Текст книги "Любовь нельзя купить"
Автор книги: Франческа Клементис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Вспомнив свой потрясающий успех в начальной школе, она заставила женщин лечь на пол и убаюкала их. Уснуть самой ей на этот раз не удалось; она была слишком напугана тем, что чуть было не причинила вред здоровью этих женщин своей некомпетентностью. Тесс решила, что лучше воздержаться от дальнейших упражнений, пока никто не получил увечья.
– А я бы не стала об этом волноваться, – сказала ей Хитер, – они сами виноваты.
– Это почему же? – спросила Тесс. – Ведь за безопасность учеников несет ответственность преподаватель?
– Они решили, что ты подготовлена ничуть не лучше, чем они, поэтому просто повторили упражнение, подумав, что оно простое, раз ты делаешь его так легко. Вообще-то они удивились. Мне кажется, ты расположила их к себе.
«Отлично, – подумала Тесс. – Значит, так и надо делать – причинять боль и этим завоевывать уважение. Еще один вариант политики кнута и пряника, которую так любят подростки и недоразвитые мужчины».
Однако, несмотря на разминку, Тесс все-таки получила свое за то, что пренебрегла осторожностью. У нее потом целый день дрожали руки.
Она обо всем рассказала Фионе, начиная с того момента, когда впервые встретилась с Хитер, хотя и солгала ей насчет своего умения преподавать.
– По-моему, это нечто! – воскликнула Фиона. – Я бы никогда на такое не решилась.
– Это потому, что ты благоразумнее меня.
Фиона в изумлении раскрыла рот:
– Вот теперь я точно знаю, что мир сошел с ума! И что ты намерена делать?
– О чем это ты?
– Ну ведь не можешь же ты и дальше так продолжать. Если не считать того, что и до сорока не дотянешь, если будешь так сильно изматываться, то это, по-моему, и денег не приносит, каких ты ожидаешь.
Тесс растерялась:
– Вообще-то я думала о том, чтобы взять еще какую-то работу, предложить свои услуги другим местным школам и общественным центрам. Если я наберу достаточно контрактов, то вполне смогу зарабатывать на то, чтобы мы могли жить достойно.
Фиона с удивлением покачала головой:
– По-моему, это безумие! Ты ведь наверняка могла бы заняться чем-то другим.
– Скажи, Фай, а что бы ты сделала в моем положении?
Но стоило Фионе задуматься об этом, как она и сама столкнулась с тем же неприятным фактом, что не умеет решительно ничего. Естественной реакцией на это тревожное обстоятельство было желание немедленно выбросить это из головы.
– Ну и как ты собираешься учить детей? – спросила она.
Этот вопрос заставил Тесс задуматься о том, о чем она старалась не думать. Она знала, что не сможет рассказать Фионе о Джерри, отчасти потому, что неловко признаваться в том, что на самом деле это не больше, чем увлечение, но еще и потому, что и брак Фионы пошатнулся и ей не захочется слушать о чьих-то сложностях. Фиона всегда ставила в пример прочность семьи Тесс и Макса, и ей вряд ли приятно было бы узнать, что они столкнулись с теми же проблемами, перед лицом которых оказалась Милли.
– Ребятишки не очень-то подготовлены, так что мне удается гнуть свою линию. Они сравнивают меня скорее со своим учителем физкультуры, чем с какой-то накачанной культуристкой, так что многого от меня они не ожидают. Они дерзкие, но Лара меня к этому уже приучила. В целом, – подытожила она, – я с ними справляюсь.
Ну разумеется, ведь спрашивать в первую очередь следует с учителей.
– Вы должны поделиться со мной своим секретом, – прошептал кто-то ей на ухо. – И я бы с удовольствием спал каждый день по часу во время занятий.
Тесс вздрогнула. Она и не слышала, как Джерри вошел в зал.
– Это ведь не ваш класс? – спросила она. – Я думала, у вас второклассники.
Джерри кивнул:
– Я заставил их сосчитать до тысячи с закрытыми глазами, а пока решил заскочить и поздороваться.
«И все?» – подумала Тесс и недовольно буркнула:
– Привет.
