Текст книги "Хроника отложенного взрыва"

Автор книги: Феликс Меркулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Уже потом, через несколько лет, размышляя о том, чем был вызван этот приказ, Яцек догадался: Батя опасался, что его бывших подчиненных тоже могут привлечь по этому делу. О том, что такие слова, как «невиновность» и «справедливость» в Матросской Тишине не котируются, Заславский узнал на собственном горьком опыте. И пытался уберечь остальных от беды.

Но через три года, стоя возле тюрьмы, в которой только что закончилось заседание суда, Яцек решительно произнес:

– Приказ не имеет силы.

Глава 3

С историей надо быть осторожней.

Иногда она меняется.

Иногда меняют ее.

История – прекрасная пленница наших предубеждений. Она подстраивается под нас. Старается выглядеть такой, какой мы ее хотим видеть. А что ей остается делать? Завалится в архивы банда историков, журналистов, писателей, залезет в самые тайные документы, возьмет силой то, что так долго она берегла для того одного, своего единственного исследователя.

Она давно смирилась с тем, что сопротивление бесполезно. Научилась по-человечески менять лицо. Стала мягкой, податливой. И потому терзают ее каждый день и час в библиотеках, архивах, хранилищах неутомимые любители прошлого…

Журналисты – прислужники истории. Они помогают ей поворачиваться и так и сяк по желанию очередного клиента. Многие из них это понимают, но сознаться вслух боятся.

Похожие мысли пришли в голову Михальскому, когда он вместе с Гольцовым получал читательский билет в Ленинскую библиотеку.

– Ты не прав, – ответил Георгий. – Старые газеты – это пласты, составляющие историю. И в них надо выискивать ценную информацию как крупицы полезных ископаемых. Бери анкету. Заполняй и не умничай.

ПАВЛОВСКАЯ РЕФОРМА ПАВЛА ТКАЧЕВА

Непопулярность Ткачева в войсках дошла до того, что вместо почетного звания «дед», коим награждают особо уважаемых командиров, генерала армии Ткачева называют по имени, прибавляя слово «мерседес», за автомобиль, на котором он разъезжает.

Дмитрий Белугин

«Столичная молодежь», 22 марта 1994 года

В РОССИИ СУЩЕСТВУЕТ ВОЕННАЯ МАФИЯ

Наша российская армия скатывается в мир организованной преступности. Любопытная деталь: практически все дивизии, бригады и большинство полков, возвращающихся в Россию из Западной группы войск, тут же меняют свое командование. Несомненно, это идеальный способ замести следы.

Намеченная на 31 августа 1994 года директивой Д-29 министра обороны торжественная встреча командования ЗГВ напоминает Парад Победы 1945 года. Церемония на военном аэродроме Чкаловский. Затем – прием у российского руководства, трогательное возложение венков, передача боевых знамен. Будет израсходован не один миллион рублей. Почему-то от этого веет лицемерием.

Дмитрий Белугин

«Столичная молодежь», 30 июня 1994 года

А МЫ ИХ ТАНКАМИ ЗАКИДАЕМ

«СМ» стал известен факт одной весьма сомнительной сделки руководства Минобороны, которая держится в секрете. Некоторое время назад в результате странного соглашения МО Западная группа войск передала Турции около шести с половиной тысяч танков.

Дмитрий Белугин

«Столичная молодежь», 27 сентября 1994 года

– Какая фигня, – произнес Гольцов, переворачивая страницу. – И это называется компромат.

– Что именно? – поинтересовался Михальский.

– Он написал про шесть тысяч танков, проданных Турции. Да там всего тысячи четыре было… А ты нашел что-нибудь?

– Ничего такого, за что стоило бы убивать.

В зале был тусклый свет. От напряжения краснели глаза.

– Но кое-что интересное есть, – добавил Яцек. – Смотри, статья в «Столичной молодежи» за этот год: «Мифы и факты по делу Белугина».

Михальский указал пальцем нужный абзац и стал водить по строчкам.

