Текст книги "Призывая Луну (ЛП)"
Автор книги: Филис Кристина Каст
Соавторы: Кристин Каст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Сэм издаёт вздох и закрывает рот руками, но лидер Лунного Совета не падает. Воздушный элементаль Водолея поднимает руку, вытягивая один ярко-жёлтый костлявый палец из тёмного плаща. С ним приходит звук ветра, как при езде по шоссе с открытыми окнами, вибрирующий в ушах. Белая мантия Селесты поднимается вокруг её икр, колышась в невидимом вихре под её ногами.
– Она летает. – Шёпот исходит из-за меня, а может быть, из моих собственных уст, потому что Селеста действительно летает.
Воздушный элементаль опускает руку, приказывая своему элементу мягко опустить Селесту на землю перед нами. Её мантия замирает, её серебряные нити мерцают как звёзды в свете фонарей. – Когда я назову ваш лунный знак, следуйте за своим элементалем в свой зал. – Она заправляет белые пряди волос за ухо и улыбается. – Луны в знаке Льва, ваше лето на Лунном Острове официально началось.
Огненный элементаль делает шаг вперёд, и неоновые красные вспышки загораются над головами Львов. Элементаль не ждёт, пока шок утихнет и они выстроятся в очередь, чтобы быть отведёнными в одно из зданий общежитий глубже на острове. Это не та школа. Вместо этого окутанное плащом существо поворачивается и скользит прочь от остальных трёх. Львы спешат не отставать, как утята, не способные угнаться за мамой.
Огненно-рыжие волосы привлекают моё внимание, и я встречаюсь взглядом с таинственной рыжеволосой девушкой. Как Лев по лунному знаку, она может манипулировать поведением группы. Мой живот сжимается. Как бы выглядела эта сила, если бы она вышла из-под контроля?
– Луны в Скорпионе, – весело произнесла Селеста.
Рядом со мной неоново-голубой туман засиял над головой Красного Капюшона. Они шагнули вперёд, первыми присоединившись к Водному Стихийному существу на пути к Залу Скорпиона.
Следующими пошли луны в Тельце. Изумрудные травинки взметнулись над головой Сэм, когда она быстро обняла Рен, шепча ей что-то на ухо, а затем помахала мне рукой.
Рен свернулась калачиком, её зубы вгрызались в нижнюю губу, оставляя белые полосы. Я был слишком занят, слишком отвлечён масштабом магии вокруг, чтобы заметить, как это влияло на неё. Она запрокинула голову, устремив взгляд ввысь. Она не была рождена под одной из четырёх магических лун, и я не остановился, чтобы подумать, что это для неё означает и насколько нервной она будет, когда мы будем разбиваться по нашим залам. Я взял её за руку. Остальные стихии не сияли над ней, значит, она со мной. Она под луной в Водолее.
– Водолей! – голос Селесты прозвучал резко, и я знал, что она приберегла лучшее напоследок.
Неоновый торнадо засиял надо мной, окутывая мою тёмную кожу жёлтым светом, таким ярким и радостным, как я сам, когда нахожусь здесь, рядом с Рен. Я шагнул вперёд к остальным Водолеям, с которыми мы будем соседями по общежитию этим летом, но Рен словно вросла в землю.
Торнадо длился лишь мгновение и исчез, когда я повернулся к ней, приподняв брови в молчаливом вопросе. Она продолжала кусать губу, а её глаза умоляли меня не уходить.
Остальные Мунстарк ушли, следуя за Воздушным Стихийным существом, бросая на нас любопытные взгляды через плечо, разрываясь между желанием следовать за магическим существом и наблюдать за возможной драмой.
Блестящие чёрные туфли декана Роттингема стучали по ступеням, когда он спускался с платформы и подходил к Селесте. Он поправил жилет и наклонился, чтобы поговорить только с лидером Лунного Совета. Челюсть Селесты напряглась, её тёмные глаза сузились, глядя на нас, пока она слушала.
Я встретился с её взглядом. Она может быть лидером нашего магического совета, но я тоже мог бы им стать однажды. У нас обоих впереди годы, и мы будем работать вместе. Я ещё не заслужил этого, но Селеста со временем увидит во мне равного.