– Вы сердитесь насчет вчерашнего, – заметил он. – Извините, что так вышло. Но вы могли бы признаться, что мы знакомы.
– Я не знала, что ответить. Я ждала, что скажете вы.
Джерри пожал плечами:
– Я импровизировал. На самом деле я был совершенно сражен тем, что вы подруга Хитер.
– Подруга – это сильно сказано, – предательски повела себя Тесс. – Мы недавно познакомились.
Проснувшаяся было совесть заговорила о том, что некрасиво отбивать жениха у близкой подруги.
«Заткнись, – сказала Тесс своей совести, – я не это имела в виду».
– Я весь вечер об этом думал, и мне было нехорошо, – сказал Джерри первую серьезную фразу за все время их знакомства – Да я и сам не знаю, зачем соврал.
– Вряд ли это можно назвать враньем, – успокоила его Тесс, понимая, что это и есть самое настоящее вранье.
Джерри приподнял бровь. Тесс почувствовала, как краска отправилась в путь по ставшему уже привычным маршруту от шеи к лицу. «Купи этот зеленый тональный крем, скрывающий красноту, – сказала она себе. – Да возьми флакон побольше, если собираешься и дальше работать в этой школе».
Тесс посмотрела на часы. Пора начинать расшевеливать класс. Ей не хотелось, чтобы все учителя знали, что она заставляет детей спать во время уроков. То была вынужденная мера: надо дать телу привыкнуть к физическим нагрузкам. Сейчас боль отступала не меньше, чем через пару дней после каждого занятия.
Джерри заметил, что она чем-то обеспокоена.
– Давайте пообедаем вместе?
«Нет», – подумала Тесс и быстро сказала:
– Да. Где?
– Где угодно, только не у Картера.
Тесс вспомнила, что ее женская группа по йоге обедает там по понедельникам. Взявшись преподавать в школе после занятий с ними, она не может составить им компанию.
– Как насчет кафе в общественном центре? – предложила Тесс.
Это было единственное известное ей место, находившееся неподалеку, которое любой из ее друзей обошел бы стороной. Слишком грязное, неухоженное и слишком дешевое. «Из знакомых меня там никто не увидит, – думала она. – И дело не в том, что я что-то скрываю. Просто это обед со знакомым, вот и все. Меньше будет сложностей, если мы встретимся без посторонних глаз».
– Кстати, я тебе уже звонила, но тебя не было, – сказала Фиона, уходя, чтобы забрать детей из школы. – А твой мобильник был выключен.
– Я обедала с двумя женщинами, которые занимаются у меня йогой, – уже привычно солгала Тесс.
Она не могла поступить по-другому, потому что во время этого обеда они с Джерри (они заранее договорились, что никому о нем не расскажут) поняли, что случайное знакомство мало-помалу перерастает во что-то более существенное.
Тесс первой спросила у Джерри насчет предложения, сделанного им Хитер.
Грэм сошел с поезда на две остановки раньше, чтобы можно было пешком пройтись до дома и выпить. К тому же ему хотелось ненадолго отложить встречу с Фионой. Отослав письмо Кристине и тотчас пожалев об этом, он уже не смог сосредоточиться на работе.
Энни регулярно стучала в дверь кабинета, предлагая ему чай, кофе и сандвичи. Многолетнее чтение любовных романов, в которых речь шла именно о подобных супружеских проблемах, пошло ей на пользу. Она все больше выводила босса из себя, и наконец к концу дня он огрызнулся на нее.
«Завтра принесу ей цветы и извинюсь, – сказал он про себя. – Может, и Фионе принесу. Хотя и не знаю, за что мне нужно извиняться». Прогуливаясь по улице, он рассматривал витрины магазинов, пока наконец не решил, что нет смысла и дальше мучиться над этим: он целый день размышлял о том, как ему быть, и никуда не продвинулся.
Грэм прошел мимо нового бара, который присмотрел, когда в последний раз проходил по этой улице. Бар недавно открылся и еще не стал популярным. Посетителей было мало. Он и сам не знал, зачем заглянул в окно, однако успел заметить женщину, одиноко сидящую за дальним столиком.
Это была Милли.
