Текст книги "Том 5. Литургия мне"
Автор книги: Федор Сологуб
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)
Князь сидит, мед пьет. Старый слуга перед ним стоит, а у дверей Девка-чернавка трется.
Старый слуга. Сказано: волос долог, ум короток. Баба умна не живет.
Князь. А у меня княгиня умная, она умная, разумная, она тихая, смиренная; до рабов она милостивая, передо мной она очестлива.
Девка-чернавка (стоя у дверей).Уж ты батюшка наш князь! Не приказывай меня казнить, вешати; прикажи ты мне слово молвити. Я на Ваньку-ключника с докладом иду.
Князь. Говори ты мне, слуга верная! Ты скажи мне правду-истину. Если ты мне правду скажешь, я тебя пожалываю; если ты мне ложно скажешь, я тебя расказнию.
Девка-чернавка. Ох, ты гой еси, наш батюшка князь! Пьешь ты, ешь, забавляешься, своею княгинею похваляешься, ничего ты не знаешь, не ведаешь! Твоя ли княгинюшка не честная, твоя ли княгинюшка не верная! Что живет она с младым ключником, с Ванькою, во любви живет.
Князь. Врешь, дура!
Пихает ее ногой. Девка-чернавка летит кубарем вон.
Граф один, осматривает оружие предков. Раймонда входит и низко кланяется.
Граф. Что тебе надо, Раймонда?
Раймонда подходит близко и опять кланяется.
Граф (нетерпеливо).Говори же!
Раймонда (шепотом).Жеан и я, – чем же мы не пара?
Граф. Пожалуй, что и так.
Раймонда. Целовать да ласкать они охочи, а потом…
Граф. А ты сама бы смотрела.
Раймонда. Но зачем же он изменил мне для замужней? Зачем он поднял глаза на знатную даму?
Граф. Вздыхать о дамской красоте не запрещено пажам.
Раймонда. Да он-то не вздыхает. Он – счастлив!
Граф (гневно).А кто эта дама?
Раймонда. Милостивый граф, смею ли я сказать?
Молчат. Граф делает знак, Раймонда уходит.
Одиннадцатая картинаВ палате княжеской князь на дубовом резном стульце сидит, гневно хмурится. По стенам слуги стоят, на князя со страхом глядят.
Старый слуга ко князю подходит, земно кланяется, вежливенько покашливает.
Князь. Верный наш слуга преданный, а и что тебе надобно? А и не в добрый час ты ко мне пришел.
Старый слуга. Ай же ты батюшка князь, княжеское твое благородие! Твой-то служитель княжеский, Ванька-ключник, которого ты любишь да жалуешь, сидит в кабаке государевом, пьет зелено вино, запивает медами застоялыми, хвастает прекрасною Анною княгинею, твоим-то княжеским благородием: живу-то я с Анною княгинею, будто муж с женою; Бог меня милует, а Аннушка меня крепко жалует, я с нею творю любовь ведь третий год!
Князь (гаркает громким голосом).Еще есть ли у меня таки мастеры, а по-нашему, по-русскому, – грозен палач! Ставил бы он плаху белодубову, точил бы он острый топор. Еще есть ли у меня слуги верные! Брали бы они Ваньку-ключника, молодой моей княгини верного любовника, вели бы его на грозный суд!
На дворе кричат:
– Ведут! Ведут!
В палате шепчут:
– Эти бы ли князю речи не понравились.
– Князь-то на молодца прогневался.
– Теи речи князю не к лицу пришли.
– Воспылался княжеское благородие на удалого добродня добра молодца.
– У князя разгорелось ретиво сердце.
– У него раскипелась кровь горячая.
Ваньку вводят.
Дворня (шепчется).
– Ведут Ваньку-ключника на новые сени.
– Зелен кафтан поизорванный.
– Сафьяны-сапожки опущены.
– Его русы кудри растрепаны.
– Его ясны очи заплаканы.
Ванька (низко кланяясь).Уж ты здравствуй, наш батюшка князь! Ты почто меня требовал? Уж чем хочешь меня дарить, жаловать?
Князь. Подарю я тебя хоромами высокими, не мощеными, не свершенными. Ты скажи мне только правду-истину: ты живешь ли с моей княгинею?
Ванька. Уж ты батюшка наш князь! Я скажу тебе всю правду истинную, – живу я с твоею княгинею, со свет душенькою Аннушкою. Много было попито, поедено, на пуховых перинах полежано!
Князь (громко).Ванька ты, Ванька, подлая твоя душа, да как ты смел это сделать?
Ванька (сплевывая).По взаимному согласию. Служил я тебе цело три года, верой жил, не изменою жил. Нешто мне с бабою целоваться нельзя? На то она и баба.
Князь. Ой вы, слуги мои, слуги верные! Истребите вы Ванюшу прелестника!
Ванька. Было бы за что истреблять! Вышла на меня, добра молодца, вышла на меня напраслина.
Князь. Слуги мои верные, палачи вы немилостивые, бурзы-гетманы! Свяжите удалому ручки белые в тыя пута шелковые, закуйте удалому ноги резвые во тыя во железа во немецкие, завесьте ему очи ясные черной тафтой, возьмите добра молодца да за желты кудри, поведите молодца на поле на чистое, да на то ли поле кровавое, да на то ли место на лобное, на тую на плаху белодубову, отрубите ему буйна голова, и придайте ему смерть напрасная, – выньте ему сердце с печенью. Пусть молодая-то княгиня на него показнится.
Ваньку уводят. Он громко ревет.
В палате графского замка граф сидит на резном дубовом кресле, глубоко задумался. Входит старый дворецкий Агобард. Низко кланяется графу.
Граф. Ну что тебе, старый хрен? Не до тебя. Коли есть что важное, говори, а если с пустяками пришел, лучше прочь уходи.
Агобард. Милостивый граф, дошли до меня злые слухи. По долгу верности не могу их скрыть. Паж Жеан, к которому вы столь милостивы, даже и не по заслугам, сидит в трактире «Золотой Олень», пьет и хвастается, будто милостивая госпожа наша, графиня Жеанна, забыв свой долг…
Граф. Довольно. Пусть поставят виселицу за рвом, там, у кривой березы, над болотом. Жеана привести ко мне…
Агобард низко кланяется и уходит. На дворе слышится шум. Доносятся голоса.
– Жеана ведут!
– Что он сделал?
– Его ведут к графу.
– Граф прогневался на Жеана.
– Граф очень гневен.
– Да что случилось?
– Жеана ведут, – он пьян.
– Одежда на Жеане изорвана.
– Глаза у Жеана заплаканы.
– Бедный Жеан!
Пажи вводят Жеана. Дворня заглядывает в двери.
Жеан (низко кланяясь).Милостивый граф, меня привели к вам на суд. Я не знаю за собой иной вины, кроме той, что выпил много. Но зачем же они меня тащат? Дали бы выспаться.
Граф. Жеан, отвечай мне правду, – любишь ли ты графиню Жеанну?
Жеан. Люблю. И можно ли не любить милостивой и доброй госпожи? Все слуги любят графиню за ее милостивое обращение.
Граф. Я не о том тебя спрашиваю. Осмелился ли ты поднимать с вожделением глаза на графиню Жеанну?
Жеан. Милостивый граф, никогда! Никогда не забыл я моих обязанностей к госпоже моей.
Граф. В трактире ты говорил, что моя супруга изменяет мне с тобою.
Жеан (кланяясь в ноги графу).Говорил то, чего не было никогда.
Граф. Как ты смел это сделать?
Жеан (кланяясь вновь).Спьяна и по глупости. Вздумали хвастаться друг перед другом, я и принялся нести всякий вздор небывалый.
Граф. Что же мне с тобою сделать?
Жеан. За мою верную службу – простите меня, милостивый граф.
Граф. Агобард, повесить мальчишку!
Жеан. Сжальтесь надо мною, милостивый граф! Погибаю невинный!
Бросается к ногам графа и целует его ботфорты.
Граф. Агобард, возьми его. Связать ему руки и повесить живее. Так будет поступлено со всяким, кто дерзнет оскорбить нашу честь и оклеветать нашу возлюбленную супругу.
Жеана уводят. Он плачет.
Двенадцатая картинаПодхватили Ключника за белы руки, повели молодца по задворкам.
Ванька. Ай вы, злы палачи, бурзы-гетманы. Не ведите молодца вы по задворкам, да мимо ту ли палату княжескую. Да вы ведите меня, молодца, по подоконью, мимо тот ли сад, мимо зеленый, да мимо эту светленьку светлицу княгинину, да мимо эту спальню ту теплую, где-ка мы спали с княгинею. А и дам я вам пятьдесят рублей с полтиною.
Палачи. Послушаем молодца, нам все равно.
Ванька. Ой ты гой еси наш батюшка грозен палач. Дай ты мне, молодцу, звончаты гусли, перед смертью молодцу наигратися!
Палач. Ой ты гой еси, добрый молодец! Ты бери, молодец, гусли звончаты, наиграйся ты, молодец, перед смертью, – да играй ты не полный звон, ты наигрышки наигрывай.
Ванька (наигрышки наигрывает, поет, сам плачет).
Да хорошо у меня, молодца, было пожито,
Да хорошо было цветное платье изношено,
Да приупито было у молодца, приуедено,
Да и в красне, в хороше приухожено,
Да и в зеленом-то саду приугуляно,
Да под яблонью на кроваточке было приуспано,
Да и у княгини у Аннушки
На белой груди было у милой улежано!
Палачи.
– Спел-ка молодец песню новую, да все умильную.
– Сам поет, сам слезьми горючими заливается.
– Смерть придет – не обрадуешься.
Ванька.
Прости, прости, мой отец и мать!
Прости, прости, весь род-племя!
Прости, мой свет княгинюшка!
Бывало, меня князь любил, жаловал,
А нынче на меня скоро прогневался,
Ведут молодца на лютую казнь!
Княгиня услышала, по пояс в окошко бросилась.
Палачи.
– Ах, услышала княгиня песню новую.
– Сама отворяла красно окошко косевчато.
– Да никак у нее в руках булатный острый ножичек!
– Как бы она сама себя не зарезала!
Ванька. Прости-ка, Аннушка, милая княгинюшка! Ведут меня, добра молодца, срубить мне буйну голову.
Княгиня (в окне).А вы, злы палачи, бурзы-гетманы, не ведите молодца во чисто поле, не рубите молодцу да буйной головы, по локоть возьмите золотой казны.
Палачи. Мы его спустим, а князь нам голову срубит, так на что нам золотая казна?
Княгиня (в окне).Спустите-ка этого молодца, возьмите поганого татарина, хоть мертвого его, мерзлого, отрубите ему буйную голову, а донесите князю, что отрублена буйна голова за его поступки неумильные.
Поганый татарин (входит и кричит).Халат, халат!
Палачи. Вот его и возьмем.
Взяли татарина, а Ваньку отпустили.
Княгиня. Палачи смилосердились, тебя, Ванька, отпустили. Бери кошель с золотом, иди скоро домой. А вы, злы палачи, берите казны, сколько надобно.
Палачи. Пойдем, поганый татарин, мы тебе башка срубим.
Поганый татарин. Зачем башка рубить? Без башки мне и жить нельзя.
Палачи. А и подохнешь.
Волокут поганого татарина.
Жеана ведут слуги на задний двор к мосту через ров, за которым уже готовая стоит виселица.
Жеан (слугам).Друзья, не тащите меня так скоро. Виселица не уйдет, и ангел смерти никуда не торопится. Проведите меня по графскому саду, чтобы я мог в последний раз надышаться ароматом графи-ниных роз. Проведите меня под окнами нашей милостивой госпожи, – может быть, на мое счастье графиня Жеанна выглянет из окна, и в последний раз я увижу ее светлые очи.
Слуги. Что же, нам все равно. Поведем тебя, где ты хочешь, в твой последний путь.
Жеан. Милый Агобард. Дай мне мою лютню, – перед смертью сыграю, спою, с белым светом прощусь грустной песенкою.
Агобард. Принеси, Клод, ему его лютню, – пусть потешится. Перед смертью играй и пой, весело встреть неизбежный удел. Только не ори во все горло и не колоти по струнам всею пятернею, – играй тихо и пой вполголоса.
Жеан (наигрывает на лютне и поет сначала тихо, потом громче).
Все непрочно в жизни нашей,
И любовь бывает зла.
Счастье пил я полной чашей,
Жизнь моя была светла.
Я любил графиню больше,
Чем позволено пажу, —
И за то не жить мне дольше,
В смертный путь я ухожу.
Часто губит нас безделица
Пьешь ли, душу веселя,
И уж ждет тебя виселица
И позорная петля.
Хоть на миг бы мне с желанною
Повидаться пред концом
И с графинею Жеанною
Перекинуться словцом!
Слуги.
– Умильную песенку спел Жеан Милый.
– Поет, а сам плачет, как девушка.
– Смерти никто не рад.
– И еще так молод Жеан.
– Заплачешь!
Жеан (поет).
Перед тем как закачаться
В тесной петле роковой,
Дай к руке твоей прижаться
Мне кудрявой головой,
Дай узреть очарованье
Белой шеи, нежных плеч,
И услышать на прощанье
Звонко-сладостную речь.
Дай лобзание разлуки
И немножечко поплачь
В час, когда мне свяжет руки
Мой безжалостный палач.
И потом склони колени,
Матерь Божию моля,
Чтобы лишних мне томлений
Не наделала петля.
Графиня выглядывает из окна. Слушает песню. На ее лице – испуг и печаль.
Слуги.
– Госпожа смотрит в окно.
– Графиня услышала песню.
– Она плачет.
– Ей жаль Жеана.
– Уж и вправду не любит ли она Жеана?
– Что это в ее руках?
– Графиня играет своим кинжалом.
– Как бы она не зарезалась!
– Этим-то шилом! Им и кошки не убить.
– Ну, не скажи.
Графиня (из окна).Милый Жеан, что случилось? На лице твоем слезы, одежда твоя изорвана. Куда тебя ведут эти добрые люди?
Жеан. Прости, милостивая госпожа моя Жеанна. Мудры были твои советы, но я их не послушался и вот погибаю. «Золотой Олень» поднял меня на свои широко разветвленные рога и бросил меня на роковой перекресток.
Плачет.
Агобард (с низким поклоном).Это он вспоминает трактир под вывескою «Золотой Олень». Там он с пьяных глаз сплел небывальщину, чтобы похвалиться, а граф узнал и оскорбился. Вот и ведем мальчишку.
Жеан. За рвом, над болотом, стоит черная виселица. На ней меня повесят.
Графиня. Бедный Жеан, да что же ты сказал? За что тебя ведут на казнь?
Жеан. Тремя упившийся глубокими чашами, в похвальбу себя наговорил я о том, что для всех должно оставаться в области несбыточных мечтаний: я хвалился твоею любовью ко мне, милая Жеанна. Мой сладкий сон я безумно предал неистовству буйного бреда.
Графиня. О безумный Жеан! Ты достоин наказания, но не столь ужасного, однако. В твоем возрасте так простительно мечтать о ласках прекрасной дамы. Добрые люди, не ведите его на виселицу, спасите жизнь моего верного пажа. Я щедро награжу вас за это.
Слуги.
– А если граф узнает?
– Он казнит нас за такое непослушание.
– На что нам тогда щедрые дары милостивой госпожи?
Графиня. Помедлите немного, я пойду к моему милому супругу и вымолю у него жизнь этого юного безумца. Казнить вы его всегда успеете, если граф его не помилует, – а для холодного трупа на черной виселице тщетною будет запоздалая милость.
Агобард. Исполним ваше повеление, госпожа, подождем. И правда, торопиться не к чему. Недаром старые люди говорят: поспешишь – людей насмешишь.
Тринадцатая картинаКняжеская спальня. Князь княгиню долго бил, упарился, сидит, пыхтит, платком утирается. Княгиня на полу валяется, прощенья просит.
Княгиня. Враг попутал, не сама согрешила. Нешто бы я своею волею тебя, ясна сокола, на экое чучело огородное променяла! Враг силен, горами качает, а людьми, как вениками, трясет.
Князь. Я тебя потрясу!
Княгиня. Смилуйся, князь, никогда больше не буду, на весь век закаюсь.
Князь. Как мне тебя, жена, не бить, а все мне с тобою жить. Вставай, поцелуемся.
Палата в графском замке. Графиня, стоя на коленях, просит графа за Жеана. Агобард у дверей.
Граф. Встань, милая Жеанна. Для твоих слез дарую жизнь дерзкому. Агобард, отвести Жеана на задний двор, собрать пажей и всех слуг и наказать мальчишку плетьми. А потом выгнать его из замка, и чтобы не смел вперед никогда показываться ближе трех дней пути от замка.
Агобард уходит.
Графиня. Благодарю тебя, милый мой господин.
Граф. А ты, Жеанна, помолись усердно и долго, чтобы вперед очарование твоей красоты не соблазняло слабых. К данной Богом красоте Сатана прилепляет свои соблазны, угнездившись в прекрасном теле. Умолим всеблагого Создателя, чтобы не дал он злому врагу, творцу соблазнов, победы, – изгоним из прекрасного тела Сатану. Сатана же изгоняется ты знаешь чем, милая Жеанна?
Графиня. Знаю.
Граф. Чем?
Графиня. Молитвою.
Граф. А еще чем?
Графиня. Постом.
Граф. И еще?
Графиня. Бичеванием.
Граф. Пройдут дни печали, и будет изгнан Сатана.
Конец.
<1908>
Ночные пляски
(Драматическая сказка в трех действиях)
ОТ АВТОРА:
Тема этой пьесы заимствована из сказки «Ночные пляски», которая помещена в книге «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева (М., 1897, изд-во И. Д. Сытина, том II, стр. 223–225).
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Король Политовский.
Королевны, его дочери, их двенадцать.
Юный поэт.
Короли: Свейский Фряжский Басурманский Зельтерский Татарский хан.
Королевичи: Дацкий Эфиопский Американский.
Шут.
Скоморох и прочие скоморохи.
Генерал.
Старый боярин.
Другой боярин и прочие бояре и дворяне.
Архиерей и прочие архиереи.
Попы. Дьяконы. Игумны. Пономари.
Богатый купец и прочие купцы.
Приказчик богатого купца.
Сухопарый лекарь.
Ярышка. Юрист. Хулиган.
Ласковая старушка и прочие старые старухи.
Знаток искусства. Критик.
Человек с книжкою под мышкой.
Трудовик.
Намалеванный старик.
Молодые жены.
Гусляры. Поэты. Бабы-веселухи.
Простые люди.
Слуги короля Политовского.
Малявинские бабы.
Печаль Юного поэта.
Сны.
Действие первоеВо дворце короля Политовского пир. Пиршественный покой изукрашен. В глубине покоя пять ступеней, во весь покой шириною, ведут на высокое место, где длинный стол; за ним еще пять ступеней таких же на высочайшее место, где стол такой же. Внизу перед высоким местом направо и налево – по длинному столу, одним концом к высокому месту, другим – к стороне сеней, а середина покоя пустая, где бы входить. Перед покоем, где бывает оркестр, там сени, изукрашенные весьма, а где партер – там словно бы двор. За высочайшим местом дверь дубовая, красною медью кованная, к Политовскому королю в опочивальню. Над дверью полати неширокие, за перильцами на точеных столбиках, а входить на полати с двух сторон из сеней потайными лесенками; по той одной лесенке ход в королевнины светлицы вверху, в тереме. Сидят хозяева и гости. На высочайшем месте за столом король Политовский, по бокам – его высокие гости, по три короля и по три королевича с каждого боку, все тринадцать в ряд, лицом к покою. На высоком месте за столом двенадцать Королевен, все в ряд, лицом к королю и высоким гостям, а к почтенной публике спиною, – и почтенной публике то бы не в обиду сталось. За столами внизу сидят гости и гостьи, за каждым столом только с одной стороны, лицом к середине покоя; почетные гости к высокому месту поближе, а у кого чести меньше, те от высокого места подалее. В сенях стоят челядь дворцовая и также гусляры, гудошники, свирельщики, вопленники, плясуны, бабы-веселухи и всякие другие забавники и забавницы. Им дают, что останется. Во дворе народ пришел на пир смотреть, на своих харчах.
Король.Короли и королевичи, отцы духовные, дворяне, и купцы, и простые люди! Я пригласил вас, чтобы вы дали мне совет или делом помогли в великом нашем горе.
Короли и королевичи (дружески).
– Это мы можем.
– По дружбе охотно.
– Только бы нам не было убытка.
– Со всем удовольствием.
– Мы вам, а вы нам.
– Взаимно, значит, и для политики.
Дворяне (гордо).
– Мы недаром носим наши шпаги.
– Мы рады обнажить меч во славу короля.
– Только укажи, кого повоевать.
Архиереи (смиренномудренно). Господу помолимся.
Попы (благоговейно). Господи, помилуй.
Дьяконы (елейно). Подай, Господи.
Игумны (с вожделением). Рука дающего да не оскудеет.
Пономари (с упованием). Всякое даяние благо.
Купцы (себе на уме, с расчетцем).
– Раскошелимся, это что говорить.
– На покупателя накинем, а тебе дадим.
– А ежели торговать повелишь безданно, беспошлинно сибирскими соболями и заморскою бакалеею, так мы, Господи благослови, и еще понатужимся.
– Да, Господи, да мы ли не дадим!
– Мы от чистого сердца!
– Как перед Истинным.
Простые люди (смиренно). Сиротским делом, сколько животов хватит.
Молодые жены (с воздыханием). Охо-хо-хо-шеньки!
Старые старухи (с сокрушением). Грехи тяжкие!
Гусляры и поэты (с радостью). А мы споем.
Поют, что хотят.
Скоморохи (с весельем). А мы сыграем.
Играют, кто во что горазд.
Бабы-веселухи (с удалью). А мы спляшем.
Пляшут по-всякому.
Король.Все рады, все готовы. Хорошо быть королем. Только горе-то у меня больно великое. Разве что только всем миром обмозгуем.
Свейский король.Говори, не сомневайся, врагов тебе здесь нету, все соседы тебе други.
Фряжский король.Мы ста дальны, да вы ста нам любы. Говори, ништо.
Дацкий королевич.А мы послушаем.
Все (с поклоном). Послушаем.
Король.Горе мое в дочках. Вот их у меня двенадцать, все здесь перед вами, горят, как свечки, горе, говорю, мне с ними, горькое горе.
Пригорюнился.Королевны смеются, точно тростиночки по ветру шелестят.
Король (с негодованием). Горе, говорю, горькое с ними, а они, слышь, смеются. Я – слезы проливать, а они – руками махать.
Королевны (смеются, точно птички в роще заливаются, и говорят чинно и по порядку).
– Како тако горе!
– Горе у нас и не ночевывало!
– Горе к нам и в окны не заглядывало!
– Горе и мимо наш дворец не хаживало!
– Разве мы не пригожи? – говорит самая красивая.
– Разве мы не хороши? – говорит самая добрая.
– Разве мы не румяны? – говорит самая здоровая.
– Разве мы не белы? – говорит самая тонкая.
– Разве мы батюшком не холены? – говорит самая нежная.
– Разве мы матушкою не ласканы? – говорит самая ласковая.
– Разве мы нянюшками не лелеяны? – говорит самая милая.
– Разве мы не послушливы? – говорит самая послушная.
– Разве мы не забавницы? – говорит самая веселая.
– Разве мы в ятях ошибаемся? – говорит самая грамотная.
– Разве мы не разумницы? – говорит самая мудрая.
– Разве мы не рукодельницы? – говорит самая искусная.
Король (с укоризною). Нет у меня жены, а у вас матери. Вам бы надо, милые дочери, меня веселить да радовать.
Королевны (скромнехонько).
– Мы рады тебя веселить.
– Разве мы не угождаем тебе?
– Мы и пригожи, мы и хороши, мы и румяны, мы и белы, мы и батюшком холены, мы и матушкой ласканы, мы и нянюшками лелеяны, мы и послушливы, мы и забавливы, мы и в ятях не ошибаемся, мы и разумницы, мы и рукодельницы.
– Мы ли тебя не радуем?
Король (нахмурившись, точно бор перед грозою). Радовали прежде, а теперь мне с вами горе.
Королевны (плача, будто горлинки). Государь ты наш батюшка, король Политовский, чем же мы тебя прогневали?
Как заплакали королевны, так и все женщины за столами и в сенях пригорюнились, плачут, горько рыдают, слезами обливаются. Короли и королевичи усами моргают, в красные шелковые платки сморкаются, а прочие гости воздыхают и сморкаются вежливенько, кто во что.
Король (гневно). Замуж не идете, молодых людей гоните, никого не любите, все вас стали бояться.
Королевны (рыдая, будто морские белые белуги).
– Мы любим только тебя.
– Все другие в этой стране люди нам противны.
– Они – злые.
– Жестокие.
– Издеваются друг над другом.
– Живут насилием.
– Каждый о себе заботится.
– И каждый хочет быть лучше другого.
Король (горестно). Люди везде таковы. И вы такие же будете.
Королевны (все враз). Никогда.
Шут (бубном машет, гостей смешит, сам выговаривает). Девушки хороши, красные пригожи, а откуда же берутся злые жены?
Королевны (с упрямством).
– Мы и не хотим быть женами.
– Мы останемся девами.
– Мудрыми, – говорит мудрейшая.
– Прекрасными, – говорит прекраснейшая.
– Веселыми, – говорит самая веселая.
– Добрыми, – говорит самая добрая.
– Кроткими, – говорит самая кроткая.
– Непорочными, – говорит самая непорочная.
– Девами, – говорят все враз.
Король.И еще горе мне с вами. Каждую ночь вы уходите, а куда? неведомо.
Королевны (зардевшись, кисейным рукавом закрываются, тихо говорят).
– По ночам мы спим.
– Сладко.
– Крепко.
– Видим сны.
Король (грозно). Но я знаю, что вы уходите, что ни ночь.
Королевны (не испугавшись).
– Приди в нашу опочивальню в любую ночь.
– Ты увидишь нас тихо спящими.
Король.Приходил не раз и видел на ваших постелях неживые ваши подобия.
Королевны.
– Это мы спали.
– Разве ты, отец, не заметил нашего дыхания?
– Не видел наших улыбок мирному сну?
– Не различил наших лиц?
– Это были мы.
– Разве здесь есть похожие на нас?
Король.Какими чарами вы это сделали, не знаю. Но страх стоял над этими изголовьями и торопил уйти.
Королевны.
– Это – воображаемый страх.
– Он зародился от рассказов суеверных старух.
– Отвергнутые женихи слагают небылицы.
Король.Отчего же каждую ночь изнашиваются ваши покрывала? Изорванные, лежат они утром, – и каждый день шьют вам новые.
Королевны.
– Непрочная ткань рвется, – что жалеть о ней?
– Мы носим тонкие покрывала, – как им не изнашиваться скоро!
– И разве людям дано знать, кто изнашивает их покровы?
Король.Дороги эти покрывала, и не след расточать казну на такое излишество.
Королевны.
– Твоя казна не истощится.
– Вся страна несет тебе деньги.
– Бедные женщины, которые ткут наши покрывала, кормятся этою работою.
– А также и те, кто их вышивает.
Шут.В рваных одеждах и босые, а вокруг них тощие дети.
Человек с книжкою под мышкою. Оставили бы себе прибавочную ценность или на себя потратили бы прибавочный труд…
Слуги.Пошел, пошел!..
Человека с книжкою выгоняют.
Шут.В холодных хатах спят, а сами ткут багряницы.
Королевны.
– Глупый шут! Уж если мы живем во дворцах, а они в лачугах, то у людей и не может быть иначе.
– Ведь мы не собираем подати.
– Не мы учредили строй и законы.
– Мы только подчиняемся пышным обычаям.
– Но в простых одеждах и босые ходили бы и мы охотно.
– Охотнее, чем в наших диадемах.
– Весело быть простыми и свободными.
– Плясать и горланить песни на простонародных базарах.
– Наш дворец – крепкий затвор.
– Вы, затворившие нас в затворы, золотите кольца наших цепей!
– Осыпайте диамантами наши оковы!
Король (грозно). Замолчите и отвечайте. Здесь, перед всеми, я вас спрашиваю, и отвечайте передо всеми. Хочу я узнать, куда вы по ночам уходите и что там делаете!
Королевны (упрямо).
– Мы никуда не уходим.
– Мы спим по ночам.
Король (печально). Так они всегда отвечают мне, упрямые. Что же мне делать? Дочки непослушные, но милые, уйдите к себе, а мы будем вести мудрые речи о вас. Правду говорят за глаза – в глаза только льстят или злословят.
Королевны (одна за другою встают со своих мест, вереницею проходят перед королем, кланяясь ему низко и так, чтобы это выходило красиво и с покорностью. Кланяясь, королевны, говорят отцу). Прости, государь наш батюшка, да хранит тебя Господь многие лета!
Король целует каждую в уста сахарные и каждой отвечает в особину, румяную щечку родительной дланью треплючи.
Король.Ступай себе с Богом, милая дочка, да будет над тобою наше родительское благословение отныне и до века нерушимое.
Потом, одна за другою, Королевны кланяются гостям направо и налево, так чтобы это выходило приветливо и с достоинством. Кланяясь, Королевны говорят гостям.
Королевны.Простите, дорогие гости и гостьи, в чем что мы не так, нас не корите, добром поминайте, живы, здоровы бывайте, лиха избывайте, добра прибывайте и нас не забывайте!
Каждой отдельно гости направо и гости налево отвечают поклонами, все более глубокими по мере отдаления от короля, – от наклонения головы королями до земного поклона простых людей.
Гости и Гостьи (отвечают каждой в особину). Прости, милая королевна, в чем мы тебе согрубили, и то ты нам не попомни, держи нас в добром вспоминаньице, сама словно красная ягодка во темном бору красуючись, да хранит тебя Бог на многие лета, а мы – твои гости, верные слуги и усердные богомольцы.
Королевны, выйдя в сени, перемигиваются. Бегут на полати, прячутся за точеными столбиками и подслушивают. Король же молчит ровно столько времени, сколько надобно, чтобы королевны дошли до своих светлиц в терему, а наверх поглядеть не догадается. Гости в ту пору пьют, едят, прохлаждаются, наверх по тому же не взглянут.
Король (кряхтит). Эх-эхе-хех!
Шут (бренчит позвонками колпака). Милостивые государыни и милостивые государи, помолчите, король говорить хочет.
Все замолчали и стали смотреть на короля. Один Скоморох по верхам глядит.
Король.Друзья мои, короли и королевичи многих стран, отцы духовные, дворяне, и купцы, и простые люди, не сумеет ли кто из вас разгадать мне эту мудреную загадку, насчет того, куда мои дочки по ночам ходят и что они там, шальные, делают? Что покрывала-то рвут, казне-то убыток чинят немалый ведь! Кто разгадает, за того отдам любую дочь замуж да полцарства за приданое.
Пока король говорит, самая веселая Королевна, смеючись, из-за столбика точеного столь много высунулась, что Скоморох, по верхам глядючи, ее увидел. Началась у них, во время последующих речей, очами переглядка и руками перемашка, словно бы так они разговаривали.
Скоморох.А я тебя вижу.
Королевна.Врешь, не видишь.
Скоморох.Ан, вижу.
Королевна.И видеть нечего – нас тут нет.
Скоморох.А и врешь – все вы за точеными столбиками прячетесь, вся дюжина.
Показал пальцами.
Королевна.У, глазастый! противный!
Скоморох.Один я вижу, все другие уши развесили.
Королевна.Миленький, не выдавай!
Скоморох.Ничего, будь спокойна, не выдам.
Королевна.Ей-богу не выдашь?
Скоморох.Вот те крест честной!
Королевна.Я тебя поцелую в переносицу.
Скоморох.Подари лучше синь кафтан, – мой-то поизносился.
Королевна.Ладно.
Скоморох.Да сапожки сафьяновые, – мои-то поистоптались.
Королевна.Ладно.
Скоморох.Да шапочку, – моя-то поистрепалась.
Королевна.Ладно, – и будет с тебя, больше не проси.
Скоморох.Ну-к что ж! с меня и будет! много ли скомороху надо! Я не хулиган, я человек хороший.
Меж тем на вопрос короля гости чинно отвечают.
Басурманский король.Запереть их покрепче да приставить к ним евнухов побольше. Если хочешь, брат и друг, я пришлю тебе евнухов очень искусных.
Король.Безобразие противно будет моим дочерям.
Эфиопский королевич.Бей их плетью, пока не признаются.
Король.Бил бы, да то не в нашем обычае.
Татарский хан.Припусти к ним шпионов.
Король.Не хочу заводить в моей земле гнуса.
Американский королевич.Выдай их замуж.
Король.Да не идут.
Зельтерский король.Это у них от глистов, – дай им слабительного.
Король.Глистов у них и в заводе не было.
Архиерей.Отпеть бы в терему молебен, окропить бы опочивальни их высочеств святою водою, окадить бы постели королевен росным ладаном.
Король.На Бога надейся, а сам не плошай. Бог нам не скажет, куда мои дочки ходят, – тут надобен человеческий разум.
Генерал.Так как, по моему рассуждению, у их высочеств есть сообщники, то я полагал бы этих злодеев военным судом повесить.
Шут.Судом повесить, веревкой рассудить, генералы наши умны, годятся в игумны.
Сухопарый лекарь.Дай мне осмотреть королевен, государь, – может быть, я сумею вылечить их от ночных прогулок и лунатизма.
Король.Дочки мои здоровенькие, а тебе, клистирная трубка, смотреть их нечего, да еще как бы не сглазил.
Ярышка (таинственно). Обыскать.
Трудовик (меланхолично). Только заснешь, а они тут как тут.
Король.Резон, но не политика.
Богатый купец.Я так полагаю (поглаживая бороду), что дело это, значит, денежное, и оно, то есть, требует расхода и, например, того, издержек. Оно бы, я так полагаю (поглаживая бороду), можно бы с укциону подряд сдать, то есть, на поставку, значит, тех и прочих, к кому и куда, значится, оные персоны ходят. Но дабы избежать огласки, то я так полагаю (поглаживая бороду), что оно бы под рукою поспрошать сподручнее, и, значится, с вольного торга я бы взялся, можно сказать, себе в убыток, только для королевского удовольствия, за полтора миллионта, значится (поглаживая бороду), со всем удовольствием.
Шут.У этого дяди пошехонская поговорка, да зато американская складка.
Король.Смотри, купец, кабы у тебя с этих денег мошна не лопнула. Больно ты лаком на мою казну.
Богатый купец.Два процента скостим (поглаживая бороду), – это мы можем.
Король.Скости сто два процента, тогда подумаем.
Богатый купец считает на пальцах и думает.
Юрист.В ночных прогулках их высочеств я не усматриваю состава преступления, а потому полагал бы оставить дело без последствий.
Король.Твоими бы устами да мед пить.