Она подошла к нам, и я задержал дыхание, но она не остановилась, когда достигла меня. Она прошла мимо и остановилась прямо перед Рен, чьи руки цеплялись за мою руку, словно я был спасательной верёвкой.
Селеста провела рукой по волосам Рен, позволяя пурпурным кончикам скользить по её коричневой коже.
– Твоя сила проявляется медленно.
– Я уверена, что ещё успею на паром и—
Селеста подняла руку, заставив Рен замолчать, и я был удивлён, что она послушалась. Селеста повернулась, устремив на меня тёмный, проницательный взгляд.
– А ты, почему не присоединился к другим в своём зале?
– Я не брошу Рен, – сказал я, сжимая её руку. – Мы друзья.
– Лучшие друзья, – Рен подтянула меня ближе.
Селеста не посмотрела на Рен. Вместо этого она склонила голову, и её белые волосы соскользнули с узкого плеча.
– И нужды твоего друга важнее, чем нужды Лунного Совета?
Моё горло пересохло, а мозг крутился, как хомяк в колесе, пытаясь придумать правильный ответ.
– У нас есть правила не просто так, Ли.
Моё сердце замерло.
– Вы знаете моё имя.
– Я знаю больше, чем ты можешь себе представить.
Она моргнула, её длинные ресницы почти коснулись бровей, и я захотел спросить больше. Я хотел взять Рен с собой и следовать за Селестой всегда. У неё есть все ответы. Она причина, по которой мы в безопасности, скрыты от Мунданов и объединены как семья Мунстарк. Я открыл рот, чтобы задать один из миллиона вопросов, горящих на кончике моего языка, но уже было слишком поздно.
– Рен, ты и твоя запаздывающая магия можете выбрать любой зал, который лучше всего подходит—
– Я выбираю Водолея.
Рен не стала ждать ответа. Она больше не была напряжённой или нервной. Она была сильной и решительной и потянула меня за собой, поспешив вслед за лунами Водолея.
– Ли.
Голос Селесты был настолько тихим, что я мог бы подумать, что мне это показалось, но я всё равно оглянулся. Даже если бы она не говорила, она не закончила. Я не мог уйти так. Это не то первое впечатление, которое я хотел произвести.
– В следующий раз… – Её губы едва двигались, её голос долетел до меня через безветренную ночь. – Следуй правилам и делай, как я говорю.
Глава 7. Рен
Моя голова готова была взорваться, когда Селеста подошла прямо ко мне. Ладно, я знаю, что она Королева Лунного Совета или что-то в этом роде и, наверное, самая красивая женщина, которую я когда-либо видела в жизни, но чем ближе она подходила, тем сильнее мне хотелось бежать. Что такого в её глазах? В отличие от остального её облика, они выглядели старыми, как карьеры, наполненные водой. Одни из тех, что настолько глубокие, что дна не видно, и ты просто знаешь, что под поверхностью скрывается что-то непостижимое.
Таща Ли за собой, я спешила догнать остальных Водолеев, следовавших за Воздушным Стихийным существом. Я всё ещё чувствовала, как взгляд Селесты следит за мной.
– Она смотрит на меня? – шепчу я Ли.
– Кто? Селеста?
– Да, Селеста. Королева Лунного Совета. – Я украдкой оглядываюсь на неё, и она действительно смотрит на меня.
Ли фыркает от смеха.
– Рен, она лидер Лунного Совета. Её работа – убедиться, что все мы устроились.
Я в основном согласна с Ли, но это не значит, что я не чувствую странные вибрации от Королевы Селесты. Она гладила мои волосы, что совсем не круто. И, честно, сколько ей на самом деле лет? Перед тем как Сэм отправилась с другими Тельцами, она сказала мне, что её отец был влюблён в Селесту с тех пор, как проводил здесь лето, а это было около сорока лет назад. Но Королева Селеста выглядит, как будто ей двадцать. В чём дело? Один взгляд на лицо Ли подсказывает мне, что сейчас не время об этом говорить. Мы спешим догнать остальных, мчась по мощённому тротуару, который извивается через тенистые дворы, выглядящие подводными и магическими в лужах света, отбрасываемого лунными шарами.
Как только мы достигаем нашей группы, они останавливаются перед большим кирпичным зданием, освещённым изнутри тёплым золотым светом. Оно построено в том же готическом стиле, что и главное здание кампуса, с изысканными каменными арками, украшающими окна и широкую входную дверь.
