Текст книги "Убийство ворон (ЛП)"

Автор книги: Флуд Эвелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава двадцать седьмая. Катарина

Ругаясь, я прижимаю ладони к глазам. Все, что я вижу, – это цифры на тыльной стороне век. Счета. Так много гребаных аккаунтов.

Но ни один из них не является тем самым.

Корво специализируются на финансовых преступлениях. Мы можем избавиться от любых грязных денег, превратить их в аккуратно сложенные стопки чистых наличных. Мы также можем зарабатывать деньги там, где это необходимо. Вместе с этим поставляется определенный набор дополнительных навыков. А именно, взлом.

Потягиваясь, я отвлекаюсь от экранов передо мной и наливаю себе еще кофе, игнорируя дрожь в груди, говорящую о том, что я выпила слишком много чертова кофеина за день. Я отсиживалась в своем кабинете в здании Корво с тех пор, как вернулась со встречи с отцом. Искала способ избежать ультиматума, предъявленного мне.

Приказ использовать молодую девушку, чтобы разрушить семью Фаско жестоким, ужасающим образом.

В нашем мире деньги – это все. Власть. Престиж. Заявление.

Без этого у тебя ничего нет. Нет голоса. И уж точно нет способа платить свои взносы.

Если я только смогу найти доступ к учетным записям Фаско, я смогу манипулировать ими. Перемещать их. Опустошать их, если потребуется.

Все зависит от того, насколько Джованни готов вести переговоры, когда его деньги окажутся в моих руках.

Но Фаско не глупы. Ни одна из семей Cosa Nostra таковой не является. У каждого заблокированы счета, слой за слоем обеспечивается лучшая защита, которую только можно купить за деньги и влияние американской мафии. Надежная, для всех, кроме самых опытных специалистов. Важная защитная мера, когда ваши конкуренты, блядь, самые лучшие.

Мои хакерские навыки неплохие. На самом деле, более чем приличные. Но чем больше я пытаюсь обойти края, аккуратно снимать слой за слоем проклятый слой за слоем, тем больше это меня бесит. Такой работой нельзя заниматься без терпения. И сегодня я совершенно выбита из колеи.

Осторожный стук в дверь выводит меня из себя еще больше. Я отказалась от тренировки, решив пропустить свое расписание на день в пользу того, чтобы запереться здесь и попытаться разобраться с тем, что кажется чертовски неустранимой проблемой. И я дала Тони строгие инструкции не пропускать ни одного ублюдка.

– Что? – Рявкаю я, открывая дверь. И затем застываю.

Стефано Азанте заполняет дверной проем. Он такой чертовски высокий, что его голова почти касается дверного косяка, когда он загораживает свет. Одетый в элегантный черный свитер и темные джинсы, он держит руки в карманах и бросает взгляд в мою сторону, а затем отводит его. – Если сейчас неподходящее время, я могу уйти.

Я молча отступаю, и он ныряет в комнату. Он ничего не говорит, оглядываясь вокруг, замечая пустой стол, экраны. Я сажусь, откидываюсь на спинку кресла и протягиваю руку, чтобы выключить их. – Почему ты здесь? – Спрашиваю я.

Он никогда сюда не приходил. На самом деле, я не думаю, что когда-либо видела его за пределами общих помещений или наших совместных занятий в качестве наследников. Азанте, как правило, держатся особняком, их часть кампуса находится на другой стороне.

Они не напрашиваются на неприятности, почти такие же молчаливые, как их лидер. По крайней мере, в кампусе.

Стефано оборачивается и смотрит на меня. Его темно-карие глаза такие темные, что зрачки словно сливаются с ними. – Я пришел посмотреть, все ли с тобой в порядке.

От его слов, от глубокого, басового тона его голоса моя кожа натягивается. Низкий, почти ласковый.

Как будто я жертва. У меня волосы почти встает дыбом.

– Отлично, – холодно отвечаю я. – Я бы спросила, как Сальваторе, но, честно говоря, мне похуй.

Если только он не был на грани мучительной смерти. Тогда я бы, наверное, отпраздновала. К сожалению, он вряд ли умрет от раны, которую я ему нанесла.

На мгновение рот Стефано приподнимается в изумлении. Но вскоре это исчезает.

– Тебе нужно быть осторожной, – тихо говорит он. – Он этого не забудет, Катарина.

Мои глаза сужаются. – И все же ты здесь, предупреждаешь меня о своем собственном отце.