Фиона в сотый раз задернула занавеску. Его не было. Он никогда не опаздывал, или почти никогда. Ей хотелось позвонить ему по мобильному телефону, но она чувствовала, что с утра она уже наделала таких дел, что пора угомониться.
Дафна наблюдала за дочерью, переживала за нее, но не решалась утешать, потому что знала, что Фионе это не понравится. «Да будь он проклят! – думала Дафна. – Вот и мой муж был такой же. Все начиналось с такой преданности, порядочности, надежности. Всем-то он нравился, любая мать мечтала бы о таком для своей дочери. А потом, когда появились дети, его понесло в сторону. Он приходил домой все позже и позже, отговорки были все более неправдоподобные, пока он совсем не перестал появляться. Он оставил меня с детьми ради своей подружки и никогда больше не видел нас».
Это была одна из причин, почему Дафна никогда не доверяла Грэму. Да, он кажется надежным как скала. Ей бы не хотелось, чтобы Фиона была замужем за каким-то пустым ловеласом, который наверняка сделает ее несчастной. Но Грэм куда опаснее. Он ведь может ввести Фиону в заблуждение, заставив ее поверить, что она на всю жизнь будет за ним как за каменной стеной, а потом, когда он все-таки предаст ее, боль будет нестерпимой.
А после того, что она видела вчера, перспектива еще одного расстроенного брака занимала все мысли Дафны.
– И почему вы больше не вышли замуж? – спросил Арчи у Дафны.
– Это вопрос несколько личный! Вы ведь меня едва знаете, а спрашиваете подобное.
– Мне шестьдесят три года. В этом возрасте нет лишнего времени.
Дафна была изумлена. Его манера одеваться так, как одеваются люди моложе его лет на пятнадцать, сработала. Она еще не встречала мужчину старше пятидесяти лет, который носил бы джинсы.
Арчи продолжал:
– Если вопросы оставлять на потом, а не задавать их тогда, когда они приходят тебе в голову, то другой возможности может и не представиться.
– Я то же самое на днях говорила своей дочери, – припомнила Дафна. – Она ничего не поняла. Ей кажется, что я просто придираюсь.
– Мои взрослые дети думают, что я старый пень с дурным характером. А мне все равно.
Арчи взял руку Дафны, продел ее в свою и ободряюще похлопал, после чего они отправились на прогулку. Едва он проделал это, как Дафна испытала редкое чувство: она совершенно забыла о боли, и ей захотелось еще немного пожить. Мужчину под руку она не брала, пожалуй, больше двадцати лет, если не считать санитаров, которые помогали ей спускаться и подниматься по лестнице в больницах.
– Мне казалось, что это будет несправедливо по отношению к детям, – сказала она, отвечая на его вопрос спустя пять минут. – Для них это было ужасное время, когда наш брак разваливался, все эти скандалы и слезы. А потом, когда их отец ушел, оказалось, что я им так нужна. Если бы я нашла кого-то другого, то, наверное, это было все равно, что и мать бросила их. Кроме того, если бы я вышла замуж, то и этот брак мог бы не сложиться, и тогда им пришлось бы потерять еще одного отца! Я не могла рисковать.
Арчи, судя по всему, обдумывал услышанное.
– Смешно, но, по-моему, у меня было то же самое, хотя я никогда не задумывался над причинами. Мне все что-то не нравилось.
– Вы жалеете об этом? – спросила у него Дафна.
– Все время, – не колеблясь, ответил Арчи. – А вы?
– Все время, – с улыбкой призналась она.
Минут через десять Арчи почувствовал, как Дафна взяла его под руку покрепче.
– Я бы не отказался от чашечки чая, – сказал он. – Я не в такой форме, как вы. Как вам это?
Дафна почувствовала такое облегчение, что ей захотелось обнять его.
– Никогда не говорю «нет» чашечке чая.
Они свернули на дорожку, ведущую к кафе. Когда они подошли поближе, Дафна увидела парочку, оживленно беседующую за столиком у окна. Они держались за руки и явно никого не замечали.
Дафна вдруг потянула Арчи за руку:
– Подождите. Кажется, я увидела знакомого.
Арчи взглянул в сторону кафе:
– Кто-то из друзей вашей дочери?
