Текст книги "Эльфийка. Переполох в Академии (СИ)"

Автор книги: Фред Винни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Когда он перестал на меня смотреть, я быстренько договорилась с ногами, подбежала к кровати и грызанула своего личного волка за бок. И это было обалденно.

Он рассмеялся и стал пытаться закрыться, но без особого усердия. Я кусала его за плечи, за шею, потом добралась до губ и поцеловала, он обхватил меня и перевернул на спину, и мы оба остановились. Он смотрел на меня, я смотрела в его зелено-ореховые глаза, теперь чуть более зеленые, чуть менее ореховые, серьезные. Он шепнул:

– Страшно?

– Не-а.

Он улыбнулся и поцеловал меня очень осторожно, очень нежно.

Мне не было страшно, я ему настолько доверяла, что не было ни малейших сомнений, что что бы он со мной ни сделал, все будет обалденно, он никогда мне не делал больно или неприятно, каждое его прикосновение означало блаженство, я не сомневалась, что в этот раз будет так же. Это будет что-то новое, но ничего плохого точно не будет, я была уверена.

Мы ласкали друг друга так осторожно, как будто никогда раньше этого не делали, я трогала его спину кончиками пальцев, я так уже делала прошлой ночью, рельеф не изменился, но мои ощущения – да, я получала теперь гораздо больше. Гладила, сжимала, царапала, смотрела в его глаза, пытаясь понять, чувствует ли он то же самое, его глаза говорили да, на любой мой вопрос. Его поцелуи спускались ниже, обжигали, вызывали дрожь удовольствия, остановились на границе полотенца.

– Снимай.

Я чувствовала его тело так остро, что почти не чувствовала свое, онемевшие пальцы не слушались, я почти ничего не видела – вспышки, пятна… Нашла загнутый уголок полотенца, освободила его, но он выскользнул из пальцев и я никак не могла его найти.

– Сам снимай.

Мой голос звучал так, как никогда не звучал, я расслабилась и смотрела на Романа, настолько обессиленная и безвольная, что кроме одного желания, меня не хватало больше ни на какие другие.

– Хорошо.

Он оперся на одну руку, я чувствовала спиной, как в этом месте прогибается кровать, искажая всю гравитацию моего мира, от движения натянутой под лопатками простыни кожу обожгло электричеством, мне хотелось прикосновений, сильнее, чем сейчас, гораздо сильнее.

Он разворачивал полотенце, я смотрела на него, пытаясь узнать ответ на вопрос, который постоянно задавала, хотя знала ответ – да, я ему нравлюсь, очень, и сейчас, и тогда, всегда.

– Господи, ты совершенство…

Я закрыла глаза. Его шепот в пустой голове разрастался до лавины – я ему нравлюсь, да, прямо сейчас. Он попытался вытащить полотенце из-под моей спины, но оно так царапало сверхчувствительную кожу, что он что-то заметил по моему лицу, или почувствовал через ту связь, которая у нас только начала возникать, и перестал. Как-то по-особому коснулся моего бедра, от чего я выгнула спину. Осторожно просунул руку между моей талией и кроватью, и приподнял меня одной рукой, второй доставая полотенце.

Это внезапное ощущение его силы поразило, я ощутила свою легкость и слабость на фоне его прочности и силы, это пробудило внутри такую мощную волну желания, что я ничего не понимала, кроме того, что хочу. С огромным усилием подняла руку и коснулась его талии, провела вниз, до полотенца, на этом силы кончились. Он наклонился к моему уху и шепнул:

– Мешает?

– Да.

– Снимай.

Это было не сложно – оно и так уже сползало, я сняла его и уронила на пол, стала рассматривать открывшиеся детали. Я это и раньше видела, в книжках, эльфы и люди мало отличались, ничего такого, что следовало бы скрывать, даже красиво. Он лег на бок рядом со мной, стал гладить мое лицо, шею, ниже, целовать мои губы. Я непослушными пальцами искала на его шее галстук, чтобы намотать на ладонь и дернуть к себе, чтобы он понял, чего я от него хочу. Он понял.

Его руки стали смелее, и еще немного смелее, и еще, пока это не стало невыносимо, я дрожала и шептала что-то бессвязное, что он каким-то чудом правильно понял, и наконец сделал то, чего я все это время хотела. Это так ошеломило, что я впилась в него ногтями, забыв о слабости, тут же испугалась, что сделаю ему больно, и отпустила, он шепнул мне на ухо:

– Не сдерживайся, я крепкий.

И я дала себе волю, с наслаждением сжимая его руками и ногами, с удовольствием убеждаясь, что он действительно очень крепкий, это освобождало от ответственности, дарило радость безумия, я вела себя так, как будто не могу сделать что-то неправильно, все было идеально, и я все еще ему нравилась, вот такая бешеная, мокрая от пота, громкая…

Все превратилось во вспышку, оглушительный фейерверк из рассыпающихся искр, один взрыв, другой, мелкие частички фейерверка рассыпались на еще один фейерверк, с искристым шорохом, чувством землетрясения, я парила. Не могла прийти в себя, не чувствовала, на чем лежу, внутри было столько всего, что на "с наружи" не оставалось ни внимания, ни сил, Роман не торопил меня. Когда я пришла в себя, он смотрел на меня, изучая мое лицо, осторожно убирая прилипшие волосинки, вытирая капельки пота. Поймал мой осмысленный взгляд и шепотом спросил:

– Не больно?

Я покачала головой, закрывая глаза и пытаясь совладать с пересохшим горлом, облизала губы и прошептала:

– Обалденно.

Он тихо рассмеялся, поцеловал меня, лег рядом, продолжая гладить мои руки, живот, бедра, под кожей вспыхивали остатки фейерверка под каждым его прикосновением, все тело казалось тлеющим угольком, который легко превратить в пламя, всего лишь сдув пепел.

Через время вернулся слух, я начала различать шум на улице, шаги в коридоре, мокрый звук, с которым Роман размазывал пот по моему животу. Я с удивлением посмотрела туда, посмотрела на Романа с таким видом, как будто это не я. Мы рассмеялись и наконец-то вернулись к нормальному состоянию, я провела пальцами по его груди и животу, вытерла каплю пота с виска, он рассмеялся, с шутливой досадой сказал:

– Что мылся, что не мылся. Пойду еще раз. Найдешь, чем заняться? Здесь есть интернет.

– Я пойду с тобой.

Он посмотрел на меня тем волчьим взглядом, который превращал меня в антенну, настроенную только на него, посмотрел на мою грудь, потом мне в глаза.

– Леди, вам помочь это донести?

– Да, будьте любезны, – я умудрилась изобразить великосветский реверанс, лежа в кровати потной и голой, и мы пошли в ванную продолжать банкет.

Домой мы пошли телепортом прямо из комнаты отеля, потому что я не смогла опять влезть в платье, и надела Ромкину рубашку. Мы долго смеялись, стоя у шкафа и прикладывая ко мне мои старые вещи, не налезало ничего, в итоге Ромка пожертвовал мне свою футболку и прости-господи-штаны, которые закрыли мои ноги до середины бедра, я выглядела смешно и глупо, но он меня обожал даже такой. Жутко хотелось есть, мы решили никуда не идти, а позавтракать дома, Ромка пошел готовить, а я пошла проверить, как там лосик, и заодно похвастаться ему своей новой татуировкой.

Лосиный сарай у нас не запирался, так что я добежала до него вприпрыжку и пнула дверь ногой – мне нравился мой новый центр тяжести, я стала гораздо устойчивее и увереннее, и постоянно хотела носиться бегом, с заносами на поворотах.

– Лосичек, ты не поверишь, какие у меня новости! – я влетела в сарай и чуть не упала, когда меня схватили за руку и шлепнули по запястью чем-то холодным, пустившим по телу липкую волну, похожую на ту, что была на пороге аудитории без магии. Я поняла, что произошло, и единственное, что успела сделать, это заорать во всю мощь своих обновленных легких: – Рома!!! – и стало темно.

Я очнулась в своей комнате в общаге. Я лежала на своей кровати, папа сидел на кровати Асани и перебирал в руках артефакт-четки. Попытавшись вскочить, я поняла, что связана заклинанием "мягкие путы", оно сильно замедляло движения, пришлось лечь обратно.

– Улли…

– Папа, ты опоздал. Сними с меня эту дрянь, я не преступник.

