Текст книги "Алхимия вечности (ЛП)"
Автор книги: Эйвери Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Глава 13
Я схожу с поезда в центре Окленда, и зловонный запах воды и гниющих продуктов окружает меня, пока я иду к скверу Джека Лондона. Этот район гораздо оживлённее в течение дня: грузовики, припаркованные перед погрузочными доками; мужчины, таскающие коробки с дынями; туристы, осторожно идущие мимо всего этого к набережной. Солнце прорывается сквозь тучи, согревая мою макушку. Удивившись, я ловлю себя на том, что улыбаюсь, – так давно я не чувствовала чего-то, кроме холода.
Рядом с доками я начинаю шагать быстрее. В отдалении виднеется бар, где я встретила я Тарин; днём здание выглядит ещё более ветхим. Краска отслаивается от витрины полосами, и солнечные лучи светят в окно, покрытое слоем пыли. Сразу после этой улицы переулок, в котором я припарковала свою машину, и кран, на котором глупо оставила свою сумку.
Дошедши к перекрёстку, я вижу полицейский автомобиль, припаркованный на обочине в пятидесяти футах от меня. Я холодею, кровь отливает от лица. Вообще-то нет никаких причин полиции начать искать меня – как и Кайли, – но всё же. Мне кажется, что над моей головой висит гигантский знак: «УБИЙЦА».
«Я пыталась спасти её!»– напоминаю себе, умоляя ноги двигаться активнее. Я чувствую колющее ощущение, и волосы на затылке встают дыбом. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, – офицер стоит за моей спиной; я ускоряю шаг, изредка делая короткие перебежки. Один взгляд в боковое зеркало подтверждает мои опасения: полицейская машина преследует меня.
Нырнув в переулок, я скрываюсь в дверях промышленного гаража. Задерживаю дыхание и скрещиваю пальцы в надежде, что их машина проедет мимо. Один удара сердца – полицейские проезжают мимо, я выдыхаю с облегчением.
Внезапно чья-то рука ложится мне на плечо:
– Вам что-нибудь нужно?
Моё сердце замирает в горле; обернувшись, я вижу чьи-то тонкие губы. Строитель.
– Н-нет, – заикаясь, я пячусь назад. Но когда достигаю улицы, где припарковала свою машину, то резко останавливаюсь. Тёмно-коричневые пятна на асфальте – может, для кого-то они и выглядят как масло, но я знаю – это кровь. Кровь Кайли. И чёрные следы шин ещё здесь, словно шрамы на дороге.
Автомобиль пропал.
Паника разливается по моим венам, но я заставляю себя сделать глубокий вдох. «Вероятно, её просто отбуксировали»,– стараюсь успокоить себя. Абсолютно ничего не могло связать меня с ней, кроме отпечатков пальцев тела, уже превратившегося в пыль.
Эта мысль не обнадёживает, и, отбросив все отговорки, я бегу к крану и поднимаюсь по лестнице. Моя нога скользит на второй ступени: невольно вскрикиваю, когда почти теряю хватку. Цепляясь за решётку, я снова нахожу опору и поднимаюсь наверх.
Ветер здесь очень силён и приносит с собой отдалённое хихиканье и громкий свист сирен. Но я ничего не слышу, ничего не чувствую – моя сумка исчезла так же, как и моя машина.
В этот момент серые облака окончательно закрывают солнце, и начинается дождь. Плотный поток воды впитывается в волосы Кайли, распрямляя завитки. Паника достигает запредельного уровня. Этого не может быть. В этой сумке было всё: моё старое удостоверение, деньги, книга Кира.
Тарин.
Я опускаюсь на колени. Она наркоманка, и шестисотлетний опыт наблюдения за человеческим поведением позволяет представить эту картину слишком хорошо: увидев, как моё тело распадается в пыль, она не смогла отличить реальность от галлюцинаций, затем взобралась на кран, но вместо того, чтобы найти ангела, пытавшегося её спасти, она получила сумку вдобавок с ключами от машины, деньгами, документами и странной старой книгой.
Гудок парохода в гавани жалобно кричит, кран на ветру издаёт скрежет, а запах гниющих биоматериалов заполняет мои ноздри, возвращая к жизни. «Что Тарин сделает с книгой?»В голову приходит миллион возможностей: она может попытаться её продать, когда у неё кончатся деньги и ей понадобится следующая доза. Она может уже, в конце концов, быть арестованной или умирать где-нибудь от передозировки.
Или может быть ещё хуже: она уже твиттнула картинку, наряду с постом: «Кто-то на площади Джека Лондона делал девочке-подростку искусственное дыхание, а потом исчез в пыли»,– таким образом, предоставляя Киру «дорожную карту» моих поисков всимволов сто сорок или чуть меньше. Без сомнения, Кир будет бродить по сети в поисках хоть одной зацепки, любого упоминания о том, что я жива. И Джаред в качестве извинения за то, что потерял меня в толпе, отправится на край земли, лишь бы вернуть меня обратно.
Не знаю, что же мне делать дальше: сохранить ли это новое тело или погрузиться в воды гавани, закончив то, что начала вчера вечером. Но я точно знаю одно: к Киру я не вернусь и буду рада, если навсегда смогу сделать невозможным возращение книги к нему.
Я спускаюсь вниз по лестнице и, когда до земли остаётся четыре ступеньки, просто прыгаю на тротуар. Мою голень простреливает жгучая боль, но я не обращаю на это внимания, резко сворачивая на Вторую улицу к бару. «Может быть, бармен знает Тарин, и тогда её можно будет разыскать по фамилии».
Я в тридцати футах от бара, когда полицейская сирена разрезает воздух. Мой лоб покрывают мелкие капельки пота, живот сводит, и я чувствую, как мучительный крик сводит горло. Я рассматриваю попытку бегства, но знаю, что никогда не смогу убежать от патрульной машины. Поэтому замираю и, задыхаясь, слежу за офицером, движущимся в моём направлении.
– Простите, мисс, – обращается он ко мне, – но разве Вы не должны быть в школе?
Нагибаясь отдышаться, я сглатываю проклятия. Совсем вылетело из головы, как молодо я выгляжу в этом шестнадцатилетнем теле. И рюкзак никак не помогает.
– Н-нет, сэр, – я запинаюсь. Такое чувство, будто мой рот забит хлопком. – У меня свободное расписание. Никаких занятий в университете до завтра.
Слишком явная ложь – школа Беркли недалеко и, конечно же, студент колледжа не имел бы при себе рюкзак.
– Конечно, – с улыбкой говорит он. – Покажите мне Ваши документы.
– Оу, у меня нет их с собой, – мямлю я.
– Я хочу, чтобы Вы показали мне их, мисс.
Я чувствую, как моё лицо становится пунцовым, и без слов, открыв сумку, отдаю водительские права Кайли. Он смотрит на них в течение долгого времени, а затем качает головой.
– Садитесь, – говорит он, кивком указывая на полицейскую машину.
– Почему? – спрашиваю я.
– Я не буду заставлять Вас ехать сзади, но мы должны добраться до станции, где позвоним Вашим родителям.
Боже мой, Морганы. Последнее, что им нужно, – мысли о дочери, почти потерянной вчера, которая превратилась за ночь в преступника.
– Пожалуйста, сэр, – прошу я. – Пожалуйста, не звоните им. Я обещаю, что никогда не буду больше пропускать школу.
Офицер печально улыбается:
– Знаешь, в чём твоя проблема, Кайли?
Мои проблемы могли бы заполнить его ноутбук и поставить под сомнение все его знания о мире, но я держу рот на замке.
– Твоя проблема, – продолжает он, так и не дождавшись моего ответа, – в том, что ты ужасная лгунья.
Глава 14
В участке пахнет старым кофе и мужским одеколоном, а свет люминесцентных ламп освещает мою кожу в болезненном жёлто-зелёном свете. Я сижу на одном из твёрдых стульев около ресепшена, когда вся семья Морганов входит в комнату. Мистер и миссис Морган не хотят на меня смотреть, а вот Брайан поднимает брови со сдержанным уважением.
Офицер отводит родителей Кайли в отдельную комнату для разговора, и Брайан садится рядом со мной.
– Я даже не представлял, что ты такая задира, – шепчет он.
Я ничего не говорю, просто медленно качаю головой. Он пихает меня локтём в бок, и я позволяю себе небольшую улыбку.
Морганы выходят из переговорной комнаты, всё ещё молча и не смотря на меня. Красное лицо мистера Моргана резко контрастирует с бледностью миссис Морган, но я точно могу сказать, что оба в ярости.
Как только мы выходим на парковку, будто прорывается шлюз.
– Сначала мы забираем тебя из больницы, потом из полицейского участка. Что дальше? Морг? – взрывается мистер Морган, ударив руками по рулю для пущего эффекта.
Я вздрагиваю при слове «морг», где и должно быть это тело сейчас. Миссис Морган вздыхает, прежде чем я могу ответить.
– Вообще-то, я виню себя. Мы были слишком невнимательными.
– Нет! – шипит мистер Морган. – Это не твоя вина. Кайли, офицер сказал, что ты солгала ему. Подлость – это одно, но мы думали, что воспитали тебя всегда говорить правду, – хмурится он. – Я разочарован в тебе.
– Куда же ты шла? – требовательно спрашивает миссис Морган. – Это имеет отношение к тому, что ты была там в субботу?
– Я, эм, – я колеблюсь. Почему Кайли была там в субботу ночью?
Смотрю на Брайана, который уж слишком всем этим наслаждается. Бросаю на него ядовитый взгляд, но он ещё сильнее улыбается.
– Я рисовала краны, – заканчиваю, наконец. – Для моего нового проекта.
– Ночью? – скептично спрашивает мистер Морган.
– Ты под домашним арестом, конечно, – говорит миссис Морган, глядя на нас в зеркало заднего вида. Брайан ухмыляется. – На две недели, может и дольше.
Мистер Морган энергично кивает.
– Никуда, кроме школы. И никакого телевизора.
Они продолжают отчитывать меня всю дорогу до дома, но я не обращаю на это внимания, сосредоточившись на идее, пришедшей мне в голову, когда полицейский захлопнул за мной дверь машины.
Каждой моей попытке закончить эту жизнь мешали. Каждой. Это может быть простая некомпетентность – в конце концов, после шестисот лет жизни с Киром я могла ожидать некоторые преграды, усложняющие этот одинокий мир. Но тогда я думаю о ночи «переселения» в тело Кайли, видениях моей шепчущей матери и понимаю, что кто-то не желает моей смерти.
Я представляю отвращение Кира, высказав я ему это предположение. Кир не верит в судьбу или во что-то вне материального мира. «Современная наука – дитя алхимии»,– сказал бы он. У всякого волшебства есть рациональное объяснение.
Волосы на руках встают дыбом от мысли, что Вселенная хочет мне что-то сказать. И хотя Кир был несколько духовным человеком, я всё же понимаю, что он никогда не пытался убедить меня в обратном. Я никогда не видела призраков, никогда не слышала пророчеств, никогда не верила в «жизнь» после смерти. Но теперь, когда я пытаюсь оставить все те чувства, невидимая рука будто ведёт меня.
И пусть моё нынешнее тело разительно отличается от всех предыдущих, его сердце бьётся точно так же, каждым глухим стуком напоминая мне, что я более чем жива. «Может,– шепчет голос, – ты должна остаться».
Я ёрзаю на своём месте под ремнём безопасности и перевожу взгляд на вид из окна. Сбрасываю шляпу Кайли и закрываю глаза, позволяя солнечным лучам падать на мои веки. Пока не знаю деталей своего плана, но я уже приняла решение.
Я не собираюсь оканчивать свою жизнь. Не дочь этой семьи, но в долгу перед ними. Я останусь здесь, притворяясь Кайли, и установлю мир в семье Морганов. Постараюсь разыскать Тарин, чтобы найти и уничтожить книгу. И буду работать над своим планом спасения. После сегодняшних событий я поняла, что это будет непросто: моя машина пропала, у меня нет денег, и я понятия не имею, напал ли Кир на мой след. Но благодаря здоровому телу Кайли у меня есть немного времени во всём разобраться.
После семейного обеда в мёртвой тишине я возвращаюсь в комнату Кайли, закрываю за собой дверь и включаю её ноутбук. Я ищу Тарин во всевозможныхсоцсетях – Фэйсбук, МайСпейс. Я гуглю «Тарин + Беркли», «Тарин + Седан», «Тарин + тёмные волосы», но мои попытки ни к чему не приводят. Тогда обращаю своё внимание на бар, разыскав номер телефона в Елоп [21]21
Золотарник – род многолетних травянистых растений семейства Астровые, или Сложноцветные.
[Закрыть].
Трубку снимают после второго звонка.
– Привет, Тарин там сегодня вечером?
– Кто?
– Тарин. Она постоянный посетитель – была там две ночи назад, – отвечаю я, задаваясь вопросом, говорю ли я с тем человеком, обслужившим меня, что изучил моё удостоверение.
– Тарин?
– Да! У неё тёмные волосы...
– Я без понятия, о ком ты говоришь, – мужчина перебивает меня и бросает трубку. Несколько секунд я тупо смотрю на телефон; разочарование смешивается с расстройством. Теперь, когда я под домашним арестом, будет трудновато вернуться в бар, чтобы лично задать несколько вопросов.
Но Тарин – не единственная, кого я ищу. Я должна изучить все детали жизни Кайли, если собираюсь продолжать жить этой жизнью. Я осматриваю комнату, обдумывая лучший способ подготовиться.
Она артистичная натура – где-то здесь должен быть её дневник. Я подхожу к кровати, ищу под матрасом, но безрезультатно.
Мои глаза замечают картину в рамке справа от туалетного столика. На ней молодая девушка с венком из цветов на голове; серебристый полумесяц сияет сзади. Она держит одну руку около рта, будто боясь заговорить.
Я осторожно снимаю рамку со стены, чувствуя, что одна сторона перевешивает. Перевернув её, я вижу скетчбук [22]22
Елоп – веб-сайт для поиска на местном рынке услуг, например ресторанов или парикмахерских, с возможностью добавлять и просматривать рейтинги и обзоры этих услуг. Для популярных бизнесов число обзоров доходит до сотен.
[Закрыть], лежащий в промежутке между стеной и рамкой. Бинго.
Сидя за столом, я листаю страницы. Я чувствую себя немного виноватой из-за своего шпионажа, но, даже не считая её работы, я почти ощущаю её присутствие. Очень сильно. Чувствую, она хочет, чтобы я смотрела на них, хочет, чтобы я узнала о её потере.
В альбоме главным образом портреты: набросок её матери в их саду, Брайан, завязывающий шнурки на обуви, кривляясь. У неё была замечательная способность запечатлеть сущность их характеров до мельчайших деталей. Я понимаю – это её язык. Её способ общения с миром и сохранения запечатлённых воспоминаний.
На большинстве портретов сама Кайли, но в совершенно фантастическом виде. На одном она стоит на коленях рядом с пожарным краном, перед ней груда битого стекла, крылья прорываются из её плеч. Надругом она протягивает руку, пальцем указывая дракону на пустынную улицу. Они песчаные, реалистичные, но всегда присутствует одна деталь, говорящая: «Эта девочка верила в волшебство».
Это напоминает мне о книге Кира, тщательно нарисованной рукописи его исследований. Мой живот скручивает от мысли, что Тарин так же размышляет над книгой, как я сейчас над дневником Кайли.
На задней стороне обложки я нахожу загадочное сообщение: «ФБ – fairy510, МЕЙЛ – то же самое». Постепенно до меня доходит, что это: её пароли в почте и Фэйсбуке. «Проверим»,– думаю я и усаживаюсь за ноутбук для поисков.
Её почта не даёт мне никакой личной информации, хотя я нахожу файл с её школьным расписанием. Я открываю сайт средней школы Беркли и кликаю по ссылке с картой. Университетский городок состоит из кучи зданий. Я сравниваю расположение с расписанием Кайли и выучиваю всё.
Захожу на Фэйсбук. У Кайли более семисот друзей. Я в шоке. Несмотря на мою длинную жизнь, я не могу насчитать семьсот людей, знающих моё имя, за исключением моих друзей.
Начинаю сортировать список друзей и вскоре прихожу в уныние. Мне никак их всех не запомнить. Моё сердце падает. Я начинаю листать быстрее, лица смешиваются и становятся бессмысленными. Но одно лицо останавливает меня. Соседский парень, и его действительно зовут Ной. Ной Вандер.
Просматривая записи на его стене, я нахожу четырёх девушек, пишущих регулярно. Они, должно быть, близкие друзья. Одна из них – Лейла Кларк, девушка с мелированными пурпурными волосами, что видно по её фото. Кажется, она лучшая подруга Кайли, и поэтому одурачить её будет тяжелее всего. Лёгкий оттенок грусти опечаливает: я скучаю по Шарлотте. Мне жаль, что я никак не могу с ней связаться, сообщить, что я в порядке, попросить её о помощи; знаю – это невозможно. Она никогда не сохранит это втайне от Кира. Он наказал бы её за причастность, а потом приехал бы за мной.
Я копирую имена других близких подруг Кайли – Шантал Никсон, МэддисонКортез и ПайперЛиндстром – и изучаю их фотографии. Есть одна девочка, которая появляется на многих групповых снимках, но не у Кайли в друзьях. Я запоминаю её имя: Николь Харрисон. Она милая, с сияющими каштановыми волосами и лёгкой россыпью веснушек. Кажется, она дружит с остальными из компании Кайли. Интересно, что произошло между ними?
Профиль Кайли говорит о её одиночестве, и хотя есть пара сообщений от мальчиков во входящих, они не чрезмерно фамильярны или кокетливы. Парня, облегчившего бы дело, нет, насколько я могу судить. Хотя это действительно углубляет тайну того, куда Кайли шла в ночь смерти. Как и её родители, предполагаю, что она собиралась встретиться с мальчиком.
Резкий звук со стороны окна пугает меня, я вскакиваю и отступаю к двери. «Боже,– думаю я, – не удивлюсь, если увижу лицо Кира в окне».Мысль прибывает со скачком адреналина, бегущего по венам.
Я хватаю ближайший тяжёлый объект – металлическую шкатулку для украшений с комода Кайли – и нажимаю на выключатель рядом с дверью. Комната погружается в темноту, и я становлюсь на колени. Слышу звуки снаружи, царапанье и скрип на наружных стенах. Я зажмуриваюсь, моё дыхание перерастает во встревоженное удушье.
– Кайли! Всё в порядке! – шепчет голос. Я открываю глаза и неохотно смотрю на окно, где лицо медленно появляется в фокусе. Это Ной.
– Ты напугал меня! – вставая, резко говорю я. Я злюсь, но испытываю облегчение.
Он просто продолжает лезть в комнату, по пути столкнув холст на стену.
– Тише!
– Я слышал, что ты под домашним арестом, – шепчет он с улыбкой. – Брайан сказал мне.
Он поднимается по кровати и становится рядом со мной. Он довольно высокий и одет в кордуровые [23]23
Скетчбук – альбом для рисунков.
[Закрыть]штаны и ту же самую чёрную футболку, что и в нашу первую встречу. Я могу почувствовать запах ночи от его одежды.
– Тебе действительно не следует красться при людях. У меня чуть приступ не случился, – шиплю на него, жестом приглашая сесть на кровать. Я щёлкаю по выключателю, но свет чересчур яркий. Я пугаюсь, что Морганы придут проверить меня, и быстро выключаю обратно. Ной расстёгивает молнию на своём худи.
– Знаешь, свет, вообще-то, не производит никакого шума, – сообщает он мне. Я не могу сдержать смешок.
– О, прости, что изоляция делает из меня параноика! – шепчу я, садясь на кресло Кайли и задвигая под него ноги. Неловкая тишина.
– Да, слышал, ты сегодня влипла в неприятности.
– Огромные неприятности, – слабая шутка. – На целых два часа.
Он откидывает назад тёмные волосы. В темноте не слишком хорошо видно, но, по-моему, он немного покраснел. Почему-то это напоминает мне о нашей первой встрече с Киром, и мне интересно, почему Ной пришёл сюда сегодня. Или это обычное явление?
Будто прочтя мои мысли, он откашливается.
– Так или иначе, я знал, что ты здесь заперта, поэтому принёс подарочки.
Он тянется к сумке и вытаскивает лакомства: капкейки [24]24
Кордур – толстая нейлоновая ткань с особой структурой нити, с водоотталкивающей пропиткой и с полиуретановым покрытием.
[Закрыть], брауни [25]25
Капкейки – маленькие пирожные, испечённые в маффин-формочках с бумажными вкладышами, украшенные сахарным фростингом (густым сахарным снегом, либо шоколадным, либо с добавлением иных красителей) и красиво украшенными различными кондитерскими украшениями.
[Закрыть]и бутылку гранатовой содовой.
– Спасибо, – говорю я, искренне тронутая тем, что в жизни Кайли есть такие люди, которые могут притащить ей кексы.
– Конечно, – он отводит взгляд, играя со шнурками на своих кроссовках, – не такое уж большое дело.
Я не двигаюсь, боясь разрушить долгую тишину. Опыт подсказывает мне, что люди всегда начинают говорить, если пауза слишком затягивается, а прямо сейчас я нуждаюсь в большом количестве информации.
– Так куда ты пыталась сбежать сегодня? – он смотрит мне прямо в глаза.
– Ничего я не пыталась. Просто неучебное настроение, – коротко отвечаю я. – Кто-нибудь спрашивал обо мне в школе? Ты же ничего не говорил о несчастном случае?
– Конечно, нет, Кайли. Я же обещал.
Я понимаю, что задела его самолюбие.
– Прости, – вздыхаю. – Это был длинный день.
Он снова улыбается:
– Да, предполагаю, что стычка с законом немного вывела тебя из себя.
– Ты даже не представляешь насколько, – признаюсь я. – Ещё раз спасибо за кексы. Шоколадные – мои любимые.
– Обращайся. Наверное, я должен оставить тебя наедине с дневным сном, – он опять дарит мне улыбку, вставая с кровати, и я в который раз поражаюсь его глубоким синим глазам и волевой челюстью. – О! Чуть не забыл, – вытаскивает Айфон Кайли. – Тебе стопроцентно запретили телевизор. Но что насчёт телефона?
– Они ничего не говорили про телефон.
– Тогда всё нормально, – произносит Ной, тыкая пальцем в сенсорный экран. Он возвращает мне телефон. – Спокойной ночи, – мягко говорит он, вылезая в окно. Я закрываю и запираю его за ним, прерывая поток осеннего воздуха, затем смотрю, что он написал в мобильном Кайли.
Он открыл приложение «Эрудит». Нажимаю на значок и вижу, что он начал новую игру. Его первое слово «беглянка», буква К выпадает на двойную клетку.
Я смотрю на мои буквы: ДКНМПЙ. Ни одной гласной вообще. Я нахожу Ш и пишу «шпион», откидываясь назад на кровати, там, где сидел он. Всё ещё тепло.
Думаю насчёт отношений между ним и Кайли. Насколько они хорошие друзья? Я возвращаю шкатулку с украшениями обратно на комод, одновременно выключая лампу. В поле зрения попадается рамка с фотографией – на ней Кайли и Ной совсем ещё дети, им по пять или шесть лет. Она выглядит нетерпеливой, руки лежат на узких бёдрах, глаза устремлены прямо в камеру, ярко блестя. Не думаю, что она хотела улыбаться в этот момент.