Дафна кивнула:
– Его зовут Тим. У него четверо детей и еще двое на подходе.
Арчи повнимательнее посмотрел на пару:
– Не помню, чтобы я видел эту женщину в пятницу вечером.
– Потому что это не его жена, – произнесла наконец Дафна.
Дафна всегда была уверена в стабильности браков друзей Фионы. Это вселяло в нее надежду на то, что и у Фионы с Грэмом все будет в порядке. И вдруг ее уверенность испарилась. Дафна очутилась на незнакомой территории. Она не знала, как нужно себя вести, когда сталкиваешься с неверностью друга своего взрослого ребенка. Надо что-то сказать или промолчать?
Ответ, в случае с Дафной, осложнялся еще и тем, что она не разговаривала со своей дочерью ни о чем более важном, кроме как о способах заварки чая и преимуществах акриловых свитеров (хорошо стираются, практичные) в сравнении с шерстяными (садятся и скатываются). Поэтому она ничего не могла сказать. Этого случая не было в списке разрешенных тем для разговора.
Однако то, что Грэм стал позволять себе задерживаться, заставляло ее сильно нервничать.
– Вы кого-то ждете?
Милли пролила воду. Меньше всего она ожидала, что кто-то с ней заговорит. «Не смотри в глаза, – твердо сказала она себе. – Не обращай на него никакого внимания».
– Милли?
Она с удивлением посмотрела на говорившего.
Грэм улыбнулся:
– Просто я проходил мимо и увидел, что ты одна. Ты ведь не Фиону ждешь?
Милли покачала головой. Она не ожидала встретить никого из знакомых. Изначально она собиралась побродить пару часов, наслаждаясь собственным обществом, прежде чем идти домой и вести себя непонятно как. Но было слишком холодно, Милли очень устала и больше двадцати минут гулять не смогла. Она наткнулась на это место несколькими днями раньше и решила, что это то, что надо. Вряд ли ее увидит кто-то из знакомых; здесь тихо, так что можно посидеть и почитать книжку.
Грэм увидел книгу и догадался, чем она занималась.
– Ты пришла сюда, чтобы почитать? – спросил он.
– А по-твоему, это глупо?
– Вовсе нет. Я всегда читаю за обедом.
Настала очередь Милли удивляться. Она знала Грэма не настолько хорошо, несмотря на все отпуска, которые они провели вместе, несмотря на то, что он видел, как она кормит грудью ребенка, и на то, что однажды они всю ночь просидели в Италии с больными детьми, меняя постельное белье и одежду, расхаживая взад-вперед и успокаивая как грудных детей, так и еще только учившихся ходить.
Она не знала, что он за человек за пределами дружеского круга. Она знала, что у него за работа, потому что он много помогал им с денежными расчетами. Но она представить себе не могла, чтобы он читал книгу, спорил с Фионой или буйно фантазировал.
– Ты правда читаешь каждый день? – с интересом спросила она.
– Почти каждый день. Раз в две недели хожу в библиотеку. На это уходит обеденный перерыв. Потом за две недели прочитываю четыре книги.
– За последние десять лет я едва ли прочла хоть одну книгу, – сказала Милли. – Вообще-то мне трудно ко всему этому вернуться. Уверена, что вам это кажется сентиментальным.
– Совсем нет. Четверо детей требуют много времени. Вы, наверное, рады каждой свободной минутке. От забот отходить тяжело.
– Вы же справляетесь, – ответила Милли несколько обиженно.
Грэм почувствовал знакомое начало одной из тех ссор, которые Фиона время от времени затевала с ним. Он ловко ушел от конфликта.
– И что Тим думает насчет этих маленьких вылазок?
На сей раз Милли не на шутку встревожилась.
– Он ничего не знает! – вылетело у нее.
Грэм промолчал.
– То есть, разумеется, он знает, что я ухожу. Но он не знает, что я хожу сюда почитать в одиночестве.
И она рассеянно посмотрела на него усталыми глазами, слишком усталыми и рассеянными для того, чтобы лгать.
– А вам я доверяю, – вздохнула она и все рассказала Грэму.