Стихийное существо зависает над – да, именно над – жёлтой дверью Зала Водолея. Оно парит над входом, наклоняется и касается двери длинным, скелетным пальцем с неоново-жёлтым когтем. Дверь открывается со звуком порыва ветра. Когда никто не двигается, Стихийное существо опускается к земле (хотя я не могу разобрать ни ног, ни даже формы, кроме жёлтых глаз в капюшоне), и становится рядом с дверью. Существо указывает внутрь зала, и его чёрный плащ раскрывается, обнажая матовое жёлтое тело, клубящееся, как туман. Мы движемся вместе, все протискиваются вперёд и входят в здание почти как одно целое.
Я замираю у входа и ахаю – именно так, как ахнула бы Элизабет Беннет, если бы мистер Дарси пришёл без предупреждения на чай. Вестибюль потрясающий. Пол из кремового мрамора с золотыми прожилками. Мраморные колонны разделяют большие комнаты слева и справа. Одна комната – мини-библиотека, и я говорю «мини» только если сравнивать её с настоящей городской библиотекой. Блестящие деревянные книжные полки от пола до потолка покрывают каждую дюйм стены, не занятый окнами. В комнате много удобных кресел – некоторые одиночные, другие сгруппированы вокруг низких столиков.
Комната слева оснащена несколькими плоскими телевизорами с большими бархатными секционными диванами, сгруппированными вокруг них. Телевизоры стоят на развлекательных центрах, в которых спрятаны DVD-плееры. DVD-плееры!
– Мы перенеслись в 1990-е? – шепчу я Ли.
Ли не интересует временной парадокс, потому что его внимание захватили яркие коробки с надписями SPACE INVADERS, MS. PAC-MAN и DONKEY KONG.
– Рен! У них есть винтажные аркадные игры! И настольный футбол! Я точно тебя обыграю.
– Здесь большая кухня! – кричит парень с прической «муллет». Серьезно. Муллет. (Неужели это действительно возвращается?) – И она заполнена закусками и содовой и всем остальным.
– Эй! Все сюда, наверх! – зовёт девушка с вершины широкой мраморной лестницы, которая изгибается к второму этажу. – Двери в комнаты подписаны нашими именами!
У меня пересохло во рту, потому что я знаю, что моего имени нигде не будет, но я остаюсь рядом с Ли, и мы направляемся к лестнице.
Внезапно раздается шум, и мои волосы поднимаются. Я чувствую запах тумана Тихоокеанского Северо-Запада – того самого, что приносит воспоминания о лесе и лёгкий намек на океан, – и Воздушное Стихийное существо начинает кружить вокруг нас с Ли, отрезая нас от остальных, кто уже поднялся наверх.
Оно продолжает кружить вокруг нас, с каждым оборотом приближаясь всё ближе, а затем останавливается прямо передо мной, наклоняется своим высоким жутким телом и нюхает меня! Серьёзно. Я вижу только его неоново-жёлтые глаза в темном капюшоне, но я слышу, как оно принюхивается.
– elegida! – Оно шипит это слово, делает ещё один круг вокруг нас и затем уносится прямо через закрытую входную дверь.
Я смотрю на Ли.
– Что. За. Чёрт?
Его глаза широко раскрыты, и он проводит рукой по лицу, как будто пытается стереть мысли.
– Понятия не имею. Оно говорило по-испански? Оно нас нюхало?
– Я не знаю. Я учила французский. – Я уставилась на дверь, через которую только что улетело существо. Меня, хотела бы я сказать. Оно нюхало меня. Но всё произошло так быстро, что я не могу быть уверена, хотя в каком-то смысле это имеет смысл. Маленькое жёлтое мини-торнадо не появилось над моей головой, как у всех других Водолеев. Я не принадлежу. Может быть, «elegida» означает «обман». Нужно спросить у Сэм.
– Эй, – Ли возвращает моё внимание к себе. – Всё будет хорошо. Для всех это ново. Пойдём, найдём наши комнаты.
