – девушка саркастично рассмеялась, ее поддержали с разных сторон, я почувствовала, как начинает дрожать рука. Посмотрела на девушку… и она исчезла.
Воздух качнулся, заполняя освободившееся пространство. Раздался грохот, с потолка посыпалась пыль, я вжала голову в плечи, медленно глубоко вдохнула и тихо сказала, обращаясь ко всем:
– Извините.
И продолжила писать. Все испуганно замерли и стали оглядываться, вокруг стояла тишина, по лестнице мимо двери пробежали возбужденные студенты, где-то на улице завыла сирена, новая группа людей поднялась на второй этаж, потом спустилась вниз, с носилками. Все смотрели на меня. Я подписывала книги. Закончила с последней, взяла их все в руки, кивнула всему залу:
– До свиданья, – и телепортировалась в общагу.
Я ревела на балконе, потому что реветь в комнате не хотела – вдруг кто-то придет, и сразу меня увидит, а так хоть будет время лицо вытереть. Но никто не приходил. Асани оставила в комнате такой бардак, что я даже не попыталась убраться – боялась перевернуть или перепутать какую-нибудь баночку. Они покрывали все, все столы, почти весь пол, на разобранной кровати лежали платья, щетки и бусы, по всей комнате валялись желтые волосы, я хотела собрать их магией, но они почему-то не магнитились, я провела анализ и поняла, что они синтетические, а заклинания для синтетики я не знала.
Когда начало темнеть, я увидела Асани выходящей из роскошной кареты, ей открыл дверь ливрейный слуга, подал руку, поклонился и пригласил приходить еще, она милостиво улыбнулась и поплыла в нашу обшарпанную общагу, которая подходила ее великолепию как корове седло.
Когда она вошла в комнату, я сидела за столом и делала вид, что читаю конспект, обернулась к ней, она смерила меня взглядом и усмехнулась:
– Я слышала, ты уже успела подтвердить свою репутацию стихийного бедствия?
Я помолчала, собираясь с силами и выбирая тон между вежливым и строгим, прокашлялась, и попыталась говорить спокойно:
– Что ты устроила в библиотеке?
– А что? – невинно улыбнулась Асани, – я сказала хоть слово неправды?
– Ты сказала много слов, которым лучше бы оставаться не сказанными.
– Ой, да ладно тебе, я была в образе, – она переливисто рассмеялась и поправила волосы театральным жестом, улыбнулась мне: – Улли, это ты у нас согласна довольствоваться малым, а мне нужно только самое лучшее, и я просто пытаюсь это получить. Нужно уметь себя презентовать, первое впечатление нельзя произвести второй раз, тут шанс только один. И тебе тоже следовало бы этому поучиться. Что за жалкие тряпки ты купила? Позор. Даже если денег нет, надела бы что-нибудь из багажа, даже у тебя должна же найтись хотя бы пара приличных платьев! Не носи это больше, выброси немедленно. Где они? Вот это? – она подошла к моему шкафу, распахнула его и стала брезгливо перебирать кончиками пальцев мои вещи. Я опять почувствовала, как начинают подрагивать руки, тихо сказала:
– Асани, отойди. Асани! – Она обернулась ко мне, с такими круглыми глазами, как будто заговорила мебель, я показала ей свою руку, окутанную мерцающей тонкой дымкой: – Если ты сейчас же не уберешь свои руки от моих вещей, я телепортирую тебя на Грань Дэ, а твои волосы – на Грань Ле.
– Ты чего, Улли? – она посмотрела на меня так, как будто я больна, но руки убрала, медленно пошла ко мне, приговаривая, как бешеному животному: – Улли, тише, успокойся. Я помочь хотела, ты чего? Не буду я трогать твои вещи, если они тебе нравятся, все, расслабься. Улли?