Он смотрит в окно. – Мы не выбираем нашу семью. И никто не захотел бы стать его врагом, если бы знал, на что он способен.

Честно говоря, это немного драматично. – Мы – мафия, Стефано. Я бы сказала, что мы все способны быть большими злыми волками.

Он хмурится. – Он гораздо больше, чем это. Я пришел предупредить тебя. Тебе решать, что с этим делать. И… Я хотел извиниться. Этого не должно было случиться.

– Ну, так случилось. – Я указываю на дверь. – Я ценю твои извинения, Стефано. Правда. Но если твой отец захочет снова прийти за мной, у меня будут наготове ножи. Он меня не пугает.

Сальваторе может вставать в гребаную очередь. Кажется, она растет с каждым днем.

Я зову Тони войти, когда Стефано уходит так же тихо, как и появился, все еще немного ошеломленная этой встречей. – Я говорила или не говорила, что меня нельзя беспокоить?

Тони переминается с ноги на ногу. – Извини, Кэт. Когда речь идет о наследнике, трудно сказать «нет». Легко обидеть и все такое. Он оставил свое оружие у нас.

Хм. Мои брови приподнимаются от этой информации. – Значит, когда заявится Джованни Фаско, ты просто махнешь ему, чтобы он проходил? Приятно это знать.

Тони быстро поднимает взгляд. – Это другое. Азанте – союзники.

Вздыхая, я почти отмахиваюсь от него, но тут мне приходит в голову идея. – Есть ли у нас среди нынешних набранных особенно талантливые хакеры? Я имею в виду самых новых прибывших.

Он хмурится. – Я думаю, может и есть. Но лучше спросить Винсента.

В этом есть смысл, учитывая, что он несет за них общую ответственность. – Выясни. Скажи ему, чтобы прислал мне любые варианты.

– Будет сделано. – Он остается на месте, и я снова поднимаю взгляд. – Теперь ты можешь идти.

Пока я продолжаю работать, проходит безрезультатный день, но я ничуть не приблизилась к тому, чтобы найти точку входа, когда, наконец, собираю вещи. Ночь начинает сгущаться, когда я ухожу, направляясь в столовую. Я потерялась в своих мыслях, все еще прорабатывая в голове схемы, возможные варианты.

Удар внезапен. Что-то жесткое обвивается вокруг моей шеи, яростно дергая, сбивая меня с ног и оттаскивая назад, пока я задыхаюсь, застигнутая врасплох болью. Глухие удары и стоны эхом отдаются вокруг меня, пока я отчаянно пытаюсь просунуть пальцы между веревкой и кожей.

Удушение – это не та смерть, которую я бы выбрала. Если я не успею высвободиться до того, как они сдавят мою сонную артерию или яремную вену, я труп.

Такое чувство, что я борюсь часами, и по краям моего зрения начинает сгущаться тьма.

Я проигрываю. Меня манит бессознательность, тяжелое, всеобъемлющее ощущение, которое ослабляет мои конечности, когда моя рука начинает опускаться.

Сердитый крик, и мое тело сворачивается, как марионетка, оседая на землю. Темнота отступает, когда я задыхаюсь, конечности сильно дрожат, когда я делаю вдох.

– Кэт – Кэт!

Тони бледнеет, когда трясет меня за плечи. Я думаю, что он стоит на коленях, мелькают вспышки драки позади него, фигуры, снующие между деревьями. – Господи, помогите!

Я трясу головой, пытаясь избавиться от жужжания, когда присоединяется все больше голосов, все больше лиц смотрят на меня сверху вниз. – Вы их засекли?

Они пялятся, и я пытаюсь сказать это снова. – Вы их взяли?

Слова звучат отрывисто. Искаженные и странные, как будто каждое слово слишком длинное, чтобы мой язык смог их выговорить. Но Тони понимает. – Д-да. Мы взяли их. Двое мертвы. Один ранен.

Трое.

Это, блядь, не очень то честно.

Я поднимаю пять пальцев. – Дай... мне...

– Оцепите место! – Рявкает Тони. – Позовите Доменико. Никого не впускать и не выпускать.

Его пальцы нежно ощупывают поврежденную кожу на моей шее, и он шипит сквозь зубы. – Это выглядит действительно плохо. Тебе нужно в больницу.

Я качаю головой. – Ч-четыре.

Четыре минуты. Четыре минуты сосредоточения на том, чтобы вдыхать и выдыхать воздух, приспосабливаться к боли в шее. Онемение в моих конечностях отступает, сменяясь ощущением жжения.