Я иду рядом с Ли, который ведёт меня влево. Мезонин – это большой прямоугольник с периодически расположенными высокими деревянными дверями. Широкий балкон с мраморным парапетом по пояс обрамляет мезонин. На плоской верхней части парапета расположены длинные ящики с лозами, которые свешиваются через край. Сладко пахнущие жёлтые цветы наполняют воздух ароматом жимолости, отчего у меня начинает чесаться нос. Огромная люстра свисает с центра куполообразного потолка, свисая до уровня наших глаз и отбрасывая алмазные блики на полированные деревянные панели.
На мгновение я представляю себя героиней одного из сезонов «Бриджертонов» и пытаюсь понять, хороший это знак или плохой, когда Ли так резко останавливается перед дверью, что я врезаюсь в него.
– Извини, – бормочу я и поднимаю взгляд, чтобы увидеть, как он указывает на деревянную табличку с надписью ЛИЛАНД ЯНГ светящуюся неоново-жёлтым цветом.
– Моя комната! – Он улыбается мне, видит моё выражение лица и тут же прочищает горло. – Эм, ладно. Не переживай. Мы найдём твою комнату тоже.
Мы идём вдоль левой стороны мезонина, затем возвращаемся по нашим следам и направляемся вправо, уклоняясь от взволнованных студентов, которые вскрикивают и открывают двери. Я смотрю на каждую дверь, мимо которой мы проходим, и ни на одной из них нет моего имени. Мы подходим к последней двери. Табличка пустая. Я опускаю взгляд на пол, борясь с желанием разрыдаться или сбежать вниз по широкой элегантной лестнице, выскочить из огромного, величественного зала и бежать обратно к маленькому парому, который привёз нас сюда, когда Ли мягко смеётся.
– Рен, смотри.
Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Н в слове РЕН появляется на табличке, светясь неоново-жёлтым цветом. Я поднимаю руку и нерешительно касаюсь новоиспечённых букв, которые складываются в РЕН НЕЙТИНГЕЛ. Они холодные под моими пальцами.
– Это моя комната, – тихо говорю я. Затем я глубоко вдыхаю, как будто собираюсь окунутся в холодный Тихий океан, берусь за хрустальную дверную ручку и поворачиваю её.
Дверь бесшумно открывается в симпатичную маленькую комнату. Я захожу внутрь, а Ли следует за мной и осматривает то, что станет моим домом на следующие три месяца.
– Эй, это намного лучше, чем обычная комната в общежитии, – говорит Ли.
Он определённо прав. У меня не так много опыта с общежитиями, но мои дяди водили меня на экскурсию по нескольким университетским кампусам, прежде чем я решила остаться в Ферн Вэлли, жить дома и посещать курсы бизнеса в местном колледже, продолжая управлять нашим книжным магазином. И эта комната делает общежития, которые мы видели, похожими на тюремные камеры.
В центре комнаты стоит кровать с четырьмя столбиками, большой деревянный комод, шкаф (шкаф! Пусть замирает моё сердце, любящее романы эпохи Регентства) и высоко отполированный письменный стол. Дверь ведёт в скромную ванную с одной из тех ванн на ножках, которые можно использовать как душ, благодаря круговой занавеске.
– Мы не должны делить большую общую ванную? – Я смотрю на Ли. – Ты не сказал, насколько это место шикарное.
– Рен, я сам не знал до этого момента, но жить здесь всё лето явно не будет тяжёлым испытанием, даже без интернета.
Я открываю рот, чтобы сказать, что это кощунство, когда чёрный динамик в потолке над дверью трещит, и голос декана Роттингема, звучащий металлическим эхом, объявляет:
– Все студенты проследуйте в столовую в Зале Луны, главном здании кампуса, пожалуйста. Как я сказал в своём вступительном слове, у вас будет час на ужин и ещё час на обустройство перед отбоем.
Двери открываются и закрываются, и мы становимся взволнованным, шепчущим потоком, текущим по мраморной лестнице и выходящим через парадную дверь, где мы замираем, все с одинаковым выражением недоумения на лицах, пока Воздушное Стихийное существо не возвращается, не манит своим костлявым пальцем и не ведёт нас обратно по извилистым, залитым лунным светом тротуарам к главному зданию кампуса. Мы следуем за толпой внутрь. На осмотр времени почти нет, хотя мне очень хочется. Зал Луны весь в арках, резном дереве, мраморе и люстрах. Я имею в виду, здесь действительно красиво.