– Ты меня очень разочаровала, Улли, – вздохнул папа, глядя на гибкий браслет из синей стали на моей руке, как раз поверх татуировки. – Это моя ошибка, не стоило тебя отпускать, ты еще слишком маленькая для этого. Я понадеялся на человека, пусть и мудрого, но человека. И вот, что получилось. Никому нельзя доверять, Улли, ни-ко-му, в этом мире у нас есть только семья и Альянс, больше ничего и никого. Мы едем домой, малышка. Я уже собрал твои вещи и написал Асани. Если ты пообещаешь вести себя хорошо, я сниму заклинание. Обещаешь?

– Папа, я никуда не поеду, послушай меня…

– Дома поговорим, я не останусь здесь ни минутой дольше необходимого, и всему Альянсу буду рекомендовать не пускать сюда дочерей. Человеческая безответственность пустила здесь корни слишком глубоко.

– Папа, хватит…

Он не слушал меня. Одним жестом поставив меня вертикально, он понес мое связанное заклинанием тело левитацией, как груз, унизительно до ужаса.

Мы спустились вниз, папа засунул меня в карету под внимательным взглядом вахтерши из окошка, и еще минимум десятка зевак с балконов, мне провалиться хотелось.

– Куда ты меня тащишь?

– Мы едем в Джи-Транс, это очень дорого, но мне пришлось.

– Сними с меня браслет, я теперь умею строить межмировой телепорт, доберемся бесплатно.

Он смерил меня взглядом и покачал головой:

– Я тебе больше не верю, Улли. Я никогда его с тебя не сниму, пока ты не повзрослеешь и не осознаешь, что ты натворила. И твой куратор за это ответит. И вся его Грань ответит. И Деймону ис’Теру я уже все сказал, это произошло с его попустительства. Ему тоже светят серьезные санкции, и всему Джи-Трансу, Альянс меня поддержит, когда я им покажу, во что они тебя превратили.

Он смерил взглядом мое тело, пытаясь не демонстрировать эмоций, но я видела на его лице отвращение, это было так обидно. Он заметил что-то на моем лице и сочувственно погладил меня по руке:

– Не переживай. Хирургия уже давно решает такие вопросы, я найду для тебя лучших специалистов.

Я вспыхнула и ощетинилась:

– Не надо мне ничего "решать"! Это мое тело, я не позволю его резать!

– Ты пока в шоке, и не понимаешь, но когда ты все осознаешь…

– Да я впервые в жизни чувствую себя красивой! Не смей за меня решать, как мне выглядеть! Я совершеннолетняя, и я замужем! Ты меня похищаешь, это нарушение законодательства! Сними с меня эту дрянь немедленно!

Он поморщился и виновато шепнул:

– Ты меня вынудила.

И мое сознание опять потухло.

Проснулась я в своей кровати в своей комнате в доме родителей. На стенах были обои с мишками, на белой мебели наклейки с зайчиками и уточками, на книжной полке стояли сказки – специально поставили, когда я здесь жила, там валялись вперемежку научные труды, поэзия и фантастика про космос. Наглядно мне показали, кто я в этом доме.

Было так страшно, что я не решалась шевельнуться, но все же достала из-под одеяла руку и посмотрела на ладонь – ничего не поняла. Пощупала грудь и вздохнула с невероятным облегчением – грудь была на месте, никто меня не резал, пока что.

Снизу донесся сладкий голос мамы, такой же фальшивый, как был у Асани, когда она здесь жила:

– Улли, малышка, иди кушать!

Интересно, а мама за пределами нашей Грани так же преображается, как преобразилась Асани?

За окном пели птицы, разноцветные чужие фамильяры, привыкшие, что я их кормлю по утрам.

Я встала с кровати, осмотрела странный балахон в розовых оборочках, в который меня одели для сна – двести с лишним лет такого не носила, интересно, где они его раздобыли, да еще и моего размера?

– Улли, дорогая, кушать!

Я открыла шкаф и увидела там Ромкины вещи, переоделась, собрала волосы и спустилась вниз. Там мама накрывала на стол, разливая по крохотным тарелкам зеленую жижу – крем-суп из шпината, гадость. Мама улыбнулась мне с медовой нежностью:

– Садись, дорогая. Как спалось?