– Твои глаза, Кэт, – дрожащим голосом шепчет Тони. – Они... кровеносные сосуды...

Я киваю, чтобы показать свое понимание. Его лицо немного проясняется.

Я чувствую себя... разбитой. Как будто мне действительно нужно в больницу.

Но сначала я должна кое-что сделать.

Мои четыре минуты истекают слишком быстро. – Помоги... мне подняться.

Мой хриплый голос едва слышен. Тони наклоняется, чтобы поднять меня, но кто-то успевает раньше.

– Я держу тебя, – бормочет Дом. Он просовывает руки под меня, и я не уверена, кто дрожит – я или он. – Спокойно.

Когда он осторожно поднимает меня, поддерживая, я жалею, что попыталась пошевелиться. Я сгибаюсь пополам, меня тошнит, когда Дом собирает мои волосы. Жидкость разбрызгивается по твердой, утрамбованной земле благодаря моей кофеиновой диете. Сдерживая стон от боли в горле, я выпрямляюсь. Тони отводит от меня взгляд, как будто смущенный.

И теперь я действительно чертовски зла.

– Где? – Я спрашиваю шепотом и Тони кивает мне за спину. С помощью Дома я делаю несколько неуверенных шагов, проверяя равновесие. Мне это понадобится.

Когда покалывание в ногах отступает, я похлопываю его по руке. – Хорошо.

Он отпускает меня без вопросов, и я медленно подхожу к тому месту, где один из Азанте стоит на коленях. Дуло пистолета упирается ему в затылок, и он плюет на землю, когда видит меня. Петля, которой он тащил меня по земле, перед ним. – Чертова дьявольская сука. Почему ты просто не сдохнешь?

Я чувствую, что могу упасть, поэтому остаюсь на месте. – Жаль разочаровывать.

Тела двух мужчин, напавших на меня, лежат рядом с ним, и его взгляд продолжает останавливаться на них, и деваться в сторону. – Давай уже.

Он ожидает, что я убью его.

Я протягиваю руку, и кто-то вкладывает в нее пистолет. Я сжимаю палец на спусковом крючке и жестикулирую. – Надень веревку себе на шею.

Затем он колеблется. Глаза в панике бегают по сторонам, как будто до него доходит осознание. – Я...

Когда я киваю, Дом выходит из-за моей спины. Он поднимает веревку, вертя ее в руках. На его лице написано насилие, когда он надевает петлю на голову мужчины, затягивая ее туже, пока тот не начинает хрипло дышать. Туже.

– Достаточно.

Дом тут же ослабляет ее, и мужчина ахает. Его глаза блестят и влажны, когда он поднимает на меня взгляд. – Пожалуйста...

– Еще раз.

На этот раз он воет, звук резко обрывается, когда Дом дергает его еще сильнее. Его глаза выпучиваются, вены багровеют, кровеносные сосуды лопаются в белках глаз.

Точно так же, как он поступил со мной.

– Хватит.

Дом протягивает мне конец веревки, и я дергаю за нее, привлекая его внимание. В уголке его рта скопилась слюна. – Вверх.

В моей хватке почти нет силы, но она мне и не нужна. Веревка свободно болтается, когда он шаркает вперед, мой пистолет обеспечивает ему необходимый стимул, пока мы медленно направляемся к столовой.

Дом остается рядом со мной, его рука на моем локте. – Ты справишься?

Я мрачно киваю.

Кажется, прошла целая вечность, пока мы добрались до дверей. Вороны открывают их, бесшумно, пока он протискивается сквозь них. Теперь немного быстрее. Как будто впереди спасение.

Возможно, он вспоминает людей, которых я отправила обратно. Связанных, пристыженных, но живых.

Людям требуется несколько мгновений, чтобы заметить. Чтобы увидеть веревку. Пистолет в моих руках.

Состояние моего гребаного лица.

А потом раздается шепот, люди встают, чтобы посмотреть. Зал полон, и когда мы проходим мимо столика Фаско, кто-то кричит, узнавая нас.

Я игнорирую их, полагаясь на Дома и Ворон, которые прикроют мне спину.

Я сейчас не в том положении, чтобы вести битву на два фронта. Я едва могу держаться прямо, но заставляю себя выпрямить спину и ставить одну ногу перед другой.

Все встают, когда я подхожу к помосту. Данте хватается за стол, костяшки его пальцев побелели. Лучиано пристально смотрит мне в лицо. Даже Стефано встает.

Джованни скрещивает руки на груди, но я вижу что-то в выражении его лица, когда мы поднимаемся по ступенькам. Возможно, удивление.

