Текст книги "Утро нашей любви"

Автор книги: Эйна Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8

Пока они ехали домой, Джаред размышлял о событиях двух последних дней, перевернувших всю его жизнь. Скоро, совсем скоро он будет уволен со службы, и придется решать, как жить дальше. Однако ясно: напиваться до бесчувствия каждый вечер не выход.

Впрочем, Кэтлин дала ему дополнительную пищу для размышлений. Джаред всегда относился скептически к таким понятиям, как провидение, рок и прочее, что, по мнению многих, определяет судьбу человека. Индусы называют это кармой. Может, это карма, что Кэтлин Драммонд появилась в его жизни в момент кризиса?

То, что Кэтлин – необычная женщина, Джаред уже понял. Он никогда не извинялся перед представительницами слабого пола, не говоря уже о том, чтобы умолять. Но надо отдать ей должное, она выдвинула убедительный аргумент против своего возвращения. Если его дочери будут общаться с ней и дальше, то привяжутся к ней еще сильнее.

Как ей удалось так быстро завоевать их сердца? По утверждению Чарлза и Милдред, близнецы не испытывали ничего подобного ни к одной из ее предшественниц. Тоже карма?

Конечно, у Кэтлин, несмотря на ее невыносимое упрямство, немало достоинств. Она красива, решительна, у нее открытый взгляд, в котором светятся ум и уверенность в себе. Ее чувство юмора явно превосходит его собственное, хотя, если верить Сету, таковое у него начисто отсутствует.

Судя по той легкости, с какой она покорила его дочерей, Кэтлин просто знаток человеческой натуры. А если так, то совершенно непонятно, почему она постоянно бросает ему вызов.

Так, может, это провидение привело Кэтлин Драммонд на порог его дома? В тот самый момент, когда он и его дочери более всего нуждались в ней?

Когда они подъехали к дому, близнецы ждали у парадной двери. Джаред не представлял себе, как бы они отреагировали, если бы он вернулся один. В течение нескольких секунд он наблюдал, как девочки обнимали и целовали Кэтлин, словно вновь обрели свою потерянную мать. Затем прошел мимо их тесно обнявшихся фигур и поднялся по лестнице в свою комнату.

Сердце Китти болезненно сжалось, когда Джаред молча прошел мимо. У него был вид человека, потерпевшего поражение, чего не ощущалось раньше. Радостно возбужденные, Бекки и Дженни ни словом, ни действием не поблагодарили отца за усилия, которые он приложил, чтобы убедить ее вернуться. Джаред Фрейзер – гордый человек, и, возможно, с ее стороны не слишком красиво ставить условия, но, глядя вслед его одинокой фигуре, Китти окончательно убедилась, что поступила правильно, заключив с ним соглашение. Прежде чем покинуть этот дом, она сломает барьер между отцом и дочерьми.

Девочки последовали за ней в ее комнату и уселись на постель, ожидая, пока она распакует свои вещи.

– Ну вот, готово, – сказала Китти, задвинув ящик комода. – Боюсь, моя одежда износится раньше времени, если постоянно паковать и распаковывать ее. А теперь идемте в вашу комнату и закончим челку Дженни.

– Мне не нужна челка, – заявила Дженни. – Я хочу носить волосы на прямой пробор.

– Вот как? Но у твоей сестры челка.

– Да, верно, но мы две разные девочки и должны… должны… – Дженни наморщила лоб, бросив беспомощный взгляд на Бекки.

– Отличаться, – подсказала та. Дженни кивнула:

– …отличаться, чтобы люди…

– …считали нас самостоятельными личностями, – хором продолжили близнецы, расплывшись в широких улыбках.

– В точности мои слова! – восхитилась Китти. Но тут Дженни в полном противоречии с только что сказанным поинтересовалась:

– А теперь нам можно одеваться одинаково?

– Думаю, да, но вначале нужно узнать, согласится ли ваш отец.

Утвердительно кивнув, Бекки объявила:

– Вот видишь, Дженни, я же тебе говорила, что это папа во всем виноват.

– Да, это он не может нас различить, а вовсе не миссис Драммонд.

Китти поспешила сменить опасную тему. Ее цель – сблизить девочек с отцом, а не становиться между ними.

– Девочки, теперь, когда мы, наконец, подружились, я хочу, чтобы вы звали меня Китти, как и полагается друзьям. – Близнецы восторженно захихикали. – Что это вас так развеселило?

– Вы совсем не похожи на котенка, – сказала Бекки.

– Мое полное имя Кэтлин, а Китти – это уменьшительное имя, которым меня зовут дома. Так же, как тебя, Ребекка, все зовут Бекки.

Дженни все еще сомневалась.

– Но Поппи говорит, что невежливо называть взрослых людей по имени, пока они не дадут на это разрешения.

– Я даю вам разрешение. И поскольку Поппи велел мне учить вас, юные дамы, уму-разуму, пора приниматься за дело. Мы еще успеем заняться чтением до обеда.

Первое, что попалось Китти на глаза, когда они вошли в комнату близнецов, были Бонни и Бибби. Челка на лбу Бонни осталась нетронутой, а волосы Бибби были разделены на прямой пробор.

Что ж, по крайней мере, теперь ясно, какая кукла кому принадлежит.

С первых же уроков Китти заметила, что девочки обожают книги и неплохо читают. После получасовых занятий они упросили Китти почитать им вслух. Она выбрала «Остров сокровищ» и, расположившись в кресле, приступила к чтению. Близнецы растянулись на полу и притихли, поглощенные повествованием.

Китти прочитала не более двух страниц, когда в комнату вошел Джаред.

– Капитан Фрейзер, может, вы почитаете девочкам? Джаред с ужасом уставился на нее. Ее ответный взгляд безмолвно напомнил о заключенном между ними соглашении.

– Да, конечно, – оказал он, взяв книгу из ее протянутой руки.

Бекки и Дженни приподняли головы, обменявшись изумленными взглядами. Однако снова улеглись, когда Джаред начал читать.

Трудно было выбрать более подходящий момент, чтобы оставить отца наедине с дочерьми, однако Китти не устояла перед искушением посмотреть, что из этого получится. Она села в кресло и вскоре увлеклась, завороженная голосом Джареда.

Глубокий и проникновенный, он придавал особое звучание словам Стивенсона. Время от времени Джаред поднимал глаза и бросал на нее загадочные взгляды поверх книги.

Незаметно пролетел час, и Китти не сразу вернулась к реальности, когда Джаред отложил книгу.

– Думаю, на сегодня достаточно. Пора подготовиться к обеду, миссис Драммонд.

– Да, конечно, – сказала Китти, вскакивая на ноги.

– Китти, а папа тоже может называть тебя уменьшительным именем? – поинтересовалась Дженни. Джаред выгнул бровь:

– Что такое, миссис Драммонд?

– Китти разрешила нам называть ее уменьшительным именем, потому что мы теперь друзья.

– Это правда, Бекки? – Девчушка гордо выпрямилась, довольная тем, что ее узнали. В глазах Джареда мелькнуло веселье, когда он повернулся к Китти. – Вы позволите и мне называть вас так?

От бархатных ноток, прозвучавших в его голосе, по спине Китти пробежали мурашки.

– Да. Да, конечно, капитан Фрейзер. Джаред посмотрел на нее долгим взглядом:

– Мои друзья зовут меня Джаредом.

Он вышел из комнаты, а Китти ощутила, что дрожит. И почему она так странно реагирует на него? Чувствуя на себе вопросительные взгляды близнецов, она постаралась принять безмятежный вид.

– Думаю, нам всем нужно освежиться перед обедом, – сказала она и выскользнула из комнаты.

Бекки усмехнулась, глядя на Дженни:

– Ты думаешь то же, что и я?

– Конечно. Ты заметила, как он посмотрел на нее?

– Угу. По-моему, он хочет, чтобы она звала его Джаредом, – добавила Бекки с хитрым видом. Глаза Дженни загорелись.

– Я бы не отказалась, чтобы Китти стала нашей мамой. На щеках Бекки проступили ямочки.

– Я тоже. Похоже, нам придется позаботиться об этом.

Позже вечером, уложив девочек спать, Китти вышла в сад, спасаясь от духоты. Лунный свет серебрил лепестки цветов, и единственным звуком, трепетавшим в ночном воздухе, было журчание фонтана.

Китти села на скамью и принялась обмахиваться веером. Несмотря на все хлопоты минувшего дня, она испытывала удовлетворение. Даже обед прошел куда более гладко, чем можно было ожидать. Без Джонатана и Сета близнецы переключили все внимание на отца. Разговор в основном вертелся вокруг «Острова сокровищ». Между Джаредом и девочками завязалась оживленная дискуссия, дававшая им возможность продемонстрировать отцу свой живой ум и сообразительность.

Джаред даже подшучивал над их короткими стрижками, хотя и довольно неуклюже. Подобное поведение было настолько чуждо его натуре, что Китти не могла не оценить его стараний. Это был громадный шаг вперед по сравнению с его прежним отчуждением. И все благодаря ее усилиям, с удовлетворением отметила она и тут же усмехнулась:

– Осторожнее, Китти, как бы тебе не вывихнуть руку, похлопывая себя по спине.

– Простите, что вы сказали? – прервал ее размышления голос Джареда.

– О! – Китти вздрогнула, застигнутая врасплох его неожиданным появлением. – Я и не заметила, что разговариваю вслух. Эту фразу обычно произносил мой отец, когда ему казалось, что я или мои братья слишком довольны собой. – Она хмыкнула. – Вообще-то он хотел напомнить нам, чтобы мы не задирали нос.

– А вы довольны собой, Кэтлин Драммонд?

– Да. Я считаю, что девочки очень изменились. И вы должны были заметить за обедом, что им нравится ваше общество.

– По-моему, это слишком сильно сказано.

– Во всяком случае, начало положено. Они уже не трепещут в вашем присутствии, как раньше.

– Один обед не делает погоды, Кэтлин.

– У вас слишком циничный взгляд на жизнь, капитан.

– У меня есть для этого веские основания.

– Кажется, это Оскар Уайльд охарактеризовал циника как человека, который знает цену всему и не ценит ничего.

– Возможно, именно поэтому мистер Уайльд и считается юмористом. Жизнь слишком сложна, чтобы свести ее к простым понятиям.

Китти вскочила и резко повернулась к Джареду.

– О, вы самый невыносимый человек из всех, кого я встречала! Неужели вы не способны ни в чем видеть светлую сторону? Сегодня в ваших отношениях с дочерьми произошел перелом. Вы хоть это понимаете? Подумайте сами: сегодня вы извинились передо мной – что, как я понимаю, совершенно чуждо вашей натуре, и потратили целый час своего драгоценного времени – хотя не представляю, чем вы там заняты за закрытыми дверями, – читая книгу собственным детям. А после этого вы вместе пообедали, наслаждаясь обществом друг друга. Но вы ничего не цените!

Джаред помолчал и вдруг отрывисто произнес:

– Меня увольняют из армии, Кэтлин. Вчера пришло письмо.

Так вот чем объясняется его вчерашняя грубость. Зная, что значит для Джареда армия, Китти подняла на него светившийся сочувствием взгляд:

– О, Джаред, мне очень жаль.

– Это было неизбежно. Просто я надеялся, что… О, дьявол, надо же быть таким дураком! Впрочем, я никогда не верил в счастливые финалы.

– Джаред, все, что происходит, имеет скрытый смысл. Моя тетя Мод любила повторять, что Бог никогда не закроет дверь, не позаботившись о том, чтобы открыть окно.

Избавьте меня от нравоучительных поговорок, Кэтлин, – резко произнес он. – Я любил армию, в ней была вся моя жизнь. |

– Я понимаю, какое вы испытываете отчаяние, но у вас есть две дочери, нуждающиеся в вашей заботе. Может, теперь они обретут отца, который будет целовать их на ночь и защищать от страшилищ, подстерегающих маленьких девочек.

– Кажется, я уже слушал подобную проповедь.

– Но очевидно, не слишком внимательно?

– Пожалуй. – Джаред ссутулился и опустил голову. Он казался таким печальным, что Китти захотелось его обнять. – Хотите верьте, хотите нет, Кэтлин, но у меня нет ни сил, ни желания спорить.

– Ну и не будем. Когда вы должны вернуться на службу?

– Никогда, Кэтлин, меня вышибли! И у них еще хватает наглости требовать, чтобы я явился в Вашингтон для получения какого-то чертова ордена.

– Какого ордена?

– Ордена Почета.

Глаза Китти изумленно округлились.

– Ордена Почета?! Джаред, это же замечательно! Ведь это высшая награда…

– Да, да. Все это я уже слышал. Я не поеду. Мне не нужен этот чертов орден.

– Перестаньте называть его чертовым – это несправедливо по отношению к тем, кто его заслужил. И вы примете орден. Если не ради себя, то ради своих дочерей.

– Они даже не поймут, из-за чего вся эта суета.

– Возможно, сейчас они слишком малы, чтобы оценить такое событие, но когда-нибудь это произойдет. Не думаю, что в детстве я могла бы любить своего отца сильнее, чем любила; Когда я слышала от людей, каким уважением пользуется шериф Люк Маккензи, я не понимала, что это значит. Но когда я подросла, то ощутила гордость и уважение. И теперь уважаю своего отца ничуть не меньше, чем люблю.

– Ну, мои дочери не любят меня, а уважают и того меньше.

– Джаред Фрейзер, вам придется выслушать меня, хотите вы этого или нет. Когда мы с близнецами отправились по магазинам, я предложила им купить подарки друг другу. Знаете, что выбрала Дженни для Бекки?

– Не представляю.

– Браслет с брелком. Не догадываетесь, что это был за брелок?

– Нет, но уверен, вы меня просветите.

– К вашему сведению, господин циник, это была фигурка солдата, чтобы напоминать Бекки о папе. Джаред вскинул на нее изумленный взгляд.

– Поразительно, не правда ли? Из всех брелков ваша дочь выбрала именно тот, который напоминал бы ее сестре о вас. Неужели непонятно, Джаред? Дженни хочет, чтобы у них с Бекки был отец, которого можно любить.

– А как отнеслась Бекки к выбору своей сестры?

– Заснула, сжимая брелок в руке. Разве вы не видите, капитан? Дверь закрылась, но окно открыто. И хотя вы терпеть не можете поговорок, вот вам еще одна; прежде чем ходить, нужно научиться ползать.

– Или хромать, как в моем случае, – горько пошутил он.

– Я понимаю, вас беспокоит нога, но вы могли получить гораздо более серьезное ранение. Так что благословляйте судьбу, что отделались только хромотой, капитан. Нельзя допустить, чтобы это исковеркало всю вашу жизнь, как это часто бывает.

Китти замолчала и, громко ахнув, рухнула на скамью как подкошенная.

– О Господи. Так вот что пытались втолковать мне родители!

Джаред сел рядом с озабоченным выражением на лице:

– Что случилось, Кэтлин? Вам плохо?

Она посмотрела на него невидящим взглядом:

– Я только что поняла, чем занималась последние два года. Не жила, а хромала по жизни, опираясь на смерть Теда, как на костыль. Думаю, это последнее, чего он от меня хотел.

Джаред устремил на нее долгий взгляд:

– Сколько вам лет, Кэтлин?

– Двадцать два.

– И как вам удалось обрести такую мудрость к двадцати двум годам?

– У меня были хорошие и очень терпеливые учителя.

– Ваши родители? – Она кивнула. – Расскажите мне о них.

Китти фыркнула:

– Вы не представляете себе, на что напрашиваетесь. Я могу говорить о них часами. Мой отец был шерифом в Калифорнии, когда встретил мою мать. Во время войны, оставшись вдовцом с шестилетним сыном на руках, он решил, что ему нужна жена, и заказал себе невесту с востока по почте.

– Ваша мать была почтовой невестой? Любопытно. Как я вижу, это сработало.

– Не совсем. Получилось так, что моя мать заняла место девушки, за которой посылал отец. Когда это выяснилось, он арестовал ее в надежде, что она присмотрит за его сыном. Как и следовало ожидать, они влюбились друг в друга и поженились. Отец привез семью в «Трипл-Эм», где я и родилась.

– «Трипл-Эм»? Как я слышал, это громадное ранчо.

– Одно из самых больших в Техасе, – гордо сообщила Китти.

– У вас есть братья или сестры?

– Только Джош и я.

– Вы близки со своим братом?

– Не то слово. Я боготворю его. А он присматривает за мной, как и полагается старшему брату.

– У меня такое впечатление, Кэтлин, что вы боготворите всю свою семью.

– И не стыжусь этого, капитан. Все мои дяди, тетки и кузены тоже живут в «Трипл-Эм». И там найдется место для других членов семьи, когда они появятся.

– И все будут жить долго и счастливо, – подытожил Джаред не без иронии.

– Совершенно верно, капитан Фрейзер. И я не желаю слышать никаких скептических замечаний по этому поводу.

– Тогда почему вы так стремитесь на восток?

Китти не собиралась раскрывать перед ним душу. Джаред слишком циничен, чтобы понять, что ее гложет чувство вины.

– Я пришла к выводу, что смена обстановки поможет мне пережить потерю Теда. А потом я вернусь в Техас.

Китти сделала движение, собираясь встать, и уронила веер. Когда она нагнулась, чтобы поднять его, Джаред сделал то же самое, и их руки соприкоснулись. Его лицо было совсем близко, карие глаза неудержимо притягивали ее взор. Теплая волна окатила Китти, и все ее существо преисполнилось ожиданием, когда взгляд Джареда переместился на ее губы. Он медленно склонил голову, и Китти закрыла глаза.

Внезапно он встал и поднял ее на ноги. Открыв глаза, Китти встретила его задумчивый взгляд.

– Спокойной ночи, Кэтлин Драммонд.

Глядя вслед его высокой фигуре, постепенно исчезающей в темноте, Китти ощущала еще большее смятение, чем раньше. Еще долго после его ухода она оставалась в саду. Воистину Джаред Фрейзер непостижимая личность!

Глава 9

Когда спустя некоторое время Китти вошла в дом, она с радостью обнаружила, что Джонатан вернулся. Увидев ее прическу, он, заставил ее сесть и выложить всю историю. Проделки близнецов повергли его в шок, но более всего его поразило известие, что Джаред проглотил свою гордость и попросил ее вернуться домой.

– Похоже, мое семейство прониклось к вам симпатией, Китти. Осмелюсь сказать, даже Джаред, а ведь он отгородился от всех стеной отчуждения, с тех пор как вернулся.

– Вы уже поговорили с ним?

– Нет. Я как раз собирался подняться наверх, когда вы вошли.

– Должна предупредить вас, Джонатан, он сейчас очень подавлен. Вчера он получил уведомление об отставке из армии.

– Из-за ранения? Китти кивнула.

– Ему предложили дипломатический пост, но он и слышать об этом не желает.

– О Господи! Джаред не мыслит себе жизни без армии. – Джонатан горестно уставился в пространство. – Не представляю, что ему сказать.

Китти сжала его руку.

– Джонатан, наверное, рано еще об этом говорить, но все не так уж плохо.

– Кэтлин, сколько я его помню, Джаред всегда мечтал стать военным.

– Отставка позволит ему уделять больше времени дочерям. Им нужен отец.

Его добродушное лицо осветилось улыбкой.

– Вы правы, Китти.

– Кстати, вам будет приятно услышать, что правительство наградило Джареда орденом Почета. Джонатан пришел в восторг.

– Подумать только! Мой сын награжден орденом Почета! Он ничего не рассказывал о своих действиях во время нападения на посольство.

– Должно быть, они были героическими, раз Джаред удостоился такой высокой награды. Впрочем, он сказал, что не собирается ехать в Вашингтон на церемонию награждения.

– Как же так?.. Это большая честь.

– Он сейчас слишком угнетен. Видимо, это реакция на увольнение из армии. Ему нужно время, чтобы свыкнуться со своим новым положением. Недаром говорят, что время все лечит.

– Боюсь, душевные раны не затягиваются так быстро, как телесные.

– Тем не менее они заживут, Джонатан. Джаред сильный человек и не позволит, чтобы разочарование, пусть даже жестокое, разрушило его жизнь.

Джонатан помолчал, задумчиво глядя на нее.

– Мой старший сын всегда был очень замкнутым человеком, Кэтлин. Я удивлен, что он обсуждал с вами такие личные вещи.

Китти вспомнила, как Джаред обрушил на нее новости, словно не мог более держать их в себе.

– Порой даже самые замкнутые люди нуждаются в том, чтобы поделиться с кем-то своей болью. Джареду необходимо было выговориться, а я оказалась под рукой. Моя мама всегда говорила, что дать выход чувствам – это первый шаг к выздоровлению.

– Ваша мама права, Кэтлин, но далеко не перед каждым люди открывают душу. Для этого надо обладать особыми качествами. У вас они есть, дорогая.

– Спасибо, Джонатан. Но прежде чем исцелять других, неплохо бы излечиться самой.

– Вы вошли в нашу жизнь, Кэтлин, и мне бы очень хотелось, чтобы вы остались. Из вашего рассказа следует, что близнецы очень привязались к вам, а теперь и Джаред к вам потянулся.

– Джонатан, вы придаете слишком много значения поступкам Джареда. Это реакция на пережитое им потрясение. Не более того.

Не потому ли он чуть не поцеловал ее? В том, что Джаред собирался поцеловать ее, Китти не сомневалась. К счастью, он этого не сделал.

– Я не могу остаться, Джонатан. В течение двух лет я жила, сомневаясь в своей способности существовать за пределами «Трипл-Эм». Теперь я знаю, что могу. Я обнаружила, что достаточно независима, чтобы начать новую жизнь там, где пожелаю. Если я останусь здесь, я снова буду зависеть от других. Поймите, Джонатан, какие бы чувства я ни испытывала к вашим внучкам, я не могу вечно жить под чужой крышей. Впервые за два года я чувствую, что могу снова полюбить, иметь собственный дом и собственных детей. Общение с близнецами лишний раз доказало, насколько это важно для меня.

– Я все понимаю, дорогая. Простите мне мой старческий эгоизм. – Он встал. – Пожалуй, я отложу разговор с Джаредом на утро. У меня была тяжелая поездка, но дело того стоило. Не буду вдаваться в подробности, только скажу, что Сет оказался втянутым в коммерческую сделку, которая могла окончиться судом. К счастью, молодой Уильям Фрэнке признал, что Сет не замешан в преступном умысле. Правда, дело еще не закончилось, и, к сожалению, нам с Сетом придется отправиться в Нью-Йорк, чтобы утрясти все окончательно.

– Представляю, какое вы испытываете облегчение, Джонатан. – Китти была рада слышать, что Сету больше не угрожает тюремное заключение.

– Что поделаешь, Кэтлин, наши обязательства перед детьми не проходят с возрастом. Должен предупредить вас, дорогая, что материнство – это обоюдоострый меч. С момента рождения ребенка вы неразрывно связаны с ним. Где бы он ни был, часть вашей души всегда с ним. Когда ему больно, вы ощущаете эту боль как свою. Когда у него течет кровь, вы истекаете кровью.

– А другое острие, очевидно, родительские радости?

– Верно. Это ликование, переполняющее твое сердце, когда ребенок называет тебя папой. Тепло его маленькой ладошки, когда он держится за твою руку, и гордость, которую испытываешь, пожимая руку своему взрослому сыну. – Глаза Джонатана нежно засветились при воспоминании о минувших днях. – Можно сколько угодно убеждать себя, что дети выросли и не нуждаются более в твоих заботах. Но в глубине души всегда живет образ маленького мальчика, доверчиво цепляющегося за твою руку. – Он замолчал, явно смущенный собственной откровенностью. – Что-то я сегодня разболтался. Спокойной ночи, Кэтлин.

Она поцеловала его в щеку:

– Спокойной ночи, Джонатан.

На следующий день Джаред не появился ни на одной из семейных трапез, а Джонатан сказал Китти, что ему не удалось убедить сына поехать в Вашингтон.

Следующее утро началось так же-с ощутимого отсутствия Джареда за завтраком.

В полдень на пороге дома появилась женщина, откликнувшаяся на объявление о поисках гувернантки, помещенное Джонатаном в газету.

Как выяснилось, она недавно переехала из Бостона в Даллас и жила вместе со своей незамужней сестрой, с которой, как она сочла нужным сообщить, очень трудно ладить.

Гарриет Уиппл перевалило за сорок, но выглядела она старше из-за черных вдовьих одежд. Она продолжала носить их, хотя со смерти ее мужа прошло десять лет. Выражение ее лица было таким же унылым, как и платье, держалась она чопорно и официально.

Джонатан, желавший узнать мнение Китти, попросил ее составить им компанию за чаем. Соискательница не показалась Китти добросердечной женщиной, которой можно доверить двух близнецов, но Гарриет Уиппл представила два рекомендательных письма, свидетельствующих о ее познаниях и добросовестности.

– Сахар или лимон? – спросила Китти, протягивая ей чашку чая.

– Только сахар. Я люблю сладкий чай, – отозвалась женщина.

– У вас есть опыт общения с восьмилетними девочками, миссис Уиппл? – Китти с изумлением проследила, как та положила в чашку три полных ложки сахара.

– Весьма обширный, миссис Драммонд. До кончины моего мужа мы содержали приют для сирот.

– О, это впечатляет. Может, у вас есть какие-нибудь вопросы относительно характеров и пристрастий близнецов?

– Пожалуй, нет, мадам. Я предпочитаю делать собственные выводы.

– Разумеется. – Китти допила свой чай и поднялась на ноги. – Я должна вернуться к девочкам. Приятно было познакомиться, миссис Уиппл.

– Простите, я отлучусь на минутку, – сказал Джонатан и последовал за Китти в коридор. – Что скажете, Кэтлин?

– Насколько я могу судить, у нее большой опыт. Куда больше, чем у меня.

– Вы уверены, что не хотите остаться, Кэтлин?

– Да, Джонатан, вполне.

– Ну что ж. Тогда я скажу ей, что завтра она может приступить к работе.

– Вам не кажется, что прежде чем нанимать ее, следовало бы посоветоваться с Джаредом? – Он сказал, что полагается на мое суждение. Безразличие Джареда огорчило Китти. Что он за отец, если не считает нужным даже поговорить с будущей гувернанткой своих детей?

Ужин больше напоминал поминки; причем Китти ощущала себя покойницей. На сей раз Джаред присоединился к общей трапезе, как и Сет. Близнецы сидели как в воду опущенные, не поднимая глаз, несмотря на отчаянные попытки Сета приободрить их.

Джаред снова замкнулся в себе и не проронил ни слова, но прежде чем удалиться в свою комнату, поблагодарил Китти за работу и пожелал всего хорошего. Правда, вид у него при этом был не столько благодарный, сколько недовольный.

Поднявшись к себе, Китти долго плакала, пока не заснула с мыслью, что это ее последняя ночь в этом доме.

Прощание с близнецами, состоявшееся на следующее утро, было душераздирающим; Китти не знала, суждено ли им увидеться снова. Глотая слезы, она опустилась на колени и прижала к себе всхлипывающих девочек. Среди слез и объятий, подняв глаза, она увидела Джареда, наблюдавшего за ними сверху. В течение долгой минуты они смотрели друг на друга, затем он слегка кивнул и скрылся в своей комнате.

Пока Сет вез ее к дому Кэррингтонов, Китти пыталась убедить себя, что поступила правильно.

Несмотря на острое желание немедленно отправиться в Нью-Йорк, Китти последовала совету Бет и Синтии обратиться в нью-йоркские агентства по найму. Она написала несколько писем и осталась в Далласе в ожидании ответов.

Бет и Синтия лезли из кожи, стараясь найти ей занятие и развлечь походами по магазинам и вылазками в рестораны. Бет даже уговорила Китти сопровождать ее в больницу, где она работала на добровольных началах раз в неделю.

Все это было довольно приятно, но Китти не могла отрешиться от мыслей о Фрейзерах. Она отчаянно скучала по близнецам и ворочалась по ночам в постели, вспоминая мрачный взгляд Джареда и волнение от его близости. Ей не хватало даже их споров.

На пятый день, после очередной бессонной ночи, дворецкий Кэррингтонов сообщил Китти, что к ней пришли.

Радостный возглас сорвался с ее губ, когда, войдя в гостиную, она увидела Бекки и Дженни. Девочки бросились к ней на шею и после жарких поцелуев и объятий спросили, могут ли они остаться с ней.

– Милые, это невозможно. Это не мой дом: я сама здесь в гостях.

– А ты не можешь раздобыть себе дом, Китти? – спросила Дженни.

– Нет, дорогая. У меня нет денег, и в любом случае вам не позволят жить со мной. Но что такого ужасного случилось?

– Миссис Уиппл бьет нас!

– Что?

– Линейкой, – сообщила Дженни. Девочки протянули руки, на которых еще виднелись красноватые рубцы, оставшиеся после наказания. Китти ужаснулась:

– Зачем она это сделала?

– Она говорит, что это научит нас хорошо себя вести.

– И еще она сказала, что выжмет из нас всю гниль и уксус. Что это значит, Китти? – спросила Дженни. Китти пришла в еще больший ужас.

– Вы рассказали об этом дедушке?

– Поппи и дядя Сет в Нью-Йорке.

– А ваш отец?

– Он в свой комнате. Мы не видели его с тех пор, как ты ушла.

– Вы не видели своего отца пять дней! – Невероятно! Китти почувствовала, как ее охватывает гнев. – Пойдемте, девочки, я отведу вас домой. Мне нужно сказать пару слов вашему отцу. Уверена, он не станет терпеть миссис Уиппл, когда узнает о ее методах воспитания.

Когда они приблизились к дому Фрейзеров, навстречу им выскочила миссис Уиппл. Схватив девочек за плечи, она принялась их трясти:

– Только посмейте еще раз выкинуть такой фокус! Где я только не искала вас!

– Сейчас же отпустите их! – потребовала Китти.

– Я больше не намерена терпеть их непослушание!

– Девочки всего лишь навестили меня. Это в двух шагах отсюда, и мы уже возвращаемся.

– Я отвечаю за воспитание этих девочек, миссис Драммонд, и попросила бы вас не вмешиваться.

– Это не входит в мои намерения, миссис Уиппл. Но если вы продолжите применять к ним насилие, мне придется вмешаться.

– Физическое наказание не является насилием. Они получили то, что заслужили.

– А что такого они сделали, что вы сочли себя вправе бить их линейкой?

– Измазали патокой…

Китти выжидающе молчала. Наконец она спросила:

– Что? Вашу постель? Одежду? Пол? Что бы это ни было, уверена, это можно смыть.

Гувернантка с презрительным видом приподняла брови:

– Сиденье туалета.

– О Боже. И вы… – Она не решилась закончить фразу.

– Да. Я села на него.

– О Боже, – повторила Китти.

– А накануне я обнаружила золотую рыбку, плавающую в моей ванне.

Китти пригнула голову, пытаясь скрыть от разъяренной женщины неуместное веселье. По сравнению с тем, что пришлось вынести ей, фантазия близнецов заметно истощилась.

– И все же это не основание, чтобы бить детей, миссис Уиппл. Существуют другие формы наказания.

– Позвольте мне судить самой. Ни я, ни мистер Фрейзер не нуждаемся в ваших советах. – Схватив девочек за руки, она решительно зашагала к дому.

Дженни обернулась и помахала ей рукой с таким, жалобным видом, что сердце Китти сжалось. Вмешательство это или нет, но она должна поговорить с Джаредом! Он не потерпит, чтобы девочек били. Скорее всего дело закончится тем, что ей придется вернуться к Фрейзерам, пока они не найдут другую гувернантку.

Едва Китти успела посвятить Бет в свои намерения, как на пороге дома Кэррингтнов появился Чарлз.

– Что случилось, Чарлз? Эта неприятная особа опять обидела близнецов?

– Нет, когда я уходил, с ними все было в порядке. Я здесь совсем по другой причине. – У него был такой мрачный вид, что Китти встревожилась. Посторонившись, она сказала:

– Входите, Чарлз.

Он нерешительно вошел.

– Не хотелось бы беспокоить вас, миссис Драммонд…

– Пожалуйста, зовите меня Кэтлин. Что случилось?

– Мы с женой очень озабочены состоянием капитана Фрейзера. Он все время пьет и не покидает своей комнаты. Я приносил ему подносы с едой, но он едва притрагивается к ней и не вскрывает писем. В комнате у него беспорядок, однако он не позволяет никому убираться. Гонит всех прочь.

– Он очень подавлен из-за увольнения из армии. А мистер Фрейзер не пытался ничего сделать?

– Они с мистером Сетом уехали несколько дней назад. Мы с женой подумали, может, вы согласитесь поговорить с капитаном…

– Я как раз собиралась поговорить с ним о том, как миссис Уиппл обращается с близнецами. Но что касается его собственного поведения, маловероятно, что он станет слушать меня.