Текст книги "Утро нашей любви"
Автор книги: Эйна Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 5
Китти спала как убитая и проснулась утром, чувствуя себя хорошо отдохнувшей. Повернувшись на бок, она попыталась встать и вскрикнула от боли. В ужасе она уставилась на свои волосы, прилипшие к какой-то массе на подушке. Придерживая подушку руками, она кое-как села.
Темная масса при ближайшем рассмотрении оказалась пластилином. Медленно, прядь за прядью, Китти разлепила спутанные волосы и, освободившись от подушки, подошла к зеркалу, чтобы оценить размеры ущерба.
У нее не было и тени сомнений, каким образом пластилин попал на ее подушку.
– Маленькие чертовки!
Выходки близнецов никогда не были безобидными, но последняя проделка была просто непоправимой – ей придется остричь волосы.
После вчерашней экскурсии в город Китти вообразила, что близнецы приняли ее. Теперь, глядя на длинную прядь волос со слипшимися концами, она поняла, что заблуждалась.
Отбросив расческу, она быстро обмотала голову шарфом и спустилась вниз.
В холле она столкнулась с Чарлзом.
– Доброе утро, миссис Драммонд.
– Доброе утро. – Китти прошагала мимо него и открыла парадную дверь.
– Куда вы идете? – спросил он.
– На прогулку. – Она миновала подъездную аллею и двинулась дальше по улице, пока не добралась до дома Кэррингтонов.
Бет и Джейк завтракали, когда дворецкий ввел ее в столовую.
Бет просияла улыбкой:
– Китти, какой сюрприз. Ты как раз вовремя, чтобы составить нам… – Она запнулась, заметив хмурую гримасу на лице Китти. – Что случилось?
Джейк поднялся, выдвинул для нее стул, и Китти рухнула на него.
– Вот полюбуйтесь! – сказала она и сдернула с головы шарф.
– Милостивый Боже! – выдохнул Джейк. Бет безмолвно взирала на нее округлившимися от ужаса глазами.
– В точности моя реакция, – заметила Китти, ощутив новую вспышку гнева, несколько улегшегося за время прогулки.
Бет подошла ближе и осмотрела ее голову.
– Что это у тебя в волосах?
– Пластилин, что же еще?
– Но как… кто…
– Эти маленькие чертовки.
– Ничего не понимаю. – Бет вернулась к своему стулу.
– Бекки и Дженни. Эта парочка по части проказ способна посрамить самого дьявола.
– Ты хочешь сказать, что они сделали это преднамеренно?
– Разумеется. С той самой минуты, как я переступила порог этого дома, девчонки только тем и заняты, что пытаются выжить меня.
– Но зачем им это?
– Они утверждают, что им не нужна гувернантка. Если они так же безобразно поступали с остальными, не представляю, где Джонатан находит гувернанток. Неудивительно, что последняя ушла так неожиданно.
– О, дорогая, – сказала Бет. – Теперь я припоминаю, что они действительно сменили нескольких гувернанток и учителей.
Китти подозрительно прищурилась:
– Сколько?
Бет сконфуженно потупилась:
– Я не считала.
– Не меньше дюжины, – сообщил Джейк.
– Трудно поверить, что с Ребеккой и Дженнифер могут быть какие-то сложности. – Бет покачала головой. – Они выглядят как настоящие ангелочки.
– Так что же произошло за эти два дня? – спросил Джейк.
Пока они ели, Китти рассказала обо всех ухищрениях, на которые пускались близнецы, пытаясь выжить ее из дома. К тому времени, когда она закончила, Джейк то и дело фыркал, а Бет безуспешно пыталась придать своему лицу сочувствующее выражение.
Их заразительное веселье охладило гнев Китти, и под конец рассказа все трое расхохотались.
– Я понимаю, что сейчас все кажется забавным, но тогда мне было не до смеха, – сказала Китти в заключение. Джейк ухмыльнулся:
– Представляю, что ты испытала, оказавшись наедине с Джаредом, прикрытым только полотенцем.
– Хм-м, – пробормотала Бет, постукивая кончиком пальца по щеке. – Я встречалась с ним лишь однажды, но, судя по моим воспоминаниям, это не такое уж тяжкое испытание.
– Даже не мечтайте, миссис Кэррингтон. Я единственный парень в полотенце, с которым вам позволено оставаться наедине, – заявил Джейк.
– Не стану отрицать, у капитана Фрейзера прекрасная фигура, но в тот момент я ничего не испытывала, кроме смущения.
– У капитана Фрейзера? – протянул Джейк. – Китти, после этого эпизода вы должны были перейти на ты. Китти покраснела, а Бет прикрикнула на мужа.
– Уже и пошутить нельзя. – Джейк поднялся. – Как ни приятно ваше общество, милые дамы, мне пора. – Он подошел, к Китти и чмокнул ее в щеку. – Волосы отрастут, дорогая, – добавил он, стараясь утешить ее.
Повернувшись к жене, он протянул руку и поднял ее на ноги.
– Я только провожу его до двери, Китти, и тут же вернусь, – сказала та.
Джейк обнял Бет за плечи, и они вышли из комнаты. Китти печально улыбнулась, глядя им вслед. Их любовь была столь же глубокой, как и чувства, связывавшие ее родителей. Иногда простой жест или взгляд украдкой способны сказать больше, чем слова.
Она нахмурилась, вспомнив собственную реакцию на близость Джареда: внезапный жар и слабость. Что это, шок, вызванный его неожиданным появлением, или подсознательный отклик на присутствие мужчины? При мысли о подобном предательстве губы ее задрожали. Нет, этого не может быть, она еще не готова отпустить Теда!
Вернулась Бет в сопровождении своей сестры:
– Смотри, кого я обнаружила на пороге.
– Синтия! – воскликнула Китти.
Синтия Маккензи Кинкейд была подобна фейерверку. Взбалмошная и непредсказуемая, она, будучи помолвлена с итальянским графом, посетила все европейские столицы, покоряя мужчин – от епископов до королей – своей чувственной красотой и необычайной энергией. Вернувшись в Америку, Синтия влюбилась в Дэвида Кинкейда, инженера, возглавлявшего строительство железной дороги, которое вела ее семья. Он оказался единственным мужчиной, способным противостоять ей, – и она вышла за него замуж.
В изящной парижской шляпке, лихо надвинутой на темные локоны, с живым блеском в сапфировых глазах Синтия обняла и расцеловала Китти. Затем отступила на шаг и скорчила гримаску:
– О Боже, Бет была права. Нужно что-то срочно делать с твоими волосами.
– Ужасно, да? – огорчилась Китти.
– Боюсь, придется их остричь, но с твоими чертами, золотко, ты останешься такой же очаровательной, как раньше, – заверила ее Синтия.
Кризис миновал. Китти знала, что Тиа сделает все, за что бы ни взялась, и сделает хорошо.
– Может, попробуем вначале лед? – предложила Бет. Тиа обследовала несколько особенно пострадавших прядей волос Китти.
– Попробовать можно, но приготовь заодно ножницы. Бет направилась в кухню, предложив:
– Поднимитесь ко мне в спальню, пока я схожу за льдом.
– Это обещает быть забавным, – объявила Синтия, увлекая за собой Китти вверх по лестнице.
Усадив Китти перед туалетным столиком спиной к зеркалу, Бет и Тиа попробовали избавиться от пластилина с помощью льда. Как и следовало ожидать, это не дало особого эффекта. Синтия отложила лед и взялась за ножницы.
– Не переживай, дорогая, – сказала Бет. – Тиа мастерски стрижет волосы.
Несмотря на веру в разносторонние таланты Синтии, сердце Китти ухнуло вниз, когда длинный локон упал на пол.
– Как, черт побери, такое могло случиться? Пока Синтия целеустремленно щелкала ножницами, Китти поведала ей о своих перипетиях в доме Фрейзеров.
– Мне нравится этот эпизод с Джаредом в полотенце, – заметила Синтия со смешинками в глазах. – Как насчет его мужских достоинств? Впечатляют?
– Синтия Маккензи Кинкейд! У тебя нет ни капли стыда, – провозгласила Бет.
– Знаю. – Синтия подмигнула Китти. – Ну, так как?
– Я не обратила внимания, – сказала Китти, тряхнув для пущей убедительности слипшейся гривой волос.
– А я бы обратила, – заявила Синтия таким тоном, что Китти не выдержала и расхохоталась, так что затряслись плечи. – Сиди смирно и не мешай мастеру заниматься своим делом.
– Тогда перестань шокировать нас своими возмутительными замечаниями, Тиа, – вмешалась Бет.
– Ну, что скажете? – спросила наконец Синтия, отступив назад, чтобы оценить результаты своих трудов.
Китти повернулась к зеркалу и потрясенно ахнула. Ее длинные темные волосы превратились в шапочку из коротких кудряшек и завитков.
– Восхитительно! – воскликнула Бет. – О, Китти, ты похожа на фею!
– Ладно, придется к этому привыкать. А что касается фей, пора вернуться к этим маленьким чертовкам. Не хотелось бы, чтобы меня уволили за пренебрежение своими обязанностями, хотя это и доставило бы капитану Фрейзеру бездну удовольствия.
– Таковы все мужчины, – заметила Тиа. – Вначале скомпрометируют женщину, а потом не чают, как от нее избавиться.
– Никто меня не компрометировал, Тиа. Ничуть не обескураженная сердитым взглядом Китти, Синтия подмигнула:
– Пока.
Бет покачала головой, смирившись:
– Не обращай на нее внимания, милая. Лучше скажи, что ты теперь будешь делать с близнецами?
– Будь моя воля, я бы запирала их на ночь в клетку. Но поскольку это невозможно, придется что-нибудь придумать или научиться спать с открытыми глазами.
Женщины вышли проводить Китти, обнялись и поцеловались.
– Спасибо, – прочувствованно сказала она. – Не представляю, что бы я без вас делала.
Сбежав по ступенькам, она зашагала по дорожке, когда Синтия окликнула ее:
– Держи нас в курсе, особенно если эпизод с полотенцем получит продолжение.
Когда она вернулась к Фрейзерам, дверь открыл Чарлз, уставившийся на нее с разинутым ртом, словно на циркового уродца. Китти прошествовала мимо, не вдаваясь в объяснения.
– Сожалею, миссис Драммонд, но завтрак уже закончился. Капитан Фрейзер просил вас зайти к нему, как только вернетесь. Но если пожелаете, Милдред принесет вам поднос с едой позже.
– Спасибо, Чарлз, в этом нет необходимости. Я уже поела, – сказала Китти, улыбнувшись.
Она уже собралась постучать в дверь Джареда, когда услышала повышенные голоса Сета и Джареда, доносившиеся изнутри. В ее намерения не входило подслушивать, но братья так кричали, что она поневоле оказалась в курсе их спора.
– Ты ничего не делаешь, только просаживаешь наследство, оставленное тебе матерью, на карты и женщин! – гремел Джаред.
– Это мои деньги! – парировал Сет не менее громко. – Я не обязан отчитываться ни перед тобой, ни перед отцом.
– Чушь собачья! Хотел бы я знать, сколько раз отец и его деньги вытаскивали тебя из беды, пока я отсутствовал.
– Это не твое чертово дело, братец.
– Ошибаешься. Одной этой сделки с закладными, в которую ты ввязался, вполне достаточно, чтобы опорочить доброе имя нашей семьи.
– Билли Фрэнке мне как брат. У меня не было причин сомневаться в его честности, когда он предложил мне вложить деньги в это предприятие.
– Любой, у кого есть хоть крупица здравого смысла, постарался бы провести собственное расследование, прежде чем соглашаться на участие в этом мошенничестве.
– Проклятие, Джаред, говорю тебе, я не знал, что это мошенничество!
– Зато теперь знаешь. И моли Бога, чтобы отец вытащил тебя из этой грязи, иначе ты окажешься за решеткой, и надолго. Впрочем, тюремное заключение, возможно, научит тебя ответственности.
– Да кто ты такой, чтобы рассуждать об ответственности? Где, к дьяволу, тебя носило, когда твоя жена сбежала в Европу с любовником? Наш отец был единственным отцом, которого знали твои дочери последние четыре года.
Китти отошла от двери, полагая, что услышала более чем достаточно. Конечно, и в ее семье случались ссоры, но никогда отец с братьями не набрасывались друг на друга с таким ожесточением, как Джаред и Сет.
Очевидно, Сет не шутил, назвав себя блудным сыном, и между братьями существуют глубокие противоречия, обусловленные несходством характеров и жизненного опыта.
Впрочем, у нее есть собственные заботы, не терпящие отлагательства. Вооружившись новой стратегией, Китти направилась в комнату близнецов. Девочки сидели за столом, играя в шашки. Одеты они были по-разному, как и Бонни с Бибби, расположившиеся рядышком в креслах-качалках. Напомнив себе, что она Маккензи, Китти с решимостью бывалого воина, бросающегося в кавалерийскую атаку, переступила порог комнаты.
– Доброе утро, миссис Драммонд, – пропела Бекки.
– Доброе утро, миссис Драммонд, – произнесла Дженни не менее приторным тоном.
– Что случилось с вашими волосами? – спросила Бекки, невинно округлив глаза.
– А как ты думаешь, Бекки? – поинтересовалась Китти. – Мне пришлось их отрезать из-за пластилина, который вы подсунули мне в постель.
Близнецы явно не ожидали, что их проделка приведет к столь серьезным последствиям. Они с ужасом переглянулись, и Дженни чуть не плача промямлила:
– Мы не думали, что вам придется отрезать волосы, миссис Драммонд.
Не повышая голоса и не выказывая ни тени раздражения, Китти сказала:
– Я хочу, чтобы вы знали, что я считаю вас самыми скверными девчонками из всех, что мне приходилось встречать. – Она смахнула с платья воображаемую пылинку и бодро заявила: – Боюсь, вы вырастете очень уродливыми, потому что уродство всегда всплывает на поверхность, как сливки в молоке.
Ничуть не тронутая слезами, заструившимися по щекам близнецов, Китти продолжила тем же невозмутимым тоном:
– Но как бы скверно вы себя ни вели, я останусь здесь ровно настолько, насколько собиралась. Меня учили никогда не сдаваться, любить тех, кто любит меня, и прощать тех, кто причиняет мне зло. Поэтому я прощаю вас за все, что вы уже сделали и собираетесь сделать в будущем. Вы мне не нравитесь, но из уважения к своим родителям я вас прощаю.
Китти подошла к двери и оглянулась. Девочки сидели на детских стульчиках, понурив головы, с залитыми слезами лицами, рядом со своими куклами, казавшимися их уменьшенными копиями.
Это было трогательное зрелище.
– А теперь мне нужно поговорить с вашим отцом, так что можете продолжать играть в шашки, пока я не вернусь.
Шагая по коридору, Китти чувствовала, как улетучиваются сомнения, тяжким грузом лежавшие на ее плечах. Похоже, ей удалось овладеть ситуацией. Она победила, несмотря на численное превосходство противника. Может, она и потерпела поражение в отдельных стычках, но выиграла войну. Разбила в пух и прах своих восьмилетних противниц!
Вся ситуация была настолько абсурдной, что Китти расхохоталась.
Остановившись перед дверью Джареда, она прислушалась. Либо ссора уже закончилась, либо братья поубивали друг друга. В ответ на ее стук раздался голос Джареда:
– Войдите.
Китти отворила дверь и вошла. Джаред сидел за письменным столом.
– Вы хотели меня видеть, капитан Фрейзер?
Он оторвал голову от бумаг:
– Боже милостивый, что вы с собой сделали?
– Подстриглась.
– Вижу. Но с какой стати?
– У меня были на то свои причины, сэр. Могу я узнать, зачем вы пригласили меня?
– Мне доложили, что вы ушли сегодня утром, даже не сообщив, когда вернетесь.
– У меня сложилось впечатление, что я обязана докладывать о передвижениях близнецов. Я не сообразила, что это распространяется и на меня.
– Никто не знал, что вас нет, сударыня, и дети остались без присмотра.
– В таком случае вам здорово повезло, что они не сожгли дом в мое отсутствие.
Его выгнутая бровь приподнялась еще выше.
– Как прикажете понимать это более чем странное замечание, сударыня?
– Вам не пришлось бы ломать голову, капитан, если бы вы проводили больше времени со своими дочерьми, а не отсиживались за закрытыми дверями, как страдающий герой готического романа.
Он рассмеялся:
– Готического романа! И кого же я вам напоминаю:
Рочестера Бронте или Ашера По? Или, не дай Бог, беднягу Ахава[1]1
Герой романа Германа Мелвилла «Моби Дик». – Здесь и далее примеч. пер.
[Закрыть], ковыляющего на деревянной ноге. – Он изобразил притворное раскаяние: – Ах, как же я мог забыть? Это ведь Джекил и Хайд в одном лице, не так ли?
Да этот тип просто расцветает, восстанавливая против себя людей! Только не на ту напал – она не позволит помыкать собой ни ему, ни его дочерям. Подавив желание расцарапать его насмешливую физиономию, Китти улыбнулась:
– Вы заслуживаете отдельного романа, капитан Фрейзер. – Она открыла дверь. – Впредь я буду предупреждать Чарлза о своих отлучках.
И, оставив последнее слово за собой, вышла.
Глава 6
На уроках близнецы вели себя непривычно тихо и послушно выполняли все, что от них требовалось. Китги даже засомневалась, не перегнула ли она палку, делая им внушение. Впрочем, девочки были отличными актрисами, и она не знала, страдают ли они от гнета вины или затевают новые шалости. Ей хотелось верить, что они искренне раскаиваются, но маленькие плутовки могли провести кого угодно, если бы только пожелали.
Спустя, два часа Китги велела близнецам закрыть учебники и собираться на прогулку. Она постучала в дверь к Джареду, чтобы предупредить его о своих намерениях, а когда ответа не последовало, зашла к себе в комнату и сунула в карман платья «Пиноккио». Прежде чем выйти, она посмотрелась в зеркало. Видеть себя с короткими волосами было крайне непривычно, но, как справедливо заметил Джейк, волосы отрастут.
Спустившись вниз, Китти заглянула в библиотеку, но и там никого не было. Она нашла Чарлза и Милдред в кухне.
– Мистера Джонатана и капитана Фрейзера нет дома сообщил дворецкий. – Мистер Фрейзер уехал на несколько дней, а у капитана назначена встреча за ленчем.
При этом известии Китти ощутила прилив вдохновения.
– Я хочу взять девочек на прогулку. Милдред, не могли бы вы упаковать нам ленч, чтобы мы перекусили на свежем воздухе?
– Как пожелаете, миссис Драммонд. – Милдред тут же взялась за дело и за считанные минуты собрала корзинку с бутербродами, нарезанным пирогом, салфетками и скатертью в красно-белую клетку.
– Думаю, пора вернуть лягушонка в ручей, – сказала Китти девочкам, когда они вышли из дома.
Лягушка грелась на солнышке возле фонтана.
– Может, лучше оставить его у нас в саду? – сказала Бекки.
– Но здесь ему не с кем играть, – вздохнула Дженни. – И потом, может, у него есть жена и детки, по которым он скучает… или они скучают по нему.
– А вдруг он мама, а не папа? – предположила Бекки. – Миссис Драммонд, этот лягушонок – мальчик или девочка?
– Не знаю, Бекки. – Не посвящать же девочек в секреты воспроизводства земноводных! – Но любое живое существо стремится к себе подобным.
Близнецы, однако, не считали тему исчерпанной. Бекки продемонстрировала аналитический подход к проблеме:
– Ну, если это лягушка-мама, а мы забрали ее у деток, это очень плохо.
Дженни печально задумалась:
– А может, она была рада их бросить…
Ее нижняя губка задрожала, и Китти поняла, что малышка думает о своей матери. Еще немного, и близнецы разразятся слезами и, возможно, она вместе с ними. Рассуждения девочек напомнили ей о том, как она соскучилась по собственным родителям.
– Давайте отнесем лягушонка в ручей, откуда вы его взяли.
Спустя короткое время все трое стояли на берегу, наблюдая за лягушкой, которая, плюхнувшись в воду, запрыгала к другой лягушке, сидевшей на камне.
Расстелив на склоне ручья скатерть, они сели на траву и с аппетитом перекусили. Когда с едой было покончено, Китти вытащила из кармана книгу, а близнецы растянулись на животах, положив головы на согнутые локти. История о деревянной кукле, у которой от вранья удлинялся нос, полностью завладела их вниманием.
Долгую минуту, после того как она закончила читать, девочки молчали, затем Дженни сказала:
– Пиноккио становился все уродливее, когда говорил неправду, да, миссис Драммонд?
– Но потом он перестал обманывать и превратился в обычного мальчика, – заметила Бекки.
– Значит, если мы перестанем делать плохие вещи, то не вырастем уродинами. Правда, миссис Драммонд? – спросила Дженни.
Похоже, ей удалось достучаться до них с помощью книги. Теперь Китти знала, что не зря праздновала победу. Она ласково улыбнулась:
– Правда, милая. Ты вырастешь настоящей красавицей.
Сняв шляпу, Джаред тяжело опустился на землю и прислонился спиной к стволу дерева. Нога дьявольски ныла. Как глупо с его стороны вообразить, что он способен пройти пешком две мили от дома Лоримеров до своего! Не помогло даже то, что он выбрал короткий путь вдоль ручья.
Джаред расстегнул пиджак и развязал галстук. День не задался с самого утра: он порезался во время бритья, потом состоялся странный разговор с Кэтлин Драммонд. Она вела себя словно кошка, проглотившая канарейку, – ему еще предстоит выяснить, в чем здесь дело. Затем он принял дурацкое приглашение на ленч, а теперь вот решил добраться до дома пешком. Что он пытается доказать? И кому?
Принять приглашение Стефани было верхом глупости. Наверное, им двигало любопытство – десять лет назад они были любовниками. Но он еще не готов появляться в обществе, тем более с бывшей подружкой, успевшей побывать замужем и овдоветь, а теперь подыскивавшей себе нового мужа.
Стефани вела себя как тигрица на охоте. Неужели она всегда была такой пустышкой? Когда ему было восемнадцать, он ничего не замечал, кроме белокурых волос, голубых глаз и соблазнительных округлостей. Все остальное не имело значения, пока она щедро одаривала его своей благосклонностью. И он наслаждался сексуальными радостями со всей ненасытностью восемнадцатилетнего юноши. Когда она вдруг вышла замуж за Брайана Лоримера, он был потрясен. Позже, оглядываясь назад, Джаред понял, что никогда не любил ее, как, впрочем, и она его. Поступление в Вест-Пойнт и встреча с Дианой Флеминг вытеснили из его головы все мысли о Стефани. Но когда он увидел ее сегодня, воспоминания ожили. Может ли секс между ними быть таким же замечательным, как раньше? «Безутешная вдова» предлагала ему себя каждым жестом, каждым взглядом, а ее бедный муж еще не успел остыть в могиле. Что ж, он мужчина с нормальными потребностями, глупо отвергать ее авансы. Но еще глупее принимать их – слишком легко попасть в расставленные сети. А он, черт побери, не желает постоянной привязанности.
Джаред хмыкнул. О чем это он? На свете не существует такой вещи, как постоянная привязанность. Разве не это он пытался втолковать Кэтлин Драммонд?
Вот уж кто действительно безутешная вдова. Ее муж уже два года, как отошел в лучший мир, а она все еще скорбит по нему. Джаред не мог не восхищаться подобной верностью. На секунду он даже позавидовал покойнику. Какими качествами должен был обладать этот Драммонд, чтобы заслужить такую любовь и преданность?
Звук голосов вывел его из задумчивости. Джаред попытался встать, затем снова опустился на землю при виде Кэтлин Драммонд и дочерей. Они не подозревали о его присутствии, и Джаред предпочел остаться незамеченным, глядя, как они распаковывают корзинку с едой.
Когда в последний раз он был на пикнике? Наверное, еще со Стефани. Они изобретали тысячи способов, чтобы найти местечко, где можно было уединиться.
Джаред с интересом наблюдал, как его дочери болтают с Кэтлин, а затем зачарованно слушают, как она читает. Что же мешает ему подойти к ним, как он того жаждет и как должен был поступить с самого начала? Что это, сознание вины или страх быть отвергнутым?
Он переключил внимание на Кэтлин. Подстриженная под эльфа, она казалась ненамного старше близнецов. Она настолько отличалась от Стефани и Дианы, что ставила его в тупик. И хотя она обладала удивительной способностью выводить его из себя, Джаред наслаждался ее обществом. Кэтлин не признавала мужского превосходства. Она никогда не стала бы угождать мужчине, но и не опустилась бы до хитростей и уловок, свойственных женщинам, которых он знал.
Неужели эта женщина пугает его? Если нет, то почему он трусливо прячется в кустах, вместо того чтобы открыто заявить о своем присутствии? Он коснулся рубца на щеке. Нет, нельзя подвергать других такому тяжкому испытанию, как зрелище его боевых шрамов. Зачем ставить людей в неловкое положение?
Решившись, Джаред встал, чтобы продолжить путь, как вдруг Кэтлин повернула голову и увидела его.
Проклятие! Очередная неудача, как и полагается в такой незадавшийся день. Теперь ему ничего не остается, кроме как присоединиться к ним.
Когда он приблизился, Кэтлин поднесла палец к губам, призывая к молчанию. Джаред остановился и увидел, что близнецы спят. Стараясь не разбудить девочек, Кэтлин осторожно встала и подошла к нему.
– Чарлз сказал мне, что не ожидает вас с Джонатаном к ленчу, и я решила устроить девочкам пикник.
– Вы выбрали очаровательное место.
– Сожалею, если причинила вам неудобства, капитан Фрейзер.
– Ни в коей мере, миссис Драммонд.
– Что заставило вас отправиться на поиски?
– Вообще-то, сударыня, я оказался здесь случайно. Срезал путь, возвращаясь от друзей.
– Вы меня утешили. Зная, как легко вас расстроить… Джаред напрягся:
– Миссис Драммонд, меня нелегко расстроить. Я боевой офицер, способный сохранять спокойствие в любых обстоятельствах!
– Если вы не успокоитесь, капитан, то разбудите детей своим криком.
Ее попытка сдержать смех позабавила Джареда, и они оба расхохотались.
Кэтлин села на траву, и Джаред последовал ее примеру.
– Девочкам понравился «Пиноккио»?
– Кажется, да. Это дало им пищу для размышлений.
– Ну и как, теперь вы их лучше понимаете?
– Не то слово.
– Что касается меня, то я был бы доволен, если бы научился хотя бы их различать.
– Вы должны проводить с ними больше времени, капитан. Как долго вы намерены оставаться дома?
– Пока не заживут мои раны, полагаю.
– И куда вы отправитесь потом?
– Куда пошлют.
– Джонатан как-то упомянул, что вы были ранены в Индии. Я не знала, что там размещаются наши войска.
– Там нет наших войск. Я был военным атташе в американском посольстве. В Индии множество народностей и религиозных сект. Не все из них приветствуют западное влияние, особенно американцев и англичан. Какие-то мятежники атаковали наше посольство. – Он машинально потер больную ногу. – И вот я здесь с памятными отметинами.
– Уверена, ваши раны заживут, капитан Фрейзер. У моего дяди Флинта был такой же шрам на щеке. Через несколько лет он превратился в тонкую, почти незаметную полоску.
– Меня заботит не столько лицо, миссис Драммонд, сколько нога.
– О, простите. Вас, наверное, мучают боли?
– Боль со временем пройдет. А вот хромота, боюсь, останется, и мне придется уволиться со службы.
– Я понимаю, что это может помешать вам принимать участие в боевых действиях, капитан, но вовсе не обязательно уходить из армии.
– Я могу только надеяться, что вы правы, миссис Драммонд.
Он поднялся и протянул ей руку. Когда она вложила в нее свою ладонь, Джаред ощутил, что его пульс участился. Заглянув в изумленные глаза Кэтлин, он понял, что она также потрясена.
– Спасибо, – сказала она, когда он поднял ее на ноги. На какое-то неловкое мгновение их взгляды скрестились, затем Джаред отпустил ее руку и кивнул:
– Всего хорошего, миссис Драммонд.
Китти проводила его взглядом. Сегодня его хромота была заметнее. Она подняла руку, еще хранившую тепло его ладони, и уставилась на нее, словно ожидала увидеть какую-то отметину, свидетельство внезапного волнения, вызванного его прикосновением. Почему она так на него реагирует? Джаред Фрейзер – сущий деспот, поглощенный лишь собственной персоной. И все же сегодня под его воинственной личиной она разглядела тревогу и неуверенность и даже прониклась к нему сочувствием. Какие еще страхи он прячет под маской неприступности и высокомерия?
Китти подняла голову, глядя вслед высокой фигуре, с трудом продвигавшейся вдоль берега ручья. Воистину Джаред Фрейзер – сложный человек; его терзает душевная боль, не менее мучительная, чем физические страдания, которым он противостоит с таким упорством.
Вернувшись к близнецам, Китти опустилась на землю, продолжая наблюдать за Джаредом, пока он не скрылся из виду. Вопреки собственной воле она все глубже увязала в проблемах этой семьи и не хотела, чтобы ее чувства оказались задетыми.
Обхватив руками колени, Китти задумчиво смотрела на воду. Только пение птиц и журчание ручейка нарушали тишину, пока она сидела, ожидая, когда проснутся близнецы.
Последний отрезок пути дался Джареду с таким трудом, что он едва нашел в себе силы подняться по лестнице. Усевшись за письменный стол, он торопливо просмотрел почту, доставленную в его кабинет Чарлзом. Вытащив из стопки конверт, помеченный штампом. «Администрация президента Соединенных Штатов», он некоторое время держал его в руке. С момента пробуждения сегодня утром его мучило мрачное предчувствие. Собственно, желание выбраться из дома и избавиться от этого чувства и побудило его принять приглашение Стефани.
Непослушными пальцами он взял нож для разрезания бумаги и вскрыл конверт.
Письмо начиналось с изъявления благодарности за мужество, проявленное им в Индии, и соболезнований в связи с полученными ранами. Далее говорилось, что по рекомендации полковника Хейеса, главного военного хирурга, Джаред увольняется с военной службы. Затем – после выражений благодарности за самоотверженную службу отечеству – следовало предложение поступить на дипломатическую службу.
В последнем абзаце Джареду предписывалось явиться на церемонию награждения в июле, где ему будет вручена высочайшая государственная награда – орден Почета, присуждаемый конгрессом. Письмо было подписано Гровером Кливлендом, президентом Соединенных Штатов.
Джаред налил себе виски и откинулся в кресле. Его худшие опасения подтвердились. Он прочел приговор в глазах полковника Хейеса, когда тот в последний раз обследовал его. Эта мысль стала кошмаром, преследовавшим его днем и ночью.
Джаред поднял бокал, салютуя самому себе:
– Да здравствует армия!
Залпом проглотив содержимое, он отшвырнул бокал и обхватил голову руками. Как он любил армию: своих сослуживцев, воинское братство и традиции! Он был уверен, что прослужит в ее рядах долгие годы, и теперь проклинал злую судьбу, которая привела его в это проклятое посольство в Индии!
Итак, армия покончила с ним: вышибла пинком под зад, похлопав по плечу и наградив орденом.
– Ладно, президент Кливленд, можете оставить при себе ваши чертовы благодарности и награды.
Тяжело поднявшись из-за стола, Джаред проковылял по комнате, поднял отброшенный бокал и плеснул себе еще виски.
Спустя несколько часов ему стало совсем худо: нога ныла, голова раскалывалась. Виски не помогло, и он порылся в аптечке в поисках чего-нибудь, что могло бы приглушить боль. До недавних пор он принимал лауданум, но тот закончился, чему Джаред был только рад. Не хватает еще привыкнуть к этому зелью!
Его вполне устроит таблетка болеутоляющего или хотя бы питьевая сода. Он обследовал апартаменты отца и Сета, но безуспешно.
– Можно подумать, что в этом чертовом доме никто не болеет!
Наверняка у Милдред найдутся лекарства на кухне. Спустившись вниз, Джаред услышал звуки фортепиано и подошел к двери в гостиную. Кэтлин и близнецы сидели за пианино, разучивая какую-то мелодию.
Взгляд Джареда задержался на гувернантке его дочерей. У нее был прелестный профиль, сочетавший изящную линию подбородка и гордую посадку головы. Привлекательность Кэтлин явно не ограничивалась поразительными глазами. Они настолько приковывали к себе внимание, что остального он просто не удосужился рассмотреть. Кэтлин ударила по клавишам и пропела:
