Текст книги "Эльфийка. Переполох в Академии (СИ)"

Автор книги: Фред Винни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Иди знаешь, куда? Какой из тебя препод вообще, ты себя видел?

Он сделал вид, что надулся:

– Нормальный препод, это сейчас я отдыхаю, а завтра как стану серьезный! Ты недооцениваешь мою мощь.

Она фыркнула, обернулась, каким-то загадочным образом учуяв входящую Никси и Деймона, они держались за руки, у меня чуть глаза не выпали. Они нам помахали издалека и пошли за едой, Влада заметила мое выражение лица и усмехнулась:

– Ты не знала, что они встречаются?

– Нет, – я поникла, все кругом встречаются, одна я хожу как кит специальный. И плевать им на преподавательскую этику и межвидовые различия, захотели и стали встречаться, не то, что некоторые. Я понизила голос и спросила Владу: – Они ритуал Слияния прошли, из-за этого у нее такие глаза?

– Нет, у нее сами по себе такие глаза, и у него тоже, просто они нашли себе друг друга и теперь прикольно вместе смотрятся, – она усмехнулась, изобразила мистический транс: – Их притянула силы судьбы! – Я тихо рассмеялась, она развела руками и кивнула: – Шо с них взять, демонюки лесные оба. Как говорится, скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты.

Я понурилась еще больше, полушутливо спросила:

– А если у меня нет друзей, это значит, что меня тоже нет?

Влада открыла рот, но Роман успел сказать первым:

– Че, вообще нет, ни одного? Интересные новости, – прозвучало саркастичненько, я с чего-то покраснела ужасно, Влада пораженно ахнула и протянула:

– Волков, так, я не поняла! Че за мутные движения, а? Вы двое, что ли… Да? – она переводила взгляд с меня на него, мы молчали, я смотрела в стол, Роман не знаю, куда смотрел, я не могла поднять глаза. Влада ахнула еще громче и рассмеялась, звонко хлопнув Романа по плечу: – Вы ж знакомы без году неделя! Ты ж куратор, але! Волков? – он молчал, я осторожно подняла глаза, увидела как Роман с большим значением посмотрел на Владу, улыбнулся и отвел глаза, она рассмеялась, похлопала его по плечу: – Понятно все с тобой. От же ж волчара, а! Пришел, унюхал, уволок – все по Цезарю. Все вы, кобели, одинаковые.

К ней со спины подскочил Марк, с силой опустил ладони ей на плечи и сделал страшные глаза:

– Кто одинаковые, где кобели? Покажи мне этих гадов!

Она усмехнулась и запрокинула голову, глядя на него вверх ногами, мурлыкнула:

– Есть тут один. Даже два, пожалуй, теперь.

Он рассмеялся, сел рядом со мной и взял из ее тарелки кусок еды, вторую руку протягивая Роману:

– Здоров, кобелина. Как оно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Нормально, кобелина, – рассмеялся Роман, Влада подняла брови:

– Вы знакомы?

Марк кивнул:

– Мы вместе в лесничестве работали, – придвинул себе ее тарелку окончательно, спросил Романа: – Как там дядька?

Роман вздохнул, ответил с легкой иронией:

– Грустит, прошлой весной младшую забрали в другой хутор.

– О, это жди теперь атаки, последний герой, – Марк рассмеялся, Роман изобразил мрачную ухмылку:

– Да я уже держу оборону по всем фронтам.

Марк стрельнул глазами на меня, потом на Романа, поиграл бровями и шепнул:

– Не так, чтоб очень настойчиво, да?

Роман его треснул в плечо, я закрыла глаза, пытаясь успокоиться и придумать, как себя вести. Нас все уже, похоже, заочно поженили, и чем дольше мы будем это молчаливо одобрять, тем более неловкой будет становиться ситуация, мы должны прояснить этот момент как можно раньше. Но я понятия не имела, как это сделать, и подозревала, что что бы я ни сказала, меня просто поднимут на смех и решат, что я кокетничаю и вру.

Я встала. Все замолчали и посмотрели на меня, прекратив шутливую перепалку, я перехваченным голосом сказала:

– Пойду возьму себе еды, – выбралась из-за стола, с ужасом понимая, что сейчас расплачусь, и все это увидят, и я никак не могу это остановить.

