Текст книги "Испытания для богини (ЛП)"

Автор книги: Эйми Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Хоть я и безумно устала, девушке я перезвонила. Было приятно слышать ее голос, несмотря на раздражающий позитив и беспрестанную болтовню подруги. Она трещала за нас двоих, и не возражала тому, что я едва отвечала. Джеймс был уверен, что с ней ничего не случится, но я не могла избавиться от беспокойства. Несмотря на то, что мы были знакомы всего несколько недель, после инцидента у реки я чувствовала ответственность за нее. Я не могла помочь матери, но если с Авой что-то случиться из-за меня… я этого не вынесу.

– Ава? – позвала я, когда мы собрались прощаться.

– Да? – она явно была уже чем-то отвлечена.

– Сделай мне одолжение, будь осторожна сегодня, ладно? Не делай ничего глупого. Не забирайся на вышку и не играй со львами.

Она рассмеялась.

– Да, как скажешь. Я наберу тебя утром. Передай от меня привет маме.

Повесив трубку, я уже не могла заснуть. Вместо этого я наблюдала, как часы тикают с 23:59 до 00:00, и меня охватил тошнотворный страх. Вдруг что-то случится с Авой? Что тогда делать? Это будет моя вина. Несмотря ни на что, мы сдружились, и я должна была защищать ее от подобных вещей, а не сознательно перечить парню, считавшему, что она обязана ему своей жизнью. Или что я должна отдать ему свою.

Мне не хотелось думать о Генри. О том, как он вернул ее в ночь у реки, о его предложении. Я пыталась представить мамино лицо, но единственное, что представало перед глазами, это образ ее, лежащей в больничной кровати, умирающей.

Я перекатилась и закопалась лицом в подушку. Теперь я ничего не могла сделать, и чувство беспомощности сводило с ума. Но я уже приняла решение, и собиралась придерживаться его. Если будет по-моему, я больше никогда не увижу Генри.

***

В полвосьмого я проснулась от громкого стука в дверь. Застонала, учитывая, что заснула только около двух ночи, но игнорировать его не решалась. Распахнув дверь, поток проклятий исчез с кончика моего языка. Это был Джеймс, выглядевший так, будто не спал всю ночь. Я открыла перед ним дверь, проводя пальцами по спутанным коричневым волосам.

– Джеймс? Что такое?

– Ава.

Я замерла.

– Она мертва.

ГЛАВА 6

ПОМЕСТЬЕ ЭДЕМ

Люди поговаривали, что у нее была аневризма головного мозга, но я знала, что это бред. Когда мы с Джеймсом проезжали мимо школы на пути в больницу, я увидела множество школьников, собравшихся на парковке; они обнимались и плакали. Я не могла отвернуться.

– Развернись.

– Что?

– Я сказала развернись, Джеймс. Пожалуйста.

– И куда поедем?

Я уставилась в окно, не находя сил, чтобы оторваться от их лиц. Даже дети, которые ненавидели Аву, плакали. Я тяжко вздохнула, пытаясь не последовать их примеру.

Это моя вина. Аве было семнадцать. У нее была вся жизнь впереди. Если он собирался убить кого-то, то почему не меня? Это я по глупости отмахнулась от его предупреждений, не она.

Я крепко закрыла глаза, пока мы проезжали школу, образ горюющей толпы отпечатался на обратной стороне моих век. Так и будет проживаться моя жизнь? Все мои знакомые будут умирать? Кто следующий: Джеймс? Или они смилостивятся и возьмут меня следующей?

Во мне загорелась злость, поглощающая внутренности, пока я цеплялась за подлокотники, да с такой силой, что ногти оставили полуовальные следы на кожаной обивке. Ава не заслуживала смерти, и как бы Генри ни презирал ее за неудачную шутку, это не давало ему право так поступать с ней, с ее семьей, с этим городом. И за что? Потому что я ему не поверила? Потому что не хотела тратить половину своей жизни, потакая прихотям какого-то лунатика? Так он поступал, когда не получал желаемого – закатывал истерику и убивал людей?

Я проигнорировала тихий голос на задворках разума, напомнившего, что только благодаря Генри она пережила ту ночь у реки.

Я ничего не могла сделать, чтобы помочь своей матери, но я могла спасти Аву. И я это сделаю.

