Текст книги "Эльфийка. Переполох в Академии (СИ)"

Автор книги: Фред Винни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Не чаще, чем говорящие птицы, – качнул головой он, задумчиво посмотрел вслед уходящему лосю, – я чую в нем темную силу. И силу земли. Подозреваю, что он лесная нечисть, каким-то образом заполучившая тело лося, так бывает довольно часто, только обычно духи вселяются во что-нибудь поменьше, в лису или кошку.

– Он – лесной дух? – вытаращилась я.

– Нет, это разные вещи. "Лесной дух" – это раса разумных из мира, граничащего с миром демонов, друидов и темных эльфов, у них государство есть, они входят в Содружество. А просто духи, о которых я говорю, у нас водятся, в темном лесу, это такие слабые полуразумные сгустки энергии…

– Он не "полу", – возмутилась я.

– Он, похоже, из подросших. Они появляются в лесу, там, где плотность темной и земной силы особенно высокая, начинают там жить как дерево, наблюдают, вбирают в себя информацию, потом живут как животное, иногда вселяются в одного из местных зверей, но продолжают расти и изучать мир, такие животные часто выходят к людям, из любопытства. За людьми они тоже наблюдают, иногда даже учат язык, пугают всяких заблудившихся. Если вырастают достаточно взрослыми и сильными, могут даже в людей превращаться, но они все равно не люди, у них нет социума, нет законов или своей организации. Чаще всего они просто живут в лесу как звери, просто умные очень. Твой, похоже, из этих.

– Так он все понимает?

– Многое. Если чего-то не понимает – быстро научится, у вас же теперь связь, твоя память в его распоряжении.

– Ой, – я схватилась за голову, представляя говорящего лося, который легко выбалтывает кому ни попадя, как мне понравилось своего куратора за голое пузо щупать, – и что, он может прямо все кому-то рассказать?

Он посмотрел на меня, улыбнулся своей самодовольной волчьей улыбочкой, говорящей: "я все про тебя знаю, извращенка", шепотом сказал:

– А ты его попроси, чтобы он молчал о самом сокровенном, он понятливый.

Я вроде бы издевки в его словах не уловила, но на всякий случай по плечу ударила, он рассмеялся. Посмотрел на небо – солнце давно село, была бы я нормальным эльфом, ходила бы на ощупь, но я всегда видела в темноте получше, чем остальные, теперь и это тоже стало понятно – наследие лесного духа.

– Хочешь, я тебя телепортирую на постоялый двор?

– Тебе не влом? – прищурил один глаз куратор, наклоняясь за рубашкой, я пожала плечами:

– Мне не сложно.

– Ну давай. Я завтра приду после обеда, поезд на семь вечера, нам еще телегой час ехать и регистрироваться.

– Хорошо, – я смотрела, как он надевает рубашку, это было неприлично, но я это уже час делала, еще две минуты ничего не исправят. Он застегнулся и изобразил готовность, я помахала ему рукой, он подмигнул с многозначительной улыбочкой и исчез в телепорте. А я обессиленно села на траву, пытаясь разобраться в своих мыслях.

С одной стороны, мне не нравилось, что меня выгоняют.

С другой стороны, в этой Академии Граней, вроде, должно быть неплохо.

С третьей стороны, заявиться туда с лосем – идея не из блестящих.

С самой досадной стороны, если я отвоюю свое право остаться здесь, мой офигенный куратор уедет. А мне он за два несчастных дня стал роднее собственного лося, я даже сейчас его телепортировала с большим желанием соврать, что телепорт поломался, чтобы мы еще немного тут посидели, одежду, может, посушили у костра…

– Езжай в Академию, – сказал лось за моей спиной, я обернулась, он стоял такой чистый, мокрый, грустный, на рогу ветка от рябины застряла.

– Думаешь? – шмыгнула носом я.

– Не понравится – приедешь обратно.

– Тоже правда, – вздохнула я, обнимая колени и глядя в грязную воду озера, лось вздохнул вместе со мной, я повернулась к нему и спросила: – Ты правда дух?