– Улли!

Я пошла быстрее, Роман догнал меня и тронул за локоть, наклонился ближе:

– Ты чего? Все в порядке?

– Нет, не в порядке, – я пыталась говорить тихо, но на нас все равно обернулось ползала, голос дрожал так, как будто я уже плачу, – мы должны сказать им, что это неправда.

– А если это правда?

Я замерла от шока и возмущения, даже плакать передумала, подняла на него глаза и пораженно выдохнула:

– Что? Ты издеваешься надо мной?

– Слушай… нам надо поговорить.

– Отличный план! – прошипела я, сбрасывая его руку, – нам только выяснения отношений в центре самой популярной студенческой столовки не хватало!

– Давай поговорим в другом месте, – он опять взял меня за руку, я усмехнулась и телепортировала нас в мою комнату, окинула взглядом слегка уменьшившийся бардак и тетрадь с доносами на столе, развела руками:

– Говори, вперед! – и задрала подбородок, готовясь спорить с чем угодно, что бы он ни сказал.

Он обнял меня и мягко прижал к себе.

Я поняла, что уплываю в его тепло и нежность, и спорить с ним не буду, и возмущаться не смогу. Он погладил меня по спине, мягко поцеловал в висок и шепнул на ухо:

– Не психуй. И не пори горячку. Мы уже и так наломали дров, были бы мы умнее и осторожнее с самого начала, тебе было бы намного легче здесь учиться, но мы напортачили, я напортачил, а ты вынуждена это все расхлебывать. И со слухами ты ничего не сделаешь, оборотни чуют такие вещи, и не только оборотни, тут половина города уже знает, как я к тебе отношусь. И мы можем сколько угодно говорить, что это не так – нам никто не поверит. Так что просто не давай новых поводов для сплетен, и слухи утихнут, будет легче.

– Будет… Я тебе расскажу, что будет. – Я медленно глубоко дышала, внутри все тряслось от ужаса того, что я собиралась сказать, но молчать об этом дальше я не могла. – Будет все очень быстро и просто – до моего папы дойдут слухи, и он меня заберет отсюда, тем более, что ничему новому меня здесь не научат, здесь детсадовская программа. Меня закроют дома, и я никогда уже оттуда не вырвусь, меня никто не возьмет на работу, потому что не захочет ссориться с моим папой, я окажусь в рабстве у собственной семьи, а они, напомню, вечные эльфы. Это будет вечное рабство. И я буду жить так, как жила последние двести лет – у меня нет никаких прав, нет личной собственности, нет денег, нет друзей, мое мнение никого не интересует, меня никто не любит…

– Я люблю.

Я замерла, чувствуя, как пол уплывает из-под ног, голова кружилась, я отодвинулась и посмотрела Роману в лицо, пытаясь понять, что он имел в виду. Он смотрел на меня так, как будто ничего особенного не произошло, как будто он только что сказал, какой чай предпочитает, а не самую шокирующую новость в моей долгой эльфийской жизни.

Он чуть улыбнулся и медленно пожал плечами, как будто говоря: "Ну вот так вот, да, ничего с этим не поделать", я пыталась найти слова, но он заговорил раньше:

– Тебя это ни к чему не обязывает, это полностью моя проблема. Я просто хочу, чтобы ты знала, и ерунды не говорила. Не надо об этом думать. У тебя была сложная жизнь, но поверь, это в прошлом. Теперь о тебе знает Деймон, и он в восторге от твоих знаний и силы, он стопудово найдет способ вытащить тебя из-под крылышка папаши, и Эльфийского Альянса он не боится, он даст тебе работу, и найдет для тебя такое учебное заведение, где тебе будет хорошо. И он тоже практически бессмертный, в отличие от меня. И это как раз то, о чем ты должна очень хорошо подумать. Твоя жизнь скоро наладится, станет интересной и полной новых знаний и новых знакомств, с гораздо более подходящими тебе людьми. И не-людьми. Ты забудешь обо мне максимум лет через сто, когда я стану облезлым горбатым кабысдохом, а ты будешь такой же молодой и красивой, как сейчас. И такой же бессмертной. Короткая интрижка со мной не стоит того, чтобы портить отношения с семьей и Эльфийским Альянсом, тебе с ними еще вечность жить. Подумай об этом хорошо.