– Кейт, – тихо позвал Джеймс, кладя руку поверх моей. – Это не твоя вина.

– Как бы не так, – рявкнула я, отдергивая руку. – Она не была бы сейчас мертва, если бы не я.

– Если бы не ты, она бы умерла пару недель назад.

– Нет. Она бы никогда не попыталась провернуть эту глупую шутку, если бы я не согласилась пойти с ней. Она бы не ударилась головой, если бы я не переехала в Эдем. Ничего из этого не случилось бы, если бы я не приехала!

– Так это твоя вина из-за переезда? – его хватка на руле окрепла от раздражения. – Это Ава решила прыгнуть в реку. Ты согласилась пожертвовать половиной своей жизни, чтобы она выжила. Ты подарила ей больше времени, Кейт, разве ты не понимаешь?

– Что толку с тех нескольких недель? – отрезала я, яростно вытирая щеки. – Все это было бессмысленно. Ничто из этого не должно было произойти.

– Кейт… – начал парень, но я снова отвернулась. Мы уже проехали школу.

– Просто езжай, Джеймс. Пожалуйста.

– Куда?

– Если он смог вернуть ее к жизни раз, то сможет сделать это и дважды.

Он вздохнул и сказал таким тихим голосом, что я засомневалась, расслышала ли его правильно:

– Не уверен, что это работает по такой схеме.

Я с трудом сглотнула.

– Если хочешь снова увидеть Аву, то начинай надеяться, что это не так.

***

Десятью минутами позже мы подъехали к воротам. К этому моменту мое тело начало дрожать, разрываясь между яростью и отчаянием. Как Генри посмел это сделать? Он должен был знать, что я не поняла или не поверила его словам, но все равно пошел на этот страшный поступок.

Он должен вернуть ее обратно. Неважно, за какую цену, я его заставлю.

Когда мы проезжали с мамой мимо ворот в прошлый раз, они были закрыты, но сегодня между ними виднелась достаточно широкая щель, чтобы я могла пройти. Я оглянулась на Джеймса, не зная, что сказать.

– Ты не должна это делать. Нет никакой гарантии, что он сможет оживить Аву. Не факт, что когда ты зайдешь туда, то сможешь вернуться.

– Мне все равно. Я заставлю его все исправить.

– Кейт, ты знаешь, что это невозможно.

Я стиснула зубы.

– Я должна попробовать. Нельзя дать ей просто умереть, Джеймс. Я не могу.

– Она не твоя мать, – ласково произнес парень. – Как бы яростно ты ни боролась за жизнь Авы, это не изменит того, что уже произошло. Это не спасет ни ее, ни твою маму.

– Знаю, – подавилась я, хоть маленькая частичка меня гадала, так ли это. Но я уже видела, как Генри творил чудеса. Он сможет сделать это снова, я была уверена в этом – и, возможно, если я сделаю так, как он хочет, он спасет не только Аву. – Это мой выбор, и если есть даже крошечный шанс, что все это можно изменить, я узнаю как. Прошу тебя, – сказала я дрожащим голосом. – Дай мне это сделать.

Джеймс молчал с мгновение, но затем кивнул, не глядя на меня.

– Делай, что должна.

Мои руки тряслись, пока я пыталась отстегнуть ремень безопасности. Джеймс потянулся и сделал это за меня.

– А вдруг он серьезно? Что, если он хочет, чтобы ты осталась здесь на шесть месяцев?

– Тогда я сделаю это, – я посмотрела на огромные ворота, и меня охватило дурное предчувствие. Я останусь здесь и на год, если это спасет ее. Их. – Шесть месяцев – это еще не конец света. Я сделаю, что должна.

Он кивнул с рассеянным видом.

– Я буду ждать здесь. Но, Кейт… – парень замешкал. – Ты действительно думаешь, что он тот, за кого себя выдает?

Мое сердце быстрее забилось в груди.

– Он не говорил, кто он такой.

Джеймс вздохнул. Я его ранила своими поступками, но у меня не было выбора.

– И кто он, по-твоему?

Я нахмурилась, вспоминая слова Авы.

– Очень одинокий парень.

Если бы Генри хотел меня убить, он бы уже это сделал. Он дал мне выбор, просто я приняла неверное решение. Мне нужно либо смириться со смертью Авы, либо что-то сделать – судя по всему, с меня хватило смертей. Я не дам этому случиться вновь.

Вспоминая все обещания, данные матери, я сделала глубокий вдох, жалея, что не могу с ней поговорить. Она бы знала, что делать.

– Ты позаботишься о моей маме, правда?

Джеймс благоразумно не стал настаивать, что она будет здесь, когда я вернусь, когда бы это ни случилось.

– Обещаю. Я скажу в школе, что ты не вернешься.

– Спасибо, – одной проблемой меньше.

Дорога от машины к воротам была самой трудной в моей жизни, но если это вернет Аву, я отдам свою свободу Генри. Он был прав; кроме мамы, у меня никого больше не было. Как только она умрет, моя жизнь опустеет. Но сейчас у меня была возможность обменять остатки своей жалкой жизни на кого-то, кто насладится ею сполна. Жизнь Авы только началась. А лучшие моменты моей были уже позади. Мама хотела, чтобы я обрела счастье, но без нее это невозможно. По крайней мере, так я не потрачу свою жизнь впустую.

Я вошла через ворота, и атмосфера мгновенно поменялась. Здесь было теплее, а воздух был будто наэлектризован. Сделав еще пару шагов, я услышала звук закрывшихся ворот и подпрыгнула. Развернувшись, увидела Джеймса, стоящего у машины и смотрящего на меня. Помахала ему, и он сверкнул грустной улыбкой.

Дорога обрамлялась деревьями с одинаковым расстоянием друг от друга. У меня ушло пару минут, чтобы забраться на холм, а затем я замерла с открытым ртом. Такого я никак не ожидала.

На земле раскинулось огромное поместье, даже с холма не было видно, что находилось за ним. Дальше тропинка превращалась в асфальтную дорогу, заворачивая к входу в дом и формируя идеальный овал.

Подобные здания я видела лишь на картинках с европейскими домами и была уверена, что нигде в Верхнем полуострове – или даже во всем штате – таких мест не существовало. Поместье сверкало белым золотом и выглядело очень величественно.

У меня ушло некоторое время, чтобы осознать, что я больше не одна. Дюжина садовников и работников пялились на меня, и я внезапно смутилась. Я внутри, теперь что?

Вдалеке я увидела женщину, бегущую ко мне, придерживая юбку, пока она взбиралась по холму. Вместо того чтобы сделать шаг назад, я стояла на месте, разрываясь между восторгом, страхом и решимостью. Как бы ни был прекрасен дом, мне все еще нужно увидеть Генри – и побыстрее.

– Добро пожаловать, Кейт! – сказала женщина, и у меня чуть челюсть не отвалилась, когда я услышала ее голос.

– София?

Естественно, как только она приблизилась, я узнала в ней сиделку, помогавшую мне приглядывать за мамой в течение прошлых недель. Я уставилась на нее в шоке, но София вела себя так, будто ничего особенного не произошло. Ее щеки раскраснелись от бега, а на лице светилась улыбка до ушей. Она взяла меня за руку.

– А мы все гадали, когда же ты появишься, детка. Как твоя мама?

У меня ушла секунда, чтобы вновь обрести голос.

– Умирает. Что вы тут делаете?

– Живу, – она начала вести меня к дому, и я изо всех сил пыталась не пялиться.

– Вы знаете Генри?

– Конечно. Все его знают.

– А вы тоже умеете оживлять мертвых? – пробормотала я, и женщина цокнула языком.

– А ты?

Я сжала кулаки.

– Мне нужно его увидеть.

– Знаю, милая. К нему мы и направляемся.

Я оглянулась на нее, гадая, то ли она говорила со мной свысока, то ли просто пыталась избежать ответа. София проигнорировала мой взгляд и повела по овальному двору, пока мы не дошли до огромных французских дверей, открывшихся сами собой. Вместо того чтобы последовать за ней внутрь, я замерла от удивления.

Двор не мог даже сравниться с величественностью прихожей. Она была сделана просто и со вкусом, совсем не вызывающе, но при этом далеко не посредственно.

Пол был из белого мрамора, но в конце зала я увидела плисовый ковер. Стены и потолок были зеркальными, зрительно увеличивая и без того огромный зал.

Но мое внимание полностью захватил центр комнаты. На полу был нарисован идеальный круг из хрусталя, и пока это было самым невероятным в этой прихожей. Он мерцал, цвета будто смешивались под моим взглядом. Мой рот невольно открылся, но мне было все равно – все здесь было сюрреалистично, и я едва могла поверить, что все еще нахожусь в Мичигане.

– Кейт?

Я оторвала свой взгляд от пола и наконец повернулась к Софии. Она стояла в паре шагов впереди меня и нерешительно улыбалась.

– Простите, – я подошла к ней, обходя хрустальный круг, будто это была вода. Хотя, все может быть. – Просто это…

– Прекрасно, – радостно сказала она, снова хватая меня за руку и ведя мимо огромной спиральной лестницы, поднимающейся к той части поместья, которую я не могла увидеть. Я даже не пыталась, не желая тратить попусту время.

– Ага, – ничего лучше я сказать не могла, у меня и так пропал дар речи. Я ожидала чего угодно, только не этого.

Женщина провела меня через ряд комнат, каждая оформлена в уникальном и утонченном стиле. Одна была красной с золотым, другая небесно-голубой с фресками на стенах. Я видела гостевые комнаты, игровые, кабинеты и даже две библиотеки. Казалось невероятным, что все это уместилось под одной крышей – и, судя по всему, принадлежало какому-то мальчишке, немногим старше меня, если только его родители тоже не жили здесь – дом был бесконечным.

Наконец мы свернули в очередной коридор и зашли в комнату с темно-зелеными стенами и золотой отделкой. В сравнении с другими комнатами, здешняя мебель казалась более потрепанной и комфортной; София указала мне на черный кожаный диван.

– Присаживайся, милая, я попрошу кого-нибудь принести тебе воду. Генри скоро подойдет.

Я села, не желая оставаться одной, но выбора не было. На кону была жизнь Авы, и это – мой единственный шанс. Если Генри захочет оставить меня здесь – ладно. Я сделаю что угодно, лишь бы он пообещал вернуть девушку, даже если это значит, что я проведу остаток жизни за изгородью. Я пыталась забыть о словах Джеймса в машине: о том, что Ава не моя мать. Я была здесь не поэтому.

Но, подумав об этом, я поняла, что обманываю себя. Разве не крошечная возможность, что Генри спасет мою маму – или меня от боли потери – привела меня сюда? Я сделаю все, чтобы спасти Аву, но она мертва уже много часов, и об этом знал весь город. Генри несомненно захочет повысить цену за ее повторное возвращение, и какой бы храброй я ни пыталась смотреться, мысль, что остаток жизни придется провести за этими воротами, меня пугала. Я не отказывалась от своих намерений, но даже если Джеймс прав, и это невозможно, моя-то мама еще не мертва. У Генри есть шанс спасти ее.

Не знаю, как долго я сидела в молчании, глядя пустым взглядом на полки, полные книг в кожаных переплетах. Я мысленно повторяла свою речь, убеждаясь, что она включает в себя все, что мне хотелось сказать. Он ведь должен меня выслушать, не так ли? Даже если не захочет, я буду говорить достаточно долго, и он просто будет обязан ко мне прислушаться. Я должна попытаться.

Уголком глаза я заметила Генри в дверном проеме, держащего поднос с едой. Мои пальцы впились в диван, и вся заготовленная речь вылетела из головы.

– Кейт, – сказал он низким и приятным голосом. Зайдя внутрь, он поставил поднос на столик передо мной и сел на диван напротив.

– Г-Генри, – сказала я, ненавидя себя за заикание. – Нам нужно поговорить.

Он кивнул головой, молча давая разрешение начинать. Я открыла и закрыла рот, не зная, что сказать. Пока он ждал, то налил нам чашку чая. Никогда раньше не пила его из фарфоровой посуды.

– Извини, – сказала я, в горле пересохло. – Что не послушала тебя вчера. Я не рассуждала трезво, и не подозревала, что ты говорил серьезно. Маме было очень плохо, и я просто… пожалуйста. Я здесь. Я останусь. Сделаю все, что ты захочешь. Только верни Аву.

Он сделал глоток чая и указал мне продолжать. Мои руки дрожали.

– Ей семнадцать, – с каждым словом в мой голос проникало все больше ноток отчаяния. – Она не должна терять свою жизнь из-за моей глупой ошибки.

– Это была не твоя ошибка, – он поставил чашку и сосредоточился на мне. Его глаза были все того же безумного оттенка лунного сияния, и я съежилась под его напряженным взглядом. – Твоя подруга сделала выбор, когда решила прыгнуть в реку и бросить тебя. Я не держу тебя в ответе за ее смерть. И ты тоже не должна.

– Ты не понимаешь. Я не знала, что ты говорил всерьез. Просто не понимала. Не думала, что она вправду умрет… считала, ты шутишь или… не знаю. Я даже не подозревала, что ты на такое способен, а теперь… умоляю! Она не заслуживает смерти за пару ошибок.

– А ты не заслуживаешь того, чтобы отдавать половину своей жизни взамен ее.

Я вздохнула, на глаза накатились слезы раздражения. Чего он хотел от меня?

– Ты прав, я не хочу здесь оставаться. Это место меня пугает. Ты меня пугаешь. Не знаю, кто ты такой или что это за место, но последнее, чего я хочу, это провести тут пол своей жизни. Может, Ава не была со мной особо милой поначалу, но затем она стала мне подругой. Ее смерть – моя вина, и она этого не заслуживала. На ее месте должна была быть я, и я не могу с этим жить. Не могу смотреть на себя в зеркало каждый день, зная, что это из-за меня ее семья потерпела такое горе, прямо как… – я замолкла. Прямо как терплю я из-за смерти мамы. – Не могу. Так что, если это вернет Аву, я останусь здесь на сколько ты захочешь, обещаю. Только сделай это.

Не совсем та речь, которую я запланировала, но тоже сойдет. К моменту, как я закончила, в моих глазах блестели слезы, и я так крепко сжимала чашку, что она чудом уцелела.

Генри молчал, глядя на свой чай. Понятия не имею, о чем он думает, да и знать-то особо не хочу. Важно только одно: чтобы он согласился.

– Ты добровольно откажешься от шести месяцев каждого года своей жизни, чтобы спасти подругу? Даже после того, что она сделала? – в его голосе слышалось недоверие.

– Ее поступок не заслуживает смертельного наказания. Многие люди ее любят, и они не должны так страдать из-за моей оплошности, – возможно, понимание, что я ее спасла, облегчит немного и мою боль.

Он постукал пальцами по подлокотнику дивана, снова сосредоточившись на мне.

– Кейт, я приглашаю к себе в дом не каждого встречного. Ты понимаешь, почему я выбрал тебя?

Потому что ты псих? Я покачала головой.

– Потому что даже когда она тебя бросила, ты не поддалась злобе и не дала ей умереть, а сделала все, что в твоих силах – включая борьбу со своими страхами – чтобы спасти ее.

Я не знала, что сказать.

– Разве так поступил бы не каждый?

– Нет, – его улыбка была усталой. – Большинство даже не подумало бы о таком варианте. Ты – редкость, и это меня интригует. Когда ты вчера отказалась от моего предложения, я подумал, что ошибался, но, придя сюда сегодня, ты только подтвердила, что достойная и способная девушка.

Я насторожено посмотрела на него.

– Достойная и способная на что?

Парень проигнорировал мой вопрос.

– Я предложу лишь раз. В ответ я не смогу вернуть к жизни твою подругу. Она мертва, и, боюсь, если я верну ее тело сейчас, она превратится во что-то неестественное и никогда не обретет свое счастье. Но клянусь, она обрела покой.

Я почувствовала пустоту в груди.

– Так все это бессмысленно?

– Нет, – Генри наклонил голову и слегка прищурился. – Я не могу отменить то, что уже сделано, но я могу это предотвратить.

– Что именно?

Он уставился на меня, и я снова ухватилась за лучик надежды. Думала, мне самой придется поднимать эту тему, но Генри сделал это за меня.

Он мог предотвратить смерть моей мамы.

– Ты… ты правда можешь это сделать?

Он замешкался.

– Да. Я не могу вылечить ее, но могу сохранить ей жизнь до той поры, пока ты не будешь готова попрощаться. Я могу дать тебе шанс провести с ней больше времени, а когда ты станешь готова, я удостоверюсь, что она тоже обретет покой.

Я осмыслила его слова, и мое тело охватила странная теплота.

– Как? – прошептала я.

Генри покачал головой.

– Тебе не стоит об этом беспокоиться. Если согласишься, я дам слово, что сдержу обещание.

Я всегда думала, что смогу попрощаться с мамой. Но ни один из моих воображаемых сценариев не включал в себя ее кому и, соответственно, отсутствие возможности сказать ей в последний раз, что я люблю ее, а теперь…

– Хорошо, – тихо сказала я. – Ты… ты сохранишь ей жизнь. У нее очень тяжелое заболевание, так что… это задание не из легких. – Внезапно я перестала видеть перед собой из-за накатившихся слез. – Но она не будет чувствовать боли, так? Я просто… хочу с ней попрощаться.

– Не будет, я об этом позабочусь, – он грустно улыбнулся. – Что-нибудь еще? Ты отдаешь гораздо больше, чем я, и мне нужно, чтобы ты была уверенна в своем решении.

Я сглотнула.

– Ты не можешь вылечить ее?

– Прости, но прощания не вечны. Даже смерть не может уменьшить твою любовь к матери.

Я опустила голову и уставилась в чашку, не желая, чтобы он видел мое разочарование.

– Не знаю, кто я без нее.

– Тогда у тебя будет шанс узнать перед тем, как она покинет этот мир, – Генри поставил чашку. – И когда ты попрощаешься, она умрет со спокойной душой, зная, что с тобой все будет хорошо.

Я кивнула со сдавленным горлом. Мама хотела, чтобы я жила счастливо, но я пока не могла ей этого пообещать. Шанс на еще один разговор, возможность сказать, что я люблю ее в последний раз и поклясться, что когда-нибудь я снова буду счастлива, чтобы она умерла со спокойной душой – это того стоило.

– Значит, договорились, – тихо сказал Генри. – Ты будешь моей гостьей на зиму. София проведет тебя в твою комнату, и тебя не будут трогать до завтра.

Я снова кивнула. Вот оно – я стала заложницей этого места, которое послужит мне домом на следующие полгода. Внезапно комната показалась мне в разы меньше, чем первоначально.

– Генри? – едва пропищала я.

– Да?

– А София знала, что это произойдет?

Он рассматривал меня с пару секунд, будто решая, поверю ли я его следующим словам.

– Да, мы наблюдали за тобой.

Я не осмелилась спрашивать, кто были эти «мы».

– Что это за место?

Парень развеселился.

– Разве ты еще не догадалась?

Я почувствовала, как кровь отлила от лица. По крайней мере, не вся, иначе бы я уже валялась без сознания.

– Я была немного занята, думая о другом.

Поднимаясь на ноги, Генри протянул мне свою руку. Я не взяла ее, но парня это ничуть не смутило.

– У него много названий. Элизиум, Аннун, Рай – некоторые даже зовут его Эдемским Садом.

Он улыбнулся, будто удачно пошутил. Я ничего не поняла, и, должно быть, на моем лице отразилось недоумение, поскольку он продолжил:

– Это ворота между миром живых и мертвых. Ты еще жива. Остальные умерли давным-давно.

По телу прошел холодок.

– А ты?

– Я? – уголок его губ едва заметно дернулся. – Я правлю мертвыми. Я не один из них.

ГЛАВА 7

НЕВЕРОЯТНОЕ

Моя комната оказалась на удивление удобной. В отличие от остальных, эта не «кричала», что была частью очень богатого и властного дома. Нет, моя спальня была относительно скромной, не считая роскошной кровати: огромной, с балдахином, о котором я всегда мечтала. Я гадала, знал ли об этом Генри.

Казалось, все здесь были в курсе моего присутствия, будто я – знаменитость. Я слышала шепот и хохот со стороны двери, а каждый раз, когда выглядывала в окно, рабочие внизу поднимали на меня взгляд, как если бы чувствовали, что я за ними наблюдаю. Мне не нравилось быть объектом сплетен, но я ничего не могла с этим поделать, кроме как закрыть шторы и закопаться головой в подушках.

День пролетел быстро, вскоре София принесла мне ужин. Меня все еще раздражало, что она не предупредила меня о своей роли во всем этом, потому я пробормотала благодарности, не глядя на нее, и отказалась отвечать на любые вопросы. Не то чтобы мое нынешнее положение было для кого-либо тайной.

После того как она ушла, я отодвинула еду, слишком беспокоясь о завтрашнем дне, чтобы есть. Я не обязана сидеть в своей комнате, но идти было некуда, по крайней мере сейчас, когда потеряться в доме проще простого.

Каким бы красивым он ни был, каким бы доброжелательным ни казался персонал, какой бы вкусной ни была еда, я все равно пленница. Я подумала о Джеймсе, гадая, сколько он прождал меня у ворот и поехал ли после к моей маме. Шесть месяцев казались для меня вечностью, их конец был отнюдь не близок – сдержит ли он обещание? Будет ли ждать меня или забудет, как страшный сон? В глубине души я знала, что будет. Я не заслуживала такого друга.

Но что насчет моей мамы? Сдержит ли обещание Генри? Способен ли он на подобное? Мне хотелось верить, что это в его власти – поскольку, если он действительно сможет поддерживать в ней жизнь, возможно, мне никогда не придется прощаться, хотя бы до той поры, когда и мне придет время умирать. Или к тому моменту уже найдут лекарство от ее болезни.

Я не спасла Аву, но у мамы еще была надежда, и я готова пойти на все – это того стоит.

Не помню, как уснула, но когда я открыла глаза, я уже не была в поместье Эдем. Я лежала на подстилке посреди Централ-парка и смотрела на ясное летнее небо, мое лицо пригревало солнце.

Я недоуменно села и огляделась. Рядом со мной стояла корзинка для пикника, на траве сидели люди и наслаждались моментом. Овечья лужайка. Это было мое любимое место в парке, с видом на озеро, отдаленное от самых популярных точек для туристов. Мы с мамой годами не могли сюда выбраться. Я начала вставать, желая разобраться, что происходит, и открыла рот от удивления.

Моя мама, здоровая, как десять лет назад, задолго до рака, шла по небольшому холму, одетая в длинную свободную юбку и блузку, в которой я ее не видела с тех пор, как она сильно похудела.

– Мам?

Женщина улыбнулась – искренней улыбкой, а не той, которой она меня одаряла в последнее время, пытаясь скрыть испытываемую боль.

– Здравствуй, милая, – она села рядом со мной и поцеловала в щеку.

Я замерла на мгновение, пораженная ее присутствием, но когда до меня наконец дошло, что она действительно здесь – здоровая и в отличном расположении духа – я крепко ее обняла и вдохнула столь родной запах. Яблоки и фрезии. Она больше не была хрупкой и смогла обнять меня так же крепко.

– Что происходит? – спросила я, пытаясь не расплакаться.

– У нас пикник, – мама отпустила меня и начала разбирать корзинку. В ней была моя любимая с детства еда: бутерброды с ореховым маслом, мандариновые дольки, макароны с сыром в пластиковом контейнере и достаточно шоколадного пудинга, чтобы прокормить небольшую армию. Но лучше всего была пахлава ее собственного приготовления. Я ошеломленно наблюдала за процессом, гадая, что я сделала, чтобы заслужить такой шикарный сон, хоть он и казался реальным. Я чувствовала каждую травинку под своими ладонями, теплый ветер раздувал мои волосы, щекотавшие руки. Казалось, будто мы действительно сидели в парке.

А затем мне пришла в голову тревожная мысль, и я посмотрела на маму с подозрением.

– Это Генри привел тебя сюда?

Ее улыбка стала шире.

– Он очень милый, не так ли?

Я сделала глубокий вдох, и все плохие мысли о парне улетучились из головы. Он сдержал обещание. Более того, он действительно был на это способен.

– Так это сон? Или все… по-настоящему?

Она вручила мне контейнер с макаронами и окинула меня типичным материнским взглядом.

– А есть какое-то неведомое мне правило, означающее, что одно противоречит другому?

Меня наполнило чувство иррациональной надежды.

– Он действительно тот, за кого себя выдает?

– И за кого же? – она взяла бутерброд.

Я выпалила все, что произошло со мной по приезду в Эдем. Рассказала о «встрече» с Генри после того, как мы чуть не врезались в воображаемую корову. О вечере у реки, когда он оживил Аву, о нашей сделке, как Джеймс пытался меня остановить, о визите Генри, как Ава умерла на следующий день, о своем решении пойти в поместье Эдем, чтобы попытаться спасти ее и, наконец, о новой сделке, подарившей нам этот пикник. Внезапно шесть месяцев с ним показались мне не такими уж плохими, если у меня будет возможность видеться с мамой каждую ночь.

– Любопытно, – сказала она, хоть в ее глазах читалось нескрываемое веселье. Я не видела ничего забавного в данной ситуации. – Хотела бы я, чтобы ты рассказала мне об этом раньше, Кейт.

– Прости, – мои щеки загорелись, и я уставилась на свои ладони. – Я думала, что схожу с ума.

– Едва ли, – она взяла меня за подбородок, поднимая его, пока мы не встретились взглядами. – Обещай, что с этого момента будешь мне обо всем рассказывать. Я не хочу ничего пропустить.

Я кивнула. Больше времени с ней – это все, о чем я только могла мечтать.

– Мам? – тихо сказала я. – Я люблю тебя.

Она улыбнулась.

– Знаю, милая.

***

Когда я проснулась, то не сразу поняла, где нахожусь. Моя кожа все еще была нагретой от солнца из моего сна, и я отчасти ожидала увидеть маму, но вместо нее моим глазам предстал лишь балдахин кровати.

Я села со стоном и часто заморгала, пытаясь прогнать сон. Что-то было не так, но я не могла разобраться, что именно. Затем, после долгого мгновения, меня накрыли воспоминания о вчерашнем дне, о сделке с Генри, и мое сердце пропустило удар. Так это все-таки не сон!

– Как думаешь, она уже проснулась? Должна ведь, да?

– Ну, теперь так точно.

Я замерла. Шепот доносился из-за шторы на кровати, эти голоса были мне незнакомы. Первый был добрым и звонким; судя по второму, его хозяйка мечтала находиться где угодно, только не здесь. Не мне ее винить.

– Как думаешь, какая она? Лучше, чем предыдущая?

– Любая будет лучше, чем предыдущая. А теперь заткнись, пока ты действительно ее не разбудила.

Я сидела с какое-то время, пытаясь обдумать то, что услышала. Прошлой ночью я запирала дверь, это точно, так как они тогда сюда попали? И что подразумевалось под «предыдущей»?

Прежде чем я успела слово сказать, у меня громко заурчал живот. Знаете, от такой громкости обычно весь класс на тебя оборачивается и начинает смеяться, пока ты прячешься под партой и пытаешься не покраснеть. В общем, благодаря моему желудку-предателю все шансы подслушать разговор аннулировались.

– Она проснулась! – шторы отодвинулись, и я прикрыла глаза от утреннего света. – О! А она симпатичная!

– И брюнетка. Давно таких не было.

– Спасибо, наверное, – буркнула я, все еще не видя из-за солнца, с кем я разговаривала. – Вы кто?

– Каллиопа! – это представилась та, что постоянно говорила с восклицанием и назвала меня симпатичной. Я заставила себя приподнять веки, чтобы рассмотреть девушку. Ниже меня, со светлыми волосами до талии и круглым лицом, покрывшимся румянцем от радости. Она выглядела такой счастливой, что я боялась, ее разорвет от эмоций.

– Элла, – сухо добавила вторая девушка. Я прищурилась и окинула ее взглядом, чувствуя укол зависти. Темные волосы, высокая, невероятно красивая и явно умирает со скуки.

– А ты Кетрин, – сказала Каллиопа. – София говорила нам о тебе, как ты пришла, чтобы помочь подруге, и что ты останешься с нами на полгода, и…

– Каллиопа, перестань, ты пугаешь ее.

Не знаю, было ли подходящим слово «пугала», но сойдет. Каллиопа вприпрыжку приблизилась ко мне, и я начала отклоняться. Ее избыток чувств меня настораживал.

– Ой, – девушка сделала шаг назад и снова залилась румянцем. – Прости. Ты голодна?