Текст книги "Убить футболиста"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

АВАНТЮРА НА СТО ТЫСЯЧ БАКСОВ

Все то время, пока темно-синяя «Нива» мчалась по вечерним улицам Москвы, Кадилин молча просидел на заднем сиденье. Оба его попутчика также хранили молчание, занятые каждый своими мыслями. Наконец, когда минут через двадцать после старта автомобиль свернул с оживленной трассы в тихий переулочек и притормозил возле неприметной хрущобы, пучеглазый заглушил мотор и первым нарушил молчание:

– Слава Богу, вот мы и дома. – Затем он повернулся к Кадилину и, протягивая ему руку, сказал: – Теперь давай знакомиться. Меня зовут Володя, а моего кореша кличут Семой. А тебя?

– Сергей, – ответил Кадилин и пожал протянутую руку.

– Сергей – держи хрен бодрей, – скаламбурил пучеглазый, который теперь, когда опасность миновала, явно пребывал в прекрасном расположении духа. – За нами должок, Серега. Ты нас с ментами развел, поэтому проси все, что хочешь.

Кадилин ответил практически не раздумывая: «Пожрать бы от пуза», чем вызвал весьма бурную реакцию со стороны своих собеседников.

– Пожрать, говоришь? Это можно, – весело ответил пучеглазый и первым вылез из автомобиля.

Закинув за спины баулы, мужики повели своего нового приятеля в ближайший подъезд, где на третьем этаже, как оказалось, они снимали двухкомнатную квартиру. Интерьер у этого жилища был весьма убогий, однако Кадилина это обстоятельство тронуло мало – за время своих странствий он и не такого насмотрелся. Его волновало другое – могло ли быть что-то стоящее в холодильнике у обитателей столь скромного жилища.

Его сомнения улетучились в тот момент, когда они пришли на кухню и пучеглазый открыл холодильник «Бирюса», стоявший в углу. Тот был забит продуктами, что называется, под завязку, более того – когда дверца распахнулась, из него на пол вывалился длинный батон сервелата. Вскоре большая часть продуктов перекочевала из холодильника на стол, а украсила все это пиршество пузатая бутылка водки «Абсолют». Разлив ее содержимое в три стакана, пучеглазый поднял первый тост – за знакомство. Все трое чокнулись стаканами и залпом опорожнили их содержимое. Затем приступили к трапезе.

– Серега, скажи нам честно: что ты делал в том «клоповнике», где мы хату заделали? – после некоторой паузы спросил пучеглазый.

– От ментов прятался, – честно ответил Кадилин.

– Так ты что – в розыске? – удивился Сема, который все это время предпочитал хранить молчание.

– Теперь – наверняка. Меня менты в метро остановили, завели к себе и собирались дубинками отметелить. Ну, я на них ствол навел, – при этом Кадилин задрал рубаху и показал своим собеседникам заткнутый за ремень пистолет, – и – деру. Менты – за мной. На улице, на удачу, парня одного знакомого на тачке встретил. Вот он меня в этот, как вы говорите, «клоповник» и привез. Я собирался там до утра перекантоваться. Но в окно выглянул – менты привалили. Поскольку входную дверь парень на ключ закрыл, я и сиганул через балкон. Дальше вы знаете.

– Ну, ты крутой! – с восхищением в голосе произнес пучеглазый. – Все при тебе – и ствол, и везуха. Давай к нам в компанию – будешь нашим талисманом. Мы тебя гоп-стопу обучим.

– А вы кто – домушники?

– Угадал, – ответил пучеглазый. – Домушники-экспроприаторы. Отнимаем у богатых буратин неправедно нажитое добро. Знаешь, в чьей квартире ты нас застал? Вице-президента одного крупного банка. Причем эта квартира у него вторая или третья по счету. Жируют люди!

– За богатых буратин! – хохотнул Сема и вновь разлил в опустевшие стаканы водку.

Этот тост прошел без чоканья, и пауза после него была гораздо продолжительней, чем после первого, – все трое сидевших за столом плотно набивали свои желудки заморскими деликатесами. Наконец тишину вновь нарушил пучеглазый:

– Ты, Серега, не иначе как бомжуешь?

Кадилин, рот которого был набит едой, кивнул головой.

– Чего?

– Так получилось. Год назад братва квартиру за долги отобрала – с тех пор и бомжую.

– Хорошо, что живой остался, – подал голос Сема. – Братва нынче такая – шутить не любит. Чик – и ты на небесах.

– А где ты до этого работал? – продолжал донимать Кадилина вопросами пучеглазый.

– Я спортом занимался.

– Прыжками, что ли?

– Почему прыжками? – удивился Кадилин.

– По балконам хорошо сигаешь. – И пучеглазый засмеялся, довольный своей шуткой.

– В футбол я играл.

– Да ты че?! – искренне удивился пучеглазый. – В высшей лиге?

– А ты думал во дворе, что ли? В ней самой. Сергея Кадилина из «Спартака» помнишь?

При упоминании этой знаменитой фамилии пучеглазый едва не подавился огурцом, который он за секунду до этого успел отправить в рот. Поэтому Семе, сидевшему рядом, пришлось несколько раз ударить приятеля ладонью по спине.

– Так ты тот самый знаменитый Кадило? – откашлявшись, спросил пучеглазый.

– Тот самый, – подтвердил Кадилин. – Вернее будет сказать – то, что от него осталось.

– Это же надо! – всплеснул руками пучеглазый. – Сам Кадилин со мной ханку жрет. Да у меня твой портрет лет пятнадцать назад над кроватью висел. И сейчас любого мужика на улице останови, спроси у него, кто такой Серега Кадилин, и тебе каждый ответит: это эпоха.

– То-то я смотрю, что ты эту «эпоху» в лицо не сразу узнал, – огрызнулся Сема.

– Молчи, гнида, удавлю, – произнес пучеглазый, однако в его голосе не было слышно особой злости. – Да по этому случаю надо выпить.

И он собственноручно разлил в стаканы содержимое бутылки. Когда все три стакана были осушены, пучеглазый спросил:

– Как же так, Серега, ты – такая знаменитость и бомж?

– Думаешь, я один такой? – По губам Кадилина скользнула грустная усмешка. – Вон сколько знаменитых артистов, спортсменов, ученых по уши в дерьме оказались. А простых трудяг? Да что там говорить? Другие нынче герои.

– В этом ты прав, – легко согласился с его доводами пучеглазый. – Такая страна была, а во что ее превратили? Даже у нас, у воров, все поменялось. Раньше все было ясно: с одной стороны мы, с другой – менты. А сейчас? Мы недавно с Семой хату одного «нового русского» заделали. Так он, падла, по нашему следу каких-то отморозков отрядил. Пришлось все обратно возвращать, да еще еле ноги унесли. Вот и получается: нам теперь не ментов приходится больше опасаться, а вот таких отморозков.

– А сегодня в «клоповнике» вы того грабанули? – в свете вышесказанного резонно спросил Кадилин.

– Сегодня как раз того, – ответил пучеглазый. – Здесь наводка надежная. Однако чего мы на ворах застряли? Давай лучше про футбол. Я «Спартак» просто о-бо-жа-ю.

– Во-во, совсем шизанулся на этом деле, – подтвердил слова своего коллеги Сема. – Недели две назад делали с ним «гутен морген», то есть утром грабили, а в хате до гребаной матери всякого барахла – шмотки, техника. Так этот шизоид, – и Сема ткнул огурцом, зажатым в руке, в сидевшего напротив него пучеглазого, – увидал на стене календарь с изображением «Спартака» и, что ты думаешь, заставил уйти голяком. Говорит: «Не могу обижать своего кореша – болельщика «Спартака». Ну, не мудак?

– Ты сам мудак, Сема, – ответил пучеглазый. – Сколько тебя учу, а все равно без толку. Не время нас делает, а мы – время. Хрен с ним – со спартаковским болельщиком. Но ты ведь, падла, месяц назад чуть ветерана войны, Героя Советского Союза не грабанул. Хорошо, я рядом оказался. Ладно молодняк наглый пошел, но ты-то домушник тертый, не шелупонь какая-нибудь.

– Ну, вот опять завел свою марксизму-ленинизму, – досадливо махнул рукой в сторону приятеля Сема. – Ты че, в натуре, и за столом меня лечить будешь?

Пучеглазый ничего не ответил – только еще раз с досадой отмахнулся от своего приятеля и вновь повернулся к Кадилину.

– Серега, я знаешь как тебя любил, когда ты в «Спартаке» играл? – положив руку на плечо футболисту, спросил пучеглазый. – Я даже на зоне футбол по телику почти не пропускал. А когда ты болгарам пенальти не забил, я чуть не удавился, в натуре.

– Жаль, что у тебя не получилось, – хохотнул уже изрядно захмелевший Сема.

Однако пучеглазый и на эту реплику приятеля не отреагировал и продолжил свой диалог с футболистом:

– Но тебя, Серега, с этой бородкой и длинными волосами, в жисть не узнать. Тебе надо обязательно побриться. У меня есть офигенная бритва под названием «Жиллетт». Помнишь: «Жиллетт» – лучше для мужчины не-е-ет»? И обязательно клево одеться. Ты же эпоха в нашем футболе, а выглядишь, извини меня, как чухло задрипанное. Короче, мы тебя с Семой оденем, ты будешь у нас как огурчик.

– И обуем, – вновь вставил реплику Сема.

– Не надо, мужики, – попытался протестовать Кадилин. – Спасибо и на том, что к себе позвали.

– Что значит – не надо? – возмутился пучеглазый. – Я сказал, что сделаю из тебя опять человека, значит, так и будет. Какие-то твари бесталанные будут на крутых тачках разъезжать, а ты, который столько для нашего спорта сделал, бомжевать? Вот уж нет! Кстати, почему твой родной «Спартак» на тебе крест поставил? Они что – не знают, в каком дерьме ты оказался?

– У них, Вова, других проблем хватает, – ответил Кадилин.

– Во народ! – в сердцах всплеснул руками пучеглазый. – Бабок немерено, а чтоб помочь своему корешу – отсос! Ведь таких, как ты, футболистов – раз-два и обчелся. Да достигни ты таких же успехов в нашем воровском деле, неужели бы мы позволили тебе в бомжи скатиться? Да не в жисть!

– Я сам во многом виноват, – грустно резюмировал Кадилин. – Когда из «Спартака» ушел, на всех разобиделся, пить начал. Вот и допился до того, что стал никому не нужен.

– Что ты гонишь? – продолжал возмущаться пучеглазый. – Народ-то о тебе помнит. Да ты приди сегодня на стадион перед матчем, скажи, кто ты есть, – на части разорвут, А знаешь почему? Потому что ты звезда настоящая, а не дутая. Два года назад на зоне я специально корешей собрал и устроил диспут о футболе. Так почти все помнят ваш «золотой» спартаковский состав начала восьмидесятых. Причем не только по именам, но и по номерам. А ты говоришь – не нужен!

Кадилину стало лестно столь высокое мнение о себе, и он, посчитав, что слова здесь не нужны, благодарно пожал пучеглазому руку. Добротная водка «Абсолют» делала свое дело, и все трое собутыльников были уже изрядно навеселе. Однако закругляться никто не собирался.

– Мне, Серега, обидно, что люди, которые столько сделали для своей, блин, родины, сегодня стали никому не нужны, – продолжал возмущаться пучеглазый. – Взять того же Героя Советского Союза, к которому мы с Семой месяц назад заявились. Как же убого он живет по сравнению с каким-нибудь самым задрипанным «новым русским»! А мы-то с Семой знаем, как они живут, – в стольких квартирах побывали. Чего там только нет: джакузи, биде, пол с подогревом, бары под потолок, камины. Полгода назад вскрыли дачу одного спортивного чиновника – так у него унитаз позолоченный. Можешь себе представить?

– Могу, – ответил Кадилин и тут же внезапно вспомнил о своем обидчике – функционере от спорта, который был запечатлен в неприглядном виде на видеопленке.

В следующую секунду он достал из-под рубашки злополучную кассету и, положив ее на стол, спросил:

– А ты видел, Вова, как эти спортивные чиновники трахают друг друга в зад?

Пучеглазый, а также его приятель с удивлением уставились на пластмассовую коробку, лежавшую на столе, и в течение нескольких секунд осмысливали только что услышанное. Наконец пучеглазый спросил:

– Тут что – порнуха?

– Она самая, – ответил Кадилин. – Только наша – отечественная.

– И кого там в дежку долбят?

– Я же говорю – шишку спортивную, которая меня в свое время из футбола турнула. Я совершенно случайно в том «клоповнике», откуда мы сегодня еле ноги унесли, сел видак смотреть и обнаружил вот эту кассету. Включил, а там – пидоры. И один из них – мой старый знакомый.

Пучеглазый взял кассету в руки, осмотрел ее со всех сторон, как будто боялся подлога, после чего спросил у Семы:

– У нас видак пашет?

– Угу, – ответил Сема, язык которого уже не поворачивался.

– Тогда пошли, – произнес пучеглазый и первым поднялся из-за стола.

Новенький телевизор «Samsung» с видеомагнитофоном той же марки стояли в дальней комнате напротив одноместной тахты. Похлопав по телевизору ладонью и как бы между прочим сообщив, что «эту технику они с Семой стырили у какого-то барыги-торгаша», пучеглазый засунул кассету в нутро видака и взялся за пульт. Смотреть фильм стали с самого начала. Зрелище оказалось настолько захватывающим, что даже Сема, который на кухне уже начал клевать носом, внезапно проснулся и во все глаза уставился на экран.

– Вот это кино! – с удивлением воскликнул он после первой же откровенной сцены. – Много я вафлеров повидал, но этот – вне конкуренции!

– Заткнись, Сема! Дай кино спокойно посмотреть! – осадил его пучеглазый, которого происходящее на экране захватило не менее сильно, чем его приятеля.

Запись на кассете длилась около сорока минут и содержала в себе весь положенный для такого рода кино набор атрибутов, включая групповуху – когда главного героя фильма имели сразу двое партнеров с двух сторон. Когда запись наконец закончилась, пучеглазый выключил технику и, обращаясь к Кадилину, спросил:

– Значит, этот женива тебя из спорта выкинул?

– Он самый, – подтвердил Кадилин.

– Чем же он сейчас занимается?

– Точно не знаю, но вроде бы в каких-то руководителях ходит.

– Понятно теперь, в какой именно жопе находится наш футбол, – грустно резюмировал пучеглазый. – Что будем делать?

– Еще раз посмотрим, – высказал неожиданное пожелание Сема.

– Дурак ты, и не лечишься, – одернул приятеля пучеглазый. – Я о другом. Это же первостатейный компромат. Вы видели, как камера снимала все это действо – с одного места. Значит, никто из присутствующих про нее не знал. Во всяком случае этот чинуша – однозначно. А что такое компромат в наше время? Это – бабки. Или я не прав?

– Ты на что намекаешь, Вова? Хочешь за эту кассету бабки срубить? – спросил Сема.

– Вот именно, – радостно потирая руки, ответил пучеглазый. – За одно и за тебя, Серега, поквитаемся.

– Стремно, Вова, вдруг не выгорит? – высказал внезапное сомнение в успехе этого мероприятия Кадилин.

– Что значит – стремно? – удивился пучеглазый. – Я тебя не понимаю, Серега. Ты эту кассету мог в «клоповнике» оставить, однако же нет – с собой прихватил. На фига? Чтобы на досуге лишний раз поглазеть? Вряд ли. Наверняка думку имел при случае этой компрой с ним поквитаться. Вот этот случай тебе и представился. Одному-то тебе это дело явно не потянуть, а с нами в связке – в самый раз. Или я не прав?

Пучеглазый настолько страстно и убедительно произнес свой монолог, что Кадилин, который минуту назад колебался в своем желании затевать шантаж, теперь уже думал диаметрально противоположное. «И впрямь, одному мне это дело не осилить, – размышлял он над словами пучеглазого. – А втроем мы этого хлюста быстро одолеем».

Приняв его молчание за знак согласия, пучеглазый подвел итог разговору:

– Значит, так: сейчас все по койкам, а с утра берем за вымя этого чмошника. У тебя, Серега, координаты его имеются?

– Только рабочий телефон.

– Вполне достаточно. Даже если он с этого места слинять успел, при грамотном разговоре с секретаршей можно раздобыть его нынешний телефон. Так что не мельтешите, мужики, – прорвемся.

День третий

РОКОВОЕ СВИДАНИЕ

Громов проснулся от незатихающей трели телефонного звонка и в течение нескольких секунд лежал неподвижно. Будильник, который вместе с телефоном стоял на журнальном столике у его изголовья, показывал шесть часов утра, а это значило, что какой-то чудак разбудил Громова на полчаса раньше положенного срока. Все близкие и даже сослуживцы сыщика прекрасно знали его привычки и распорядок дня, поэтому никогда не звонили ему в такую рань. Тот же, кто звонил ему теперь, судя по всему, этого не знал, а значит, в его ближайшее окружение не входил. «Кто же этот чудак?» – соображал Громов, продолжая лежать в кровати. Наконец, устав от бесконечных звонков, он протянул руку к аппарату. И тут же услышал нежный женский голос своей новой знакомой – журналистки Инги.

– Доброе утро, сыщик. Извините за столь ранний звонок, но застать вас на месте в иное время не представляется возможным. Я вчера звонила вам до двенадцати ночи, но трубку так никто и не поднял. Неужели, чтобы найти похищенную в песочнице игрушку, надо так выкладываться?

– Просто вы не в курсе всех деталей, Инга, – ответил Громов. – У этой игрушки каждый винтик из чистого золота. И привез ее своему отпрыску из Парижу один из членов нашего правительства. Теперь улавливаете?

– Теперь да. И как успехи – нашли?

– Нашел, но легче от этого не стало. Представляете, игрушку захапал не менее крутой сынишка, у которого папа – известный олигарх. Вот думаю, как теперь из этой ситуации выйти без потерь.

На другом конце провода раздался громкий смех.

– Я поражаюсь вам, Громов. Даже спросонья вы умудряетесь шутить.

– Зато вы прямо с утра ни о чем другом, кроме работы, говорить не умеете. Наверняка звоните мне с одной целью – взять интервью. Я угадал?

– Угадали, но лишь отчасти. У меня есть и другая цель.

– Интересно, какая?

– Пока это тайна.

– Понимаю, Аркадия Гайдара начитались: «И больше, проклятые буржуины, я вам ничего не скажу!» Однако вы забыли, что разгадывать тайны – моя профессиональная обязанность. Хотите с одного раза отгадаю вашу тайну?

– Попробуйте.

– Наверняка хотите выйти за меня замуж. Угадал?

– Громов, вы – хам. Я сейчас трубку повешу.

– А потом трезво поразмыслите и позвоните снова. Поэтому лучше сдержитесь.

На другом конце повисла пауза, которая длилась недолго.

– Уговорили, сдержусь. Но замуж за вас я пока не хочу.

– Правильно, я тоже. Нам сначала надо какое-то время пообщаться, сверить на практике наши сексуальные темпераменты. Вдруг мое либидо вам не понравится.

Ответом Громову вновь был громкий смех.

– Может быть, хватит острить? – вдоволь насмеявшись, спросила вскоре Инга. – Пора поговорить серьезно. Помните наш вчерашний разговор?

– До мельчайших подробностей. Особенно про ноги.

– Вот и хорошо. Если вам понравились мои ноги, значит, вы не откажете мне в новой встрече?

– Когда?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Все-таки не передумали брать у меня интервью?

– Почему бы нет?

– А если мне захочется секса и я начну к вам приставать?

– Секс будет тогда, когда мне этого захочется. – Инга специально сделала ударение на слове «мне».

– Жаль. А то могли бы взять у меня интервью прямо в постели. Ну, да ладно, подождем до лучших времен. Итак, я должен назначить вам время? Трудная задача. Дело в том, что я совершенно не в курсе, каким образом сложится мой сегодняшний день. Вполне вероятно, что он закончится так же поздно, как и вчерашний.

– Громов, я не верю, что вы не можете выкроить в своем графике хотя бы час для общения со мной. – Голосом, не терпящим возражений, заявила Инга. – К примеру, в ближайшее время вы чем намереваетесь заняться?

Громов хотел было сказать, что собирается отправиться на работу, но внезапно осекся. Он вспомнил о вчерашнем звонке матери, которая в отличие от Инги сумела дозвониться до него в половине первого ночи. Обычно многословная, на этот раз мать уложилась всего лишь в пять минут. Она попросила сына заехать в школу, в которой она когда-то преподавала и в которой учился он сам, и взять в тамошнем музее какие-то методички по истории.

– Мне они очень нужны, а Игоряша не может этого сделать – он уехал в командировку.

Игоряшей мать называла отчима Громова, писателя Игоря Васильевича Хорватова. Отказать матери сын не мог, поэтому твердо пообещал с утра заехать в школу за злосчастными методичками. О чем он и вспомнил во время разговора с Ингой.

– Кажется, вам повезло, – после небольшой паузы произнес Громов. – С утра мне надо заехать в одно место, и вы можете составить мне компанию. Правда, интервью я вам буду давать на ходу. Вас это устроит?

– Вполне. Где мы встретимся?

– Смотря где вы живете.

– Рядом с метро «Тульская».

– Замечательно, потому как мне это по пути. Насколько я помню, там есть два входа в метро. Вы будете меня ждать у того, который расположен ближе к Варшавскому шоссе.

– Во сколько? – спросила девушка.

Прежде чем ответить, Громов взглянул на будильник и, прикинув в уме время, которое ему понадобится для того, чтобы быстро собраться, ответил:

– В девять часов вас устроит?

– Конечно.

– Тогда до встречи. – И Громов повесил трубу.

Следующие полчаса он целиком посвятил приведению себя в порядок. Пожертвовав завтраком, Громов тщательно побрился, погладил брюки, тщательней, чем обычно, почистил туфли. Когда он вышел из дома, до встречи с Ингой оставалось чуть больше часа, и это свободное время он использовал с пользой для дела – заехал на заправку. Очередь двигалась не спеша, поэтому у него было достаточно времени, чтобы оживить в памяти события минувшего дня.

«Итак, что мы имеем по двум делам? – уронив руки на руль, размышлял Громов. – В деле Раковского, кажется, наступает ясность. Шлыков был прав – к убийству мужа причастна его жена Людмила. Очкасов сломался на первом же допросе и теперь гонит «чистуху». По его словам, все было состряпано кое-как. Вот что значит непрофессионалы. Найти киллера Очкасова попросил любовник Людмилы Андрей. Причем на этом деле решили сэкономить и нашли киллера подешевле. Вот хмыри! Двух зайцев им, видишь, подавай. Короче, Очкасов нашел Матвея, который за дозу героина готов был кого угодно грохнуть. За это ему была обещана штука баксов, однако получил он всего лишь половину. Тут бы этим придуркам и отправить его на тот свет, глядишь, еще погуляли бы на свободе. Ан нет, профукали момент.

И все же Матвея они приговорили. Грохнуть его должен был человек, который и подрядил его на «мокруху» – Очкасов. И грохнул бы, не окажись мы поблизости. Теперь Матвей в реанимации, Очкасов – в КПЗ, а саму Раковскую и ее малолетку любовничка Шлыков должен был задержать сегодня утром.

Что касается героической смерти вора в законе Леонова по прозвищу Мудрец, то здесь пока больше вопросов, чем ответов. Если его грохнули казанцы, то друзьям Мудреца уже пора делать ответный ход, то бишь «обратку», ведь с момента убийства прошло уже два дня. Надо будет обязательно взглянуть на сводки происшествий по городу за эти дни. Если «обратки» нет, значит, друзья покойного на подставу с киллером не купились. Тогда интересно бы узнать, кого конкретно они подозревают. Здесь без помощи надежного источника не обойтись. Значит, сегодня необходимо увидеться с агентом «Стрелой».

Что еще? Кадилина я не нашел, и неизвестно, когда теперь найду. Афина, у которой он провел ночь, божится, что не знает, куда он слинял. Может быть, врет? Не похоже. Я ведь честно рассказал ей, зачем он нам нужен, и предупредил, какая опасность ему может угрожать, пока он в бегах. И девчонка мне поверила. Судя по ее поведению, она по уши втюрилась в этого футболиста и была бы рада спасти его от опасности.

Итак, единственная пока зацепка в этом деле – жмурик, который вылетел из окна. Если он действительно охотился за спортсменом, то сохраняется пускай маленький, но шанс выйти через него на его окружение».

Из глубоких размышлений Громова вывели настойчивые сигналы автомобильных клаксонов. Оказывается, его очередь давно уже подошла и двигавшиеся за ним автомобилисты громко сигналили ему об этом. Чертыхаясь, он нажал на педаль газа и подъехал к давно поджидавшему его с «пистолетом» в руках заправщику.

К станции метро «Тульская» Громов приехал на десять минут раньше положенного срока и был крайне удивлен тем фактом, что Инга уже дожидалась его на положенном месте. Впервые в своей жизни он встретил девушку, которая приходила к месту встречи раньше своего кавалера.

Однако здесь же Громова ждало еще одно открытие, причем менее радостное. Рядом с девушкой стоял некий молодой человек в дорогом костюме и с дипломатом в руках. По тому, как он периодически хватал девушку за локоть и что-то говорил ей на ухо, сыщик догадался о той степени близости, которая между ними существовала. Глядя на эту сценку, он поймал себя на мысли, что приятных чувств от этого не испытывает. «Неужели я ревную? – мысленно удивился Громов. – Странно, ведь больших надежд девушка мне не давала. И все же непонятно, какого лешего она притащила на место встречи этого хлюста?»

Припарковав машину недалеко от места встречи, Громов не спеша направился к девушке. Та заметила его на полпути, помахала рукой и улыбнулась. По этой искренней улыбке Громов понял, что его приходу Инга обрадовалась по-настоящему, и это окончательно запутало его мысли. Однако смятение, царившее внутри сыщика, на его лице практически не отразилось.

– Я надеюсь, вы не будете обвинять меня в опоздании – на часах только без пяти девять, – произнес он, подходя к девушке.

– Я вообще редко кого обвиняю, – ответила Инга и так взглянула на Громова, что на душе у него окончательно потеплело. – Познакомьтесь, это – мой хороший приятель Игорь.

Молодой человек оценивающе посмотрел на Громова и протянул свою руку для приветствия. Громов пожал его ладонь и сразу понял, кому она принадлежала. Это была сильная и крепкая ладонь человека, который всерьез увлекается спортом. Об этом же говорила и его внешность – широкие плечи, уверенный взгляд.

– Игоря мы берем с собой? – спросил Громов, вновь поворачиваясь к девушке.

– Нет, у него есть собственная машина, и он прекрасно доедет без нас, – ответила Инга. – А сюда его привело элементарное любопытство – он хотел на вас посмотреть.

Громов изобразил на лице искреннее удивление и, обращаясь к парню, спросил:

– Ну и как впечатление?

– Нормальное. Я думаю, вы мне не соперник.

– В смысле фантиков?

– Каких фантиков? – удивился Игорь.

– От жвачки, молодой человек. У меня богатая коллекция этого добра, но у вас, судя по всему, их собрано значительно больше?

– Никакие фантики я не собираю, – внезапно смутился парень и перевел взгляд на Ингу, видимо, надеясь найти у нее поддержку.

Та в ответ рассмеялась:

– Я тебя предупреждала, Игорек, что Громов – человек своеобразный. Застать его врасплох практически невозможно.

– Так это была шутка? – улыбнулся парень. – Теперь я понимаю, чем вы могли понравиться Инге. Она всегда говорила мне, что с чувством юмора у меня не очень. К счастью, это мой единственный недостаток.

– Это ты так считаешь, – вставила реплику Инга.

– Да, я так считаю. И уверен, что в жизни можно легко обходиться и без чувства юмора. Мне, во всяком случае, это удается.

– И во многом вы преуспели? – спросил Громов.

– Представьте себе, да. Я учусь на факультете инженерного бизнеса и менеджмента, впереди меня ждет хорошая карьера, обеспеченное будущее.

– Откуда же вы берете деньги на престижное обучение?

– Родители помогают.

– У Игорька папа – дипломат, а мама работает в банковской сфере, – внесла необходимую поправку Инга. Однако сказала это таким тоном, что парня буквально всего передернуло.

– Значит, вы всем довольны? – вновь обратился к Игорю Громов. – Понимаю, ведь у вас в наличии весь джентльменский набор: богатые родители, престижный институт, крутая иномарка. И, видимо, это вы имели в виду, когда говорили, что я вам не соперник?

– Угадали. Инга вкратце рассказала мне о вас, и я приблизительно знал, что вы из себя представляете.

Парень внезапно замолчал, видимо раздумывая, стоит ли ему говорить всю правду о собеседнике. Но Громов сам подтолкнул его на откровенность:

– Что же вы замолчали? Или испугались?

– Ничего я не испугался. Хотите правды – пожалуйста. Вы – типичный неудачник, как и большинство представителей поколения семидесятников. Ничего существенного вы в жизни не достигли, а всех, кто достиг большего, мягко говоря, не любите.

– Это в вас говорит уязвленное самолюбие, – перебил парня Громов.

– При чем здесь мое самолюбие? – раздраженно спросил Игорь.

Не ожидавшая такого резкого поворота событий Инга не нашла ничего лучшего, как встать между мужчинами и заявить:

– Умоляю вас, только не подеритесь.

– Перестань молоть чепуху! – урезонил девушку ее молодой приятель. – Никто не собирается драться. Просто на твоих глазах происходит обыкновенный конфликт двух разных поколений. Так объясните, при чем здесь мое самолюбие?

– При том, что вы мне завидуете, юноша. Ведь Инга поедет со мной, а не с вами. Я не прав? – И Громов вопросительно взглянул на девушку.

– Совершенно верно, – сказала Инга и демонстративно взяла сыщика под руку.

Не говоря больше ни слова, они пошли прочь от застывшего в нелепой позе Игоря.

– Я думала, вы сейчас друг другу морду набьете, – произнесла Инга, удобно устраиваясь в салоне громовской «восьмерки».

Пока она накидывала на себя ремень безопасности, Громов скосил глаза на ее красивые ноги, слегка прикрытые коротенькой юбочкой. Вслух же он произнес:

– Правильно боялись – в гневе я страшен.

– А вдруг сильнее оказался бы Игорь? – поделилась своими сомнениями Инга. – Он все-таки спортом занимается.

– А я по-вашему штаны в канцелярии протираю? Однако в любом случае я бы драться не стал.

– Это почему?

– Потому что всю эту ситуацию вы намеренно спровоцировали. Ведь какой женщине не нравится смотреть на то, как ради нее мужики дерут друг другу холки?

– Честное слово, у меня и мысли такой не было, – принялась горячо уверять своего собеседника Инга. – Я ведь Игоря не ждала, он по собственной инициативе за мной заехал. Я попыталась его отвадить, но он стал допытываться, куда это я собираюсь в такую рань. И вот тут каюсь – я сказала ему, что познакомилась с интересным мужчиной и намереваюсь взять у него интервью. Я-то думала, что после этого он разобидится и уедет. А он захотел с вами лично познакомиться.

– Ладно, считайте, что я вам поверил, – небрежно махнул рукой Громов, трогая машину с места.

Когда они выехали на Большую Тульскую улицу, девушка вновь обратилась к сыщику:

– Надеюсь, этот инцидент не повлияет на ваше желание дать мне интервью?

– Увы, ничего не получится, – с печалью в голосе произнес Громов.

– Почему?

– Потому что без санкции своего руководства говорить о служебных делах с посторонними людьми, тем более с журналистами, я не имею права. У нас с этим строго.

– Врете небось? – с сомнением в голосе произнесла Инга.

– Честное слово. Вспомните хотя бы недавнюю историю с одним из моих коллег – начальником 4-го отдела Юрием Семеновым.

– Готова принять любые упреки, но мне эта история неизвестна.

– Странно, ведь о ней подробно писали, – удивился Громов.

– Что поделаешь, не все удается прочитать. Если вам не трудно, расскажите.

– Только если вкратце. – Громов притормозил у очередного светофора и начал рассказывать упомянутую историю. – Семенов в девяносто четвертом окончил Академию МВД с красным дипломом и был приглашен в МУР на должность начальника отдела. Предложение на первый взгляд невыгодное, потому что, соглашаясь на него, он проигрывал в должности – в Главном управлении по борьбе с организованной преступностью у него она была полковничья. Однако принимая его, он рассчитывал в скором времени стать заместителем начальника МУРа. Но произошел облом. Нашлись завистники, которые стали нашептывать начальнику, что новичок метит на его кресло. Против Семенова стали интриговать и ждать удобного случая, чтобы и вовсе от него избавиться. Тут он и дал промашку. Помните, в октябре 1995 года террорист захватил недалеко от Красной площади автобус с корейскими туристами? Так вот, существенную роль в обезвреживании преступника сыграл именно Семенов. Естественно, мимо героя не смогли пройти журналисты. В те же дни он дал интервью одному из журналистов «Комсомольской правды», которое наше руководство расценило как предательское. Мол, Семенов в нем раскрыл некоторые секретные методы работы спецслужб. Ничего он, конечно, не раскрывал, но повод был найден, и Семенова уволили. Вот и вся история.