Текст книги "Утро нашей любви"

Автор книги: Эйна Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Спасибо. Спасибо за все.

Местный ресторан тоже был закрыт. Лишенный возможности подкрепиться даже чашкой кофе, Джаред провел следующие два часа на скамье перед зданием телеграфа, нетерпеливо постукивая ногой, в ожидании открытия. Наконец, отправив телеграмму с радостными известиями отцу, он нанял лошадь и поскакал по дороге, ведущей из Калико в «Трипл-Эм» – бастион Маккензи.

Глава 28

Добравшись до усадьбы, Джаред подъехал к двум мужчинам, стоявшим перед одним из зданий.

– Чем можем быть полезны, приятель? – поинтересовался более высокий из двоих.

– Я ищу Кэтлин Драммонд.

Второй мужчина выпрямился во весь свой тоже немалый рост.

– Что вам нужно от нее?

– А это, сэр, касается только меня и миссис Драммонд. Его слова оказали на мужчин неожиданное действие.

Они приосанились, пристально разглядывая Джареда: один с неприязнью, другой с любопытством.

– Вот как? – Враждебно настроенный мужчина многозначительно сложил руки на груди. – В таком случае это касается нас с тобой, приятель. Поворачивай-ка лошадь и уноси свою задницу из «Трипл-Эм», пока я не вышиб тебя пинком.

Джаред опешил от подобного приема:

– Прошу прощения?

– У тебя что, парень, уши заложило? – Мужчина сжал кулаки. – Мотай отсюда, пока я не вздул тебя как следует.

– Это было бы крайне опрометчиво с вашей стороны, сэр. Должен предупредить вас, я был чемпионом по кулачным боям в Вест-Пойнте.

Мужчина повыше шагнул вперед:

– Спокойно, джентльмены, давайте разберемся. Меня зовут Клив Маккензи, молодой человек. Может, ответите на вопрос моего брата, пока он окончательно не вышел из себя?

– Вы отец миссис Драммонд?

– Отец Кэтлин – я. Люк Маккензи. И меня тошнит от репортеришек желтых газетенок, которые рыщут вокруг «Трипл-Эм».

Джаред спешился и подошел к мужчинам. Клив Маккензи обменялся с ним рукопожатием, но Люк проигнорировал его протянутую руку.

– Как поживаете? Я Джаред Фрейзер. Рад, что, наконец, встретился с вами, мистер Маккензи.

– Фрейзер! Меньше всего ожидал увидеть вас здесь. Что вам нужно?

– Я собираюсь жениться на вашей дочери, сэр.

– Ну, насколько я слышал, у вас уже есть жена.

– У меня нет жены, мистер Маккензи. Это ошибка.

– Ее или ваша, Фрейзер?

– Не хочу быть грубым, мистер Маккензи, но это касается только нас с Кэтлин. И вы меня очень обяжете, сэр, если не будете вмешиваться. Где я могу найти ее?

Подошел Флинт Маккензи в сопровождении жены и невесток:

– Что за шум, а драки нет?

Заметив, что Люк свирепо взирает на молодого человека, Хани Маккензи подошла к мужу:

– В чем дело. Люк? Что случилось?

– Это тот парень, Фрейзер, из Далласа. Китти не желает иметь с ним дела.

– Что вам нужно, мистер Фрейзер?

– Вы мать Кэтлин, мэм?

– Да. – Она протянула ему руку. – Как поживаете, мистер Фрейзер? Я Хани Маккензи. А вы, должно быть, отец Бекки и Дженни?

– Именно так, – отозвался Джаред, заметно приободрившись.

– Очаровательные малышки, мистер Фрейзер. Так что там насчет Китти?

Слава Богу, нашелся хоть один человек, с кем можно разумно разговаривать.

– Пожалуйста, зовите меня Джаред.

– С удовольствием. Дело в том, Джаред, что Китти не хочет вас видеть. Почему бы вам не оставить ее в покое и уехать?

– Хороший вопрос, а то парень просто мастер уклоняться от ответов, – проворчал Люк, сопроводив свое замечание очередным свирепым взглядом, брошенным на Джареда.

Тот, не дрогнув, отразил его:

– Мистер и миссис Маккензи, я люблю вашу дочь.

– Весьма возможно, но разве вы не женаты?

– Нет. Именно это я и пытаюсь вам объяснить. В этот момент подъехал фургон, в котором сидела Китти с близнецами. Увидев Джареда, девочки спрыгнули на землю.

– Папа!

Джаред присел на корточки, и они бросились к нему с объятиями и поцелуями. Он был так рад видеть их, что чуть не прослезился.

– Ну, я жду объяснений, – произнес он, устремив на девочек суровый взгляд.

Китти, молча наблюдавшая за ними, сочла нужным вмешаться:

– Видимо, это я во всем виновата. – Она прошла мимо Джареда и скрылась в доме.

– Китти, нам нужно поговорить! – крикнул он ей вслед.

– Китти ни в чем не виновата, папа, – сказала Бекки.

– Она даже не знала, что мы в поезде, – добавила Дженни.

– Вы совершили ужасный поступок, девочки. Вы хоть представляете, как я беспокоился за вас? Как переживали дедушка и дядя?

– Но мы же написали тебе письмо, чтобы ты не беспокоился.

– Чтобы я не беспокоился! Как я мог не беспокоиться? – Он снова прижал их к себе.

– Мы боялись, что наша мама заберет нас, и потому убежали.

– Пусть вас это больше не тревожит. Судья предоставил опекунство мне, и это окончательно. – Он выпрямился.

– Рада слышать об этом, Джаред, – сказала Хани Маккензи. – Но поскольку вы женатый человек, вам все же лучше уехать.

– Поверьте, миссис Маккензи, я не женат. – Господи, да что они здесь, все глухие? Ладно, пришло время действовать. Джаред приподнял шляпу. – Прошу прощения, мэм. – Он устремился к двери.

Когда Джаред вошел в дом, Люк шагнул следом, но Хани положила руку ему на локоть:

– Не вмешивайся. Люк.

– Я не знаю, что у него на уме. Хани покачала головой:

– Да ничего он ей не сделает, Люк.

Из открытого окна донесся громкий голос Китти:

– Не прикасайся ко мне, Джаред!

– Ты слышишь? Ей нужна моя помощь.

– Успокойся, Люк, она не нуждается в твоей помощи, – заверила его Гарнет, жена Флинта. Эйди Маккензи покачала головой:

– Мужчины бывают так глупы, когда дело касается женщин.

Клив обнял ее за плечи:

– Я бы так не сказал. Я, к примеру, поступил очень умно, когда взял тебя в жены.

Китти поняла, что дело ее плохо, как только Джаред вошел в комнату. Она достаточно часто видела этот его взгляд, чтобы знать, что он не отступится.

– Не прикасайся ко мне, Джаред!.. В ее сапфировых глазах светился упрек.

– Господи, Китти, постарайся успокоиться и выслушать меня. Я все равно не уеду без тебя и близнецов.

– Не понимаю, чего ты добиваешься. Ты ясно дал понять, как относишься к моему так называемому предательству. Видимо, я высказалась недостаточно ясно. Я не стану твоей любовницей, Джаред. Но даже если бы я склонялась к этой мысли, ничто на всем белом свете не заставит меня вернуться в этот мерзкий город! Убирайся отсюда, пока я не начала вопить во все горло!

– Ты и так уже кричишь достаточно громко, чтобы тебя слышали в Далласе, – отрезал Джаред, отодвинув разделявший их стул. Китти поспешно ретировалась за стол, но он решительно шагнул следом.

– Если я позову на помощь, Джаред, мой отец и дяди примчатся сюда и сделают из тебя отбивную.

– Китти, я не боюсь твоего отца и дядюшек. – Он перепрыгнул через стол, но Китти удалось увернуться, избежав его хватки.

Она подозрительно прищурилась:

– Конечно, боишься, как и все остальные. Джаред глубоко вздохнул, испытывая смесь досады и раздражения.

– Китти, ты единственный человек, которого я боюсь. Китти застыла на месте.

– Что?

Джаред осторожно приблизился к ней, боясь спугнуть. Она медленно попятилась.

– Проклятие, Китти! Ты что, не можешь постоять спокойно? – Он ударился об угол стола и охнул от боли, прострелившей ногу. Схватившись за бедро, он привалился к столу.

– О, Джаред, твоя нога! – Бросившись к нему, Китти обвила рукой его талию. – Обопрись на меня. – Она помогла ему опуститься на ближайший стул. – Доктор сказал, что ты должен соблюдать осторожность. Я сейчас…

Он притянул ее к себе на колени и заглушил поцелуем ее удивленный возглас. Тотчас ее страстный гнев обратился в не менее страстное желание. Один поцелуй следовал за другим, пока оба не задохнулись.

– Джаред, ты не хуже меня знаешь, что ничего не добьешься этим, как бы сильно я тебя ни любила, – вымолвила наконец Китти, тяжело дыша.

Он нежно обхватил рукой ее щеку и заглянул в глаза.

– Китти, Диана солгала: развод был законодательно оформлен. Своим враньем она только загнала себя в угол.

– А опекунство над близнецами?

– Девочки ей совершенно не нужны. Она рассчитывала таким образом заставить меня раскошелиться. Но когда судья узнал все обстоятельства; он принял решение в мою пользу.

– Невероятно! – От радости сердце Китти готово было выскочить из груди. Он усмехнулся:

– Милая, мне нужно столько тебе сказать. Прости меня за то, что я наговорил тебе в день твоего отъезда. Просто я чувствовал себя таким несчастным и покинутым, что хотел причинить тебе боль, упрекая в предательстве. Я люблю тебя, Китти. Ты вернула меня к жизни, заставила снова поверить в любовь, научила доверять людям, радоваться и смеяться. Китти, ты открыла мое сердце и изгнала оттуда горечь и ожесточение, которым я предавался долгие годы. Я винил во всем Диану, чтобы оправдать жалость к себе. Но ты и здесь была права: неверность Дианы не извиняет того, что я исключил близнецов из своей жизни. Я боялся, что если дам волю своей любви, то буду страдать еще больше. Я вел себя как последний дурак, Китти, и мое единственное оправдание – это любовь к тебе.

– Что, верно, то верно, – согласилась она.

Джаред, преисполненный раскаяния, не стал спорить.

– Как мне убедить тебя, как много ты для меня значишь? Ты показала мне новую жизнь, о которой я даже не мечтал. Не отнимай ее у меня, Китти. Моя судьба в твоих руках. Так было с того мгновения, когда я впервые увидел тебя. Можешь сколько угодно обвинять меня в том, что я неотесанный медведь, лишенный какой-либо утонченности, не сомневайся только в одном: этот медведь без ума от тебя.

Долго таить зло было не в характере Китти, особенно на человека, которого она любила всем сердцем. Она нежно улыбнулась:

– Можешь снова поцеловать меня.

Чему Джаред и посвятил следующие несколько минут. Когда они оторвались друг от друга, Китти задыхалась. Протянув руку, она провела пальцами по его щеке и хрипло произнесла:

– Я люблю тебя, Джаред. Не думаю, что я смогла бы долго продержаться без тебя – замужем или нет. – Она довольно вздохнула и прижалась щекой к его груди. – Ты был прав. Я действительно убегала от любви. Когда умер Тед, я поклялась, что никогда больше не позволю себе влюбиться. Я закрыла свое сердце для того, в чем больше всего нуждалась. Затем, когда я узнала, что вы с Дианой все еще женаты, я решила, что это возмездие за нарушение той клятвы. Но, полюбив и потеряв тебя, я поняла, что человек не властен над своей судьбой. Мы не можем запретить себе любить. Именно это и пытались объяснить мне родители после смерти Теда.

Ее губы изогнулись в мягкой улыбке.

– Если бы ты знал моего отца…

– Я уже имел удовольствие познакомиться с ним, – произнес Джаред не без иронии.

Китти подняла на него лукавый взгляд:

– Ты и вправду не боишься моего отца и других Маккензи?

Джаред не мог не усмехнуться:

– Нет. А почему я должен их бояться?

– Ну, разве ты не находишь их… э… внушительными? Он кивнул:

– Я бы сказал, да.

– Ну и… тебя это не пугает?

– Милая Китти, я уже говорил, что ты единственная, кого которого я боюсь. – Он снова поцеловал ее.

Откинувшись назад в его объятиях, Китти отдалась чистой радости поцелуя, за которым последовало несколько других.

– Ну и, пожалуй, я немного побаиваюсь твою мать, – добавил Джаред, оторвавшись от ее губ.

– Мою маму! – Сама мысль показалась Китти смешной.

– Я подозреваю, что при необходимости она способна править железной рукой, хотя и в бархатной перчатке. Собственно говоря, женщины Маккензи производят куда более устрашающее и необузданное впечатление, чем мужчины.

– Ты, видимо, не знаешь, что мужчины Маккензи наводили трепет на самых отъявленных головорезов Техаса.

– Ну, поскольку я имел дело с представителями семейства Маккензи обоих полов, позволь мне остаться при своем мнении.

– Между прочим, я одна из женщин Маккензи, Джаред.

– Что только подтверждает мой вывод. Китти обвила руками его шею и притянула голову так близко, что их губы почти соприкоснулись.

– По-моему, нам нужно продолжить этот разговор в спальне, где я смогу показать тебе, насколько необузданными могут быть женщины Маккензи.

Подхватив ее на руки, Джаред поднялся со стула.

– Я принимаю вызов и предупреждаю, что не собираюсь сдаваться без борьбы.

Куснув его за ухо, Китти проворковала:

– Именно на это, капитан, я и надеюсь. Она издала смешок, в котором звучал столь восхитительный призыв, что Джаред засомневался, что они успеют добраться до спальни.

Люк предостерегающе поднял руку:

– Ну-ка замолчите! Слышите? Внутри все стихло. Вдруг он обидел ее, а мы тут прохлаждаемся в сторонке? Гарнет выгнула бровь:

– Успокойся, Люк, ничего он ей не сделал. Женщины обменялись понимающими взглядами.

– Там чертовски тихо. Что, по-вашему, там происходит? Хани недоверчиво покачала головой:

– Люк Маккензи, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что ты настолько наивен. Попробуй догадаться.

– Неужели все отцы такие тупоголовые? – поинтересовалась Гарнет. Женщины захихикали.

Люк сдвинул шляпу на затылок:

– Проклятие, что вы уставились на меня, как три кошки отведавшие сливок?

– Наши жены полагают, большой братец, что у Китти с Джаредом любовь, – сказал Клив.

– Любовь? – протянул обычно сдержанный Флинт. – Для влюбленных они подняли слишком много шума.

Это замечание вызвало немедленную реакцию со стороны Гарнет:

– У тебя короткая память, Флинт Маккензи. Вспомни, сколько мы с тобой ссорились, прежде чем ты, наконец, признал, что без ума от меня.

Клив хмыкнул, явно забавляясь:

– Что правда, то правда, братец Флинт. Вы с Гарнет всласть накричались друг на друга. Это просто чудо, что ваши вопли не обратили стадо в паническое бегство на том перегоне.

– Знаешь, младший братишка, ты иногда чертовски действуешь на нервы, – предостерег Флинт. Клив пожал широкими плечами:

– Что поделаешь, если я понимаю женщин лучше, чем мои старшие братья.

Его жена Эйди не могла упустить такую возможность.

– Может, это потому, что ты потратил полжизни на изучение женщин? – поддразнила она.

– Только до того, как встретил тебя, ангелочек. – Он сверкнул призывной улыбкой, от которой ее сердце всегда таяло.

Все еще колеблясь, Люк взглянул на Хани:

– Надеюсь, ты права насчет нашей дочери, сойка. Когда он называл ее так, Хани понимала, что боевой задор покинул его. Она взяла мужа под руку:

– Пойдемте в дом. По-моему, нам пора готовиться к свадьбе.

В этот момент подъехали Джош и Эмили. Поздоровавшись со всеми, Джош обратился к близнецам:

– Идите сюда, девочки, мы обещали показать вам Амигос Марида.

– Китти рассказала нам, откуда взялось это название, – сообщила Бекки.

– Это такая красивая история, – добавила Дженни.

– Она заставляет нас плакать…

– …каждый раз, когда мы слышим ее.

Флинт поскреб затылок и покосился на Клива:

– Тебе не кажется, братец, что эти малышки репетируют заранее все, что собираются сказать?

Тот хмыкнул и двинулся прочь, увлекая за собой Эйди. Люк покачал головой:

– А знаешь, сойка, если девочки говорят правду, у нас появятся восьмилетние внучки. Заниматься любовью с бабушкой – к такому еще надо привыкнуть.

Джош хлопнул отца по плечу:

– В таком случае, дедуля, начинай привыкать, потому что мы с Эм собираемся сделать объявление. У нас будет ребенок.

– Ну, самое время! – просияла Хани. – Вы только подумайте, какое прибавление в семействе: две чудесные девчушки, младенец и зять. – Со слезами радости на глазах она улыбнулась мужу. – Воистину Бог благословил нас, Люк.

– Здорово! – заявила Бекки.

– Значит, мы будем тетями? – поинтересовалась Дженни.

– Нет, милая, – ответила Эм, – кузинами.

– Кузинами? Хм-м. – Личико Бекки задумчиво скривилось. – Тоже здорово.

Это заявление вызвало взрыв смеха, который привлек внимание сына Флинта, Зака, и его жены Роуз. Они присоединились к остальным:

– По какому поводу веселье?

– Нам очень жаль, Зак, но мы больше не можем быть твоими кузинами, – сообщила Бекки извиняющимся тоном.

– Мы теперь будем кузинами ребенка, который родится у Джоша и Эм.

Зак усмехнулся Джошу:

– Похоже, нам надо поздравить друг друга. Роуз кивнула:

– Мы приберегали свою новость для подходящего случая, но, полагаю, можно сказать и сейчас. Я тоже жду ребенка.

– Ну и ну, будь я прок… неладен! – воскликнул Флинт, сияя от гордости, словно это ему, а не сыну предстояло стать счастливым отцом. – Да, со всеми этими младенцами на подходе хочешь не хочешь, а придется следить за своим языком. – Он крепко обнял свою невестку. – Спасибо, дорогая. Гарнет спит и видит, как бы понянчить малыша. – Он бросил любящий взгляд на жену. – Верно, Рыжик?

Вся компания, обмениваясь поцелуями и счастливыми восклицаниями, двинулась к дому.

Бекки и Дженни держались позади. Как обычно, выражения их лиц и мысли совпали.

Бекки нахмурилась:

– Быть кузинами маленьких детишек, конечно, здорово, но…

Дженни закончила мысль:

– Но гораздо интереснее иметь маленького братика. Бекки решительно кивнула:

– Придется заняться этим.

Дженни помолчала, напряженно размышляя, потом взглянула на сестру:

– Бекки, может, пусть лучше папа займется этим? Девочки посмотрели друг на друга, затем расплылись в одинаковых ухмылках.

– Он наверняка что-нибудь придумает, – сказали они хором.

И, взявшись за руки, побежали догонять остальных.

Солнце давно село, а Китти с Джаредом все еще лежали, обнявшись, в постели.

– Боже, мы пропустили обед! Как только я посмотрю в глаза родным? Представляю, что они думают!

– Что мы провели целый день в постели, занимаясь любовью.

– Вот именно! Джош и Зак сживут меня со свету своими насмешками.

– А я все жду, когда откроется дверь и появится твой отец с револьвером.

– Он никогда этого не сделает. Честно говоря, он самый мягкосердечный из всей компании. Просто быть патриархом в семье – большая ответственность.

Джаред прижал ее к себе:

– Знаю. Помнится, я обещал девочкам, что мы будем жить на ранчо.

– Так они, во всяком случае, сказали.

– Но я никогда не говорил, что это будет мое ранчо. В глазах Китти вспыхнула надежда.

– Ты хочешь сказать, что согласен жить в «Трипл-Эм»?

– Да, если Маккензи согласны терпеть в своей среде писателя.

– По-моему, им бы это очень понравилось.

– Что ж, придется сделать героем моего первого романа ковбоя.

Китти уютно свернулась у него под боком.

– Я люблю тебя, Джаред Фрейзер. И, уверена, мои родные тоже тебя полюбят.

Он поцеловал темные завитки на ее голове, прильнувшей к его груди.

– А я уверен, что полюблю этих несносных Маккензи.

– Надеюсь. Тот, кто женится на одной из Маккензи, получает в приданое всю семью.

– Ничего. Как-нибудь справлюсь.

Китти, блаженно счастливая, подняла голову и устремила на него обожающий взгляд:

– Пожалуй. Ты прекрасно со всем справишься.

Обхватив ладонью ее затылок, Джаред медленно притянул к себе ее голову. Но прежде чем поцеловать, прошептал:

– И мы будем жить долго и счастливо, любимая.