Все четыре Стихийных существа собираются прямо внутри здания. Они вместе указывают яркими костлявыми пальцами прямо вниз по широкому коридору на открытые двустворчатые деревянные двери, через которые я мельком вижу множество деревянных столов, а затем кружатся вокруг нас и исчезают. Я клянусь, Воздушное существо кружило особенно близко ко мне, заставляя меня замереть. Я просто стою там, слыша эхо слова «elegida» в своей голове.
Ли не тянет меня за руку и не говорит торопиться. Он стоит рядом со мной, как будто у нас куча времени. Это одна из тех вещей, которые мне сразу понравились в Ли – его спокойствие. Я признаюсь, что иногда у меня есть склонность к драме. Ли это понимает. Он знает, что это часть моей неприязни к переменам. Когда я «закипаю», как почти взрывающаяся звезда, Ли – это ночное небо, глубокое, успокаивающее и всегда рядом. Я мысленно встряхиваюсь и смотрю на него.
– Спасибо. Мы можем идти.
Мы – последние студенты, вошедшие в столовую. Ли и я колеблемся, а затем машущая рука Сэм привлекает наше внимание, и мы направляемся к её столу. На нём, как и на остальных столах, большой поднос с бутербродами, миска с салатом, миска с чипсами и кувшин с ледяной водой. Ли и я садимся напротив Сэм.
– Привет, вы двое. О, привет, Руби! – Сэм машет ей, и Руби садится напротив нас, кивая в знак приветствия.
– Ну что, общежития крутые, да? – Сэм взахлёб говорит, накладывая на свою тарелку несколько бутербродов и горку чипсов. – Я имею в виду, мои родители говорили, что кампус хороший, но нам даже не нужно делить ванную! Это лучше, чем у меня дома.
Энтузиазм Сэм мгновенно поднимает мне настроение, и я улыбаюсь ей.
– У меня есть шкаф. Я чувствую себя настоящей леди.
Рука Руби замирает на полпути к бутерброду.
– Ты хочешь быть настоящей леди?
– Нет! – Мы с Ли говорим одновременно и смеёмся. Я качаю головой и продолжаю. – Никак нет. Мне просто нравится притворяться, что быть леди эпохи Регентства не было ограничивающим и угнетающим.
– Ей просто нравятся платья и чай, – говорит Сэм, пережёвывая бутерброд.
– И все эти печенья, которые они называют бисквитами, – добавляю я.
– И романтика, – добавляет Ли, толкнув меня в плечо.
Руби кивает.
– Понимаю. Я тоже люблю представлять себя Сёгуном при древнем японском императоре, хотя печальная правда в том, что из-за моего происхождения мне бы не позволили ни отрубать кому-либо головы, ни даже защищать своего императора.
– Ну, я думаю, она была бы отличным сёгуном, – говорит Сэм. – Правда, Рен?
– Они1, – уточняет Руби. – Я родилась в этом теле, но я так себя не идентифицирую.
Сэм напрягается. – Я не должна была предполагать.
– Никто из нас не должен был, – говорю я.
Внезапный взрыв неприятного смеха привлекает наше внимание к столу ближе к центру комнаты. Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как нескладный парень поскальзывается на бутерброде и падает. Меня не удивляет увидеть рыжего, который подставил подножку Сэм, во главе смеющихся.
– Вот придурок, – бормочу я.
Напротив меня Руби вздыхает и начинает подниматься, но прежде, чем они успевают встать, рыжая девченка пробирается мимо смеющегося стола, помогает парню встать и сверкает глазами на придурка.
– Успокойся, – говорит придурок. – Это просто шутка, сестренка.
Сестренка?
Она качает головой и поворачивается к столу спиной, и её глаза находят нас. Она сразу направляется к нам, останавливаясь возле Сэм. Она великолепна – красота запредельная. Её глаза зелёные, как весенний мох после дождя. Волосы удивительного оттенка рыжего, светлые, длинные и волнистые. Веснушки украшают переносицу и верхушки её привлекательно румяных щёк. Джинсы и обтягивающая короткая футболка с надписью WILD FEMINIST чёрными крупными буквами подчёркивают её пышные формы.
