Текст книги "Сестры-соперницы"

Автор книги: Филиппа Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Но сейчас все обстояло по-другому. Больше всего на свете я хотела стать женой Ричарда Толуорти.

– Да, – сказал он, – я вижу, что вы изумлены. Вы удивлены тем, что я, такой старый, осмеливаюсь делать предложение девушке, которой еще не исполнилось и восемнадцати лет. Ведь вы думаете именно так?

Я рассмеялась довольно странным, почти истерическим смехом. Я никогда не смогу вести себя так же достойно, как Берсаба, которая наверняка знала бы, что сейчас ответить. Но что толку жалеть об этом? Ведь я была собой, а не Берсабой, а я всегда говорила первое, что приходило мне в голову.

– Я не имею в виду ничего подобного! – воскликнула я. – Я всего лишь хочу сказать, что страшно рада тому, что вы сделали мне предложение. Я такая фантазерка… Я подумала, что вы можете заинтересоваться мной, а потом стала мечтать, что вы захотите жениться на мне, и… я бы просто не перенесла, если бы вы не сделали мне предложения.

Ричард Толуорти подошел ко мне, и я встала. Я ждала, что он обнимет меня и прижмет к себе. Но он этого не сделал. Ричард просто взял мою руку и поцеловал – точно так же, как он сделал это на балу, когда нас представляли друг другу.

– Вы милое дитя, – сказал он, – но слишком порывисты. Вы говорите серьезно?

– От всего сердца, – ответила я. Генерал осторожно усадил меня обратно на приоконную скамью, а сам немного отошел и сел в кресло.

– Вы не должны принимать поспешные решения, моя дорогая.

– Я вас не понимаю. Вы рассчитывали получить отказ?

Он улыбнулся.

– Я делал предложение, надеясь услышать от вас» да «. Но вы так молоды.

– Это недостаток, который со временем пройдет сам собой, – ответила я банальностью.

– Но по мере того, как вы будете становиться старше, то же будет происходить и со мной. Вы должны внимательно выслушать меня. Когда вам исполнится двадцать четыре, мне будет сорок. Подумайте об этом.

Я была так счастлива, что стала вести себя нахально:

– Ну что ж, вы неплохо умеете считать.

– Позвольте все-таки поговорить с вами серьезно. Вы вообще думали о замужестве?

– Очень неопределенно. Иногда мы с сестрой болтали об этом. Мы гадали, какими будут наши мужья и которая из нас первой выйдет замуж. Видите ли, мы близнецы и привыкли все делать вместе. Вокруг нас было довольно мало подходящих женихов, и нам казался неизбежным брак с кем-то из соседей.

– А потом, приехав в Лондон, вы встретили меня…

– И была чрезвычайно обрадована! Я никогда ничему так не радовалась.

– Вы находитесь в самом начале жизненного пути, дорогая. Давайте не забывать об этом. Я хочу, чтобы вы хорошо представляли, какая судьба ждет вас в случае замужества. Вы живете в этом доме, вы посетили два-три бала и столько же спектаклей и, несомненно, пришли к выводу, что в Лондоне гораздо веселее жить, чем у вас в провинции. И это, наверное, действительно так.

– Да, – призналась я, – но не из-за балов и спектаклей.

– Я очень рад этому, поскольку я предпочитаю более спокойный образ жизни.

– Я буду рада разделить его.

– У вас добрая мягкая натура, и я верю, что вы сможете сделать меня счастливым… если мы поженимся.

– Но мы должны пожениться! Вы сделали мне предложение, и я приняла его. Если мы оба хотим вступить в брак, что может нам помешать?

– Да, – ответил он, – препятствий нет, если мы оба согласны и если ваша семья не будет возражать.

– Мои родные желают мне только счастья.

– Тогда я буду просить их согласия. Я поговорю с сэром Джервисом, который временно опекает вас, и попрошу его рекомендовать меня вашим родителям.

Я радостно захлопала в ладоши.

– Но вначале, – продолжил он, – я хочу удостовериться в том, что вы хорошо понимаете, что это значит.

– Я знаю, что больше всего на свете мечтаю быть с вами;

Я говорила страстно, и искренность сказанного поразила меня саму. Я действительно полюбила его.

– Я уже указал вам на разницу в возрасте…

– ..которую я принимаю и одобряю. Неужели вы думаете, что я мечтаю о молодом человеке в штанах, похожих на меха, подвязанные разноцветными лентами?

Ричард Толуорти улыбнулся. Я заметила, что он вообще редко шутил, а иногда мне казалось, что он улыбается про себя. Он был очень серьезным человеком, и я любила его именно таким. Я подумала: я изменю его. Я сделаю его настолько счастливым, что он будет все время смеяться.

– Есть некоторые вещи, которые вам необходимо знать. Я уже был женат.

– Она умерла?

– Да.

– Наверное, вы очень переживали.

– Да, это было очень грустно.

– Если вам неприятно, давайте не говорить об этом.

– Вам все-таки следует знать.

– Это случилось давно?

– Десять лет назад.

– Но прошло уже много времени.

– Да, – сказал он, – для меня это время тянулось долго.

– И до сих пор вы не хотели жениться? Он заколебался, а потом сказал:

– Однажды я думал об этом… но решил отказаться.

– Значит, вы ее не любили.

– Я счел, что это будет неблагоразумно. Я встала, подошла к нему и, положив руки ему на плечи, прижалась лицом к его голове.

– А теперь вам это кажется благоразумным?

– Теперь, я думаю, это будет хорошо для меня. Не знаю только, будет ли это так же хорошо для вас.

– Нет! – страстно воскликнула я. – Вот уж это решать буду я сама.

Ричард осторожно снял с плеча мою руку и поцеловал ее.

– Как видите, Анжелет, я не слишком веселый человек.

– Нет, вы просто серьезный человек, и мне это нравится. Вы служите королю и занимаете высокий пост в его армии.

– И это часто заставляет меня покидать дом. Как вы отнесетесь к этому?

– Мне не может нравиться разлука, но зная, что это необходимо, я буду ждать.

– А кроме того, жизнь в Фар-Фламстеде довольно скучна. Она сильно отличается от здешней. Да я и не умею развлекать людей. Я не особенно общителен.

– Мне тоже не по себе на балах и банкетах.

– Но время от времени нам придется показываться на них. Более того, изредка нам нужно будет посещать Уайтхолл.

– Я буду даже рада этому, если эти визиты будут происходить нечасто.

– Вы, похоже, умеете во всем найти положительные стороны.

– Я думаю, так и должно быть, если человек влюблен.

– О, Анжелет, – сказал Ричард, – я просто не знаю… Вы все-таки очень молоды. У вас совсем нет жизненного опыта.

– Вы поделитесь со мной вашим опытом. Разве это не входит в обязанности мужа?

– Я боюсь…

– Пожалуйста, не бойтесь, что я не справлюсь.

– Я боюсь, что не справлюсь я.

– Вообще это очень странное предложение руки, – заметила я. – Вначале вы просите меня выйти за вас замуж, а потом долго и подробно объясняете мне, почему я не должна соглашаться.

– Я только хочу, чтобы вы были уверены, что не совершаете непоправимой ошибки.

– Я уверена! – воскликнула я. – Уверена! Уверена! Тогда Ричард Толуорти встал и обнял меня. Я никогда до этого не обнималась, так что сравнивать мне было не с чем. Мне показалось, что он был очень нежен, и я подумала, что буду с ним счастлива.

Генерал Ричард Толуорти явился на следующий день и попросил сэра Джервиса принять его. Они на некоторое время уединились, а я в волнении ожидала результата. Я знала, что все будет в порядке, что окончательное решение будут принимать мои родители, а мама – я была в этом уверена – наверняка даст согласие, если я скажу ей, что люблю его и не могу без него жить. Потом я подумала, что, наверное, стоило бы подождать возвращения отца, хотя и так ясно, что он согласится с любым решением матушки, и мать об этом знала.

Джервис позвал меня, и, войдя в комнату, я увидела, что Ричард тоже там.

Я заметила, что Джервис слегка растерян, поскольку он был, по моим наблюдениям, человеком с развитым чувством долга, всерьез сознающим ответственность за мою судьбу.

– Вы знаете, моя дорогая, – сказал он, – что генерал Толуорти просит вашей руки. Насколько я понял, вы приняли его предложение.

– Да, – радостно ответила я, – все правильно.

– В таком случае, – продолжал Джервис, – мне следует немедленно написать вашей матери. То же самое, по всей видимости, надо сделать и вам, и генералу тоже, и все три письма будут сегодня же отправлены.

– Насколько мне известно, отец Анжелет сейчас в море, – сказал Ричард.

– Это бывает так часто, – воскликнула я, – и мы никогда не знаем времени его возвращения. Мама принимает решения за двоих.

Ричард взглянул на Джервиса, который сказал:

– Я полагаю, что это вполне допустимо. Давайте напишем письма и поскорее отправим их.

Я отправилась в свою комнату. Голова у меня кружилась от радости. Я написала матери и сестре, зная, что они поймут, как я счастлива. Когда я приступила к описанию своего жениха, оказалось, что сделать это непросто. Я не могла сказать, что Ричард похож на того-то и того-то, поскольку он был ни на кого не похож. Ричард Толуорти отличался от всех остальных мужчин. Он занимал высокий пост. Он был генералом королевской армии. Он был другом короля и королевы и поклялся защищать их даже ценой собственной жизни. Он был серьезным. Пусть мои родные не думают, что он из этих легкомысленных городских жителей. Нет, Ричард надежный, мудрый воин, а главное – он хочет, чтобы я была счастлива.

Я знала, что мама не сможет не согласиться со мной, прочитав это письмо.

Услышав новость, Карлотта была задета.

– Я просто не могу в это поверить, – было первое, что она сказала. И потом:

– Мне всегда казалось, что в Ричарде Толуорти есть что-то странное.

– Было время, когда ты считала его весьма привлекательным, – напомнила я и злорадно добавила:

– Тогда ты считала, что он ухаживает за тобой.

– Чепуха, – заявила Карлотта. – В любом случае ты слишком молода для замужества.

– Мне скоро будет восемнадцать лет.

– Ты недостаточно зрелая даже для своего возраста, – сказала она и вышла из комнаты. Да, Карлотта была раздосадована. Анна шепнула мне:

– Она бесится, потому что привыкла везде и во всем быть первой.

Мэб сказала примерно то же самое, и я знала, что они правы.

Ричард уехал по делам, предупредив, что вернется примерно черед неделю и как только освободится, тут же посетит нас.

Мы ждали его возвращения, и я предавалась мечтам. В будущее я не заглядывала. Выяснилось, что очень трудно представить, каково оно будет. Существовало имение Фар-Фламстед, которого я не видела и которое Ричард описал лишь в самых общих чертах. Вообще он был не силен в описаниях, умиленно подумала я. Где располагалось имение, я знала весьма приблизительно, и он ни разу не упомянул о том, что увезет меня туда, что было несколько странно, хотя, возможно, он предпочитал дождаться согласия моей семьи и уж тогда считать нас помолвленными.

Мне показалось, что писем из дому я жду уже целую вечность.

« Моя милая Анжелет, Я была удивлена и обрадована, узнав о случившемся. Как хорошо было бы, если бы мы могли приехать сейчас в Лондон, но об этом не может быть и речи. Берсаба еще недостаточно окрепла для того, чтобы выдержать путешествие. Дорогое мое дитя, я представляю, что ты сейчас чувствуешь. Тебе чрезвычайно повезло. Сэр Джервис написал мне письмо, то же самое сделал и генерал Толуорти. Видимо, он очень серьезный человек, готовый позаботиться о тебе. Ты, конечно, влюблена в него. Даже если бы ты захотела, тебе не удалось бы скрыть это чувство.

Конечно, хорошо, если бы сейчас с нами был твой отец, но ты ведь знаешь, что нам никогда не известно время его возвращения, а в этот раз с ним отправился и Фенимор. Я понимаю, что ты не хочешь ждать. Я сама пережила подобное в твоем возрасте и поэтому написала генералу Толуорти и сэру Джервису, что наша семья дает согласие на брак.

Дорогая моя, я, конечно, представляла себе это совсем не так. Я думала, что свадьба будет здесь, что ты выйдешь замуж за кого-то из наших краев и будешь жить поблизости от Тристан Прайори. Но я понимаю, что ты приняла решение и будешь несчастна, если я не дам согласия.

Так что будь счастлива, дорогая. Ты можешь обручиться. Но, может, вам все-таки удастся приехать и сыграть свадьбу здесь?

Тебе написала и Берсаба. Это всего лишь коротенькая записка. Твоя сестра очень изменилась, но постепенно ее силы восстанавливаются.

Надеюсь вскоре получить от тебя весточку.

С любовью, мама «.

Я поцеловала письмо. Как это было похоже на маму! Такая спокойная, такая рассудительная. Все сложилось не так, как она хотела. Ну конечно, кто бы мог предполагать, что Берсаба заболеет страшной болезнью и мне придется уехать в Лондон, где я и найду себе мужа? Но она все восприняла правильно. Это была сама жизнь, а она не забыла время, когда они с отцом были молоды и влюблены друг в друга!

А Берсаба написала вот что:

« Дорогая Анжелет!

Значит, ты, выходишь замуж. Вот чудеса! Я всегда думала, что мы выйдем замуж одновременно. Желаю тебе счастья.

Когда мы встретимся, ты увидишь, как сильно я изменилась. Мне приходится почти все время отдыхать, а ты посещаешь балы, встречаешься с интересными людьми, а теперь еще и выходишь замуж. Я очень хочу тебя видеть, Анжелет. Мне столько нужно тебе рассказать! Много писать я не могу, так как быстро устаю, а к тому же меня торопят – нужно отправлять письмо.

Приезжай и привози с собой своего мужа. Я очень хочу видеть вас обоих.

Твоя любящая сестра Берсаба «.

Это было первое в моей жизни письмо, полученное от сестры, поскольку раньше мы никогда не разлучались, а потом она была слишком слаба для того, чтобы писать.

Как я ни пыталась, я не могла себе представить ее обессиленной, лежащей в постели, – ее, всегда полную жизненных сил и немножко загадочную.

Но, надо признаться, я была слишком взволнована для того, чтобы долго раздумывать о доме. Мое будущее было здесь.

Приехал Ричард и уединился с сэром Джервисом, а через некоторое время вышел в гостиную, где я ждала его.

– У нас хорошие новости, – сказал он, – мы получили от вашей матери согласие, и она заверяет, что имеет право говорить от имени своего мужа. Так что препятствий для нашего обручения нет.

Он взял мою левую руку и надел на безымянный палец кольцо, которое выглядело необычно: золотой витой ободок с узором и укрепленный на нем квадратный изумруд. Кольцо пришлось мне впору.

– Добрый знак, – сказал он. – Это семейная реликвия, его всегда носили невесты старших в роду сыновей.

Я пришла в восхищение: это действительно было замечательно. Ричард торжественно поцеловал меня.

Ужинал он вместе с нами, и сэр Джервис много расспрашивал его о восстании в Шотландии и о том, почему шотландцы вступили в заговор против правительства.

– Там могут возникнуть серьезные беспорядки, – сказал Ричард, – и мы должны быть готовы к этому.

– В других местах дела тоже обстоят не блестяще, – признал сэр Джервис. – Чем все это, по вашему мнению, кончится?

– Я, конечно, не берусь предсказывать, но если так будет продолжаться, то следует ожидать… чего угодно.

Сэр Джервис многозначительно кивнул.

Карлотта откровенно считала этот разговор скучным и постаралась перевести его в другое русло – на обсуждение общих знакомых и предполагаемых развлечений. Я с удовлетворением отметила, что Ричард находит эти темы не стоящими внимания – точно так же, как она считала неинтересными его заботы. И как вообще Карлотте могло прийти в голову, что он способен ею заинтересоваться? Мне хотелось дать ему понять, что я буду счастлива узнавать серьезную сторону жизни и буду внимательно выслушивать все, что он станет говорить о государственных делах.

После ухода Ричарда я удалилась в свою комнату, но вскоре раздался стук в дверь и вошла Карлотта.

Она уселась на мою кровать и выразительно взглянула на меня.

– Что за скучный человек! – воскликнула она. – Похоже, твоя совместная жизнь с генералом не обещает быть веселой.

– Это та жизнь, которую я выбрала.

– Вряд ли это можно назвать выбором, дорогая девочка. Ведь у тебя, собственно, и не было выбора, верно?

– Мне не нужен никто другой.

– Первое в твоей жизни предложение, и ты тут же его приняла. Я даже не берусь подсчитать, сколько я получила брачных предложений до сэра Джервиса.

– Я знаю о предложении Бастиана.

– О, это было несерьезно.

– Для него – серьезно.

– Деревенский мальчишка! Он так ничего и не понял. Я не чувствую себя виноватой.

– Я думаю по-другому.

– Ого, дорогуша, ты показываешь зубки. Это тебе не идет, Анжелет. Ты сумела очаровать генерала своим детским поведением. Теперь он будет тебя воспитывать. Я думаю, он сейчас представляет, как будет муштровать тебя на манер рекрута – так, чтобы у тебя подгибались колени при его появлении. Ты не считаешь, что тебе следует подумать, а не бросаться в этот брак, очертя голову?

– Я уже подумала.

– Теперь, когда моя мать уехала, я чувствую ответственность за тебя.

– Это меня удивляет.

– В конце концов, ты моя гостья.

– Я полагаю, хозяином дома является сэр Джервис.

– В этом доме, дорогая моя, есть и хозяйка, а с Джервисом ты знакома лишь по его краткому пребыванию в Корнуолле. Зато мы с тобой – кузины, разве не так? Ну, не кровное родство, но… наши матери росли как родные сестры. Поэтому я могу говорить с тобой о вещах, о которых не решится заговорить бедный Джервис.

– Я полностью доверяю бедному Джервису.

– Слушай, ты произнесла слово» бедный» так, словно жалеешь его за то, что он женат на мне. Так вот, дорогая Анжелет, позволь уверить тебя в том, что Джервис очень доволен своим браком. От жены, знаешь ли, требуется не только умение вести себя в обществе. В некоторых отношениях – хотя ты вряд ли что-нибудь в этом понимаешь – я гораздо больше, чем просто хорошая жена.

Я понимала, что она имеет в виду. Существовала и иная сторона брака, в которой я не имела вовсе никакого опыта, хотя и знала о ее существовании. Дома мне довелось бывать случайным свидетелем свиданий в уединенных местах. Объятия, ласки… и тому подобное.

Признаюсь, ей удалось посеять во мне чувство неуверенности: ведь она была права в том, что я понятия не имела о значении той стороны супружеской жизни, которая, по ее словам, складывалась у нее с сэром Джервисом превосходно.

Она заметила, что ей удалось испортить мне настроение, и оживилась.

– Позволь посмотреть кольцо, – попросила она. Я протянула ей руку, и она сняла кольцо с моего пальца.

– Там внутри, я вижу, выгравирована буква «Т».

– В течение многих поколений это кольцо носят невесты старших в роду сыновей.

– И тебе нравится носить кольцо, которое до тебя носило множество женщин?

– Такова традиция, – ответила я. Она внимательно осмотрела кольцо, лежащее на ее ладони.

– Знаешь, его носила и твоя предшественница, – медленно произнесла она, – и его, должно быть, сняли с ее пальца, когда она умерла.

Она с улыбкой вернула мне кольцо.

– Спокойной ночи, – сказала она и добавила:

– И пусть тебе повезет.

Кажется, она намекала на то, что везение мне очень понадобится.

После ее ухода я сидела в кресле, разглядывая кольцо на моей ладони. Я представляла себе лежащую в гробу женщину и Ричарда, склоняющегося над ней и снимающего кольцо.

Это была неприятная картина, но я никак не могла от нее избавиться. Сон мне приснился на ту же тему, и я проснулась, дрожа в темноте. Мне снилось, что я лежу в гробу и Ричард говорит кому-то: «Ну ладно. Не забыть бы снять кольцо. Мне оно понадобится для следующей невесты».

Вновь уснуть после этого было трудно.

Мы обручились в начале апреля и сразу же начали готовиться к свадьбе, которая была назначена на май.

– Примерно за месяц до твоего восемнадцатилетия, – сказал Ричард.

Я не раз вспоминала свой последний день рождения, когда мы выезжали в поля возле Тристан Прайори. Не следовало забывать о том, что это был и день рождения Берсабы. Именно тогда наша мать сказала, что следующий день рождения будет праздноваться совсем по-иному, что будет вечеринка и тому подобное. Тогда же она выдала нам дневники, в которые мы должны были записывать все происходящее, и я тут же стала заполнять свой. А Берсаба сказала, что начнет писать лишь тогда, когда произойдут какие-то действительно важные события. Бедняжка Берсаба! Уж теперь-то ей наверняка есть о чем написать. Так много всего случилось за этот год! Трудно найти лучший пример банального утверждения, чем то, что жизнь имеет и светлые и темные стороны. Трагедия болезни Берсабы – и радость моего обручения. Я вышила сумочку, которую решила послать ей в качестве подарка на день рождения. Сумочка получилась очень изысканной, я вложила в нее много труда. Она должна понравиться Берсабе. Сестра поймет, что, несмотря на хлопоты, связанные с приближающейся свадьбой, я нашла время и для нее.

Апрельские проливные дожди с краткими проблесками солнца сменились более умеренной погодой. В этом году май был просто чудесным – лучше, чем когда-либо. В воздухе стоял запах боярышника, который опьянял меня, хотя, наверное, я просто была счастлива. Анна трудилась изо всех сил, готовя наряды для меня. Карлотта все-таки соизволила разрешить ей это. Бедняжка Мэб, конечно, не была бы столь полезна. Она просто трепетала от возбуждения в ожидании бракосочетания, считая, что ей неслыханно повезло с этой поездкой в Лондон, где происходят такие потрясающие события.

Мы часто выезжали за город, делая необходимые покупки. Мне начали нравиться эти прогулки, и я успела позабыть о неприятных переживаниях, связанных с городом. Теперь я держалась рядом со своими спутниками, а проезжая мимо позорного столба, отводила взгляд, хотя мрачная сцена возле него больше не повторялась.

В городе всегда происходило что-нибудь интересное. Я видела, как люди танцуют возле майского дерева и коронуют «королеву мая». Я видела влюбленных, которые обнимались на залитых солнцем полях. Я слышала, как они весело перекликаются, эти подмастерья и служанки. Я видела, как они гуляют вдоль реки и по улицам города. Я любила наблюдать за странствующими торговцами (частенько они появлялись и в Пондерсби-холле, предлагая нам заглянуть в их тюки) и любила слушать, как они расхваливают свои товары. Я прислушивалась к тому, как они спорят с покупателями. Мне нравилось смотреть на работу мозольного мастера, который заодно выдирал больные зубы, собирая вокруг себя толпу зевак, желавших насладиться страданиями жертвы. На улицах давали представления жонглеры и скрипачи, а на углах часто устраивали петушиные бои – зрелище, вызывавшее у меня отвращение. Я никогда не видела их вблизи, отчасти потому, что место действия всегда окружала густая толпа.

Ну и, конечно, лавки – цель наших поездок, где было так много прекрасных тканей, такое множество лент! Мы с Анной проводили за этим захватывающим занятием целые часы. Она считала, что это неотъемлемая часть подготовки к замужеству. Возможно, мне следовало готовиться и как-нибудь иначе. Если бы здесь со мной была моя мать или Берсаба, я могла бы посоветоваться с ними. Может быть, я узнала бы… Но мне приходилось учиться всему постепенно, и я надеялась, что Ричард снисходительно отнесется к моему поведению.

Как все-таки мне не хватало Берсабы!

Шло время. Приближался день свадьбы. С Ричардом мы виделись редко. Он предупредил, что должен постоянно находиться в своем полку. Его очень тревожили беспорядки в Шотландии и то, что они могут захватить и ковенантеров .

Когда он разъяснил суть проблемы, это показалось мне вполне вероятным.

– Видите ли, ковенантеры всегда играли в Шотландии заметную роль. Это движение возникло примерно сто лет назад, когда шотландцы боялись возрождения папства. В этом году король изъявил желание ввести в Шотландии богослужение на английском языке, и сразу же возродилось движение ковенантеров.

– Мне кажется, – сказала я, – что там всегда происходят какие-нибудь религиозные распри.

– Да, так было всегда, – согласился он. – И это тем более означает, что нам необходимо внимательно следить за развитием событий на границе между Англией и Шотландией. Если там что-то произойдет, мы не должны быть застигнуты врасплох.

Как-то раз вечером ко мне зашла Карлотта. Любопытно, что для своих визитов она всегда выбирала время, когда я собиралась ложиться спать. Видимо, ей хотелось расстроить меня, так как она завидовала моему счастью. Я все более убеждалась в том, что она завладела Бастианом только потому, что знала о его близких отношениях с Берсабой. Конечно, между ними существовала лишь детская дружба, но от этого не становилось легче.

В Карлотте ощущалось постоянное присутствие зла, какого-то желания приносить несчастье. Я опять стала думать, а не является ли она и в самом деле ведьмой?

Усевшись в кресло, она внимательно посмотрела на меня.

– Не слишком-то часто мы видим нашего жениха, – начала она.

– Ты имеешь в виду моего жениха?

– Ну, скажем, просто жениха. Я начинаю подумывать, можно ли быть уверенной в том, что он будет твоим.

– Не понимаю, о чем речь.

– Я размышляю об этом с тех пор, как он сделал тебе предложение, и все думаю, предупредить тебя или нет.

– Предупредить? О чем?

– Я слышала одну историю. В свое время она наделала шуму. Это было пять лет назад.

– Что за история?

– Видишь ли, он собирался жениться, а потом раздумал.

Я похолодела от страха.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Наш Ричард женился совсем молодым, и его жена умерла.

– Не думаешь ли ты…

– Думаю что?

– Что она… что он…

– Что он отправил ее на тот свет? Такого я не слышала. Хотя это интересная мысль. Вообще в нем есть что-то странное. Он бесчувственный человек. Терпеть не могу холодных мужчин.

– А мне казалось, что ты весьма интересовалась им одно время… когда считала, что он приходит ради тебя.

– Я думала тогда, что он нормальный, ну, может быть, слегка скрытный. Но я-то хотела рассказать тебе, что он однажды уже передумал. Обручился, все готовились к свадьбе… прямо как сейчас… а потом, за несколько недель до свадьбы… все было кончено.

– Почему?

– В этом-то и загадка. Свадьбы, во всяком случае, не было. То ли она узнала какую-то его мрачную тайну, то ли он решил бросить ее – это неизвестно.

Все это сплошная загадка. Но я решила, что тебя нужно подготовить.

– Спасибо. Очень мило с твоей стороны.

– Да, было бы просто ужасно, если бы такое вновь повторилось, не правда ли?

– Мы хотим устроить скромное бракосочетание.

– Конечно. Я полагаю, это мудрое решение… принимая во внимание все обстоятельства.

Она встала и посмотрела на меня почти с презрением.

– Я просто решила, что тебя следует предупредить.

– Это очень мило, – пробормотала я. Она ушла. Неужели это правда? Нет, не может быть. Он сам хотел жениться на мне. Зачем бы он стал делать мне предложение? Карлотта просто плела интриги, потому что он предпочел брак со мной флирту с ней. Она терпеть не могла, когда на нее не обращали внимания, и старалась оклеветать всякого, кто это делал.

И все-таки мне было не по себе. Следовало признать: чем ближе был день бракосочетания, тем больше я сознавала, что Ричарда никак нельзя считать обычным женихом.

Мэб относилась к Анне с некоторой ревностью. Она выискивала мелкие недостатки в ее портновской работе и бормотала, что гораздо лучше сделала бы все сама. Она была расстроена тем, что не стала моей наперсницей. Я пришла к выводу, что Мэб действительно очень глупая девушка. Она постоянно пыталась завести разговор о детишках.

– Ох, госпожа Анжелет, – говорила она, – я просто жду не дождусь первого малыша. Надеюсь, вы не заставите ждать так долго, как ваша матушка.

Потом она начинала рассказывать о своей сестре Эмили, которая завела внебрачного ребенка.

– Такая уж она была, Эмили, – сообщила она, – просто не могла пропустить ни одного мужчину, да и они ее тоже. Ну и залетела… залетела так, что никуда не денешься. А мать ей говорит, что, мол, если и дальше так будешь таскаться, скоро еще одного принесешь в подоле. Я ей как-то говорю: «Дура ты, Эм. Ты ведь опять залетишь». А она отвечает, что если уж случится так, то ничего не поделаешь. Такая уж она есть, просто не может отказать.

Мэб выжидательно смотрела на меня, а я злилась на нее, главным образом потому, что очень мало знала об этой стороне супружеской жизни и, по правде сказать, побаивалась ее.

Вновь приехал Ричард и сразу явился в Пондерсби-холл, чтобы поговорить со мной.

Я спустилась в гостиную. Он взял мои руки и расцеловал их, и я сразу же почувствовала себя счастливой: все сомнения исчезли, и я поняла, как отравила мое существование Карлотта своими намеками на то, что ко мне могут отнестись с пренебрежением и в последний момент отменить бракосочетание.

Я спросила:

– Вы все еще хотите жениться на мне, Ричард? Он изумленно взглянул на меня:

– Почему вам пришло в голову спросить об этом? Я прижалась лицом к его камзолу.

– Не знаю. Просто я так счастлива, что не могу поверить в свое счастье.

Он поднял мое лицо и пристально посмотрел мне в глаза.

– Вы милое доброе дитя, – сказал он. – Неудивительно, что я полюбил вас.

– И мы будем счастливы, да?

– Мы должны быть в этом уверены.

– Я буду уверена.

– Вы сомневаетесь во мне?

– Нет. Нет, когда вы находитесь рядом.

– Вы никогда не должны сомневаться во мне… в особенности в мое отсутствие. Вы ведь знаете, что меня подолгу не будет дома?

– Я это понимаю. Всю жизнь у меня перед глазами пример матери.

– Значит, к этому вы готовы?

– Да, и… возможно, у нас появятся дети, и тогда я не буду чувствовать себя одинокой.

Наступило молчание. Взглянув ему в глаза, я увидела в них странное, непонятное для меня выражение. Потом он взял меня за руку и крепко пожал ее.

– Именно этого я и хотел бы, – сказал он. – Да, я очень этого хочу.

– Я надеюсь… надеюсь, что не подведу, – пробормотала я.

Неожиданно он отстранил меня и, бросившись к двери, резко распахнул ее.

В комнату упала Мэб.

Я страшно разозлилась, поскольку она явно подслушивала у замочной скважины.

– Что ты здесь делаешь, Мэб? – воскликнула я. Она неуклюже поднялась на ноги и стояла, не зная, что сказать. Я увидела, как ее глаза, которые только что горели любопытством, наполнились страхом.

– Уходи, – бросила я, – мы поговорим позже. Она выбежала, захлопнув за собой дверь. Я с тревогой взглянула на Ричарда, который был очень рассержен.

– Эта девушка должна уйти, – сказал он. – Мы не будем держать ее в Фар-Фламстеде.

– Уйти? – удивилась я.

– Да. Ее следует отослать домой. Я не потерплю, чтобы кто-то подсматривал… или подслушивал.

– Она просто дурочка. Я дам ей хорошую выволочку и строго предупрежу.

– Нет, Анжелет, – твердо сказал он. – Этого недостаточно. Я не хочу видеть ее в Фар-Фламстеде. Ее следует отослать.

Это разобьет ей сердце. Я хорошо ее знаю. Она живет в нашей семье с одиннадцати лет. Моя мама решила, что именно она должна отправиться сюда вместе со мной.

– Она совершенно невыносима, и я не желаю видеть ее в своем доме.

– Но я же знаю, что это был просто глупый поступок. Она легкомысленная девчонка и очень интересуется нами.

– Анжелет, эту девушку надо отослать домой. Она должна уехать вместе с первым же посыльным.