Я сложила руки на груди и заявила:

– Если вы сейчас же не прекратите делать вид, что все в порядке, я вам докажу, что это не так.

– Просто бери ложечку и садись кушать. Ты дома, все хорошо.

Меня трясло он этого сюсюканья, хотелось орать и крошить мебель, швыряться вещами и телепортировать многоэтажки.

– Нет, дома я была там. А здесь я у вас. И снимите с меня браслет, это незаконно.

– Ты в шоке, это пройдет…

– Да, я в шоке от вашего поведения. Снимите немедленно.

– Садись, – мама с улыбкой выдвинула мне стул, я покачала головой, отказываясь верить, что моя родная семья может быть настолько глухой ко мне.

– Вы сами нарвались.

Я стала поровнее, вдохнула поглубже, и выдала самый впечатляющий в своей жизни девчачий визг. Получилось так здорово, что я сама удивилась – у меня и раньше глотка была луженая, а теперь она вообще превратилась в оружие, стопудово Ромкино влияние. Родители держались за головы, как контуженные, я широко улыбнулась:

– Ух, как получилось хорошо! Повторить?

– Улли, прекрати нас позорить, – повысил голос папа, я качнула головой:

– Это вам было бы неплохо прекратить позориться. Я замужем. У меня своя жизнь, – я показала им свою татуировку, папа ответил:

– Мы найдем способ расторгнуть твой глупый брак без проволочек.

– Мой брак – самое умное, что я вообще в своей жизни сделала!

– Ты ошибаешься.

– Это мне решать.

– Нет, ты пока еще не можешь это решать сама, ты слишком маленькая и глупая для того, чтобы принимать такие решения!

– Мне двести лет!

– Ума у тебя на восемь!

Я медленно глубоко вдохнула и подняла указательный палец жестом последнего предупреждения:

– Если вы не снимете браслет через минуту, я приму еще более глупое решение, и подам судебный иск на собственных родителей, опозорив вас на все Содружество.

– Ты этого не сделаешь, малыш.

– Я не малыш!

– Улли…

– Меня зовут Юля! Юлия Волкова! Понятно?!

И где-то вдалеке мне ответил трубный рев моего лося. Он не пришел бы сюда сам.

Я начала медленно улыбаться, многообещающей такой нехорошей улыбочкой клана Волковых:

– Все, попал ваш Сильвин-тэр, за мной муж едет, – набрала воздуха побольше и завопила: – Рома!!!

Папа шевельнул пальцами и я замолчала – заклинание онемения, ну и что, уже поздно. Я продолжала ухмыляться как победитель, еще раз показала свою татуировку, постучала по ней пальцем – я знала, все знали, что ни один суд в мире не одобрит расторжения слитого брака без желания обеих сторон. И папа это понимал, единственное, что он мог сделать, это не отдать меня Ромке физически, хотя это и незаконно, и об этом тоже все знали. Но это можно было сделать только тихо, соврав всему миру, что я больна или безумна, и лечусь. А когда вокруг дела уже подняли шум, и в это вовлечено много народу, ничего у него не получится.

Папа смотрел на меня, мама стояла молча с тарелкой в руках, где-то далеко на улице стал раздаваться низкочастотный ритмичный грохот, который передавала земля, потом появился звук множества голосов, хором орущих походную строевую на языке Грани Дэ, его здесь все знали: "Маруся, от счастья слезы льет, как гусли душа ее поет!"

Грохот приближался, я улыбалась все шире, хор замолчал и один внушительный голос позвал:

– Староста ле Гриннэ, выгляни за ворота, а! У вас товар, у нас – купец!

Я развернулась и пошла вверх по ступенькам, папа обогнал меня и выглянул в окно первым, я подошла и тоже посмотрела – по нашей улице тянулась до самого леса колонна мускулистых оборотней в доспехах и со знаменами, они продолжали идти, толпа уплотнялась, я не видела такого количества народу даже на празднике в честь Призыва.

– Староста ле Гриннэ, выходи торговаться!

Зовущего было отсюда не видно, он стоял перед парадным входом, папа нервно зашторил окно и сказал мне:

– Только попробуй выйти из комнаты! – и вышел, магией запечатав дверь. Я открыла шторы обратно.