– Я не хочу жить с ними вечность, – прошептала я, осторожно прижимаясь щекой к его груди, там в глубине стучало сильное человеческое сердце, огромное, у эльфов совсем не такие. Я прижалась к нему ухом поплотнее, закрыла глаза. Роман погладил меня по голове и тихо сказал:

– Не спеши с такими важными решениями. Подумай хорошо. Давай вернемся в рудокопов, нас там ждут, а поговорим об этом всем… попозже. Когда ты все обдумаешь и скажешь мне: "Спасибо за потраченное время, я в твоих услугах больше не нуждаюсь, я нашла себе эльфийского принца".

Он пытался говорить шутливо и иронично, а мне хотелось иметь такие кулаки, как у Влады, чтобы как звездануть его больно, чтобы понял, на какие темы шутить нельзя. Он тихо рассмеялся и шепнул:

– Бей, я крепкий. Оборотни так друг с другом обращаются, потому что знают об этом.

– Ты чуешь по запаху?

– Да, запах дает понять эмоции и физическое состояние.

У меня тут же в голове замелькали воспоминания о бесчисленных поцелуях, случившихся и воображаемых, Роман рассмеялся и отодвинул меня на вытянутые руки, шутливо заглянул в глаза:

– Тише-тише, держи себя в руках, нас ждут. Это мы тоже потом обсудим. Приведи себя в порядок, а?

Я нахмурилась и пошла к зеркалу, поправила выбившиеся из прически пряди волос, подкрасила губы. Вернулась к Роману, коротко заглянула в глаза, сразу же заинтересовавшись рубашкой:

– Готов?

Он шутливо кивнул:

– Всегда готов.

И я телепортировала нас ко входу в Рудокопов. Внутри уже собрались все наши, на столе стояли горы еды, бокалы и кружки, мы тоже взяли себе еды и пошли к столу, все делали вид, что ничего не было, и мы не пропадали на такое долгое время, а просто за едой отошли на минуточку.

Ребята сдвинули два стола, и теперь сидели просторно – Влада с Марком на стульях, Никси с Деймоном на лавочке, когда мы с Романом подошли, его усадили на лавку к Деймону, а мне Влада выдвинула стул рядом с собой, все веселились, нас сразу же включили в веселый спор без особого смысла, я почти не участвовала, только наблюдала, как Никси с Деймоном великосветски ухаживают друг за другом и обмениваются секретными взглядами, а Влада с Марком пихаются, толкаются, обзываются и непалевно щупают друг друга под столом, их вариант мне нравился больше. Я почти могла представить их двоих лет через сто, таких же седых и дружных, как Ромкины бабушка с дедом, у них будет большой дом с ордой внуков, а они будут друг в друга кидаться вещами и щекотно хватать за колени, нарываясь на затрещину и шутливую ругань. Они так подходили друг другу, и они это сами чувствовали, Никси с Деймоном выглядели далеко не так уверенно, они обращались друг с другом осторожно, как будто боялись спугнуть что-то хрупкое, что между ними было. Я вспомнила его слова за столом у бабушки с дедом – ей девятнадцать лет, папа боится ее отдавать демону, и правильно боится. Но он же не чудовище… Я представила себя на месте ее папы – вот у меня дочь, драгоценная единственная эльфийская дочь, не как у оборотней, где их десятками рожают, а одна, неповторимая. И тут – Деймон ис’Тер. Демон с зубами. Чудовище иномирское. Я бы ее в подвале закрыла до скончания веков.

И мой папа меня закроет. Надежда только на то, что я телепортирующий маг, и пока он меня не поймает, я могу от него бегать. Но если поймает, то конец моей веселой жизни – на любого мага есть управа, иначе они были бы непобедимы, называется эта управа синяя сталь, и у папы она есть. Значит, для меня главное – не попадаться. Как устроить свою жизнь так, чтобы я могла работать и получать деньги, но при этом меня нельзя было отследить и поймать? Сложный вопрос. Я не могла перестать об этом думать.

