Текст книги "Призывая Луну (ЛП)"

Автор книги: Филис Кристина Каст

Соавторы: Кристин Каст
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Кристин Каст, Ф. К. Каст

Призывая Луну

Оригинальное название: Draw Down the Moon

Автор: P.C. Cast, Kristin Cast / Кристина Каст, Ф.К.Каст

Серии: Moonstruck #1 / Пораженные Луной #1

Перевод: nasya29

Редактор: nasya29

Глава 1. Рен

Меня постоянно охватывает чувство, что в любую секунду вспыхнут красные и синие мигалки, и местный шериф промчится по улице, чтобы меня задержать. Снова.

– Рен! Поторопись! – Ли почти кричит на меня из тени.

Свободной рукой, не пережимая целую бутылку моющего средства Севент Генерейшен, я делаю успокаивающий жест. – Всё хорошо. Это экологично. Это не повредит экосистему вообще. Плюс, в конце концов, нас не посадят за это в тюрьму.

– Ну, тебя не посадят, но…—

Я сбрасываю прядь белокурых волос с лица и оглядываюсь через плечо, когда Ли делает жест, охватывающий его стройное, мышечное тело, его темно коричневую кожу и аккуратно заплетённые косички. Как он стал таким взрослым? Он уехал всего лишь два года назад? Он был ниже, когда уезжал – невысокого роста, короткие волосы, недостаток мышц – всего лишь ребёнок. Мой партнёр по розыгрышам. Мой приятель. Я имею в виду, я видела его с тех пор, как он уехал. Мы созванивались по видеосвязи миллион раз и практически штурмовали друг друга в Инстаграме и ТикТоке. Рационально я знаю, что он старше. И я тоже старше! Но увидеть его наяву – это что-то другое. Что-то особенное. Что-то новое… Я чувствую, как румяна бурлят на моих щеках, и знаю, что мой румянец сверкает на моей фарфоровой коже так же ярко, как кончики моих волос окрашенные цветом фуксии.

– Я тороплюсь. – Я быстро откручиваю крышку, и остаток моющего средства хлынул в фонтан. Балансируя с расправленными руками, я перебираюсь по краю чаши с трехъярусным каменным фонтаном, расположенным в сердце уютного дворика в центре центральной части города Ферн-Вэлли. Когда я подхожу к Ли, мои кеды скользят по влажным камням, и я начинаю падать.

Сильные руки Ли ловят меня, прежде чем я разобьюсь об асфальт. Я поднимаю глаза и улыбаюсь ему, восстанавливая равновесие и прочно становясь на ноги. Да, он старше, крупнее, сильнее. Но он всё ещё мой партнёр по розыгрышам. Мой лучший друг, который всегда со мной.

– Ты чуть не упала в… – Слова Ли замирают, и я вижу, как его глаза расширяются от чего-то позади меня.

Я поворачиваюсь и делаю маленький торжественный танец. – Да! Это даже лучше, чем я думала, что будет, и я знала, что это будет эпичным.

Голова Ли покачивается взад-вперёд. – На всякий случай, когда я согласился прогуляться сегодня ночью, я не знал, что ты в это затеяла.

– Ты вообще не согласился; я тебя уговорила.

– Ты, наверное, имеешь в виду вынудила, – говорит Ли.

Я улыбаюсь, но не ему. Меня слишком увлекает великолепное зрелище пузырьков, поднимающихся из чаши фонтана все выше, выше и выше. Пузырьки поднимаются в ночное небо, как морская пена на наших бурных берегах Орегона. – Признайся. Это великолепно.

– Это вандализм.

Конечно, он сказал слово на букву «в», но я слышу привычную улыбку в его голосе.

– Это идеальный день рождения, – произношу я. Но то, что я не говорю вслух, что на самом деле делает мой день рождения идеальным, это то, что он дома. Так здорово видеть Ли, что даже знание того, что он снова уедет завтра вечером, не может испортить моего счастья. (Я не позволю этому испортить моё счастье.)

– Технически ещё не твой день рождения – он достаёт телефон из кармана и бросает взгляд на него– ещё пятнадцать минут. И я не собирался делать из тебя преступника в подарок.

– Это максимум правонарушение, – исправляю его, беря его за руку. – И я не имела в виду, что это твой подарок для меня. Это мой подарок селфи. Ты же знаешь, в прошлом году моё селфи было в подарок.

