Текст книги "Смертный ангел (СИ)"

Автор книги: Флейм Корвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Закованные в закаленную броню с ног до головы, гномы отсюда выглядели гигантским танком.

Стрелы степняков оказались беззубы против лат гномов. Попытавшаяся преградить им дорогу конями и пиками, лавина ордынцев была с легкостью расчленена и рассеяна. Скрежета пожелтевшими зубами, степняки могли только погибнуть под ударами заточенных секир либо погнать коней прочь.

В трех сотнях шагов от помоста торопливо построилась фаланга гоблинов, рыхлая от согнанных к ней Гуаром тысяч оборотней.

Дротики, топорики и метательные копья гоблинов были для неумолимо приближающихся гномов просто смешны, детской забавой, не более. Степняцкие стрелы хоть пощекотали кирасы и щиты, а гоблины даже не сподобились на это.

Таран гномов с ходу вклинился в семикратно превосходящих гоблинов и оборотней и несуетливо и с гномьей основательно начал врубаться вглубь рычащих тел. Здесь заклятье не дейтсвовало, и мертвые не поднимались вновь.

Гномы шли вперед, разменивая на одного убитого десятки врагов. Видя это и потеряв за уже клонившийся к закату день слишком многих и самых отчаянных, гоблины предпочли геройской смерти постыдное бегство, сдав поле брани на милость оборотням.

Ослепленные демонической яростью и бешенством, исступленно визжа, человековолки бросали себя под железный жернов гномов. Светоненавистные твари истреблялись сотнями.

* * *

О! Как же молил Гарагаза Кзаркхмет!

Чтоб только замерло на миг от мгновения заклятье, даруя возможность низвергнуть дерзновенных гномов в пепел Преисподней!

Но нет! Тщетно. Гарагаз был глух.

Ещё не насытился Кинжал. Чаша Некроманта еще алкала теплой крови жертв.

Величайший чернокнижник тысячелетий Кириана, спутанный волшебством Мертвой Жизни, словно беспомощный младенец, стиснутый в руках охотника за живым товаром, наблюдал как черный дракон гномов, все ближе и ближе к тонкой цепи джигров, закрывших бурыми щитами путь к тысячи невольникам, души которых еще не утолили голод заклинания. Которые еще только должны были напитать его кровью!

Поток жертв не может остановиться! Они обещаны заклинанию!

* * *

Когда гномы буквально втоптали джигров в грязь, ликованию в ратях союзников не было предела. Не иначе как сами боги ниспослали их на выручку!

Гномы развернулись к помосту колдуна и подняли луки.

Березину до боли в душе захотелось, чтобы это был конец. Но нет. Стрелы гномов врезались в неведомую преграду и упали в шаге от помоста, на котором в окружение обнаженных фигур недвижимо замер Кзаркхмет. Гномы подняли луки снова. И еще. Однако стрелы все также беспомощно падали у помоста.

Убедившись в тщетности стрельбы, гномы, отрядив для чего-то за холм две сотни мечников, перестроились и, гремя воинственной песней, двинулись к центру поля, где в двух полетах стрелы от росмальцев и багарцев сгрудились беспорядочной толпой смешавшиеся степняки и гоблины. Ордынцы и гоблины стояли на мокрой и красной от крови вытоптанной траве, на которой не лежало ни одного тела.

Мертвые волной за волной накатывались на союзников.

– Э-эх! – Свенельд в который раз рубанул с плеча. – Видать, не решились колдуну наддать.

Руслан лишь стиснул зубы в ответ. На большее сил уже не было.

Клинок иномирца вонзился в грудь нежити. Мертвец вдруг ухватился за меч и с чудовищной силой рванул к себе. У Руслана взвыли суставы. Но это пустяк. Он лишился меча!

– Назад! – Свенельд, не церемонясь, оттолкнул Березина.

Споткнувшись, Руслан оказался за спинами ратников. Ошеломленный, он не замечал ничего вокруг. Вытащил кинжал. Нет, чересчур короток, нужен меч.

– Потерял что? – взмокший, изможденный, но улыбающийся куябец протянул иномирцу потерянный клинок.

– Но как? – только и смог выговорить Руслан. – А нежить?

Он вдруг понял, что его возглас утонул в торжествующем реве. Все что-то кричали и победно вскидывали оружие; кто-то обнимался, кто-то просто, тяжело дыша, свалился на землю.