Деймон внезапно вспомнил о моих расчетах для заклинания против синтетической шерсти, достал листочки, стал всем показывать и хвалить меня, шутливо предлагая забить на Академию и пойти сразу работать в хорошую фармакологическую компанию, например, "Джи-Фарм". Никси ему иронично напомнила, что он не на работе, так что нефиг тут заниматься рекрутингом, и шепотом сказала мне: "Ничего не подписывай без юриста, никогда", все смеялись, Деймон возмущался, Марк бурчал, что этим заклинанием надо реки чистить, а не ерундой страдать, попросил себе копию.

Ноги Романа под столом касались моих, я сначала убрала, думая, что я ему мешаю, но потом сама поставила свою ступню вплотную к его, по ноге потекло его тепло, это было так приятно и запретно, что я обещала себе отодвинуться через две секунды, но каждую секунду откладывала это решение еще на одну секунду. Это было как пытка, которую я сама для себя придумала и сама не хотела останавливать, пока он не сделал это за меня, сказав всем, что ушел "курить". Марк пошел с ним, а я вздрогнула, когда меня внезапно мощно приобняла Влада, уже порядком пьяненькая, и оттого веселая и добрая:

– Все нормально, Юль? Че-то ты вообще ничего не съела, не вкусно? Попробуй раков! Такие раки, я тебе отвечаю, я тебе даже почищу, на!

И мне в рот сунули рачий хвост, я так обалдела, что все от моего выражения лица расхохотались до икоты, я тоже немного расслабилась, прожевала хвост и взяла себе еще один, наблюдая как Влада чистит себе, и пытаясь повторить. Она мне вся так нравилась, что я половину косы отдала бы за возможность стать хотя бы чуточку такой же смелой и уверенной, как она. Она все делала так, как будто она в этом эксперт, и даже если у нее не получалось, ее это только веселило и раззадоривало. Но глядя на Марка, который сидел рядом с ней трезвый и собранный, и ловил стаканы, которые она случайно смахивала со стола, вытирал с ее лица размазавшуюся косметику, убирал волосы с ее бутербродов, и поддерживал ее под локоть, когда ее шатало по пути в туалет, я понимала, что она может себе позволить расслабиться – ничего плохого с ней не случится, и она об этом знает.

Я не пила, эльфы вообще не пьют, у нас всегда считалось, что алкоголь превращает людей в животных, а гномов – в дрова, что он делает с эльфами, я не знала, и узнавать не спешила.

Марк вернулся за стол один, дымом от него не пахло, я так поняла, они оба "курили" с одинаковой целью – нужен был предлог выйти.

– Где Ромку потерял? – спросил Деймон, Марк сделал загадочное лицо:

– У него появились срочные дела. Сказал, что идет в общагу, докурит и пойдет.

Все сделались какие-то многозначительно-молчаливые.

Я сидела ровно и смотрела в тарелку с раками, но даже рачий панцирь смотрел на меня так, как будто требовал действий.

– Что? – спросила я рачий панцирь.

– Тебе никуда не надо? – загадочным тоном протянула Никси, я молчала как партизан. – Может быть, тоже в общагу пойдешь? Можете даже вместе пойти, вам же по пути.

Я все еще молчала, было страшно неловко. Влада опять меня обняла, слегка толкнула кулаком в бок:

– Ну давай, смелее.

– Я не умею смелее, – призналась я, – у меня со смелостью большие проблемы, я понятия не имею, где ее взять. Ты знаешь?

Я подняла глаза на Владу, она залихватски подмигнула и щелкнула ногтем по своему бокалу с пивом:

– Прибухни!

Мои глаза полезли на лоб, Никси поморщилась:

– Не слушай ее, это плохо кончается… – Деймон зажал ей рот ладонью и улыбнулся мне:

– Отлично это кончается, если рядом правильные люди. Если тебя интересует мое мнение, Ромка – очень правильный человек.

Никси продолжала качать головой и молчаливо выражать глазами свое "нет", я посмотрела на Марка, он уверенно кивнул, следующей сидела Влада, протягивая мне свой бокал.

И я его взяла.

К черту, меня вообще, может, завтра папа отсюда заберет навсегда, мне надо разобраться с Ромкой, иначе я себе этого ни за что не прощу.