– Воробей. Вытатуированный на твоей пояснице. Как я мог забыть? «Я был на телефоне с тобой все это время», – Ли говорит тише меня, когда ведёт нас в укрывающие тени полной луны под соснами, окружающими дворик. – Я также помню, как ты соврала о своем возрасте перед подозрительным мастером татуировок. И твои дяди, наверное, тоже помнят.

Я не хочу думать об истерическом припадке дяди Джоэля прошлым летом, когда он заметил крылышко воробья, торчащее из-под пояса моих шорт, поэтому я быстро поворачиваюсь к Ли, меняя тему. – Но говоря о дне рождения… – я моргаю, глядя на него и подношу к нему руки в ожидании.

– Не можешь подождать ещё пятнадцать минут, пока будет твой день рождения?

– Уверена, что уже прошло хотя бы тринадцать с половиной минут, но нет. Нет, не могу. – Я улыбаюсь. Я знаю, что это сработает на Ли. Он не может устоять. Точно так же, как я не могу изменить то, что он мой человек и всегда был им с тех пор, как я переехала в Ферн-Вэлли пять лет назад, только что став сиротой, разбитой и потерянной, и не желая кого-либо заботиться. Ли был со мной с первого дня восьмого класса, и это никогда не менялось – даже когда его мама получила такое большое повышение, что их семье пришлось переехать на другой конец страны в Бруклин. Ли и я оставались близкими, несмотря на расстояние, между нами.

– Хорошо, повернись.

Я нахмуриваюсь. – Как я получу свой подарок, если мне нужно отвернуться?

Он берёт мои плечи своими крупными руками и вращает моё тело так, чтобы я смотрела на фонтан. На мгновение я забываю, что это день рождения, потому что пузыри вылились из чаши и катятся по ухоженной траве, как будто кто-то (возможно, я сама) случайно положил стиральный порошок вместо моющего средства для посуды. Кто мог подумать, что это может вызвать такой огромный беспорядок?

Затем я чувствую, как что-то опускается на мою шею. Я опускаю взгляд. Молодой месяц, усыпанный скрывающими ветвями сосен, освещает серебряную цепочку. Я поднимаю её и вижу прекрасную полную луну из синего камня, который я узнаю сразу. Аквамарин – точно такого же цвета, как мои глаза – сверкает магией, которую я никогда не почувствую.

Я поворачиваюсь и смотрю на Ли, глотая несколько раз и моргая, пытаясь не рассыпаться в слезах. – Мне нравится, – наконец удаётся прошептать.

Его улыбка выглядит грустной. – Мама и папа вложили немного лунной магии в него. Она не продержится, потому что ты… – Его слова затихают.

– Потому что я Мундан – обычная, – заканчиваю я за него. – Ли, в тысячный раз. Всё в порядке. Мне не важно, что у меня нет магии, и этот ожерелье красиво и без помощи луны… – Я приостанавливаюсь, подмигиваю ему своей самой хитрой улыбкой и добавляю: – Моя выдающаяся личность вполне достаточно магическая сама по себе.

Ли Мунстрак. Как и остальные его семья, он наполнен магией полной луны, под которой он родился. Мои мама и папа были Мунстраками тоже. Но не я. Я не родилась под нужным знаком луны, и луна определённо не была полной. Так что я просто… я. Но все в порядке. Я пришла к согласию с тем, что я Мундан, когда была ещё ребёнком. Желать чего-то, чего я никогда не смогу иметь, это глупая трата времени, плюс я себе нравлюсь такая, какая я есть.

Ли выдыхает длинным вздохом и, как всегда, смотрит на меня так, будто не понимает, почему для меня нормально не иметь магии. – Ну, я рад, что тебе понравилось. Я хотел, чтобы у тебя было что-то, что ты могла носить, чтобы ты не забыла обо мне этим летом.

Я прижимаю руки к ушам, как будто мы снова дети, и он пытается рассказать мне одну из его страшных историй. – Нет, нет, нет, это мой день рождения. Я не слушаю. Сегодня вечером не говорим о грустном.