Как будто он не ожидал, что я выживу.

Мужчина падает на колени. Я вижу, как он дрожит, вижу, как его плечи сгибаются внутрь. Я подхожу к нему сзади, прикладываю пистолет к его затылку и смотрю Джованни Фаско в глаза.

– Вспомни, кто зажег спичку, – прохрипела я. Его лицо напрягается.

И тогда я нажимаю на спусковой крючок.

Кровь разбрызгивается по ступенькам, кровь и мозги, и тело падает вперед. Со стороны стола Фаско раздается крик, и я думаю о тех, кто будет скорбеть сегодня вечером. В последующие дни. Одна, единственная, короткая мысль.

Это все сочувствие, которым я сейчас располагаю.

Мне требуется больше времени, чем хотелось бы, чтобы обойти его. Чтобы мои туфли покрылись его кровью, пока я медленно, чертовски медленно подхожу к столу.

Лучиано молча выдвигает пустое среднее сиденье, и я сажусь на него, моя шея ноет. Я кладу пистолет перед собой.

Мои глаза обшаривают безмолвный зал.

Никто не встречается со мной взглядом.

Даже Фаско.

Не сейчас, когда я медленно расправляюсь с едой, которую приносит мне Дом, его лицо сурово. Он знает, что лучше не предлагать мне что-нибудь мягкое, даже когда мой желудок сжимается от страха при виде этого. Каждый кусочек сопровождается жгучей, дикой болью, когда я пытаюсь есть.

Но я доела всю свою гребаную тарелку.

И когда я снова выхожу, каждая Ворона встает и следует за мной по пятам, все, что я оставляю после себя, – это тишину и смерть.

Глава двадцать восьмая. Катарина

– Скажи Джио, я хочу встретиться.

Мое горло все еще горит, и я не уверена, слышит ли меня Дом. Он продолжает собирать аптечку, выбрасывая использованные проспиртованные ватные диски в мусорное ведро. Я смотрю на простой белый потолок со своего места на диване, мои пальцы ощупывают ожоги от удавки на шее.

– Прекрати это, – хрипло говорит он. Схватив мою руку своей, он продолжает удерживать ее, когда опускается на пол рядом со мной, его голова прислоняется к моему животу.

Медленно моя другая рука опускается, проводя по его мягким, чернильно-черным волосам. Его вздох ближе к содроганию.

– Я думал, что потерял тебя сегодня, – бормочет он. – Когда мне позвонили, я услышал крики на заднем плане.… Я думал, ты умерла, Кэт.

Я позволяю своим пальцам зарыться в мягкость его коротко подстриженных волос, провожу по выбритым краям. – Все еще здесь. Знаешь, меня не так-то легко убить.

Его рука крепче сжимает мою. – Я не могу потерять тебя. Это было слишком близко.

Что-то опасно близкое к уязвимости наполняет его голос.

В дверь стучат, и он со стоном закрывает глаза. – Гребаный В'Ареццо.

Он с ворчанием встает. Но в дверях стоит не Данте.

Мои глаза расширяются, когда входит Люк, его карие глаза останавливаются на мне. Он изучает мое лицо, мою шею, и его лицо напрягается. – Маленькая ворона.

Я пытаюсь подняться, но его рука ложится мне на плечо, мягко останавливая. – Не вставай. Ты выглядишь наполовину мертвой, на случай, если ты еще не поняла.

– О, я поняла.

Дом ловит мой взгляд, наклоняя голову в сторону двери в безмолвном вопросе, и я качаю головой. Он поднимает глаза, словно прося небеса о терпении, прежде чем исчезнуть на кухне.

Люк поднимает брови, когда раздается раздраженный хлопок. – Доменико Росси очень заботится о тебе, ты знаешь.

– Это работает в обе стороны. Почему ты здесь, Люк?

Он поворачивается в одну сторону, потом в другую. Затем пожимает плечами. Как будто и сам не совсем уверен. – У тебя были дерьмовые несколько дней. Я просто хотел проверить. Убедиться, что ты все еще та свирепая маленькая ворона, с которой мне нравится словесные и физические перепалки.

Мне чертовски больно фыркать от удовольствия. – Здесь никаких изменений, тебе будет приятно узнать.

– Хорошо.

Я моргаю, когда он кладет конверт мне на живот. – Еще один подарок?