– Болотный огонек, – кивнул он, – людей слушал долго, много лет, болото почти высохло. А потом там лосенок тонул, я хотел его вытащить, а получилось, что сам в нем оказался. Но так тоже нормально, – он подошел ближе, сел, смешно вытянув ноги, помолчал и сказал: – Не надо было мне приходить. Но я вроде как обещал, ты так просила.

Я шмыгнула носом и промолчала – врать не хотелось, а правду я сама пока не понимала, лучше или не лучше.

Лось встал и пошел куда-то, я обернулась:

– Давай тебе имя придумаем?

Он остановился, я задумалась и выдала:

– Тоэльлинниэль – яркий спасительный свет. Круто?

– Нормально, – с усмешкой кивнул лось, – иди домой, простудишься.

Я кивнула, встала и телепортировалась домой.

***

Глава 4, как я пытаюсь смириться

Дома меня сто процентов ждал семейный совет на тему: "Что делать с лосем и как теперь дальше жить", состав – мама, папа и их фамильяры. Я это предвидела, поэтому через двери не пошла. Когда я вышла из телепорта у себя в комнате, оставив на полу грязную лужу, меня вежливо пригласила в столовую мамина птичка, условным свистом – ни один фамильяр на моей памяти не разговаривал, только мой. Я решила не мелочиться и заорала на весь дом, что сейчас переоденусь и приду, пошла отмываться, вышла лохматая, но прическу решила не делать – пусть любят меня любой, они мои родственники. Закрутила волосы в дульку и заколола на затылке, посмотрела в зеркало – все торчком, как будто я старый одуванчик. Пошла вниз, села за стол напротив мамы и папы, сложила руки на столе и кивнула:

– Начинайте.

– Улли, дорогая, лось – это еще не самый плохой вариант.

– Лось – это офигенный вариант, – серьезно сказала я, – он то, что надо, я в восторге.

– Дорогая, врать некрасиво. Я знаю, что ты расстроилась. И мне кажется, это частично и моя вина. Ты призвала такого крупного зверя из-за внутренней незащищенности, я давил на тебя, и ты стала искать опору в фамильяре. Мне не стоило договариваться по поводу Академии Граней, не посоветовавшись сперва с тобой, прости. Ты не обязана уезжать, мы распаковали твой чемодан, ты будешь учиться здесь. Я вызову сюда своего наставника, напишу ему сегодня же, Роман доставит письмо. Тебе найдут самых лучших учителей, они будут заниматься с тобой индивидуально, можешь больше ни о чем не переживать, все будет хорошо.

Я смотрела на свои переплетенные пальцы и думала о том, что все хорошо вовремя, а не тогда, когда уже не надо.

– Я поеду в Академию.

– Нет, не поедешь. Ты сейчас не в состоянии принять взвешенное решение, ты обижена и расстроена, не надо спешить или делать кому-то назло, от этого никому не лучше.

– Я никому не делаю назло, Роман рассказал мне про Верхний Город и Академию Граней, там должно быть неплохо, я хочу туда поехать.

Голос внезапно подала мама, я удивилась – обычно у нас папа выступал, а она молча соглашалась.

– По поводу Романа… – она поправила рукава, посмотрела мне в глаза, я свои отвела, – мне не нравится, как он на тебя смотрит.

А мне нравится. Но я нашла в себе силы промолчать об этом.

– Улли? – папа удивленно переводил взгляд с меня на маму, она посмотрела на него и с легким неодобрением сказала:

– Кому пришло в голову выбрать для невинной девушки такого молодого куратора?

Папа слегка помрачнел, ответил:

– Я положился на выбор своего наставника, он написал мне, что Роман – отличный специалист, он не уточнил возраст. Для людей это не имеет большого значения, у них молодость – синоним силы и энергичности.

– Энергичность подобного рода нам не нужна, – заявила мама, как-то слишком резко, я за ней такого не замечала раньше, и судя по папиному растерянному виду, он тоже.

– Найти подходящего по балансу сил наставника для Улли не так-то просто, – осторожно сказал папа.

– Мне он не нравится, – повысила голос мама.

– А мне нравится, – ненатурально улыбнулась я, – и я поеду с ним в Академию Граней, пока моя супер-мега-сила не стала настоящей проблемой. Да? – я посмотрела на папу, он смотрел на маму, она смотрела на меня.

