Текст книги "Вор (ЛП)"

Автор книги: Эйне Крэбтри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Просто помни, что сама попросила об этом, – говорит она. – Тебе это не

понравится. Чем больше узнаешь, тем больше будешь бояться.

Камилла ахнула, глядя в окно. Беа проследила, куда она посмотрела, но быстро

успокоилась, столкнувшись взглядами с желтыми глазами.

– О, не беспокойтесь о нем. Он просто голоден, – отмахнулась Беа. Она обвела

нас всех взглядом. – Кто еще голоден?

Мак медленно поднял руку. Остальные последовали его примеру несколько

застенчиво.

– Я так и думала. Давайте на кухню, пока не разбили мой фарфор.

– Я никогда не устану от той части, где бес домашнее животное, – говорит Мак,

полностью погруженный в созерцание существа на заднем крыльце.

Беа стояла у кухонного стола, пытаясь соединить воедино части того, что она

называет «длинным сэндвичем» для ребят, я же жевала морковку.

– Я бы не стала называть его домашним животным, – говорит Беа, закладывая во

французский хлеб мясо, сыр и соус. – Но он безвредный. В основном. Бесы крадут

только то, что никому не принадлежит, и, возможно, и выглядят как порочные маленькие

паразиты, но по-настоящему они опасны только для людей, которые их обидели при

жизни, или же если им угрожают. Быстрые маленькие байстрюки, – говорит она,

оборачиваясь на существо за окном. – Этого я кормлю уже много лет, но он до сих пор не

подходит близко ко мне. Бесы просто не верят тому, что не украли сами.

– И они едят конфеты и пироги? – нетерпеливо спрашивает Мак.

– Этот, да. Они все разные. Вы ведь знаете, какие они, ведь так?

– Не имеем ни малейшего понятия, – беззастенчиво говорит Мак.

– Хорошо, – Беа наблюдала, как желтоглазое существо осторожно нюхает пирог.

– Когда люди умирают, они «переходят дальше», что бы это не значило. Возможно, есть

другая жизнь. Возможно, они бесследно исчезают. Кто знает? Но иногда встречается

такой идиот, который не может уйти по какой-либо причине, – она пожимает плечами,

открывая духовку, чтобы положить в нее половинки сэндвичей.

– Так они призраки? – не терпится узнать Маку.

– Ты прыгаешь впереди меня, мальчик, – делает ему замечание Беа, закрывая

духовку. – Когда сердце человека недостаточно сильное, чтобы справиться с переходом,

отголосок его ума становится призраком. Вот почему призраки не могут чувствовать. А

бесы не могут думать, потому как они результат того, что происходит, когда ум человека

достаточно слаб. Они всего лишь далекая тень сердца какого-то несчастного идиота. Они

пугливы, непостоянны и импульсивны. Что касается того, что они едят – это зависит от

людей, которыми они были. Этот малый не прикоснется к тому, что не сделано из чистого

сахара, – говорит она с усмешкой.

Камилла морщится.

– Это еще ничего, – говорит Беа, заметив ее реакцию. – Я как-то видела

одного, который существовал исключительно за счет лягушек. Это было отвратительно.

Бес снаружи головой зарылся в пирог, крошки летели повсюду. Мой желудок

скрутило от мысли, как эти зубы впиваются в живую плоть.

– Этот всё время был неподалеку, – продолжает Беа. – Впервые я заметила его,

будучи маленькой девочкой. Я понятия не имею, как долго он бродит вокруг Хэйвенвуда.

– Вы уверены, что это один и тот же? – спрашивает Дестин.

– Я никогда не видела таких глаз прежде. Я не знаю, кем он был при жизни, или

как долго мертв, но одно я скажу вам наверняка: он ненавидит Мередит.

– Мы заметили, – кивает Мак.

Мы уже рассказали ей о встрече с Мередит в лесопилке. Беа восприняла это лучше,

чем я ожидала – очевидно, она менее зациклена на прочтении лекций, чем Тейлор, и была

рада, что мы усвоили урок насчет Эндер.

– Справедливости ради, следует заметить, я еще не встречала человека, который

не ненавидел ее, – говорит Беа, доставая из духовки хрустящие половинки сэндвича. Она

ловко перевернула их и, поставив на разделочную доску уже собранный бутерброд,

нарезала 2-х дюймовыми кусочками.

– Она бывала в Хэйвенвуде дважды, на моей памяти. И единственная ее цель —

убить Волка.

– Да, да, мне всё еще ужасно любопытно узнать, что же это значит? – Говорит

Мак, протягивая руку за кусочком сэндвича. – Очевидно, что это не в самом деле живой

волк, – добавляет он уже с полным ртом. Его глаза широко открылись. – Я только что

понял, то это вкуснейший бутерброд, который я ел за всю мою жизнь.

– Волк – это человек, – говорит Беа, пододвигая доску к Дестину и Камилле,

пока Мак не съел всё до последней крошки. – Точнее, комплект силы, который

прилагается к человеку. Убей волка, и в этот же год родиться новый. Но невозможно

предсказать, кто и где. И каждый из них – плохая новость. Сила волка неизбежно

развращает человека, или так говорится, – ее взгляд был обращен вдаль. – Я видела двух

из них, и всё еще не уверена насколько неизбежно это на самом деле. Мередит убеждена в

этом, и даже имея доказательства обратного, она не помнит о них. Не знаю, почему так

получается, но, каждый раз, когда волка убивают, ее воспоминания стираются.

– Но она бессмертна? – спрашиваю я.

– В этом и проблема, – отвечает она, смотря на меня. – Сейчас у нее не больше

воспоминаний, чем у тебя. Бессмертные, сделанные из огня, подростки по своей сути.

– Я не обижаюсь, – говорит Мак снова с набитым ртом.

Беа делает ему молчаливое замечание.

– Вы хотите узнать о пожаре на лесопилке. Я расскажу вам. Но вначале

необходимо сделать шаг в прошлое, чтобы вы поняли полный смысл. Меня зовут Беатрикс

Грэмм, столетия назад Гримм. Мои предки изменили фамилию после перехода из

Зазеркалья на эту сторону зеркала, желая скрыться от тиранов. Мои родители ничего не

говорили мне, – Беа многозначительно глядя на меня. – Они решили, что в

безопасности, что прошло достаточно времени, чтобы их история растворилась для

остальной части человечества, – сейчас она встретилась со мной взглядами. – У Сорена

были другие предположения.

Видя недоумение на лицах ребят, она пояснила:

– Сорен был Создателем Зеркал. Когда он был еще ребенком и только осваивал

свои силы, он создал несколько непреднамеренных аномалий. Одна из них привела меня в

Зазеркалье, – выражение ее лица стало абсолютно пустым. – Закончилось тем, что я

провела там много времени и привела с собой несколько друзей – сирот войны, которые

хотели жить здесь нормальной жизнью, без магии. Цинния Уальд – моя лучшая подруга,

и два одичавших мальчика. Марко Херон, – она посмотрела на Дестина, – и Омен Тафт.

Омен был словно младший брат для всех нас. Он хотел остаться и сражаться в войне, в

которой погибли его родители. Нам же хотелось для него лучшей жизни. Что-то проще.

Безопаснее. Цинния нашла ему работу носильщика лесоматериала. Марко стал офицером

полиции. Мы думали, что с другой стороной покончено, что может забыть о ней. Но

появилась Мередит, – ее тон стал достаточно мрачным, что даже Мак отвлекся от еды и

полностью сосредоточился на ее истории. – Я слышала рассказы и слухи о ней, —

печальная улыбка скользнула по ее лицу. – Они звучали действительно здорово.

Бессмертный хранитель, защищающий мир от монстров праведным огнем. Вначале, я

даже хотела помочь ей найти волка, когда она заявила, что он прячется в нашем городе. Но

это было до того, как мы узнали, что это Омен.

Она подошла к окну, смотря, как бесенок свернулся калачиком на сковороде и уснул

в остатках сахарной пудры.

– Его характер и вправду ухудшался, но мы все считали это подростковыми

гормонами. Он был намного сильнее, чем ему предполагалось, но он был одичавшим, так

что мы не обращали на это особого внимания. Думаю, у меня было некое предчувствие,

потому как каждый раз, когда Мередит хотела посетить завод древесины, я отвлекала ее…

но это был просто вопрос времени. Когда Омену исполнилось шестнадцать, Мередит

точно знала, где он. Он, Цинния и я делали инвентаризацию на лесопилке. Вы видели ее

останки. Можете представить остальное, – резко говорит она. – Он сопротивлялся, но

её нельзя остановить, только задержать. Она сожгла его заживо. Ему было всего лишь

шестнадцать. Он даже никому не навредил. Пока… Она говорила: «это пока что», но ведь

это был Омен, – Беа повернулась спиной к нам, я не могла видеть выражение ее лица. —

Вот тогда я и узнала, что она – настоящий монстр. И поняла, что невозможно укрыться от

подобной силы, – она по очереди посмотрела на каждого из нас. – Джон Тейлор до сих

пор считает, что возможно. Я же не буду рассказывать вам сказок. Я училась на ошибках,

допущенных по неосторожности, независимо от того есть ли у вас сила или нет, – она

красноречиво взглянула на Мака, – вы вовлечены, Джульетта права. У Мередит нет

пристрастий, мотивов, симпатий, помимо охоты на Волка. Она, не колеблясь, причинит

вред любому, кто станет на пути к ее цели, – Беа пристально посмотрела на нас. – Так

что, достаточно, чтобы убедить вас держаться от нее подальше?

– Татуированная леди под запретом, – сказал Мак. – Понятно.

– Но мы все еще не знаем, кого она ищет, – говорю я. – В смысле, кто является

Волком.

Беа пожала плечами.

– Думаю, я знаю, – говорит Камилла с окаменевшим лицом. – Точнее, думаю,

Габриэль знает. Я спрошу у него.

– Габриэль, – мрачно говорит Беа, – не скажет вам ничего, если это не в его

интересах. Он приходил в Хэйвенвуд и до этого, и как только получит, что ему нужно,

исчезнет. Запомните мои слова.

Камилла резко встала.

– Спасибо за еду, – официально говорит она. Слова Беа расстроили ее.

– Да, лучше вернуться домой, пока мама не стала ничего подозревать, – сказал

Мак, предусмотрительно забирая последний кусок сэндвича.

После того как все разошлись, я достала из кармана замшевую коробочку и

положила ее на стол перед Беа. Она ахнула, узнавая ее, и, казалось, лишилась дара речи. В

конце концов, она нашла слова.

– Где ты нашла ее? – мягко спросила она.

– В шкафчике в лесопилке. В записке было сказано, что она для тебя, так что я

подумала, ты захочешь получить ее. Это казалось личным.

Без преувеличений так и было.

Ее задумчивый взгляд остановился на мне на минутку, а потом она снова уткнулась

в шкатулку, пальцами едва касаясь ткани.

– Некоторым людям, – начала она рассеянно, – никогда не положено жить

нормальной жизнью, как бы они этого не хотели. Неважно, насколько тяжело мы работаем,

чтобы выпутаться, зеркальный мир тянет нас обратно…

– В общем-то, это же сказал нам и Тейлор. Он еще добавил, что если мы будет

избегать директора, то сможем жить…

Она внезапно засмеялась.

– Несмотря на весь свой гнев, Джон остается оптимистом даже после того, что

произошло. Не думаю, что он сможет помочь себе. Что бы он ни говорил, он никогда не

теряет надежду. Но он ошибается, Джульетта. В тот момент, когда ты родилась, твоя

судьба предопределилась. Твоя мать только усложнила ее, оставив вас с Саймоном, – она

вздохнула. – Боюсь, что я сама ничего для вас не сделала. Сможешь простить меня?

Уголки моих губ изогнулись в полуулыбке.

– Мне следует находить для тебя пустые коробки почаще.

– Я была сурова с Саймоном, – призналась она, отодвигая шкатулку, не заглянув

внутрь. – Я чувствовала, что должна. Его отец умер еще до его рождения, даже не узнав

о существовании сына… Я боялась воспитывать ребенка одной. Мои родители умерли

задолго до этого, у меня не было родственников. Я делала то, что считала будет лучше для

него. Я думала, что если он будет расти в строгости, то так я научу его контролю… Я

спрашиваю себя, была ли я той, кто заставил его ненавидеть меня и уйти из дома.

– Он Волк? – спрашиваю я.

– Нет, Джульетта, он не Волк. Последний умер шестнадцать лет назад. Тот, кем

он является сейчас, вашего возраста, если шаблон остался прежним. Как и Саймон. Он

никогда не демонстрировал ту силу, которую видела я. Теперь я знаю, что это из-за

Тейлора. Даже когда он был слишком молод, чтобы понять это, Джон поразительно

уменьшал силу тех, кто находится рядом. Я никогда не встречала Нуля, имеющего такое

сильное влияние, и мы даже не могли подумать, на что он способен, пока Саймон и Кира

не ушли. Я пыталась помочь Джону контролировать это, но дело продвигалось слишком

медленно. Не так уж и много литературы на этот счет. Почти вся его семья была убита в

Зазеркалье, прежде чем они бежали сюда. Джон гасит способности любого фэйри или

одичавшего примерно в миле от него. Не думаю, что Рин Унимо это поняла. Если бы она

знала, что его присутствие в школе ставит под угрозу ее планы на учеников… вряд ли она

бы держала его привязанным к школе. Скорее всего, она загружает его работой в

лаборатории ее [своей] сестры.

– Так это из-за Тейлора, чувства Камиллы не работают? – спросила я

недоверчиво. – Это сводит ее с ума.

– Думаю, Саймон также бесился из-за этого, – призналась она. – Он был

расстроен отсутствием сил. Но Джон всегда находился рядом с ним. Даже я не знаю, как

он выбрался. Скорее всего, ты видела что-то дома, – спросила она, пристально глядя на

меня. – Ты единственная, кто был с ним рядом последние пятнадцать лет. Ты должна

была что-то заметить.

В общем-то, те же слова сказал мне Габриэль.

– Он не так уж много времени проводил дома, – призналась я. – Чаще всего он

занимался исследованиями в университете. Он приносил домой гигантские стопки книг и

запирался в своей комнате. И выходил только поесть, – я сглотнула возникший в горле

комок. – Или же накричать на меня, чтобы прибралась в квартире.

– И не было никакой поющей мыши, чтобы помочь тебе, – грустно улыбнулась

Беа. – Должна признаться, никогда не любила Золушку. Просто не могу понять героиню,

которая не знает, когда достаточно.

– Тяжело сказать, когда «достаточно», если не с чем сравнивать, – говорю я, не

отрывая взгляда от бледно-голубой столешницы.

Через некоторое время Беа толкает по направлению ко мне упаковку шоколадного

печенья.

– Я никогда не думала об этом в таком ключе, – серьезным тоном говорит она.

Я посмотрела на нее с благодарностью, откусывая печенье.

– Так ты знаешь многих Создателей Зеркал? – медленно спрашиваю у нее.

– Только одного, – она подняла брови.

– Каким он был?

– Отрешенным, – через некоторое время ответила она. – Почему ты

спрашиваешь.

– Слышала кое-что о семье Райанов, что делает их…

– Неприятными? – криво улыбается она

– Но Сорен был другим? Он часто разочаровывался, – призналась она. – Но он

был хорошим человеком. Просто не имел столько контроля над своей жизнью, как над

зеркалом.

Я могла бы рассказать ей о Рисе, но сдержалась.

– Так ты думаешь, тяжелые люди достойны усилия?

– Это зависит… – она на секунду замолчала.

– От чего?

– Имеют ли они стоящую причину для того, чтобы быть тяжелыми людьми, —

ответила она, протягивая руку за печеньем.

Глава 16

Джул

В понедельник в очереди за обедом я оказалась позади Рисом. Он даже не взглянул

на меня, выражение его лица оставалось отрешенным, когда он неуклюже потянулся к

лотку с бутербродами. Он делал вид, что мы не встречаемся за пределами школы,

игнорируя меня еще пуще прежнего. И это начинало выводить меня из себя.

– Можешь передать ложку? – попросила я его.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, словно спрашивая «серьезно?», и прошел

дальше к столу с напитками.

Это меня раздражало. Хоть сто раз он какой-то там магический принц, это не дает

ему право быть настолько грубым. Особенно после всех исследований, которые я провела

для него вчера в Башне. Я трудилась несколько часов после обеда, пока Беа была на

работе. Я не нашла ничего полезного, но составила список магических зеркал различных

видов, который следует упомянуть. Договорились мы или нет, но проявление

благодарности не убьет его.

Я продвинулась в очереди и стала за ним возле стола с напитками.

– Я оставила тебе книгу на столе в библиотеке, – шепчу я.

Он как раз тянулся за бутылкой воды, и его рука дрогнула.

– В ней раздел, который…

– Заткнись, – бурчит он себе под нос. – Что я тебе говорил?

– Ты найдешь достаточно интересным, – проговорила я, невинно хлопая

ресницами. – Конец. Что ты думал, я собиралась сказать?

– Я же говорил, мы не друзья, – нахмурился он.

– Какое выражение лица. Мы говорили о химии, и ты испугался, – говорю я,

пятясь и изображая робость.

Мне удалось сбить его с толку. Когда я шла к столу, за которым Камилла ела

толстую лапшу палочками, я даже почти не ухмылялась. Я села рядом с ней. На подносе у

меня еда, которую я набрала по совету Камиллы, под названием «кицунэ удон».

– Как ты произносишь это? – задаю вопрос. – Я знаю, что удон – это лапша, но

второе слово.

– Ки-цу-нэ, – произнесла она с ударением на первый слог. Она указала на

большие треугольные кусочки, плавающие в бульоне. – Кицунэ – это лиса. Видишь

лисьи уши?

– Теперь я не хочу есть это! – восклицаю я.

– Это тофу. Тофу, – упрекает она.

– Знаю, об этом я и спрашивала. Это так мило.

Камилла пожала плечами и потянулась палочками к моей тарелке. Я поспешно

придвинула к себе поднос.

– Я пошутила! – смеюсь я. – Ешь свой обед.

– Дамы, сегодня день горячих крылышек, – триумфально говорит Мак, опуская

свой поднос на стол.

Шокировано осмотрев наши с Камиллой подносы, он восклицает:

– Вы забыли свои горячие крылышки? Где горячие крылышки?

– Тебе следует еще пару раз сказать «горячие крылышки», – говорит Дестин,

спокойно занимая последнее свободное место.

– Все еще вегетарианка, – напоминаю я ему.

– Все еще не имеет для меня никакого смысла, – отвечает Мак.

Камилла с сомнением смотрит на поднос Мака.

– Что? – спрашивает он.

– Куриные крылышки?

– Ну да.

– Они оранжевые, – прозвучал ее комментарий, и она обратила свой взгляд на

его бутерброд.

– Минуточку, – медленно начинает Мак. – Ты не… не хочешь ли сказать, что

никогда не пробовала куриные крылышки?

– Нет.

– Нет, не хочешь сказать, или нет, никогда не пробовала?

Она моргает, смотрит на меня, потом снова на Мака.

– На оба вопроса: нет?

– Сосредоточься, женщина, это важно. Ты когда-нибудь ела горячие крылышки?

– Не ела, – отвечает она осторожно.

– Это ненормально! – громко восклицает Мак, чем привлекает внимание

соседних столиков.

Он подвигает свою тарелку Камилле.

– Вот. Ешь их прямо сейчас. Моя щедрость не знает границ.

Камилла выглядит озадаченной, но, тем не менее, тянется к его тарелке. Мак

внезапно отодвигает тарелку.

– Не бери в голову, у моей щедрости есть границы. Я забыл, что ужасно голоден.

Он хмурится.

– Ты серьезно? Никогда?

Камилла пожимает плечами.

Он медленно, будто это причиняло ему боль, придвинул к ней тарелку.

– Ладно, можешь взять одно. Одно! Я действительно умираю с голоду, но не могу

позволить тебе жить без горячих крылышек.

– Уверен, что не заберешь его обратно? – спрашиваю я.

– Быстро, бери одно, пока я не передумал.

Камилла снова пожимает плечами и тянется за вилкой.

– Положи на место! – в ужасе приказывает Мак. – Ты и вправду не шутишь. Их

едят руками.

– Они в соусе, – хмурится Камилла.

– В этом и суть, – настаивает Мак. – Это как ребрышки, если лицо и руки не в

соусе, значит, ты и не ел их.

– Не знаю, я видела, что когда люди едят их, у них только два грязных пальца, —

говорю я.

– Они делали это неправильно! – категорически заявляет Мак.

Камилла берет крылышко двумя пальцами, с сомнением глядя на апельсиново-

оранжевый соус.

– Хорошо, теперь, – инструктирует Мак, копаясь в своей тарелке, – ты ешь всё,

что не является костью. Приятного.

– Мне нравится соус Буффало, но крылышки выглядят так, будто их

действительно трудно есть, – замечаю я, возвращаясь к своему супу.

– Ты теряешь смысл, – говорит Мак с набитым ртом. – Если ты не собираешься

крушить крылья, с таким же успехом можно есть курицу без костей.

Дестин рядом с ним положил в рот бескостные наггетсы.

– Не думай о том, как это трудно. Думай, как это восхитительно вкусно. И больше

не будет никаких трудностей.

– Это звучало бы более проникновенно, если бы у тебя всё лицо не было в соусе,

– замечаем Дестин.

Между тем, Камилла вытерла руки салфеткой и встала.

– Серьезно? Тебе не понравилось? – интересуется Мак.

– Я собираюсь взять побольше, – хрипло отвечает она, направляясь к буфетной

стойке.

– Хорошо, похоже, она в порядке, – признал Мак в ее отсутствие.

Я смотрела по сторонам кафетерия, пока не наткнулась взглядом на Риса, сидящего

с Кеем, Хейли и Эмити. Хейли болтала с Эмити, и время от времени тянула за рукав Кея,

требуя то одно, то другое. Рис уткнулся в книгу, полностью их игнорируя. Кей наклонился

через его плечо, пытаясь заглянуть в книгу, но Рис резко ее захлопнул, грозно взглянув на

Кея. Это не был обычный его взгляд полный презрения – на этот раз в нем был настоящая

ненависть. Я вспомнила, как Рис сказал, что Кей его телохранитель. Из-за чего он

презирает его? Почему Рис даже в окружении других людей пытается остаться в

одиночестве?

Внезапно Кей поднимает голову и, натыкаясь на мой пристальный взгляд,

подмигивает мне, как и в первый день. Я быстро отворачиваюсь, даже не чувствуя ничего

будоражащего и волнующего, как прежде. Между тем, как он внезапно появился и исчез

возле пустой лаборатории, и взглядом, каким одарил его Рис, не говоря уже о том, что он

сделал с дневником моей матери, Кей начал действовать мне на нервы вовсе не из

романтических побуждений.

Этой ночью я не могла уснуть, так что я выбралась из постели и отправилась в сад

к зеркалу. Башня, к счастью, была пуста. Середина ночи, как-никак. Я не ожидала

увидеть здесь Риса, не думаю, что сегодня у меня достаточно сил, чтобы справиться с

ним. Толстый том лежал на середине стола, я подошла поближе, осматривая его. Должно

быть, Рис забыл положить книгу на полку. Книга выцветшего красного цвета с потертым

золотым оттиском.

Энциклопедия волшебства, третье издание. Выглядит многообещающе, я открывала

книгу. Собственность Рунесонского монастыря, написано на развороте. Любопытно. Кто-

то украл книгу и принес сюда, или Создатель Зеркал воспроизвел ее по памяти? Я

просмотрела оглавление, надеясь найти упоминание о железных мечах. Я старалась не

отвлекаться на другие интересные названия, такие как «Применение крови фэйри»,

«Алхимия и другое человеческое колдовство», «Бессмертные в фольклоре», «Драконы на

протяжении веков», «Выпечка с помощью магии». И лишь в конце страницы я увидела

заглавие «Магические свойства железа». Уже что-то. Это может пригодиться Камилле. Я

нашла нужную страницу и с нетерпением начала читать:

Железо наиболее благоприятное для магии и восприимчиво для различного рода

заклинаний. Однако используется не часто из-за свойства поглощать больше, чем

требуется. Жадный металл – железо, фэйри избегают его использовать из-за

непредвиденных последствий и свойства обращать магию во вред. По этой причине, они

накладывают чары на дерево или такие металлы как золото и серебро, хотя это и сложнее.

Железо вредно для дриад, чья сила берет начало из земли и растительной жизни. Железо

можно использовать, чтобы заблокировать их связь с землей и флорой, что делает дриад

беспомощными. Смотри главу 12 для дальнейшей информации о дриадах и других

гибридах.

Незачарованное железо могут использовать одичавшие или люди; зачарованное —

только люди, или же возникнут непредвиденные последствия. Хотя одичавшие (как и

люди) не могут колдовать, летучая магия реагирует на магическое свойство их крови.

Смотри главу 8 для дальнейшей информации о крови одичавших.

Примечание: зачарованное железо может быть перековано, не теряя заложенной в

нем магии.

Железо может быть использовано в качестве портала для бесов. Смотри главу 12

для дополнительной информации о существах Снизу.

Известные зачарованные железные артефакты:

Корона Ангвар – принадлежала монархам человеческого королевства Ангвар.

Предназначена для предотвращения захвата трона не человеческими особями. Поглощает

силу любого не-человека, который ее носит. После вторжение и захвата Ангвара фэйри

династии Райан корона утеряна.

Серый оберег – щит, используемый жрицами-воинами Теодора Вогела в войне

Храмов. Способен поглощать заклинания и направлять их обратно на нападающих.

Считается единственной причиной, по которой Вогел выиграл битву в Уэйкроссе. Щит

находится в Рунесонском монастыре.

Жезл Уилларда Безумного – железная палица, изготовленная Уиллардом Блумом.

Известный как один из самых нестабильных артефактов, который не подчиняется

полностью воле владельца. Неизвестно, сошел Блум с ума из-за жезла, или же был

безумным еще до его создания. Жезл находится в музее антикварных вещей в Матобе.

Меч Тейлора – наполненный древней силой человеческой семьи Тейлоров меч.

Выкован для уничтожения бессмертных, путем отделения души от тела. Пересек зеркало,

когда Тейлоры бежали от Инквизиции.

– Я еще не прочитал, – произнес Рис над моим плечом. От неожиданности я

подпрыгнула, не слышала, как он вошел. – Мне следовало быть внимательней к этой

книге.

– Тогда оставил бы закладку, – ответила я, чувствуя, как краснею.

– Интересуешься железом? – спросил он, перегнувшись через спинку дивана,

чтобы увидеть содержимое страницы.

Я не сказала ему о мече. У меня сложилось впечатление, что Камилла не хочет,

чтобы я делилась с кем-то этой информацией, тем более, что Рис не особо ей нравился.

– Хочешь узнать, как ослабить фэйри? – сказал он подозрительным тоном.

– Думаю, в школе завелся бес, – быстро говорю я. – Хотела узнать, как он тут

появился.

– Тоже что-то потеряла? – вздохнул он, опуская рюкзак на стол. – Я собираюсь

купить Хейли новый браслет, чтобы она, наконец, заткнулась и не вспоминала о старом.

Его образ, сидящим за своим столом с отрешенным видом, всплыл в моей голове.

– Почему ты общаешься с ними? – спросила я.

– Что ты имеешь в виду?

– Это не дает мне покоя. Я не понимаю. Не похоже на то, что они тебе нравятся.

– Не нравятся, – решительно отвечает он. – Ты не поймешь.

– Попробуй объяснить.

Его глаза сузились, принимая вызов.

– Требуется мало усилий, чтобы дружить с ними. Кей привлекает достаточно

внимания к себе, чтобы никто не отвлекался на меня, а Хейли говорит столько, что нет

нужды вносить свой вклад в разговор.

– Думаю, ты прав, – сказала я. – Но не понимаю, я бы хотела болтать с людьми,

которые мне нравятся.

– Люди мне не нравятся.

– Серьезно? По тебе не скажешь.

Он нахмурился на мой сарказм.

– Я тебя не понимаю. В школе ты испуганная мышь. А здесь… – он сделал

неопределенный жест в мою сторону, – совсем другой человек.

– Может быть, я устаю быть мышью, – ответила я, убирая книгу в сторону. —

Думаешь, такая я – лучше?

– Нет, – говорит он и тут же меняет свое мнение. – То есть да. Мыши

занимаются своими делами.

– Мыши не ищут тебе книги в зеркалах, – ответила я, намекая на инцидент за

обедом. – Кстати, на здоровье.

Он с кислым выражением лица принял от меня книгу и сел по другую сторону

стола.

– Так на что оно похоже? – с внезапным любопытством спрашиваю я. – Твое

королевство.

– Раньше существовало много королевств по другую сторону, – отвечает он, —

но сейчас – только наше. Большинство из них присоединились к нам по доброй воле,

желая той стабильности, которая была у нас. Другие побоялись нашей власти и начали

войну, – он пожал плечами. – Они проиграли. Это было давным-давно. Сейчас мой отец

правит всем континентом из замка Ангвар.

– Но на что оно похоже? – сказала я. – Так же жарко, как и в Хэйвенвуде? Есть

ли Башни? Подземелья? Гобелены? Держу пари, там много гобеленов.

– Не знаю, – нейтрально сказал он. – Я никогда не был там.

– Но я думала…

– Единственный способ попасть туда, – говорит он, закрывая глаза, – через

зеркало-переход. Но ни одного из них не осталось, – он посмотрел на книгу, которую я

ему дала, – если только кто-то не создаст еще одно.

– Так твой отец…

– Не имеет значение, кто мой отец, если я не могу создать зеркало-переход, —

резко говорит он. – Он даже не думает, что я… – Рис резко обрывает себя.

Не думала, что мы наткнемся на такую щекотливую тему. Таким образом, он принц,

но только на словах, пока он находится по эту сторону. Я закусила губу.

– Мой отец тоже не особо уверен в моих способностях, – сказала я, слабо

улыбнувшись. – Он даже не говорил мне, над чем работает. Будто думал, что я ни на что

не годна. И вот я здесь, – я оглянулась, – в магической Башне, помогаю принцу фее

вернуть ему право первородства.

– Фэйри, – поправляет он. – Гибриду, – но уголок его рта все же изогнулся в

улыбке.

– Эта библиотека огромна. И построена Создателем Зеркал, так? Тут должен быть

хоть один паршивый рецепт зеркала-перехода.

– В последнее время я даже не мог изменить окна в святилище, – признался он.

– Не понимаю, что происходит.

– Но ты ведь выяснишь это. Ты весьма упертый.

Мои слова вызвали у него смех. Святое дерьмо, он и в самом деле знает, как

смеяться.

– Может быть. Но кто знает, сколько времени это займет? У меня нет вечности, —

говорит он.

– Тогда нам нужно сделать тебя бессмертным, – отвечаю я.

– Отлично. Давай сделаем это, фаворитка, – ухмыльнулся он.

– Тебе не стоит называть меня фавориткой, – возразила я.

– Я буду так делать, пока ты не бросишь всё это «принц фей» дерьмо.

– Хорошо-хорошо.

Мне вспомнилось вчерашнее предупреждение Беа об Эндере.

– Кстати, что ты знаешь о бессмертных?

– Я знаю, что не стоит становиться на пути того, кого нельзя убить.

Я была склона согласиться, вспомнив Мередит, насаженную на острие сталактита.

– Их много? Бессмертных, я имею в виду.

– Здесь много людей, на пути которых лучше не становиться, – говорит он. – И

много тех, кто проживает долгую жизнь. Но я слышал лишь о трех людях, которые

действительно бессмертны.

Он переложил несколько книг, пока не достал одну со старыми исписанными

пергаментными страницами. Рис сел рядом со мной на диване, положив книгу на стол

посередине.

– Существует легенда о том, что они являются орудием богов. Но люди

придумают что угодно, чтобы объяснить необъяснимое, – сказал он, открывая книгу на

серии портретов, очень похожих на те, которые обнаружила я. – Она охотилась на

монстров последние сто лет, – он указал на Мередит. – Но, прежде чем у нее началась

амнезия, она сама разрушила много городов. Он, – Рис указывает на Габриэля,

именованного здесь также Гокаем, – охотился на монстров. Самопровозглашенный

защитник человечества. Был известным целую вечность. – он перешел на человека с

зеленоватыми волосами. – Вор, вот он – действительно проблема. Он убивал царей, крал

бесчисленное количество ценных артефактов, приводил целые народы к нищете. Они с

Мередит совершили много вреда на той стороне, прежде чем перешли на эту. Хемлока

никто не видел около столетия. Он где-то прячется, или же кто-то, наконец-то, узнал, как

его убить.

Он пожал плечами, я же была потрясена портретом. Он выполнен другой рукой, в

углу страницы нарисована извилистая лоза, но это был тот же зеленоглазый мужчина,

которого я видела в школьной лаборатории.

Габриэль, Мередит и Хемлок. Трое бессмертных, о которых говорила Камилла.