– Читаю: «После убийства сыщики МВД вышли на человека, чье имя держится в секрете. Называют его «источник». Единственное, что о нем известно, – сотрудник военной контрразведки. Он заявил, что располагает информацией о причастности к убийству Дмитрия Белугина офицеров сорок пятого десантного полка. Офицер опасается за свою жизнь и потому отказывается выступить свидетелем». Как такую ерунду можно писать?

– Ты прав, очень странно.

– Еще не все. Читаю дальше: «Другой офицер ФСК беседовал с одним из подозреваемых десантников, когда тот еще был на свободе. Десантник в доверительной беседе признался, что участвовал в убийстве Белугина. Говорил, что дело надо замять. Что его предали. Офицер контрразведки так испугался за свою жизнь, что подал рапорт о беседе с большим опозданием». Каково?

– Бред.

– Полный бред.

Они говорили шепотом. Рядом никто не сидел. Те, кто был дальше, не могли слышать их разговора.

– Что-то не вяжется, – произнес Яцек, выбирая другую папку.

– Библиотека закрывается, прошу сдавать папки, – объявила миловидная девушка с темными волосами, падавшими до плеч.

Выйдя из библиотеки, они остановились возле своих машин, чтобы обменяться впечатлениями. Яцек сначала предложил сесть в машину, но Гольцов ответил, что на холоде мозги лучше работают.

– С фээсбэшниками полный бред, – сказал Михальский, когда они, спасаясь от ветра, встали за угол здания. – Не могу я представить особиста, который так боится за свою жизнь, что бежит жаловаться ментам. А потом просит: «Не раскрывайте меня, пожалуйста! Я расскажу все, что вы захотите»…

– Ты прав, что-то не вяжется.

– Не просто не вяжется. Это невозможно. Фээсбэшные агенты в милиции – это бывает. Но чтобы наоборот – никогда. Или взять того, который про десантника с опозданием сообщил… Любой оперативник каждый день пишет справку: где был, с кем разговаривал. Не знаю, как в милиции, а в госбезопасности с этим всегда строго было. Особист в тот же день заложил бы десантника. Рефлекторно. Я по себе это знаю.

– Я тоже обратил внимание, что против Бати очень много свидетелей из ФСБ. Почему они так ополчились на сорок пятый полк?

– Постой, я сейчас угадаю, о чем ты думаешь… – Михальский вытянул вперед руку, как это обычно делают провидцы в дешевых фильмах. – Белугина взорвали чекисты, а потом перевели стрелки на десантников. Так?

– Может быть. – Гольцов переступил с ноги на ногу.

– Не уподобляйся журналистам. Плохо кончишь. – Яцек выдохнул струю пара, чем сразу стал похож на дракона.

По тропинке мимо елочки прошли две девушки. Они посмотрели на мужчин и ускорили шаг.

– Девушки здесь красивые, – сказал Яцек. – А мне библиотекарша понравилась. Ты знаешь, как называется цвет ее волос? Дикая слива. И глаза как озера. Обожаю.

– По-моему, мы напугали ее.

– Это временно. После того как она заглянет в наши прекрасные души, то сразу влюбится. В обоих. Но предпочтет, конечно, меня. Не обижайся, товарищ.

– Я прощу. Но если будем болтать о пустяках, быстро замерзнем. Не май месяц. – Гольцов поежился. Холод медленно пробирался под дубленку. И передовые подразделения морозного воздуха уже искали проходы через вторую линию обороны – свитер.

– Болтать о другом мы пока не можем, – ответил Михальский. – Что у нас в плане оперативных мероприятий?

– Круг общения, друзья, знакомые, сослуживцы. Источники информации, – без особого энтузиазма произнес Георгий. – Но мы пока не готовы к поискам и встречам с этими людьми. У нас недостаточно информации.

– Видишь, сам все прекрасно понимаешь. – Михальский посмотрел в сторону рынка, от автобусной остановки к ним шла симпатичная женщина в норковой шубе. – Вот что я тебе скажу, Георгий. Мне кажется, мы в тупике, потому что с самого начала идем не туда.

– То есть?

– Пока две версии: Белугина убрали те, кому он мог навредить своими публикациями. Или те, кому он уже навредил. В любом случае мы узнаем, кто мог на него обижаться. Но разве это главное? Я не понимаю, зачем было убивать Белугина с такой помпой? Он же в Подмосковье жил. Проще простого: бросить под электричку. Налить в рот водки и бросить.

– Он не пил.

– Тогда зарезать ночью. А перед этим найти обколотого наркомана и вложить ему в руки нож. Красиво, эффективно, а главное – тихо.

– Я тоже думал об этом, – признался Гольцов. – Может, хотели еще напугать и остальных журналистов? Чтоб неповадно было.

– Это ерунда. Пугать сразу всех бессмысленно. С людьми надо работать ювелирно: найти какую-нибудь слабинку и давить на нее. А если убивать, то очень тихо. С Белугиным же вышло как-то топорно. Поверь моей интуиции: разгадка в способе убийства. Надо понять, почему его отправили на тот свет с шумом… И тогда все станет на свои места.

Они еще не подозревали, что разгадка совсем рядом. Она одевалась в служебном гардеробе библиотеки. Смотрелась в зеркало. Поправляла белую шапку со смешными кроличьими лапками. Собиралась на улицу.

Дверь библиотеки открылась. На продуваемую ледяным ветром площадку перед читальным корпусом вышла молоденькая библиотекарша…

Многие не понимают, почему мужчины, умные и серьезные, порой вдруг теряют голову и начинают выбалтывать все малознакомым, но чертовски симпатичным девушкам.

Не понимал этого и Михальский. И сколько раз корил себя: хорош трепать языком! То, что он никогда бы не выдал под пыткой, не проболтал бы даже по пьянке, не отдал в руки какому-нибудь бывалому оперативнику, мастеру вытаскивать из людей информацию, вдруг с легкостью слетало с языка, стоило на горизонте появиться нежной, воздушной девушке. Которая, как ветерок, влетала в сердце, обдувая свежестью.

«Зачем ей все рассказывать? – ругал себя Михальский. – Хочешь очаровать? С кем не бывает, дело житейское. Только зачем раздувать щеки, напускать важность, стараясь показать, какой ты крутой и умный? Почему надо рассказывать о своих делах? Напусти лучше таинственности, это, в конце концов, больше производит впечатления. Не будь как все: не болтай лишнего, не хвастай. Все, решено, говорим о погоде… О литературе – вот хорошая тема. Я же стихов много знаю. Сейчас начну читать – она растает прямо здесь. Вот только что выбрать… Этот, ну как его? – Он напрягся, стараясь уловить рифму, которая вилась неподалеку, прямо где-то вокруг: протяни руку, схватишь. Да в голову, вот беда, никак не лезла. – Ничего, сейчас вспомню. И ни слова о делах…»

Девушка заскучала. И Михальский, в который раз того не замечая, что называется, показал товар лицом.

– Мы уже несколько дней ходим на заседания суда по делу Белугина, – с заговорщическим видом сообщил Яцек и, бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, выехал на встречную полосу, обгоняя автобус. – И только начинаем понимать, какая это темная история…

Девушка молчала.

«Черт, я сказал это! Зачем?» – удивился Михальский. Фраза вылетела сама собой. Как птичка, мечтавшая о свободе. Вот дверца клетки чуть приоткрылась, хозяева прохлопали, и птичка выпорхнула. «Закрой свою клетку, идиот. Не болтай», – мысленно выругался он.

Выполнив маневр, машина попала в хвост огромной пробки. Медленно доплелась до ближайшего поворота, свернула, выехала на какую-то темную объездную дорогу. Других машин здесь не было.

Водитель вдруг засуетился, стал смотреть по сторонам и оглядываться. У девушки остановилось сердце. «Он что-то затевает», – мелькнула мысль, первая предвестница паники.

Джип вырулил на обочину. Яцек вышел из машины и направился к багажнику. «Надо бежать», – подумала девушка, но ее парализовало от страха.

Яцек открыл багажник и стал ворочать какие-то железки. «Выбирает, какой меня по голове стукнуть, – решила она. – Он маньяк. Это же сразу видно». Багажник захлопнулся. Девушка вздрогнула. Водитель направился к пассажирке. «Ну все!» – с отчаянием подумала она.

Дверь открылась.

– Я прошу прощения, вам не трудно подержать воронку, – попросил Яцек. – Надо налить бензин. Иначе мы до метро не дотянем.

Трясущимися руками девушка взяла пластмассовый конус.

– Понимаю, что меня это не красит, – оправдывался позже Яцек. – Но на дороге бывает всякое. Не рассчитал малость. В благодарность я могу довезти вас прямо до дома.

– Спасибо, не надо.

– Не волнуйтесь. Вы очень красивы, – начал непринужденную болтовню Яцек. – А красота такое же естественное явление окружающей среды, как пение птиц, журчание ручейка…

Девушка прислушалась.

– Красота имеет высшее право на власть и делает царями тех, кто ею обладает, – продолжал Михальский, думая про себя: молодец, хорошо пошел. – Это сказал не я, а Оскар Уайльд. И он был прав. Поэтому отвезти вас домой мой долг. Это даже не обсуждается. Как вас зовут?

– Ксения.

– Прекрасное имя, – воскликнул Яцек. – В переводе с греческого – «странница». Привлекательна, коммуникабельна, застенчива. Ревнива. Ваши именины 6 февраля.

– Откуда вы знаете? – удивилась Ксения.

– Я многое знаю, – спокойно ответил Михальский.

На самом деле так звали любовницу, с которой он недавно расстался. Поэтому значение имени крепко зацепилось, особенно последнее: ревнива.

– Не буду говорить банальности, – продолжил Яцек, сосредоточенно смотря на дорогу. – Я старый солдат. И мне не знакомы слова любви. Но вы, как нежная фиалка на моем пути…

«Где-то я уже слышала это», – подумала девушка.

Машина остановилась перед светофором. Потом опять тронулась.

– Я долго не понимал, почему раньше рыцари шли на смерть ради улыбки прекрасной дамы, – не давал ей опомниться Михальский. – Увидев вас – понимаю. Ваш взор подобен теплым лучам солнца. Он согревает. А без него холодно и темно.

«А он ничего», – неожиданно для себя заметила Ксения. Внешность Яцека менялась прямо на глазах, как при ускоренной съемке из кокона выползает мерзкая, мокрая личинка и тут же превращается в красивого самца бабочки.

– Так куда вас отвезти, Ксения?

– В Отрадное. А почему вы считаете, что убийство Белугина – темная история? – спросила девушка.

Ей совсем не хотелось менять тему разговора. Но слова Михальского звучали настолько приятно, что Ксении стало слегка неудобно и даже чуточку страшно: вдруг это обман?

– Чтобы раскрыть преступление, надо в первую очередь определить, кому оно было выгодно, – ответил Михальский. – Обычно это несложно.

– Разве? – удивилась она.

– Да. Если говорить о психически здоровых людях, то причин убийства не так уж и много: ограбление, финансовые или иные разборки между родственниками или деловыми партнерами, ревность. – Михальский бросил мимолетный многозначительный взгляд на Ксению, шутливо намекая на одно из значений ее имени. – Бывают еще убийства, совершенные в пьяном угаре, их раскрыть проще всего, – продолжил Яцек. – Они составляют львиную долю милицейской отчетности. Существуют разные вариации. Но как правило, все подходят под одну из перечисленных схем.

Он говорил медленно, специально выбирая такие сложные выражения, чтобы выглядеть в глазах спутницы умнее. Теперь он себя оправдывал тем, что, во-первых, девушка сама спросила, а во-вторых, он же говорит одни общие слова. Показывает свою эрудированность…

– Проблема – доказать вину конкретного человека процессуально. Или, если мотив был у многих людей, решить, кто конкретно сделал заказ… Черт, куда ты лезешь? – Яцек вывернул руль, объезжая «девятку», которая совершила неумелый маневр и встала поперек дороги. – Простите великодушно, Ксения. Раньше водители опасались джипов, старались их аккуратно объезжать. Теперь же распоясались: ничего не боятся.

– Я тоже раньше опасалась водителей джипов, – Ксения улыбнулась.

– Надеюсь, я раскрыл вам глаза?

– О да!

– Прекрасно. Но вернемся к Белугину. Мы не можем понять, кто же выиграл после его убийства? Без этого не получается определить мотив.

– Может быть, он слишком много знал?

– Тогда зачем были такие сложности? Те же десантники могли убрать Дмитрия без шума и пыли. Никто бы не услышал.

Михальский обсуждал довольно-таки серьезные вещи с Ксенией. Ведь давно всем известно, что красивые женщины имеют тайную власть над мужчинами. И порой заставляют выбалтывать более важные государственные секреты… Яцек же, по большому счету, ничего серьезного не рассказал. Так, общие впечатления, демонстрирующие разве что его кругозор.

– А может быть, как раз и нужен был шум? – Ксения посмотрела на Михальского снизу вверх. Он управлял автомобилем, внимательно смотрел на дорогу и казался добрым великаном из очень хорошей сказки.

– Зачем шум? – спросил Яцек.

– Не знаю. В университете у нас были курсы пиарщиков, я ходила на них. Пиар – это…

– Знаю: паблик рилейшнз. Создание общественного мнения и все такое.

– В общих чертах да, – подтвердила девушка. – Кстати, у нас преподавали журналисты, в том числе и из «Столичной молодежи». Нам говорили интересные вещи. Наш мир становится все более виртуальным, искусственным. Мы судим о нем по телевизору, газетам, Интернету, а личные впечатления уходят на задний план.

Впереди стояла машина ДПС с работающим маячком. Милиционер в ярко-желтом жилете махал жезлом: проезжайте.

Автомобили сбивались на одну полосу и медленно ползли мимо «ментовозки», белого авто с эмблемой «Дорожный патруль», и трех иномарок всмятку.

– Ого! – воскликнул Яцек.

– Страшная катастрофа, – сказала Ксения. – Главное – приехали журналисты. Значит, авария состоялась: ее покажут по телевизору. А если бы корреспонденты застряли по дороге или вообще не захотели ехать, то, по нынешним временам, аварии как не бывало.

– Да, – согласился Яцек.

– У большинства людей серая, неинтересная жизнь. Надоевшая работа, дом, зачастую тоже надоевший. И полная беспросветность. Уткнуться в свой ящик, а журналистам того и надо.

– Вы строги.

– Я справедлива. Правители виртуального мира имеют большую власть. Они свергают королей и назначают халифов на час.

– Сильно сказано. Но какое это имеет отношение к Белугину?

– Чтобы стать великим писателем, недостаточно написать гениальную книгу. Чтобы стать известным певцом, мало иметь бесподобный голос… – Ксения, сама того не замечая, жутко разволновалась и заговорила на повышенных тонах. – Надо, чтобы тебя раскрутили. Затолкали в ящик, перемололи в фарш и стали насильно пичкать тобой зрителей, как детей манной кашей. При этом сам ты можешь быть полным го…

Девушка резко осеклась, оборвав себя на полуслове…

– Продолжайте, – Михальский улыбнулся. – Так что вы хотели сказать?

– Думаю, вы прекрасно меня поняли. – Ксения нахмурилась, злясь на себя.

– А почему вас так волнует чья-то манная каша?

– Я хочу танцевать балет, а мне предлагают только стриптиз. – Ее голос дрогнул.

Михальский задумчиво покачал головой: мол, бывает. Представил Ксению, танцующую танец маленьких лебедей, потом – стриптиз. Последнее вышло бы гораздо красочнее, ярче и интереснее. «Дура она, что отказывается, – подумал Михальский. – Ей дело предлагают. Кому сейчас нужен этот балет?»

– Полностью согласен с вами, – вслух произнес он. – Но все-таки при чем здесь Белугин?

Он вернулся к этой теме не оттого, что верил, будто девушка может сказать нечто путное. Просто не хотел углубляться в обсуждение преимуществ балета перед стриптизом, дабы не ляпнуть что-нибудь неуместное.

– За последние годы убили десятки журналистов, – продолжала Ксения. – Но какие убийства из них на слуху? Листьева, Белугина… еще двух-трех.

В поддон машины что-то стукнуло. Яцек чертыхнулся.

– С Листьевым ясно, – продолжила Ксения. – Он был очень популярным человеком. Его убийство было обречено стать громким. Но с Белугиным все не так однозначно. При всем уважении к «Столичной молодежи» ее журналисты не могли претендовать на всенародную любовь. Особенно в то время, когда газета распространялась только по Москве и была, по сути, городской газетой. Но взрыв очень грамотно подали, раскрутили. Дмитрия Белугина объявили звездой – посмертно.

Она на секунду замолчала. Потом продолжила:

– Это очень похоже на грамотную пиаровскую акцию.

Опять тишина. Чуть слышно гудит мотор, как майский жук.

– Может, это и было убийство ради пиара? – почти шепотом предположила она.

– Эврика!

Яцек ударил по тормозам. Джип резко остановился. Ксения чуть не вылетела через лобовое стекло.

Если бы позади кто-то ехал, не избежать аварии. Настоящей, не виртуальной. Но, к счастью, дорога за спиной была пуста.

– Точно! – воскликнул Михальский и посмотрел на Ксению влюбленными глазами. – Вот оно: убийство было пиаровской акцией. Это же все объясняет! Я так и знал, что ключевое слово «шум». Но вы, Ксения, вы…

Его глаза так горели, что девушке стало не по себе.

– Молодец! – выдохнул он. – Вы умница. Я хочу вас поцеловать!

– Этого я и боялась, – печально ответила Ксения.

СЕКРЕТНО

Заместителю начальника службы

по Москве и Московской области

подполковнику Дорофееву С. К.

СООБЩЕНИЕ

Повышенный интерес к судебным заседаниям по делу об убийстве корреспондента газеты «Столичная молодежь» Дмитрия Белугина проявляют Кузнец (майор Георгий Гольцов, старший оперуполномоченный по особо важным делам НЦБ Интерпола в России) и Сторож (Яцек Михальский, директор частного охранного предприятия «Кондор»).

Источник Петр сообщил, что Кузнец и Сторож намерены провести частное расследование убийства Белугина. Изучение карточек в газетном корпусе РГБ показало, что Кузнец и Сторож проявляют повышенный интерес к подшивкам газеты «Столичная молодежь» за 1994 год.

Следователь Генпрокуратуры Шевченко Д. Г. сообщил, что Кузнец интересовался обстоятельствами расследования дела об убийстве Белугина. Учитывая, что дело находится на рассмотрении в суде и не имеет связи с деятельностью международных преступных групп, действия Кузнеца, кадрового сотрудника МВД, выходят за рамки его компетенции.

Учитывая, что в 1994 году Кузнец и Сторож были военнослужащими 45-го полка ВДВ, считаем целесообразным взять их в оперативную разработку с целью установления связей с организованной преступной группой, подозреваемой в организации убийства Белугина. Не исключено, что Кузнец и Сторож вынашивают замыслы освобождения обвиняемых от уголовной ответственности.

Майор Алексюк О. М.

Резолюция.1. Переслать для информации в управление. 2. Подготовить план оперативных мероприятий.