В бокале дрожала темная густая жидкость, которую я никогда в жизни не пробовала. Я посмотрела на Владу и шепнула:

– Это точно поможет?

Она подняла большие пальцы:

– Сто пудов!

Никси обреченно закрыла глаза, я собралась с духом и выпила. На вкус оказалось довольно гадко, Влада сунула мне орешек, я взяла его и вернула бокал, сосредоточенно жуя и пытаясь разобраться в своих ощущениях. Внутри происходило что-то странное, но главное желание осталось таким же, каким было – взять Ромку за воротник и потребовать прекратить бардак и четко мне сказать, какие у нас отношения. И смелости, вроде как, чуть-чуть прибавилось. Но это не точно.

Я уже почти готова была к нему пойти, когда он пришел сам и сел на свое место, как будто ничего не случилось, Марк его спросил:

– Ты решил вернуться?

– Да…

– Нет! – заявила я, наклоняясь и хватая Ромку за воротник, – ты идешь со мной!

Все сидели такие серьезные, как будто тут судьба мира решается, Роман изобразил шутливый страх и развел руками:

– Ну, если дама требует, – встал и взял меня за руку, посмотрел на компанию и еще раз развел руками: – Дамы и господа, мы вас покидаем, отличного вечера.

– И вам! – радостно улыбнулась Влада, остальные ограничились сдержанными кивками. Мы пошли в сторону выхода, держась за руки, на нас все смотрели, мне было наплевать.

Когда мы вышли за дверь, я толкнула его в сторону с дорожки, в плохо освещенную нишу между окнами, взяла за воротник и посмотрела в глаза. Они светились в глубине, маленькие желтые зеркала, в которых я тонула.

– Юль… все нормально?

– Нет. Но я уже хотя бы Юля, что не может не радовать.

Он улыбнулся и осторожно положил ладони на мою талию, от них потек по коже жар, вверх и вниз, поджег лицо, я поняла, что надо говорить быстро, иначе я сейчас со стыда сгорю и сбегу телепортом.

– Помнишь… ты говорил, что когда я дойду до кондиции "сожрать", тогда и поговорим? – Он кивнул, я улыбнулась безумной улыбкой конченого человека: – Я дошла.

И теперь я понятия не имела, что делать – он выше меня, настолько, что я до него не дотянусь, если он не наклонится. Но он наклонился.

Мы встретились губами так, как будто шли к этому долгие годы и вот наконец-то пришли. Его руки плавно двинулись вверх по моей спине, я отпустила его воротник и положила ладони на грудь, чувствуя мощные удары его сердца, как же я хотела такое сердце себе, огромное, горячее, чтобы он мог чувствовать, как оно бьется, даже мог видеть. Было так жарко, что эта жара стекала по телу волнами, но мне было все мало, я хотела ее еще, и я знала, где ее взять – она жила в Романе, в ладонях, в груди, под волосами. Обхватила его за шею, осторожно трогая кончиками пальцев короткие волосы на затылке – как будто вчера я делала это в последний раз, а уже прошло столько времени, как я без этого жила? Он целовал меня так, как будто я была испуганным животным, которое надо успокоить, прижимая к себе, гладя и уговаривая не бояться, ведь уже все хорошо, здесь никто не обидит, здесь безопасно. И я наконец-то почувствовала себя в безопасности, только в его руках я находила эту уверенность, что со мной ничего плохого не случится, и даже если я что-то натворю, он просто проведет вокруг рукой и нас никто не увидит под мороком. Я так недолго его знала, но почему-то была уверена, что если бы моя смерть вдруг оказалась на кончике иглы, я бы отдала эту иглу на хранение Роману, без малейших сомнений, никому больше.

Я настолько погрузилась в свои ощущения и мысли, что почти перестала двигаться, он стал медленно целовать мои скулы, глаза, виски, я обняла его, понимая, что падаю – под ногами ничего не было, он меня держал, опять, я не заметила даже. Он осторожно поставил меня на ноги, взял за плечи и заглянул в глаза:

– Юлечка, сколько ты выпила?

– Нормально выпила, – поморщилась я, мне не нравилось разговаривать, мне нравилось целоваться.

– А что пила?

– Пиво.

– Но ты его не заказывала.

– Я Владкино пила.