– Вы единственный человек, с кем я поделилась, – произнесла она, изложив запутанную историю. – Даже Фиона не знает, и я прошу вас ей ничего не говорить.
«Отлично. Вот и еще один секрет», – подумал Грэм. Но он был порядочный человек, который не нарушает обещаний.
Он никому не расскажет об их встрече в этот вечер.
12
– И что же все-таки это такое – классические танцы? – спросила Тесс.
Хитер явилась к ней без приглашения в среду утром. Вчера был первый день, когда они не виделись и не разговаривали друг с другом с тех пор, как познакомились. Тесс надеялась, что Хитер ни о чем не подозревает.
– Это здорово! – ответила Хитер с присущим ей восторгом. – Каждый разучивает одни и те же последовательные движения, а потом можно танцевать с кем угодно, потому что все делают одно и то же.
– Когда ты говоришь «танцы», о каких танцах идет речь? – уточнила Тесс, надеясь, что ошибается в своих подозрениях.
– О бальных, латиноамериканских, старинных – самых разных.
Худшие опасения Тесс подтвердились.
– То есть что-то вроде «Приглашаем на бал» [35]35
Популярная телевизионная программа о танцах на Би-би-си.
[Закрыть]– все эти дамы в платьях с десятью тысячами блесток, которые им вышили их мамочки, и мужчины во фраках, с блестящими волосами и в сияющих ботинках?
Она просто умоляла Хитер избавить ее от опасений.
Однако Хитер пребывала в счастливом неведении относительно предчувствий Тесс.
– Именно! Но нынче, разумеется, это не так. И молодые люди занимаются танцами, если ты относишь таких, как мы, к молодым.
Тесс задело то, что ее случайная знакомая решила за нее, что она подходит для занятий бальными танцами, а потом с беспокойством подумала – а может ли она еще называть себя молодой? Наверное, ей нелегко будет отказаться, не задев Хитер, избравшую себе такое хобби.
Хитер не сдавалась.
– Знаю, о чем ты думаешь. Я тоже недоверчиво к этому отнеслась, когда первый раз услышала. Но дети увлекли меня.
– Дети тоже этим занимаются? – спросила Тесс, на этот раз с большим интересом.
– Да туда целыми семьями приходят. Это как раз то, что мы можем делать вместе. Да ведь ты сама только в воскресенье говорила, что у вас с Максом нет общих интересов. Может, поговоришь с ним, чтобы он попробовал? Всего лишь раз в неделю, и обойдется это вам в пять фунтов.
Теперь Тесс воспринимала это все серьезнее. Если они не начнут что-то делать, да что угодно, но вместе, то пропасть между ними будет все расти, пока наконец не станет непреодолимой. После обеда с Джерри в понедельник она была вынуждена посмотреть на свой брак с другой точки зрения.
– Если у тебя с мужем все так хорошо, то что ты делаешь здесь со мной? – спросил тогда ее Джерри.
– А что это ты вдруг заговорил о моем замужестве? Давай лучше тебя послушаем.
– Я еще не женат, – ответил Джерри. – А вот ты замужем. Поэтому спрашиваю тебя еще раз. Почему ты со мной обедаешь? И не надо мне рассказывать, что мы друзья и все так невинно. Мы оба знаем, что ты ничего не скажешь Максу, а я ничего не скажу Хитер.
Тесс точно подкосили. Она ждала еще одного обеда с болтовней и флиртом, этого трепетного часа, который придаст ей сил на целый день, разбудит ее фантазии, к которым она сможет возвращаться, когда ей будет плохо. К чему-то серьезному, куда будут замешаны ее семья и ее будущее, она не была готова.
– Давай сделаем так, – сказала она. – Ты расскажешь мне, почему женишься на Хитер, а я расскажу тебе, почему я все еще замужем за Максом.
Она скрестила пальцы, надеясь, что он не согласится, и тогда они снова смогут вернуться к милой болтовне, как это было на прошлой неделе. Но Джерри оказался смелее Тесс.
