Текст книги "Убить футболиста"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– А где его подруга живет?

– Точного адреса я не знаю, но где-то рядом. Она на пару с ним ширяется.

– А сам Матвей где обитает? Я слышал, будто тоже где-то поблизости?

– Верняк. Недалеко отсюда – пять минут ходу.

– Может быть, ты нас проводишь? Все равно без дела здесь околачиваешься.

Парень всего лишь несколько секунд размышлял над просьбой незнакомого ему мужчины, после чего согласился. Когда они вышли с рынка, Громов предложил доехать до нужного места на машине. Однако парень садиться в автомобиль отказался.

– Если бы это джип был, я бы поехал, – объяснил он Громову причину своего отказа. – А на этой консервной банке сами катайтесь. Я лучше пешком пойду, а вы за мной рулите.

Их путь был действительно недолгим. Уже через пять минут парень остановился и указал рукой на девятиэтажку, стоявшую на противоположной стороне улицы.

– Вот его дом. Живет он в первом подъезде, на третьем этаже. Видите, одно окно занавешено? Это и есть его халупа.

– С кем же он живет?

– Со шнурками, то бишь с родичами, с кем же еще? – удивился Джеймс. – Они ему уже всю плешь проели, а ему по факу. Ну, ладно, дальше сами разберетесь. Чао! – И, махнув на прощанье рукой, парень покинул своих случайных знакомых.

– Ну, что делать будем? – тоном человека, который уже хорошо освоился в возникшей ситуации, спросил компаньонов Сашка.

– Не твоего ума дело! – огрызнулся Громов. – И вообще, твое место у параши, понял? Я тебя с собой прихватил, чтобы ты мне за машиной приглядывал, а не вопросы глупые задавал. Лучше возьми орудие труда и протри заднее стекло.

С этими словами Громов достал из-под сиденья тряпку и кинул ее через плечо соседу. Не ожидавший такого поворота событий Сашка, бросок прозевал, отчего и схлопотал грязной тряпкой по лицу. Недовольно бурча себе под нос какие-то ругательства, он вылез из салона и отправился исполнять приказ старшего по званию. Пока он возился со стеклом, оставшиеся в машине Громов и Шлыков смогли спокойно обсудить возникшую ситуацию.

– Может быть, Матвей уже успел вернуться домой? – поделился с коллегой своими сомнениями Шлыков.

– Вряд ли. Если он застал свою Ленку дома, то они до ночи могут глюки ловить и трахаться.

– А вдруг этой девки дома не оказалось и он сразу рванул к себе? – продолжал сомневаться Шлыков. – Нет, надо все-таки сходить, проверить.

И Шлыков открыл дверцу автомобиля, чтобы выбраться наружу. Однако в следующую секунду он внезапно отпрянул назад и вновь захлопнул дверцу.

– Е-мое! – вырвалось из его уст удивленное восклицание. – Ты только посмотри, кого нам Бог послал. Это же тот самый Леонид Очкасов, о котором я тебе в кабинете рассказывал.

И Шлыков рукой указал на парня в сером пиджаке, который стоял недалеко от матвеевского подъезда и, прислонившись к дереву, курил.

– Что он здесь потерял? – продолжал удивляться Шлыков.

– Я думаю, он кого-то ждет, – ответил ему Громов. – И не исключено, что нашего Матвея.

– Почему ты решил, что именно его?

– Потому, что стоит возле его подъезда.

В это мгновение в процесс наблюдения за Очкасовым бесцеремонно вмешался Сашка, который, закончив протирать заднее стекло, перешел к боковым и теперь усиленно тер то самое окно, в которое уставились его приятели. Шлыков костяшками пальцев застучал по стеклу и сделал знак Сашке немедленно прекратить свою уборку. Однако тот не послушался, видимо, ожидая услышать подобный приказ от своего непосредственного начальника – Громова.

Эта сценка длилась примерно полминуты, а когда Сашка все-таки освободил им обзор, Громов и Шлыков стали свидетелями неожиданной сцены. Очкасов, который до этого стоял у дерева, теперь переместился к самому подъезду, где разговаривал с молодым светловолосым парнем в кожаной куртке и джинсах. Судя по всему, этим незнакомцем был Матвей. Разговор между приятелями длился примерно двадцать секунд, после чего они оба направились в дом. При этом Матвей возглавлял процессию, а Очкасов пристроился сзади. В ту секунду, когда Матвей уже скрылся в подъезде, а Очкасов только собирался это сделать, от внимательного взгляда Громова не ускользнула подозрительная деталь. Заходя в подъезд, Очкасов оглянулся назад и, убедившись, что за ними никто не идет, сунул руку за полу пиджака.

– Это же киллер! – чуть ли не закричал Громов и, открыв дверцу автомобиля, буквально вывалился наружу.

Оглушенный этим криком, Шлыков в течение нескольких секунд пребывал в прострации, после чего тоже выскочил из салона. Однако Громову удалось опередить его почти на два десятка шагов и первым вбежать в распахнутые настежь двери подъезда. То, что открылось его взору, подтвердило самые страшные предположения. Матвей с простреленной грудью лежал под лестничным пролетом и, вытянув обе руки вперед, из последних сил пытался защититься от направленного ему в голову пистолета, который сжимал в руках Очкасов. В следующую секунду должна была последовать «контролька», однако в развитие событий внезапно вмешался Громов.

– Атас! – что было мочи закричал он на весь подъезд, и стоявший к нему спиной Очкасов вздрогнул и выпустил пулю мимо цели.

В следующую секунду он обернулся на крик и, увидев в дверном проеме мужика, правая рука которого недвусмысленно полезла под мышку, выстрелил в него не целясь. Пуля просвистела в нескольких миллиметрах над головой Громова, он инстинктивно пригнулся, а в следующую секунду уже выдернул из кобуры свой табельный «Макаров». Увидев пистолет, Очкасов бросился бежать вверх по лестнице, так и не успев добить окончательно свою жертву. Громов поймал его на мушку, однако в тот момент, когда нажал на курок, Очкасов уже успел свернуть на лестницу, и пуля улетела в «молоко». Понимая, что деться беглецу практически некуда и рано или поздно он все равно его настигнет, Громов не стал гнать лошадей и пустился за ним в погоню, соблюдая все меры осторожности. Когда он добежал до лесничного пролета на втором этаже, его нагнал запыхавшийся Шлыков, руки которого были совершенно безоружны.

– Где же твоя волына? – спросил у него Громов.

– Где-где… – огрызнулся Шлыков. – Я месяц назад одного пьяного битюка подстрелил, так у меня рука устала отписки писать. Вот и держу с тех пор ствол в сейфе.

– Здорово живешь, Шлыков: в сейфе – ствол, в графине – водка, – съехидничал Громов. – Ладно, я сам с этим ублюдком справлюсь. Как Матвей – дышит?

– Когда я мимо пробегал, вроде бы дышал.

– Тогда дуй и первую же квартиру – вызывай «скорую» и подмогу. А я пока в войну поиграю.

И не тратя больше времени на лишние разговоры, Громов стал осторожно подниматься по лестнице.

На четвертом этаже он увидел сквозь узкую щелочку лестничного пролета черную брючину Очкасова, выстрелил в нее, но вновь неудачно – за мгновение до нажатия на курок она исчезла. И тут же последовал ответный выстрел, который едва не поставил точку в героической биографии старшего опера МУРа Кирилла Громова. Пуля киллера угодила в ступеньку и уже от нее срикошетила в ту сторону, где стоял сыщик. Пройдя в нескольких миллиметрах от его головы, она ударилась в стену, сделав в ней отметину. «Ну, сука, держись: поймаю – оба яйца прострелю!» – выругался про себя Громов и мелкими перебежками добежал до следующего пролета. И тут над его головой раздался шум, происхождение которого дошло до него не сразу. Сначала закричала женщина, затем заплакал ребенок, а следом за этим послышались истеричные вопли, судя по всему, принадлежавшие Очкасову:

– Молчать, твари! Убью!

После этого, отбросив к черту всякую осторожность, перепрыгивая через три ступеньки, Громов бросился наверх и на шестом этаже успел застать жуткую картину. Схватив в охапку незнакомую молодую женщину и ребенка двух-трех лет, Очкасов заталкивал их в квартиру, из которой они, судя по всему, на свою беду только что вышли.

Громов вскинул пистолет, чтобы прицелиться, однако тут же опустил, понимая, что выстрелить предельно точно в подобной ситуации просто невозможно. Прошло еще несколько секунд, и дверь в квартиру с грохотом захлопнулась, надежно спрятав преступника за своим металлическим нутром. В эти мгновения Громов в первый и в последний раз в своей жизни проклял те фирмы, которые наводнили Москву металлическими дверями. Даже если теперь вызвать спецназ, пройти сквозь такую дверь будет нелегко. А ведь в квартире двое заложников, один из которых – ребенок.

Из глубокой задумчивости сыщика вывело чье-то легкое прикосновение к плечу. Он обернулся и увидел рядом с собой Сашку.

– Тебе-то что здесь надо? – без всякой злобы выдохнул из себя Громов.

– Так ведь стреляли, – ответил Сашка.

– Тоже мне, Саид нашелся. Шел бы ты вниз, раненому помог.

– С ним Шлыков возится.

– Он подмогу вызвал?

– Да, сейчас приедут. А киллер куда делся?

– В квартиру заскочил. – И Громов кивнул на металлическую дверь. – Причем не один – женщину с ребенком прихватил, падла.

– Так это же здорово, – с непонятной радостью в голосе произнес Сашка.

– Что здорово?

– Ну, что он в эту квартиру заскочил. Ведь этот дом – копия нашего. И я живу на этой же половине.

– Ну и что? – все еще никак не мог врубиться в смысл Сашкиных слов Громов.

– А то, что кроме двери есть еще два балкона. И хозяева второго живут в соседнем подъезде. Если оба балкона не застеклены, можно легко перелезть с одного на другой. Вдруг хозяйка, выходя на прогулку, оставила балкон открытым? Жара все-таки.

– Сашка, ты – молоток! – почти закричал от радости Громов и бросился вниз по лестнице.

Однако пробежав несколько ступенек, он остановился. До него внезапно дошло, что, убегая отсюда, он тем самым оставляет оголенным этот участок. А кто может дать гарантию, что киллер не вздумает после его ухода вновь воспользоваться этим путем? Но Громов соображал, как ему поступить, недолго. Подойдя к Сашке, он протянул ему свой «Макаров» и сказал:

– Стрелять, надеюсь, ты умеешь? Значит, справишься. Стой пока здесь, а я через пару минут пришлю сюда Шлыкова.

– Но тебе пистолет тоже может понадобиться, – попытался было возразить Сашка.

– Говорю тебе, бери. Я этого ублюдка и голыми руками нашинкую.

Сбегая вниз, он едва не сбил с ног поднимавшегося наверх Шлыкова. Приказав ему немедленно идти к Сашке и подстраховать его, Громов побежал дальше. На первом этаже он лишь на мгновение задержался возле распростертого на холодном полу Матвея, которого Шлыков заботливо укрыл до подбородка своим пиджаком. Парень лежал без движения, однако по вздымающемуся пиджаку было видно, что он еще дышит.

Когда Громов выскочил из подъезда, к месту происшествия почти одновременно подъехали две машины: «Скорая помощь» и милицейская «канарейка». Первыми к подъезду подбежали врачи, которых Громов тут же отправил к раненому. А трех милиционеров, прибежавших чуть позже, он отправил на шестой этаж на помощь к Сашке и Шлыкову. Причем одного из ментов – старшего лейтенанта – он попросил одолжить ему на время свой «Макаров», на что тот ответил категорическим «нет».

– Как же я отдам вам свой табельный пистолет? – удивился старлей. – Это делать запрещено.

Понимая, что времени объяснять ситуацию у него уже нет, Громов бросился в соседний подъезд с голыми руками.

Пулей взлетев на шестой этаж, он нашел нужную квартиру и минуты на две утопил свой большой палец в кнопке звонка. Прислушиваясь к мелодичной трели, он умолял всех святых, чтобы в квартире в это время находился кто-нибудь живой. И действительно, внутри кто-то был – Громов ясно уловил какой-то посторонний шум, однако открывать дверь почему-то не торопились. И эта заминка стала понятна сыщику чуть позже. А пока, устав давить на звонок, он обеими руками изо всех сил забарабанил в дверь. Наконец изнутри послышался взволнованный женский голос:

– Кто там? Паша, ты?

– Я, милая, я, открывай! – изменив тембр голоса, ответил Громов.

Щелкнул замок, дверь слегка приоткрылась, и Громов увидел перед собой молодую женщину в небрежно накинутом на тело халате. Увидев перед собой вместо ожидаемого Паши незнакомого мужчину, женщина хотела было захлопнуть дверь, но Громов не дал ей этого сделать. Резким толчком он распахнул дверь и, на ходу предъявляя хозяйке свою «мурку», заспешил в комнату, где должен был быть выход на балкон. Однако в комнате его уже ждали.

Не успел Громов переступить ее порог, как чья-то сильная рука взяла в «замок» его шею и он услышал, как хрустнули его шейные позвонки. Тут же где-то за спиной закричала хозяйка квартиры, и этот крик добавил сыщику дополнительных сил. Все еще плохо соображая, с кем ему пришлось вступить в схватку в этой обители, он мгновенно мобилизовал все свои силы и коротким ударом согнутой в колене ноги заехал нападавшему между ног. В следующую секунду «замок» ослаб и Громов, выскользнув из него, мощным ударом кулака с разворота сбил с ног согнувшегося пополам противника. Когда тот вылетел из комнаты и распластался на полу, Громов наконец сумел его разглядеть.

Как оказалось, нападавшим был мужчина, как принято говорить, кавказской национальности, на котором кроме трусов ничего больше не было. Сжимая обеими руками травмированное место, он катался по полу и оглашал своды квартиры гортанными возгласами «вах! вах!». Рядом бегала хозяйка, которая, заламывая руки, не менее громко причитала: «Гиви, ты ошибся, это же не Паша!»

– Сумасшедший дом! – только и смог выговорить Громов, наблюдая эту сюрреалистическую картину.

Через несколько секунд смысл происшедшего объяснила сама хозяйка квартиры.

– Мы думали, что вы мой бывший муж, который вот уже полгода не дает мне покоя, – причитала женщина. – Несмотря на развод, он по-прежнему ревнует меня к каждому мужику и преследует всех моих ухажеров. А я люблю Гиви!

– Да ради Бога, любите сколько вам влезет, – попытался внести окончательную ясность в суть происходящего Громов. – Только прошу вас, мне сейчас не мешайте. В соседнем подъезде убийца захватил заложников – женщину с ребенком. Мне нужно через ваш балкон проникнуть в соседнюю квартиру. Я смогу это сделать?

Как это ни удивительно, но смысл сказанного гостем дошел до хозяйки почти мгновенно.

– Да, можете. Наши балконы не застеклены.

Не тратя больше ни секунды, Громов ушел на балкон, предварительно закрыв за собой дверь комнаты.

Удача, несомненно, сопутствовала сегодня сыщику. Как оказалось, дверь соседнего балкона по случаю жары была приоткрыта. Держась за решетку, Громов осторожно перелез через перила и, опустившись на пол, прислушался. Где-то в глубине квартиры раздавались глухие всхлипы, по которым Громов определил – плакали женщина и ребенок. Однако в следующую секунду тишину квартиры всколыхнул истошный вопль преступника:

– Менты! Твари! Я убью их, убью, только суньтесь! Всех замочу!

Судя по шуму, киллер и его жертвы находились далеко от балкона – в коридоре, что давало Громову неплохой шанс незамеченным проникнуть в квартиру. Но прежде чем это сделать, он снял с себя свои финские штиблеты и аккуратно поставил их в угол. После этой манипуляции он мог практически бесшумно передвигаться по квартире.

Просочившись сквозь узкую щель приоткрытой двери, Громов сделал несколько шагов и замер. В квартире стояла тишина, лишь изредка нарушаемая всхлипываниями ребенка. Судя по всему, собравшиеся за дверью милиционеры оставили бессмысленные попытки проникнуть внутрь и теперь пребывали в напряженных раздумиях – что же делать дальше? Молчал и преступник, который почему-то не выдвигал никаких требований. Видимо, случившееся оказалось для него столь неожиданным, что он был просто не способен воспринимать происходящее адекватно. Однако именно поэтому он представлял повышенную опасность. Трудно было определить, какие действия он может предпринять в следующую минуту. Понимая это, Громов решил форсировать события.

Прежде чем продолжить свой путь до двери, он внимательно осмотрелся. Судя по предметам, которые его окружали, он находился в детской комнате. В углу стояла кровать с решетками, а по полу были разбросаны игрушки. Скользя по ним взглядом, Громов внезапно заметил в числе прочих пластмассовый пистолет, стреляющий присосками. Пистолет лежал на расстоянии вытянутой руки от сыщика и уже был заряжен присоской. Видимо, мальчишка зарядил его до своего ухода на улицу, а выстрелить по каким-то причинам так и не успел. Но Громов, беря это оружие в руки, пришел к выводу, что сама судьба остановила готовый нажать на спусковой крючок палец мальчишки.

Вооружившись игрушкой, Громов дошел до двери и осторожно выглянул из-за угла. Картина, которую он увидел, была невеселой. Женщина с прижатым к груди ребенком сидела на полу, а над ними с пистолетом в руке стоял убийца. Он смотрел на входную дверь и, видимо, только и ждал штурма, чтобы в одно мгновение отправить на тот свет и заложников, и себя.

Пользуясь тем, что преступник сосредоточил все свое внимание на двери, Громов вышел из-за укрытия и, осторожно ступая, начал приближаться к киллеру. Он преодолел половину пути и уже готовился к прыжку, когда его нога задела край паласа, лежавшего в коридоре, и убийца этот шум услышал. Он резко обернулся, и сыщик, встретившись с ним глазами, поразился тому безумию, которое сквозило в его взгляде. Все, что происходило дальше, вспоминалось впоследствии Громову как кадры замедленной съемки. Почти одновременно они подняли вверх оружие, однако сыщику на какую-то долю секунды удалось нажать на курок своего пистолета раньше, чем это сделал его противник. Раздался громкий хлопок и присоска с бешеной скоростью почти в упор вонзилась точно в середину лба киллера. От неожиданности тот дернулся, и пуля, которую он выпустил из пистолета, пролетела мимо цели и разбила стеклянную вазу, стоявшую на столике за спиной Громова. Это был последний выстрел киллера. В следующую секунду сыщик подпрыгнул вверх и со всей силы впечатал свою разутую ступню в физиономию преступника. Удар оказался настолько сильным, что киллер как мячик отлетел к двери и, ударившись об нее затылком, потерял сознание.

ВЫРВАТЬСЯ ИЗ КОЛЬЦА

После завершения футбольного матча Кадилин минут двадцать раздавал автографы всем желающим. Затем его подозвали к импровизированному столику, который стоял в глубине двора, недалеко от хоккейной коробки. Столик был заставлен бутылками с пивом и нехитрой закуской, состоявшей из нескольких пакетов с чипсами. Как и было обещано, всю эту снедь в ближайшем магазине закупили игроки проигравшей команды, которые теперь вместе с победителями собирались достойно отпраздновать завершение дворового мини-турнира по футболу. Кадилин с удовольствием занял место за столиком, поймав себя на мысли о том, что, с тех пор как ушел из «Спартака», он не участвовал в таких теплых мужских посиделках.

Едва он примостился за столом, как сидевший рядом с ним Вадим подвинул к нему его честно заработанную долю – две бутылки пива и пакетик с чипсами. Однако, прежде чем Кадилин успел присосаться к горлышку, один из игроков противоборствующей команды – коренастый мужик с залысинами на голове – внезапно произнес:

– И все-таки, если по-справедливости, ваша победа сомнительна.

– Почему? – удивился Вадим.

– Потому что, если бы не Кадилин, ящик пива ставили бы вы.

– Согласен. Но ты, Степа, забыл назвать еще одного человека, благодаря которому мы победили.

– Кого?

– Себя. Если бы ты не звезданул Ивана по колену, Кадилин бы на поле не вышел.

Дружный хохот, потрясший окрестности, подтвердил правоту сказанных Вадимом слов.

Постепенно от темы дворового футбола разговор плавно перешел к проблемам более глобальным, в частности – к игре нынешнего «Спартака». Оказалось, что большинство собравшихся за столом болели именно за эту команду, и им было важно узнать мнение о любимом клубе профессионала. Кадилину и самому была интересна эта тема, поэтому он с удовольствием пустился в дискуссию:

– В «Спартаке» прошлом и нынешнем много похожего, но много и различий. Взять, к примеру возраст игроков. В нынешней команде больше молодежи, чем было при мне, что существенно сказывается на качестве игры. Большинство игроков нашей команды имели за плечами богатый игровой опыт, прошли серьезную обкатку как в высшей, так и в первой лиге. Поэтому по части индивидуального мастерства мы были сильнее нынешних. Какая классная связка Гаврилов – Ярцев была в «Спартаке» в конце семидесятых! Да и другие игроки были под стать им: Дасаев, Хидиятуллин, Шавло, Черенков, Романцев, Сидоров, Гесс, Сорокин, Самохин. И все же стиль, который мы проповедовали в те годы, – короткий и средний пас, «стенки», – сохранился и до наших дней, но главное – в команде присутствует спартаковский дух. Хотя сомнения в том, что он сохранится, были.

– Почему? – спросил кто-то из молодых ребят, окруживших столик.

– А вы вспомните недавний сезон, когда «Спартак» стоял на грани развала. С поста тренера внезапно ушел Олег Романцев, оставив вместо себя Георгия Ярцева. Следом за тренером ушли и игроки: Станислав Черчесов, Сергей Юран, Виктор Онопко, Василий Кульков, Дмитрий Тяпушкин, Андрей Афанасьев, Валерий Шмаров, Юрий Никифоров. Умер «дед», главный хранитель спартаковских традиций – Николай Петрович Старостин. В команду пришлось срочно вводить целую группу дублеров, необстрелянных молодых ребят. Ситуация в команде была очень тревожная.

– Говорят, у Ярцева что-то с нервами тогда случилось? – задал вопрос все тот же молодой паренек.

– Да, он даже лег в больницу, – подтвердил Кадилин. – Однако вот парадокс – проблемы в «Спартаке» чрезвычайно обострили интригу чемпионата. Такого интересного турнира давно не было на российских стадионах. За чемпионские звания боролись сразу несколько команд: три московские и две провинциальные. Что было дальше, помните?

– Конечно, помним, – дружно загалдели присутствующие. – «Спартак» с «Аланией» сошлись в финале.

– Верно, – улыбнулся Кадилин. – У обеих команд было по семьдесят два очка, и в Питере был назначен дополнительный матч. Какая это была потрясающая игра. За шесть минут до конца встречи «Спартак» вел 2:0, но «Алания» счет размочила. Затем за три минуты до конца игры Сулейманов мог запросто сравнять счет, но не попал по мячу. До самой последней секунды было не ясно, кто же победит в этом поединке и в чемпионате.

– Это мой любимый игрок Андрюха Тихонов победу принес, – радостно заявил совсем юный мальчишка, голова которого едва доставала до уровня стола. – Если бы он вторую плюху не забил, «Спартак» мог запросто игру слить.

– Действительно, у Тихонова поразительная способность забивать решающие голы, – согласился с мальчишкой Кадилин. – Он уже в своем первом сезоне доказал это – забил гол «Океану», и «Спартак» за несколько туров до окончания чемпионата стал чемпионом. Тихонова я тоже люблю, он ведь, как и я когда-то, играл сначала в нападении, а затем перешел в полузащиту. Однако он пошел дальше меня – даже «ловилой» успел побывать. Помните, как он в матче с датским «Силькеборгом» за пять минут до конца игры встал в «рамку», заменил Нигматуллина? И ведь как стоял – взял в падении «мертвый» мяч!

Однако в команде и другие игроки подобрались не хуже: Цымбаларь, Аленичев, Кечинов. Вообще нынешний «Спартак» здорово «вытянулся» – рост многих игроков 185 сантиметров и больше, чего в команде отродясь не было. Но вот атлетизма нам до сих пор так и не хватает.

– Это точно! – вмешался в разговор тот самый старик с орденскими планками, который первым догадался о футбольном прошлом Кадилина. – Те же киевские динамовцы нас всегда в этом превосходили. Лобановский в семидесятые довел игру своей команды чуть ли не до автоматизма, где каждый игрок четко знал свой маневр: куда бежать, куда мяч отдавать. Короче, настоящая слаженная машина. Интересно, ты бы, Сергей, смог играть в такой команде?

– Вряд ли. Я всегда был приверженцем романтического футбола, меня и в «Спартак» взяли именно из-за этого. Константин Иванович Бесков нам неустанно повторял: «Ребята, конкурировать с опытными, сыгранными командами в атлетизме мы не можем. Наши козыри – тактика и техническое оснащение». Поэтому мы никогда не бегали на тренировках с набивными мячами и не выжимали до посинения пудовые гири. И рациональной киевской машине мы противопоставили зрелищный футбол – техничный, легкий. Сам Лобановский в шутку называл нас «одуванчиками». Какие только «кружева» мы не плели в штрафной площадке противника!

– Мы и сейчас их неплохо плетем, – вставил свое слово молчавший до этого Вадим.

– Верно, плетем, но сегодня уже во вред себе, – заметил старик с колодками. – Вы телевизор смотрите, видите, как сейчас играют в Европе? Там сейчас почти никто не увлекается «кружевами», а предпочитают играть размашисто, доставляя мяч в линию атаки длинными передачами из глубины. Тот же Лобановский вовремя уловил эту тенденцию и вовсю ее уже проповедует. А мы все еще действуем по старинке. Смотрели, как «Спартак» играл последний матч с «Локомотивом»? Мелкие передачи, практически не было переводов с фланга на фланг. С такой игрой мы еще долго будем плестись в хвосте старушки Европы. Поэтому и легионеры наши ничем себя на Западе проявить не могут.

– С легионерами отдельная история, – вновь вступил в дискуссию Кадилин. – На мой взгляд, они потому там не блещут, что мыслят как «совки». Подпишут контракт, получат на свой счет бабки – и считают, что дело сделано, все их заветные желания осуществились. А западным игрокам, которые выросли совсем в иных условиях, денег всегда не хватает. Вот они и стремятся к большему. Где сегодня наши звезды, совсем недавно блиставшие на наших полях? Дима Радченко – звезда «Спартака» – протирает штаны на скамейке запасных в команде-середняке второй лиги Испании, там же лучший бомбардир России девяносто шестого года Александр Маслов. Да и с другими нашими звездами ситуация не лучше.

– Сергей, а как ты относишься к легионерам, которые играют у нас? – спросил у Кадилина Вадим.

– Хреново отношусь. У нас в высшей лиге чуть больше пятисот игроков, из которых почти сотня – легионеры. Но какие это игроки? В подавляющем большинстве – средненькие. Они и сами не играют и другим не дают – отнимают места нашей талантливой молодежи. В итоге отсутствие квалифицированного резерва в ближайшей перспективе грозит серьезными проблемами как нашим клубам, так и сборной. Судя по всему, на нашу молодежь просто махнули рукой.

– Серега, а почему ты сам не подался в тренеры?

– Я шел, да меня не взяли. Сказали, что не справлюсь.

– А из «Спартака» тебя Бесков турнул? – последовал новый вопрос, на это раз – от старика.

– Никто меня не турнул. – Кадилин допил из горлышка первую бутылку и взялся за вторую. – Теперь модно валить все на Бескова. Не спорю, он, конечно, человек сложный. Из-за его тяжелого характера многие игроки из команды раньше времени ушли. Взять тех же Сергея Шавло, Юрия Гаврилова, Олега Романцева. Но меня он не выгонял. Просто я сам понял, что в новой команде, которую он создает, мне места уже нет. Потому и ушел.

– А я слышал, что у тебя был какой-то конфликт с ним из-за каких-то магнитофонов? – не унимался Вадим.

– Вы и это знаете? – удивился Кадилин. – Однако информация малость неверная. Во-первых, не с ним, а с администратором, во-вторых – не из-за магнитофонов, а телевизоров. Но это неинтересная история.

Однако все присутствующие внезапно стали просить Кадилина рассказать про нее, и тому пришлось сдаться.

– Это произошло сразу после игры с «Вердером» в Кубке УЕФА. Хозяева попросили нас перенести игру на день позже и пообещали за это новенькие телевизоры. Мы согласились. Однако игру ту начисто слили со счетом 2:6. После этого нам сказали, что никаких телевизоров мы не получим. Однако в аэропорту смотрим, а наш администратор катит тележку, а на ней – несколько коробок со злосчастными телевизорами для себя и своих помощников. Ну, я не сдержался и высказал ему все в глаза. Тому, естественно, это дело не понравилось. Вскоре из команды я ушел.

– Говорили, что тебя в «Рапид» приглашали? – вновь спросил Вадим.

– Было дело. Но в Совинтерспорте мою кандидатуру зарубили. И я уехал играть за «Шинник».

– Ну а сейчас ты чем занимаешься?

Кадилин раздумывал лишь несколько секунд, прикидывая в уме, стоит ли разочаровывать этих людей правдой о своем нынешнем безрадостном положении. В конце концов решил, не стоит, и ответил коротко:

– Тренирую одну заводскую команду.

– Ну и как успехи? – спросил Вадим.

– Средние, – уклонился от прямого ответа Кадилин. – Хотя тренировать заводскую команду спокойнее – интриг меньше. Ведь в большом футболе тренер всегда был лицом зависимым, и при случае избавиться от него могут так же легко, как от неугодных игроков.

– Например как? – удивленно спросил кто-то из мальчишек.

– Подговорят ведущих игроков, и те со спокойной душой сольют пару-тройку матчей соперникам. А сейчас и этого не надо делать, потому что в руках у тех, кто вершит тренерские судьбы, появился новый рычаг воздействия – финансовый. Достаточно несколько раз задержать выплату зарплаты игрокам, и те поднимут бузу. Виноватым, естественно, сделают тренера.

Так, за разговорами о футболе незаметно пролетели два с половиной часа. Время было не позднее, и многие из присутствующих готовы были сидеть за столиком еще несколько часов, однако Кадилин решил закругляться. И не потому, что ему успели надоесть его новые друзья. Просто он знал, что Диана наверняка уже вернулась домой, а общение с ней было еще более желанным, чем разговоры с мужиками о любимом футболе. Однако, прощаясь с ними, Кадилин твердо пообещал, что в ближайшие выходные обязательно придет на эту же коробку сыграть в новом турнире.

– Надеюсь, опять на пиво? – поинтересовался он у мужиков.

– Естественно, – ответил мужчина с залысинами. – Но только с одним условием: в команде, которой придется играть против кадилинской, будет на одного игрока больше. Иначе нам придется покупать пиво до бесконечности.

Мужики встретили это предложение новым взрывом хохота.

От хоккейной коробки до дома, где жила девушка, напрямую было несколько минут ходу, однако Кадилин решил сделать крюк и взглянуть на «девятку», припаркованную у шестнадцатиэтажки. До стоянки оставалось пройти несколько десятков метров, когда Кадилин, выйдя из-за угла дома, внезапно увидел впереди себя человека, встреча с которым не сулила ему ничего хорошего. Это был тот самый парень, которого он не добил минувшей ночью на квартире у Яши. Теперь парень стоял возле бетонной пристройки в глубине двора и, периодически выглядывая из-за нее, наблюдал за припаркованной невдалеке «девяткой».

«Не меня ли он пасет?» – промелькнула догадка у Кадилина, и, чтобы удостовериться в этом, он стал внимательно наблюдать за незнакомцем из-за угла. Вскоре это наблюдение привело его к новому открытию – он заметил в руках у парня портативную радиостанцию, наличие которой явно указывало на присутствие где-то поблизости сообщников незнакомца. Ситуация приобретала для футболиста серьезный оборот, и, поразмыслив над ней минуту-другую, он решил не искушать судьбу и сделать ноги.