– Но у нее было больше половины бокала?

– Да, это все я, – я задрала нос, как бы демонстрируя, что я уже взрослая, самостоятельная, самосидетельная и самоходительная, и имею полное право накидаться с друзьями пивком.

– Ты выпила два глотка? – с трудом сдерживая смех, спросил Роман, я кивнула:

– Да!

Он нежно погладил меня по голове и шепнул по секрету на ухо:

– От двух глотков не пьянеют, Юлечка. Даже эльфы.

Я стала на ноги потверже, подняла офигевший взгляд и уточнила:

– Правда?

– Да, – он продолжал гладить меня по спине и плечам, я держала руки на его груди и чувствовала, как там в глубине дрожит смех, это злило. Я уперлась и попыталась отодвинуться:

– Ну и ладно, пойдем еще выпьем.

– Не надо, – он удержал меня, поцеловал в лоб, прижал к себе и сказал на ухо: – Пойдем лучше куда-нибудь, где есть кровать.

Я пораженно усмехнулась, отодвинулась и заглянула ему в лицо:

– А Эльфийский Альянс ничего не оторвет?

– Пусть сначала поймает, – по-волчьи улыбнулся Роман, я зажмурилась от счастья и телепортировала нас в комнату с кроватью в большом доме в доме лосика. Там кровать была здоровенная, и мягкая, и вообще я давно его на ней представляла. В комнате было темно, в окна светила луна, по всей комнате сидели коты, я слабой "волной силы" смахнула их с кровати и толкнула на нее Романа, ложась рядом.

Лежа целоваться было еще круче, я могла не стоять на ногах, он мог не держать меня на весу, а занять свои руки чем-нибудь более интересным. И это было восхитительно, меня прижимала к нему гравитация, давая возможность запустить пальцы в его волосы, он дарил такие ощущения, что хотелось попробовать их все, я укусила его за шею, как он когда-то меня, это оказалось действительно здорово, шея была потрясающе вкусная. Стала расстегивать пуговицы его рубашки, верхнюю, вторую… и он поймал меня за руку, останавливая. Я отодвинулась, пытаясь увидеть его лицо, в темноте было ничего не понятно, только грохот наших сердец и тяжелое дыхание.

– Ты все-таки боишься Эльфийского Альянса? – шепотом констатировала я, он качнул головой:

– Я боюсь испортить тебе жизнь.

– Ты ее испортишь, если уйдешь, – я попыталась забрать свою руку, он не пустил:

– Я не уйду, – поднял мою руку выше, прижал к своей щеке, мягко сказал: – Я взрослый человек, и я знаю, что я делаю и зачем. А ты – ребенок, Юль. Это по межмировому законодательству ты взрослая, но оно не учитывает особенности взросления эльфов, и уж тем более не учитывает специфику жизненного цикла лесных духов. Даже если предположить, что ты меня встретила и перешла на следующую стадию взросления, это все равно медленный процесс, ты еще долго будешь ребенком. Не спеши, я никуда не денусь, я тебе обещаю, – он обнял меня сильнее, уложил рядом и прижал мою руку к губам, прошептал мне в ладонь: – Я знаю, как я к тебе отношусь. А ты путаешь очарование новизны с очень серьезными вещами, эта ошибка может дорого тебе обойтись, так что не спеши.

Я лежала, дышала, чувствовала его всем телом… и все равно не могла избавиться от ощущения, что он мне не принадлежит. Он все еще держит дистанцию, он целовал меня, он даже сказал, что любит меня, но он все еще это делает.

Советы из области боевых искусств не помогали, я пыталась взять себя в руки, но внутри билось неистовое желание схватить его за воротник и начать бить об кровать с криком: "Ты охренел, блин?! Какая «ошибка», какое «не спеши»? Я тебя двести лет ждала, я уже все миллион раз обдумала, просто сними с меня гребаную рубашку!"

Он сам в Рудокопов пришел не в той футболке из пары, так что моя затея с внезапным "хоба" провалилась. В голове шумело от жажды, злости и жара, его хотелось избить, хотелось стать оборотнем, чтобы это стало возможно. Что с ним сделать, чтобы он понял мои чувства?! Укусить, может быть? Блин…

Я нервно отодвинулась от него, насколько позволяла кровать, внутри все дрожало и кипело, он медленно гладил мою руку, и постепенно стало легче. Вспомнились слова дедушки по этому поводу, мои размышления тогда. Я собралась с силами и осторожно спросила:

– Если ты оборотень, значит ты – человек?