– Хорошо, – согласился он. – Я попросил Хитер выйти за меня, потому что это первая женщина из тех, кого я когда-либо встречал, кому я совершенно доверяю. Я восхищаюсь тем, что она находит в себе силы в одиночку воспитывать детей и делает это хорошо, восхищаюсь тем, что их благополучие она ставит выше своего. Мне с ней весело, она порядочная и добрая, она больше делает, чем раздумывает, а я это уважаю, и она хочет еще иметь детей, что для меня важно.
Услышав, как он вскользь говорит о том, что собирается иметь детей, Тесс закрыла глаза. Будто это так же легко, как сделать заказ по каталогу. Но она не собиралась вдаваться в эти подробности. Не сейчас.
– Не самый романтический набор причин, который мне доводилось слышать, – сказала она. – А где же заверения в любви, бессонные ночи и все такое?
– Я люблю ее, – резко ответил Джерри. – Но опять же, я любил всех женщин, с которыми когда-то был, всех до одной. У меня есть один недостаток. Большинство людей, вероятно, рождаются настроенными любить того единственного, кто окажется рядом с ними в определенный момент жизни, возможно, у них есть еще пара запасных вариантов на случай неудачи. Мне же отпущено бессчетное количество влюбленностей, как женщинам – яйцеклеток, пока они способны к оплодотворению.
«Лучше бы он не говорил про оплодотворение», – подумала Тесс.
– Значит, тебе кажется, что ты влюбляешься в каждую женщину, которую встречаешь? А тебе не приходило в голову, что на самом деле ты никого из них не любил, что по-настоящему ты еще не влюблялся и все твои прежние связи – просто обыкновенное увлечение, которое бывает у всех на ранней стадии знакомства?
Джерри улыбнулся:
– Да, я думал об этом. Но это не имеет никакого значения. Если мне кажется, что это по-настоящему, значит, так и есть. Возможно, только такое мне и доступно. Я уже сказал – это генетический недостаток. И как только я смирился с этим и перестал ждать, когда появится та единственная, у меня появились более разумные причины для женитьбы, и теперь я выбираю более рационально.
Тесс рассмеялась:
– Не понимаю, почему ты не обратился в какое-нибудь агентство? Перечислил бы все качества, необходимые для совместимости в твоем понимании, и тебе подобрали бы идеальную женщину. Это все равно, что отнести образчик ткани в мастерскую и попросить их найти что-нибудь такое, что сочетается с ней. Пусть химия тут и ни причем, зато выбор так прост!
– Пробовал, – сказал Джерри, еще раз удивив Тесс. – Я был в трех разных агентствах: мне там пытались подобрать кого-нибудь с помощью компьютера, и я даже несколько раз просматривал колонки «одиноких сердец». Но проблема в том, что люди либо привирают насчет себя, либо не представляют, кто они на самом деле.
– В отличие от тебя, которого так и распирает от самоуверенности? – издевательски спросила Тесс.
– Я знаю, кто я, – ответил он. – А ты?
К счастью, Тесс не пила бургундского уже дня три, поэтому с легкостью пропустила этот вопрос мимо ушей.
– Не хочешь ли ты сказать, что вполне мог бы жениться на любой женщине, и все было бы в порядке?
– При условии, что мы совместимы, да.
– Тогда позволь мне задать тебе совершенно гипотетический вопрос, – пошла Тесс ва-банк, решив, что это у них последний такого рода разговор.
Джерри не стал дожидаться вопроса:
– Ты хочешь узнать, не захотел бы я жениться на тебе вместо Хитер, если бы ты не была замужем, несмотря на то, что мы едва знакомы. И ответ будет – да.
Теперь Тесс захотелось немного красного бомбейского.
– Я решительно, совершенно, категорически отказываюсь заниматься бальными танцами, – сказал Макс.
Ему хотелось спать. Он работал всю ночь, и до следующей смены оставалось только шесть часов. К тому же он обещал заглянуть в клуб, потому что Картер хотел с ним о чем-то поговорить.
– Моя реакция поначалу была точно такой же, – сказала Тесс. – Идея показалась мне совершенно безумной. Но потом Хитер убедила меня, что нашей семье это понравится. И это дешево.
– Ох уж мне эта Хитер, – пробормотал Макс.