– Староста ле Гриннэ! Ну вы думайте, а мы пока на площади накроем, приходите туда! Кру-гом! Запе-вай!

Толпа развернулась и грянула: "Ма-ру-ся!" и потопала обратно в сторону центральной улицы. Мне отсюда площадь было не видно, зато я хорошо видела, как со стороны леса выходят на центральную улицу все новые и новые отряды людей, где-то стал раздаваться визг пилы, стук молотка, треск костров.

Я сидела на подоконнике и жадно смотрела на лес, иногда видела, как там качаются и падают деревья, неправдоподобно сильные оборотни таскали бревна на плечах как муравьи, со стороны площади стал подниматься дым множества костров, мощные глотки затянули застольную, мне со страшной силой хотелось им подпеть, и поесть то, что так обалденно пахло.

Начало темнеть, я стала думать о том, что второй этаж – это не так уж и высоко. Ромка сюда забирался как кот, а я теперь наполовину Ромка. Вариантов все равно не было, я решила, что в крайнем случае, сломаю себе пару костей и попаду в больницу, а туда меня папа в браслете из синей стали не повезет, так что я ничего не теряю. Открыла окно, осторожно перебралась на ту сторону и повисла на руках. Отпустила, одновременно чуть отталкиваясь от стены, и мягко и безболезненно приземлилась на носочки.

Как будто летать научилась. Это было так неожиданно и круто, что я радостно побежала к лесу со всех ног, бесшумно, но очень пружинисто, с удовольствием дыша полной грудью. Жареным мясом пах весь город, в одном из садов я краем глаза заметила юную эльфийку, страстно целующую мускулистого оборотня, скорее отвернулась и ускорила бег. Перемахнула забор чужого сада, там было столько следов, что бедный хозяин уже сто раз пожалел, наверное, что когда-то попросил городскую администрацию перенести отсюда дорогу – оборотни и лоси ходили напролом.

В светлом лесу было людно, там тоже горели костры, стояли палатки, варилась на огне каша, паслись лошади. Я их всех заранее улавливала по запаху и обходила – еще одна полезность крови оборотня, меня никто не видел.

Овраг я перемахнула прыжком, просто из любопытства проверить свои новые силы – получилось, я стала гораздо сильнее и ловчее, но топать как Ромка при этом не начала – идеально.

Добежав до лосиной поилки, я села на то место, откуда всегда наблюдала за животными, и почти в ту же секунду на меня набросился лохматый оборотень, свалил на землю и лизнул в лицо, игриво шепча:

– Опять нарушаем, ай-яй-яй!

Я обхватила его двумя руками, прижала к себе, он обернулся человеком и поцеловал меня по-нормальному, с досадой шепнул:

– Что с тобой сделали-то, жесть… Давай сниму, – провел рукой по моей шее, я смогла говорить и сказала:

– Спасибо. А браслет можешь?

– Браслет – нет, для него ключ нужен, – он обнял меня, посадил к себе на колени и обхватил покрепче, улыбнулся: – Но не переживай, твой батя снимет эту хрень своими руками максимум завтра, потому что если не снимет, тут будет страшное.

– Как ты это устроил?

– Родню созвал на семейный совет, они друзей подтянули. Это все – мои родственники, тут половина орды – Волковы, треть – Романенко, даже Владкин батя есть. И Бондаренков Марка с полсотни, мало, ну чем смог, он обещал попозже подтянуть еще.

– С ума сойти, – я обнимала его, пытаясь в это поверить, он рассмеялся, заглянул мне в глаза:

– Ты ж Волкова, Юлька. Вот эта вся орда за тебя горой встанет. Твой батя сдастся очень скоро, потому что сюда еще Кузнецовы и Соломатины едут, тут вообще Сильвин-тэра не видно будет за ними. Мы когда уходить будем, еще десяток девок увезем, так всегда происходит, так что твой батя платит чужими дочками за каждый час удержания своей, ему это не на пользу в плане репутации. Так что ты ему скажи, когда вернешься, пусть завтра утром сватов приглашает и по-человечески угощает, а то я вообще Колесниковых позову, тут через неделю чисто поле будет, и обломки былой славы.

Я смеялась, закрывая лицо руками, с обожанием смотрела на Ромку:

– У вас там все такие психи?

