Текст книги "Любовь нельзя купить"

Автор книги: Франческа Клементис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Видишь ли, сейчас он ведет себе еще более странно, – сказала Фиона, благодарная, что можно хоть кому-то открыться. – На час опоздал домой после работы, а это совсем на него не похоже.

Ей хотелось рассказать Милли, что она сделала этим утром, но она не могла, потому что чувствовала себя слишком глупо. Однако она была рада, что рассказала Тесс. Тесс поняла.

– А я думала о Тиме и Грэме, – сказала Милли. – Наверное, во всем виновата я сама. Я собираюсь последовать твоему совету и просто поговорить с Тимом. Я думала о том, что ты сказала, ну, чтобы придать пикантности нашему браку, но боюсь, что он неправильно меня поймет и все еще больше запутается.

«Ты как всегда вовремя, – подумала Фиона – Быть может, когда ты в другой раз поймешь, что я предложила глупость, то дашь мне об этом знать, прежде чем я начну действовать».

– Что ж, я рада, что ты собралась выяснить отношения с Тимом. По-моему, это то, что нужно, – сказала она, решив сделать то же самое с Грэмом. Если только телефон не помешает.

– Ну, как там Милли? – спросил Грэм.

– Отлично, – рассеянно ответила Фиона.

– Что она хотела?

И тут Фионе все стало ясно. Возможно, она и поверила, что расспросы Милли насчет Грэма были невинны. Но то, что он интересуется Милли, да при этом задает не меньше двух вопросов кряду, – такого еще не бывало. Он никогда ничего не спрашивал про ее подруг, опасаясь главным образом того, что она ответит. И очень подробно.

Но два эти его несущественные вопроса, если их свести вместе, выливаются в один весьма интересный вопрос, на который у Фионы был только один ответ: между ними что-то есть.

Ей отчаянно хотелось поверить в то, что это смешно. Но чтобы над этим можно было посмеяться, нужно подвергнуть обвинения сомнению, выставить дело таким образом, чтобы их можно было опровергнуть. «Нет, – думала она, – если я что-то скажу и окажусь неправа, то тем самым разрушу свою дружбу с Милли, а что до Грэма, то он воспримет мое недоверие как предательство».

И тут ей пришло в голову, что есть более невинная возможность узнать, в чем дело. Она вспомнила о нескольких тайных телефонных разговорах с Тимом, когда он собирался сделать Милли сюрприз к годовщине их свадьбы. Как выяснилось, Милли ничего не подозревала, и то, что Тим подарил ей кольцо, оказавшееся впору, потрясло ее.

Фиона устало откинулась на стуле, ощутив облегчение оттого, что нашла более правдоподобное объяснение своим тревогам. Всего через месяц у нее день рождения. А Грэм не мог похвастаться своим воображением. Вполне вероятно, что если он захочет подарить ей что-нибудь необычное, то обратится к одной из ее подруг.

К тому же Милли на четвертом месяце беременности. Это не тот период, когда задумываешься над тем, как бы затеять интрижку, если об этом вообще когда-нибудь задумываешься.

– Собирается встретиться с Тесс, – рассеянно проговорила она. Ответ, казалось, удовлетворил его. – Слушай, Грэм, мне правда очень жаль, что…

И она действительно была готова искренне извиниться за безумную утреннюю выходку, за поцелуй и за наряд и перестать переживать и сходить с ума.

Но телефон снова зазвенел.

– Не верю! – в отчаянии воскликнула она.

Грэм вскочил:

– Дай-ка я сниму. Кто бы там ни был, скажу, что ты в ванной, а график выходов твоей матери в свет еще не утвержден.

И, проходя мимо нее, он поцеловал ее в голову.

– Алло?

Фиона прислушалась. Кто бы это мог быть? Все, что ей удалось расслышать, это несколько вздохов и протестующих возгласов, пока Грэм наконец не согласился на то, что ему предлагали.

– Ты что-то купил? – издевательски спросила она, зная, что ему легко можно было продать все, что угодно, но он никогда не бросал трубку, чтобы отвязаться от слишком настойчивой продавщицы.

– Это был Тим, – тихо произнес он.

– Что ему нужно? – удивилась она, поскольку знала, что мужчины их круга никогда не звонили друг другу по личным вопросам.

– Хочет, чтобы я выпил с ним сегодня. Кажется, что-то срочное.

– Не могу встретиться с тобой сегодня, – извиняющимся тоном проговорила Тесс. – У меня занятия весь день. А завтра отправляюсь в центр Лондона, чтобы взять несколько уроков йоги. В качестве ученицы, пока ты еще не спросила! Я решила, что если возьму интенсивный курс, то быстро смогу поднять свой уровень. Я собралась выучить несколько оригинальных позиций, названия которых столь замысловаты, что даже скептики будут посрамлены.

– Мне правда очень нужно с тобой увидеться, – жалобно сказала Фиона.

– Что-то случилось?

– Если я скажу, то это прозвучит глупо, но если объясню все обстоятельства, тогда ты точно поймешь.

Тесс вовсе не хотелось подводить Фиону, тем более что та уже не раз доказывала, что она настоящая подруга.

– Послушай. Если выберешься завтра вечером, то можешь пойти с нами на танцы.

В ответ на это приглашение Фиона повторила все то, что сказала Тесс, когда Хитер впервые ей это предложила, и все то, что высказал Макс в ответ на доводы Тесс.

– Знаю, знаю, Фай. Но если не пойдешь, то мы не сможем встретиться до следующей недели. Пойдем! Будет весело. И у нас обязательно будет возможность поговорить.

Фиона нехотя согласилась. Да у нее и не было выбора. С Милли она не могла это обсуждать, с Грэмом тоже. Разумеется, есть еще мать.

Ха-ха.

– Мы можем вас подвезти, – встряла Дафна.

– Кто это – «мы»?

– Мы с Картером. Он заедет за мной, чтобы отвезти на танцы.

Фиона в ужасе раскрыла рот:

– И ты тоже едешь?

Дафна вздохнула:

– А я разве только что этого не сказала? Так что тебе придется пригласить няню, если и Грэм поедет.

– Разумеется, Грэм не поедет! Не говори глупости, – не сдержавшись, оборвала она мать.

– Я просто спросила, – спокойно произнесла Дафна.

Фиона попыталась обратить это в шутку, издевательским тоном передав Грэму, что теща приглашает его на танцы.

– Интересное предложение, – сказал он. – А почему бы нам не поехать всем вместе?

Фиона внимательно посмотрела на него, чтобы убедиться, что он не из тех злодеев, которые измываются над людьми столь убедительно, что кажется, будто они нормальные люди.

– Ты слышал, что я сказала? – повторила Фиона. – Классические танцы. Не спиной друг к другу, как в фильмах «Крепкий орешек».

– Я ходил на танцы, когда был мальчиком, – сказал он. – Детям это наверняка понравится.

– Ты никогда не говорил мне об этом, – удивилась она, а сама подумала, как мало знает своего мужа.

– Просто случая не было. Да и неловко как-то. Мне всегда казалось, что это не очень модно – ходить на танцы всей семьей. Может, это и сейчас немодно, поэтому я и не предлагал. Но раз уж Тесс пригласила нас, наверное, мысль неплохая. Попробуем.

Фиона перезвонила Тесс и сказала ей, что они все придут.

– Отлично, Фай! Макс не почувствует себя не в своей тарелке, если и Грэм будет там. А как насчет того, чтобы пригласить Милли и Тима?

Фионе этого не хотелось, потому что она собиралась посудачить о них с Тесс. Но раз уж не было причины отказаться, она решила сделать так, чтобы приглашение прозвучало как можно более заманчиво. «Это будет нетрудно сделать, – думала она. – Грэм, наверное, единственный на Западе человек моложе шестидесяти лет, которого вдохновляет перспектива занятий классическими танцами в общественном центре Южного Лондона».

– Вот будет здорово! – восторженно проговорил Тим, когда Фиона предложила ему то же самое, пока Милли купала детей.

«Они что, все с ума посходили?» – подумала про себя Фиона.

– Ты что – действительно хочешь пойти завтра на танцы? Я имею в виду бальные танцы, а не хоровод.

Тим как-то странно рассмеялся и сказал:

– Сам я, конечно, не смогу прийти. Мне нужно закончить один проект. Но Милли полезно будет выбраться.

«Особенно с теми, кому я доверяю, а не с этим парнем Дэниэлем, с которым она встречается тайком».

– Мы и детей с собой берем, – сказала Фиона.

– Это совсем хорошо! – так громко воскликнул Тим, что Фиона убрала трубку от уха.

«Что это с ним? Он разговаривает так, будто выпил. Мне все равно, что ему обещал Грэм, но ради Милли я заставлю его признаться, что случилось».

– Алло, Тим?

Фиона услышала, как на кухню вошла Милли, потом последовала приглушенная перебранка, во время которой Тим пытался зажать рукой микрофон. Какое-то время трубку, препираясь, вырывали друг у друга из рук, но слов нельзя было разобрать.

– Фиона? Это Милли. Что происходит?

Фиона вздохнула и более спокойным тоном пересказала то, о чем уже говорила.

– И Тим сказал, что мы идем? – недоверчиво переспросила Милли.

Фиона почувствовала себя неловко:

– Вообще-то он сказал, что ты идешь, а он останется дома, чтобы доделать какую-то работу.

– Значит, я, похоже, пойду с детьми, – помолчав, произнесла Милли.

Ее мрачный тон сбил Фиону с толку. Она чувствовала, что теперь ей придется догадываться, что происходит. «Я рада, что Милли завтра придет, – подумала она. – Грэм увидит, в каком она состоянии из-за Тима, и, может, предпримет что-нибудь».

«Добрый старина Грэм! – думал Тим. – Сначала отказался помочь мне, а потом взял да и предложил эту блестящую идею и даже сделал так, чтобы Фиона передала ее Милли, чтобы та ничего не заподозрила! А я всего-то и просил – обеспечить меня алиби. Вот уж не ждал, что он найдет способ увезти все мое семейство, так что у меня будет свободный вечер!»

– Нет, я этого не сделаю, – спокойно, но твердо отказал Грэм.

– Но ты меня еще не выслушал, – настаивал Тим. – Я и не говорю, что ты должен что-то сделать. Поверь, как бы ни сложились обстоятельства, я никогда не оставлю Милли и детей. Всех шестерых, – прибавил он, рассчитывая хоть на какое-то понимание, но не дождался сочувствия.

– С твоей стороны это просто верх порядочности, – с сарказмом произнес Грэм, – но как тебе можно верить? Неделю назад ты говорил, что вы с Элисон только пообедаете вместе, потом последовал пикник, теперь вечер вдвоем – нечто интимное. Что ты задумал такое, чего нельзя сделать за обедом? Может, караоке? Или танцы?

– Просто я хочу почувствовать себя с ней, как будто мы нормальная пара. Поболтать, пока не иссякнут темы для разговора…

Грэм рассмеялся:

– Пока не иссякнут темы для разговора? Да твоя Элисон, возможно, еще одна Фиона, а значит, на разговоры уйдет лет двадцать. Всю жизнь в парке просидишь.

– Значит, ты меня не прикроешь? – спросил Тим в последний раз. – Хотя мы и считаемся друзьями?

– Нет. Но раз уж мы считаемся друзьями, я никому ничего об этом не скажу.

– Спасибо, хотя и не за что. Ты просто не понимаешь, что это значит для меня, – обиженно произнес Тим, прежде чем уйти.

«К несчастью, понимаю, – подумал Грэм, – поэтому и не помогаю тебе».

Среди ночи запищал мобильный телефон Грэма. К счастью, Фиона не пошевелилась. Можно было кричать «караул!» ей на ухо, она бы и в этом случае не дернулась. Но стоило только захныкать одному из детей, как она вскакивала с постели и ругала Грэма, что тот не обращает на них внимания.

Он проверил банк сообщений и обнаружил, что пришло электронное письмо. От Кристины.

Грэм спустился вниз в гостиную и включил компьютер. Он решил не ждать и прочитать письмо сейчас, а не завтра на работе. В последнее время ему было трудно сосредоточиться на рабочем месте, и он чувствовал, что пришло время положить конец своим личным заботам и не приносить их в офис.

В ночном чтении этого послания было что-то умиротворяющее: приятно сознавать, что никто тебя не потревожит. Это как ночные телефонные звонки, которыми они с Кристиной обменивались, когда были молодыми.

Дорогой Грэм!

Ты ответил мне, хотя прошло лишь несколько часов. Я поражена! Скоро мы будем разговаривать в режиме он-лайн. Или ты к этому еще не готов? Прости, я пошутила.

У тебя были вопросы, и я обещала ответить на них, что и делаю:

1) Почему я сказала, что выйду за тебя, если сомневалась в этом? Я не сомневалась. Ты, должно быть, это знал, иначе не пришел бы в тот день!

2) Почему накануне дня нашей свадьбы я не сказала тебе, что не выдержу все это? Потому, что и сама не знала.

3) Родила ли я нашего ребенка? Да.

Я знаю, теперь ты решишь, что я тебя обманываю, поскольку не вхожу в подробности. Но это потому, что есть очень много сложностей, которые мешают изложить все короткими предложениями, которых, как я знаю, ты от меня ждешь. Сними трубку и позвони мне. Пожалуйста. Тогда я тебе все расскажу.

С любовью. Крисси.

ХХХХХХХХ [36]36
  Знак поцелуя.


[Закрыть]

«Жестокая, жестокая женщина, – думал он, пытаясь восстановить дыхание. – Сообщила, что у меня есть ребенок, но не дала знать, мальчик это или девочка. Это совсем не ответы. Она решила поиздеваться надо мной, втянуть меня во что-то. Но меня не проведешь. Ну уж нет.

Он быстро напечатал и, не перечитав, отослал ответ. И лишь потом здравый смысл подсказал ему, что это была плохая затея.

Дорогая Кристина!

То, что начиналось просьбой о помощи, обернулось скверной игрой. Как ты могла так со мной поступить? Ты уже прислала мне шесть писем, но ни в одном из них не упомянула, что у тебя есть ребенок. По-твоему, это неважно?

Если ты когда-нибудь любила меня, тогда ты должна сообщить мне, что случилось. Пожалуйста. Я не могу разговаривать с тобой. Пока. Пожалуйста, не спрашивай меня, почему.

Грэм

Затем он откинулся на стуле и стал думать о том, как же выглядит его двадцатилетний ребенок.

13

Макс приободрился, увидев Арчи, Рава и кое-кого еще из новых друзей. Он оставил Тесс и пошел поговорить с ними. Лара исчезла, как только увидела свою подружку Рути.

– Ну вот мы и снова встретились, – мягко произнес знакомый голос.

На этот раз Тесс не пришлось оборачиваться, чтобы удостовериться, что это Джерри.

– Тебе нравится рисковать? – спросила она. – Вон там Хитер стоит.

Джерри пожал плечами:

– Если только ты не собралась завалить меня на пол и соблазнить у нее на глазах с применением восточных позиций, которые, как говорят, изучает йога, тогда я не уверен, что стоит опасаться. Ага! Вот и он! Румянец!

Тесс чертыхнулась про себя и сказала:

– Будем считать, что я этого не слышала. Ничего, поговорю лучше с Бесподобным священником, он прямо за твоей спиной.

Она увидела, как Джон наливает красное вино в огромную чашу для пунша.

– Разве викарий должен этим заниматься? – спросила она, тотчас позабыв о том, что только что решила не разговаривать больше с Джерри.

– Я не самый знающий теолог, но всегда считал, что христианство имеет преимущество над другими религиями из-за своей любви к хорошему препровождению времени. Знаешь, в Новом Завете больше ссылок на вино, чем на страдания.

Тесс наконец улыбнулась:

– Так вот почему ты здесь. Ради пунша? Или это Хитер притащила тебя?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – живо откликнулся Джерри. – Это я привел Хитер, а не наоборот. Мне нравятся классические танцы. Все делают одни и те же движения. Как только их выучишь, доказывать больше нечего. И приятно сознавать, что можно подойти к любому человеку в любом месте, где танцуют классические танцы, и просто составить ему компанию. Это международный язык, и гораздо более полезный, чем изучение эсперанто.

– Что мне не нравится в мюзиклах, – сказала Тесс, – так это то, что приходится верить, что все знают слова и движения.

– Ну, это то же самое, что быть участником настоящего живого мюзикла. Вот увидишь.

– А как же насчет индивидуальности? – спросила Тесс. – Если все делают одно и то же, где возможности для самовыражения?

– Можно использовать пластику или глаза, – сказал Джерри. – Смотри, вот простой вальс.

Он показал основные движения танца – раз-два-три, два-два-три.

– Ты так можешь?

– Конечно могу, – вызывающе произнесла Тесс и неловко повторила за ним. Однако тут же поняла, что не стоит смущаться, потому что люди вокруг пытались делать то же самое.

– Верно. – И тут Джерри вдруг привлек ее к себе, точно они были танцевальной парой. – А теперь посмотрим, что у нас получится, если мы знаем основные движения.

Он обнял ее чересчур страстно и повел назад; они сделали шесть шагов, и он то крепко прижимался к ней, то едва ли не приподнимал ее над полом. Кто-то в зале присвистнул. Прежде чем оставить ее, Джерри театрально поклонился.

Он отпустил ее, и страсть исчезла, но он еще несколько секунд продолжал держать ее руку.

И в тот самый момент, когда их пальцы соприкоснулись и на ее лице появился предательский румянец, вошла Фиона и увидела их.

– Это не то, о чем ты думаешь, – с беспокойством проговорила Тесс.

– Это как раз то, что плохие сценаристы заставляют говорить своих героев, когда хотят дать понять, насколько те слабы и неразумны. Уж я-то тебя знаю, Тесс, согласись с этим. Забудь о том, что «наши пальцы встретились как бы невзначай». Я вполне готова поверить, что это вышло случайно. Но твои глаза выдают тебя.

Тесс больше не хотелось продолжать бессмысленный спор. Джерри вернулся к Хитер, как только почувствовал на себе ледяной взгляд Фионы.

– В какие игры ты играешь? – спросила подруга, стараясь одновременно уследить за своими четырьмя детьми, куда-то запропастившимися.

И тут она увидела краешком глаза, что они угощаются фруктовым пуншем. Почувствовав облегчение оттого, что дети вне опасности, она сосредоточила свое внимание на Тесс.

– Обещаю тебе, что ничего не было и не будет, – прошептала та. – Просто я сейчас в подвешенном состоянии. Этот последний месяц был просто безумным. Было бы неудивительно, если бы я стала киллером или магазинным воришкой, страдающим клаустрофобией, но я вместо этого предпочла угостить булочками мужчину, который упаковку куриных бедер растягивает на два дня.

Фиона с ужасом смотрела на свою подругу:

– Ты что, опять выпила индийского вина? Несешь полную ерунду, я это только так могу воспринимать.

Затем она улыбнулась, очевидно, прощая ей неосмотрительность, приблизилась к Тесс и зашептала:

– Эта смесь обладает силой, которую мы, простые смертные, не в силах постичь. Моя мать выпила ее на прошлой неделе и с тех пор пользуется большой популярностью у мужчин.

Тесс захихикала, чего не делала с тех пор, как переехала в Хивербери. Она как бы перенеслась назад в тот день, когда они познакомились, и вспомнила о десятилетней дружбе, которую не так просто забыть.

– Ты только посмотри! – Фиона указала на Дафну, которая, прихрамывая, входила в зал, обращая на себя всеобщее внимание.

На ней было светло-вишневое трикотажное одеяние, которое фантастически смотрелось бы на ком угодно.

Не успела Тесс в знак солидарности сказать что-нибудь нелицеприятное о матери Фионы, как к Дафне бросились двое мужчин, точно она была звездой экрана, прибывшей на кинопремьеру. Тесс ждала, что Дафна сейчас достанет сигарету и кавалеры будут бороться за право поднести огонь первым. Прежде чем они подхватили ее под руки, Тесс увидела Картера, который вошел вслед за ней с видом собственника.

– И давно это происходит? – весело спросила Тесс.

– Индус для меня новенький, а вот двое других преследуют ее, по-моему, с прошлой недели. Я уже рассказывала тебе, тут не обошлось без этого вина. Я ей еще ничего не говорила, но нашла бутылку у нее в спальне.

Тесс снова захихикала и предположила:

– Может, от него она становится сговорчивее?

– Пожалуй, да, – неохотно согласилась Фиона.

– Тогда куплю ей ящик, и тебе больше не придется на нее жаловаться, – предложила Тесс.

Они с интересом смотрели, как Дафну вели, словно принцессу, к столику, стоявшему рядом с танцполом. Фиона заметила, что ее дети ведут себя развязнее, чем обычно.

– Надеюсь, в этом пунше нет консервантов, – сказала она.

Тесс догадалась, что происходит, и уже собралась было просветить Фиону насчет компонентов пунша, но увидела, как к ним направляются Хитер и Джерри. Она почувствовала, как Фиона снова напряглась.

– Ничего не говори, – прошипела Тесс.

– Ты нас познакомишь? – спросила Хитер, наблюдавшая за их разговором со стороны.

– Разумеется! – ответила Тесс. – Это Фиона, моя самая старая подруга. Фиона, это Хитер, моя самая новая подруга!

Фиона вежливо улыбнулась Хитер и сверкнула глазами в сторону Джерри. Тесс быстро продолжала:

– А это Джерри, приятель Хитер.

Она смотрела, как Фиона обрабатывает эти обрывочные сведения. Ее лицо красноречиво свидетельствовало о том, что она не одобряет поведение Тесс.

– А где же наша престарелая секс-бомба? – спросил Джерри.

Тесс закрыла глаза, молясь про себя, чтобы он больше не раскрывал рта до конца вечера.

– Это моя мать, – холодно произнесла Фиона.

Джерри улыбнулся:

– Что ж, если в вас есть что-то от нее, то вашему мужу придется держать ухо востро, когда вы будете в ее возрасте.

Фиона невольно улыбнулась.

Не успел Джерри продолжить, как появилась Милли с четырьмя детьми. Вид у нее был усталый и изможденный. Дети немедленно разбежались в разные стороны по огромному залу. Тесс решила, что надо бы дать им всем по большому бокалу алкогольного пунша, чтобы остаток вечера они провели без сознания.

Она тепло обнялась с Милли, прикусив губу, чтобы с языка не слетело, как ужасно та выглядит. Бедняжка, ждет двойню, а у нее уже четверо. Как еще она может выглядеть?

Милли вдруг отпрянула от Тесс:

– Слушай, Тесс, мне очень жаль, но я кое-что забыла. Не присмотришь за детьми, пока я сбегаю домой и возьму то, что мне нужно?

– Но ты ведь только что пришла. Что ты забыла? Я живу за углом. Может, я могу тебе помочь?

– Нет! – нетерпеливо проговорила Милли, но заметив, что на нее обращают внимание, заговорила более сдержанно: – Извини. Это… э-э-э… мне нужны другие очки. От этих у меня голова болит. Я долго не задержусь.

И с этими словами она быстро ушла.

Подошел Грэм с подносом, уставленным напитками.

– Куда это Милли помчалась с такой скоростью? – спросил он.

Тесс пожала плечами:

– Сказала, надо срочно домой. Детей оставила на нас.

А пока главной заботой Тесс были дети, Грэм думал о Милли. Он знал, почему она отправилась домой, и представлял, что она там увидит. Единственное, чего он не знал, это что ему теперь делать.

– Давайте составим два круга: начинающие пусть встанут в центр, а более опытные танцоры – с внешней стороны. Теперь опытные танцоры должны выбрать себе партнеров из малого круга.

Немало времени ушло на то, чтобы люди разобрались в этих указаниях; особенно нелегко это далось Максу и Фионе, которые были здесь самыми неопытными. Но наконец все заняли свои места, и тем, кто стоял во внутреннем круге, оставалось лишь ждать, когда их пригласят.

Не прошло и мгновения, как Джерри бросился через зал и подхватил Тесс. Он надеялся, что Хитер и Макс не заметят этого порыва, тем более что и многие другие соединились не менее страстно.

Грэм галантно пригласил Фиону, а Хитер – Макса. Вокруг Дафны началась неразбериха. Картер, Рав и Арчи спорили, кому приглашать ее первым. Дафна решила, что будет справедливо, если первый танец она станцует с Картером, поскольку это он пригласил ее сюда.

Рав и Арчи нехотя согласились. Спорили они так долго, что им не достались женщины-партнерши, и им пришлось танцевать друг с другом.

– Мужчиной буду я, потому что я старше, – проворчал Арчи.

И танцы начались.

Все шло не так хорошо, как распланировал Тим. Он собирался провести вечер в пустом доме с Элисон. Но он забыл, что это не просто дом. Это семейный дом, их дом с Милли. Сотни фотографий, висевших на стенах и стоявших на полках, рассказывали о совместной жизни, намного более продолжительной, чем год, проведенный Тимом с Элисон.

Решив пригласить ее сюда, он думал, что вечер, возможно, кончится тем, что они займутся любовью. Теперь он понял, что это невозможно. Едва Элисон нечаянно села на рычаг от одной из настольных игр Натана, как сексуальная атмосфера вчера спала.

«Ничего, – утешил он себя. – Ты же собирался только поговорить с ней. Так говори же!»

– Выпьешь чего-нибудь? – неловко спросил он.

– С удовольствием. А что у тебя есть?

Тим открыл холодильник. На полках стояли «Райбина» [37]37
  Витаминизированный напиток из черной смородины.


[Закрыть], «Солнечный восторг», цельное молоко, обогащенный витаминами апельсиновый сок и клубничный напиток Томаса Танка-Паровоза [38]38
  Персонаж рисунков и популярных мультфильмов.


[Закрыть]. Вина не было. Беременную Милли тошнило от одного запаха вина, поэтому она настояла на том, чтобы его не было в холодильнике. Тиму дозволялось выпить, когда они куда-нибудь ходили. Против вина Милли возражала только дома.

– Апельсиновый сок – это замечательно, – сказала Элисон.

Она стояла за его спиной и с любопытством заглядывала через плечо. Так вот они какие, семейные холодильники.

Тим налил ей сока, чтобы побыстрее уйти из кухни. Это было вроде как частным владением Милли, и он ощущал неловкость оттого, что привел сюда Элисон.

– Пойдем в мое логово, – предложил он.

Элисон улыбнулась.

– О боже, да я говорю как старый извращенец, заманивающий невинную девушку в вертеп, не так ли? Я называю свой кабинет «логовом», потому что это самая маленькая из свободных комнат, там есть письменный стол и…

Элисон приложила палец к его губам, чтобы он перестал болтать.

– С удовольствием посмотрю, где ты обитаешь, – сказала она.

Когда они вошли в кабинет, Тим понял, что и это неудачная затея. Там был только один стул, да и вообще двоим сесть было негде. Они недолго постояли, и Элисон сполна насладилась зрелищем компьютера, письменного стола и стула.

– Теперь куда? – спросила она. – Ты что, собираешься водить меня по всему дому и так и не дашь присесть?

«Что дальше? – лихорадочно соображал Тим. – Пожалуй, опять в гостиную. Самая общественная комната, а потому и самая невинная».

Прежде чем опуститься в одно из удобных кресел, Элисон проверила, нет ли на нем пластмассовых игрушек или раздавленного изюма.

– Извини, я сейчас, – произнес Тим и бросился в туалет, где сел на унитаз, чтобы привести в порядок мысли, теснившиеся в голове: «Что я делаю? О чем я только думал? Милли явится с детьми примерно через час. Надо бы использовать это как предлог, чтобы побыстрее выпроводить Элисон. Может, стоит предложить зайти в винный бар, где можно будет выпить на дорожку? А потом провожу ее до такси».

Но когда он вернулся в гостиную, Элисон сняла блузку; под ней была лишь тонкая майка. «Это майка или все-таки белье?» – спросил он у самого себя, зная, что не поймет различия, а задать этот судьбоносный вопрос ему некому. А впрочем, и некогда.

Потому что в дверь вставили ключ.

– По десятибалльной системе, насколько это вам противно? – спросила Хитер у Макса.

– На триста восемьдесят четыре, – ответил тот.

– Полагаю, это Тесс притащила вас сюда?

– А она вам разве не говорила? По-моему, вы, женщины, рассказываете друг другу все.

– Я сделала что-то что вызвало у вас раздражение, или же вы так агрессивны по отношению ко всем, кому наступаете на ноги?

Макс смягчился:

– Простите! Танцы не по мне. Нет, вы ничего не сделали, чтобы разозлить меня. Просто меня бесит то, что Тесс все обсуждает со своими подругами, но только не со мной.

– А вы уверены, что она не пытается это делать?

Макс снова напрягся. Вот теперь она раздражала его.

– Уверен. А если и пытается, то выбирает самое неподходящее время. Когда показывают футбол, или когда я валюсь с ног, потому что проработал пятнадцать часов, или когда читаю газету, или когда хочу вздремнуть…

Хитер продолжила его список:

– Или когда новолуние, или когда вы телепатируете ей, что не в настроении разговаривать.

Эта особа заводила его все больше. Да к тому же она еще была и слишком рослая. А ему не нравились высокие женщины. Несмотря на то что ей было еще тянуться и тянуться до его огромного роста, она явно покушалась на его личное пространство, что исключало возможность смотреть на нее сверху вниз и не в глаза.

– Значит, с нами не поговоришь, мы не умеем поддерживать отношения, во всем виноваты мужчины – и что же нового?

– А это и есть новое. Общаться с подругами жены.

– Лучше бы я поболтал с кем-нибудь из своих приятелей, – раздраженно произнес Макс.

Хитер едва не вскрикнула, когда он своей огромной ножищей наступил ей на правую ногу. Ей оставалось лишь надеяться, что танец скоро закончится.

Макс думал о том же. Он ухватил ее покрепче, решив вести, хотя и не знал, как это делается. «За последние несколько недель у меня это первая возможность взять хоть что-то под свой контроль», – думал он.

Картер держал Дафну так нежно, что она подумала – уж не боится ли он сделать ей больно?

– Вы слишком торопитесь, – говорил он, когда она начинала делать какое-то движение после первого же объяснения.

– Я уже танцевала это раньше. Ведь всем, кто принадлежит к нашему поколению, это знакомо, не так ли?

– Наверное, – согласился Картер. – Но не у всех это хорошо получалось.

– Уж и не помню, когда я танцевала в последний раз, – сказала Дафна больше себе, чем Картеру.

– У вас что-то болит?

Дафна быстро взглянула на него:

– А что, заметно?

Картер кивнул:

– У моей жены был артрит. Больно было даже смотреть на нее. Но она не принимала сильных лекарств. Говорила, что не хочет все время лежать в постели, это не жизнь.

– Вот и я такая же, – впервые согласилась Дафна. – Это как роды. Знаю, сегодня в моде все эти сильные препараты и уколы, но если не испытываешь хоть какую-то боль, да в общем-то, если не ощутишь ее в полной мере, то не сможешь по-настоящему оценить тот момент, когда боль проходит, а тебе дают твоего ребенка.

– Насчет этого не знаю, – сказал Картер. – Думаю, большинство мужчин предпочло бы общий наркоз, когда зубной врач ставит им пломбу. Мы не очень-то хорошо переносим боль.

Дафна рассмеялась и спросила:

– А вы танцевали со своей женой?

– Да, мы здесь танцевали. Мы были на самом первом вечере, когда тридцать лет назад открылся этот общественный центр. А потом ходили сюда каждый четверг до самого того времени, когда она умерла. Она не обращала внимания на боль, оставалась до последнего танца. Тут бывали мы с Марией, Арчи со своей Эйлин и Рав с Лилой. Хорошее было время.

Дафна позавидовала этим мужчинам и их удачным бракам. Она втайне верила, что счастливые браки все-таки существуют. Ее по-прежнему терзала мысль о том, нужно ли говорить, что она видела приятеля Фионы с другой женщиной в Баттерси-парке. Однако она выбросила это из головы и сосредоточилась на Картере и его счастливых воспоминаниях. Может, так в конце концов сложится и у Грэма с Фионой. Она с тревогой наблюдала за ними.

– Не помню, когда мы танцевали вместе в последний раз, – сказала Фиона мужу.

– Мы всегда танцуем на свадьбах, – возразил Грэм.

Фиона не согласилась с ним:

– Это не танцы. Это либо прыжки на месте под «АББУ», либо бег по кругу по часовой стрелке за чьей-нибудь тетушкой.

– Еще есть танцы-обжиманцы, – сказал Грэм.

– Ах да, ну конечно. Это мы тоже любим, но ведь то, чем мы сейчас занимаемся, несколько отличается.

– В хорошую или плохую сторону?

– Вот сейчас ты танцуешь лучше меня, и я тебе завидую. Но когда я толком во всем разберусь, то, возможно, и мне начнет это нравиться.