Текст книги "Алхимия вечности (ЛП)"

Автор книги: Эйвери Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 29

Следующим вечером я получаю смс от Лейлы:

Пойдём на «Арт-шёпот» вечером? Я могу забрать тебя.

Я не знаю значение «Арт-шёпота», но Гугл поясняет мне, что это собрание художников в центре Окленда. Я пишу смс-приглашение Ною, и он мгновенно отвечает, что с радостью присоединится к нам. Подчиняясь импульсивному порыву, я заглядываю в комнату Брайана.

– Я иду на встречу «Арт-шёпот» этим вечером. Ты со мной?

Он стонет:

– Ух, картины и хипстеры. Думаю, нет.

– Ты уверен? Лейла заберёт меня через десять минут, – добавляю я небрежно.

– Ох, Лейла... заберёт? Хорошо. Эм. И правда, а почему бы и не пойти, – он хватает пару ЧакТэйлорс [48]48
  ChuckTaylorAll-Star (также, «комнверсы», ConverseAll-Star)) – знаменитые кеды фирмы «Converse», которую основал Маркус Миллс Конверс (англ. MarquisMillsConverse) в 1908 году. Впервые эти кеды появились в баскетбольных магазинах в 1917 году. Тогда они назывались просто All-Star. Поначалу кеды не были особо популярны, пока их не заметил баскетболист Чак Тейлор (ChuckTaylor). Он был буквально сражён дизайном «конверсов», и вскоре принял активное участие в их рекламной кампании. Кеды доработали ещё немного, название сменили на ChuckTaylorAll-Star, а на боковой нашивке обуви появилась подпись баскетболиста.


[Закрыть]из груды обуви, и я не скрываю своей улыбки.

Лейла подъезжает, явно смущаясь своей старенькой Хонды.

– Родители отдали её мне, – объясняет она Брайану, когда тот залезает на переднее сидение, – сказали, что эта машина будет работать вечно.

– Надёжность – это отлично, – говорит Брайан, застёгивая ремень безопасности, и поправляет воротник толстовки. – Безусловно, я предпочту скучную поездку на странной тачке с крутым движком, что плетётся по обочине.

Ной и я взрываемся хохотом на заднем сидении.

– Это так смешно? – спрашивает Лейла.

– Совсем нет, – отвечаю я. – Брайан и его мощный двигатель правы.

Мы паруемся на Двадцать пятой улице и отправляемся гулять по галерее. Невероятно весёлая атмосфера. Люди заполняют тротуары и проезжую часть, пьют напитки из пластиковых стаканчиков или из бутылок, обёрнутых в бумажные пакеты. Мимо нас проезжает группа парней на велосипедах с яркими треугольниками из фольги, сверкающими на спицах в быстрой круговерти. Стоят прилавки, где люди продают рисунки и ювелирные украшения, кошельки из клейкой ленты и вязаные шапки. Мы останавливаемся перед пирожницей, и Лейла спрашивает о начинке.

– Тыква, лимон и жареный цыплёнок, – отвечает женщина с улыбкой.

Глаза Брайана загораются:

– Вы только что сказали про кексы с жареной курицей? Такие существуют?

– И правда, – соглашается Лейла. – Я боюсь, что съев это, решу, что умерла, ведь только на небесах кому-то могла прийти в голову идея соединить несоединимое.

Брайан покупает каждому из нас кекс и поднимает их в воздух, словно хочет сказать тост. Лейла подыгрывает ему.

– За прекрасное соединение сладкого и солёного, – декламирует она. – Дзынь!

Мы прогуливаемся по галерее, разглядывая портреты, нарисованные на шарах для боулинга, ловцы снов из электрических проводов, карты воображаемых земель и мозаики стиля модерн из пробок от бутылок. Ной обращает внимание на серию черно-белых фотографий с макияжем для дня мёртвых, маленькими мальчиками и девочками в костюмах и платьях с прорисованными скелетами на лицах.

– Это реально жутко, – говорит Брайан.

Мы останавливаемся перед картинами, напоминавшими мне работы Кайли: яркие краски, девушка, лежащая на поле в лоскутах или спящая в море звёзд. Интересно, как бы на это взглянула Кайли? Я могу прочесть истории. Но Кайли, скорее всего, сосредоточится на технике? Захочет ли она узнать, как это нарисовано? Художник приближается к нам – девушка не больше двадцати лет в клетчатой юбке в складку.

– Они прекрасны, – говорю я ей.

– Спасибо, – произносит она, внимательно вглядываясь в меня. – Мне кажется, мы уже виделись?

– Я так не думаю, – заикаюсь я, поворачиваясь ко всем. – Здесь слишком многолюдно, лучше выйдем.

На улице холодно, но мы можем свободно передвигаться. Мы проходим мимо гитариста, играющего народные песни, кукольного шоу и группы молодых парней в мешковатых штанах, а заканчивается улица Окленд танцорами под бумбокс. Их движения изящны и плавны, они выглядят невероятно грустными, несмотря на улыбки и аплодисменты.

Лейла замечает машину, похожую на улитку, и устремляется к ней. Мы слышим рёв толпы вокруг неё, когда вдруг из двух усиков прямо в небо выстреливают два столба огня.

– О Господи! Я должна это увидеть! – говорит Лейла, ускоряясь.

Машина выкрашена в цвет меди; металлические вставки придают спиралевидную форму раковины улитки, что составляет большую часть машины. Тонкие металлические провода создают голову улитки, а оранжевые всполохи из её усов танцуют на её атласной отделке. Крылья, словно стрекозиные, сделанные из тонких листов пластика и выкрашенные в похожем на витражи стиле, простираются по сторонам. Лейла проталкивается через толпу к машине, где стоят артисты в одежде из фетра.

– Это удивительно! – восклицает она, проводя рукой по поверхности машины. – Кайли! Иди сюда!

Я присоединяюсь к ней, и парень спрашивает, хочу ли я попробовать управлять огнями, вручая мне петлю из кожи, которая управляет газом. Я тяну её, и огонь выстреливает в небо под аккомпанемент радостных криков толпы. В нос бьёт запах пропана.

– Как это называется? – спрашивает Лейла, забирая у меня петлю.

– Полёт Фибоначчи, – отвечает артист.

Лейла хмурится:

– Вы должны переименовать её в Фантастическую Огненную Колесницу Феи.

– Нет, я думаю это имя также совершенно, как и машина, – отвечает он без тени улыбки.

– Могу я ещё раз выпустить огонь? – с надеждой спрашивает она.

– Думаю, ты можешь, – говорит артист с суровым выражением лица.

Лейла и я возвращаемся к мальчикам, смеясь.

– Не думаю, что его проблема в этом, – она смеётся.

– Он просто очень капризный, – убеждаю я её, положив руку на плечо. – Ты не сделала ничего плохого.

Брайан заявляет, что он снова голоден, и мы решаем съесть Корейскоготако у тележки. Мы стоим в очереди, когда за спиной я слышу знакомый голос. Николь и Шантал чуть дальше. У меня сжимается сердце.

Мы получаем нашу еду и двигаемся на арену. Николь и Шантал присоединяются к нам, и я откусываю большой кусок от моего тако, подготавливая себя к ледяной визитной карточке Николь. Но она в прекрасном настроении и обнимается со всеми.

– Откуда такое прекрасное настроение? – говорит Лейла, вытирая соевый соус с подбородка.

– Она влюбилась в нашего временного учителя биологии, – говорит нам Шантал, ухмыляясь. – Она не может перестать говорить о нём.

– Заткнись! – говорит Николь, краснея с макушки до глубокого выреза футболки. – Я не влюблена в него, я просто считаю, что он очень умный.

– Мм-хм, – отвечает Шантал. – А ты так славишься любовью к учёбе.

– Он предложил мне позаниматься дополнительно, один на один, – признается Николь, накручивая прядь волос на палец. Я могу сказать, что она наслаждается вниманием, в особенности Ноя.

– Чёрт, девочка. Тебе повезло. Он горяч, – говорит Лейла.

– Подожди. Что ещё за заместитель учителя биологии? – хмурится Брайан.

– Он просто осёл на замене, который находится здесь слишком долго! – взрываюсь я и ещё раз сердито откусываю тако. Почему Кир всё разрушает? Мне было весело и почти удалось забыть, что я отобрала это время, я летела на крыльях огромной лжи – чувствовала себя нормальной, словно это моя реальная жизнь, которая...– а какая ещё может быть у меня жизнь? Каждый раз, когда мне удаётся найти кусочек маленького счастья, стоит мне только обернуться, как Кир разрушает всё это.

– Кайли – не большая фанатка мистера Шоу, – объясняет Ной напрасно.

Лейла выглядит озадаченной.

– В самом деле? Я думаю, он очень холоден. И он великолепен в своём образе Викинга. Высокий и светловолосый, со скулами, которыми можно резать стекло.

Брайан хмурится.

– Если вы любите такой тип парней, – быстро добавляет она.

Я дрожу в собирающемся тумане и прижимаюсь к Ною, чтобы согреться. Я стесняюсь моей вспышки гнева. Не знаю, что на меня нашло. Все остальные продолжают говорить и смеяться, но я смотрю вдаль. Я немного волнуюсь по поводу Николь и её дополнительного обучения – не знаю, может ли Кир навредить ей, поняв, что она – не я. Но не уверена в этом. Он очень непредсказуем в ярости.

И теперь он произвёл благоприятное впечатление не только на Ноя, но и на Лейлу. Он становится ближе к людям, о которых я забочусь. Что если моя тактика затаиться и ждать не сработает? Что если он не оставит попыток?

Идея приходит мне в голову. Опасная, глупая настолько, что может убить меня. В понедельник после школы проследить за Киром до его дома на ИстБэй. Посмотрим, что я смогу разузнать. Если он поймает меня, то моё прикрытие, безусловно, будет разрушено. Но я должна узнать, что ему известно о той туманной ночи в сквере Джека Лондона, о ночи моего побега и упокоения в крови и бензине. О ночи, когда я покинула его, чтобы начать жить.

Глава 30

Утро понедельника встречает меня болью в животе. Серое и дождливое, ветер мотает деревья из стороны в сторону. Но я всё же говорю Ною, что поеду в школу на своём велосипеде. Он обеспокоен.

– Я не ведьма, не растаю.

На биологии Кир читает лекции о естественном отборе и выживании в природной среде. «Я сделаю тебя»,– тихо обещаю сама себе. Я боюсь, и это лишь подстёгивает меня действовать. По крайней мере, я не жду, пока он раскроет меня.

После школы я расстёгиваю цепь на велосипеде Кайли и жду под деревом, натянув на голову джинсовую курточку. Даже не чувствую холода. Я вижу, как Кир выходит из своего кабинета, подняв портфель над головой. Меня удивляет, что он идёт к автобусной остановке. Кир – человек, владеющий автомобилями стоимостью больше ежегодной зарплаты учителя, человек, которого частный самолёт будет ждать по щелчку пальцев, – садится в автобус?

Улицы заполнены, и автобус медленно едет вниз к Шаттак, но я на всякий случай держусь в нескольких машинах от него. Я следую за пыхтящим автобусом через Южный Беркли, пересекаю Окленд, еду мимо кофейных магазинов и симпатичных ресторанчиков на Телеграф. Когда я объезжаю пешеходов, понимаю, что тормоза на велосипеде Кайли стоит подтянуть. На углу бульвара Макартура он выходит из автобуса. Пока он ждёт, чтобы перейти улицу, автомобиль c сияющими дисками и доносящимися изнутри ужасными басами, проносясь мимо, обливает Кира водой из лужи.

Затем он пешком идёт на восток по Макартуру, поэтому я хватаю велосипед и прячусь за парковочным счётчиком. Я держу зонтик как щит, но он всё равно не оборачивается. Он идёт на стоянку захудалого мотеля «Фаерсайд Инн». Держу пари на свои скудные сбережения, что в целом здании не найдётся рабочего камина.

«Что Кир забыл на этой помойке?»Он может арендовать красивый дом на холмах или в престижном кондоминиуме в нижнем городе. А ведь со времени его приезда я не видела никого из ковена. Они потворствуют его действиям? Я знаю, что мой побег разозлил его, ведь это был вызов его власти. «Он здесь, – понимаю я, – потому что это последнее место, где ковен стал бы его искать».Скорее всего, они понятия не имеют, где он. Бесспорно одно: Кир выбрал это место потому, что никто не будет задавать вопросов. Абсолютное инкогнито.

Я ныряю за мусорный бак, ноги утопают в грязи, спина прижата к стене, её неровности впиваются в плечи. Я тяжело дышу, намокшие волосы приклеиваются к щеке. Грубо запихиваю выбившиеся локоны под шапку и пытаюсь стать частью стены, быть невидимой, превратиться в камень.

В непогоду ноябрьские сумерки наступают ещё быстрее, вскоре стемнело. Я всё жду, взгляд направлен второй этаж, комнату под номером семнадцать.

Я почти пропускаю момент, когда он выходит, отвлечённая криками с улицы. Двое выпивших кричат друг на друга. Но мои чувства настолько обострены, что едва заметные копошения у двери глаза всё же улавливают. На Кире один из его дорогостоящих костюмов, и он не может выглядеть более неуместно. Он скользит вниз по внешней лестнице, избегая луж у парковки, и уходит.

Я пониже натягиваю шапку, надеваю перчатки – не оставлять отпечатки пальцев – и, выглядывая из-за стены, наблюдаю, как он шагает по Макартуру, сворачивает направо и исчезает из поля зрения.

Взбираясь по бетонной лестнице, я спотыкаюсь и ударяюсь коленом. Его дверь заперта, как я и думала. К счастью, я знаю схему взлома такого замка: мотель довольно старый, поэтому нет никакой электронной системы и ключей-карточек.

Вытаскиваю шпильку из кармана и расправляюсь с замком, открывая его меньше чем за минуту. Проскальзываю внутрь и быстро закрываю за собой дверь. Навязчивый запах соснового освежителя воздуха кружит по тёмной и мрачной комнате. Нет ничего, соответствующего экстравагантному вкусу Кира – ничего, что бы он выбрал сам.

Но я всё равно ощущаю его присутствие. Могу почувствовать запах его мыла – ветивер и кедр, – запах затхлости, исходящий от полиэстеровых (Полиэстер – общее название для группы широко используемых синтетических продуктов, это прочные, жёсткие материалы, которые изготовляют самых разнообразных цветов, форм и размеров) занавесок. Я уже начинаю верить в призраков: представляю его здесь, приходящего домой под покровом ночи, исполненного желанием мстить.

Снаружи слышу звук, похожий на выстрел, и инстинктивно падаю на колени. Но это лишь автомобильный выхлоп. Звук отдаётся мрачным эхом, мне до боли не хватает привычных звуков дорожной суеты. Но я заперта в тишине, будто окружена ватой, едва в состоянии разобрать шум дождя по крыше. Я оборачиваюсь, и тишина тянется за мной, словно живая, вьётся и оборачивается коконом.

Передо мной доска для заметок, заполненная листочками, торопливо прибитая к стене. Я приближаюсь к ней через мрак, стараясь лучше рассмотреть, и мои колени подгибаются – я догадываюсь, что увижу.

Коллаж ошибок. Ошибок, совершенных мной туманной ночью три недели назад.

Два уведомления о штрафе за нарушение правил стоянки за пятнадцатое октября – ночь, когда я сбежала с Минна стрит в Сан-Франциско. Место, где я припарковала автомобиль, пока была на вечеринке в «Изумрудном городе». Снимки, сфотографированные с расстояния кем-то знакомым, – мне требуется момент, чтобы сообразить. Это сделал мужчина, продавший мне автомобиль. Газетная заметка полицейского отчёта об аварии на первой полосе. Я смахиваю кучу скреплённых распечаток сообщений электронной почты и сажусь на кровать, меня всю сжимает.

Там мои электронные письма – переписка с продавцом Крейгслистапод специально созданным для этого аккаунтом. Должно быть, Кир нанял хакера проследить всю активность нашего IP-адреса. Конечно, я никогда не думала использовать общественный компьютер вместо своего собственного... В моем первоначальном плане это не имело бы значения. Ничего, выдававшего меня, не было. Могу лишь предположить, что Кир узнал, что полиция искала автомобиль после моего заявления о краже, и, возможно, смог проследить звонок из телефона-автомата около Беркли Хай.

Я возвращаю письма обратно на доску. Мне кажется, что он не знает о Тарин или книге. Но запросы в больницу вернулись ни с чем. Спасибо тебе, врачебная тайна. Вот только у всех есть своя цена, и Кир подкупит правильного человека...

Газетная вырезка, пожелтевшая от старости. Я присматриваюсь – это групповой снимок, многих девочек я не знаю. Но на нём Кайли между Николь и Лейлой, на лице опустошённая улыбка, на груди ленточка с номером. Заголовок гласит: «Ежегодный марафон Беркли Хай против рака груди».Руки у них подняты вверх, на них одинаковые серебряные браслеты. Волосы у меня на затылке встают дыбом – по неизвестной причине картинка приводит в ужас.

Опускаясь на кровать, я пытаюсь думать и внезапно чувствую опустошение. Уголком глаза замечаю всполох света в тусклой комнате. Я осматриваю прикроватный столик. Копия ежегодника Беркли Хай. И что-то сверкающее, наполовину скрытое под ним. Что-то серебряное.

...Молодая девушка приблизительно шестнадцати лет, спутанные светлые волосы и серебряный браслет на загорелом запястье.

Лязгает металл, когда мне удаётся вытащить её из машины и положить на асфальт. Я могу только надеяться, что не наделала новых переломов.

Кир, уставившийся на мои руки: «Никто больше не носит часов. Хотя для вас это уже обыденность?»…

Я беру браслет, такой же, что носят подруги Кайли. У этого есть маленькая круглая подвеска, на одной стороне выгравировано изображение ленты. На другой надпись «ЕЖЕГОДНЫЙ МАРАФОН БЕРКЛИ ХАЙ ПРОТИВ РАКА ГРУДИ 2010». Мурашки пробегают по моим рукам, когда я вспоминаю, где раньше видела его: он был на Кайли, когда она умерла. Я смотрю на бледную линию от браслета на запястье. Он, должно быть, упал во время происшествия, а когда Кир прибыл на то место кражи автомобиля, нашёл его на дороге. Небольшая белая линия, дорога на карте, приведшая Кира прямо ко мне.

Нет, не совсем так. Беру ежегодник и просматриваю его. Толстым чёрным маркером зачёркнуты некоторые лица. Пайпер, Шантал и Мэдисон. И другие девочки, чьи имена не могу вспомнить. Николь. Я касаюсь линии – чернила кажутся ещё свежими. Но на лице Кайли вопросительный знак. Его вид замедляет и холодит мою кровь. Но ещё хуже второй вопросительный знак на лице другой девочки. Лейлы.

Он переберёт каждую студентку подходящего возраста, пока не выяснит, кто был в той аварии. Я не удивлена тому подозрению, с которым он ко мне относится. Умён, как я и думала, и некая часть его, должно быть, признала меня. Но Лейла? Она понятия не имеет о грозящей ей опасности.

Я вскидываю голову при звуке шагов на лестнице. Они становятся громче. Кир. Он дома. Бренчание ключей, доставаемых из кармана, ужасает меня. Я торопливо складываю ежегодник и браслет на тумбочке, надеясь, что он не заметит, если они лежат неправильно. Грубо тру глаза, стирая слезы, стараясь прояснить зрение.

Дико оглядываюсь, а звуки у двери становятся всё громче. Ванная. Мой единственный выход. Я врываюсь в маленькую заплесневелую комнатку, стараясь ступать тише. Окно закрыто, но я дёргаю его и съёживаюсь из-за громкости звука. Открывается наполовину, но мне этого достаточно. Едва-едва. Звук поворачивающегося в скважине ключа заставляет меня двигаться быстрее. Я проталкиваюсь в окно, меня пронзает болью, когда гвоздь задевает бедро.

Я тяжело приземляюсь на бетонный проход ниже, но быстро вскакиваю на ноги и убегаю. Не оглядываюсь назад и не останавливаюсь, пока не возвращаюсь к оставленному велосипеду Кайли.

Только сейчас ноги начинает трясти, дождь застилает глаза. Я тяну велосипед и прячусь под навесом магазина. Я опускаюсь на пятки и откидываюсь на стекло витрины, разрушаясь слезами

Теперь мне становится понятно. Я должна уехать. Кир так близок к выяснению того, кто я. Но в опасности и другие. Он подозревает Лейлу и пытается подобраться к Ною. Я привела его сюда, – если я уйду, он последует за мной.

Глава 31

Я не возвращаюсь домой, а остаюсь здесь, ютясь около магазина в попытках придумать решение с покупкой нового ID через Айфон Кайли. Я никогда раньше не беспокоилась о таких практических деталях, для меня их всегда добывал Кир. Сначала я думала, что он заботится обо мне, но на самом деле это ещё один способ меня контролировать. Ведь покупка ID не должна быть сложной? Дети всегда так делают, если им нужно купить пиво для вечеринок.

В Восточном Окленде всего несколько мест, в которых я могу совершить подобную сделку. Слишком далеко для поездки на велосипеде, поэтому я оставляю его позади магазина и запираю на замок, а затем двигаюсь к ближайшей станции – БАРТ. Когда я выхожу на Фестивальной, дождь льёт как из ведра, а на станции не так много людей. Я благодарна за это. Несколько человек бросают на меня любопытные взгляды. Я ловлю своё отражение в витрине магазина «Лавандерия»(«Лавандерия» – итальянская химчистка), смотрю на свои белокурые волосы и понимаю почему: Кайли выглядит неуместно в этом районе.

Я, наконец, нахожу место, о котором читала в Айфоне, и захожу внутрь. Магазин маленький: вещи в полном беспорядке, высокие металлические полки висят прямо над проходом, то и дело, грозя свалиться вниз, и никаких покупателей в приделах видимости. Я поражена сочетанием запахов готовящегося мяса и кинзы, исходящих из задней части магазина. Неуверенно осматриваюсь и замечаю прилавок впереди.

– Да? – спрашивает человек, сидящий за ним, лениво листая журнал. Он кладёт его на прилавок, и я шокирована – это «Вог».

Я делаю глубокий вздох:

– Я ищу Люсию.

Мужчина улыбается, показывая морщины вокруг глаз:

– Конечно, она здесь, – он слезает со стула и обходит прилавок, провожая меня в заднюю часть магазина.

Люсия выходит ко мне из кухни: моложе, чем я ожидала, примерно двадцать пять лет. Красные губы и волосы, уложенные в пучок.

– Что тебе нужно? Лицензия? – она кивает мужчине, и он выходит.

– Да, – говорю я. – Мои любимые группы всегда играют в шоу, которое разрешается смотреть только тем, кому за двадцать один. Можете ли вы помочь?

– Мм-хм… – она поднимает брови. – У тебя есть наличные?

– Как много?

– Семьдесят пять. Но это нормальная цена. Ты сможешь сканировать его и делать всё остальное, – она скрещивает руки на груди, и я согласно киваю.

– Хорошо, пойдём, прогуляемся, – она берёт плащ с вешалки на стене, и мы отправляемся на улицу. Мы проходим несколько кварталов, и Люсия предлагает мне свой зонтик, но я отрицательно качаю головой.

– Ну, давай же, – говорит она, смотря на меня с сожалением. – Ты выглядишь как промокшая птица. Ты хочешь выглядеть милой на своей фотографии?

Мы останавливаемся перед фото-студией, её витрины заполнены гламурными фотографиями в золотых рамках, все с мягким фокусом и мечтательным выражением на лице. Внутри студии тускло и слегка отдаёт плесенью. Есть ассортимент фонов и стойка с платьями на выбор. Я запускаю свои пальцы в платья, но Люсия направляется прямо к двери и ведёт меня в другую комнату с простым синим экраном. Я узнаю оттенок фона на правах молодого водителя в Калифорнии.

В комнату входит мужчина в чёрных очках, его лысина блестит в свете ламп. Он шепчет Люсии на испанском:

– Ты уверена, что она подходит? – я не слышу её ответ, но он, кажется, успокаивается.

Люсия приносит мне полотенце, чтобы высушить волосы.

– Спасибо, – говорю я.

Я плачу ей, мужчина делает снимок и затем уходит.

– Всё будет готово в течение часа, – говорит она мне. – Ты можешь встретиться со мной в закусочной.

– Можно мне пойти с тобой? – спрашиваю я, потому что очень голодна.

– Ты новичок в этом деле, да? – смеётся она, но соглашается.

Пока мы идём обратно в магазин, я погружаюсь в свои мысли. Записи о пребывании Кайли в больнице – это проблема. Каждый час будет на счету после побега, и я не могу позволить Киру узнать, как выгляжу и кто я, пока не сбегу из города.

В закусочной я заказываю два тако с кусочками жареной свинины и сажусь перед стойкой на табурет. Люсия открывает бутылку содовой Джерритос со вкусом манго и передаёт мне.

– За дом, сладкая.

Я делаю благодарный глоток.

– Эй, Люсия, – начинаю я. – Вы знаете кого-нибудь... с навыками программиста?

– Что, тебе нужны билеты на концерт?

Я улыбаюсь.

– Мне нужно, чтобы исчезла некая информация о моём посещении больницы, а полиция сообщила, что я не знаю, где находятся мои родители. Они убьют меня, – я чувствую, что моё лицо краснеет, и кусаю тако, просыпая лук на пластиковою тарелку.

– Ох, я понимаю. У меня есть друг, который просто специалист по этим вопросам. Я упомяну тебя.

Она достаёт мобильный телефон и уходит на кухню. Я напрягаю слух, чтобы услышать её разговор, но это бесполезно. Через несколько минут она возвращается.

– Ты, возможно, не захочешь платить такую сумму. Он может сделать это, но требует за это тысячу. И он говорит, что не может сделать что-то с исчезновением интернета, – она опирается на прохладный ящик с пивом и постукивает пальцами по крышке в ожидании ответа.

Я падаю духом.

– У меня только триста.

Люсия пристально смотрит на меня мгновение, закусив губу:

– Хорошо. Только в этот раз он сделает за триста.

– Спасибо, спасибо, спасибо! Но как? – я снова дышу. Это уничтожит все мои наличные, но я найду способы пополнить бюджет. Возможно, у Брайана есть деньги или я смогу найти что-то для продажи в доме Морганов. Эта мысль скручивает мой живот, но я в отчаянии.

Люсия пожимает плечами:

– Он должен мне.

Я достаю свою пачку наличных и отсчитываю три сотни долларов, а затем отдаю ей. Она даёт мне лист, и я записываю подробности аварии Кайли: дата, место и название больницы, в которую меня увезли.

Именно в этот момент появляется лысый человек из студии и протягивает мне конверт. Я открываю его и рассматриваю лицо Кайли на новом ID. Моё новое имя Джейн Смит. Я вопросительно смотрю на мужчину, а он пожимает плечами, малюсенький намёк на улыбку мелькает на его губах.

– Вы не сказали мне, какое имя хотите, поэтому я выбрал это.

Благодарю обоих, борясь с желанием обнять Люсию. Я говорю: «Вы моя добрая фея»,а она смеётся и машет мне на прощание.