– Не совсем, – мягко говорит он. – В нашей работе есть нечто особенное в уединении, Катарина. В полном, абсолютном одиночестве. Есть одно-единственное место на кампусе, о котором никто не знает. Кроме меня, разумеется. В конверте – ключ и указания, как его найти. Я подумал, тебе может понравиться сама идея места, где тебя невозможно побеспокоить, потому что технически… оно не существует.

Его слова проникают в меня. – Почему ты делишься этим со мной?

Потому что это подарок.

Куда бы мы ни пошли, за нами следят. Люди всегда чего-то хотят от наследников. Уделить им минутку времени, на вопросы, жалобы, предложения. Иметь место, о котором никто не знает, знать, что за дверью никто не следит, что никто не поджидает снаружи, чтобы причинить мне боль...

Да, это подарок.

Его лицо становится серьезным. – Потому что я знаю, что ты не раскроешь это место. И я обнаружил, что был бы не прочь разделить это пространство с тобой, маленькая ворона. Просто запри за собой дверь, и я буду знать, что оно занято. То же самое относится и к тебе.

Кивнув, я беру конверт, изучая свое имя, написанное безупречным почерком на лицевой стороне. Заставляю себя задать вопрос, один из многих, вертящихся у меня на кончике языка. Это занимает у меня больше времени, чем я ожидала. – Люк... насчет кинжалов.

Но когда я поднимаю глаза, он уже ушел.

Глава двадцать девятая. Лучиано

Я едва не спотыкаюсь о ребра Данте В'Ареццо, когда ухожу. Он выглядит таким же испуганным, как и я, сидя на заднице перед входной дверью моей маленькой вороны.

– Какого черта ты здесь делаешь, Морелли?

Рассматривая его, я наклоняю голову. – Я мог бы задать тебе тот же вопрос.

Он фыркает, но не отвечает. Решив оставить все как есть, я оглядываюсь по сторонам. Рощица деревьев возле апартаментов Катарины колышется на ветру, листья мягко шелестят. – Похоже, собирается дождь.

Он молчит, и я моргаю, оценивая его новыми глазами. Замечаю пистолет, лежащий поперек его ног. – Ты остаешься здесь. На всю ночь?

Это не похоже на того Данте В'Ареццо, которого я знаю.

Взгляд ледяной. – На случай, если ты не заметил, над ее головой висит гребаный смертный приговор.

О, я заметил. Последние несколько дней ни о чем другом не думал.

Катарина Корво занимает слишком много места в моей голове.

Но в этом нет ничего нового.

Мои пальцы сжимаются в кулак, образ ее избитой, обожженной веревкой шеи навсегда запечатлелся в моей памяти. И, вероятно, в моих ночных кошмарах тоже.

– Если есть расписание, ты можешь записать и мое имя.

Не знаю, кто больше удивлен этими словами. Данте открывает рот, затем снова закрывает. – Поговори с Росси. Он заправляет.

Доменико Росси. Силовик. Конечно, это он.

Мой смех звучит мягко, и Данте смотрит на меня с безмолвным вопросом. – Кто бы мог подумать? Наша первая наследница женского пола, и вот мы все здесь, пускаем слюни вслед за ней.

Это настолько близко к признанию, насколько я готов это сделать, особенно перед ним.

Он откидывает голову на перила. – Это не потому, что она первая.

Нет, это не так. В Катарине Корво есть что-то притягательное. Как будто она гребаное солнце, а мы все просто вращаемся по ее орбите.

Не в силах сопротивляться.

Это не то чувство, к которому я привык. Мне нравится контроль, я одержим им во всех аспектах своей жизни. Но с ней… У меня его нет. Никакого контроля вообще.

– Ну что ж, – тихо говорю я, переступая через него. – Пусть победит сильнейший, В'Ареццо.

Слова прозвучали как вызов, но, уходя, я знаю правду. Она прилипает ко мне, как пепел, преследует меня повсюду.

Нет ни единого шанса, что Катарина Корво когда-нибудь выберет меня.

Это уже случилось однажды.

И я, блядь, все испортил.

Глава тридцатая. Катарина

Я смотрю вниз на мертвую ворону у моих ног, смятую и сломанную.

А затем на следующую.

Вереница из них, на самом деле, тянется по тропинке, по которой я хожу каждое утро к столовой. – Как оригинально.

Дом хмыкает, протягивая руку, чтобы пнуть одну из них ногой. – Нам нужно изменить твой распорядок дня. Я разберусь с этим.

Он достает свой телефон, но моя рука ложится на его плечо. – Нет.

Мои губы кривятся, но голос звучит чуть громче хрипа. – У меня есть другая идея.