Она прочищает горло. – Привет, эм, я Лили Везерфорд, а этот придурок, – не глядя, она указывает пальцем назад, через плечо, на стол с наглыми парнями, – мой брат-близнец Люк. Лили смотрит вниз и неуверенно улыбается Сэм. – Он не извинится за то, что подставил тебя подножку раньше, так что я извинюсь. Прости, что мой брат – осёл.
Улыбка Сэм сверкает. – Я Сэм, а это Руби, Рен и Ли. – Сэм указывает на каждого из нас по очереди. – Эй, тебе не нужно извиняться. Это не твоя вина, что он кретин.
Лили кивает. – Кретин. Это хорошее определение. – Затем она переводит внимание на Руби. – Я видела, как ты швырнула Люка на землю. Отличная работа.
– Дзякуй.
Лоб Лили сморщивается. – Дзякуй?
– Значит «спасибо» по-японски, – объясняет Сэм. – Хочешь сесть с нами? Места полно. – Сэм сдвигается, чтобы Лили могла сесть между ней и Руби.
Лили поворачивает свои удивительные зелёные глаза на Ли. – О, привет! Я видела тебя раньше.
– Да! – слово вырывается у Ли. – Я не понял, кто ты. Я видел тебя только на фотографиях. Я, эм, знаю твоего брата. Ну, типа, – добавляет он поспешно, когда я бросаю на него ошеломлённый взгляд. – Мои родители знают его родителей. Которые тоже твои родители. – Ли глотает и заканчивает: – Я не знал, что у него есть сестра-близнец, но это круто. – Я вижу, как его коричневые щёки становятся пурпурными. Он хватает стакан с водой и жадно пьёт, как будто пытается потушить пожар на своём лице, и мой живот сжимается от чего-то незнакомого – липкого, навязчивого и неудобного. Ревность? Серьёзно? Он мой лучший друг (не считая Сэм). Я не должна ревновать к другим девушкам, даже если они безумно красивы.
Лили улыбается, как будто Ли не говорил неуклюже. – Приятно познакомиться. – Когда взгляд Лили встречается с моим, я чувствую, как мои щёки тоже начинают краснеть. – Привет, эм, Рен, да? – говорит она.
– Да. – Я киваю и, используя социальные навыки из моего регентского репертуара, поднимаю тарелку с бутербродами и предлагаю ей. – Бутерброд?
– О, да, спасибо. Я умираю от голода. – Лили берёт три треугольника бутербродов и большую горсть чипсов. – Итак, я Луна во Льве. А вы кто? – Прежде чем кто-либо успевает ответить, она улыбается Руби. – Я уже знаю, что ты крутой Скорпион.
Губы Руби поднимаются в улыбке. – Действительно.
– Я Телец, – говорит Сэм.
– Не удивительно. – Лили берёт чипсину, отправляет её в рот и с ожиданием смотрит на Ли и меня.
– Водолей. – Ли произносит это глубоким и насыщенным голосом, и мне приходится скрестить ноги, чтобы не пнуть его.
– Я с Ли в зале Водолея, – это единственное, что я могу придумать, и я быстро добавляю: – Так что, зал Льва – это тоже красивый особняк?
– Ну, он не так потрясающ, как Пемберли, но шокирующе красив. – Она улыбается мне, и я не могу не радоваться, что у неё между передними зубами застрял кусочек салата, потому что, конечно же, она знает, что такое Пемберли – она идеальна. Затем её улыбка охватывает весь стол. – Пожалуйста, скажите, что я не единственная, чьи родители не подготовили меня ко всему этому.
Руби пожимает плечами. – Мои просто сказали «кацу».
– О, подождите, я думаю, я знаю, что это значит. «Победа»? – Сэм смотрит через Лили на Руби, которая дарит ей маленькую улыбку и кивает.
– Победа чего? – спрашиваю я.
– Я не хочу быть стервой, но я действительно рада, что твоих родителей тоже не подготовили, – говорит Лили мне с ещё одной красивой улыбкой.
Я чувствую, как моё лицо начинает гореть. Нет протокола, как рассказать новым друзьям, что у меня нет родителей, потому что они мертвы. Прошло пять лет с тех пор, как произошла авария, но это не становится легче. К счастью, Сэм спасает меня.