Умершие снова стали мертвецами. Грудой многократно искромсанных и исколотых тел они покоились у той незримой черты, что легла вдоль воткнутых в землю знамен, от которой так ни на шаг и не отступили упрямые живые.

Руслан лихорадочно нащупал зрительную трубу и поднес её к глазу. Помост колдуна был таким же. Кзаркхмет высился на нем в неизменной позе и, как казалось отсюда, ничего не предпринимал. Инопланетник перевел трубу на степняков. Ордынцы, прикрывшись прямоугольником гоблинов, остервенело спускали тетиву луков на надвигающийся таранный клин гномов.

Кто же одолел магию Кзаркхмета! Или что?

Инопланетник случайно перевел оптику на холм. Две сотни гномов выводили из-за него каких-то оборвацев. Грязных, озирающихся, словно после пробуждения от дурманного сна. Кто они?

В уши ворвался невероятный грохот. Затрясшаяся земля повалила с ног.

Испуганно заржали лошади.

Все взоры устремились на бушующий на месте помоста столб огня и дыма.

Первыми опомнились гоблины. Побросав все к демонам, они побежали к лесу. Впереди гномы, а сзади за ненадежными ордынцами росмальцы и багарцы. Кзаркхмет убит. Тго Ар тоже. Лишь бы ноги унести!

Степняки кинули коней вслед за гоблинами. Ордынцы первыми достигли леса. Но только для того, чтобы затем смотреть, как растворяются в густой хвое куртки гоблинов. Тесно росшие деревья были для конных, что сплошная стена.

Трубы возвестили союзникам вперед!

Люди, уже не заботясь о строе – ни к чему, враг разбит – помчались вязать степняков. Бывшие пешими рыцари и витязи поспешили назад к своим коням.

Руслан тоже торопился к Кусачу. Но его обуревали совсем иные чувства.

Инопланетник знал, что это не победа. Талисман уже больше не нагревался, не жег. Но он не уснул. Древний артефакт наоборот очнулся от векового покоя. Он словно пел о рвущейся на волю мощи. Его пение было неслышимо, но оно было. Оно неслось туда, к дыму и огню, и дерзко и в лицо бросало черному колдуну вызов.

Кусач радостно заржал при виде хозяина.

– Ну хорош, хорош, – Руслан похлопал тыкающего мордой жеребца по шее.

Конь благодарно фыркнул. Березин вдел ногу в стремя.

– Прости, братец, – сказал он, устраиваясь в седле, – но придется еще поработать.

– Руслан!

Коростеньский воевода оглянулся и тут же отвернул голову назад. Чтобы не направить Кусача к царевне. С выбившимися из-под легкого шлема волосами Рогнеда рвалась к нему. Ее не пускал Богомил. Спасибо, старик...

Если бы он увидел перед собой её глаза, то, возможно, не хватило бы духу пойти к тому краю поля, чтоб поставить последнюю точку. Или многоточие, если магии талисмана Лле окажется недостаточным.

Туда! И не оборачиваться!

* * *

Как бы ни был готов к обрушению заклятья, но мощь сломавшей все замки энергии, что стремилась вырваться на свободу, едва не сорвала последний из защитных барьеров Кзаркхмета. Его тело догорало рядом с нерг-данам и Иргат-нергом. Маг сознательно умертвил свою плоть, чтобы спасти бессмертную душу.

Не в первый раз.

Это заклинание было известно немногим, и из ныне живущих только Кзаркхмету.

Колдун повернул голову. Невидимый, он стоял в сердце догорающего пламени. Астральному двойнику, в коего спрятал душу маг, огонь не страшен.

Астральный двойник нисколько не гасил колдовское искусство. Напротив, даже обострял его, убивая нужду в чтении магических формул и начертаний узоров. Однако не навечно. Ему нужен живой. Некромантия, магия Смерти, немыслима без Жизни. Дабы заново обрести плоть, свою плоть, Кзаркхмету требовалась близость живого.

В трескающем пламене, сверкнув, зажглись черным сиянием два глаза – при соприкосновении с этой стороной Грани астральный двойник обретал зримость – колдун искал. И нашел.

Гуар!

Средь порубленных гномьими секирами, притворяясь мертвым, скулил от страха Гуар.

Что ж, придется воспользоваться этим, с позволения сказать, материалом. Жаль, ничего лучшего нет. Не то воплощение в дышащую плоть заняло бы гораздо меньше времени.

Липкие щупальца тумана потянулись к ренегату.

Нет!

В дрожащем от жара воздухе вырисовался одинокий силуэт.

Иномирец.

Кзаркхмет велел дыму стелиться по земле и брезгливо одернулся от Гуара, предатель послужит для иного. Его душа дешевка по сравнению с эманацией смерти чужака.

Иномирец...

* * *

Зажатые у леса степняки сдавались. Ордынцы слезали с коней и бросали сабли и копья под ноги союзникам и гномам.

Росмальцы и багарцы братались с широкоплечими бородачами, и никто не обратил внимание на всадника в грязно-голубом плаче, который зачем-то поскакал к догорающему помосту колдуна.

Березин спрыгнул с Кусача в полусотне шагов от огня. Умный конь догадался, что дальше хозяин пойдет один. Опустив забрало и обнажив меч, Руслан начал осторожно приближаться к кострищу, пристально вглядываясь в огонь. В ноздри ударило запахом горелого мяса. В языках пламени угадывались черневшие труппы.

– Руслан! Да погоди ты!

Инопланетник обернулся. Около Кусача пускала пар лошадь Куябца.

– Не подходи! – крикнул Березин и отвернулся. Что-то подсказывало, что опасность подступила слишком близко.

С благодарностью подумалось о Свенельде. Как будто теперь он, Руслан Березин, не один идет навстречу тому, что больше, чем смерть.

Сделав шаг, Руслан застыл как вкопанный. Словно вжимаясь в землю, к нему пополз черный дым. На инопланетника накатила беспричинная паника и страх, тянущий в бездну ужаса и безумия.

Думать о талисмане! Он не беззащитен и него найдется, чем угостить Кзаркхмета!

Мысли о талисмане разогнали душивший страх. В голову пришла ясность, что артефакт почти готов. Но не сейчас, а в следующий миг и тогда...

Какое-то неведомое чутье заставило отскочить назад и полоснуть перед собой мечом.

Дым зашелся воем обиды и боли. Из клубящейся мглы прыгнула человекоподобная тварь с разрубленным на глубину ладони плечом. Руслан встретил оборотня острием клинка. С пронзенной грудью помесь человека и волка скакнула в сторону и изогнулась для новой атаки.

Руслану нестерпимо захотелось заткнуть уши. Захлебывающийся вой обрушивал на иномирца волны мук и ужаса. Морда оборотня, сохранившая смутные черты людского племени, была искажена сумасшествием, а глаза... Спину Руслана проняло холодом. Глаза мечущегося и обливающегося кровью оборотня принадлежали не ему. В них, источающих черный свет, таилась та жуткая воля, что гнала оборотня на иномирца.

Испустив вопль, полный жалости к себе, оборотень кинулся на сталь. Два коротких, резких взмаха, и меч снес две лапы по локоть. Но, пуская кровавую пену, тварь не остановилась и сбила Березина на землю. Меч выпал из руки и потерялся где-то в дыму. О забрало иномирца заскрежетали клыки, обрубленные культяпки забили по шлему, задние лапы оборотня попытались вспороть живот, и, если бы не славная броня, быть бы через миг Березину не здесь.

Прижав левой рукой к лицу маску и взывая к богам, чтоб клыки не прокусили кольчужную рукавицу, Руслан нащупал поясной кинжал. Уцепившись за него, как утопающий за спасительную соломинку, воевода поднял кинжал на расстояние вытянутой руки и с силой воткнул в затылок твари. Руслан вонзал кинжал по самую гарду снова и снова, пока голова оборотня не превратилась в кашу из крови и костей. Только тогда оборотень затих.

Скинув его с себя, Руслан, откашливаясь, попытался встать. За несколько секунд наглотался дыма. В глазах муть и резь. Опершись на щит, Березин выпрямился.

Биение сердца замерло.

До призрака с теми самыми черными очами можно дотянуться!

– Латы!

Березин успел. Спустя долю секунды он был весь в огне. Колдун возродил умирающее пожарище и напустил его на иномирца.

Жар прекратился. Руслан стоял в золотых доспехах, охваченных белым свечением. Та сила, которая наполнила его тот раз в Башне Лле, явлалсь ничтожным подобием мощи, что талисман дал сейчас. Березин чувствовал себя полубогом. В руке он сжимал не меч, а луч света.

Огонь стал бесцветным, а потом окрасился синим. Сквозь языки пламени Руслан увидел, как небо качнулось и наклонилось, налившись багрянцем.

Березина окружил шепот:

– Раб! Раб. Ты мой раб!

Магия талисмана Лле сделала ухищрения колдуна пустой уловкой. Крутанув мечом золотого света и прикрывшись щитом с белой Башней, Руслан шагнул к колдуну. Не отводя черных зениц от иномирца, серый призрак поплыл назад.

Призрак выставил к Руслану смутные очертания кистей.

Березин едва среагировал, парируя опасность клинком золотистого луча. За первым к нему летел второй черный зев. Это было похлеще огненных шаров. В темной пустоте не было ничего, даже времени. Срезая рваные дыры в ткани реальности свистящим мечом и отбивая их щитом, Руслан опасливо попятился. Отражать черные провалы не было трудной задачей, однако каждая отбитая пустота забирала частичку силы талисмана.

Сражаясь в сверкающих доспехах, Руслан не ведал сейчас, что такое усталость. Он мог бы держать атаку колдуна хоть целую вечность, но, если сила талисмана иссякнет, он будет беззащитен.

Ловкий ход, ублюдок! Руслана обуяла злость. Пригнувшись за щитом, он устремился к колдуну. Через считанные секунды его клинок рассек воздух на том месте, где стоял призрак.

Зацепил или нет? Колдуна нигде нет. Руслан завертелся волчком, не ведая, откуда ожидать нового нападения.

Синее пламя отступило, высвобождая вокруг иномирца широкий опаленный круг.

Сзади раздался шорох.

Руслан резко крутанулся на пятках. О тонко тлеющую землю ударились когти крупного ворона. Хищно щелкнув массивным клювом, птица выросла в крылатого демона.

Антессер! Имя демона всплыло в мозгу Березина из ниоткуда.

Руслан скосил взгляд. Его взяли в кольцо восемь демонов. Адские бестии стояли тихо, не шевелясь. Руслан ощутил, как от доспехов в него хлынул новый поток сил.

– Иномирца мне! – выплыл из огня призрак.

Восьмерка демонов ринулась на Березина. Исчадия Ада бросились синхронно, словно одна многосущностная тварь. Демоны нисколько не мешали друг другу. Их рычания смешивались со стенанием вспарываемого когтями-крючьями воздуха.

Это был бой боев. Подобного в жизни Руслана раньше не было. Движения инопланетника стали многократно быстрее. Золотой клинок вырисовывал неразличимые для глаза росчерки и вкупе со щитом блокировал чудовищные удары демонов, перед которыми спасовала бы любые, даже гномьи латы, не будь они наделены крепостью брони наследства Лле.

Однако магия талисмана была ничто без смертного. Артефакт – лишь слепое орудие, жившее жизнью Березина, зависящая от него также, как и он от талисмана Лле. Оступись инопланетник или не угляди за когтистой лапой, и демоны Кзаркхмета захрустят его костями.

Руслану было чуждо утомление. Но и демонам тоже. Все решал клинок Березина. Сверкающий меч разрезал рогатой твари грудь, отправив демона в Небытие. Скоро за ним последовал другой. Однако Руслан не замечал этого. Круговорот схватки не сник ни на йоту. Дьяволы лишь усиливали натиск.

И пронзались клинком Света.

...Руслан опустил меч. Он победил.

Сияние магических лат стало ярче, разогнав синий отсвет темного огня, на границе которого темнел призрак колдуна. Руслан медленно приблизился к нему и, занеся меч высоко над головой, прыгнул. За долю мгновения до того, как золотистый луч пронзил сумеречную тень с черными глазами, в руке Кзаркхмета появился Кинжал, снеся в сторону разящую дугу.

Мир прогнулся от протяжного стона, полного тоски бесконечной муки и безысходности. Подарок темных повелителей, принявший на себя светящийся клинок, отразил выпад Руслана, но сам напора Света не снес и преломился у гарды.

Березин наотмашь ударил зауженным концом щита. В пустоту.

Призрак стоял на противоположном краю огненного круга. Во вздетых руках сжаты гарда и лезвие Кинжала. Над обломком металла вился, теряясь в вышине, сизый дым. Тысячи и тысячи душ, испитых Кинжалом Богов, получили свободу, но лишь затем, чтобы вновь быть плененными. На сей раз чародейством Кзаркхмета. Не смолкающим стоном они оплакивали краткое мгновение свободы.

Триумф Руслана резко пресекся. Он вдруг осознал, что удар по Кинжалу был ошибкой. Крупкой ошибкой. Черные глаза призрака излучали неприкрытую издевательскую усмешку. Иномирец угодил-таки в расставленные сети.

Кзаркхмет поступился величайшим сокровищем ордена, чтобы получить энергию Кинжала, накопленную за долгие века закланий. Новосотворенное заклинание волшебника, впитав души Кинжала, исполнилось небывалой мощью, без коей не перенести сюда из замковой темницы четырех духов стихий.

Маг отбросил ненужные уже обломки Кинжала. На его пальце зажглась крохотная звезда.

Кольцо Стихий! Руслан снова узнал зримое им.

Черный блеск глаз призрака вспыхнул ярче. Справа и слева от него возникли четыре коленопреклонных фигуры с оковами на руках: рыцарь в доспехах, юноша, крестьянка и девушка в тончайшем платье.

Позади Кзаркхмета из растекшегося, как казалось в беспредельность, синего огня подымалась гигантская рука, лепимая из четырех начал. Рука закрыла собой половину небосклона. Распрямленные пальцы медленно сжимались в кулак.

Против бездумного всемогущества руки были бессильны сами боги. Руслан знал это, было невозможно это не понимать. Под отголосками мощи руки трепетала каждая частичка естества иномирца.

Это крах всему и, прежде всего, его противостояния с темным колдовством.

В кисти, державшей меч, закололо. Еще не утратитивший от отчаянья способность удивляться, Руслан выпустил клинок, который зажил независимо от иномирца. Меч вонзился в землю в трех шагах от Березина.

Созданный для избавления Лле, царя царей и великого убийцы, от груза грехов, детище белой магии, древний артефакт был выкован на крови; в него влилась вся сила тяготевшего над Лле проклятья десятков тысяч жертв его завоеваний. И льющаяся энергия смерти Кинжала Богов была для талисмана, что второе рождение.

Перед клинком Руслана словно распахнулись ворота света, в которые устремилась сила мертвого Кинжала, перехваченная у колдуна.

Меч взмолил о помощи. Сопротивление опомнившегося от неожиданности Кзаркхмета крепло с каждым новым мгновением.

Иномирец мог помочь только одним. Руслан достал из ножен свой обычный кинжал. Подойдя к светящемуся мечу, он сделал глубокий порез и опустил обильно сочащуюся кровью ладонь на золотой эфес.

Смоченный щедрой кровью, талисман сломил противоборство колдуна, оставив его бессильно наблюдать за происходящим. Кзаркхмет не мог ни скрыться, ни даже сойти с места без риска ломки заклятья, что сдерживало пленных духов.

У Руслана потемнело в глазах от потери крови.

Испив силу Кинжала без остатка, клинок выскочил из земли и, замерев на миг, устремился к Кзаркхмету, пронзая на лету лихорадочно поставленные барьеры из ослабленной магии колдуна.

Черные глаза округлились. Призрак обреченно выставил руки, пытаясь хоть как-то защититься. Но не он был целью клинка. Если бы меч искал мага, тот, может быть, и ушел бы из-под удара. Однако клинку нужен был не колдун.

Кольцо Стихий разбилось лопнувшим хрусталем, разрушив наложенное на духов заклинание.

– Мести!

Четыре стихии ринулись к заметавшемуся призраку. Гигантская рука пропала в одно мгновение, синий огонь взвился до небес и исчез. Небо стало прежним.

Растерзанная серая тень пала на опаленную землю. В вышине долго не угасало эхо истошного крика Кзаркхмета. Великий магистр обрел нечто гораздо худшее, чем смерть.

Руслану даже не хотелось думать об участи чернокнижника. В преисполненных ненавистью очах духов, что зависли над магом, чтобы потом наброситься разом, застыло такое, от чего у Руслана по коже ударил озноб.

Инопланетник сидел в центре неровного круга сожженной в пепельный прах земли. Его доспехи помяты и испачканы гарью, на плечах тлели остатки некогда бело-голубого плаща. Лишь золотая цепь сияла первозданной чистотой. Березин с трудом, пальцы не слушались, отстегнул ремень, дабы перетянуть руку и остановить кровотечение.

К нему бежали. Лишившийся слишком большого количества крови, Руслан словно сквозь пьяный шум слышал торжествующий надрыв сотен глоток. Впереди, обгоняя всех, мелькала борода Свенельда. А вон и король Рут, лихой рубака, который присоединился к походу жрецов Тогара, надумавших отправится на службу к новому хозяину артефакта Башни Лле.

Еще минута, и его стиснут в дружеских объятьях, а потом десятки рук подбросят высоко-высоко.

Впереди не только всеобщее ликование. Впереди ждала Рогнеда. Рогнеда и долгий путь вместе.

Конец