С каждым днем эта женщина все меньше нравилась ему, и он по-прежнему считал ее виноватой в том, что Тесс из человека, которого он знал, превратилась в другую женщину, которая быстро изменялась как внутренне, так и внешне.
– Макс, я хочу, чтобы мы занялись этим, – сказала она твердо. – Мне кажется, Ларе будет полезно видеть, что мы опять чем-то занимаемся вместе. Нельзя же бесконечно так упорно работать. Ты заболеешь. Я всего-то прошу один час в неделю.
Макс собрался было снова возразить, но Тесс перебила его:
– Позволь мне высказаться несколько откровеннее, раз ты устал и не все понимаешь. Я очень хочу, чтобы мы за это взялись. Если ты не готов пожертвовать одним часом в неделю, чтобы сделать что-то для семьи, то я сочту это свидетельством того, что ты отказываешься от нас.
Макс уставился на нее:
– Да откуда все это взялось? Я сказал, что не хочу учиться отплясывать с незнакомцами, а ты начинаешь намекать насчет развода.
Тесс умолкла, решив, что на этот раз не будет искать его поддержки. В общем, это не его вина, что он настолько несговорчив. До сих пор он верил в то, что у них только финансовые сложности, тогда как она знала, что их проблемы гораздо глубже. Но поскольку только она одна из них двоих владела всеми фактами, то ей придется сражаться за обоих.
После того как Джерри произнес взволновавшие Тесс слова, ее решимость сохранить брак удвоилась. Ее не увлечь на опасный путь, который предлагал Джерри. Эта тропинка слишком многих привела к беде. Только глупец будет раздумывать над этим.
Максу стало плохо от усталости и давления, которое на него оказывалось.
– Хорошо, – слабо проговорил он. – Как хочешь. Но прошу тебя: не жди, что я буду радоваться только потому, что тебе и твоей доброй подруге Хитер это нравится.
Он отвернулся от нее, пошел в ванную и запер за собою дверь, чуть не хлопнув ею, но в последний момент сдержался.
И тут Тесс осенило: если Хитер там будет, значит ли это, что и Джерри придет?
* * *
Фионе стало чуточку легче оттого, что она поговорила в понедельник с Тесс. Подруга заверила ее в том, что хотя она и вела себя в кабинете Грэма как ненормальная, его потрясение еще ни о чем не говорило. Целый час она пыталась не забывать про это заверение, пока ждала возвращения мужа домой и гнала от себя зловещие предчувствия из-за его опоздания.
Вечер был напряженным, вероятно потому, что всякий раз, когда она набиралась смелости обсудить утреннее фиаско с Грэмом, звонил телефон. Будто некое злобное существо наблюдало за Фионой, выжидая самый подходящий момент, чтобы подбить какую-нибудь ничего не подозревающую душу позвонить ей и поколебать и без того шаткий мир.
– Мама, это тебя! – Фиона впервые возвысила голос.
Она только что сказала Грэму, чтобы он отложил газету, потому что им нужно поговорить. У Дафны ушло не меньше двух минут на то, чтобы спуститься по лестнице и подойти к своей все более выходившей из себя дочери, которая держала для нее трубку.
Фиона вернулась в гостиную. Грэм послушно положил газету, чтобы дать возможность жене учинить ему допрос.
– Так что ты сказала? – спросил он. Ему хотелось побыстрее покончить с этим.
– Тсс! – прошипела Фиона. – Я хочу послушать.
Грэм с любопытством смотрел на Фиону, которая прислушивалась к разговору своей матери, состоявшему, по мнению Фионы, из чересчур большого количества смешков. После того как Дафна положила трубку, дочь позвала ее в гостиную, словно капризная девочка.
– О чем это ты разговаривала? – спросила Фиона, скрестив руки на груди.
Дафна улыбнулась:
– Посмотреть на тебя – так это я двадцать лет назад, когда ты без конца болтала по телефону с кем-нибудь из своих бойфрендов.
– Это немножко не то, мама, – сердито сказала Фиона. – Просто я проявляю интерес к тому, что ты делаешь, и слежу, чтобы все было в порядке.
– Тогда как я старалась испортить тебе удовольствие?
– Не хочешь – не говори.
Дафна вздохнула:
– Ладно. Я бы все равно тебе сказала, не надо было меня допрашивать. Скрывать мне нечего. У меня встреча завтра вечером.
– Опять с Арчи? Вы же только вчера виделись!
Грэм откашлялся, стараясь подавить смешок, который мог перевести огонь на него. С тех пор как Дафна поселилась здесь, он переменил свое мнение о ней. Он видел, что разногласия между ними возникают в основном из-за Фионы, но говорить ей это не собирался. После утреннего стриптиза в его кабинете он был очень осторожен, боясь огорчить Фиону и вызвать очередное яркое проявление… какого-то чувства, которое она, возможно, пытается до него донести. Правда, он надеялся, что слова «возьми меня, мой тигренок» имеют скорее переносный, нежели буквальный смысл.
– Нет, это был не Арчи, – сказала Дафна. – Это Картер, тот приятный мужчина, который владеет рестораном. Ну да ладно, мне пора спать. Спокойной ночи.
– Кто-нибудь может в это поверить? Мы два раза взяли маму с собой, и у нее уже два кавалера. Что это здесь происходит?
– Они явно разглядели в твоей матери больше, чем мы. Да и вообще, если задуматься, она довольно привлекательна для своего возраста.
Фиона пришла в негодование:
– О чем ты говоришь? Разве эта ужасная старуха может быть привлекательной?
– Быть может, ни Арчи, ни Картер не видели ее с ужасной стороны.
– А может, она оставила эту сторону для меня? – простонала Фиона. – Это больше похоже на правду.
Она надолго переключилась на мысли о матери, у которой личная жизнь складывалась лучше, чем у нее, пока с ужасом не вспомнила о том, что произошло в офисе.
– Грэм, – начала она, – я насчет сегодняшнего утра…
Снова зазвонил телефон.
– Это, наверное, почтальон, насчет нашей «привлекательной» мамочки, – раздраженно произнесла Фиона, но на сей раз спрашивали ее.
– А, привет, Милли, как ты? – безучастно поинтересовалась она, недовольная тем, что ей помешали.
– У тебя все в порядке? – спросила Милли, которой показалось, что ее звонок некстати.
Фиона вспомнила, что проблемы Милли, пожалуй, более безотлагательные, чем ее собственные, и смягчила тон.
– Прости. Плохой день, вот и все. Что стряслось?
Милли позвонила просто потому, что хотела удостовериться, что Грэм проникся важностью своего обещания и не рассказал Фионе о ее тайном занятии. Ее крайне беспокоило собственное поведение, но беседа с Грэмом, по-видимому, пошла ей на пользу; она решила, что больше не будет ходить в бар. Если бы она знала, что Фиона сотворила этим утром, то, возможно, не чувствовала бы себя так глупо, но теперь сожалела о том, что открылась Грэму. Она надеялась, что он снимет трубку, но раз уж это сделала Фиона, то решила немного прощупать ее, чтобы узнать, не говорил ли ей Грэм что-нибудь. Потеряв доверие к собственному мужу, она теперь никому не доверяла.
– А как Грэм? – неловко спросила она.
Фиона навострила уши:
– А почему ты спрашиваешь?
– Да просто из вежливости, – сказала Милли, выругав себя за то, что не продумала этот разговор, прежде чем снять трубку.
– Нет, не только из вежливости, – не унималась Фиона.
Она закрыла дверь гостиной, чтобы Грэм не мог их слышать. Но она зря беспокоилась: его никогда не интересовали ее телефонные разговоры. Для него это было блаженное облегчение, дававшее ему мирную передышку и возможность не разговаривать с самой Фионой.
Фиона понизила голос:
– Ты никогда не спрашивала про Грэма, если только он не болен.
Милли не знала, что и отвечать.
– Но мне же известно, что ты беспокоишься о нем. А мы не разговаривали с прошлой недели, и мне просто интересно, понимаешь…
Она быстро теряла волю к жизни, не в силах и дальше терпеть это мучение.
Фиона смягчилась. «Слишком уж я чувствительная, – подумала она. – Милли беременна и к тому же боится, что у Тима интрижка. Вероятно, ей просто хочется удостовериться в том, что и у других есть проблемы».