– Наполовину человек, наполовину навья тварь. Я долго проживу, если ты об этом. Но ты проживешь все равно дольше, раз в десять.

– Если пройти обряд Слияния Душ, то проживем одинаково.

Он замер, перестав гладить мою руку, развернулся ко мне и пораженно выдохнул:

– Ты понимаешь, о чем ты говоришь вообще?

– Да, я его видела, у нас многие его проходят.

– Я не об этом. Ты понимаешь, что это навсегда? Связь можно разорвать, но это сильно даст по здоровью и магической силе.

– Я знаю.

– И… ты к этому готова? Серьезно?

Я не сразу нашла слова, чтобы объяснить ему, но он воспринял мое молчание по-своему, мрачно улыбнувшись:

– Понятно.

Он отпустил мою руку, но я сразу же сама схватилась за него:

– Ничего тебе не понятно, ты столько не жил. Вспомни те дни, когда мы не виделись, и умножь это на двести лет. Я не хочу опять жить одна. Ритуал Слияния для этого и был придуман…

Он перебил меня, отпуская мою руку:

– Ты еще маленькая, чтобы принимать такие решения.

– А когда надо принимать такие решения? Когда ты уже старый и полжизни сам прожил, привык и не хочешь ради кого-то меняться? Обряд – это не финал, это начало, после него идет очень сложный период, когда двое учатся жить в паре, но связь дает им понимать друг друга лучше, чтобы они могли с этим справиться.

Он молчал и смотрел на меня, я протянула ему ту руку, которую он отпустил, он подумал и взял обратно, тихо сказал:

– Надо об этом хорошо подумать.

Я фыркнула:

– Я уже подумала. А ты – думай, конечно. У тебя полно других вариантов, а мало будет – мама еще подкинет! – и забрала свою руку, чтоб знал, гад такой.

Он тут же словил меня всю, прижал спиной к кровати и встревоженно спросил:

– Юль? Ты че, обиделась? Или ты про ту княжну? Да забей на нее, тоже мне, княжна! Ни кожи, ни рожи. Выйдешь за меня – тоже будешь княжна. Если от меня батя не отречется за это. Но он вряд ли отречется, я единственный сын. Хочешь? Хоть завтра.

– Хочу.

И стало очень-очень тихо.

За окном шелестел ветер, где-то далеко лаяла собака, в нашей комнате дышали только коты, и те осторожно. Роман тихонько уточнил:

– Э… в смысле?

– В смысле – да, что непонятно? Хочу. Завтра. Еще раз повторить?

– Не надо, – успокаивающе сказал Роман, мягко погладил меня по голове, – да так да, я понял.

– А ты надеялся, что я откажусь?

– Нет. Не надеялся. Завтра? Хорошо. Без проблем.

И мы лежали такие все внезапные, не шевелились. Я думала, уж не сболтнула ли я лишнего, и не будет ли очень обидно, если я скажу, что пошутила. Решила, что будет. Если он скажет, что пошутил, я его точно ногами отпинаю. Нет, мы ничего не отменим, это уже точно. Теперь надо думать о следующем шаге – как мы это переживем. Я тихо сказала:

– Нас все убьют.

Он фыркнул:

– Пообижаются и перестанут.

– Думаешь?

– Сто пудов. Ни в одном мире такого не было никогда, чтобы любящие родственники отворачивались от детей из-за неугодной свадьбы. Если отвернулись, значит и раньше не особо любили, и просто планировали использовать брак в политических или деловых целях, а ребенок планы обломал. В моей семье не так. Даже если я на кикиморе болотной женюсь, они от меня не отвернутся.

Я фыркнула:

– Ну спасибо на добром слове!