– Рен, суббота. Почти воскресенье. Я уезжаю в воскресенье вечером на Остров Луны. Мне бы хотелось, чтобы у нас было больше времени, чтобы пообщаться, но у нас его нет. Я уеду. Завтра. И ты знаешь, что они забирают наши телефоны и компьютеры. Я не смогу поговорить с тобой месяцами, а потом—

– Нет! Мы не будем об этом говорить! – Слова вырываются из меня громче, чем я ожидаю. Я не хочу говорить о том, что, кажется, подстерегает нас, большое и грустное, навсегда. Мы разные. Не потому, что я считаю себя девочкой, а его парнем. Не потому, что я белая, а он черный. Мы разные, потому что Ли Мунстрак, а, хотя я и не должна быть такой, но я Мундан. Эта разница, между нами, никогда меня не беспокоила до сих пор, потому что достижение восемнадцати и окончание школы казалось мне всегда вечностью впереди. Теперь, когда эти вечности прошли, я понимаю, что это меня беспокоит. Но не из-за магии или её отсутствия. Это беспокоит меня потому, что я только что вернула его – на мгновение (ну, двадцать четыре часа, но кажется, что мгновение) – и теперь он уедет и отправится на магический остров, полный других Мунстраков, где он узнает всё о том, как использовать свою магию и вступить в потрясающее будущее. Будущее без меня. Будем ли мы всё ещё лучшими друзьями после этого? Будет ли он считать меня слишком скучной? Слишком обычной?

Я не хочу об этом думать. Я не хочу об этом говорить. Не сейчас, в эту крошечную оставшуюся, между нами, минуту времени, и сегодня мой день рождения, поэтому мне это не нужно. – Посмотри на время. Спорим, это уже мой настоящий день рождения. Эй! – Я продолжаю, пока он не остановит меня. – Сфотографируй меня у фонтана!

Ли вздыхает, но снова вынимает телефон из кармана. – Пять минут до полуночи.

– Да! Давай! Я буду очень быстрая – и незаметная. – Я рванулась к фонтану, теперь превратившемуся в гигантскую, пенящуюся кучу. Пузырьки везде, и я влетела в них, хихикая, когда они поднимались вокруг меня. Повернувшись к Ли, я подняла изящное ожерелье так, чтобы полная луна ласково качалась, сверкая как пузырьки, которые окружали меня в серебряном свете. – Лактозная непереносимость! – Улыбнулась я, вспоминая эти слова, которые мы с Ли использовали вместо сыра с тех пор, как у нас были ужасные фотографии с восьмого класса.

Ли тихо смеется и делает фото. Прежде чем он успевает убрать телефон, я говорю: – Подожди! Сколько до полуночи сейчас?

Он глядит на экран. – Две минуты.

– Отлично. Давай сделаем еще одну фотографию в точно полночь и отправим ее Сэм. Будто она с нами. – Саманта Хопп – моя другая лучшая подруга и единственный другой Мунстрак, которого я знаю. Мы с Сэм неразлучны с тех пор, как встретились в классе миссис Джонсон в первом классе в Элементарной Школе Арроу Спрингс. Она была самой умной в нашем классе, что привело к тому, что ее обижали. Тогда я была самым высоким ребенком в нашем классе (я пять футов ничего; клянусь, я перестала расти в начальной школе), что означало, что я устраняла каждого из этих хулиганов. Переезд ее в тот год, когда мне исполнилось тринадцать, было вторым по ужасности событием в моей жизни, пока Ли тоже не уехал. Иногда кажется, что все, кого я люблю, уходят от меня.

– Хорошо, начинаю обратный отсчет, – кричит Ли. – Десять… девять… восемь…—

Я быстро отряхиваю себя и шагаю немного в сторону, приняв вызывающую позу с рукой на бедре и взглядом на фонтан, который скажет Сэм, что я виновата в волне пузырьков, хотя я уверена на 100 процентов, что она и так об этом догадается.

– … пять… четыре… три… два… один!

Я улыбаюсь и готовлюсь закричать – Лактозная непереносимость! – снова, но слова не покидают моего рта. Луч лунного света, серебристый и невероятно яркий, поражает меня. Он вторгается в меня, и тепло пробегает по всему моему телу, когда кожа покрывается мурашками. Мои зубы стучат, хотя я наполнена теплом, и мое сердцебиения ускоряется так сильно и быстро, что я могу потерять сознание. Впервые в своей жизни я чувствую это, лунную магию, и это совсем не похоже на то, что я представляла, когда была ребенком и наблюдала, как мои родители владеют ее яркой силой. Это также никак не похоже на тот энергетический импульс, о котором мне рассказывали Ли и Сэм, когда их способности начали созревать. Это сырая и подавляющая сила.

Моя голова наклоняется назад, и я чувствую, как мои волосы поднимаются вокруг меня, словно я была поражена электричеством. Но у меня нет времени думать. Мой взгляд привлекает одно место – небо. Мой взгляд застывает на полной луне, которая властвует в небе надо мной. Я чувствую Ее. Она видит меня. Я знаю, что да. Я наполнена теплом, и на протяжении одного вздоха, вдоха и выдоха, я Мунстрак, и это великолепно.

Звук сирены полицейской машины разбивает мое внимание, и я рушусь на мыльный пол с громким – оф.

Ли стоит надо мной, наклонившись, его темные глаза широко раскрыты от беспокойства. – Рен! Рен! Скажи что-нибудь! Ты меня слышишь? Ты в порядке?

Я поднимаю глаза и едва могу видеть его сквозь яркие пятна света, мешающие моему зрению. Я пытаюсь встать, но мои ноги чувствуются резиновыми, словно я только что поднялась на гору Сэддл. Я пытаюсь сказать Ли, что я не могу заставить свои ноги слушаться, но мой голос не подчиняется мне. Моё дыхание вырывается паническими всхлипами, и я обнимаю себя руками, когда еще одна сирена разрывает тишину ночи. – Полиция, – удается мне прошептать сквозь зубы, трясясь от холода. – Нам надо убираться отсюда.

– Всё в порядке. Я с тобой, – Ли не ждёт, пока я успокоюсь. Он поднимает меня, прижимая к себе крепким хватом, и пускается в бегство из двора в темный переулок, соединяющий магазины по Мэйн-стрит.

Моя голова слишком тяжела, чтобы удерживать её, и я опускаю её на плечо Ли. Красные и синие огни автомобиля шерифа Ферн Вэлли создают калейдоскопические фигуры на кирпичных зданиях в переулке, но лишь на мгновение. Ли двигается быстро. Я знаю, что он провёл много времени в спортзале за последние два года, но я поражена, насколько легко он несёт меня. Здания сливаются, когда он пробегает через наш маленький городок. Ли прорезает переулки, мчится из тени в тень и мчится через улицы. В этот раз я рада тишине нашего маленького городка. Это облегчает Ли избежать замечания. Его скорость и сообразительность делают остальное.

Я чувствую себя странно. Мой разум гиперсосредоточен. Я точно знаю, куда направляется Ли – к нашему месту, яблоневому саду, который огибает западную сторону города. Моё тело пустое, изнурённое, онемелое. Мои руки и ноги холодные, но всё остальное пылает и горит. Я не могу определить, сырая ли моя одежда от пены, в которую я упала, или от пота. И время… сбито с толку. Кажется, прошло всего несколько секунд с момента у фонтана, но Ли останавливается, и на этот раз это не потому, что он скользит из тени в тень. Я поднимаю голову с его плеча и оглядываюсь.

– Усадьба Бабушки. Наш сад, – мой голос вернулся, но он скрипучий и слабый.

– Можешь встать? – спрашивает Ли.

Я проглотила слюну, прежде чем ответить. – Думаю, мне лучше сначала сесть. —

Он кивнул и понёс меня далеко вглубь сада, чтобы не было никакой возможности, что нас увидят проезжающие машины. Ли осторожно поставил меня под старым, изогнутым деревом. Я прислонилась к грубой, но знакомой коре. Остатки яблочных цветов наполняли ночной воздух сладким ароматом. В отличие от более крупных ферм вокруг Ферн Вэлли, Усадьба Бабушки – это маленький, старомодный сад. Земля между зрелыми яблонями покрыта густой травой и завявшими цветами. Ряды не выровнены как на промышленных фермах. Деревья разбросаны по полю, словно старые друзья, а не солдаты, выстроившиеся на осмотр. Рядом с дорогой светится один фонарь у поливного здания. Он и полная луна освещают сад достаточно ярко, чтобы я могла видеть, как Ли смотрит на меня, когда приседает рядом, всматриваясь мне в лицо.

Я встречаю его взгляд. – Что. Это. Было? – Я произношу каждое слово аккуратно, потому что мои зубы до сих пор хотели стучать.

– Ты обладаешь магией! – вырывается у него.

Я качаю головой. – Нет. Как? Нет. Как? – Тогда я осознаю, что звучу как перепуганный попугай, то сжимаю губы.

Он садится в траву напротив меня. – Не знаю как, но в этом нет никаких сомнений. Рен, ты Мунстарк.

Головокружение овладевает мной, когда я начинаю понимать, как далеко это заходит. Мне не полагается иметь магию! Никогда! Я спланировала свою жизнь как Мундин и была полностью с этим согласна, но теперь? Кто я теперь? Если у меня действительно есть магия, то все мои планы станут недействительными. Я не буду посещать местный колледж, чтобы пройти бизнес-курсы, нужные мне, чтобы управлять Пейдж, замечательной книжной лавкой моих дядей.

Мне придется уехать из этого места, где я чувствую себя в безопасности. Этого дома, где я пережила потерю родителей и переосмыслила себя.

Где я нашла счастье, которое казалось мне потерянным навсегда.

Моя рука дрожит, когда я убираю волосы с лица. – Это совсем не похоже на то, что произошло с тобой или Сэм, – говорю я в последней попытке остановить перемены.

– Нет, это не так. То, что только что произошло с тобой, больше.

– Но Ли, – шепчу я. – Я не Мунстарк. Я простая – немагическая я. – Мой подбородок дрожит, и тепло слёз увлажняет уже разогретые щеки. – Я хочу остаться дома. Мне нужно остаться дома. Может быть, это все просто какая-то странная ошибка. – Меня охватывает внезапная мысль, и я борюсь, чтобы приподняться прямее. – Что, если вдыхание пузырей что-то с нами сделало? Как, я не знаю, массовые галлюцинации или что-то подобное?

Медленно Ли достает свой телефон из кармана. Он прикосновением освещает экран, и его голубой свет освещает его лицо. Он касается экрана, внимательно смотрит на него несколько дыханий, а затем поворачивает его ко мне.

На фотографии меня омывает серебряный свет, словно он исходит из меня самой. Моя голова наклонена назад, а волосы, которые всегда были такими светлыми, что кажутся почти белыми, распространяются вокруг меня, обрамляя мое тело. Глядя на эту незнакомую версию себя, я могу только думать, что ярко-розовые кончики моих волос выглядят как неоновая кровь в лунном свете. Я отвожу взгляд и дрожащей рукой закрываю экран. Ли возвращает телефон в карман, и я больше не могу сдерживать рыдания.

– М-мне стра-шно. – Слезы перерывают мой голос.

Ли приближается ко мне и обнимает меня, нежно сжимая моё плечо. – Всё будет хорошо. Нет ничего, чего стоило бы бояться. Рен, я буду с тобой на протяжении всего этого.

И я осознаю – Ли уезжает опять, но на этот раз я тоже еду! Мой голос дрожит, когда я пытаюсь подавить свой страх. – Н-но мы будем не дома.

– Дом внутри нас. – Ли берет мою сжатую руку и кладет её на своё сердце. – Внутри нас. Мы возьмем его с собой.

Я распахиваю кулак и даю своей ладони покоиться на его груди. Его ровно бьющееся сердце успокаивает меня. Усталость накрывает меня, и мое зрение опять становится странным и размытым, и я понимаю, что всё ещё плачу. Я заставляю себя остановиться, издавая немного икоту.

– Вот. – Ли берет конец своей футболки и протирает мои щеки и нос.

Я смотрю на влажные пятна на его футболке. – Кажется, ты весь в моих соплях.—

Его грудь вздымается от смеха. – Я знаю.

– Ты тоже был истощен после того, как это случилось с тобой? – Мой голос мягкий, неуверенный.

– Нет. Наоборот. И мои волосы не поднимались вверх. Но ты всегда делаешь вещи по-своему. – Его попытка пошутить неудачна, и он спешно продолжает. – Когда это случилось со мной, я чувствовал это на протяжении часа или около того. Закрой глаза и отдохни. Я отведу тебя домой через некоторое время. У нас есть много времени. Сегодня воскресенье. Твои дяди не просыпаются раньше бранча.

Я почти напоминаю Ли, что сегодня мой день рождения, что означает, что мои дяди встанут рано. Но я больше не хочу думать о своем дне рождения. Мне больше не хочется думать ни о чем. Я просто хочу закрыть глаза и почувствовать успокаивающее сердцебиение Ли под моей ладонью.

Глава 2. Ли

Что-то щекочет мне щеку. Я отмахиваюсь и переворачиваюсь на другой бок. Мне снится прекрасный сон, и я не хочу просыпаться. Я держу глаза закрытыми и пытаюсь вернуть образы, но они тают так же быстро, как лёд в жаркое лето в Орегоне. Хотя они скапливаются в моём сознании, впитываясь в воспоминания, которые я могу достичь только во сне, призрак снов о Рен всё ещё яркий.

Я сжимаю веки ещё сильнее, чтобы удержать её подольше. И это работает. Более того, она становится ещё живее, потому что я клянусь, что чувствую её запах. Бриз приносит с собой сладкий аромат печенья с сахаром, которым пахнет Рен, и я позволяю ему разливаться по всему телу до кончиков пальцев. Я едва осознаю, что моя комната обычно не такая ветреная и моя кровать не такая жёсткая.

Мои веки распахиваются, и я резко просыпаюсь, когда реальность ударяет, как гонг, внутри моей груди.

Это не сон. Я снова в Долине Папоротников, и мы так и не вернулись домой.

Утреннее солнце разливается по небу, как пролитый желток, когда я осторожно кладу руку на плечо Рен. Я мог бы написать целую поэму об этом моменте, о том, как наконец вернулся, и как бы мне ни хотелось остаться здесь и позволить ей спать после её захватывающего и пугающего опыта Мунстарк, это было бы неправильно. Мне уже достаточно тяжело было пойти против здравого смысла и улизнуть. Ну, может быть, не слишком тяжело. Когда дело касается Рен, я не умею говорить «нет».

– Эй! – Я сжимаю её плечо и провожу рукой по её щеке, отбрасывая пряди светлых волос с фуксией на концах, упавшие ей на лицо за ночь.

– Нет, слишком рано. Я чувствую. – Она не открывает глаз и тянет руки над головой, не вздрагивая, когда её пальцы касаются земли. – Который час?

Я достаю телефон из кармана и морщусь, нажимая на экран. Если есть предел количеству пропущенных звонков, который может получить человек, моя мама, скорее всего, достигла его несколько часов назад. К счастью, мой телефон разряжен, и мне не приходится сталкиваться с чувством в груди, которое возникает, когда я подводю родителей. Они и так уже достаточно пережили.

Я убираю телефон обратно в шорты и поднимаю руку к горизонту. – Солнце примерно на высоте кулака, так что… – Я пожимаю плечами. – Да, я не умею определять время таким способом.

Её веки трепещут в смехе, и, не в первый раз, мне хочется запечатлеть этот звук и установить его в качестве сигнала будильника. Какой прекрасный звук для пробуждения.

– Мои дяди убьют меня. – Она садится и оглядывается на яблони вокруг нас. – Если это моё последнее утро на земле, нам следует пойти позавтракать.

– Это не случится. – Я качаю головой. Я хочу остаться на хорошей стороне Брэдли и Джоэла. Добавление ещё одного нарушения в список только усложнит мне задачу выбраться из той ямы, в которой я нахожусь.

– Ты стал таким законопослушным.

Я встаю и стряхиваю грязь с шорт. – Спасибо.

– Это не комплимент.

– Только потому, что ты не ценишь правила. – Я наклоняюсь и предлагаю ей руку так, как это делают джентльмены девятнадцатого века во всех тех шоу и фильмах эпохи Регентства, которые она заставляла меня смотреть, потому что, опять же, я не могу сказать «нет» девушке, с которой только что провёл ночь. – Миледи.

– Милорд. – Она принимает мою руку и поднимается с грацией королевы. Моей королевы. Если бы я только набрался смелости сделать шаг. Я скоро уезжаю, так что, может быть, сегодня тот день.

Моё сердце пропускает удар. Рен тоже поедет со мной.

Я открываю рот, чтобы выпалить, что она Мунстарк. Что она поедет со мной. Что мы будем вместе всё лето, без дядей, родителей, работы, школы или обычных людей, о которых нужно беспокоиться. Но она смотрит на меня так, что у меня пересыхает во рту, и я не могу говорить.

Она стоит передо мной, её ясный голубой взгляд направлен на меня. – Ли…

Слова застревают в горле, когда она поднимается на цыпочки и тянется к моему лицу. Она поднимается, как будто выходит на поверхность, её розовые губы приоткрыты, её гладкая белая кожа золотится в утреннем свете, струящемся сквозь деревья, и на мгновение мне кажется, что я снова в одном из своих снов.

Её пальцы касаются моего виска, и моё сердце начинает биться в животе.

– У тебя мусор в волосах. – Она машет в воздухе веточкой, прежде чем бросить её и повернуться в сторону Мейн-стрит, скрытой узловатыми ветвями старых яблонь.

– О. – Я выдыхаю, когда воздух вырывается из моих лёгких, как спущенный шарик.

Рен и я друзья с тех пор, как она переехала из Портленда в Долину Папоротников пять лет назад. Нас притянуло друг к другу. По крайней мере, так я это описываю в стихах. В реальности нас связывает лунная магия. Наши родители были в одном классе на Лунном острове. Они не были близки, но, когда трагедия случается с одним из нас, она затрагивает всех.

Я прочищаю горло, пытаясь избавиться от кома в груди, который сжимает мои лёгкие. Моя семья пережила свою трагедию, но я не хочу об этом думать.

Тем не менее, независимо от моей связи с Рен, магической или иной, каждый день укрепляет меня в зоне дружбы. И мои два года в Бруклине не помогли.

– Так что теперь? – Рен прерывает мою внутреннюю борьбу, когда мы идём между деревьями к двухполосной дороге, ведущей в город.

Я похлопываю затылок, проверяя, нет ли ещё мусора в волосах. Мои косички в беспорядке, так что даже если я смогу незаметно вернуться домой, у меня всё равно будет что-то, за что придётся ответить.

– Твои дяди не убьют тебя, и Джоэл никогда не доводит до конца наказания, которые они с Брэдли дают. Ты, наверное, проведёшь пару часов под присмотром, прежде чем тебя отпустят за хорошее поведение и ты снова начнёшь нарушать закон. – Я пригибаюсь под веткой, тяжёлой от розовых и белых цветов, и поднимаю её, освобождая путь для Рен.

– Не с моими дядями, – вздыхает она, и сутулится, хотя ей это и не нужно. Она надеялась, что вырастет, но её рост не изменился с тех пор, как я уехал. Это часть её, застывшая во времени, в то время как другие части стали острее, более полностью Рен. Я отпускаю ветку, после того как она проходит, и лепестки медленно падают на землю. Мне хочется постоять ещё немного, придумывая, как описать этот момент, но Рен движется вперёд, словно стрела сквозь деревья.

– С, знаешь, магией. – Она шепчет это слово, как будто здесь есть кто-то, кроме нас.

Честно говоря, я рад, что она подняла эту тему, потому что после начального всплеска энергии, я не был уверен, как это сделать. Она была настроена на то, чтобы быть обычной и вписываться в общество, не осведомлённое о существовании настоящей магии. Теперь она знает, что она особенная. Есть доказательство этому. Хотя я никогда не сомневался.

– Похоже, ты поедешь со мной. – Я обнимаю её за плечи, и она стонет. Я не принимаю это на свой счёт и замедляю шаг, зная, насколько её ноги короче моих. Её вздох был не из-за меня. Это из-за Лунного острова.

Мы выходим из яблоневой рощи и идём по багряной клеверной траве, окаймляющей двухполосную дорогу, ведущую в город. Мы идём так некоторое время, настолько привыкнув друг к другу, что молчание стало просто ещё одной частью нас.

Это хорошее время, чтобы сказать это. Сказать, Рен, я люблю тебя. У меня целый дневник стихов о тебе.

Может быть, не эту последнюю часть.

У меня пересыхает во рту, мой язык словно липкая краска к нёбу.

Но теперь у нас есть лето вместе. Никакой спешки.

Да… я не боюсь, я просто позволяю всему идти своим чередом.

– Я ничего не чувствую.

Я нахмуриваюсь и убираю руку с её плеч. Она может читать мои мысли?

– Сэм говорит, что она чувствует что-то, – продолжает Рен. – Лунную магию. Но я ничего не чувствую.

– Эм… – Моему мозгу требуется минута, чтобы переключиться с безнадёжного романтика на парня, который может говорить больше, чем мычать. – Да, я тоже чувствую лунную магию. Даже когда солнце светит, луна всегда с нами. Она никогда не покидает нас. Так же, как и наша магия.

Я провожу ладонью по груди, ощущая тепло, которое всегда находилось под моим сердцем, напоминая о луне и моей связи с Ней.

– Значит, я свободна, – отвечает Рен. – Это была случайность. Я провела ночь с луной, и это больше не повторится.

– Я уверен, что это не так работает.

– Но ты не уверен на сто процентов. Плюс, я даже не родилась под знаком магической луны. – Она останавливается, ставит руки на бёдра и смотрит на меня с таким блеском в глазах, который говорит, что она готова спорить, но я знаю, что на этот раз её не переубедить.

– Твои родители были Мунстарками, и ты тоже. Не важно, когда ты родилась. Ты никогда не станешь как Брэдли и Джоэл. Ты никогда не будешь Мундан.

Её взгляд падает на улицу, и она снова начинает идти. На этот раз медленнее, как будто произнесение правды отняло часть её силы. Но эта часть всегда была ей чужда.

– Рен… – Я ловлю её руку и поворачиваю к себе. – После этого лета у нас будет такая жизнь, доступ к вещам, о которых Мундан могут только мечтать. Остров Луны изменит наши жизни.

– Вот этого я и боюсь. – Она вырывает руку и продолжает идти по направлению к ряду кирпичных зданий на Мейн-стрит.

Я не знаю, что сказать, поэтому просто следую за ней молча. Сколько себя помню, я всегда ждал, когда моя жизнь изменится. Мои родители вбили в меня стремление к успеху и продолжение семейного наследия, и теперь всё зависит только от меня.

– Что я скажу своим дядям? Брэдли и я никогда не говорили Джоэлу о магии, так как же мне сказать ему… – Её голос прерывается, и она ускоряет шаг, но я догоняю её в два шага. – Сказать ему, что я внезапно передумала? Что я хочу оставить их и магазин, и Грейс Келли, и всё, что я люблю?

Её голос дрожит, и я знаю, что она плачет. Мои руки зудят от желания обнять её, прижать к груди, провести пальцами по её волосам и сказать, что всё будет хорошо. Но я не делаю этого. Это Рен. Вчера вечером был первый раз, когда я видел её плачущей, и она не допустит этой ошибки снова.

– Мы что-нибудь придумаем. Мы всегда так делаем.

– Всё, что я скажу, будет ложью. По крайней мере для Джоэла. Я хочу сказать ему правду. Я должна сказать ему правду. – Она всхлипывает и вытирает щеки. – Я скажу ему. – Она смотрит на меня, её взгляд бурный, её голубые глаза темнеют от вызова.

– Это запрещено. – В моём голосе появляется нотка, которую я никогда не использовал с ней раньше, и она замирает. – Рен, это одно правило, которое ты не можешь нарушить.

Позади нас гравий хрустит, и рёв двигателя вибрирует у меня за спиной, разрезая напряжение между нами и заменяя его чем-то новым. Чёрный внедорожник замедляется позади нас, и мы отходим на обочину дороги, чтобы дать ему проехать. Он не проезжает. Вместо этого он медленно крадётся за нами, как тень.

Я останавливаюсь, увлекая Рен дальше в алое цветение клевера вдоль обочины.

Внедорожник тоже останавливается.

Я щурюсь, пытаясь разглядеть водителя сквозь блики солнечных лучей на лобовом стекле.

В истинной манере Рен Найтингейл она выходит обратно на дорогу и сердито смотрит на машину. Я следую за ней, напрягая все мышцы, делая себя как можно больше, что легко удаётся после всех этих дней в тренажёрном зале в Бруклине.

– Что вы делаете? – кричит она, размахивая руками. – Объезжайте!

Волосы на затылке встают дыбом вместе с моими неукротимыми магическими способностями. Они стали сильнее, горят в груди, как кусочек солнца. Целители хороши в бою, если только потому, что мы не останемся поверженными надолго.