– Улли, даже думать о нем забудь, он иной расы.

– Уж кто бы говорил.

Мама ахнула и замерла, пораженно приоткрыв рот, папа посмотрел на меня как на чудовище, сел ближе к маме, взял ее за руку. По ее щекам потекли слезы, я себя ненавидела, и за эти слова, и за то, что мне было приятно это сказать.

– Улли, извинись немедленно, – тихо потребовал папа.

– Извините, – скривилась я, – за то, что у вас дочь – полукровка.

Оттолкнулась от стола и встала, папа повысил голос:

– Не смей уходить, мы не закончили.

– И как ты меня остановишь? Я телепортирующий маг! – задрала нос и телепортировалась в дикий лес.

***

Меня вышвырнуло из телепорта где-то высоко, я замерла, парализованная страхом, но тут же рухнула в воду, вынырнула и осмотрелась – да, это дикий лес, но место совсем не то, куда я целилась. Я раньше всего раз телепортировалась через овраг, просто чтобы проверить, смогу ли – все получилось, сил потребовало почти в десять раз больше, и отклонилась я от места шагов на сто, но тогда особенно не обратила на это внимания. А сейчас вспоминала папины слова и думала, что надо было думать раньше.

Это было какое-то озеро, с топкими илистыми берегами, поросшими болотной травой, я с трудом продиралась сквозь нее, ноги запутывались. Выбравшись на берег, я осмотрелась еще раз – темень непроглядная, даже если я видела это место днем, сейчас я его не узнаю.

– Добрый вечер, – раздалось у меня над головой. Я обернулась и кивнула:

– Здравствуй, лосик. А ты тут какими судьбами?

– Я здесь спал.

– А я сюда упала.

– М, ясно.

Он развернулся и побрел куда-то в темень, я пошла за ним. Помолчала, размышляя о своей собачьей жизни, повздыхала и спросила:

– Лосик, а тебе Роман нравится?

– Главное, что он тебе нравится, – философски вздохнул лось, я помрачнела еще сильнее.

– Он не нравится моей маме.

– Ну пусть не ест.

Я начала глупо хихикать, лось тоже издал хрипловатый смешок, остановился и посмотрел на меня:

– Ты же собиралась на мне ездить?

– Ты разумное существо, а не животное, на тебе нельзя ездить.

– Роман тоже разумное существо, но он был бы рад, если бы ты на нем поездила.

– Это он тебе сказал? – захихикала я, лось фыркнул:

– Это он тебе сказал. Залезай, – он медленно лег на землю, я с кряхтением на него вскарабкалась и сразу же съехала вниз – он был совсем не такой, как лошади, у него был горб, с которого я соскальзывала. Он понаблюдал, посмеялся и предложил: – На шею садись.

– А ты выдержишь?

– Я крепкий.

Я залезла на шею, взялась за рога и радостно дрыгнула ногами:

– Езжай!

Он встал и осторожно пошел, огибая крупные деревья и сгибая мелкие, я подумала, что лось у меня вездеходный, это очень круто. Он постепенно пошел быстрее, мои мысли вернулись к семейному совету, я задумалась о том, что всегда в глубине души подозревала, что я им не родная. Причем, маме даже сильнее, чем папе, она от меня как будто специально дистанцировалась, часто делала вид, что не понимает меня, хотя я видела, что понимает, и этим отношением как будто подчеркивала, что мы не вместе, мы не похожи, я – не ее вина.

Интересно, каким был мой папа, настоящий? Папа сказал, он был воином. Наверное, у него был громкий голос, и кудрявые волосы, может быть, веснушки еще. И он был очень сильным магом. Я представила свое лицо, каким видела его в зеркале ванной полчаса назад, попыталась мысленно отнять от себя маму и посмотреть, что останется. Не лучшие мои черты, будем откровенны. Нос у меня мамин, эльфийский, маленький, глаза тоже мамины, голубые. Рот чужой, подгулявший – у эльфов губ практически нет, а у меня есть. И брови у мамы как прозрачные ниточки, а у меня вполне человеческие, густые, чуть темнее, чем волосы, русые, с желтым отливом. А папа, интересно, был русый? Или рыжий? Какие у него были глаза? А вдруг у меня будут рыжие дети?

В голове появилась целая палитра детей в разных комбинациях – рыжие с голубыми глазами, русые с зелено-ореховыми… Ой.

Из кустов прямо перед нами выскочил волк, лось остановился и треснул его копытом в лоб, не сильно, но звук получился как по дереву.

– Ай! За что?!

– Задолбал пугать, – флегматично ответил лось, я захихикала и погладила лосиные ушки.

– Ржешь, коза такая? – оскалился мой куратор, – а тебя там весь город ищет.

– Прямо весь?

– Ну, половина. Какая разница? Давай двигай домой, твой папаша в мыле уже как конь, носится по всему светлому лесу.

– Как хорошо, что я в диком, – усмехнулась я.

– Поссорились, что ли?

– Они мне сказали, что в Академию я не поеду. И ты не нравишься маме.

– Да пусть не ест, – фыркнул Роман, лось тихо засмеялся, Роман добавил: – А когда я успел ей не понравиться? Мы даже представлены не были.

– Она нас увидела на фестивале, наверное.

– А. И что теперь?

Я молча пожала плечами, стала гладить лосиные уши, они у него были офигенные, твердые и теплые.

– Юль, а Юль? А ты сама-то в Академию хочешь?

– Хочу.

К тебе я хочу поближе, а не в Академию. Но вряд ли это возможно, так что пусть будет Академия. Лось прокашлялся и сказал:

– Она хочет… – я так сжала его ухо, и представила в голове такое кровавое побоище с участием его рогатой туши, что он закашлялся и прохрипел: —…в Академию, да, хочет.

– Врать нехорошо, – оскалился волк, подпрыгнул и чуть куснул меня за ногу, я взвизгнула, он рассмеялся и отпрыгнул подальше, – просто признай, что хочешь свинтить отсюда, и тебе все равно, куда. Ладно, у меня есть план. Если кто-то хочет, чтобы ты была с ними рядом, а ты этого не хочешь, но сделать ничего не можешь, то остается только сделать так, чтобы они передумали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– В смысле? – я заинтригованно наклонилась к нему, он сверкнул глазами:

– Ты уже на правильном пути. Продолжай, пусть захотят от тебя избавиться любой ценой.

Я начала медленно улыбаться, в моей голове зрел план.

Домой я пришла с лосем. Телепортом. В гостиную. Гостиная у нас была скромная, так что лосик задел рогами люстру, ногами – диван, и еще одними ногами – журнальный столик. Папина серая лиса стартанула с пробуксовкой, сложив ковер в гармошку, нырнула в кухню и забилась под шкаф, мамина птица проснулась и стала носиться по клетке, слепо метаясь из угла в угол и обдирая перья об прутья.

Мама прибежала из кухни в халате, и замерла на пороге, созерцая роскошную лосиную задницу. Я обернулась и улыбнулась как счастливый псих:

– Мам, поздоровайся, это Тоэльлинниэль, он будет жить с нами!

– Ты с ума сошла? – прохрипела мама, я улыбнулась еще шире и обняла лосиную шею руками и ногами:

– Правда, он клевый? Такой мягкий, погладь!

– Убери его отсюда немедленно.

– Тебе не нравится мой фамильяр? – я выпрямилась и сделала вид, что сейчас заплачу, мама раздраженно прикрыла глаза:

– Мне не нравится, что он в моей гостиной.

– А твоя птица по всему дому летает, – пробурчала я, щелкнула пальцами и телепортировалась вместе с лосем в свою комнату.

Здесь было попросторнее – мне отдали весь второй этаж, когда брат уехал в Академию Света, я убрала перегородки, так что лосик мог даже лечь. Я с него сползла, размяла ноги и презентующим жестом обвела комнату:

– Как тебе?

– Тесновато.

– Ничего, будем надеяться, это не надолго. Если все получится, мы скоро отсюда уедем. А что ты ешь?

– Молодые ветки, листья, ягоды, если найду.

– Яблоко будешь?

– С удовольствием.

Я достала телепортом яблоко из кухни и протянула:

– Угощайся.

– Спасибо, – он захрустел, я тоже захотела и достала еще одно. И еще. На десятом яблоке я уже не нащупала следующего, поэтому достала лимон, но его лосик тоже съел. Дальше пошли овощи. И как раз в тот момент, когда я рассуждала о преимуществах и недостатках поедания сырой свеклы, дверь открылась и вошел папа. Я улыбнулась ему свекольными зубами и сказала:

– О, привет. Хочешь откусить?

– Улли! – он выглядел злым, раздраженным, уставшим и слегка испуганным, – никогда не телепортируйся через Грань, я же просил!

– Да ладно, подумаешь, чуть в сторону отнесло. Будешь морковку?

– Нет.

– А зря, отличная, между прочим, морковка.

– Ты наказана.

– Я всю жизнь наказана, – отмахнулась морковной ботвой я, – каким образом на этот раз?

– Будешь сидеть в своей комнате.

– Я уже здесь.

– Неделю.

– Без проблем. Только лосику надо что-то кушать все это время. Кстати, поздоровайся, это Тоэльлинниэль!

– Здравствуй, Тоэльлинниэль, – мрачно кивнул папа лосю.

– Добрый вечер, – сказал лось.

Папа замер с раскрытым ртом, я улыбалась и жевала морковку, погладила лося, достала из холодильника следующую штуку на ощупь, это оказался лук, я поморщилась и сунула его обратно, достала картофелину, откусила, остаток отдала лосю. Он сначала рот раскрыл, потом посмотрел на папу и скромно предложил:

– Хотите?

– Нет, спасибо, – сказал папа, – приятного аппетита, – тихо закрыл дверь и пошел вниз. Лось вздохнул и посмотрел на меня:

– Тебе не кажется, что это жестоко?

– Я буду самой жестокой в мире, но здесь не останусь, – заявила я. И откусила от картошки еще раз.

***

Глава 5, как лосик научился петь

Проснулась я на полу, рядом с лосем, потому что там уснула. Лось был мягкий и теплый, спать у него под боком оказалось сплошным удовольствием, я решила, что буду спать так всю свою неделю заключения.

Когда лось заметил, что я проснулась, он скромно намекнул, что ему надо в туалет, и я телепортировала его в светлый лес, предупредив, что ровно через час телепортирую обратно – благодаря магической связи, я могла его нащупать где угодно. И забыла.

Пошла в ванную приводить себя в порядок, сделала смешную глупую прическу, надела смешную глупую пижаму, и пошла прыгать на кровати, параллельно раздумывая, что я возьму с собой в Академию, когда родителям это надоест.

В окно постучали.

Я подпрыгнула повыше, чтобы рассмотреть, что за зверь ко мне забрался, и с перепугу приземлилась так неудачно, что осталась сидеть – на карнизе висел мой куратор. Вот не зря я приоделась, как чувствовала, красотка. М-да.

Я смирилась с тем, что уже поздно идти причесываться, подошла к окну и открыла одну створку, криво улыбнулась Роману:

– Утречко. Как жизнь не пригодившегося куратора?

– Примерно так же, как жизнь добровольно заключенной. Я тебе яблок принес, надо?

– Давай, – я любопытно выглянула за окно, пытаясь понять, где у него яблоки, не угадала – он свесился внутрь комнаты и вытряс их из-за шиворота, ужасно неприлично, я пищать была готова от восторга.

– Как прогресс? – он оседлал подоконник, стал болтать одной ногой над улицей, а второй – над комнатой, я собирала яблоки.

– Мама в шоке, я лосика в гостиную телепортировала. И папа в шоке – он услышал, как лосик разговаривает.

– Ты ему объяснила?

– Я думаю, он сам понял, – я прислонилась к подоконнику бедром, вонзила зубы в яблоко, прикрыла глаза от удовольствия – лучшее яблоко в моей жизни.

За моей спиной открылась дверь, Роман туда посмотрел и улыбнулся:

– Доброе утро.

– Доброе, – процедила мама. Я подавилась яблоком, закашлялась и обернулась, все-таки проглотила кусок и предложила маме надкусанное яблоко:

– Будешь? Очень вкусное.

– Нет, спасибо, – еще раздраженнее прошипела мама, посмотрела на меня, потом опять на Романа, подняла бровь: – Кажется, мы не были представлены?

– Кажется, меня не приглашали, – изобразил скромную улыбочку Роман, развел руками: – Но я не в обиде, – прижал ладонь к груди и чуть склонил голову, этот светский жест особенно круто выглядел у человека, который сидит лохматый на подоконнике второго этажа и болтает босой ногой с закатанной штаниной: – Роман Николаевич, княжич Волков, к вашим услугам.

Я опять подавилась яблоком – княжич?! Он не говорил. В темном лесу, конечно, князей было как собак нерезаных, но все равно, мог бы и сказать.

Мама застыла в дверях, продолжая сверлить Романа негодующим взглядом, но похоже, не зная, что сказать – был бы он обычным егерем, она бы его выставила, но дать пинка княжичу из сопредельного мира было уже несколько невежливо, тем более, что его рекомендовал папин учитель, и для того, чтобы этот конкретный княжич сейчас сидел на моем подоконнике, понадобилась длинная цепь взаимных просьб, обязательств и услуг, мама ни за что не перечеркнула бы столько папиных усилий, как бы ее ни вывели из себя.

Роман с предельно вежливой улыбкой наблюдал метаморфозы на мамином лице, потом посмотрел куда-то на улицу, улыбнулся маме еще шире и сказал:

– Я, пожалуй, зайду вечерком, представлюсь как положено. А пока пойду лося утихомирю, а то он там кому-то огород топчет, судя по воплям.

– Мой лосик?! – ахнула я.

– На этой Грани только один лось, Юленька, – ласково улыбнулся мой куратор, потрепал меня по голове, окончательно превратив прическу в гнездо, с серьезным видом кивнул маме и спрыгнул на улицу. Я свесилась из окна по пояс, глядя как он мягко приземлился и побежал по улице в сторону леса, оттуда действительно раздавались довольно эмоциональные голоса, для эльфов это очень серьезно.

– Улли, – прошипела мама, я обернулась с невинным видом, она заявила: – Даже думать о нем забудь.

Я сделала туповатые глаза Асани и пролепетала:

– Наша Грань входит в Содружество Миров, а в Кодексе Содружества четко указано, что каждое разумное создание имеет право на свободу слова и свободу мысли. И свободу передвижения, кстати, – я перестала прикидываться и осмотрела свою комнату, – и любое ограничение этих свобод считается преступлением против личности.

– Иди есть, – прошипела мама.

– Я не голодна.

– Значит спустишься и будешь сидеть с нами, пока мы будем есть.

– Не хочу.

– Я тебя не спрашиваю, – мама хлопнула дверью и пошла вниз.

А я села на кровать и впервые задумалась о том, что я, вообще-то, совершеннолетняя. И давно уже закончила Школу Света, и у меня есть специальность, не особенно престижная, но есть. И деньги есть. Я могу просто собрать чемодан и уехать на другую Грань, с моей силой, я без проблем найду работу, у меня будет свой доход и своя жизнь. Взросление эльфов традиционно очень расплывчатое понятие, некоторые тысячелетние все еще жили с родителями, просто потому, что у них были хорошие отношения, и им так было удобно, просто покупали соседние участки земли, достраивали дома, у нас было три или четыре таких клановых дома только на крайней улице перед лесом, по которой я ходила каждый день, любуясь этими домами и бытом их семей – там прабабушки и правнуки весело делили обязанности и развлечения, у них было много общего. А у меня с моими – не было, и это главная причина того, что я хочу уехать и жить отдельной жизнью. И совсем не в Романе дело. Да. Просто у меня теперь есть все, что нужно эльфу для самостоятельной жизни, завяжу ложку в узелок, возьму лосика и уйду в закат. Я теперь не какой-то там специальный кит, я кит, у которого есть лось.

Возникло огромное желание пойти в столовую и гордо объявить об этой обалденной идее, но немного подумав, я решила приберечь это заявление до вечера, будет особенно круто, если Роман придет, это будет ужин моей мечты.

На обед я все-таки пошла, сидела перед нетронутой тарелкой и смотрела в пространство мечтательным взглядом – напряженная атмосфера между мамой и папой обтекала меня, как гуся – вода, я просто расслабилась и скользила по поверхности, иногда лениво шевеля ластами, представлять себя гусем мне понравилось. Интересно, чем пахнет гусь? Надо найти и понюхать.

После обеда я пошла в комнату, обложилась картами и справочниками, и стала составлять рекомендательные письма о самой себе в разные интересные места – где училась, что умею, чем хочу заниматься. Получилась пачка в палец толщиной – у меня широкий профиль, меня ненавязчиво приглашали поучаствовать в студенческих полевых практиках и исследовательских группах еще в школе, даже при папе не стеснялись этого делать, а он в ответ мягко намекал, что я еще маленькая для такой работы, не давая мне даже слова вставить. Пора начинать вставлять.

Под окном раздался потрясающей силы лосиный рев, я вздрогнула и подскочила к окну – внизу стоял мой лось, а на нем сидел мой куратор, весь красивый, прилично одетый и причесанный. Было как-то подозрительно тихо, я осмотрелась и поняла – птицы замолчали, вообще все замолчали, на нашей Грани лосей отродясь не водилось, таких звуков здесь не слышали. Мне в голову пришла новая, поразительной эффективности идея, и я широко улыбнулась лосику:

– Нагулялся?

Ответил Роман, ловко спрыгивая с лося и поправляя костюм:

– Еще бы не нагуляться, три огорода ободрал! У, волчья сыть, – он шутливо погрозил лосику кулаком, лосик посмотрел на него, потом на меня, и сказал:

– Он меня за зад укусил.

– Вот гад! Хочешь, я его побью?

Лось медленно начал улыбаться, опять посмотрел на Романа, Роман посмотрел на него и сказал:

– А самому слабо?

Лосик кивнул мне:

– Хочу, побей.

Я радостно подхватила своего куратора в телепорт и переместила на метр выше того места, где он стоял. Он мягко приземлился на носочки, одной рукой придержал полотенце на корзине, которую держал в другой руке, посмотрел на меня и усмехнулся:

– Слабенько.

Я щелкнула пальцами, теперь поднимая его на два метра, он опять приземлился без проблем. Я подняла еще чуть выше, а потом ниже, разу к десятому он вспотел и разлохматился, но даже полотенце с корзины не уронил.

– Ладно, хватит, – вздохнул лосик, – он не сильно укусил.

Я только теперь заметила стоящего возле угла папу, который наблюдал этот процесс с легкой улыбкой, поровну недоумевающей и веселой, он понял, что я на него смотрю, и сказал:

– Одевайся к ужину, Улли, у нас гость.

– Ага, – я кивнула и побежала в ванную, поставила рекорд скорости сборов, уложившись в час, и спустилась вниз как раз к тому моменту, когда мама начала закипать, а папе уже стало все равно.

Радостно пропрыгав все ступеньки до единой, я плюхнулась на свой стул и потерла руки:

– Что на ужин? – и только тут увидела целую тарелку копченостей прямо в центре стола, она дико нарушала композицию, у мамы обычно вся посуда стояла в идеальной гармонии, а тут эта тарелка, другого цвета, и вообще с мясом. Колбасы, всякое вяленое, копченое, нарезанное тонкими кусочками, одурительно пахнущее, красиво разложенное по тарелке – мама раскладывала, хотя, готова спорить, ей было противно. А у меня слюни текли рекой, я подняла обалдевший взгляд на Романа и увидела его улыбочку, ту самую, самодовольную, говорящую: "я насквозь тебя вижу, развратное ты животное". Я чувствовала себя животным, и это животное скоро будет нереально счастливо.

– На ужин суп, – ответила мама, взяла папину тарелку и открыла супницу, стала всем подавать их порции. А меня гипнотизировало мясо.

Когда раздалось долгожданное: "Всем приятного аппетита", я сунула в рот ложку супа, и сразу же потянулась за мясом, потом еще за одним куском, и еще, папа завел разговор с Романом об их общем учителе, я не участвовала, у меня был занят рот.

Потом суп кончился у всех, кроме меня, и мама позвала меня в кухню помочь, я пошла, на ходу дожевывая. Как только мы свернули за угол, мама схватила меня за локоть, и едва разжимая губы, прошипела:

– Ты ешь как слон! Перестань позориться немедленно.

– Но вкусно же, – пожала плечами я, – я не ела мяса уже много лет, а тут такой повод наверстать. Это же Роман принес? Все равно он обратно не понесет, все у нас останется, а вы с папой такое не едите, так что это все будет мне в любом случае.

– Юная девушка, дорогая моя, должна есть как птичка. А ты ешь как бегемот. Повторяю в последний раз, не смей нас позорить.

Я перестала изображать равнодушие и сказала:

– С каких пор есть столько, сколько тебе хочется – это позор?

– С тех пор, как ты родилась в этом доме, дорогая моя, и до тех пор, пока ты тут живешь.

– Отлично, – я многозначительно ухмыльнулась и кивнула, – значит, недолго осталось, – развернулась уходить, мама схватила меня за локоть и сунула какую-то тарелку, подтолкнула в спину, приказным тоном шепнув напоследок:

– Улыбайся!

Я не обернулась, но улыбаться начала без усилий – эта сцена укрепила меня в решимости отсюда свалить поскорее. Мама никогда себя так не вела, обычно ее нравоучения выглядели так, как будто она мне не мать, а наемный учитель хороших манер. А тут появился Роман, и у нее вдруг прорезалось. Вот только поздно, мой пушистый куратор за два дня знакомства обнимал меня больше, чем мама за всю мою долгую эльфийскую жизнь.

Куратор с папой активно обсуждали проекты по восстановлению лесов после нашествия гусениц из сопредельного мира, я с удовольствием включилась в разговор – мы такое проходили, и даже были на практике в таком облысевшем паутинчатом лесу. Роман удивился моим познаниям и неподдельно заинтересовался, к тому моменту, когда пришла мама с новой сменой блюд, мы уже вовсю трещали о науке. Он так увлеченно рассказывал о лесах своего княжества, что я не удержалась и спросила, отправляя в рот очередной кусок копченого мяса:

– А как ты оказался в Академии Граней? Если тебе так нравится работать дома, то идти преподавать так далеко от дома как-то странно.

– Меня заставили, – скорчил шутливую рожицу Роман, – мне нужна научная степень, чтобы открыть на своей Грани университет лесхозяйства. У меня вообще полно задумок, что еще надо сделать для княжества, там и экология, и туризм, и восстановление после неразумной вырубки и после пожаров. Я этим всем уже давно занимаюсь, у меня вся родня в этом крутится, батя в этом круто разбирается, сестры тоже каждая в своей области крутой специалист, но нас мало, а людей нужно много. Нанимать иномирских специалистов очень дорого, отправлять наших учиться в Миры еще дороже, поэтому я решил их учить у нас. А чтобы открыть свой вуз с аккредитацией Содружества, нужно либо заполучить специалиста необходимой квалификации, либо самому стать таким специалистом. А у нашей Грани в Мирах не особенно хорошая репутация, заманить к нам не так-то просто, так что я решил потихоньку сам. А для того, чтобы получить степень, нужно определенное количество научных работ и начитанных часов, так что меня сослали проходить отработку в Академии Граней, и заодно узнавать, как строится вообще учебное заведение, планы-графики, вся эта кухня. Я уже год отработал в училище у нас, но у него низкая ступень по международной системе, дальше придется в Академии Граней, я вообще в другую хотел, но учитель отправил в твою. Если все будет хорошо, я там буду еще четыре года преподавать, и научные работы параллельно писать.

– О чем сейчас пишешь? – заблестела глазками я, мысленно увеличивая отпущенное мне время рядом с куратором с одного семестра до четырех лет, это было прекрасное ощущение.

Он многозначительно улыбнулся и ответил:

– О пользе волков для осушения болот.

– Ой, я тоже писала такую работу! Даже карты составляла, у нас была практика по обмену в диком лесу, мы с группой и учителем отбирали волков, следили за поголовьем оленей, делали замеры. Очень интересно.

– Здорово. А записи остались?