Он рассмеялся и мягко поцеловал меня, шепнул:

– Ты им понравилась. Ты же слышала, дед еще даже не видел тебя, уже планы строил. Отец смирится со временем, он давно хочет меня женить, правда, он надеялся через мой брак с соседями задружиться, а не с Эльфийским Альянсом поссориться, но он поймет. А мама будет счастлива уже тем, что я хоть на ком-нибудь женился наконец, она далека от политики. Сестрам ты понравилась. Марк с Владой тоже своей родне по ушам поездят по поводу твоих талантов, все княжеские семьи общаются, Влада моя дальняя родственница, дополнительный плюс будет. Так что мои стопудово поддержат. Это твои под вопросом.

Я бы сказала ему, что "под вопросом" – это, мягко говоря, сильное преуменьшение, но решила промолчать. Он и без меня все понимает, незачем опять об этом говорить.

Вместе этого я расстегнула еще одну пуговицу его рубашки. Он опять поймал мою руку.

– Слушай… Может, мы это дело отложим, года на… – он замялся, быстро добавил: – Не свадьбу! Свадьбу – без проблем, чтобы никто нам не указывал, как нам жить. Но вот все остальное… я бы отложил, лет на… пять. Закончишь Академию и тогда. А? Подрастешь…

Я ему не нравлюсь.

Это осознание вдруг окатило липким страхом, я вспомнила все те грубые слова, которые шептали за моей спиной фигуристые одногруппницы, вспомнила слова Асани – за ним оборотни и русалки хвостом ходят, он на меня не позарится… Моя фигура, кожа, волосы – как я могла об этом всем забыть?! Когда он смотрел на меня, когда целовал, когда говорил, что я солнышко – я чувствовала себя такой красивой, что забывала о внешности, мне не нужно было зеркало, я не сомневалась, что выгляжу отлично.

Врал или..? Я даже не знаю, как это иначе объяснить.

– Юль? Ты чего? Что ты об этом думаешь? – он тронул носом мой нос, как будто пытаясь свести свой вопрос к шутке, не вышло.

– Не надо делать вид, что тебя интересует мое мнение, просто скажи, что не хочешь.

– О, боже… – он уткнулся лбом в мой лоб, убито выдохнул: – Ты еще маленькая.

– Я старше тебя.

– Не физически. Ты эльф, не забывай об этом.

– Я наполовину лесной дух.

– Ну и отлично, навьи твари с лесными духами отлично дружат, – он поцеловал меня в лоб, приподнялся и улыбнулся: – Будем дружить?

– Сейчас как тресну тебя больно, друг нашелся.

– Да блин… Снимай, – он оттолкнулся от кровати и сел, начал сам расстегивать свою рубашку. – Хочешь снять – снимай. Без проблем. Смотри, хоба! – и распахнул рубашку. И под распахнутой рубашкой оказалась та самая парная футболка.

Я так рассмеялась, что на глазах слезы выступили, тоже расстегнула свою рубашку и показала ему, он рассмеялся еще сильнее. Я стала застегивать обратно, он махнул рукой:

– Да снимай, ты что, в ней спать будешь? И джинсы снимай, все равно темно.

– А ты? – я бросила рубашку на стул, стала расстегивать джинсы. Он улыбнулся и вздохнул, вставая с кровати и ища свои ботинки:

– Я Толика покормлю и тоже спать пойду.

– Сюда.

– Нет, туда к себе.

– Нет, сюда.

– Юля… – он схватился за голову с мрачно-веселым рыком, я невозмутимо снимала джинсы, лежа это делать было неудобно, так что пришлось встать.

– "Все равно темно", говоришь, оборотень? – я бросила джинсы на другой стул, Ромка невинно так улыбнулся, как будто совсем не видит в темноте своими светящимися глазами. Я уперла руки в бока как опытная барыня, склонила голову набок, глядя на Ромку сверху вниз, и поинтересовалась: – Я не пойму, я тебе нравлюсь или нет?

Он шагнул ко мне с опасной какой-то улыбочкой, задрал мою футболку до груди и укусил за бок. Это оказалось так щекотно, что я запищала и чуть не упала, он меня поймал, положил на кровать и поцеловал в нос, с угрюмым весельем шепнув:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я тебе завтра отвечу на этот вопрос. Причем так, чтобы он больше не возникал. Спи, друг мой лохматый, тебе завтра вставать на пары.

– Да не пойду я на пары. Кто ходит на пары в день своей свадьбы?