Текст книги "Влюбленная в демона"
Автор книги: Филис Кристина Каст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
14
– Кухулин! Сюда! – донесся сквозь шум ветра голос Бригид.
Охотница– кентаврийка галопом домчалась туда, где лежала Эльфейм, и остановилась. Кухулин подскакал следом за ней. Он соскочил с лошади, прежде чем она успела остановиться, и рухнул на колени возле сестры. Эльфейм осветили яркие факелы. Ночь разорвал топот коней, шум голосов всадников и кентавров.
– Эль! Нет! Пожалуйста, нет!
Он взял ее руку в свою. Она была холодной, словно высеченной из мрамора. Брату показалось, будто сестра вся покрыта кровью. Ее лицо отливало смертельной бледностью. Если бы она не моргнула и не прошептала его имя, то он не усомнился бы в том, что она мертва.
Эльфейм подумала, что голос Ку звучит очень молодо, и хотела его успокоить, но жутко замерзла. С Лохланом все происходило точно так же. Она совершенно обессилела, и ей было трудно говорить.
– Кухулин, отодвинься.
Бренна говорила спокойно и твердо. Теперь в ее тоне не слышалось ни одной обычной застенчивой нотки.
Он безучастно посмотрел на нее.
– Кухулин, немедленно! Я должна осмотреть твою сестру.
Повелительный голос Бренны был таким резким, что воин повиновался, не задумываясь.
Знахарка встала на колени возле Эльфейм.
– Принесите сюда факел, – велела она. – И что-нибудь, чтобы укрыть ее.
От света глаза Эльфейм заболели, но в то же время она с облегчением почувствовала на себе тяжесть нескольких плащей, которыми торопливо укутали ее почти обнаженное тело.
«Странно!… Я совсем не думала о том, что на мне почти нет одежды, когда рядом был Лохлан».
– Эльфейм, кто я? – спросила знахарка, низко наклонившись, чтобы при свете факела осмотреть ее глаза.
– Бренна, – прошептала она.
– Где ты сейчас?
– Лес… – сумела выговорить она. – Ущелье, я упала.
Она попыталась показать, где именно, но боль в плече заставила ее застонать.
Бригид последовала в направлении, куда пыталась указать Эльфейм. Держа факел над головой, охотница исчезла в той стороне, где было ущелье.
Уверенные, но нежные руки Бренны быстро ощупали раненое плечо Эльфейм, ее голову и, наконец, рану в боку, закрытую мхом.
– Хорошо, что ты перевязала ее, иначе потеряла бы слишком много крови.
– Я не… – начала Эльфейм, но знахарка ее остановила.
– Не разговаривай. Тебе стоит поберечь силы для обратного пути. Выпей вот это.
Знахарка осторожно помогла Эльфейм поднять голову, одновременно прижав отверстие бурдюка к ее губам.
Девушка что-то пробормотала и стала жадно пить. Вино с травами было сладким и холодным.
Оно наполнило ее энергией, и Эльфейм почувствовала в себе достаточно сил, чтобы слабо улыбнуться брату.
– Со мной все в порядке, Ку, – сказала она, желая, чтобы ее голос звучал не так слабо.
– Нет, – резко ответила Бренна. – С тобой не все в порядке. Кухулин, мне нужна полоска ткани, чтобы забинтовать ей плечо, и еще одна – перевязать рану в боку.
Почувствовав обличение оттого, что может наконец-то чем-то помочь Ку стащил с себя рубашку и стал рвать тонкую ткань на длинные полосы.
– Он просто хочет похвастаться своей грудью.
Голос Эльфейм дрожал, но она сумела заставить себя сказать это. Мужчины и кентавры, окружавшие ее, засмеялись, вслед за ними улыбнулась и Бренна. Кухулин хотел было нахмуриться, но в его взгляде светилось неподдельное счастье, и Эль на миг испугалась, что он сейчас заплачет.
– Теперь я вижу, что рана на голове не очень опасна, – сказала знахарка.
Брат широко заулыбался.
– На дне ущелья лежит мертвый вепрь, – заявила всем возвратившаяся Бригид. – Думаю, это твой.
Она вручила Кухулину кинжал, но ее глаза с любопытной осторожностью изучали Эльфейм.
– Во имя Богини, Эль! Дикий вепрь?
Лицо Кухулина, только что обретшее румянец, опять побледнело.
Бренна начала аккуратно обматывать полосы ткани вокруг талии Эльфейм, избавив девушку от необходимости отвечать брату. Избранная закрыла глаза, стиснула зубы от боли и попыталась сосредоточиться.
«Лохлан не был призраком. Я видела, что он убил вепря, того самого, которого нашла Бригид. Он вынес меня из ущелья, перевязал рану и согрел теплом своего тела. Неужели нельзя рассказывать, что он спас меня? Он сказал, что его отец – фоморианец, боялся, что мы не увидим в нем человека».
Слова Лохлана пронеслись в ее встревоженном сознании. Этого не могло быть. Фоморианцев победили и изгнали из Партолоны больше века назад. Самые разные расы тогда объединились, чтобы демоническая орда больше никогда не возвратилась и не стала снова угрожать народам Партолоны, в особенности женщинам. Ее затуманенное от боли сознание уклонялось от воспоминаний о насилии и разрушениях, почерпнутых из исторических хроник. Существо, которое только что спасло ее жизнь, не могло оказаться фоморианцем. Это было непонятно.
Она видела его крылья. Они согревали ее своим теплом. Действительно, случилось невозможное.
«Ты встретишь свою судьбу в замке Маккаллан… Он станет твоим супругом».
Слова предсказания всплыли сквозь шум в голове Эльфейм. Она попыталась сосредоточиться на этой слишком необычной мысли, но снова потеряла нить рассуждений. Думы Избранной блуждали, и она решила заговорить об этом, когда все хорошенько обмозгует.
– Вот, – сказала Бренна, завязав последний узелок на ткани, которая надежно прижимала руку Эльфейм к груди.
Как только она закончила, первые капли дождя брызнули сквозь сосновые ветки, протянувшиеся над головами людей и кентавров.
– Это все, что я пока могу сделать. Надо отвезти ее в замок.
– Эль.
Она открыла глаза и увидела, что брат присел рядом с ней. Его волосы уже намокли. Он прикрыл складкой килта свою обнаженную грудь. Эльфейм подумала, что Ку выглядит очень лихо, совсем как древний воин, в честь которого его назвали, и улыбнулась, желая, чтобы из глаз брата исчезло тревожное выражение.
– Эль, – повторил он, держа ладони над ее головой, чтобы хоть немного защитить сестру от дождя. – Я знаю, тебе будет трудно, но нам придется вернуться обратно в замок.
Бригид подошла к Кухулину.
– Я повезу ее.
– Она не сможет сидеть сама, поэтому поедет со мной, – ответил Ку.
– Тогда я повезу вас двоих. Тебе не придется тратить силы на то, чтобы сдерживать своего пустоголового мерина, – сказала Бригид. – Увидишь, я буду очень осторожна и не заставлю ее испытывать лишнюю боль.
Кухулин посмотрел на охотницу:
– Ты повезешь нас обоих?
– С легкостью.
В небе громыхнуло, ливень настойчиво забарабанил по веткам деревьев.
– Я хочу увезти ее отсюда. Немедленно, – сказала Бренна. – Она не должна спать. Разговаривай с ней, Кухулин.
Он коротко кивнул в ответ знахарке и приказал:
– Ангус, Брендан, подайте ее мне.
Юноша поднялся и вспрыгнул на спину охотницы.
– Осторожно! – резко сказал он, когда сестра застонала от боли из-за того, что ее начали поднимать.
Эльфейм пыталась помочь мужчинам, но перед ее глазами все расплывалось. При каждом движении раненый бок начинал невыносимо болеть. Она почувствовала, что ее обнимают сильные руки Кухулина, и оказалась на гладкой спине охотницы.
– Готовы? – Бригид оглянулась на Кухулина.
– Да.
Брат прижал к себе сестру, и охотница легко пустилась в аккуратный, стелющийся галоп.
В глубине души Эльфейм даже хотелось испытать новое для себя ощущение от езды верхом на кентавре. Она надеялась получить от этого удовольствие, но поездка превратилась в непрекращающийся кошмар. Каждый шаг кентаврийки отдавался толчком во всем теле девушки. В висках пульсировало, желудок сжимался от спазмов. Она ощутила теплую влагу, смочившую бок, и поняла, что мох на ране насквозь пропитался кровью. Вскоре Эль уже не могла держаться прямо. Когда они выбрались из леса и поехали вдоль скалистой стороны утеса, она резко откинулась на брата, чтобы он удерживал ее от падения.
– Уже совсем скоро… Обещаю, – ободряюще шептал Кухулин на ухо сестре. – Поговори со мной, Эль. Расскажи, каким красивым будет замок Маккаллан, когда его, наконец, отстроят заново.
Ответы сестры на его постоянные вопросы были довольно беспорядочными. Она то описывала комнаты, в которых он узнавал их детские, то говорила что-то совсем бессмысленное, например как лежала на куче сосновых игл, укрытая крыльями. Но главное, Эль поддерживала разговор даже тогда, когда совсем ослабела и тяжело откинулась на него.
Тут небо словно раскололось и хлынул дождь. Его тугие струи словно веревки хлестали всех, едущих к замку. Факелы в руках всадников зашипели и погасли. Теперь Кухулин радовался ярким вспышкам молний. Они помогали освещать путь. Решение Бригид везти их на себе оказалось очень мудрым. Если бы он поехал на своем коне, то не смог бы одновременно направлять его во мраке и поддерживать сестру.
Охотница вскоре обогнала остальную часть группы, даже кентавров-мужчин, которые принимали участие в поисках. Ее решительность и стойкость впечатляли. Ку признался себе в том, что недооценивал Бригид. Когда он объявил, что собирается на поиски сестры, она и маленькая знахарка были первыми, кто присоединился к нему. Без помощи кентаврийки он, наверное, никогда не отыскал бы Эльфейм так скоро.
«Если бы я отреагировал так же быстро, когда впервые понял, что с Эль что-то не так! А я не обращал внимания на растущее чувство, потому что оно исходило от царства духов. Эту часть своей жизни я всячески старался подавлять и игнорировать. Что же, на сей раз придется обратить на нее внимание».
От этой мысли во рту парня стало кисло. Он то ли ненавидел себя, то ли боялся.
Кухулин крепче обнял сестру. Теперь он знал, что именно тревожило его с тех самых пор, как они отправились в замок Маккаллан. Безымянная угроза, нависшая над Эль, не была ни любовником, могущим разбить ей сердце, ни древним проклятием. Она оказалась совершенно обычным несчастным случаем, а он был слишком занят, воображая себе безликих призраков, чтобы предвидеть это.
Безликие призраки? Если бы он не промок так сильно и не чувствовал себя таким несчастным, то громко посмеялся бы над собой. У некоторых из них, несомненно, были лица, голоса и тела.
Бригид замедлила шаг, и Кухулин с облегчением увидел перед собой темные стены замка.
– Отнесем ее на кухню. Там сейчас уютнее всего, – прокричал он сквозь рев ветра.
Бригид кивнула, рысью пронеслась через пролом во внешней стене, затем вошла во внутренний двор. Сквозь отсутствующую крышу лился дождь. Когда они проходили мимо фонтана, на небе сверкнула молния, похожая на трезубец, внезапно осветив каменную девушку, словно ночного призрака. Кухулин с тревогой оглядел статую и территорию, окружавшую ее.
Копыта Бригид застучали по полу Большого зала.
Наконец она остановилась, изогнулась в талии и быстро сказала:
– В кухне сейчас темно как в могиле. Ты и Эльфейм ждите здесь, тут светлее. Я принесу из повозки кремень и факелы.
Бригид помогла ему снять со своей спины и положить на пол податливое тело Эльфейм. Кухулин сел, прислонился к стене и осторожно положил голову сестры себе на колени.
– Я не задержусь, – сказала Бригид, бросила на Эльфейм последний обеспокоенный взгляд и поспешила из комнаты.
– Хорошо, когда не надо двигаться, – слабо проговорила девушка куда-то в темноту.
– Скоро придет Бренна, – заверил ее Ку. Ему хотелось суетиться, сделать хоть что-нибудь, чтобы сестре стало легче. Он чувствовал себя беспомощным и бесполезным, взял складку килта, переброшенную через его плечо, и стал ее концом осторожно вытирать дождевые капли с ее лица и рук.
Юноша подумал, что надо было бы разговаривать с ней, но прежде чем он успел задать очередной дурацкий вопрос о художественном оформлении замка, она удивила его своим:
– Ку, как ты узнал, что мне нужна помощь?
Он посмотрел на сестру. В полумраке виднелся лишь нечеткий контур ее лица. Случайный отблеск вспышки молнии достиг Большого зала со стороны внутреннего двора, и брат увидел, как блестели глаза сестры, когда она смотрела на него.
– Я беспокоился о тебе.
Эльфейм слабо улыбнулась.
– Ты занимаешься этим с того самого момента, как мы приехали сюда. Что заставило тебя отправиться за мной?
– Я не собирался, сказал себе, что у меня слишком богатое воображение. Затем разыгралась буря. Я заволновался, решил вернуться и понаблюдать за тобой. – Он замолчал и убрал влажную прядь с ее лица. – Подумал, что уговорю тебя бежать с моим конем наперегонки до Лотх Тора. Поскольку ты уже давно не бегала, у него был шанс победить.
Он увидел, как блеснули ее зубы, и улыбнулся в ответ.
– Я ждал возле главного входа, когда услышал шум, доносившийся из замка. В отличие от моей тревоги за тебя, на него нельзя было не обратить внимания.
– Почему? – спросила Эльфейм.
– Потому что этот шум был криком. Кто-то выкрикивал мое имя.
Ку тряхнул головой, вспомнив громкий голос и ужасное ощущение, возникшее оттого, что он слышал самого настоящего духа, требующего его внимания.
Голос Ку был напряженным, тревожным.
– Эль, я должен сказать тебе, что слухи о твоем замке как минимум наполовину верны. Возможно, это не проклятие, но я клянусь, что его часто посещают призраки.
Новая вспышка молнии осветила распахнувшиеся глаза Эльфейм.
– С тобой тоже говорил Маккаллан? – порывисто спросила она.
С того момента, как ее нашли в ущелье, Избранная впервые оживилась.
Кухулин нахмурился и недоверчиво переспросил:
– Ты говоришь, что он являлся тебе. Почему же ты не сказала мне ни слова?
– Понимаешь, Ку…
Эль поколебалась, внезапно почти обрадовавшись тому, что ранена. По крайней мере, брат не будет слишком сильно бесноваться.
– Я знаю, как тебе не нравится все, что связано с царством духов.
– Очень не нравится! – закричал он.
Когда сестра вздрогнула от его реакции, он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Эль, – медленно начал юноша, – дело не в моей неприязни к царству духов. Вспомни обо всем, что случилось с тех пор, как мы прибыли сюда. Ты никогда не чувствовала даже малейшего магического контакта с Богиней и вдруг стала живым проводником Эпоны. Здесь действуют силы, о которых мы понятия не имеем.
Эльфейм слабо взмахнула рукой и качнула головой, но эти движения заставили ее сморщиться от боли.
– Успокойся, – немедленно присмирел брат. – У меня и в мыслях не было тебя расстраивать. Я на тебя не сержусь.
– Знаю, Ку, – сказала она, часто моргая, чтобы прогнать пелену с глаз и привести мысли в порядок. – Но ты должен помнить, что со мной все по-другому. Я не боюсь царства духов. Даже не думай, что Маккаллан или Эпона желают нам зла.
– Конечно нет, – согласился Ку, вытирая с ее лица дождевую воду, розовую от крови. – Но я хочу, чтобы ты помнила вот что. Существует как добро, так и зло, которое в царстве духов нельзя победить только силой оружия.
– Конечно, – тихо проговорила она. – Его можно одолеть честью, правдой и силой воли.
Ку внимательно взглянул на сестру, пытаясь рассмотреть ее лицо в тусклом свете. Он понял, что она изменилась. Ему не хотелось в этом признаваться, но это осознание застало его врасплох. Молния вспыхнула снова, и брат увидел, что сестра улыбалась ему. Его сердце сжалось.
«Она была моим лучшим другом с тех пор, как я себя помню. Разве я люблю ее недостаточно, чтобы дать ей следовать своей судьбе, даже если эта участь кажется мне чуждой и непонятной?»
– Только пообещай, что будешь рассказывать о своих гостях-духах, особенно о наших предках.
– Обещаю, – с явным облегчением сказана она. – Между прочим, ты заметил, что вы с Маккалланом похожи?
– Ни за что! – фыркнул Кухулин. – Я ни капли не похож на это ехидное старое привидение.
– Что он тебе сказал?
– Сейчас, дай вспомнить. Вот, примерно так: «Кухулин, ты что, превратился в дохляка? Иди за сестрой, ты нужен девчушке!» – проревел он, в точности имитируя манеру грубого старого духа.
Эльфейм продолжала то хихикать, то морщиться от боли, которую вызывал в ней смех, когда в Большой зал с шумом ввалилась Бригид в сопровождении остальных участников поисков.
Бренна неловко слезла с коня, подошла к брату с сестрой, нахмурилась и строго проговорила, обращаясь к Кухулину:
– Я просила тебя разговаривать с ней, а не доводить ее до истерики.
Лохлан неотступно следовал за ними под проливным дождем, чтобы убедиться в том, что Эльфейм благополучно доставили в замок. Кентаврийка со своими седоками исчезла во дворе. Вскоре к ним присоединились остальные участники поисков, которых она с такой легкостью обогнала. Он продолжал наблюдать на протяжении всей этой мрачной ночи, позволил себе вернуться в свое убежище и поспать только утром.
Фоморианец увидел, как Эльфейм вышла из замка, тяжело опираясь на брата, и с трудом направилась к шатру, который рабочие поспешно установили, как только на небе появились первые лучи солнца. Лохлан улыбнулся. Он знал, что эта девушка не удовольствуется тем, чтобы вернуться в городок, где ее будут холить и лелеять, словно нежный цветок, и немного удивился, увидев, что она покидает стены замка. Вероятно, это был компромисс, на который она пошла ради брата. Крылатый спаситель устремил проницательный взгляд на строгое лицо Кухулина. Да, воин предпочел бы, чтобы его сестра выздоравливала в Лотх Торе. Неужели он не понимает, что она черпает силы из самих камней своего замка?
«Не следует судить ее брата так строго, – упрекнул себя Лохлан. – Кухулин нежно любит ее и всего лишь хочет уберечь сестру от неприятностей. Если бы только мы с ним могли стать союзниками».
Далеко на севере Кейр поднял бледное лицо, словно нюхая воздух, но, честно говоря, это было совсем не нужно. Он чуял не физический след, а духовный, кончик которого раскручивался от самых его ног.
– Да, – торжествующе прошипел он. – Лохлан будет возвращаться через эти места.
Рядом с ним Фаллон с волнением помахивала крыльями, вглядываясь в слабый, частично скрытый след, который вел глубоко в горы.
– Ты уверен? – спросила она, едва осмеливаясь верить своим глазам. – Мы уже обыскивали это место, но ничего не нашли.
– Его слишком давно не было здесь, и он расслабился. Я много раз говорил, что навязчивая идея делает его слабым. Такой след – еще одно доказательство этого. Он не контролирует свои мысли, и я снова чувствую его. Если бы ты сосредоточилась, то поняла бы, что это именно так, – сказал он, и в его голосе послышался металл.
Фаллон едва сдержалась, чтобы не съежиться. Это только еще больше разъярило бы Кейра, а он и так был слишком близок к тому, чтобы обезуметь, и ей не хотелось давать ему повода. Фаллон отчетливо ощущала безумие в своем супруге. Она чувствовала, как оно ждет, чтобы тот сдался, перестал бороться за то человеческое, что в нем было, и дал себя захлестнуть темному наследию демонической крови их отца. Безумие маслянисто посверкивало в его зрачках. Чем дольше не возвращался Лохлан, тем более диким становился Кейр. Ей казалось, что Лохлан забрал с собой всю человеческую часть ее мужа. Вот еще одна причина, по которой надо найти Лохлана и богиню его снов, ту самую, у которой копыта.
Фаллон закрыла глаза, не обращая внимания на боль, настойчиво пульсирующую в голове. Она отгоняла инстинктивную вспышку гнева. Лохлан должен был позволить им сопровождать его. Поиски были слишком важными. Один промах, одна ошибка – и все они обречены на безумие, живущее в их крови. Наверное, Кейр прав. Скорее всего, Лохлан слишком увлекся своими мечтами, поэтому ему больше нельзя полностью доверять. Огромным усилием она отогнала эту назойливую мысль и сосредоточилась на серых глазах, которые искрились юмором и терпеливым пониманием. Ей удалось почувствовать его. Это был легкий толчок вперед, которому трудно сопротивляться.
Фаллон открыла глаза и улыбнулась мужу:
– Я его чувствую!
Угрюмое лицо Кейра расслабилось, чернота в глазах исчезла.
Он кивнул, удовлетворенный ее ответом, и заявил:
– Надо сказать остальным.
15
Солнце едва успело коснуться вершин сосен, когда Бренна объявила, что Эльфейм может поспать.
– Выпей это. – Знахарка поднесла кружку к губам Избранной.
Чай был теплым и крепким, в нем чувствовался вкус меда и мяты. Эльфейм почти сразу же ощутила, как тяжелеют ее веки.
– Не надо было давать мне снотворное. Я и так устала, – произнесла она непослушными губами.
Кухулин убрал густую прядь с бледного лица сестры.
– Просто поспи. Бренна знает, что делает.
Эль попыталась взглянуть на брата, хотя перед ее глазами все расплывалось. Он до сих пор выглядел очень встревоженным и усталым.
– Тебе тоже надо поспать, – слабо проговорила она.
– Скоро лягу, Эль.
Эльфейм вздохнула, закрыла глаза и наконец-то погрузилась в сон.
Кухулин опустился в кресло рядом с кроватью сестры. Он потер висок и покрутил шеей, пытаясь размять ее.
– Она права, тебе действительно надо поспать, – сказала знахарка, не глядя на него, и поправила постель, на которой спала Эльфейм.
Кухулин заметил, что голос Бренны стал тихим. Она снова отвернулась, говоря с ним, и сейчас ничуть не походила на ту женщину, которая совсем недавно отдавала приказания как настоящий воин. Он смотрел, как Бренна убирала пучки трав, которые клала в чай его сестры. Растущая дружба знахарки с Эльфейм уже способствовала тому, чтобы Ку относился к ней по-доброму, но искусство, которое она показала в обращении с его сестрой после несчастного случая, укрепило его уважение к ней. Еще он признавался себе в том, что Бренна очаровала его. Она то вела себя так, что ему хотелось защищать ее словно сестру, а то вдруг начинала командовать, становилась такой уверенной, что напоминала их серьезную и деловую мать. В ней как будто сочетались разные люди. Он не знал ни одной такой женщины.
В шатре было полутемно, на маленьком ночном столике мерцала единственная свеча. Как всегда, лиф ее сорочки был скромным и полностью закрывал грудь, заканчиваясь под самой шеей.
Он привык видеть женскую грудь. По старинному обычаю обитательницы Партолоны не стеснялись показывать столько соблазнительной плоти, сколько хотели. Даже его сестра, которая всегда тщательно закрывала нижнюю часть тела от любопытных глаз, сверху носила полупрозрачные кусочки шелка, почти не скрывавшие торс. Бренна обладала яркой индивидуальностью. Ее скромное платье тоже сильно отличалось от обычной одежды, что было довольно необычным для такой юной девушки. Ку понимал, что ей надо прикрывать шрамы, но эта мысль не задержалась в его сознании. Он знал одно: ему хотелось видеть то, что скрыто под тканью, вовсе не из желания поглазеть на ее раны. Он хотел по-настоящему узнать женщину, скрывавшуюся под шрамами. Его глаза задержались на коже цвета слоновой кости, сиявшей на ее изящно округленных плечах.
Бренна ощутила на себе его пристальный взгляд. Она сразу чувствовала, когда на нее смотрели мужчины. У нее был десятилетний опыт с ними и их ядовитыми взглядами. Девушка напряглась. Пока Бренна занималась своим делом, никто не думал, как она выглядит. Но как только болезнь была вылечена, а роды приняты, знахарка снова превращалась в уродину. Ее пугали не взгляды, а нечто другое. Как бы долго на нее ни смотрели, в ней не видели того человека, каким она была на самом деле. Особенно такие красавцы, как Кухулин. Они замечали только шрамы, оставленные огнем. Да, Кухулин был добр к ней, но Бренна понимала, что только ее преданность сестре вызывает участие юноши. Эта истина легко читалась в его глазах, когда она встречалась с ним взглядами, перебирая пучки трав. Знахарка убрала волосы назад, когда меняла Эльфейм повязки. По давно выработанной привычке она машинально прятала изуродованную сторону лица, но Ку сидел к ней слишком близко. Ему хорошо были видны ее шрамы. Он смотрел на нее со смесью восторга и отвращения. Это выражение ей было знакомо слишком хорошо. Бренна вздохнула и подняла подбородок, чтобы он видел ее лицо.
Кухулин почувствовал, как загорелись его щеки. Она смотрела прямо на него, а он как дурак уставился на ее тело.
Парень потер лицо руками и стал смотреть себе под ноги.
– Спать, да. Мне надо поспать, – сказал он, чувствуя себя идиотом.
Бренна и виду не подала, что что-то не так, и юноша понял, что не может отвести взгляд от ее нежных карих глаз.
– Я останусь с ней. Когда проснется, дам ей еще чаю. Сейчас ей надо много спать, – проговорила Бренна.
– Но разве… разве ты не устала?
Он спотыкался на каждом слове, пока наконец проговорил свой вопрос. Что случилось с его знаменитым обаянием и неотразимым остроумием? Кухулин казался себе нервным и неопытным.
«Еще немного, и у меня задрожит голос, вспотеют ладони».
– Это мой дар. Я забочусь о тех, кто ранен.
– Конечно. Да.
Бренна опустила голову набок и странно взглянула на него. Что случилось с воином?
– Можешь доверить мне свою сестру, Кухулин, – сказала она.
В удивленном взгляде Ку не было ни капли притворства.
– Я в этом не сомневаюсь. – Он откашлялся. – Я пойду, но скоро вернусь.
Он повернулся, стал нащупывать выход из шатра, но прежде чем выйти, оглянулся и поймал недоуменный взгляд знахарки.
– Не помню, благодарил ли я тебя за заботу о моей сестре. Спасибо тебе, Бренна.
Юноша нервно улыбнулся и вынырнул из шатра.
Бренна покачала головой. Несчастный случай с Эльфейм, по-видимому, оказал очень сильное влияние на воина, он был явно не в себе.
«Что за странное выражение появилось на его лице, когда он смотрел на меня? А потом Ку покраснел. – Она ощутила, как при этом воспоминании потеплели ее собственные щеки. – Нет, я ошиблась. Зачем Кухулину хотеть смотреть на мое тело? Наверное, он простудился во время поездки под дождем. Поэтому у него блестят глаза и покраснело лицо».
Бренна решила, что надо не забыть завтра проверить здоровье парня, и уютно устроилась в кресле, все еще хранившем тепло его тела. Она наклонилась, потянула за ремень свой мешок, лежащий на краю стола, порылась там и извлекла несколько листов бумаги и угольный карандаш.
«Сегодня был длинный день. Рисование не даст мне заснуть, и время пройдет быстрее. К тому же оно успокоит мои нервы, потому что я внезапно и необъяснимо почувствовала себя встревоженной и расстроенной».
Карандаш двигался по бумаге, оставляя четкие уверенные линии, пока мысли девушки блуждали. Ее рука бессознательно набрасывала изображение, не выходящее у нее из головы. По мере того как шло время, под ее беспокойными пальцами обретали форму строгие черты красивого лица Кухулина.
Во сне Эльфейм погружалась в мягкое тепло, зная, что с ней не случится ничего дурного.
«Это крылья, – промелькнуло в ее сонном сознании. – Да, крылья Лохлана».
Восхитительное возбуждение нарастало в глубине тела. Во сне она снова могла чувствовать его нежные прикосновения. Но на сей раз он не обрабатывал ее раны, а ласкал тело. Страсть Эльфейм росла по мере того, как она отдавалась ему.
Голос матери нарушил эротический сон, словно холодной водой окатил ее растущее желание:
«Но она ранена! Я должна идти к ней».
«Ты не можешь. Она должна научиться расти без тебя».
Эльфейм смутилась, попыталась открыть глаза, но ее тело, напичканное сонными травами, сопротивлялось. Она находилась в туманном царстве снов, окруженная облаками, которые кружились вокруг нее подобно неясным мыслям.
Изнутри этого тумана эхом доносились голоса ее матери и какой-то другой женщины.
«Она моя дочь. Конечно, мне надо к ней».
«Но она уже давно не ребенок, Возлюбленная».
«От этого она не перестает быть моей дочерью».
Эльфейм подумала, что ее мать разговаривала слишком дерзко, на нее это совсем не похоже. Словно ребенок, который спорит со взрослым.
«Она всегда будет твоей дочерью, но должна самостоятельно превратиться в женщину, чтобы избрать свое будущее. Эль не сможет этого сделать, если ты оградишь ее от жизненных трудностей».
«Но она…» – начала было мать, но другая женщина прервала ее:
«Ты доверяешь ей, Возлюбленная?»
Эльфейм затаила дыхание, ожидая, что скажет мать.
«Да, я ей доверяю».
«Тогда ты должна дать ей право на собственную жизнь, потому что часть твоей судьбы – доверять ей, Возлюбленная, так же, как позволять мне следить за ней для тебя».
Эльфейм изумилась, когда поняла, кто такая эта другая женщина. Эпона! Она что, на самом деле слышала разговор матери и Богини, или ей это просто приснилось? Пораженная Эльфейм услышала, как мать длинно и прерывисто вздохнула.
«Исполнять родительский долг было гораздо проще, пока она оставалась ребенком».
Смех Богини напоминал серебристый блеск, которым иногда искрятся белоснежные облака.
«Можно хотя бы послать ей вина и тканей? Она ведет совершенно варварский образ жизни».
«Конечно, Возлюбленная…»
Когда голоса растаяли, а кружащиеся облака потемнели, губы спящей Эльфейм слегка изогнулись в улыбке. Наивная мама верила, что хорошее вино и дорогие ткани излечат любую рану.
Во сне Лохлан почувствовал прикосновение, о котором мечтал. Не просыпаясь, он потянулся к ней. Он не видел Эль, но чувствовал под руками нежную кожу, во сне обнимал ее крыльями.
Но тут она стала постепенно исчезать.
Он беспокойно задвигался, безуспешно пытаясь вернуть сон, но усталость последнего дня не дала ему сосредоточиться. Видение ускользнуло от него, словно вода сквозь сито. Лохлан проснулся. Он смотрел в темноту пещеры. Фоморианец желал ее всеми фибрами души. Эта страсть росла в нем с каждым годом. Так продолжалось все последние двадцать пять лет. Он глубоко вздохнул. Его тело еще хранило запах ее крови. Когда крылья задрожали от возбуждения, Лохлан не стал унимать дрожь, то есть бороться с темнотой и ответной болью, пронзившей сознание. Вместо этого он ослабил жесткий контроль, под которым обычно держал самые сильные эмоции. Тело напряглось. Он закрыл глаза и стал гладить себя, представляя Эльфейм, но не ту, какой она была прошлой ночью, израненную и напуганную. Фоморианец вспоминал, как она выглядела тем утром, когда провозгласила себя хозяйкой замка Маккаллан. Девушка просто искрилась силой.
Взрыв оргазма сотряс Лохлана, закружил в вихре горячей пульсирующей страсти. Когда он пришел в себя и снова открыл глаза, то сразу же почуял запах свежей крови, в которой моментально узнал собственную. Пальцы одной руки сильно болели. Фоморианец повернул голову и увидел, что с такой силой скреб ногтями стену пещеры, что на ней остался длинный кровавый след и царапины жуткого вида. Он чувствовал усталость и погрузился в глубокое отчаяние, баюкая раненую руку.
«Как же я буду заниматься с ней любовью, если даже не понял, что процарапал стену. Неужели я разорву ее нежную кожу и не смогу остановить себя?»
Слова Пророчества издевались над ним. Эльфейм была Воплощением Богини. Он не мог этого отрицать. Пророчество, переданное всем фоморианцам устами его матери, гласило, что только кровь умирающей богини могла спасти их от безумия, их темного наследия.
«Я убью ее. Это было предопределено. – Лохлан стиснул зубы. – Нет! Должен быть другой выход. Прошу тебя, Эпона, не дай мне причинить ей вреда. Лучше пусть умру я».