Этим утром в обеденном зале тихо, только горстка людей разбрелась по залу. Мой взгляд останавливается на столе Ворон. Эми поднимает глаза и замолкает. Ее взгляд скользит вниз, к зловещего вида отметинам на моей шее.

– Я пыталась дозвониться до тебя несколько дней. – Опускаюсь на стул напротив и жду, когда Дом принесет завтрак. Когда он ставит тарелку передо мной, я смотрю на простой йогурт, политый медом, так, словно это личное оскорбление.

Из всех вариантов, он выбрал именно это.

Эми смотрит на меня, а затем отводит взгляд. – Извини. Я была… была занята.

Ее голос холодный, и я хмурюсь. – Ты в порядке?

Она качает головой, и на ее лице появляется неловкое выражение. – Это я должна спросить тебя. Твоя шея… это выглядит болезненно.

– Это так, – признаю я. Но этого не показываю. Я приняла максимальную дозу обезболивающих, но этого достаточно, чтобы лишь слегка ослабить жжение.

Она не отвечает, и я опускаю взгляд в свою тарелку. Это… я чувствую себя неловко. Неудобно. И я абсолютно понятия не имею, в чем дело.

– Той ночью все было в порядке? – Резко спрашиваю я, и она выглядит смущенной. – Когда парни отнесли тебя домой?

– О… да. Все было в порядке. – Она смеется. – Подруга, я была в ударе.

Я моргаю, когда она встает из-за стола. – Ты не доела.

Она пожимает плечами. – Да. У меня загруженный день. Увидимся.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как она уходит, постукивая пальцами по столу, пока кто-то не проскальзывает на освободившееся место. Глаза Сандро расширяются, когда он хорошо рассматривает мою шею. – О, черт. Я имею в виду... э–э...

– Выкладывай, – бормочу я, и он краснеет. – Извини. Я, эм. Я в деле.

Мой взгляд возвращается к его ухмыляющемуся лицу.

Наконец-то, несколько хороших новостей. Мне, блядь, пора сделать перерыв. Мои глаза почти закрываются от облегчения, и я не могу не улыбнуться ему в ответ, даже если от этого у меня сильнее болит шея. Наверное, это выглядит гротескно из-за лопнувших кровеносных сосудов в моих глазах. К его чести, он лишь слегка съеживается.

– Я впечатлена. Спасибо, Сандро. Встретимся в моем офисе через... три часа? Тебя это устроит?

Я отказываюсь от своего дерьмового ужасного йогурта. Жизнь слишком коротка, чтобы есть пищу, которая выглядит и имеет вкус, как в гребаной тюрьме. Винсент и Тони следуют за мной повсюду сегодня, с ними еще два молодых Ворона, и они провожают меня до здания, где у нас проходят лекции по юриспруденции. Или, как любит называть их Лорена, наши долбаные лекции о здравом смысле.

С каждым уроком она нравится мне все больше. Сегодня только я и Стефано. Дом уехал выполнять часть работы, которую он был вынужден отложить в связи со своей ролью главной няни, и я понятия не имею, где остальные. Я просто рада, что меня избавили от адских часов, проведенных в одной комнате с Джио Фаско.

Лорена входит добрых пятнадцать минут спустя с кофе в руке. Она останавливается, чтобы взглянуть мне в лицо, тихий свист срывается с ее накрашенных губ. – Они все еще живы?

Я выдерживаю ее взгляд. – Нет.

Она прищелкивает языком. – Я так и думала.

В ее голосе звучит почти одобрение, и мой подбородок приподнимается, когда она начинает рассказывать о мире искусства, которым я оказалась поглощена. Поскольку они сосредоточены на отмывании денег и мошенничестве с помощью произведений искусства и высококлассных подделок, Люк определенно счел бы это полезным.

Я добавляю еще несколько заметок на страницу. Не то чтобы я планировала делиться с ним этим.

Наверное, нет.

Дом прислоняется к стене, его глаза осматривают окрестности, когда я выхожу. Стефано молча огибает нас, и я смотрю, как его спина исчезает в конце коридора. – Ты готова?

– В мой кабинет. Мне нужно встретиться с Сандро.

– Он нашел способ попасть внутрь? – Когда я киваю, Дом выдыхает. – Черт, Кэт. Со всем этим гребаным дерьмовым шоу можно было бы покончить к обеду.

Это хорошая мысль, но мне интересно, может ли это быть так просто.

Я просто надеюсь, что это так.

Ради него.

И меня.