Текст книги "Вор (ЛП)"

Автор книги: Эйне Крэбтри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

что мы переехали в Хэйвенвуд.

Я внезапно вспомнила книгу, которую я видела в квартире, с иллюстрацией зеркала

с серебряной ручкой, опутанной лозой.

Он искал магическое зеркало все это время? Я старалась не выдать себя

выражением лица.

– Почему вы говорите все это мне? – спросила я.

– Потому что я боюсь, что Саймон что-то планирует, – ответил он. – И не

только я. Твоя бабушка… Тейлор… ну, не Шарлотта, но достаточно скоро и она сделает

выводы. Я говорю тебе все это, потому что ты единственный человек, который был рядом

с ним последние пятнадцать лет. И я надеюсь, ты поможешь мне собрать воедино все

кусочки головоломки и понять его действия.

Он остановился возле дома Беа и посмотрел на меня выжидающе.

В тот момент мне больше всего хотелось, чтобы я находила [находилась] в Башне, и

уверенность наполнила меня, чтобы я могла справиться со всем этим. Я хотела быть там,

где у меня есть контроль. Но я застряла по эту сторону зеркала, в машине, с мужчиной,

который, определенно, знает многое, и требует информации от меня.

Неожиданно, меня начала сотрясать дрожь.

– Что вы хотите от меня? – спросила я. – Он никогда ничего мне не

рассказывал. Никогда. Я приходила домой со школы, но его там не было. Я спрашивала,

что он делает, а он кричал на меня, чтобы я не доставала его. Я пыталась не попадаться

ему на глаза, он говорил, что я не занимаюсь домашними делами, – я начала плакать, всё

внезапно навалилось на меня. – Он жил в университете и прятался в своей комнате. Его

не заботило, что я делаю, пока дом оставался чистым, а я не шумела. Ему все равно. Все

равно. Я горничная, не его дочь, и я думаю… думаю, он ненавидит меня.

Я сжалась на пассажирском сиденье в автомобиле незнакомца. Разве я надеялась,

что он начнет меня утешать? Я не знала, что и думать. Он протянул руку к бардачку,

достал салфетки и передал их мне.

Я издала сдавленный смешок и высморкалась.

– Я знаю, это сложно, – сказал он. – И, к сожалению, станет еще сложнее,

прежде чем измениться к лучшему. Ты подросток, – сказал он иронично. – Это самое

ужасное время в жизни. Но это также время, когда ты выбираешь, каким человеком ты

хочешь быть. Ты можешь дать одержать над тобой верх страху, сомнениям, эгоизму, или

стать такой, какой ты хочешь, чтобы были и другие. Доброй. Надежной. Податливой. Ну,

знаешь, таким человеком, который разбивает кувшины об головы головорезов, чтобы

помочь своим друзьям.

Я слабо улыбнулась.

– С Камиллой все будет хорошо?

– С хорошими друзьями рядом – наверняка, – улыбнулся он.

– Мне жаль, что не могу быть полезной, – сказала я.

Я подумала, что здесь есть какая-то связь с зеркалом в саду, но я не могла сказать об

этом. Я обещала Рису, и насколько милым бы не был Габриэль, я не уверена, что настолько

ему доверяю.

– Если вспомнишь что-нибудь, – сказал он мягко, – ты знаешь, где меня найти.

Я оглянулась: Беа открыла входную дверь, выглядывая меня. Я поблагодарила

Габриэля, вышла с машины, и побежала к крыльцу через стену дождя.

– Где ты была? – спросила она.

– Работала над научной работой с одноклассницей, как и говорила тебе, —

сказала я, надеясь, что дождь спрятал мои недавние слезы. – Ее опекун предложил

отвезти меня домой, когда пошел сильный дождь.

– Ее опекун? – с тревогой в голосе спросила она, прищурившись, вглядываясь в

машину Габриэля. Волнение, отразившееся на ее лице, показывало, что она его узнала.

– Заходи внутрь, Джульетта, – поторопила она меня. – Что он сказал тебе? —

спросила она, закрывая дверь.

– Ни-ничего, – ответила я, вздрагивая.

Я не понимала ее рвения. Хотя я до сих пор не уверена в его мотивах, но он был

самым хорошим человеком, которого я встретила в этом городе.

– Он сказал, что рад, что я подружилась с Камиллой. Вот и все.

– Камилла? – переспросила Беа. – Камилла Тиг? О Боже, – она провела рукой

по лицу. – Твоя подруга подопечная Габриэля Кацуро? Нет, нет, Джульетта, в этом не

будет никакой пользы. Ты больше не будешь проводить время с этой девочкой.

– Она моя единственная подруга, – воскликнула я. – Ты постоянно говоришь,

что мне следует завести друзей, а она единственная, кто хорошо ко мне относится.

– Послушай меня, – строго сказала она. – Габриэль Кацуро очень опасный

человек, я хочу, чтобы ты держалась подальше от него.

Чувства, которые возникли у меня в Башне, грозились вырваться наружу.

Возмущение клокотало во мне.

– Почему? – грубо спросила я. – Потому что он знает о чем-то? Потому что у

него есть ответы? Ты хочешь держать меня в неведение, не так ли? Вокруг происходят

странные вещи, а ты хочешь, чтобы я заткнулась и оставалась дома? Ты такая же, как и

папа, ты знаешь это? Ты точно как он.

Мои слова, казалось, ошеломили ее. В порыве малодушия, я взлетела по лестнице и

заперлась в своей комнате.

Глава 13

Мак

Тейлор вручил швабру мне, и ведро с чистящими средствами – Дестину, когда

девушки появились в дверях субботним утром. Джул со связанными в небрежный хвост

волосами сияла, одетая в бледные пастельные тона, на фоне которых ее волосы и кожа

казались темнее, чем обычно. Она вздрогнула, когда заметила на себе взгляд Тейлора —

нервничает. Она всегда накручивает прядь волос, когда волнуется. Я хотел дотянуться до

нее, взять за руку, но меня не покидало ощущение, что, несмотря на то, что физически она

рядом, мысленно она находится за миллионы миль от меня.

– Сокамерники, – вместо этого говорю я громко. – Добро пожаловать в ад.

Тейлор фыркнул.

– Вы те, кто настолько глуп, чтобы попасть в переделку. И теперь мне приходится

нянчиться с вами по субботам.

– Так давайте все пойдем за мороженым, так даже будет лучше, – говорю я. —

Или за кексами. Здесь же есть кафе вниз по улице. Бенедикт или Бенволио, как-то так.

Тейлор почти настолько же высокий, как и Дестин, так что его грозный взгляд через

очки с высоты двух футов был пугающим. В церкви, когда говорят о гневе Господнем, я

вижу Тейлора, который еще не успел выпить свою чашку кофе.

– Или мы можем начать уборку, – кротко исправляюсь я.

Тейлор приподнимает бровь, словно бросает мне вызов сказать что-нибудь забавное

в последний раз.

– Школьный фестиваль через три дня, директор Унимо хочет, чтобы всё было

безупречно. Уборщики в основном заботятся обо всей школе, но и для вас нашлась работа.

Чудо близнецы получают перила на лестничные перила, – он взглянул на меня. – Вы же,

девушки, протрете светильники. Привяжите к метлам тряпки, я не хочу везти вас в

больницу, если вы упадете с лестницы.

Сентиментальность и Тейлор – эти вещи несовместимы.

– Я буду в классе английского. Не делайте ничего глупого, – сказал он, сверля

меня взглядом.

– Я? Глупого? – проворчал себе под нос, когда Тейлор поднимался по лестнице.

– Будто он знает тебя, – сказал Дестин.

– Я когда-нибудь делал что-то глупое?

– На прошлой неделе, на математике миссис Регланд спросила, сколько будет

квадратный корень из 144, и ты ответил Дженга*, – напомнил он.

– Люди смеялись, – заметил я.

– А ты получил дополнительно задание на дом.

– Каратэ вчера, – сказала Камилла.

Акеда [Икедо] сказал нам выбрать спарринг-партнеров, и я взял ее до того, как

Хайд выбрал меня. Так или иначе, всё закончилось тем же – я снова распластанный на

полу.

– Я думал, что ты будешь снисходительна ко мне, мы же вроде как друзья.

– Глупый, – категорично заявила она.

– Гоняющийся за несуществующими животными… – пробормотал Дестин.

– Он не несуществующий. Ты видел его.

– Что не несуществующий? – спросила Джул.

– Причина, по которой мы получили эту нелепую отработку, – говорю я, хмуро

осматривая окна, которые были заменены на прошлой неделе. Вы никогда не узнаете, что

с ними случилось.

– И почему же вас оставили после уроков? – спросила Джул.

– Я затеяла бунт, – ответила Камилла.

Она никак не ожидала, что я могу перепрыгнуть «подвиг» Камиллы.

– Мы обнаружили маленького монстра, который обворовывал шкафчики, —

сказал я, складывая руки на груди. Пусть только попробуют засмеяться. – Я преследовал

его по школе и разбил стекло. Унимо решила, что я сделал это, потому что она —

всемирное зло.

Глаза Джул широко открылись. Не уверен, изменил ли я ее мнение обо мне.

– Монстр? – говорит Камилла.

– Это была причудливая мелочь с хвостом, крыльями и ушами…

– Она называется летучая мышь, – невозмутимо перебил меня Дестин.

– Не притворяйся, будто не видел его, – огрызнулся я на него. – Может быть,

если бы ты подстригся, тебе не пришлось бы придумывать оправдание…

– Если ты говоришь, что видел его, значит – так и есть, – сказала Джул, видимо,

нервничая из-за того, что мы начинаем ссору. – Нам лучше начать уборку до того, как

вернется Тейлор, или же мы постоянно будем оставаться после уроков, независимо от

того, что мы сделали.

Они с Камиллой взяли тряпки и метлы и спустились по лестнице.

– Спасибо за помощь, – сказал я Дестину.

– Пожалуйста.

– Это был сарказм.

Со вздохом он намочил тряпку.

– Ты никогда не задумываешься, что девушки больше обращали на тебя

внимание, если бы ты не был настолько странным.

– Я? Я не тот, кто разбрасывает содержимое подушек.

Дестин, напрягшись, стремительно оглянулся.

– Говори тише, – одно перо скользнуло из-под его рубашки на пол.

– Тейлор закрылся наверху, а девочки в подвале, – говорю я пренебрежительно.

– И давай на чистоту. Я не странный. Я просто не прячусь под одеялом, когда происходит

что-то странное. Вот в чем разница. Кроме того, «странный» означает не скучный, и мне

нравится быть не скучным.

– Так это в пользу того, что ты странный или нет? Как по мне, ты не можешь

определиться.

– Я просто потрясающий. Конец дискуссии.

Посмеиваясь, он вернулся к оттиранию грязи с перил. Иногда я задаюсь вопросом,

провел бы он остаток своей жизни, запертый в своей комнате с комиксами и ноутбуком,

если бы я не вытаскивал его на солнце.

Перила в виде лоз, изгибались с обеих сторон широкой лестницы. Я вздохнул. Это

займет весь день.

Вспышка желтого света бросилась мне в глаза в верхней части лестницы. Я

осмотрелся. Невероятно, но клянусь, что видел мелькание розового языка, прежде чем

тень стрелой промчалась в холл второго этажа.

Такая маленькая…

Я побежал по лестнице за ней.

– Мак? – позвал шокированный Дестин.

– Он дразнит меня, – кричу я, замечая, как нечто промелькнуло впереди.

И я не собираюсь снова остаться ни с чем.

Джул

Мы спустились в подвал в полной тишине. На теле Камиллы не было никаких

видимых синяков и ее лицо не было бледным, но она вела себя осмотрительно, морщась,

когда приходилось сделать еще шаг по лестнице. Я вспомнила, что большинство ударов

пришлось на ее туловище, сейчас скрытое за широким худи. Не думаю, что на ее месте я

смогла бы хотя бы принять вертикальное положение.

– Ты выглядишь намного лучше, – сказала я.

– Я чувствую себя как дерьмо, – проговорила она, когда мы дошли до двери

подвала.

– Извини.

– За что? Разве ты била меня? – спросила она.

– Н-нет, – запнулась я, глядя на нее.

– Тогда почему извиняешься?

Она улыбнулась мне, и это оказалось заразительным, уголки моего рта

приподнялись в ответной улыбке.

– Ты действительно веришь Маку? – спросила она.

Я пожала плечами.

– В последнее время я видела слишком много странных вещей, чтобы

удивляться…что это было?... летучей мыши.

Она только покачала головой.

– Не знаю.

Я посмотрела на длинную линию светильников у нас над головой.

– Ну, ты можешь начать с этой стороны, а я с той, за углом, – сказала я.

Она взяла тряпку, повертела ею, и потянулась к первому светильнику.

Взяв в руки вторую тряпку, я пошла дальше по коридору. Я была рада, что Камилла

казалась в порядке – и эгоистично я еще больше радовалась тому, что я нравилась ей

даже больше, чем раньше. Странно, что событие, которое должно было травмировать

меня, вызывает улыбку.

Завернув за угол Г-образного холла, я спустилась до конца, слыша, как эхом

отдаются мои шаги по кафельному полу. Половина классов здесь не используются и

заперты. В школе много пустых классов, видимо, ожидалось, что когда-то они будут

заполнены учениками. Я еще раз посмотрела на светильники. Может, если мы быстро

закончим, Тейлор отпустит нас пораньше.

– Здор ово, – послышался голос.

Я обернулась и столкнулась лицом к лицу с Кеем. Я подавила вздох. Откуда он

взялся? Предполагалось, что школа будет пустой.

– Кей, что ты здесь…

Он прижал палец к моим губам, улыбаясь, словно Мона Лиза. Его черные глаза

сверкнули в темноте. Он отстранился, убирая руку. Что-то прохладное и металлическое

скользнуло под мою рубашку, и я вскрикнула.

– Джул? – позвала меня Камилла.

– Я здесь, – сказала я в ответ, мой голос прозвучал на октаву выше, чем обычно.

Она вышла из-за угла, с отразившимся на ее лице недоумением.

– Мои уши снова не работают, – сказала она озабоченно. – С тех пор, как я

вошла сюда. Это здание неправильное.

Я обернулась, уверенная, что Кей не промолчит, но его не было. Начала озираться,

но его и след простыл.

– Что ты ищешь? – спросила Камилла, подходя ко мне.

– Тут был Кей, он просто…

Она моментально встала в стойку.

– Что? Где?

Я провела рукой по рубашке. Металлическая вещь зацепилась за мой бюстгальтер.

Я вытащила ее, обнаружив, что это ключ. В4 – написано на нем.

Камилла с любопытством посматривала на меня.

– Джул…

– Он бросил его через мой воротник и исчез. Что ты хочешь от меня услышать?

Она покачала головой.

– Не он. Пожалуйста, не он.

– О Боже, нет, – воскликнула я, догадываясь, что она неправильно поняла. – Я

имею в виду… я думала…но это было…

Она со вздохом забрала у меня ключ, рассматривая его.

– Так что же это?

– Ключ от одного из класса в подвале, наверное? – сказала я, радуясь смене

темы.

– В4, – она указала на аудиторию рядом с лабораторией мисс Миллер. – Пустая,

я думаю.

– Я ни разу не видела, чтобы кто-то входил туда, – заметила я.

Она вставила ключ в замок и повернула его, дверь распахнулась.

Здесь находилось несколько столов со старыми приборами и кусками пергамента на

них. Еще больше их было прикреплено к стене, создавалось ощущение парящих

призраков. Но, несмотря на тщательность, с которой прикреплен каждый кусочек, они все

были чистыми.

На столе в центре комнаты рядами стояли разноцветные колбы, мензурки и

флаконы. Листы с наскоро записанными на них набросками и заметками были

разбросаны здесь же. Я рассматривала их, тогда как Камилла зациклилась на пустых

листах.

– Это формулы, – сказала я, внимательно рассматривая колбы. – Они

напоминают мне наш эксперимент.

– Невидимые чернила? – спросила она.

– Кто-то хочет знать, что на этой бумаге, – заметила я.

– Унимо.

– И, предполагаю, мисс Миллер, – изгибающийся почерк, которым написаны

наброски, был мне знаком. – Тут так много страниц. Откуда они взялись?

Камилла, пожав плечами, поднесла бумагу к носу. Она покачала головой.

– Мои нос и уши все еще не работают, как следует. Как и всегда здесь. Ненавижу

эту школу.

Я близко подошла к стене, присматриваясь к прикрепленным на ней кускам

пергамента. Пожелтевшие, с потертыми уголками. Безошибочное ощущение того, что на

них что-то спрятано, переполняло меня. Также как и с дневником моей матери.

Воспоминание о дождливом дне всплыло в моей памяти. Моя рука на стволе

дерева, и острое желание обрести дом.

Едва осознавая, что делаю, я положила руку на пергамент напротив.

Покажи мне.

Линии разбежались от моего прикосновения. Я отскочила, но они продолжали

двигаться от одного кусочка к другому, острые, закрученные. Медленно изображение

складывалось в единое целое – портрет, выполненный весь черными мазками, за

исключением глаз. Они были ярко зеленого – изумрудного – цвета. Это был мужчина с

длинными черными волосами и красивым лицом, искаженным злобной улыбкой.

– Uwaa, – пробормотала Камилла. – Nanda, что ты сделала?

– Видимо, всё, что нужно – это попросить, – ответила я, сжимая руки, чтобы

унять охватившую меня дрожь. – Покажи мне, – сказала я, и вновь линии разбежались

по бумаге.

Воодушевленная Камилла прижала руку к следующему куску пергамента.

– Покажи мне!

Ничего не произошло.

– Ты должна сконцентрироваться.

– Так и есть, – она посмотрела на меня с любопытством. – Может, это только

ты?

Я оглянулась на второй пергамент, на котором темные чернила проявились в виде

замка с извилистыми башенками и развевающимися стягами.

Только я.

Камилла смотрела на меня с недоверием.

– Ты чудовище, – сказала она.

Я уставилась на нее широко раскрытыми глазами, но ее лицо озарила широкая

улыбка, а зелено-золотистые глаза сверкали.

– Я тоже, – она сказала это так, будто это не было проклятием. Будто мы

особенные. Я особенная?

– Что ты можешь делать? – спросила я.

– Улучшенный слух и обаяние, обычно. И я ломаю вещи, – она рассмеялась. —

Как и ты.

– Я ничего не ломаю, – запротестовала я.

Камилла указала на портрет.

– Ты нарушила его. Заклинание.

Я с удивлением взглянула на нее. Это то, что я сделала? Нарушила заклинание?

Я положила руку на бумаги, находящиеся на столе, пытаясь определить,

почувствую ли я то, что на них что-то скрыто. Я ощущала слабое сопротивление в моей

голове, будто мелкая сетка была по всей длине пергамента. Я представила, как снимаю ее,

на этот раз медленно. Покажи мне.

Послание проявилось словно мираж, все еще скрытое за туманной дымкой. Когда я

дотронулась пальцами до пергамента, туман рассеялся. Линии растеклись от моего

прикосновения, превращаясь в водопад.

Я отступила назад, тяжело дыша.

– Ты права, – ахнула я.

– Потрясающе, – протянула Камилла, восхищенно осматривая листы.

Покажи мне. Покажи мне. Покажи мне. Я прикоснулась к каждому куску

пергамента, наблюдая, как они оживают под моим прикосновением. Прежде чем я

осознала это, я проявила все изображения в комнате. Я оглянулась на дело своих рук.

На большей части картин изображены пейзажи и здания, на вид достаточно

древние. Леса, реки, дома с соломенными крышами, замки. На некоторых изображены

коробка с ювелирными изделиями, корона, зеркало, похожее на то, что расположено в

саду, но с другим орнаментом. Серебряная лиса, смотрящая умными глазами. Но

портреты наиболее занимательны.

Камилла как раз замерла возле одного из них. Я подошла к ней и поняла, почему

она застыла – лицо, нарисованное на пергаменте, определенно, принадлежало Габриэлю.

Но его выражение неправильное – серьезное, предчувствующее что-то плохое, оно чем-

то мимолетно напоминало Риса в одном из его настроений, но сморщенные шрамы,

выглядывающие из-под воротника, говорили о том, что это опекун Камиллы. В нижней

части пергамента нарисован синий символ, напоминающий повернутую на бок восьмерку

и имя – Гокай Кацуро.

– Как думаешь, это его настоящее имя? – мягко спросила я.

Она промолчала.

– Что это? – спросила Камилла, указывая на символ.

– Думаю, знак бесконечности, – ответила я и, взглянув на ее выражение лица,

добавила, – ну знаешь, то, что длится вечно.

– Я видела это, – сказала она, направившись к другой стене. – Вот, – она

указала на другой портрет. – И там.

Я снова посмотрела на зеленоглазого человека с усмешкой на лице. Надпись

гласила: Хемлок и ничего больше, кроме символа бесконечности такого же цвета, как и

глаза незнакомца.

Я подошла к Камилле, посмотрев на следующий портрет. Это была женщина, пусть

и не самая красивая, но от нее исходил магнетизм, притягивающий внимание к

выражению лица – смесь очаровательности и самоуверенности. Мередит Эндер и

кроваво-красный знак бесконечности.

Камилла что-то пробормотала себе под нос.

– Что?

– Трое бессмертных, – ответила она, смотря на женщину с отвращением. —

Когда-то они были выбраны богами. Пешки в войне. Ставки на победителя, – она

покачала головой. – История, которую Габриэль рассказывал мне.

– Кто выиграл?

– Он сказал, спроси меня позже, – она посмотрела на его портрет с

непередаваемым выражением лица.

Картина рядом с ним попалась мне на глаза. Меч Тейлоров – так она подписана.

– Камилла, – я потянула ее за рукав, указывая на картину. – Как думаешь, это

то, что хотел тот парень?

Это весьма некрасивый меч, выполненный в старом стиле. На рукоятке и ручке не

было ничего примечательного, за исключением, возможно, полного отсутствия

индивидуальности.

– Не понимаю из-за чего весь сыр-бор, – заметила я. – Он даже не выглядит

круто.

Камилла пожала плечами, потирая свой браслет правой рукой так, словно хотела

расцарапать кожу под ним.

– Ему и не нужно, если он магический, – сказала она, осматриваясь. – О, еще

один.

Я проследила за ее взглядом, пока не наткнулась на чистый пергамент.

– Я думала, что дотронулась до всех них, – сказала я, приближаясь к нему.

Положив руку на пергамент, я сказала: – Покажи мне.

Ничего не произошло.

– Может, этот лист действительно чист.

– Ага, конечно, – сказала Камилла. – Он просто осёл. Покажи, кто в доме

хозяин.

Я сосредоточилась на грубой бумаге под подушечками моих пальцев, пытаясь

вытащить изображение из нее, найти то, что спрятано. Картинка образовалась у меня в

голове: отрывочная, призрачная и бесцветная женщина в платье с глубоким вырезом,

усеянным драгоценными камнями, с длинными волосами, каскадом спадающими на

плечи.

Красивое в форме сердечка лицо с закрученными ресницами, наполовину

прикрытое кружевным зонтиком, взгляд через плечо. Она казалась мне знакомой, но мне

нужно было сбросить заклинание, чтобы увидеть ее более четко. Сопротивление было

плотное, словно ткань, и моя рука сжалась в кулак, пытаясь сорвать ее. Острая боль

шипами пронзила мою руку. Я закричала, опускаясь на колени.

– Джул, – воскликнула Камилла.

Я смотрела на свои дрожащие руки. На них пульсировали черные, жилоподобные

знаки, когда боль затихла – они исчезли.

– Святое дерьмо, – выдохнула я.

– Святое дерьмо, – повторила Камилла. – Ты в порядке?

– Думаю, что да, – дрожащим голосом ответила я, принимая ее протянутую руку.

Пергамент оставался по-прежнему пустым, изображение женщины на миг мелькнуло на

нем вместе с подписью в углу. Предвестник.

– Что это? – спросила Камилла.

Я потрясла головой. Это так далеко от моего понимания.

Дверь позади нас открылась, и мы обернулись на звук.

– Идиотки, – ужасающе прозвучал голос Тейлора, застывшего в дверном проеме.

– Что вы наделали?

Мак

Кто оставляет открытой дверь, ведущую на чердак? Разве они не знают, что летучие

мыши могут таким образом сбежать?

Маленький монстр съежился на полпути к лестнице, видимо, ошеломленный

внезапным солнечным светом. Чувствительные глаза, а? Наконец-то что-то в мою пользу.

Я поднялся по лестнице и схватил за шкирку это существо.

– Попался, – восклицаю я слишком рано.

Оно выскальзывает из моих пальцев, щурясь мутным взглядом на землю. В лучах

солнца его мех не выглядит продолжением тени, это скорее темно серая масса с листьями

и грязью. Его глаза размером с мячи для гольфа с жуткими желтыми зрачками. Длинный

подрагивающий хвост, как у крысы. Его суставы и челюсть покрывает чешуя. Его

широкие кошачьи уши выпрямились, когда он посмотрел на меня. Оно зашипело по-

змеиному, широко открывая рот, давая возможность рассмотреть длинные и острые зубы.

Я сделал шаг назад. Что, черт возьми, это за существо? Я удивился, но не собирался

отступать. Я должен доказать свою невиновность, особенно после того беспорядка,

причиной которого я стал.

– Что ты за летучая мышь-змея-обезьяна, – говорю этому существу. – Ты

пойдешь со мной.

Я двигаюсь осторожно, опасаясь его зубов. Оно отступает, всё еще

дезориентированное. Я не собираюсь дать ему ускользнуть.

– Ты поможешь мне доказать директору, что я не сошел с ума, – я снимаю

куртку, подходя ближе. – Я собираюсь завернуть тебя в это, чтобы ты не заразил меня

бешенством. Договорились?

Оно с визгом бросается на меня. Я ловлю его, стараясь держать подальше от глаз.

Пячусь, спотыкаюсь через трубу и падаю с крыши. Мой пиджак выпадает из рук, я же

кричу, все еще сжимая в руках существо. Через мгновение я буду распластанный по

мусорному контейнеру…

Но я приземляюсь в большую кучу грязи, почти в полной темноте. Я кашляю,

чувствуя вкус глины во рту. Летучая мышь выворачивается из моих рук и сливается с

темными пятнами на полу.

Речь о том, как исчезнуть в нем. Я хватаю его за хвост.

– О нет ты… – я падаю вперед, приземляясь на кафельный пол, – не уйдешь.

Освободившееся существо бежит дальше по коридору.

Коридору?

Я вернулся в школу – во внутрь. Я весь в красной глине, а мое плечо болит от

удара при столкновении с поверхностью пола. Я оборачиваюсь. Шкафчики?

Я только что переместился через… я с трудом верю в свой вывод…

Телепорт?

Существо протащило меня через мусорный бак, потом – по непонятной пещере, и

выбросило обратно через шкафчики.

– Это было потрясающе, – кричу я, не заботясь о том, что меня могут услышать.

Хлопок двери и быстрые шаги. Интересно, как я смогу объясниться.

Тейлор выходит из-за угла и замирает, на наносекунды на его лице отображается

облегчение, а потом он взрывается:

– О чем, черт возьми, ты думал? – кипит он. – Если бы ты… если тебя кто-

нибудь увидел, – он стремительно оглядывается. – Сейчас же иди в класс. Вы все меня

уже достали.

– Все мы? – я пытаюсь казаться непричастным, насколько это возможно, будучи

с ног до головы в грязи.

– Все вы, – рычит он.

Джул

Камилла и я с виноватым выражением лица скользнули за первую парту в классе

английского. Возле нее сидел Дестин, сгорбившись, словно, пытаясь стать меньше. Мак

стоял в стороне, скрестив руки на груди, его светлые волосы грязные, собственно, как и

весь он с ног до головы. Вероятно, он не захотел просто сидеть, и собрал грязь отовсюду.

Он заметил, что я смотрю на него с широко раскрытыми глазами и пробормотал:

– Летучая мышь. Телепорт.

– Многое объясняет, – несчастно заметил Дестин.

Тейлор захлопнул дверь и в гневе посмотрел на нас.

– Вы четыре идиота, – отрезал он. – Это не Скуби-Ду. Здесь нет резиновых

масок и недовольных дворников, прячущих Золото Ацтеков, или счастливого окончания

следствия. Вы думаете, что наказание после уроков – это худшее что может сделать

директор? Рассказать родителям? Отстранить от уроков? Вам следует молиться об

исключении. Чем больше вы накопали, тем больше вероятность, что Рин никогда не

позволит вам уйти. Здесь замешана сила, с которой вы не справитесь – сила, которая с

легкостью уничтожит вас, даже если у вас хватит сил ей противостоять. Если бы вы не

высовывались, то смогли бы закончить школу, прежде чем она обо всем догадается, и жить

нормальной жизнью. Вы помогаете ей, – он указал пальцем на меня и Камиллу, – и вам

следует остановиться. А вы, – он повернулся к Маку, – еще хуже. Беа мне все

рассказала. Вы даже не имеете ни малейшего понятия, что почти сделали в библиотеке.

– Эй, откуда нам было знать, что эта тату-леди собиралась… кстати, что именно

она собиралась сделать? – спросил Мак.

– А потом, – продолжил Тейлор, не обращая на него внимания, – вы идете

травить бесов и гоняться за ними по всей школе. Ты всегда был импульсивным, но Дюпре,

это же ведь граничит с самоубийством. Эта штука могла занести тебя куда угодно.

– Бес? – оживился он. – Так эта летучая мышь – бес?

Тейлор застонал.

– Мак, что я должен сказать, чтобы ты понял, —говорит он, проводя рукой по

лицу. – Ты единственный в этой комнате, кто определенно является нормальным. Через

два года ты будешь свободным. Единственное, о чем тебе стоит беспокоиться, так это о

том, как спрятать эти адские перья цапли, чтобы твой друг тоже стал свободным.

Лицо Дестина залилось краской.

– Что? Я не… В смысле, какие перья?

– Научись держать это под контролем, пока еще кто-нибудь не заметил – отрезал

Тейлор.

– То, что происходит, – сказала до сих пор молчавшая Камилла. – Если мы

полезны?

Он одарил ее тяжелым взглядом, но думаю, на его лице, на секунду отразилась

жалость.

Из всех нас, она была наиболее сверхспособной. Если он знает об этом. Волновался

ли он за нее?

– Хорошо, – сказал он, выдвигая ближайший стул.

Он поставил на него правую ногу, словно собирался завязывать носки, закатил

штанину и опустил носок. Вокруг его лодыжки заворачивалась татуировка, похожая на

цепь.

– Никогда бы не подумал, что у тебя может быть тату, – сказал Мак.

– Это заклинание, – ледяным голосом сказал Тейлор, опуская штанину. – Когда

Унимо находит игрушку, она хочет ее оставить себе, чтобы она не сбежала. Я привязан к

школе. Я не могу отойти от нее больше чем на двадцать миль. Это словно, как ты

натыкаешься на кирпичную стену, – он поморщился. – Магия не работала в нашем мире

почти тысячу лет. Но последнее столетие она просачивалась назад – и за последние

несколько лет это стало еще интенсивнее. Большинство фэйри и одичавших даже не знают

о том, кем они являются. Нет даже гарантии, что вы сможете развить свои силы, – его

взгляд задержался на мне, я вдруг вспомнила ужас, охвативший меня, когда встретилась с

ним. – Это все еще остается непредсказуемым и беспорядочным. Но у семьи Унимо

хорошая память, и они стремятся контролировать все, что могут. Они найдут способ

предложить вам сделку, от которой вы не сможете отказаться. И вы будете принадлежать

им. Или же вы можете оставаться вне их радара, – сказал он, по очереди посмотрев на

каждого из нас. – И вы определенно не должны объединяться, чтобы помогать им в

исследованиях, – сказал он, вновь смотря на меня. – Вам всем безбожно повезло, что

сегодня только я был в школе.

Я сглотнула ком в горле, вспоминая мимолетное появление Кея.

– И даже тогда, – продолжал Тейлор. – Если Рин будет задавать правильные

вопросы, я должен буду ей ответить. Я не особо могу вам помочь. Поэтому, пожалуйста,

если у вас есть хоть немного чувства самосохранения, держитесь подальше от дел Унимо,

и из любви к Богу, держитесь подальше от Эндер.

Глаза Камиллы расширились.

– Эндер? – спросил Мак.

Тейлор вздохнул.

– Женщина, которой вы почти помогли сжечь библиотеку. Мередит Эндер. Все,

что вам нужно знать, это то, что она бессмертна, безумна и сделана из огня. Я не знаю,

почему она вернулась сюда, – сказал он мрачно. – И чем скорее она уедет, тем лучше.

Видите женщину в коже – держитесь от нее подальше. Поняли? – Он с любопытством

посмотрел на побледневшую Камиллу. – Хорошо, Тиг?

Камилла потрясла головой, словно хотела избавиться от мыслей.

– Да, – сказала она. – Да, хорошо.

– Теперь, пожалуйста, все выходите из здания, прежде чем причините еще больше

вреда. Удачи в объяснении своего внешнего вида матери, – он посмотрел на Мака,

которого данная перспектива заметно охладила.

Ребята вышли впереди меня.

– Джул, подожди, – окликнул меня Тейлор. – На пару слов.

Я остановилась, со страхом смотря на него. Мне пришло в голову, что он

единственный взрослый, который не настаивал на том, чтобы называть меня Джульеттой.

– Закрой дверь, – сказал он.

Я сглотнула и сделала, так как он велел, возвращаясь к столу, за которым сидела.