Текст книги "Хроника отложенного взрыва"

Автор книги: Феликс Меркулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 20

Звонок из Праги добавил недостающие звенья в цепи. Вернее, не сам звонок – Войтек всего лишь сказал, что выполнил все, о чем просил Георгий. Подробное письмо послал по электронным каналам.

Когда Гольцов читал сообщение, ему хотелось расцеловать Войтека. Тот сделал даже больше, чем ожидалось. Ни официальный запрос, ни большие деньги и частные детективы не принесли бы такого результата. Есть вещи, которые делаются только по дружбе.

«Хорошо, что я не сказал ему все, что думал о нем в первый день встречи». Говорить потом было уже поздно: к недостаткам привык. А вот открывшимися достоинствами был приятно удивлен.

Целый день Гольцов сидел в кабинете, анализировал документы и готовил официальную справку. Ближе к вечеру пошел к шефу.

– Что у тебя? – спросил Полонский, глянув исподлобья. На столе перед ним лежали три большие кипы папок.

– Я подготовил справку.

– Молодец. Другого времени не мог найти?

– Это важно.

– И настолько срочно, что можно врываться в кабинет к начальнику, когда он занят?

– Боюсь, что да.

– Говори. Но я даже не знаю, какое должно быть дело, чтобы спасти тебя от сурового наказания за подобное поведение. – Тон генерала был нестрогим, скорее ворчливым для порядка.

– Будь на моем месте журналист какой-нибудь желтой газеты, он не стал бы стесняться, написал: заговор спецслужб, грязные игры и все такое. – Гольцов положил на стол папку, которую принес с собой, и сел. – Но мы люди серьезные, поэтому будем говорить более осторожно и взвешенно.

– Начало впечатляет, – со скепсисом заметил Полонский.

– Но первым делом, Владимир Сергеевич, я хотел повиниться перед вами.

– Давай. – Генерал подписал очередной документ, захлопнул папку и положил в правую стопку.

– Я не все сказал вам о признаниях Моравека. Потому что первоначально они мне показались сомнительными, о чем я вам и доложил. Но все же решил навести кое-какие справки.

– Опять за моей спиной.

– Да, – выдохнул Гольцов.

– Георгий, раньше для таких, как ты, существовал хороший вид наказания: звездочку долой. – Полонский, не глядя на подчиненного, взял из левой стопки еще один документ и положил перед собой. – Жаль, что его отменили. Ты был бы уже капитаном. А то и старшим лейтенантом.

Гольцов отметил, что у шефа было благодушное настроение. Что само по себе хорошо.

– О Полуяхтове вы уже слышали… – начал он, но шеф перебил его:

– Намекаешь, что раз уже наказан за это, то уже ничего не грозит? – Полонский постучал ручкой по столу. – Ошибаешься. Если не бросил своих разысканий, легким штрафом не отделаешься. А я вижу, что не бросил.

– Да. Но дело действительно очень серьезное. Есть все основания полагать, что группа высокопоставленных бывших и действующих сотрудников Службы внешней разведки, Федеральной службы безопасности и компании «Госвооружение» создают каналы нелегальной продажи оружия за рубеж.

– Удивил, – с иронией в голосе сказал генерал. – И ты так долго выяснял именно это? Спросил бы у меня, я бы тебе все рассказал. Или у тебя мало работы, что всякой ерундой занимаешься?

– У меня есть доказательства. Помните запрос о пистолетах ГШ-188? Ответ, полученный из ФСБ, – липа. Вот показания свидетелей: партия пистолетов была списана на заводе и переправлена через миротворческий контингент в Югославии в Европу. Оттуда – в Ирак.

– Эти показания имеют процессуальную силу?

– Я думаю, что в суде эти люди подтвердят.

– Ты думаешь или точно?

– Точно, – сказал Гольцов после секундного раздумья.

– Продолжай.

– Вот транспортные листы фирмы Моравека. По времени совпадает, когда была переброшена партия пистолетов. Но это еще не все. Один из исполнителей – контр-адмирал Ермаков. Вот даты, когда он вылетал в командировки в Югославию…

Эти данные Гольцов и Михальский добыли в полку военно-транспортной авиации в Чкаловске, чьи самолеты летают в том числе и в Югославию. Подняли полетные листы и нашли фамилию Ермакова: когда улетал, когда возвращался.

– Через несколько дней после возвращения из командировок адмирал обычно брал краткосрочный отпуск, – продолжал Георгий. – И вылетал в Прагу уже как частное лицо. Турист. Откуда у него деньги – другой вопрос. В Праге Ермаков неоднократно встречался с Моравеком, через фирмы которого шли все незаконные операции. Осужденный опознал Ермакова по фотографии. Вот его показания. После ареста Моравека Ермаков открыл счет в пражском банке. Вот выписки о банковских операциях. Смотрите, было несколько переводов от фирм, подозреваемых в нелегальной торговле оружием.

Это только в кино террористы расплачиваются «дипломатами», набитыми деньгами. Чтобы спокойно жить в цивилизованном мире, мало иметь большую сумму. Надо, чтобы эта сумма была абсолютно легальной. Чтобы никто не задавал вопросов: ни полиция, ни налоговый инспектор, ни продавец в магазине. Поэтому там принято расплачиваться кредитной карточкой. Пожалуйста, мол, вот мой счет в банке. На нем только чистые деньги. А то, что заработаны они грязным способом, пусть никого не волнует. Главное, что по документам все законно. Ведь в платежных поручениях не пишут: в оплату за груз наркотиков или за взрывчатку. А чтобы не было вопросов, за что заплатили такие деньги, специальные люди заботятся, оформляя специальные документы и проводя различные операции, дабы создать видимость легального бизнеса.

Это и называется отмыванием доходов.

– Только зачем Ермаков открыл счет на себя? – недоверчиво спросил Полонский.

– Видимо, после ареста Моравека они попали в сложную ситуацию. Запасного канала либо не было, либо по каким-то причинам его нельзя или нежелательно было использовать. Посмотрите. Было несколько операций в течение трех недель. Деньги переводились как на счет, так и снимались с него. Причем фирмы Моравека также работали с этими депонентами. Потом все прекратилось. В течение пяти месяцев счетом Ермакова никто не интересовался и денежки никто не трогал. Думаю, они стали создавать новую сеть.

– Чтобы продавать оружие в Ирак таким сложным путем? Это же бред. Есть другие пути. Да и слишком сложно – контрабандой переправлять пистолеты через Косово. Потом машинами. Много не переправишь. К тому же риск большой.

– По косвенным признакам можно судить, что переправлять будут не только пистолеты и не только через Косово. И не только переправлять… Что-то будут закупать в Европе на черном рынке. Вот справка Чешского бюро Интерпола. В то же время, когда в Праге гостил Ермаков, там же был и Люк Роллтон, торговец оружием на черном рынке. Он давно под опекой полиции, но работает так ловко, что зацепить его пока не удается. Причем он останавливался в том же отеле, что и Ермаков.

– Это еще ни о чем не говорит.

– Согласен. Но делать выводы нам никто не запрещает. Вот списки лиц, граждан России, которые причастны к фирмам Моравека в качестве учредителей, сотрудников или консультантов. Часть из этих людей уехала, часть осталась в Праге и вошла в состав новых фирм. Но руководит ими Ермаков. А организатор всей этой кампании – генерал СВР Полуяхтов… Правда, против него есть только показания Моравека. Но они достаточно убедительны.

– Ты знаешь, что ответят в СВР? Скажут: это оперативная комбинация – и попросят не совать свой нос куда не надо. – Полонский назидательно поднял палец. – И будут правы!

– Вряд ли генерал действует по приказу. Иначе он не привлекал бы людей из других ведомств, что, согласитесь, не только сложно, но и чревато. Кстати, Ермаков, как нам стало известно, увольняется из ФСБ и переходит на работу в «Гособоронэкспорт».

– Да? Очень интересно. – Впервые за время разговора в голосе шефа появились какие-то обнадеживающие нотки. По крайней мере, чувствовалось: он внутренне согласился, что в рассказе Гольцова что-то есть. Но верить в это до конца отказывался.

– Только зачем им это надо? – задумчиво спросил он.

– Можно только гадать, – вымолвил Гольцов. – Может, желание подзаработать денег. Может, банальная страсть к мировому господству, как в голливудских боевиках… Какая вожжа им попала и куда, мы не знаем… Не знаю, что задумали эти ребята, но они сами не представляют, какие последствия могут вызвать. Террористов нельзя приручить. И кого взорвет проданная взрывчатка, в кого выстрелят пистолеты – неизвестно.

– Мне это дело не нравится. – Невидящим взором Полонский смотрел в сторону. – Здесь пахнет политикой. Напоминаю, Интерпол сторонится политики. Не влезай в большие разборки.

– Это не политика. Это коррупция, – твердо произнес Георгий. – Здесь целый букет преступлений: организованная преступность, терроризм, незаконная торговля оружием на международном уровне. Как раз клиентура Интерпола.

– Гольцов, ты своей смертью не умрешь. – Генерал вздохнул. – Ладно. Оставь документы, я посмотрю их.

На следующий день, ближе к обеду, Полонский вызвал Гольцова и сообщил:

– Я прочитал справку, толково составлена. Доказательно. Документы в порядке. – Голос генерала не выражал никаких эмоций. – Молодец, хорошо поработал. Я подписал и дал указание переслать в ФСБ и СВР. Пусть разбираются. Что сник?

– Владимир Сергеевич, вы же знаете, как они разберутся. Положат в сейф и забудут. Не будут они копать.

– А что ты хотел? – резким тоном спросил Полонский. – Интерпол свою задачу выполнил. Дальнейшие действия вне пределов нашей компетенции. Все, свободен.

На самом деле шефа надо было не просто благодарить, а благодарить искренне и со вполне уместной в данном случае лестью. Иной начальник мог не подписать справку и не дать ей официального хода только из бюрократической осторожности. Потому что из-за такого документика можно нажить немало врагов, сильных врагов, наделенных властью и закаленных в подковерных боях. Доказывай потом, что не хотел никого обидеть, а просто есть такой сотрудник, майор Гольцов, и он слишком ретивый… Если ему что втемяшится, колом оттуда не выбьешь.

Полонский не стал оглядываться на всякие «тактические» соображения, а просто взял и подписал.

Так-то оно так. Да вот Гольцову этого было мало. Он хотел большего: возбуждения уголовного дела, создания межведомственной следственной группы, начала расследования. Хотя прекрасно понимал, что это не в силах Полонского.

Но он знал и другое: что в ФСБ, что в СВР – справку похоронят.

Попадет она на стол какому-нибудь клерку. Тот прочтет ее, хмыкнет. Осторожно возьмет, как спящую змею, и положит в сейф.

В любом деле многое зависит от исполнителя, от того, к кому попадает бумажка. Захочет он связываться или нет. Не обязательно он испугается «убойной силы» компромата. Может, ему просто будет лень. Или у него плохое настроение. С женой поссорился. Дети хулиганят. Какая, к черту, работа? Да и дело безнадежное… пошло прочь! В стол, иди в стол! Лежать. Вот так хорошо…

«Стоп! Исполнитель?» – Гольцов хлопнул себя по лбу: как же он мог забыть. Есть такой человек! Может, он действительно заинтересуется.

Вернувшись в кабинет, он немедленно снял трубку телефона.

– Алло, добрый день, могу я поговорить с генералом Брайчуком? Это майор Гольцов, Интерпол… Да, договаривались, он ждет моего звонка.

Конечно, они ни о чем с фээсбэшником не договаривались. Но в разговоре с секретарями лишняя уверенность в голосе и легкое преувеличение не помешают.

– Здравствуйте, Борис Петрович, майор Гольцов вас беспокоит… Я думаю, вас заинтересует некая информация. Мы закончили проверку обстоятельств, связанных с деятельностью Полуяхтова в Чехии. Официальная справка направлена в ФСБ… Конечно… Если ваш человек сможет приехать через полтора часа, я передам ему копии документов и справки. Сообщу исходящий номер… До свидания.

Вечером Георгий приехал в фирму Михальского.

Яцек сидел в своем кабинете и разговаривал по телефону. Увидев вошедшего товарища, попрощался, повесил трубку и сказал секретарше, выглядывавшей из-за спины Гольцова:

– Сделай нам два кофе.

– Как у тебя дела? – спросил Гольцов, снимая дубленку и вешал во встроенный в стену шкаф.

– Ты хотел спросить, как у насдела? Вернее – рассказать. Я как раз жду от тебя подробных известий.

– Сначала кофе, потом известия, – улыбнулся Георгий.

– Я думаю, торг здесь неуместен. – Михальский стукнул ладонью по столу. – Выкладывай свежие новости. Ты, почитай, три дня не выходил на связь. Что можешь сказать в свое оправдание? Раскрыл дело?

– Без тебя никак. – Гольцов выдвинул стул и сел напротив товарища. Затем поведал все, что было: про письмо Войтека, про справку, решение Полонского и свой звонок Брайчуку. – Я понимаю, что меня это не красит, – сказал Георгий, имея в виду свой разговор с генералом ФСБ. – Что-то вроде дал вору дубинку против другого вора.

– С чего ты взял, что Брайчук вор?

– Да я так, образно выражаясь.

– Ты не прав. – В глазах Михальского мелькнуло озорство. – Я думаю, он честнейший человек, который дни и ночи только и думает о том, как искоренить коррупцию на Руси. А ты – дубину… вору… против вора… Стыдно, батенька.

– Я глубоко раскаиваюсь. – Гольцов улыбнулся. – Считай, что уже раскаялся. Готов взять слова обратно и помочь многоуважаемому Борису Петровичу искоренить коррупцию.

– А вот это бесполезно. Коррупция в России неискоренима, потому что вечна. К тому же с чего ты взял, что Брайчук бросит все и кинется разоблачать наших «мальчиков»? Ты уверен, что он банально не попросит свою долю? Или, предположим, действительно захочет вывести Полуяхтова с Ермаковым на чистую воду, а его по рукам хлопнут… – Михальский вопросительно посмотрел на товарища. – В верхних слоях совсем другие расклады и другие отношения. Но ты не волнуйся: ты свое дело сделал. Собрал документы, оформил, передал высокопоставленному должностному лицу, которому сам Бог велел дальше этим заниматься. Остальное не нашего ума дело. Меня, по большому счету, вообще не волнует эта торговля оружием, терроризм. Хрен с ними.

Яцек махнул рукой, будто рубанул невидимой шашкой.

– Наше дело – Заславского из тюрьмы вытаскивать! А для этого надо убийц найти.

– У нас есть два подозреваемых. Какие будут предложения?

– Смотри. – Яцек что-то быстро нарисовал на листе мелованной бумаги. Потом показал рисунок товарищу.

В центре был круг с надписью «Ермаков», соединенный жирной чертой с кругом «Полуяхтов». От них шли тонкие стрелочки к разным квадратикам, в которых были «Белугин», «Ткачев» и другие.

– Вот такая у нас получается схема, – сказал Михальский. – Вопрос: в какой из двух кругов надо ткнуть? У нас есть косвенные улики против этого… – Он показал ручкой на фамилию Ермакова. – И прямые против этого. – Ручка ткнулась в кружок «Полуяхтов». – Стоит ли доверять Моравеку?

– Не знаю. – Гольцов пожал плечами. – Моравек зол на Полуяхтова. Он хочет ему попортить кровь. Поэтому может что-то придумывать, приукрашивать.

– Понятно про мошенничество. Но зачем ему Белугина приплетать?

– Допустим, Моравек хотел так заинтересовать, чтобы следователь из России приехал наверняка. Обычного мошенничества ему показалось недостаточно: мало ли у кого счета и фирмы за границей? К тому же документальных доказательств против Полуяхтова нет. Вот и решил добавить убийство Белугина.

– Откуда он узнал про это дело?

– Бывал в России. Мог слышать, дело-то было громкое. Войтек проверил: он был в Москве незадолго перед убийством Белугина и вскоре после. Поскольку летал за счет фирмы – в командировку, авиабилеты и счета из гостиницы были в бухгалтерских документах. Так что какие-то разговоры мог слышать.

– Но такое попадание в мотив разве случайность?

– Моравек хороший аналитик, – задумчиво произнес Гольцов. – И в госбезопасности служил именно в этом качестве. Он легко мог сложить два и два. А потом что-то добавить от себя.

– Хорошо, – отрезал Михальский. – За основной мотив мы берем пиар-акцию против Ткачева и борьбу за контроль над торговлей оружием. Выгодно это Полуяхтову. Именно Служба безопасности президента контролировала «Госвооружение». Ермаков здесь постольку-поскольку.

– Но Полуяхтов, судя по тому, что у нас есть, всегда стоит за кадром и делает все чужими руками, – заметил Георгий.

– Получается эдакий профессор Мориарти, – усмехнулся Михальский. – Может, он еще и в шахматы играет?

– Поручить это дело Ермакову, мы решили, он не мог, – продолжал Гольцов. – Сам вряд ли пошел бы: слишком громкое убийство, расследование было серьезное, поэтому легко можно было засветиться. А Полуяхтов человек очень осторожный и умный.

– И ведь не засветился.

– Разве? В конце концов мы же вышли и на Ермакова, и на Полуяхтова. И следователи могли бы выйти, если бы хотели. Можно сказать, что организаторам убийства удалось, используя свои связи, направить расследование в нужное русло. Но долго держать ситуацию под контролем сложно. Рано или поздно может бумерангом ударить. Полуяхтов должен был это учесть.

– Опять двадцать пять. Замкнутый круг. Один не взялся бы, а другому не так уж и надо. Так договоримся до того, что новых подозреваемых будем искать.

– А что ты предлагаешь? – спросил Гольцов.

– С ним надо серьезно поговорить. – Михальский ткнул ручкой в круг «Ермаков». – Если он и не убивал, то знает убийцу. То есть Полуяхтова. А значит, может помочь в расследовании. И главное – до него нам сейчас легче дотянуться.

– Блестящая идея. – В голосе Гольцова прозвучал сарказм. – Он, как только увидит нас, упадет на колени и во всем сознается.

– Упадет и сознается, – твердо повторил Яцек. – Зря ты иронизируешь. К каждому человеку можно подобрать ключик.

– Есть конкретные предложения?

– Есть. У меня тут, понимаешь, часть клиентов отказались от сотрудничества. Высвободилось несколько подразделений. Ну я и дал им задание последить за Ермаковым, чтобы ребята не простаивали.

На улице было очень темно, когда Ксения вышла из библиотеки. Девушка сжалась и засеменила по дорожке. На пустыре рядом с библиотекой двигались две тени на фоне белого снега: какой-то мужчина играл с овчаркой. Он что-то держал в вытянутой руке, а она подпрыгивала.

«Какой ужас! – испуганно подумала Ксения. – «Сейчас как набросится! Почему им разрешают выходить с собакой без поводка? Безобразие!»

Дорожка к остановке была скользкой: из-за оттепели в Москве снег то таял, то замерзал, превращаясь в серую ледяную корочку. Девушка быстро семенила, стараясь не упасть, и с опаской косилась в сторону мужчины. «Кто его знает, может, это и есть Васька», – думала она, хотя часто видела этого мужчину. Он жил рядом и часто выгуливал на этом пустыре собаку. Но каждый раз Ксения боялась его и негодовала по поводу свободно бегающей собаки.

– Девушка, вы далеко идете, вас не проводить? – услышала она неожиданно голос и повернулась в другую сторону. Справа от нее стоял молодой мужчина в длинном кашемировом пальто и меховой кепочке.

«Откуда он ваялся? – испуганно подумала Ксения. За спиной мужчины метрах в пяти росли ели. – Неужели за ними прятался? Или с рынка шел? Или читатель?» Варианты пронеслись в голове один за другим.

– Нет-нет, – поспешно произнесла она и пошла дальше.

Внезапно мужчина схватил ее за руку и крепко сжал пальцы.

– Стоять, – прошипел он. – Идем со мной.

Он потянул ее куда-то в сторону. Страх парализовал волю девушки, она покорно поплелась за ним. Впереди, метрах в сорока, темнели гаражи.

В сумочке Ксении лежал электрошок. Но она трусила даже доставать его: вдруг преступник вырвет прибор и использует против нее же.

– Не бойся, – сказал неизвестный. – Сейчас развлечемся. Получишь удовольствие. Все бабы хотят одного. Только они дуры, боятся собственных желаний. Но им по херу, с кем трахаться, они только недотрог из себя строят. Уж я-то знаю. Меня, кстати, Василий зовут. Тебя как?

– Ксения. – Голос девушки дрогнул. Она шла будто в тумане.

– Не дрейфь, Ксения. Мы еще с тобой подружимся. Будешь ко мне на свидания бегать. Да я тебе заплачу. Ты работаешь в библиотеке или почитать пришла?

Васька говорил непринужденно, как будто действительно кадрил девушку, а не вел за гаражи насиловать.

– Работаю, – ответила Ксения.

– И много платят?

– Мало.

– Вот. А я тебе стольник за минет заплачу.

– Не надо, пожалуйста…

– Не надо стольник? Бесплатно, что ли, хочешь работать? Не-е, ты не права. Любой труд должен оплачиваться.

Многие маньяки-насильники набрасываются на жертву без всяких разговоров и делают свое гнусное дело молча. Васька был не такой. Он любил поговорить. Сам процесс изнасилования его интересовал постольку-поскольку: приятно, конечно, но только ради этого не стоило бодягу разводить. Главный кайф он получал, когда ломал волю жертвы. Это действительно было наслаждение для истинных гурманов: покорная девушка шла рядом, и с ней можно было сделать все что захочешь. Держать в руках мягкое, как тесто, тело красавицы – вот высшее счастье. Мольбы и слезы, сопротивление и крики, рассказы про горькую жизнь с целью разжалобить – все только распаляло Ваську, добавляя маленькие частички удовольствия в палитру сладостных переживаний.

– Я не хочу, отпустите меня, пожалуйста… – прошептала Ксения.

– Молчи, сука, – резко выдохнул Васька.

С Ксенией он решил поиграть в свою любимую игру: сутенер заставляет девушку работать проституткой, для чего насилует и обучает всем премудростям мастерства. Вряд ли бы Ксению утешило то, что при этом сценарии проливалось гораздо меньше крови, чем при игре, скажем, в роман со слепой или в рыбака, поймавшего русалку и думающего, куда тыкать.

– …Я вас прошу… ой… – У Ксении от страха подкосились ноги. Она бы упала, но Васька ее удержал.

– Вставай, сука, рано падать. – Он ударил ее по щеке. – Хочешь здесь ноги раздвинуть? Рано еще. Советчики затрахают. Или ты всем хочешь дать, шлюха?!

Васька еще раз влепил пощечину. Ксению охватила безумная паника. Ей захотелось убежать. Неважно куда, главное – как можно дальше.

Но насильник держал крепко.

Уже ничего не соображая, Ксения трясущейся рукой расстегнула сумочку. Оттуда выпал электрошок.

– Ах ты тварь! Убить меня хотела? – Он оттолкнул ее, бросив на землю. – На, получай, шлюха.

Удары ногой один за другим врезались в ребра, живот и бедра.

Ксения не чувствовала уже ни боли, ни страха. Ее сознание отключилось, оставив только внешние рефлексы. Тело девушки словно превратилось в тесто, а маньяк с упоением бил его руками и ногами.

Позади увлекшегося Васьки раздался лай. Ксения уже не слышала ничего.

Овчарка кинулась на спину насильника и повалила его. Собака спасала Ксению, трепля маньяка за шею и не давая подняться.

В милиции девушка познакомилась и с хозяином овчарки. На удивление, это оказался довольно милый мужчина двадцати пяти лет. Он потом отвез Ксению, у которой было сломано несколько ребер, в больницу. Взял телефончик, пообещав навещать, и не обманул.

Мужчина был холостой.

Когда на следующий день в палату пришел Яцек, девушка с ним серьезно поговорила. Итог жаркого разговора: извинения Михальского и решение остаться просто друзьями.

– Все, мужик попал! – Яцек бушевал. – Он еще не знает, с кем связался. На Ксюшку маньяка натравил! Он попал!

В глубине души Михальский, конечно, был рад, что и так затянувшийся роман с Ксенией самым естественным образом подошел к концу. Но цена, которую пришлось заплатить девушке, опаляла стыдом.

Он переживал за Ксению, сочувствовал и готов был разорвать и Ермакова, и всех его подручных. Натравить на маленькую, хрупкую девочку страшного извращенца могли только подонки.

– Успокойся, – мягко произнес Гольцов. – Может, этого они и хотят: вывести нас из равновесия?

Они сидели в кабинете Яцека. На столе перед ними стояла бутылка коньяка «Хеннесси». Раскрыта коробка конфет, на тарелочке нарезан лимон. Поводов было два: хороший и плохой.

Плохой: естественно, нападение на Ксению. По мнению друзей, это означало прямое объявление войны.

Хороший: прекратились наезды всяких проверяльщиков на фирму «Кондор». Да и некоторые сбежавшие клиенты решили вернуться. Стали появляться новые заказчики. В общем, жизнь налаживалась.

– Плевать я на них хотел, – твердо произнес Михальский. Его глаза горели. – Пора навестить нашего дорогого адмирала.

– Когда?

– Завтра.

– Думаешь, мы готовы?

– Да. У меня есть план.