Текст книги "Слепая ярость"

Автор книги: Фред Саберхаген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Гифт мрачно кивнул, как будто полностью соглашался с услышанным. Но про себя подумал: «Проклятие, что эти люди знают о полетах на курьере? Попробовал бы кто-нибудь из этих самодовольных типов, пишущих руководства, выполнить их сам!»

* * *

Второй допрос, куда более трудный и продолжительный, был проведен, когда космонавт Гифт, у которого онемела вся левая половина тела, лежал навзничь, а хирурги (отделенные от беседующих прозрачной статгласовой стеной) колдовали над его рукой. И те и другие занимались своим делом почти час.

Гифт официально доложил о полном разрушении безымянного (и даже, насколько было известно экипажу, не имевшего номера) корабля-разведчика и заверил своих слушателей, что тот был разнесен вдребезги еще до прибытия берсеркера, так что тот никак не мог послать роботов, чтобы овладеть хранившимися внутри корабля сверхсекретными материалами. Это немного смягчило угрюмые лица дебриферов ^[1]. Но у них оставалась еще уйма вопросов. Кое-какие из них, видимо, требовали немедленного ответа. Поэтому они спрашивали по нескольку раз одно и то же, Гифт отвечал, а медики тем временем все возились с его левой рукой, торчавшей из круглого отверстия в статгласовой панели.

Пару часов спустя дебриферы ушли, пообещав вернуться через некоторое время. Гифта отвезли в палату, и к своему недавнему клиенту обратился хирург. Пожилой седовласый мужчина то и дело поглаживал свои короткие усики, словно желал удостовериться, что они никуда не делись.

– Видите ли, мы были вынуждены отнять вам руку, – деловито заметил он, предварительно спросив, как Гифт себя чувствует. – На восемь сантиметров ниже локтя.

Нифти, все еще лежавший на спине и отходивший от наркоза, использованного во время операции, шумно выдохнул. Он не смотрел налево, где лежало то, что осталось после работы врачей, прикрытое пушистым одеялом. Нифти еще не был готов к этому открытию. Ему даже двигаться не хотелось.

– Я ждал чего-то в этом роде, – только и сказал он.

Было видно, что хирург, ставший подробно рассказывать про удаление поврежденной конечности и ее замену, гордится там, как он проделал тонкую операцию, распространившуюся в последнее время.

Пациент украдкой посмотрел налево и убедился, что его левая рука, неподвижная и онемевшая, словно чужая, по крайней мере, находится там, где ей полагается, и даже имеет пальцы. Гифт пересчитал их. Четыре и большой, оттопыривавший край прохладной зеленой простыни.

Хирург продолжал рассказ. Сразу же за ампутацией, когда Гифт еще лежал на операционном столе, ему пришили искусственное левое предплечье с кистью. Вот почему операция продолжалась так долго. Наконец Гифт, подбадриваемый хирургом, снял простыню и внимательно присмотрелся к своей новой руке. Ее очертания слегка изменились, но если бы ему не сказали, Гифт мог бы принять эти пальцы за свои собственные. Правда, пока протез оставался неподвижным.

Хирург и пара молодых ассистентов, пришедших позже, заверили его, что паралич и онемение быстро пройдут.

– Но, конечно, протез никогда не будет болеть. Просто в случае опасности нервы будут ощутимо покалывать.

– Вот и хорошо, что не будет, – пробормотал пациент. До сих пор он чувствовал лишь смутный внутренний дискомфорт где-то в районе локтя.

Искусственная кость, мышцы, нервы и кровеносные сосуды вместе с кожей, волосами и ногтями, форма которых была неотличима от его собственных, тесно срослись с органикой. Они должны были получать химическую энергию главным образом из его крови. Гифту сказали, что для стимулируемого роста нервов требуется день-два, после чего между ними налаживаются правильные связи; для окончательного завершения дела нужно еще около недели, в течение которой ему придется слегка поберечь руку, как если бы у него было растяжение.

Интересно, что они сделали с его ампутированной кистью и предплечьем? Впрочем, лучше не знать. Вместо этого Гифт спросил:

– А лубок или повязка не нужны?

Ассистент хирурга пожал плечами. Гордый своей работой, он обернулся и посмотрел на протез:

– Могу сделать, если хотите. Но большинство людей предпочитают обходиться без них. Вы научитесь управлять главными мышцами еще до того, как покинете госпиталь.

Пациента снова заверили, что он может рассчитывать на восстановление функций руки в ближайшие несколько дней, а затем наступит быстрое улучшение. Искусственная рука прослужит столько, сколько захочется ему самому; некоторым так нравятся искусственные члены, что они носят протезы постоянно. Но большинство пациентов предпочитают плоть и кровь. Такие специально выращенные конечности можно сделать неотличимыми от прежних конечностей. Даже сделать их можно более сильными и ловкими. Кое-кто из пианистов заявлял, что искусственные кисти позволяют ему лучше играть. Но на выращивание органической руки или ноги требуется время – месяцы или даже годы неподвижности, так что с этим можно подождать до конца войны или хотя бы до конца нынешнего столкновения. Механическая искусственная рука не помешает космонавту воевать.

– Пара моих коллег носят такой же протез, как и вы, – выложил хирург свою козырную карту. – И делают ими операции.

Через несколько часов после операции Нифти Гифт снова встал на ноги и нетвердыми шагами обошел свою маленькую палату. А через два дня он уже гулял, держа левую руку на перевязи. Одна из нянечек сказала ему, что перевязь делает его неотразимым.

Когда после долгого допроса дебриферы ушли из операционной, Гифт сказал кому-то из медицинской бригады:

– Пока я летел домой на этом проклятом курьере, мне снились кошмары о «сне-смерти».

Перед его глазами неотступно стоял розовый слон.

Какое-то время женщина смотрела на него непонимающе.

– Вы знаете, о чем идет речь? Или я ошибаюсь? Официальное название этой системы – «временная смерть». Это было странное чувство. Мне снилось, что я собираюсь запустить ее.

Врач или техник знала, о чем он говорит.

– Самая обычная реакция. На вашем месте я не стала бы беспокоиться, – заверила она.

Каждый вечер, перед тем как лечь спать в маленькой палате, где стояла настоящая кровать, а не складная койка, Нифти несколько минут с закрытыми глазами проводил на узком балконе, купаясь в лучах неяркого солнца, похожего на земное, чувствуя, как его волосы шевелит свежий ветерок, и вдыхая запах близкого моря.

Анализы, сделанные через пару дней после операции, когда Гифт еще не выходил из палаты, показали, что сращивание искусственного члена с органикой проходит удовлетворительно. Как-то раз искусственные пальцы свело судорогой, но Нифти уже ощущал непривычное покалывание, а если сосредоточивался, то мог сжимать и разжимать их.

– Если в ближайшие дни вы не почувствуете возврата функций или значительного улучшения, придете и скажете нам.

Видимо, докторша забыла, что ее пациенту предстоит отправка домой. Но Гифт не собирался напоминать об этом. Возможно, он отменит вылет или отложит его.

– Непременно, – заверил он и серьезно кивнул.

Когда люди из Хайпо навестили его в последний раз, Гифт решил, что их вполне удовлетворил его рассказ. Во всяком случае, они не высказывали никаких сомнений. Один из дебриферов даже намекнул, что рана Гифта наверняка принесет ему медаль. Раньше космонавт ни о чем подобном не думал, и эта весть бросила лишь слабую тень на его вновь обретенное чувство радости жизни.

Гифт провел в госпитале Порт-Даймонда еще несколько дней. Последнее, что сделали с ним врачи, была дезактивация системы «сон-смерть». Нифти расценил это как знак того, что в дальний космос его больше не пошлют. Во всяком случае, на передовую. По крайней мере, в ближайшем будущем. Каждый, кто пережил то, что пережил он, имел право на работу полегче. Например, работу инструктора. Все равно его, как и остальных членов экипажа, после такого срока службы на передовой должны были отправить во второй эшелон.

Вскоре врачи сняли с его головы дезактивационный шлем. Теперь он мог сколько угодно думать о розовых слонах, идущих один за другим в самом невероятном количестве, и при этом не рисковать, что его мозг разорвется на части. Образ толстокожего животного с бивнями глубоко врезался в его серое вещество.

Но часть этого образа все еще оставалась на месте. Стоило вспомнить о прошлом, как ему являлся слон. Его предупредили, что так и должно быть. Ничего страшного.

Он поднял правую руку, запустил пальцы под волосы и осторожно пощупал затылок. Отверстие в черепе, обтянутое кожей, никуда не исчезло. Оно напоминало крошечный шрам от прыщика.

Врачи хладнокровно заверили, что теперь он может представлять себе розового слона сколько влезет. Теперь это не причинит ему вреда.

А он, в свою очередь, заверил их – правда, не так хладнокровно, – что и пробовать не собирается.

– Так говорят все. Но рано или поздно представляют. В этом есть своя притягательность. Не волнуйтесь, теперь вам ничто не угрожает.

* * *

Прошло четыре дня после операции руки и день после снятия системы «сон-смерть», и наконец появились признаки того, что медики готовы выпустить Нифти Гифта из своих лап.

В последний день своего пребывания в госпитале Гифт, стоявший на балконе, удивился, когда его кто-то окликнул.

– Космонавт Гифт? – Голос был женский, очень тихий, и Нифти на мгновение показалось, что он ослышался. Как видно, обладательница голоса не хотела, чтобы их подслушали.

Посмотрев вниз с высоты двадцать футов, он увидел одинокую фигуру. На траве среди цветов и карликовых пальм стояла хорошо одетая молодая женщина. Кроны деревьев защищали ее от взглядов людей, которые прогуливались по петляющим тропинкам и мирным лужайкам, отделявшим этот корпус от других корпусов госпиталя.

Гифт обеими руками ухватился за деревянные перила и молча смотрел на гостью. Лучи заходящего солнца озаряли ее лицо, в котором было нечто восточное. Большие, правдивые глаза, создававшие впечатление, что при разговоре она верит каждому слову собеседника. Поразительные зеленые глаза были результатом неких генетических ухищрений ее бабушки, предпринятых в простых косметических целях.

– Вы ведь космонавт Гифт, верно? Тот самый, который пересек Залив на роботе-курьере? Единственный уцелевший из экипажа корабля-разведчика?

– А вы кто? – ответил он вопросом на вопрос.

– Йори Йокосука. – На Гифта смотрели большие яркие глаза, влажные алые губы слегка раздвинулись, готовые к чему угодно. – Я представляю «Хоум Уорлдс Медиа». Мне не позволяют увидеться с вами. Вы знаете, что к вам не пропускают посетителей?

– Ох…

Только теперь он заметил, что молодая женщина держит в руке нечто, напоминающее маленький диктофон. Посетителей? Конечно, люди из Хайпо приходили и уходили совершенно свободно, а ждать кого-то другого ему не приходило в голову.

– Я не замечал никаких посетителей, – ответил Нифти.

– Можете мне поверить, встречи с вами жаждет несколько человек. Как вы себя чувствуете? – жизнерадостно спросила Йори.

Он глубоко вздохнул и на сей раз уцепился за чугунную решетку балкона.

– Неплохо. Относительно.

– Вот и чудесно. Я хотела бы немного поговорить с вами. Не думаю, что вы выдадите какую-нибудь военную тайну. – Тон говорил о том, что она считает эту мысль смехотворной.

Журналистка. А почему бы и нет? Кажется, до сих пор Гифт ни разу не имел с ними дела. Но теперь этого следовало ожидать. По крайней мере, в ближайшее время.

Ну, во-первых, их корабль нельзя было назвать просто разведчиком, но об этом Гифт говорить не собирался. Он вообще не собирался разговаривать с ней. В его нынешнем состоянии никто не осудил бы этого. Пожалуй, все, что от него требовалось, – это помахать раненой рукой как неким волшебным талисманом.

– Мне сказали, – пробормотал Нифти, – что через пару дней устроят пресс-конференцию. Если до тех пор я не улечу.

Но женщину ничуть не заинтересовала предстоящая пресс-конференция.

– На каком типе корабля вы летели? Это был разведчик?

– Верно.

Офицеры полиции очень тщательно объяснили ему, как следует отвечать на такие вопросы. Это был тот самый ответ, на котором они настаивали. В каком-то смысле он был правдивым. Офицеры пообещали подробно проинструктировать его перед встречей с прессой. Лезть в технические дебри и описывать оборудование, которым Хайпо оснащает свои корабли, не было никакого смысла.

– Что вызвало гибель вашего корабля? Некоторые действия врага, верно? – Дама, стоявшая внизу, увидела, что Гифт замешкался, и быстро добавила: – Можете не отвечать. А где это произошло, не скажете? Нет? Ладно. Сколько человек было в вашем экипаже? Пять? Шесть, считая вас?

Он пробормотал что-то неразборчивое: в отличие от обычного разведчика, корабли Хайпо имели команду вдвое больше. На этот счет полицейские не дали ему никаких указаний.

– Вы были приписаны к Порт-Даймонду?

– Верно.

Никто не запрещал ему разговаривать с репортерами до пресс-конференции. Наверно, они не думали, что Гифт встретится с ними так скоро.

– У вас были друзья в команде? – Брови Йори сошлись на переносице от сочувствия. Конечно, диктофон работал, хотя Гифт его не видел. Ее руки были пусты и сложены вместе, как будто женщина молилась.

Было бы странно, если бы он ответил на последний вопрос отрицательно.

– Да. Двое.

Репортерша медленно кивнула:

– Я догадываюсь… Вашими лучшими друзьями были те, кто делал на борту ту же работу, что и вы.

– Да.

– В чем заключалась эта работа?

– Без комментариев.

– Да? Большинство космонавтов охотно рассказывает о своих обязанностях. Ваш корабль относился к специальным частям?

– Нет.

– Может быть, работал на Хайпо?

Вопрос был задан тем же тоном и в том же ритме, что и предыдущий.

Услышав это слово от постороннего человека, Гифт невольно вздрогнул; должно быть, на его лице отразилось замешательство. Большие доверчивые глаза смотрели на него снизу вверх и жадно ждали ответа. Заметили они его заминку или нет?

Гифт что-то пробормотал, повернулся и ушел в палату.

Его догнал нежный голос Йори:

– Мне бы хотелось увидеться с вами после выписки. Как вы отнесетесь к еще одному маленькому интервью?

Гифт не ответил. Когда через две минуты он осторожно заглянул за балконные перила, на газоне было пусто.

Спустя полчаса, прослушивая сделанную ею короткую запись нескольких сказанных космонавтом фраз, молодая журналистка утвердилась в мнении, что с Нифти Гифтом… не все ладно. Конечно, этот человек ранен и многое вытерпел. Но инстинкт подсказывал ей, что тут кроется нечто большее.

Йори загнала эту мысль на окраину сознания. Можно будет заняться этим позже, когда настанет время для изучения психологии человека на войне.

Насколько она понимала, сейчас перед ней стояла другая задача, куда более важная. Но…

Ее заданный наудачу вопрос о Хайпо неожиданно попал в цель. Кажется, Нифти Гифт знал, что это такое. Самой же Йори только предстояло это узнать.

Глава 4

База Порт-Даймонд, по военным меркам считавшаяся крупной, на самом деле занимала лишь клочок суши и водной поверхности планеты Юхао, вращающейся вокруг звезды, очень похожей на Солнце. Юхао славилась своим климатом. Большинство потомков землян считали ее раем и сделали местом туристического паломничества. У тех, кто прилетал сюда впервые, складывалось впечатление, что именно такой в свое время была сама Земля. А романтики убеждали себя, что некогда таким был и весь Изначальный Мир. Океаны, не знающие ни зловредных тварей, ни штормов, ни айсбергов, сверкали на солнце.

Естественно, будучи штаб-квартирой Хайпо, эта планета являлась портом приписки корабля-разведчика… и еще сотни или тысячи ему подобных.

А в отдаленных уголках этой планеты можно было полюбоваться археологическими раскопками некой странной, чужой культуры.

Как правило, космонавтов-разведчиков, занимавшихся делом, которое Нифти Гифт только что решил бросить, и исполнявших свои обязанности на передовой, намеренно держали в неведении относительно истинного назначения и устройства кораблей, которые они вели в дальний космос. Если бы эти люди когда-нибудь попали в руки врага – а такая возможность существовала всегда, – информацию, которой они не располагали, нельзя было бы выведать у них никакими силами. Разумеется, Гифт и его коллеги были достаточно сообразительны, чтобы строить более или менее правдоподобные догадки о целях своей деятельности, хотя официально это ничуть не поощрялось.

До сих пор Гифт мудро держал свои догадки при себе.

Когда за Нифти наконец закрылись высокие ворота госпиталя, его посадили на заднее сиденье ничем не примечательной правительственной машины и повезли в штаб-квартиру Хайпо. Никакого другого выбора у него не было.

На базе Порт-Даймонд были размещены тысячи людей, но лишь тридцать-сорок из них имели кодовые номера. Они, а также неизмеримо большее количество людей, летавших на кораблях-разведчиках, составляли «человеческий компонент» одной из двух команд соларианцев-разведчиков. Эти люди уже расшифровали доставленные Гифтом новейшие данные и учли их при трактовке стратегических планов берсеркеров. Очень похожая аналитическая работа (под кодовым наименованием «Негат») велась и на самой Земле. Обе группы ученых поддерживали самые тесные контакты.

То, что донесения берсеркеров перехватывались, было поразительной и тщательно охраняемой военной тайной. На подлинно астрономических расстояниях, слишком больших для распространения и приема световых и радиоволн, единственным доступным для людей и машин способом обмена информацией были летавшие со сверхсветовой скоростью курьеры – вроде того, который спас жизнь Гифту. А умение копировать данные, которые нес такой курьер, не прерывая полета и даже не прикасаясь к механизму, было искусством, которое граничило с волшебством.

Главное рабочее помещение Хайпо располагалось под землей, ниже и левее ничем не примечательного, но незаметно охраняемого входа на поверхности. Строго говоря, входов было два. Второй находился под землей, но оба входа были связаны между собой, и чтобы войти, нужно было преодолеть их по очереди.

Хайпо выделился в отдельное учреждение, более или менее независимое от остальной военной разведки. В настоящее время оно занимало несколько подземных этажей серого здания средних размеров и скрывалось под вывеской расчетной части службы генерал-инспектора. Гифт, который посещал эти апартаменты всего дважды, да и то давно, невольно замешкался у машины, но шофер взял его за локоть и повел. Двое мужчин спустились по лестнице к неприметной двери в цокольном этаже. Там сопровождающий его оставил.

Когда Гифт оказался внутри, его тепло приветствовали люди самых разных рангов, большинство которых, правда, были в затрапезной форме. Здесь, внизу, старшинство определялось не мундиром. Многих Гифт не помнил, но они явно ждали его. Одно-два лица показались ему смутно знакомыми по прошлому визиту шестимесячной давности.

Первым делом эти дружелюбно настроенные полузнакомые люди сообщили ему, что представители технических служб, обследовавшие курьера, доставленного на базу с помощью грузового корабля, удивились тому, что единственный пассажир с помощью простого набора ремонтных инструментов, действуя одной рукой, сумел управиться с таким сложным делом. Все знали, что каждый автопилот, использующийся на военных кораблях, так же надежно «защищен от дурака», как и любой сложный соларианский артефакт. После тщательного обследования приборов инженеры смогли сказать только одно: возможно, временный выход из строя автопилота был вызван действием некоего оружия берсеркера или комбинированным действием разных видов вооружения. Обе воюющие стороны иногда использовали устройства, искажавшие информацию или портившие системы ее передачи. Мозговые лучи делились на две основных категории: включающие и рассеивающие.

Внутренне напрягшийся Гифт не заметил ни малейшего признака осуждения. Наоборот, все относились к нему по-дружески и с уважением. И тогда он начал понемногу успокаиваться.

Маленький курьер, доставивший Гифта домой, тоже слегка пострадал от оружия берсеркера. По скутеру сделали выстрел в тот момент, когда спасение было совсем близко. Но его пассажир понес лишь небольшой физический урон, не считая вполне понятного психического шока.

Часть информации из-за насильственно прерванной миссии корабля-разведчика была повреждена куда сильнее. Хотя, возможно, потери были невелики, но в таком деле каждый клочок сведений расценивался на вес золота, поскольку за него приходилось платить человеческими жизнями.

Версия, которой космонавт Гифт неуклонно придерживался, отвечая на вопросы дебриферов, и которую они, казалось, готовы были принять, имела одно слабое место – двух его товарищей. Это бросало на него тень. Во всяком случае, так подсказывала Гифту интуиция. Он смутно понимал это и начинал тревожиться.

У Нифти было сильное желание изобразить эту несчастную пару беззаветными героями, добровольно пожертвовавшими жизнью ради того, чтобы дать ему возможность улететь вместе с грузом бесценной информации. По крайней мере, это он мог для них сделать. Но ему не хотелось говорить об этой стороне дела больше того, что было совершенно необходимо. Внутренний голос подсказывал, что попытка убедить в чем-либо тех, кто вел опрос, была бы ошибкой.

Он заново пересказывал свою историю, когда из своего личного кабинета, шаркая ковровыми шлепанцами, вышла сама легендарная командор Р (которую за глаза шепотом называли Мамой Р) – привидение с растрепанными волосами мышиного цвета, облаченное в распахнутое кимоно поверх бесформенного свитера и брюк армейского образца. Ее появление напомнило Гифту пушкинскую «Пиковую даму». Мама Р смерила его взглядом влажных карих глаз, робко кивнула и сказала несколько тихих слов.

Ошеломленный Гифт понял, что такое случалось здесь редко; все, кто присутствовал в комнате, дружно вытаращили глаза.

Он пошел за ней, раздумывая, не следует ли взять под козырек.

В ее кабинете – убогой маленькой комнатушке – обращало на себя внимание только одно: степень царившего здесь беспорядка.

Командор Р была самым гражданским человеком из всех, кого приходилось встречать Гифту. Каждому было ясно, что если бы эта женщина не была гением чистой воды, ее равнодушия к собственному внешнему виду и манерам не потерпели бы ни в каком роде космических войск. Гифт встречался с этой поразительной женщиной всего один раз, да и то мельком. Это произошло, когда командору представляли небольшую группу новичков (в которую входил и Траскелук). До того момента они о ней и слыхом не слыхивали.

* * *

Сидя в кабинете командора Р и рассказывая подробности катастрофы, в которой ему удалось уцелеть, Гифт тщательно придерживался версии, которую излагал в госпитале: он был ранен, оказался на борту курьера в полубессознательном состоянии, а поэтому не может полностью полагаться на свои воспоминания.

Каждый, с кем космонавт первого класса Себастьян Гифт сталкивался в госпитале, уверял его (еще до того, как Нифти пришло в голову спросить об этом), что после выписки его отправят домой на долечивание.

Он сомневался, что Хайпо так легко и быстро выпустит его из своих лап. Но все шло к тому, что его действительно отпустят. Гифт был рад этому, потому что в последние дни бывали моменты, когда он отчаянно, почти по-детски тосковал по дому.

Но сейчас надо было думать о деле. Командор Р думала, что он больше никогда не отправится в дальний космос и не захочет подвергнуть себя риску попасть в плен, и по собственному почину предложила ему заниматься внутренней работой в учреждении, сотрудниками которого они оба являлись.

– По возвращении из отпуска вы начнете осваивать новую работу вдали от передовой, – сказала она.

Как бы там ни было, а Гифт и его товарищи свой долг выполнили.

Нифти понимал, что не получил полного представления о своих новых кабинетных обязанностях, но намек был ясен: если он не мечтает о другой работе, то может вернуться в Хайпо прямо сейчас или сразу же после отпуска. Понятно, что у командора не было другого выхода. Она и так сказала слишком много. Предполагалось, что скоро Гифт получит ответ на все свои вопросы. Он был потрясен тем, что происходило в этом подземелье. Оказывается, его корабль-разведчик и сотня ему подобных, собирая сведения стратегического характера, действительно подвергались огромному риску.

Но показывать это было нельзя. Чуть что – вылетишь в два счета. Командор Р славилась своей решительностью. Ее внешность была обманчивой. Детское личико и широко открытые глаза делали Маму Р похожей на супругу пожилого воспитателя детского сада.

– Предположим, – тихим голосом сказала она Гифту, – что мы захватили вражеский корабль и не отпустили его. Конечно, предполагаемый адресат не получит – конечно, если это сообщение не будет продублировано – информации, которую нес курьер, и не сумеет использовать ее. Это значительно снизило бы ценность нашей находки.

– Да, понимаю.

Новая система обещала стать намного более эффективной, но ее еще надо было довести до ума. Ее главным новшеством было то, что информация курьера берсеркера каким-то образом сканировалась не только без остановки корабля, но и без малейшего изменения его курса.

В этой системе эзотерика использовалась наравне с физикой и математикой. Гифт имел кое-какую подготовку в этих областях, но если он собирался быть полезным родному ведомству, ему следовало еще подучиться.

– Насколько мы знаем, враг несилен в фундаментальных исследованиях, хотя пока умудряется поддерживать паритет в гонке вооружений. Поэтому есть основания надеяться, что некоторое время наш метод «X» будет продолжать оставаться для них загадкой.

Планом операции была предусмотрена расстановка и функционирование некой «сети», способной засекать значительную часть курьеров берсеркеров и охватывавшей чрезвычайно большие расстояния. Внутри этого района космоса курьеры проверялись и сканировались специальными квантовыми приборами. Хранившаяся на борту информация прочитывалась, но при этом курьеры не получали видимых повреждений. По крайней мере, разведчики соларианцев надеялись, что квантовое считывание не оставляет после себя никаких следов.

Закончив беседу с Нифти, командор Р послала его к секретарше, и та набрала на экране компьютера приказ о том, что космонавту первого класса Себастьяну Гифту предоставляется двадцатидневный отпуск для поправки здоровья.

Выйдя из офиса с приказом в руках, он почувствовал себя намного лучше.

Его родители и все те, кого он считал родными и близкими, жили на Земле, всего в двух сутках межзвездного космического полета.

Как ни странно – впрочем, для людей, которые сражались с берсеркерами, являвшимися воплощением смерти, в этом не было ничего странного, – здесь, в мирном раю, располагались значительные военные силы, а местный гарнизон включал специалистов по многим областям знаний. Военная база была лихорадочно восстановлена после массированной атаки берсеркеров, последовавшей около половины стандартного года назад.

Этот неожиданный рейд, предпринятый за несколько месяцев до возвращения Гифта в Порт-Даймонд, позволил врагу уничтожить б о льшую часть флота, оборонявшего Землю. Многие крейсеры, линкоры и дредноуты были уничтожены в доках как спутников, вращавшихся вокруг планеты, так и самого Порт-Даймонда. Развалины, оставшиеся после этого налета, еще не были ликвидированы. Один огромный боевой корабль, сбитый с орбиты, упал на поверхность планеты. Мощная броня не дала ему сгореть в воздухе. В конце концов огромный остов затопили в океане, на стометровой глубине неподалеку от базы. Эта гробница сотен соларианцев, погибших вместе со своим кораблем, частично возвышалась над водой.

Мрачные люди в форме сновали мимо человека, уже получившего приказ об отпуске, но еще не облачившегося в гражданский костюм, поскольку ему было нужно дождаться военного транспорта, который должен был доставить его на Землю. Порой Гифту, еще наслаждавшемуся тем, что он жив, казалось, что он здесь единственный, кто обращает внимание на окружающие природные красоты.

Йори Йокосука провела утро, слоняясь вокруг офиса Комфронзала и мечтая о том, каким успехом закончится ее миссия. Она надеялась попасть на военный транспорт, который доставит ее в Фифти-Фифти. Журналистские аккредитации – а их у Йори было видимо-невидимо – рано или поздно обеспечили бы ей место на пассажирском корабле (пара маршрутов через Залив еще действовала), но, во-первых, военные транспорты летают быстрее, а во-вторых, если она собиралась писать об этих людях, нужно было разговаривать и жить с ними бок о бок как можно дольше.

Когда в штаб-квартиру Хайпо прибыл Нифти Гифт, Йори Йокосука нетерпеливо расхаживала взад и вперед всего лишь в сотне метров от неприметного здания командования военной базой Порт-Даймонд.

Йори пробыла на Юхао всего несколько дней, но она была хорошей журналисткой и, как большинство ее коллег, знала, где находится не слишком ловко замаскированный вход в Хайпо, ибо не раз видела это здание и проходила мимо него, а сейчас там творилось нечто очень важное. И это «нечто» вызывало у нее жгучее любопытство, но проникнуть туда было совершенно невозможно. Однако, по убеждению Йори, журналисты и существовали именно для того, чтобы раскрывать тайны, которые другие люди пытались скрыть.

Йори была не единственной журналисткой из тех, кто пытался увидеть и проинтервьюировать новоявленного героя космоса, пока тот еще не улетел с Юхао и не покинул Порт-Даймонд. Но никто из них не добился большего успеха, чем она, сумевшая задать Гифту пару вопросов и получить на них ответы. Теперь она собиралась предпринять новую попытку.

Внимательная, как обычно, она заметила мобиль с таинственным героем, а затем увидела, что машина остановилась у входа в Хайпо.

Ну-ну. Ничего особенного, но весьма любопытно…

Раньше Йори приходило в голову подежурить у входа в неказистое обиталище Хайпо и, притворяясь, что она кого-то ждет, внимательно рассмотреть лица всех входящих и выходящих. Но журналистка была твердо уверена, что ее тут же сцапает служба безопасности.

Она смутно подозревала, что Нифти Гифт, в отличие от предыдущего знаменитого героя войны (настоящего героя, погибшего на поле боя), не сделал ничего отдаленно похожего на подвиг своего предшественника, протаранившего берсеркера, когда весь экипаж корабля соларианцев погиб.

Тут прерывисто запищал зуммер, и Йори поднесла к уху коммуникатор.

Робот-секретарь передала ей сообщение некой мисс Проув, которая представилась личной помощницей Джея Нэша. Несмотря на важность этого сообщения, Йори не сводила глаз с неприметной двери, дожидаясь выхода Гифта.

Однако из здания никто не выходил, а переданное сообщение ее несказанно обрадовало.