– Да ну, мы мирные, – он сделал невинные глазки, стал гладить мою руку, – мы же даже без оружия, просто покушать пришли, песни попеть. Но если твой батя промедлит, то Соломатины привезут баян, и тут уже все, хана вашим эльфам. Так бате и передай. Скажи – едут, с баяном, по дороге уже накатили. В нашем селе эта ситуация называется "все, ховайся в кукурузу". Знаешь, что значит?

Я рассмеялась, куснула его за ухо и шепнула:

– Я знаю твой язык, и три диалекта, мне двести лет.

– Какая у меня умная жена, а? Какой же я, чертяка, везучий, – он опять свалил меня на траву, стал целовать и щекотать, кусать за бока, я хохотала и пищала на весь дикий лес, пока не запросила пощады. Он лег рядом со мной, отдышался и задумчиво сказал, посмотрев на часы:

– Твои джинсы можно будет вернуть в магазин послезавтра – крайний срок. – Я посмотрела на него с сомнением в его адекватности, он фыркнул и развел руками: – Странная тема для этого момента, я понимаю. Но там столько бабла на помойку полетит, жалко. Они же на тебя теперь не налезут. Пойдем поменяем на твой новый размер, заодно покажем свои кольца и татухи всем самым болтливым продавщицам Верхнего.

– Отличный план, – рассмеялась я, он замер и хлопнул себя по лбу:

– Черт, опять кольца забыл! Ладно, потом. Ты есть не хочешь? Что-то мне кажется, что ты голодная.

– Хочу.

– Пойдем к нашим, там всего полно. Познакомлю тебя с друзьями, будущими преподами моей академии.

– Как я выгляжу? – я встала, осмотрела Ромкину футболку и шорты, свои волосы с застрявшими травинками, грязные туфли. Ромка осмотрел меня с головы до ног своим безумным голодным взглядом и прошептал:

– Божественно, Юленька, бо-жест-венно!

Домой я вернулась на рассвете, Ромка проводил меня до окна и научил акробатическому прыжку через лося, у меня не сразу получилось, и ему пришлось меня несколько раз ловить. Но когда получилось, мне опять казалось, что я летаю – разбег, прыжок на лосиный круп, толчок и еще один прыжок – и я допрыгивала до окна второго этажа, это оказалось легко и весело. Правда, мы в процессе стекло разбили, и прибежавшему на звон папе все втроем принесли извинения.

Папа втащил меня внутрь, выглянул за окно, оттуда донеслось лосиное:

– Добрый вечер.

И Ромкино:

– Тесть! Привет.

Папу перекосило, я не могла справиться со смехом. Папа хотел мне что-то сказать, но внизу раздался голос одного нашего друга семьи, и папа быстро вышел из моей комнаты. Я выглянула за окно, попрощалась с Ромкой и лосиком, и пошла скорее подслушивать.

Внизу был папа, мама и мамин дядя, он служил в администрации Альянса и бывал у нас редко, его голос звучал взволнованно и виновато:

– Ты понимаешь… с одной стороны, ты конечно прав. Но с другой – мы все проверили, ритуал был проведен по правилам, на Плод Души документы в порядке, храм аккредитован, жрец вообще отмеченный Винаром, человек с силой и бессмертием бога, его только что проверили, у него сто пунктов божественной силы, я такого никогда в жизни не видел. Есть большая вероятность, что если мы потащим эту парочку на Разделение, Винар туда явится лично, а против живого бога Совет Альянса не выступит даже ради тебя. Попробуй с ними договориться, дешевле выйдет.

– Я ее просто закрою… – хрипло ответил папа, дядя его перебил:

– А орду эту ты куда денешь?

– Да кто они такие вообще?!