– Мои родители признали, что рассказали мне слишком много, но только потому, что я их об этом постоянно допрашивала. – Она наклоняется и понижает голос, чтобы мы все наклонились вперёд и практически затаили дыхание, чтобы её услышать. – Я знала, насколько всё это шикарно. Моя мама сказала, что это потому, что это место такое старое, и также Лунный Совет считает, что, если они окружат нас всем этим элегантным убранством, мы будем вести себя лучше. – Она быстро пьёт свою воду. – Но они действительно рассказали мне кое-что о Испытаниях.
– Испытаниях? – пискнула я. Ли никогда не говорил, что нас ждут испытания!
– Не волнуйся. – Сэм похлопывает меня по руке. – Испытания как тесты, а не как доказательства перед судьями.
– Мой отец сказал мне только вернуться таким же, как он. «Победителем», – говорит Ли.
Я смотрю на Ли, как на инопланетянина.
Руби говорит: – Мои сказали, что это соревнование, которое длится всё лето.
– Да, – говорит Сэм. – Значит, есть три испытания – по одному в месяц. Они сложные и опасные, но важные, потому что помогают нам учиться контролировать свои силы.
– И потому, что в конце лета будет победитель, – говорит Руби.
– Мои родители сказали, что ожидают от нас – Люка и меня – работать в команде и делать всё хорошо, – Лили фыркает, что звучит изящно. Как можно изящно фыркнуть? – Но это не так. Мне восемнадцать. И Люку тоже. Я больше ему не нянька. Я не собираюсь работать с этим придурком. Я буду соревноваться против него.
Я наблюдаю, как выражение лица Лили становится жёстким. Она действительно не любит своего брата. И я её не виню. Мне внезапно приходит мысль, и я спрашиваю: – Есть ли приз?
– Уважение, – говорит Руби.
– Мой отец сказал, что победитель получает приз, но сколько бы я ни докучала ему, он не сказал мне, что это за приз, – говорит Сэм.
– Победитель Испытаний привлекает внимание Лунного Совета. Они лично интересуются учеником и его будущим. – Голос Ли приобретает ту новую грань, которую я называю его тоном «должен преуспеть во всём». Ли весёлый и смешной, любит поэзию, и я даже подозреваю, что ему нравится моя одержимость лордами и дамами и прочими подобными вещами. Но за последние два года Ли стал сильно стремиться к успеху. Во всём. Это неплохо, но это определённо новая черта Ли.
– Когда начинаются Испытания, и как я… – Меня прерывает мигание света в столовой. Из громкоговорителя раздаётся скрипучий голос декана Роттингема.
– Ужин завершён. Все студенты должны вернуться в свои залы. Ваш багаж был доставлен. У вас есть час, чтобы устроиться перед отбоем. Завтра завтрак в семь часов утра, лекции и упражнения начинаются в восемь. Снова, добро пожаловать на Лунный остров и начало вашего будущего.
Глава 8. Рен
Когда Ли пожелал мне спокойной ночи и ушел к себе в комнату, я распаковала свои вещи и приняла ванну. Я надела свою любимую пижаму (свободную футболку с изображением толстого картофеля и толстого французского бульдога с равенством между ними) и свернулась калачиком под толстым пуховым одеялом, закрыла глаза и попыталась заснуть. Кровать была мягкой. Простыни пахли лавандой. Подушки были набиты пухом и идеальны. Декан сказал, что завтрак в 7:00, а до этого осталось – я взглянула на будильник на тумбочке – меньше семи часов.
Я зевнула, снова крепко зажмурилась и перевернулась на бок, лицом к большому окну. Серебряный свет почти полной луны рисовал тени на моих закрытых веках. Не могу поверить, что я здесь. Я на Лунном острове, учусь в Академии Луны. Я Мунстарк!
Ну, я была Мунстарк. Однажды.
Что это значит? Случится ли это снова? Я действительно почувствовала прикосновение магии, когда пересекла странный барьер, скрывающий Лунный остров, и до прошлой ночи никогда не ощущала даже маленькую искру магии. Но означает ли это, что я действительно разовью магические способности? Это кажется невероятным, просто возмутительным. Всю свою жизнь я знала, знала, что я Мундэйн в мире, где на самом деле есть Магики, и мне это устраивало. Больше чем устраивало. Я спланировала свою жизнь. Я была довольна – даже счастлива.
Но кто я теперь? Я рада, что нахожусь здесь с Ли и Сэм, но не могу сказать, что довольна. Слишком много неизвестного. Какая у меня магия? Я определенно была Мунстарк прошлой ночью. Ли имеет фотографию, которая это доказывает. Но что, если моя магия просто исчезнет? Воспоминание о той потрясающей силе, которую я ощущала в тот краткий, яркий миг, вызывает приятную дрожь по телу, и я позволяю своим глазам немного приоткрыться. Достаточно, чтобы увидеть тонкую полоску лунного света, прорвавшуюся через щель между тяжелыми шторами, которые я, как мне казалось, закрыла.
Я снова вздрагиваю.
Я плотно закрываю веки. Засыпай. Засыпай. Засыпай. Я пытаюсь считать овец, но они превращаются в шерстяных Грейс Келли, что только заставляет меня скучать по дому.
Дом… И я понимаю, что не была так далеко от дома без дядюшек Брэда и Джоэла с тех пор, как пришла к ним жить в тот ужасный день пять лет назад. Спорю, они тоже не спят. Спорю, они скучают по мне и беспокоятся, и—
«Нет. Это не помогает». Я сбрасываю пуховое одеяло, топаю к гардеробу и надеваю спортивные штаны перед тем, как натянуть обувь. «Чай из ромашки. Как сказал бы дядя Джоэл, горячая кружка травяного чая может помочь от всего – от разбитого сердца до бессонной ночи», – бормочу я себе под нос, открывая тяжелую дверь своей комнаты и выглядывая в коридор. Никого не вижу. Я выхожу в коридор и останавливаюсь, внимательно прислушиваясь, но ничего не слышу – даже приглушенных голосов за закрытыми дверями.
Направляясь к широкой лестнице, я обдумываю, не зайти ли к Ли, чтобы предложить ему пойти со мной на кухню, но решаю не делать этого. А вдруг Ли спит? Уже ужасно поздно. Завтра я, вероятно, буду зомби. Нет смысла делать Ли таким же.
Я быстро спускаюсь по лестнице. Огромная люстра была приглушена, но это не делает её менее величественной, и я улыбаюсь, когда сравнения с Бриджертоном заполняют мой разум. Мне действительно нравится роскошь. Мои ноги становятся легче, и я прыгаю с последних ступенек, но прежде, чем повернуть в сторону задней части Зала Водолея и кухни, серебристый свет привлекает мой взгляд. Его сияние тянет меня вперед, и я оказываюсь в библиотеке, в этот раз игнорируя стеллажи с книгами, поскольку Она ведет меня к косым стеклам. В комнате нет других источников света, и серебристый свет превращает окна в драгоценности.
Я встаю в луч лунного света и чувствую Её прикосновение. Это не похоже на прошлую ночь. Нет вспышки тепла и силы. Я не левитирую, но все же чувствую что-то. Это неуловимо, как шелк, скользящий по голой коже. Я стояла под лунным светом раньше. Много раз. Я часто восхищалась мерцающей красотой луны. Но я никогда не чувствовала её. Никогда не знала Её прикосновения до этого момента. Я поднимаю руки, как будто хочу поймать неуловимый белый свет, и на мгновение мне кажется, что моя кожа мерцает.
Я хочу этого. Эта мысль проносится в моей голове с неожиданной яростью. Я хочу быть Мунстарк! Хочу владеть лунной магией!
Я почти вскрикиваю от изумления и прикладываю руку ко рту. Это действительно происходит? Я та же девушка, которая всю свою жизнь утверждала, что не нуждается в магии, даже не хочет её? Я опускаю руку. Поворачиваю её, моя ладонь ловит лунный свет, который мерцает словно загадочно подмигивая. Нет, я не та же девушка. Я больше не Мундэйн. Я Мунстарк.
Тень заслоняет лунный свет, и я поднимаю взгляд, ожидая увидеть облака из сахарной ваты, плывущие по ночному небу, но вместо этого дыхание застревает в груди, когда я смотрю в два светящихся жёлтых глаза в тёмном капюшоне. Воздушная Стихия парит передо мной по ту сторону окна. Она так близко, что, если бы не стекло, разделяющее нас, я могла бы дотронуться до неё.