У меня все сильнее дрожали руки, я положила их на стол, тетрадь исчезла в неизвестном направлении. Потом ручка. Потом стол. На пол посыпались вещи, на улице раздался грохот, что-то шумно разлетелось осколками, кто-то загалдел.
Мои руки успокоились, я встала и выглянула на балкон – внизу у парадной лежали обломки моего стола, рядом белела тетрадь и ручка. Асани посмотрела на меня как на дитя малое, вышла на балкон, левитацией подхватила мою тетрадь и ручку, подняла в комнату и бросила на пол к остальным вещам. Обломки стола тоже собрались в одну большую кучу, Асани с досадой пробормотала:
– И куда я должна их деть? Блин…
– Давай я дену, – я махнула рукой, отправляя обломки за сарай к лосику, Асани посмотрела на меня и укоризненно покачала головой:
– Ты словами сказать не могла? Мы же не дикари. Не делай так больше.
– Я не могу это контролировать, – она меня бесила, я знала, что она прикидывается, и совсем она обо мне и не беспокоится, это все театр. – Просто не выводи меня, если не хочешь оказаться на месте этого стола.
– Да мне-то что, я левитирующий маг, – усмехнулась Асани, – не бойся за меня. О себе бы лучше подумала. Роман сегодня полдня бегал договаривался, чтобы та русалка тебе претензий не предъявляла, у нее сотрясение и несколько переломов, Роман оплатил ее лечение из тех денег, которые дал твой папа. Ты бы поэкономила, – она улыбалась так, как будто не она вчера грохнула полугодовое содержание "на красоту". Я устало закрыла глаза и сказала:
– Пойдем поедим куда-нибудь?
– У меня нет денег на еду, Улли. И я уже поела, приняла приглашение на ужин от одного из поклонников. Ресторан "Диамант", говорят, лучший в городе, если что, рекомендую. Но если ты решила экономить, то столовая еще открыта. Но я не составлю тебе компанию, прости, у меня свидание, – она повернулась к зеркалу, с нежностью поправила волосы, сказала своему отражению: – Инвестиции в красоту всегда окупаются.
Я смотрела на нее, пытаясь сопоставить то, что сейчас видела, и ту девочку, которая читала стихи на сцене в день Призыва. Не верилось.
– Ты приехала сюда для того, чтобы удачно выйти замуж?
– А для чего же еще девушки поступают в Академии? – развела руками Асани, вынимая из волос шпильки. Я предположила:
– Для того, чтобы получить образование?
Она рассмеялась, посмотрела на меня со смесью жалости и брезгливости:
– И кому ты будешь нужна со своим образованием в этих штанах? Княжичу твоему? Я тебя умоляю, даже он на такое не позарится, у него полно вариантов получше, за ним русалки и оборотнихи хвостом ходят, ты их видела? Вот они и без всякой косметики высший класс, а ты, прости, должна очень хорошо постараться, с твоими данными, надо вкладываться в свою внешность по-серьезному, здесь нет незначительных деталей, любая мелочь важна. Где твои украшения? Ты пудру вообще видела когда-нибудь? А помаду? Улли, пора включать мозги, время-то идет, пройдет всего-то…
– Я эльф, Асани, я буду жить тысячи лет.
Она замолчала на полуслове, посмотрела на меня с такой ненавистью, что мне как-то сразу стало легче. Я улыбнулась, пытаясь не выглядеть слишком уж довольной, и добавила:
– А ты давай, вперед. Время тикает. Пойду поем.
Взяла сумку и вышла из комнаты.
В том кафе с блинчиками на меня странно посматривали какие-то девушки, перешептывались и тыкали в меня пальцами, я научилась отличать русалок по особому типу фигуры, и подозревала, что это они. Есть в такой атмосфере оказалось невозможно, так что я заказала еду с собой и поехала к лосику.
Я могла бы телепортироваться, но папа всегда мне говорил, что моя сила – не то, чем следует хвастаться, и что я должна как можно меньше ее демонстрировать, чтобы не вызывать в окружающих чувство зависти. Да и покататься в грохочущей карете было интересно, сейчас она не была переполнена, так что я сидела у окна и глазела по сторонам, изучая проплывающие мимо трубы гномьих заводов, покрытые деревьями искусственные горы, маленькие домики частного сектора, в одном из которых сейчас жил мой лось.
Войдя в скрипучую калитку, я осмотрелась, не узнавая двор – там стало просторнее, горы хлама куда-то исчезли, по бокам от крыльца появились каменные чаши с землей, из которой пробивались слабые ростки, еще ни на что не похожие, но я догадалась, что это будут цветы. Подошла поближе, провела над ними рукой, оценивая землю и примененные заклинания для ускорения роста, сделано было так себе, я немного подправила и добавила силы, ростки на глазах налились соком и приподнялись – красота, завтра распустятся. Пошла в дом, погладила по дороге к холодильнику пятерых котов, но ничего им не дала – Роман запретил их кормить, сказал, пусть ловят мышей. Они не выглядели голодающими, так что мне было не стыдно.
В сарае лосика не было, я пошла в огород и увидела его – он лежал на большом стоге свежескошенной травы, вчера ею был покрыт весь огород, сегодня огород облысел, зато лосику было удобно. Он посмотрел на меня своими умными печальными глазами, я села рядом с ним и выложила ему все – как меня сегодня прополоскала Асани, как она совсем не убирает в комнате, как мои одногруппницы меня ненавидят из-за того, что я гуляла с Романом, и как у меня сегодня дважды были неконтролируемые всплески силы, что для эльфа позор, даже если ему десять лет, а уж в мои две сотни я вообще должна со стыда провалиться.
Лосик молча выслушал, вздохнул и сказал:
– Не подумай, что я на что-то намекаю, но удар лосиным копытом пробивает череп.
На меня напал глупый неконтролируемый смех, я опять разревелась, взобравшись на лосика и уткнувшись носом в его шею, он был такой большой и мягкий, как, наверное, мамонты. Я никогда не щупала мамонтов, но Роман их описывал именно так.
– Кстати, про Романа, – еще печальнее вздохнул лось, – он просил передать, чтобы ты завтра шла на первую пару в первый корпус, и там же посмотришь расписание, и перепишешь себе. Он сказал, что сожалеет о том, что водил тебя по городу, и что тебе это доставило неудобства. Но мне показалось, он врал – ни о чем он не сожалеет, и с удовольствием сделает это еще раз. И сказал, что проблему с девушкой, которую ты покалечила, он решил, но просит тебя больше так не делать.
– Понятно, – мрачно вздохнула я, – передашь ему, что там в холодильнике блинчики, это ему. Пойду я. Я завтра приду тебя вычесывать, и возьму с собой в парк, тут есть хороший.
– Я дикое животное, Уль, моей шерсти не нужен ежедневный уход, – он обернулся и посмотрел на меня, такой печальный теплый лось. Я сложила руки на груди и сказала:
– Я тебе обещала, что буду чесать каждый день? Вот! Ты пришел, значит ты согласился, терпи теперь.
Он тихо рассмеялся и встал, заставив меня покачнуться на его спине, пошел по огороду кругами, дошел до сада, там росли яблони, черешни, маленькая вишня и молодой персик, все очень запущенное, у меня руки зачесались все это богатство правильно подрезать, подвязать и немного колдануть для полного счастья. Я подумала, что если немного задержусь, то ничего страшного не случится, и телепортировала себе ящик инструментов, который видела в маленьком сарае.
Когда я закончила, было уже опять заполночь, так что в общагу я решила телепортироваться – все равно никто не видит. В комнате опять был бардак, Асанины вещи теперь заполонили и мою кровать, сама она спала, и я решила не будить лихо, пока тихо, а просто стряхнула ее вещи на пол и забралась под одеяло.