– Я тебе расскажу сейчас, кто они такие, момент. Следи за пальцем. Роман Волков – правнук мастера Игоря и троюродный брат Владлены Романенко, они дружат. Владлена – закадычная подружка Никаэллы Селесты эль’Хизер. Никаэлла – правнучка Кармен дэль’Рэфиенс, и крутит любовь с Деймоном ис’Тером, которому пол-Альянса денег должны, и который предоставил для вот этого "сватовства" сотни грузовых телепортов бесплатно. Кармен, во-первых, дочь Селесты, во-вторых, уже неделю таскает по всем светским тусовкам, ни много ни мало, Габриэля Иссадора, он ест у нее с рук. Отец Селесты заседает в Совете Альянса с момента его создания, все члены совета знают ее с рождения, Никаэлла похожа на нее как отражение в зеркале. Если вся эта толпа, плюс мастер Игорь и десяток его титулованных учеников, явится на суд по поводу расторжения брака двух созданий, которые расторгать ничего не хотят, им даже говорить не надо будет, они просто все сядут в первом ряду и будут молча смотреть. Особенно весело будет, если Винар с отмеченным жрецом явятся. Шансов нет, просто смирись, тем более, что уже поздно – если брак расторгнуть, ты у нее полжизни отберешь, ты сможешь себе это простить?

Папа молчал, внезапно голос подала мама, тихий и мягкий. Но слова поразили громом даже меня.

– Если ты их не остановишь, я уйду от тебя.

Я замерла, мамин дядя пораженно выдохнул:

– Дорогая…

– Я все сказала.

Ее шаги простучали из гостиной в кухню, мужчины молчали, потом дядя тихо сказал:

– Ей нужно посетить специалистов, это не может так продолжаться.

– Ей просто нужен ребенок, – вздохнул папа, – а его нет и не будет. Если не хочешь задержаться здесь еще на пару дней, уходи сейчас. Я поднимаю Купол.

– Ты с ума сошел?

– Это моя семья.

– Великий Создатель…

Я развернулась и побежала обратно в комнату, открыла окно и прыгнула вниз, побежала по улице во всю прыть, не заботясь о тишине, лихорадочно оглядываясь, принюхиваясь и ища. Добежала до кромки леса и завопила:

– Рома!!! Лось!

Воздух начинал светиться голубым, в небе мерцали вспышки и блики, я позвала громче:

– Рома!!!

Я бежала к оврагу, на меня оглядывались оборотни, я кричала всем без разбора:

– Купол! Уходите быстрее, через овраг! Рома!!!

Меня почти никто не понимал, а кто понимал, те начинали объяснять другим. Кто-то обернулся волком и протяжно замысловато завыл, ему ответили совсем рядом, из чащи выбежал Толик, спросил:

– Что случилось?

– Нам надо уходить, быстрее. Где Ромка?

– Здесь, – он бежал ко мне, на ходу одеваясь, – что случилось?

– Папа поднимает Купол, – я задыхалась и заикалась от волнения, – это щит над городом. Это значит военное положение, он будет иметь абсолютную власть, и достанет божественные артефакты, он сможет… что угодно. Переместить меня в любое место, выгнать вас всех, или вообще… Беги. Пропадет причина – он будет вынужден снять щит. Беги быстрее!

Я сама побежала к оврагу, он бежал рядом, на этом берегу уже поднимался голубой щит выше моего роста, он стремительно рос в высоту, с каждой секундой уменьшая наши шансы. Я стала замедлять бег, понимая, что без магии не перепрыгну, Ромка обогнал меня, развернулся и подставил сложенные в замок руки:

– Наступай и прыгай!

Я наступила, он подбросил меня с такой силой, что в глазах потемнело, я упала и покатилась по склону оврага, но встала на ноги легко, увидела сквозь полупрозрачный щит, как Роман с лосиком смотрят на быстро растущую синюю стену. Потом Роман ушел, а лось развернулся ко мне лицом, улыбнулся.

И через секунду Ромка продемонстрировал офигенной высоты прыжок через лося, я бы не поверила, если бы не увидела. Он тоже покатился по склону, но по дальнему, встал, подошел ко мне, взял за плечо и вывел на берег дикого леса, спросил:

– Ты в порядке?

– Да. А ты?

– Я-то в порядке. Но я не понимаю, что происходит.

– Мои родители сошли с ума, – печально констатировала я, посмотрела на браслет, – а я теперь буду жить без магии. Но это лучше, чем без тебя.

Он нахмурился:

– Что это за щит?

– Это наследие древних, божественный артефакт, абсолютно непробиваемый. Он поставлен по старой границе города, новые районы он не накроет, но все, кто внутри, останутся внутри, пока папа не решит снять Купол. Город на военном положении, это позволяет использовать магию из запрещенных книг и пользоваться запрещенными артефактами. Если бы мы там остались, он бы провел ритуал разделения сам. Хорошо, что мы успели.

Я смотрела сквозь щит на лосика, он смотрел на нас, я знала, что он нас не услышит – купол поднялся выше деревьев, – но все равно сказала:

– Я найду способ тебя забрать.

Он кивнул, Ромка сжал мое плечо:

– А че там искать? Я своих попрошу, они его заберут.

– Под Куполом не работает телепортация.

– Твой батя его снимет скоро, или моя родня сожрет все их запасы, и всех девок перепортит, там уже есть желающие пойти к нам в плен.

– Ох уж эти молниеносно обаятельные оборотни, – прищурилась я, он улыбнулся и помахал рукой лосику, обнял меня и развернул к Куполу спиной:

– Пойдем, у нас тут стационарный портал, не пугайся.

И мы оказались в сосновом лесу его Грани, недалеко от дома дедушки Игоря. Молча пошли по тропинке, нам навстречу шел Деймон ис’Тер, с большой связкой ключей.

– Привет, приключенцы. Вас можно поздравить?

Я поморщилась, Роман качнул ладонью:

– Скорее да, чем нет. А что?

– Я так подозреваю, что вам тут покоя не дадут сегодня. Так что могу вам предложить билет туда, даже я не знаю куда, вот вам десять ключей, выбирайте любой, и на станции «Джи-Транса», на почте, вас будет ждать курьер, который вас переместит на отдых в хороший отель «Джи-Резорта», на недельку, пока тут все успокоится. Как вам идея?

Я посмотрела на Романа, он нахмурился:

– И что ты за это хочешь?

– Вы будете на зимних каникулах проходить практику в Каста-Гранда, там полно очень интересной работы.

Роман посмотрел на меня, я посмотрела на браслет, пожала плечами:

– Мне все равно некуда возвращаться на зимних каникулах, вряд ли меня дома будут ждать.

Ромка поморщился:

– Ты это, давай не спеши. Мы еще у моих не были, там зимой такая красота, что твой Сильвин-тэр в пыль не попадет. Деймон, спасибо за такое щедрое предложение, мы подумаем. Времени полно, нам спешить некуда. И мы были бы благодарны за телепорт в Верхний, если можно.

– Дело ваше, думайте, – он взял нас за плечи и мы оказались в парке общежития водных. Я глубоко вдохнула ночной аромат цветов и фонтанов, посмотрела на Ромку и шепнула:

– Ты просто не хочешь просрочить возврат джинсов, да? Жмот.

Он рассмеялся и обнял меня, кивнул:

– Ну раскусила, да, все, я жмот. Какие планы?

– Пойдем домой, я устала.

И мы пошли домой, пешком, потому что трамваи уже не ходили, а извозчика брать нам оказалось не на что – ни у кого из нас не было денег, Ромка одевался в спешке, я вообще до сих пор была в его шортах. На всякий случай проверив карманы, я нашла в одном из них свой носовой платок, который положила туда точно не я, внутри платка было завернуто в бумажку что-то твердое.

Я вдруг подумала, почему родители меня переодели, а Ромкины вещи не выкинули и не спрятали, а просто убрали в шкаф. Развернула бумажку, и на мою ладонь выпал ключ от браслета из синей стали. На бумажке было неловко написано дрожащей рукой:

"Как бы мама на тебя ни злилась, внукам она будет рада. Помни, что ты мне обещала стать счастливой. Папа."

Я разревелась и поняла, для чего он положил платок, уткнулась Роману в грудь, дрожащими руками расстегивая браслет, сняла его и призвала лосика, он положил подбородок мне на макушку, пока я стояла и ревела посреди улицы ночного города.

Мы отправились домой телепортом, молчащие и неловкие. Там стоял брошенный на столе завтрак, который Ромка готовил, когда я пошла хвастаться лосику своей татуировкой, все обветрилось, пришлось выкинуть.

Толик пошел к себе, мы с Романом сделали чай и сидели на узкой кровати в его маленьком доме, я смотрела на него, пытаясь найти в нем что-то такое, что заставит меня опять улыбаться после всего того, что я сделала своей семье. Он поймал мой взгляд и вопросительно приподнял брови, я спросила: