Текст книги "История Христианской Церкви. Том III. Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х."

Автор книги: Филип Шафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 68 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]

§53. Епископы

Епископы теперь обладали высшей властью над священниками и епархиями. Их повсеместно стали считать каналами распространения даров Святого Духа, учителями и законодателями церкви во всех вопросах веры и дисциплины. Различие между ними и пресвитерами проявлялось во всем, однако стоит отметить, что Иероним, Златоуст и Феодорит, самые выдающиеся толкователи древней церкви, открыто признавали изначальную идентичность двух должностей в Новом Завете, следовательно, считали собственно епископат происходящим не из божественного установления, а только из церковного обычая [482]482
  См. отрывки, цитируемые в §52, и труды, на которые мы там ссылаемся. Современный католический богослов Перроне в своих Praelectiones Theologicae,t. ix, §93, отрицает, что учение о превосходстве епископов над пресвитерами в силу божественного праваесть догмат католической веры. Но Трентский собор, sess. xxiii, can. 6, осуждает всякого, кто отрицает божественноеучреждение трех должностей.


[Закрыть].

Традиционное участие народа в избрании епископов, свидетельствовавшее о приходских корнях епископского сана, постепенно превратилось в чистую формальность, а потом полностью прекратилось. Епископы сами находили кандидатов на вакантные места, избирали и рукополагали клириков. Помимо рукоположения, как средства наделения дарами для церковного служения, после V века на Западе епископы также стали обладать исключительным правом конфирмации крещаемых и правом освящения елея – масла, использовавшегося при крещении (раньше такое право было у пресвитеров) [483]483
  Иннокентий I, Ер. ad Decent.: «Ut sine chrismate et episcopi jussione neque presbyter neque diaconus jus habeant baptizandi».


[Закрыть]. На Востоке, напротив, конфирмация (помазание) совершалась также пресвитерами и, по древнему обычаю, следовала немедленно после крещения.

Со времен Константина к духовной власти епископов добавилось их гражданское влияние. Благодаря союзу церкви с государством епископы превратились в то же время в государственных чиновников, обладавших весом, и пользовались различными привилегиями, которые после этого союза получила церковь [484]484
  См. выше, гл. iii, §14–16.


[Закрыть]. Следовательно, они получили право принимать независимые и законные решения, управляли церковными владениями, иногда весьма значительными, и отчасти распоряжались даже городской собственностью, надзирали за нравами людей и даже императора, оказывали влияние на гражданское законодательство. Они были неподвластны гражданской юрисдикции, не могли быть вызваны в суд как свидетели и не должны были приносить клятву. Их епархии увеличились, власть усилилась, доходы возросли. Dominus beatissimus(μαίκαριώτατος), sanctissimus(άγοώτατος) или reverendissimus, Beatitudoили Sanctitas tuaи подобные высокопарные титулы стали применяться к епископам повсеместно. Представители всех классов общества вплоть до самого императора должны были становиться на колени перед епископом, целовать ему руку и оказывать другие подобные знаки уважения. Златоуст в конце IV века говорит: «Главы империи (гипархи) и губернаторы провинций (топархи) не пользуются таким почетом, как главы церкви. Они первые при дворе, в дамском обществе, в домах великих. Никто не превосходит их».

Этому положению соответствовали знаки епископской должности, которые распространились с IV века: кольцо, как символ брака епископа с церковью, посох (обычно изогнутый вверху), паллий [485]485
  'Ιερά στολή, ώμοφόριον, superhumerale, pallium,также ephod(אפוד, έπωμίς). Ефод (Исх. 28:6–11; 39:2–5) вместе с надетым на него нагрудником (חשׁן, см. Исх. 28:15–30; 39:8–21) был основным официальным облачением иудейского первосвященника, и, без сомнений, паллий архиепископа был создан по его примеру. Но ефод был дороже. Он состоял из двух частей (подобно паллию или омофору), которые свисали с плеч спереди и сзади, был искусно сделан из дорогого льна трех цветов, скреплен золотыми цепями и богато расшит золотой нитью, а также украшен двенадцатью драгоценными камнями, на которых были выгравированы имена двенадцати колен. По поводу того, были ли священные оракулы, урим и туммим (LXX.: δηλωσις καί αλήθεια, Исх. 28:30), идентичны двенадцати драгоценным камням нагрудника, исследователи не пришли к единому мнению. См. Winer, Bibl. Reallex.yи W. Smith, Dictionary of the Bible,sub Urim and Thummim.


[Закрыть], набрасываемый на плечи, по примеру ефода иудейского первосвященника и, возможно, жреческой мантии, которую носили римские императоры как pontifices maximi.Паллий представлял собой кусок ткани без швов, свисавший с плеч, сначала из белого льна, а потом на Западе – из белой шерсти ягненка с четырьмя красными или черными крестами, вышитыми на нем шелком. По современному римскому обычаю шерсть берут от агнцев святой Агнессы, которых каждый год торжественно благословляет и приносит в жертву папа в память об этой непорочной деве. Отсюда символическое значение епископского паллия, указывающего на епископа как на последователя Христа, Доброго Пастыря, на плечах Которого покоятся заблудшие и найденные овцы. Александрийское предание объявляет создателем этой одежды евангелиста Марка, но Григорий Назианзин явно говорит, что первым его дал Константин Великий епископу Макарию Иерусалимскому [486]486
  Orat.xlvii. Так пишет и Феодорит, Hist, eccl.,ii, 27, в начале. Говорят также, что, отправляя таинство крещения, Макарий носил позолоченные одежды.


[Закрыть]. На Востоке ее носили все епископы, на Западе – только архиепископы, которым со времен Григория I ее вручал папа в момент их посвящения на служение. Сначала одеяние вручалось бесплатно, потом стало приобретаться за внушительную сумму денег, соответствовавшую доходам архиепископов.

Так как епископ заключал в себе все права и привилегии священников, ожидалось, что он подаст пример исполнения всех обязанностей, покажет себя образцовым последователем Архиепископа и Архипастыря овец. Он должен был в высшей мере проявить аскетические добродетели, особенно девственность, которая, согласно католической этике, стала свидетельствовать о моральном совершенстве. Многие епископы, такие как Афанасий, Василий, Амвросий, Августин, Златоуст, Мартин Турский, жили в строгом воздержании и бедности, отдавая свои доходы на религиозные и благотворительные цели.

Но сама власть и мирские привилегии епископов вели также к жадности, амбициям, мирским искушениям, связанным с властью. Ибо и под епископским паллием продолжало биться человеческое сердце, со всеми его слабостями и страстями, и победить их оно могло, только находясь под постоянным влиянием Божьей благодати. Были, особенно в Александрии, Константинополе и Риме, митрополиты и патриархи, которые, как только прошел век гонений, забыли о смирении Сына Божьего, о бедности апостолов и мучеников и соперничали в мирской роскоши и помпезности с самыми возвышенными гражданскими должностными лицами и с даже с самим императором. Нередко для того, чтобы получить священный сан, люди затевали самые постыдные интриги. Неудивительно, говорит Аммиан, что люди столь страстно и упорно добиваются столь великолепной награды, как епископство в Риме; их прельщают богатые дары от вельможных дам и более чем императорская роскошь [487]487
  Аммиан Марцеллин, xxvii, с. 3, sub anno 367: «…ut dotentur oblationibus matronarum procedantque vehiculis insidentes, circumspecte vestiti, epulas curantes profusas, adeo ut eorum convivia regales superent mensas».Но затем он противопоставляет помпезности римских прелатов бедность достойных сельских епископов.


[Закрыть]. Римский префект Претекстат насмешливо заявил епископу Дамасу, получившему свой сан в результате кровавой борьбы между разными группировками, что за такую цену он сам готов тут же обратиться в христианство [488]488
  Помимо Аммиана об этом говорит также Иероним в своей книге против Иоанна Иерусалимского (Opera,tom, ii, p. 415, ed. Vallars.): «Miserabilis ille Praetextatus, qui designatus consul est mortuus, homo sacrilegus et idolorum cultor, solebat ludens beato papae Damaso dicere: „Facile me Romanae urbis episcopum, et его protinus Christianus“».


[Закрыть]. Подобные примеры могли лишь отрицательно воздействовать на клириков низших рангов в больших городах. Иероним саркастически описывает римских священников, которые заботились только о своей одежде и благовониях, завивали волосы, носили сверкающие кольца, обращали слишком большое внимание на женщин и вообще были больше похожи на женихов, чем на священников [489]489
  Epist. ad Eustochium de virginitate servanda.


[Закрыть]. В Греческой церкви ситуация была немногим лучше. Григорий Назианзин, сам бывший епископом и в течение долгого времени патриархом Константинополя, часто со скорбью говорит об амбициях, служебной ревности и роскошной жизни иерархии и выражает желание, чтобы епископы выделялись только повышенной добродетелью.

§54. Организация иерархии: сельские епископы, городские епископы и митрополиты

Епископат, несмотря на единство сана и прав, делился на сельских епископов, обычных городских епископов, митрополитов и патриархов. Такое разграничение обозначилось в силу предоставленной церковной свободы. За главами апостольских епархий – Иерусалима, Антиохии, Ефеса, Коринфа и Рима – признавалась ведущая роль, но теперь эта градация приобрела политический характер, видоизменилась и была закреплена тем, что церковная иерархия соотносилась с муниципальным делением Римской империи.

Константин Великий поделил всю империю на четыре префектуры (Восточную, Иллирийскую, Итальянскую и Галльскую); префектуры делились на викариаты, диоцезы или проконсульства, всего четырнадцать или пятнадцать [490]490
  Диоцезы, или викариаты, были следующими: I. Praefectura Orientalis состояла из пяти диоцезов: Oriens,с политической и церковной столицей в Антиохии; Aegyptus,со столицей в Александрии; Asia proconsularis,со столицей в Ефесе; Pontus,со столицей в Кесарии, Каппадокия; Thracia,со столицей в Гераклее, позже – в Константинополе. II.. Praefectura Illyrica, со столицей в Фессалонике, делилась на два диоцеза, Macedoniaи Dacia.III. Praefectura Italica, куда входили Roma(то есть Южная Италия и острова Средиземноморья, или так называемые Пригородные провинции); Italia,или викариат Италии, с центром в Медиолане (Милане); Illyricum occidentale,со столицей с Сирмии; и Africa occidentalis,со столицей в Карфагене. IV. Praefectura Gallica включала в себя диоцезы Gallia,с Триром и Лугдунумом (Лионом); Hispania,со столицей в Гиспалисе (Севилья); Britannia,со столицей в Эборакуме (Йорк).


[Закрыть]; каждый диоцез опять же делился на несколько провинций [491]491
  Так, например, Восточный диоцез состоял из пяти провинций, Египет – из девяти, Понт – из тринадцати, Галлия – из семнадцати, Испания – из семи. См. Wiltsch, Kirchl. Geogr. и. Statistik,i, p. 67 sqq., где перечислены все провинции, что здесь нам не обязательно делать.


[Закрыть]. Префектурами управляли Praefecti Praetorio,диоцезами – Vicarii,провинциями – Redores,с разными титулами, обычно – Praesides.

Естественно, что после объединения церкви и государства церковная и политическая организация должны были приспособиться друг ко другу, и, конечно, так и произошло, хотя со многими исключениями. На Востоке принцип единообразия более заметен и применялся более строго, чем на Западе. Никейский собор в IV веке движется в этом направлении, а Второй и Четвертый вселенские соборы подтверждают его решения. Политическое влияние наиболее ощущалось в превращении Константинополя в патриархию. Римский епископ Лев, однако, протестовал против согласования своей власти с политическими соображениями и основывал ее исключительно на превосходстве Петра, хотя, очевидно, Римская епархия была обязана своим значением благоприятному сочетанию обоих этих влияний. Власть патриархов распространялась на один или два муниципальных диоцеза; митрополитов – на одну провинцию. Слово diocese (διοίκησις )перешло из политической терминологии в церковную и стало обозначать сначала патриархию, включавшую в себя несколько провинций (именно в этом значении оно постоянно встречается в постановлениях соборов на греческом языке), но потом на Западе стало применяться к каждой епископской области. Территорию митрополита на Востоке стали называть епархией(επαρχία), на Западе – provincia.Область влияния обычного епископа на Востоке называлась приходом(παροικία, (парикия, округ), в то время как в Латинской церкви этот термин означал область влияния простого священника (parochia).

Низшую ступень в епископальной иерархии занимали сельские/деревенские епископы [492]492
  Χωρεπίσκοποι, хорепископы.Основные высказывания о них: Epist. Synodi Antioch.,270, Евсевий, Η. Ε.,vii, 36 (где они называются επίσκοποι τών ομόρων αγρών); Concil. Ancyr.,315, can. 13 (где им запрещалось рукополагать пресвитеров и диаконов); Concil. Antioch.,341, can. 10 (тот же запрет); Conc. Laodic,между 320 и 372, can. 57 (где запрещено создавать новые поместные епископства); и Conc. Sardic,343, can. 6 (где эта должность полностью упраздняется).


[Закрыть], руководившие теми сельскими общинами, к которым не посылали пресвитеров из соседних городов. В Северной Африке, где было множество небольших диоцезов, таких сельских епископов было очень много и они стояли наравне с другими. Но на Востоке они стали все больше и больше подчиняться епископам соседних городов, пока наконец, отчасти из‑за их собственной некомпетентности, а в основном ради интересов развивающейся иерархии, они вообще перестали существовать. Часто они были совершенно непригодны для своей должности; по крайней мере, Василий Кесарийский, в митрополии которого было пятьдесят сельских епископов, упрекал их в том, что нередко они принимают в ряды священников совершенно недостойных людей. Более того, они стояли на пути у городских епископов, ибо, чем больше было количество епископов, тем меньше была епархия и власть каждого из них, – хотя, вероятно, тем благоприятнее было их совместное влияние на церковь. Без сомнения, на соборе в Сардике в 343 г. принимались во внимание оба эти соображения, когда, по инициативе председательствующего, Осия, собор постановил: «Не позволено, чтобы в селе или маленьком городке, где достаточно одного священника, назначался епископ, чтобы не позорить достоинство и авторитет епископов [493]493
  Can. 6: …ίνα μη κατευτελίξηται, το του επισκόπου όνομα και ή αυθεντία; или, в латинском переводе: «Ne vilescat nomen episcopi et auctoritas».См. также Hefele, i, p. 556. Разница между греческим и латинском текстом в первой части этого канона никак не отражается на запрете на назначение сельских епископов.


[Закрыть]; но епископы епархии (провинции) должны назначать епископов только для тех мест, где епископы уже были, или когда город достаточно населен, чтобы быть достойным епископата». Позже место этих сельских епископов заняли либо лица, которые от имени епископа время от времени посещали указанную местность и выполняли необходимые задачи (περιοδευται), либо постоянно живущие пресвитеры (приходские священники), находившиеся под непосредственным попечением городского епископа.

Над городскими епископами возвышались епископы столичных городов в провинциях. На Востоке их называли митрополитами,на Западе – архиепископами [494]494
  Μητροπολίτης, metropolitans,и родственный титул εξαρχος, экзарх(относился к наиболее могущественным митрополитам); αρχιεπίσκοπος, archiepiscopus,и primas, примас.


[Закрыть] .Они руководили остальными епископами провинции, рукополагали их на служение с помощью двух или трех ассистентов, собирали провинциальные синоды, которые, согласно пятому канону Никейского собора и постановлениям других соборов, должны были проводиться дважды в год, председательствовали на таких синодах. Они способствовали укреплению отношений между разными церквями, обмениваясь постановлениями синодов, подтверждая единство иерархии.

Возглавляемые ими митрополии, постепенно возникшие в силу потребностей церкви, были законодательно закреплены на Востоке в IV веке и с тех пор существуют в Православной церкви. Никейский собор в то давнее время постановил в четвертом каноне, что любой новый епископ должен рукополагаться всеми или, по меньшей мере, тремя епископами епархии (муниципальной провинции) под руководством и с согласия митрополита [495]495
  Этот канон был обнаружен недавно также в переводе на коптский язык и опубликован Питрой в Spicilegium Solesmense,i, 526 sq.


[Закрыть]. Еще яснее говорит девятый канон Антиохийского собора 341 г.: «Епископы каждой епархии (провинции) должны знать, что епископ метрополии (муниципальной столицы) заботится и обо всей епархии, потому что в метрополию (столицу) по делам стекаются все люди со всей провинции. Поэтому было сочтено правильным, чтобы он также обладал наибольшим почетом [496]496
  Kai τη τιμή προηγείσθαι αυτόν.


[Закрыть]и чтобы остальные епископы ничего не делали без него – согласно старому и по–прежнему действующему канону наших отцов, они занимаются управлением и юрисдикцией в их собственных приходах (то есть епархиях, диоцезах по современной терминологии) и на вверенных им территориях; они рукополагают пресвитеров и диаконов и решают все судебные проблемы. Но кроме того они ничего не должны делать без епископа метрополии, а он – без согласия других епископов». Этот собор, в девятнадцатом каноне, запретил рукоположение епископа в отсутствие митрополита и без присутствия или хотя бы согласия большинства епископов провинции.

В Африке похожая система существовала со времен Киприана, еще до объединения церкви и государства. В каждой провинции был примас; обычно на эту должность избирался старейший из епископов. Епископ Карфагена, однако, был не только примасом Проконсульской Африки, но в то же время, в соответствии со сферой власти проконсула Карфагена, церковным главой Нумидии и Мавритании, и обладал правом созывать общий собор Африки [497]497
  Киприан, Epist.45, говорит о провинции Карфагена: «Latius fusa est nostra provincia; habet enim Numidiam et Mauretaniam sibi cohaerentes».


[Закрыть].

§55. Патриархи

Mich. Le Quien(французский доминиканец, умер в 1788): Orlens Christianus, in quatuor patriarchatus digestus, quo exhibentur ecclesiae, patriarchae caeterique preasules totius Orientis. Opus posthumum,Par., 1740, 3 vols. fol. (подробное описание восточных епархий с начала их существования до 1732 г.). Р. Jos. Cautelius(иезуит): Metropolitanarum urbiит historia civilis et ecclesiastic in qua Romanae Sedis dignitas et imperatorum et regum in eam merits explicantur,Par., 1685 (важно для понимания церковной статистики Запада и распространения Римского патриархата). Bingham(англиканин): Antiquities,1. ii, с. 17. Joh. El. Theod. Wiltsch(евангельский христианин): Handbuch der Kirchl. Geographie u. Statistik,Berl., 1846, vol. i, p. 56 sqq. Friedr. Maassen(католик): Der Primat des Bischofs von Rom. u. die alten Patriarchalkirchen,Bonn, 1853. Thomas Greenwood: Cathedra Petri, a Political History of the Latin Patriarchate,Lond., 1859 sqq. (vol. i, p. 158–489). См. также мой обзор этого труда в Am. Theol. Rev.,New York, 1864, p. 9 sqq.

Еще выше митрополитов стояли патриархи, [498]498
  Πατριάρχης; patriarcha;иногда также, вслед политической терминологии, έξαρχος. Термин патриарх,изначально относившийся к прародителям Израиля (Евр. 7:4, к Аврааму; Деян. 7:8 и далее, к двенадцати сыновьям Иакова; Деян. 2:29, к Давиду, как основателю мессианского рода Давида), изначально в Восточной церкви был почетным титулом епископа вообще (так он употребляется у Григория Назианзина и у Григория Нисского), но после Константинопольского собора (451) он стал использоваться в официальном значении, по отношению лишь к пяти самым значимым митрополитам. На Западе несколько митрополитов, в первую очередь епископ Аквилеи, носили этот титул honoris causa.Римский епископ отказался от этого титула, ставившего его на один уровень с другими патриархами, и предпочел титул папа.Слово «патриарх» говорит об олигархическом управлении церковью (совместной власти нескольких людей), «папа» – о монархическом.


[Закрыть]или главы церковной олигархии, пять башен в здании католической иерархии Греко–римской империи.

Эти патриархи, в официальном значении слова, уже зафиксированном ко времени Четвертого вселенского собора, были епископами четырех великих столиц империи – Рима, Александрии, Антиохии и Константинополя; к ним, в виде почетного исключения, прибавлялся епископ Иерусалима как глава древнейшей христианской общины, хотя преемственность этой должности была прервана при разрушении Святого города. Патриархи управляли одной или большим количеством диоцезов, двумя или большим количеством провинций или епархий [499]499
  Согласно политическому делению империи при Константине. См. §54.


[Закрыть]. Они рукополагали митрополитов, принимали окончательное решение в случае церковных споров, проводили вселенские соборы, издавали постановления соборов и церковные законы императоров, сочетали в своем лице высшую законодательную и исполнительную власть иерархии. Отношения между ними и митрополитами отдельных провинций были такими же, как отношения вселенских соборов и поместных. Они не образовывали совета, каждый действовал сам по себе, но в важных вопросах они советовались друг с другом и наделялись правом иметь легатов (apocrisiarii)при императорском дворе в Константинополе.

В плане прав все они были равны, но размеры их епархий и их влияние было разным, так что среди них самих существовала система рангов. До основания Константинополя и до Никейского собора Рим занимал первое место, Александрия второе, Антиохия – третье в том, что касалось церковной и политической власти. Начиная с конца IV века этот порядок был нарушен, потому что Константинополь превратился во вторую столицу и занял место между Римом и Александрией, а также в число патриархий вошел Иерусалим, как пятая и самая незначительная патриархия.

Иерусалимский патриарх управлял лишь тремя маленькими провинциями Палестины [500]500
  См. Wiltsch, i, p. 206 sqq. Утверждение Зиглера, которое Вильш цитирует и, похоже, одобряет, – о том, что Пятый вселенский собор 553 г. добавил к патриархии Иерусалима метрополии Берита в Финикии и Рубы в Сирии, как нам представляется, ошибочно. Руба в постановлениях собора нигде не упоминается, Берит же принадлежал к Phoenicia prima, а значит, к патриархату Антиохии. Ле Киен ничего не знает о таком расширении патриархата Hierosolyma.


[Закрыть]; Антиохийский – большей частью политического Восточного диоцеза, в который входили пятнадцать провинций – Сирия, Финикия, Киликия, Аравия, Месопотамия и т. д. [501]501
  Wiltsch, i, 189 sqq.


[Закрыть]; Александрийский патриарх – всем диоцезом Египта с девятью богатыми провинциями – Aegyptus prima и secunda, Верхняя и Нижняя Фиваида, Верхняя и Нижняя Ливия и т. д. [502]502
  Ibid., i, 177 sqq.


[Закрыть]; Константинопольский патриарх – тремя диоцезами, Понтом, Малой Азией и Фракией, куда входили двадцать восемь провинций, и в то же время всеми епископствами варваров [503]503
  Ibid., p. 143 sqq.


[Закрыть]; Римский патриарх постепенно распространил свое влияние на весь Запад, на две префектуры, Итальянскую и Галльскую, со всеми их диоцезами и провинциями [504]504
  См. §57, далее.


[Закрыть].

Патриархальная система изначально касалась только имперской церкви, но косвенно распространялась и на варваров, которые приняли христианство из империи. Внутри же империи несколько митрополитов, особенно епископ Кипра в Восточной церкви, а также епископы Милана, Аквилеи и Равенны в Западной, в этот период сохраняли свою независимость от патриархов, к диоцезам которых географически принадлежали. В V веке патриархи Антиохии попытались подчинить своей юрисдикции остров Кипр, где первым Евангелие проповедовал Павел, но вселенский собор в Ефесе в 431 г. подтвердил древнее право Кипрской церкви рукополагать своих собственных епископов [505]505
  См. Wiltsch, i, p. 232 sq.; ii, 469.


[Закрыть]. В Северной Африке епископы также, при всем уважении к Римской епархии, долго поддерживали свойственный Киприану дух независимости, а на соборе в Гиппо Региусе в 393 г. протестовали против таких титулов, как priinceps sacerdotum, summus sacerdos,принимаемых патриархами, и допускали только титул primae sedis episcopus [506]506
  Cod. can. eccl. Afr.,can. 39, цитирует Neander, iii, p. 335 (Germ. ed.).


[Закрыть] .

Когда вследствие христологических споров несториане и монофизиты откололись от ортодоксальной церкви, они учредили независимые схизматические патриархии, существующие по сей день – и показывающие, что патриархальное устройство по своей природе ближе восточному типу христианства. Греческая православная церковь, как и схизматические секты Востока, по сути осталась верна патриархальной системе до настоящего времени, в то время как Латинская церковь постаралась учредить принцип монархической централизации уже при Льве Великом, что в Средние века привело к возникновению папского абсолютизма.

§56. Законы о власти и юрисдикции патриархов, принятые соборами

Рассмотрим церковные законы об олигархии [507]507
  Об олигархии в Аристотелевом смысле, как управлении группой из нескольких человек, в отличие от монархии и демократии. – Прим. ред.


[Закрыть]патриархов в хронологическом порядке.

В зачаточном состоянии они возникали уже в доникейскую эпоху, когда епископы Антиохии, Александрии и Рима, отчасти вследствие древности и апостольского происхождения своих церквей, отчасти из‑за политического влияния трех этих городов как трех столиц Римской империи, постоянно занимали наиболее выдающееся положение. Апостольское происхождение Римской и Антиохийской церквей очевидно из Нового Завета; Александрия прослеживала свое обращение, по крайней мере, косвенно, через евангелиста Марка, до Петра, а в политическом отношении играла более важную роль, чем Антиохия; Рим же с самого начала был самым главным и в церковном, и в государственном плане. Это преимущество старейших и самых могущественных метрополий приобрело формальную законную силу и прочно утвердилось благодаря вселенским соборам IV – V веков.

Первый вселенский собор в Никее в 325 г., когда еще ничего не было известно о пяти патриархах, но только о трех вышеупомянутых метрополиях, подтвердил традиционно признававшиеся за ними права [508]508
  По словам папы Николая (866 г., в послании к болгарскому князю Богорису), собственно патриархами следует признавать только епископов Рима, Александрии и Антиохии, потому что они возглавляют апостольские церкви; Константинопольская церковь не основана апостолом и даже не упоминается на самых уважаемых из всех соборов – Никейских; Иерусалим же на этих соборах действительно упоминался, но только под именем Aelia.


[Закрыть]. В своем часто обсуждаемом шестом каноне, вероятно, в связи с расколом Мелетия в Египте и его нападками на права епископа Александрии, собор постановил следующее:

Древний обычай, принятый в Египте, Ливии и Пятиградии, сохраняет свою силу, а именно: епископ Александрии управляет всеми ими [этими провинциями], как принято и в случае епископа Рима [то есть не в Египте, а по отношению к его собственной епархии]. Подобным образом в Антиохии и других епархиях церкви сохраняют свои прерогативы. Отсюда совершенно ясно, что, если кто‑то стал епископом без согласия митрополита, великий собор не позволяет ему быть епископом [509]509
  В древнейшем латинском Cod. сапопит(Mansi, vi, 1186) этому канону предшествуют важные слова: Ecclesia Romana semper habuit primatum.Они явно добавлены позже, изначально не входили в сам канон и представляют собой позднейший римский вывод из никейского канона. См. Gieseler, i, 2, §93, note 1; Hefele, Hist, of Councils,i, 384 sqq.


[Закрыть].

Никейские отцы церкви утвердили этот канон не как нечто новое, но просто подтверждая существовавшие отношения, основанные на церковной традиции; Александрия упоминается особо, так как именно там возникли проблемы. О Риме говорится только в качестве примера; об Антиохии и всех остальных епархиях или провинциях – для обеспечения их предполагаемых прав [510]510
  Так относится к вопросу и Greenwood, Cathedra Petri,1859, vol. i, p. 181: «Задачей канона явно не было дать новый закон об Александрийской церкви, но просто подтвердить ее привычные права. В качестве примера эти права ставятся в один ряд с правами двух других епархий, Рима и Антиохии. Более того, судя по самой формулировке канона, он основан исключительно на обычае; по обычаю, влияние каждой епархии ограничивалось территорией самой епархии или диоцеза. Хотя внутри этих границ некоторые привычные права и прерогативы могли отличаться, вне их, вследствие этого канона, вообще не существовало никакой юрисдикции».


[Закрыть]. Епископаты Александрии, Рима и Антиохии в каноне были признаны существующими на равных, но в таком духе, что Антиохия, как третья столица Римской империи, уже была переходным звеном к обычным метрополиям. Под «другими епархиями» в каноне подразумевались либо все провинции, то есть все области метрополий, либо, что более вероятно, как и во втором каноне Первого константинопольского собора, только три епархии – Кесарии в Каппадокии, Ефеса в Малой Азии и Гераклеи во Фракии, которые обладали похожими правами, но постепенно были вытеснены и поглощены Константинополем. Как бы то ни было, это добавление доказывает, что в то время права и достоинство патриархов еще не сильно отличались от прав других митрополитов. Епископы Рима, Александрии и Антиохии здесь упоминаются, в сравнении с прочими епископами, просто как primi inter paresили как митрополиты первого ранга, в лице которых высшее политическое влияние сочетается с высшим церковным. После них, как епископы второго ранга, следуют епископы Ефеса в Азиатском диоцезе империи, Неокесарии в Понтийском и Гераклеи во Фракийском; Константинополь, который был основан только пять лет спустя, совершенно не упоминается на Никейском соборе, а Иерусалим упоминается только под именем Элия.

Между Первым и Вторым вселенскими соборами появилась новая патриархия, Константинополь, или Новый Рим, построенный Константином в 330 г. и возвысившийся до положения императорской резиденции. Епископ этого города был не только преемником епископа древнего Византия, ранее находившегося под юрисдикцией митрополита Гераклеи, но, благодаря милости императорского двора и епископов, которые всегда собирались там в большом количестве, через несколько десятков лет занял место среди первых митрополитов Востока, а в V веке стал самым могущественным соперником для епископа древнего Рима.

Эта новая патриархия впервые была официально признана на вселенском Первом константинопольском соборе, состоявшемся в 381 г., и ей было отдано «превосходство в почете, после епископа Рима»,то есть второе место среди всех епископов; такое решение было продиктовано чисто политическими соображениями, так как Новый Рим был резиденцией императора [511]511
  Conc. Constant.,i, can 3: Τον μέντοι Κωνσταντινουπόλεως έπίσκοπον εχειν τα πρεσβεία της τιμής μετά τον τήσ 'Ρώμης έπίσκοπον, δια τό είναι αυτήν νεαν 'Ρώμην. Этот канон цитируется также у Сократа, ν, 8, и Созомена, vii, 9, и подтверждается Халкидонским собором (см. далее); Бароний же (Annal, ad апп.381, п. 35, 36) сомневается в его подлинности по причине явно догматической обусловленности формулировки.


[Закрыть]. В то же время имперский город и Фракийская епархия (церковной метрополией которой до тех пор была Гераклея) были определены как принадлежащие к этой патриархии [512]512
  Последнее явно не говорится в вышеупомянутом каноне, в котором, похоже, речь идет лишь о почетномпревосходстве. Но канон был так понят епископами Константинополя, а также историками Сократом (ν, 8) и Феодоритом (Epist.86, ad Flavianum),и так истолкован Халкидонским собором (can. 28). Отношения епископа Константинополя с митрополитом Гераклеи, тем не менее, в течение долгого времени оставались неопределенными и на соборе ad Quercum в 403 г. при рассмотрении дела Златоуста Павел Гераклейский председательствовал, хотя там присутствовал и патриарх Феофил Александрийский. См. Le Quien, tom, i, p. 18; Wiltsch, i, p. 139.


[Закрыть].

Многие греки восприняли этот канон как формальное утверждение равенства константинопольского епископа римскому, понимая слово «после» (μετά) как указание лишь на время, а не на ранг. Но более естественно было бы считать это указанием на второе место в плане почета, так как Римская епархия могла претендовать на первое место на многих основаниях. Папы, как показывают последующие протесты Льва, не были этим удовлетворены, потому что не желали быть поставленными на тот же уровень, что и константинопольские епископы, а кроме того, они претендовали на право управлять всей церковью. С другой стороны, это постановление не было угодно и александрийскому патриарху, который до сих пор занимал второе место, а теперь оказался оттесненным на третье. Поэтому Тимофей Александрийский не подписал канон, и Египет его не признал. Позже императорам пришлось улаживать эту проблему с александрийскими патриархами.

После собора 381 г. епископ Константинополя вступал в многочисленные споры о правах митрополитов Ефеса и Кесарии в Каппадокии и даже других патриархов. Власть его укреплялась, и этому благоприятствовал тот факт, что, несмотря на запрет собора в Сардике, епископы всех восточных областей постоянно жили в Константинополе, чтобы представлять свои интересы перед императором. Проблемы далеких епископов обычно поднимались императором перед епископом Константинополя и его советом [513]513
  Так называемом σύνοδος έδημούσα, то есть советом епископов, проживавших (ενδημούντων) в Константинополе.


[Закрыть], на котором он председательствовал. В этом отношении епископ Константинополя имел даже больше прав, чем получали по обычаю остальные епископы, и даже больше, чем санкционировано церковным законодательством. Нектарий, который был избран только после этого собора, претендовал на председательство собором уже в 394 г., несмотря на присутствие двух других патриархов, Феофила Александрийского и Флавиана Антиохийского, и решал проблемы почти единолично, так что он первым приобрел высшую власть над всем Востоком. При его преемнике Златоусте епархия расширилась еще сильнее и, по словам Феодорита [514]514
  H. E.lib. ν, cap. 28.


[Закрыть], распространилась на столицу, Фракию, с ее шестью провинциями, на всю Азию (Asia proconsularis) с ее одиннадцатью провинциями и на Понт, также одиннадцать провинций; таким образом, всего ей было подчинено двадцать восемь провинций. В 400 г. Златоуст «по просьбе Ефеса» ездил туда рукоположить Гераклида Ефесского, а также назначить шесть епископов вместо других, смещенных за симонию [515]515
  По свидетельству Созомена, их было тринадцать, по словам Феофила Александрийского на соборе ad Quercum – семнадцать; его обвиняли в этом поступке как в неслыханном преступлении. См. Wiltsch, i, 141.


[Закрыть]. Следующий его преемник, Аттик, около 421 г., добился от юного Феодосия закона о том, чтобы ни один епископ в соседних диоцезах не назначался без согласия Константинопольского епископа [516]516
  Сократ, H. 1. vii, 28, где этот закон вскользь упоминается. Жители Кизика в Геллеспонте нарушили закон под тем предлогом, что это была только привилегия, дарованная лично Аттику.


[Закрыть]. Однако чтобы такое право имело под собой законные основания, оно должно было получить соответствующую санкцию на вселенском соборе, и такую санкцию оно получило в Халкидоне.

Четвертый вселенский собор, состоявшийся в Халкидоне в 451 г., подтвердил и расширил власть епископа Константинополя, постановив в своем знаменитом двадцать восьмом каноне:

Тщательно следуя постановлениям святых отцов и будучи знакомы с недавно прочитанным каноном ста пятидесяти епископов [то есть третьим каноном Второго вселенского собора 381 г.], мы также постановили и решили то же самое по поводу прав святейшей церкви Константинополя или Нового Рима. Ибо не случайно отцы наделили прерогативами (τα πρεσβεία) престол [епископский] древнего Рима в связи с его характером имперского города (δια το βασιλεύεον); и, побуждаемые теми же соображениями, сто пятьдесят епископов признали те же прерогативы (τα ίσα πρεσβεία) и за святейшим престолом Нового Рима, не без причины рассуждая, что этот город, который почтен императорским и сенатским достоинством [то есть где пребывают император и сенат] и пользуется теми же [муниципальными] привилегиями, что и древний императорский Рим, должен быть в равной мере возвышен в церковном отношении и быть после него вторым (δευτέραν μετ' έκείνην).

И [мы постановили,] чтобы в диоцезах Понта, Азии [Asia proconsularis] и Фракии только митрополиты, а в таких районах этих диоцезов, которые населены варварами, также и [обычные] епископы рукополагались святейшим престолом святейшей церкви Константинополя; хотя, конечно, каждый митрополит этих диоцезов рукополагает новых епископов провинции с согласия прочих епископов этой провинции, как велено в божественных (θείοις) канонах. Но митрополиты этих диоцезов, как уже сказано, будут рукополагаться архиепископом (άρχιεπισκόπου) Константинополя, после того как будут единогласно избраны в обычном порядке и ему [архиепископу Константинополя] будет об этом сообщено.

Мы разделили этот знаменитый халкидонский канон на две части, хотя в греческом тексте они тесно связаны (посредством καί ώστε). В первой части епископу Константинополя дается второе место среди патриархов, и это просто повторение и подтверждение третьего канона Константинопольского собора; вторая часть идет дальше и санкционирует превосходство (а этим превосходством уже пользовались Златоуст и его преемники) Константинопольского патриарха не только над епархией (диоцезом) Фракии, но и над епархиями Малой Азии и Понта, и дает ему исключительное право рукополагать митрополитов всех этих епархий и всех епископов на вверенных этим епархиям территориях варваров [517]517
  Среди варварских племен, над которыми имели церковную власть епископы Константинополя, были гунны с Босфора, царь которых, Горда, принял крещение во времена Юстиниана; герулийцы, принявшие христианскую веру в 527 г.; абасги и аланы с берегов Черного моря, примерно в то же время принявшие священников из Константинополя. См. Wiltsch, i, 144 and 145.


[Закрыть]. В результате он получил область больше, чем любой из патриархов Востока. Позже эдикт императора Юстиниана 530 г. дал ему особое право принимать просьбы от других патриархов, то есть управлять всем Востоком.

Халкидонский собор в этом постановлении только следовал восточному принципу политико–церковного деления. Он намеревался сделать новую политическую столицу также церковной столицей Востока, возвысить ее епископа над епископами Александрии и Антиохии, по возможности сделать его почти равным Римскому епископу. Это стало испытанием для амбиций Александрийского патриарха, который, как показывает дело Феофила и Диоскора, различными способами злоупотреблял своей властью, вредя тем самым церкви.

Но в то же время это решение вызвало ревность Римского епископа, для которого константинопольский соперник был гораздо опаснее, чем александрийский или антиохийский. Особенно оскорбительно для него было то, что на Халкидонском соборе не было сказано ни слова о превосходстве Петра и власть Римского епископа, как и власть Константинопольского, была утверждена лишь на политическом фундаменте; конечно, утверждение собора не было ошибкой, но оно отражало только половину правды, а значит, было несправедливым.

Именно в этот момент Восточная церковь вступила с Западной в конфликт, который продолжается и по сей день. Папские делегаты протестовали против двадцать восьмого канона Халкидонского собора сразу же, на шестнадцатом и последнем заседании этого собора, но их протест был напрасным, хотя и был зафиксирован. Они ссылались на шестой канон Никейского собора, его расширенный латинский перевод, более позднее дополнение к которому, «Ecclesia Roтапа semper habuit prlmatum»,как представлялось, давало Римскому епископу положение над всеми патриархами и в котором Константинополь не упоминался; после чего канон был прочитан им в оригинале, из греческих постановлений, без этого добавления, вместе с первыми тремя канонами Второго вселенского собора, явно признающими второе место за патриархом Константинополя [518]518
  Это вразумление в адрес римских легатов настолько не нравится римско–католическим историкам, особенно ультрамонтанским, что Баллерини, в их издании трудов Льва Великого, tom, iii, р. xxxvii, sqq., и даже Hefele, Conciliengesch.,i, p. 385, и ii, p. 522, бездоказательно называют соответствующий фрагмент греческих постановлений Халкидонского собора более поздним добавлением. Гефеле, который не мог не признать, что латинский перевод расходится с оригинальным текстом шестого никейского канона, считает, тем не менее, что греческий текст не был прочитан в Халкидоне, потому что даже он мог был быть истолкован противвозвышения Константинополя, то есть в пользуримских легатов. Но римские легаты, как и Лев в своем протесте против двадцать восьмого халкидонского постановления, основной акцент ставили на римском добавлении Ecclesia Romana semper habuit primatumи считали, что это добавление устраняет всякую возможность уравнивания любого другого патриарха с Римским епископом. Поэтому, когда легаты обратили внимание на никейский канон, грекам прежде всего надо было ответить на их заявление, а потом уже переходить к канонам Константинопольского собора. Только ссылаясь и на то, и на другое, они могли достаточно веско ответить на римский протест.


[Закрыть]. После споров на эту тему императорская комиссия так сформулировала результаты: «На основании обсуждения в целом и тех сведений, которые предоставили обе стороны, мы признаем превосходство над всеми (προ πάντων τα πρωτεία) и самое выдающееся положение (km την έξαίρετον τιμήν) за архиепископом древнего Рима, но и архиепископ Нового Рима также должен получить подобное почетное превосходство (τα πρεσβεία της τιμής) и иметь право рукополагать митрополитов епархий Азии, Понта и Фракии» и т. д. Потом они призвали собор объявить, таково ли его мнение; епископы дали на это полное и решительное согласие и попросили о роспуске. Комиссия завершила заседание словами: «Весь собор согласился с тем, что мы только что предложили»; то есть прерогативы, полученные церковью Константинополя, были подтверждены собором, несмотря на протест римских легатов [519]519
  Mansi, vii, p. 446–454; Harduin, ii, 639–643; Hefele, ii, 524, 525.


[Закрыть].